Глава шестая
– Можно, я поеду на озеро?
– А работать, кто будет?
– Так ведь нет никого.
– Ты знаешь, что такое закон подлости?
– Это когда ждешь двоих, а приходит один?
– Нет. Это когда не ждешь никого, а придут семь человек. Вот ты уедешь, и сразу придет компания.
– Он обещал мне четыре тысячи.
– Это хорошо. Но надо требовать деньги сразу. Потом не отдаст.
– Потребуйте с него для себя еще хотя бы две тысячи.
– Не даст. Это перебор. Наверное, он имел в виду, что ты и так отдашь мне половину.
– Я не против. Но как-то жаль. Я вроде бы с этими деньгами уже сжилась. Если я тебе отдам половину, то отдам как бы свои личные бабки. Мне бы не хотелось. Да у меня их пока и нет. Он только обещал. Тем более, кажется, он будет не один.
– Сколько же их? – спросила Галя.
– Двое, – ответила Олеся. Они были вдвоем в зале. Посетителей – никого. Но, по словам Олеси, приезжал один на мерседесе, и предлагал съездить отдохнуть на озеро.
– Только до вечера, – сказал он. – Даже раньше.
– Ты видела и второго? – спросила Галя.
– Нет, но мне показалось, что в машине за тонированным стеклом был кто-то еще.
– Ты не боишься с двоими сразу?
– А чего бояться, если они нормальные?
– Ты этого знаешь?
– Я бы сказала, но ты будешь смеяться.
– Да? Кто это такой смешной был? – удивилась Галя. – Женщина?
– Нет, не женщина.
– А то тут, бывает, приезжают ночью на мерседесах. Шикарные дамы. Заказывают коньяк, рекламируемую сейчас Киевскую и берут с собой девочку, если понравится. Откуда только они появились, не понимаю.
– Это был Итальянец.
– Что? Я не расслышала. Повтори.
– Ну, мне показалось, что это был он, – сказала Олеся.
– Если бы это был он, то лучше не ездить. Он не заплатит.
– Че, крохобор?
– Ну, не знаю. Просто такая подлая натура. Только его убили недавно. Ты не в курсе? Разве это было не при тебе?
– При мне. В первый день работы.
Приехал Итальянец. Даже не поздоровавшись с Галей, он хотел забрать Олесю.
– Ну-ка, подойди сюда! – крикнула Галя. – Ты, че, в натуре, совсем приборзел?
– Что вам угодно? – спросил Итальянец.
– Мне?! Впрочем, ладно. Мне нужны деньги. Ты забираешь мою единственную официантку. Давай сразу деньги.
– Потом, – ответил Итальянец.
– Потом суп с котом, Давай, давай сюда шесть тысяч.
– Я обещал четыре.
– Я начальник. Ты забираешь моего подчиненного. Плати.
– У меня нет с собой таких денег.
– Тогда иди трахай пенек.
Итальянец вытащил шесть тысяч, и отдал даме. Он уже завернул за угол бара, но вернулся.
– Дай мне бутылку Хеннесси.
– Три с половиной тысячи.
– Что-то дорого.
– Это не…
– Хорошо, я отдам.
– Нет. Я не принимаю обещания. Только наличными.
Итальянец порылся в карманах, собрал три тысячи, и положил на стойку бара.
– Этого мало. Зачем тебе Хеннесси? Кого поить. Возьми десятилетний армянский. Выйдет две бутылки. Или Мартель. Есть Камю. Ты стал миллиардером? Хеннесси, между прочим, пьют только миллиардеры.
– У меня друг только освободился. Ему нужна хорошая – слово на б – и бутылка Хеннесси.
– А закуска?
– У нас собой большой кусок запеченной осетрины.
– Нет денег – принеси осетрины, – сказала Галя. – Большой кусок.
– Ты даже с мертвого готова содрать шкуру, – сказал Итальянец, и пошел к машине. Он принес большой кусок осетрины.
– Себе оставил? – спросила Галя.
– У меня было два.
– Может, он тебе нужен?
– Ешь. – Итальянец хотел сказать:
– Жри. – Но он был еще не пьяный.
Когда они уехали, Галя сказала, вышедшему в зал повару:
– Кажется, он не узнал меня.
– Кто? – спросил Валера.
– Кто, кто, Итальянец.
– Его же убили.
– Оказывается, нет.
– Может, тебе купить электрошокер?
– Зачем? Чтобы он потом меня им пытал? Или, чтобы гонять поваров из зала? Вот если сейчас кто-нибудь войдет, что ты будешь делать?
– Уйду на кухню, – ответил Валера.
– Так он тебя уже успеет увидеть! Неужели ты этого до сих пор не можешь понять? Или тебе штраф выписать?
– Штрафы отменены, – сказал повар.
– Штрафы отменены, – повторила Галя. – И \добавила: – Тогда я тебя просто задушу. – Она протянула руки к шее повара, и начала душить. Галя хотела, чтобы Валера обнял ее, может быть, сначала тоже стал бы душить. Потом бы сказал:
– Ты моя Дездемона, – и потащил в банкетный зал. Или на мойку. Встреча с Итальянцем привела ее в состояние сильного возбуждения. Не как встреча с покойником, разумеется, а как встреча с тем, кого уже нет, или он далече. Но вдруг неожиданно появляется. Как во сне. Нет не во сне. О реальности напоминала осетрина, которая все еще лежала на стойке завернутая в газету. Но Валера уже начал душить ее. Не по-настоящему, разумеется. Нет, сначала он решил немного подушить ее по-настоящему, так сказать, в натуре, и только потом перейти удержание за сонные артерии.
Галя задергалась. Валера подумал, что уже теряет сознание. Он так же делал ей несколько раз. Просто чисто для кайфа. Галя сама его просила:
– Подуши меня, пожалуйста. Я хочу потерять сознание.
На самом деле она все еще понимала. И задергалась только потому, что увидела на прилавке осетрину. Ей показалось, что скоро она уйдет куда-то – вероятно, подсознательно имелся в виду мир иной – а осетрина, вкусная, недавно пойманная большая осетрина, хвост которой не умещался даже в багажнике машины, когда ее везли на разделку, останется здесь одна. Останется навсегда. Очень бы не хотелось! И Галя начала биться в руках повара. А он думал, что это началась стадия отхода в кайф. И решил подержать еще немного. Чтобы уж окончательно барменша потеряла сознание. И только тогда понял, что совершил ошибку, что большие пальцы его все еще находятся на середине ее горла, когда дама начала хрипеть.
– Прости, – сказал он, – я думал, что они на сонных артериях уже. – Валера испугался и не стал вводить Галю в транс потустороннего мира. Просто отпустил ее и все.
Она сначала отпрянула назад. Потом схватилась рукой за горло, начала кашлять, сделала два шага вперед, и ударилась лбом о косяк двери, которая вела на кухню.
Галя очнулась, и только сказала, глядя в зеркало:
– Производное от слова на букву П! – Останется шрам.
– Клаенсы! – произнес Валера сакральную фразу, – как назло. Семеро.
– Ты как будто увидел на горизонте пиратский корабль, – сказала Галя. И добавила: – Я так и знала. Она надела на лоб красную повязку из сложенного в ленту платка, и вышла с кухни. Осетрина так и лежала на широкой стойке.
Конец ознакомительного фрагмента.