Вы здесь

8, 9 – аут. Потустороннее. Глава четвертая (В. Б. Буров)

Глава четвертая

Они жили счастливо. Почти каждый день охотились и купались в море. Но четыре часа в день, с девяти до часу, София писала роман. Прежде чем она его начала, Алексей спросил:

– Что я буду делать в то время, когда ты будешь писать роман?

– Ты будешь его героем, – ответила девушка.

Они поймали русалку и хотели ее съесть.

– Что обычно делают с русалками? – спросила София.

– Думаю… нет, не знаю, – сказал Моцарт. – Скорее всего, их пускают в бассейн, и смотрят с балкона второго этажа, как она плавает там.

– И больше ничего?

– Что ты имеешь в виду? Нет, думаю, на них просто смотрят.

– У нас нет бассейна. Надо заключить с ней договор.

– О чем? Чтобы добывала для нас рыбу. Я хочу треску.

– Ты любишь треску? А в кафе Охотник ее никто не берет. Говорят:


– Треску мы и дома поедим.

– Я предлагаю вам две хороших трески на неделю, – сказала Русалка. – Кстати, – добавила она, – зовите меня Кити.

– Ну, ты нас не обманешь? – спросила София.

– Нет, – ответила Кити – Ведь две двухкилограммовых трески в неделю, это для меня совсем немного. Кстати, что мне будет за это?

– Мы тебя отпустим, – сказал Алексей. – Это хорошая плата.


– Нет, это само собой, – сказала Кити. – Я хочу еще какой-нибудь подарок. Ну, например, в уикенд мы будем вместе играть в водное поло. Окей? И еще:

– Говорят, у вас есть мясо. Мне можно будет попробовать мясо?

– Ты хочешь кабана? – спросила София.

– Нет. Спасибо. Я хочу флорентийский стейк, – сказала русалка.

– Мы не едим флорентийские стейки, – сказала София. – И знаешь почему?

– Нет.

– Из одного буйвола получается всего два стейка по два с половиной килограмма.

– Ну и что?

– А куда девать остальное мясо? У нас здесь нет, к сожалению, холодильника Бош.

– Почему?

– Не завезли, знаешь ли. Я сама иногда удивляюсь, что здесь нет ни кондиционера, ни фирменного холодильника. Хотя понимаю:


– Зачем холодильник, если всегда можно взять столько мяса и рыбы, сколько можно съесть, пока она не испортиться. А вместо кондиционера, можно договориться с ветром с моря.

– Вы умеете разговаривать с ветром? – спросила русалка.

– Пока нет, – ответил Моцарт, – но надеемся научиться.

– Я могу быть вашим представителем на море. Я договорюсь с морским ветром, – сказала Кити.

– Отлично. А то уже начинается июльская жара. И да: мы сами хотим полностью отказаться от мяса. И знаешь почему?

– Нет.

– Они становятся домашними животными, – сказал Алексей. – Начинают, как полноправные члены семьи ходить по дому, по саду, ходить на водопой к морю.

– Дело дошло до того, что один косолапый мишка взял с полки книгу, и начал изучать Защиту Лужина. Говорит:

– Никак не пойму некоторые места.

– А что именно ему непонятно? – спросила русалка.

– Не понятно говорит, зачем путать секс и удовольствие, – сказал Алексей.


– Понимаете? Шахматы доставляют ему большее удовольствие, чем секс. Вот оно лесное воспитание, – сказала София.

– Ясно, что никогда раньше они не читали Набокова, – сказал Алексей. – У него эти вещи равноценны.

– И много у вас уже зверей? – спросила Кити.

– Много. Иногда в саду не протолкнуться.

– Правда, они невидимы, – добавил Алексей.

– Невидимы? – удивилась русалка. – Но почему?


– Они отдают нам свою видимую часть, мясо, – сказала София. – И после этого они уже не могут идти назад в лес. Остаются у нас в качестве домашних животных. Нам мясо – им пространство в нашем доме.

– Именно поэтому мы решили со следующей недели отказаться от мяса, – сказал Алексей. Слишком много народу в доме.

– И самое интересное, – сказала София, – почти все хотят учиться дальше. Хотят читать книги, играть в шахматы, настольный теннис, бильярд, в карты в девятку.

– Просят открыть спортзал.

– Спортзал?! – ахнула Кити. – Зачем?

– Просят открыть боксерскую секцию.

– Почему именно боксерскую? – не поняла русалка.

– Наверное, потому, что в других видах спорта мы разбираемся намного меньше.

– Как же вы будете их судить, а тем более тренировать? – спросила Кити, – если они невидимы?

– Вот и я говорю. У нас недостаточно развита интуиция, чтобы только ей руководствоваться, – сказала София.

– Если у вас есть заинтересованность в боксе, мы могли бы договориться, – сказал Алексей.

– Хотите быть тренером по боксу? – спросила София. – Вы бы их тренировали, а мы бы имели больше времени для отдыха и написания романа.

– Но тогда вам придется съесть и меня, – сказала русалка. – Ведь для того, чтобы ходить, я тоже должна стать невидимой сущностью. Верно? Так-то я умею только плавать. Тем более, я тоже не увижу никого, пока не умру.

– Здесь надо подумать, – сказала София.

– Подумайте, я тоже подумаю, – сказала Кита и широким кролем уплыла в море.

– Стой! – закричала София.

– Ты что-то забыла?


– Да, Все хотела уточнить одну вещь. Но не успела. Ладно, потом.

– Что именно? Может быть, я знаю.

– Нет, не думаю. Впрочем, изволь. Я хотела спросить насчет трески. Она обещала нам по две трески на день, или, я ослышалась, и она сказала: в неделю.

– Думаю, она сказала:

– В неделю.

– Это неправильно, – сказала София. – Ты понимаешь, почему? При интенсивном сексе и питании, из которого исключено мясо, нам понадобится больше рыбы, чем обычно. Я думаю, это будет по две хороших трески в день.

– Каждому? – спросил Алексей.

– Да.

– Извини, это надо записать.

– Ты ведешь записи продуктов, которые мы здесь потребляем?

– Да, теперь я буду вести такие записи. И знаешь зачем?

– Хочешь издать книгу по количеству необходимой каждому путешественнику еды.


– Как ты угадала?

– Я просто поняла, что ты мне завидуешь. Завидуешь глубоко. Завидуешь потому, что я пишу роман, в котором ты только герой. О! Моцарт, Моцарт! Ты мне завидуешь. Знаешь, что я тебе скажу? Никогда никому не завидуй. Делай, как Ньютон. Просто переноси все, что тебе нравится из сочинений Сальери в свои. Превращай их в Свои гениальные произведения.

– Я надеюсь, после этого меня никто не отравит?

– Я – нет. Бери все, что хочешь.

Они посмотрели вдаль, Русалка была уже у линии горизонта.

– Ей бы участвовать в соревнованиях по плаванию, – сказал Алексей Моцарт.

– Да, – поддержала его София. – Но, к сожалению, у нас нет олимпийского бассейна, чтобы устраивать достойные соревнования.

И добавила:

– Может быть, тебе когда-нибудь стать генералом?

– Зачем?

– Говорят, генералам будет положен по штату олимпийский бассейн. – И добавила мечтательно: – Как у всех.


Алексей на Харлее Дэвидсоне доехал до милиции. Часто ездить не удавалось. Почему?

– Дождь-с! Солнце, а дождь-с, – сказал начальник милиции. Почему? А верно вы, Моцарт, опять сели за руль своего мотоцикла? Я угадал?

Действительно, как только Алексей выезжал на мотоцикле, начинался дождь. И Алексей, или Даша, или София всегда повторяли одну и ту же фразу:

– Здесь нельзя иметь хороший мотоцикл. Дождь, дождь и дождь. Здесь нет настоящего, человеческого лета.

– Ты почему не пришел три дня назад? – спросил Сергей Иванович.

– Думаю, я пришел именно в тот день, на какой мы договаривались, – сказал Алексей. – Сегодня какое? Одиннадцатое июля? А мы договаривались…


– Мы договаривались на одиннадцатое, – сказал подполковник. – Но ты сказал, что одиннадцать – это плохое число. Мы перебрали с вами все числа. Про десятое вы сказали, что это слишком завершенное число. В такой день уже нечего больше сказать. Все уже завершено. Про девятое, что это число человека, а, следовательно, число не совершенное. Договориться в такой день не удастся. Мы договорились на восьмое. Хотя и это число вы назвали завершенным. Тем не менее, восьмое, а не одиннадцатое.


– Впервые слышу, – сказал Моцарт. – Я думал, вы настояли на своей версии.

– Ладно, Хорошо. Теперь мы будем записывать дату встречи на бумаге. У тебя есть блокнот?

– Обычно я не ношу с собой. Блокноты. И знаете почему? Обычно я их теряю. Или забываю где-нибудь. Знаете, как это бывает?

– Меня не интересует, как у тебя бывает обычно.

Рассказывай, кто убил Итальянца в кафе Охотник?

– Я вчера сидел в банкетном зале. Как его убили не видел. И никакой другой информации у меня нет.

– Меня не интересует, что у тебя обычно бывает вчера, – сказал начальник милиции. – Я говорю об убийстве, которое было три дня назад. – Он показал сначала средний палец, потом прибавил к нему указательный, потом с трудом отогнул безымянный. – Три. Три дня назад. Как в Библии.

– Обычно я забываю, что было три дня назад, – сказал Алексей.

– Меня не интересует, что у тебя бывает обычно, – сказал Сергей Иванович.

– Кто его убил? – повторил Алексей. – Какое, собственно, это имеет значение? Ведь убить хотели не его, а адвоката Семена Семеновича Семенова. Три ЭС.

– Это возможно, но не обязательно. Может быть, сам Три ЭС и заказал Итальянца. Вы не думали об этом?

– Я со вчерашнего дня еще не выспался, – сказал Алексей Моцарт.

– Прошу вас, Моцарт, запомните, если не в состоянии понять, что это было не вчера, а…


– А…

– Что А?

– Не надо заставлять меня угадывать ваши допуски и посадки. Мы не в детском саду.

– Хорошо. Вы должны узнать, был ли у Три ЭС мотив, чтобы убить Итальянца. Для этого старайтесь сидеть с ним за одним столом.

– Это невозможно. Он будет приставать к моим девушкам.

– Вы работаете разведчиком. А на этой работе церемониться с девушками не принято. Ибо… что?

– Мы договорились, что вы не будете разыгрывать передо мной воспитательницу детского сада.

– Хорошо. Я сам отвечу:

– Главное это не шуры-муры, главное это информа-ци-я. Понятно?

– Да. Тем не менее, я не хочу, что адвокат трахал моих жен.

– Ладно, иди. Выпить не предлагаю. Да и не за что тебе наливать пока еще, если честно.


– Где вы были?

– Честно? Да нигде не были.

– Ты надо мной смеешься? – Она обернулась, и щелкнула пальцами. – Коньяк один раз, бармен.

– А Алексею? – спросила Галя из-за стойки.

– Не маленький. Если надо сам закажет.

– Спасибо. Мне содовой.

– Без виски?

– Без виски.

– Есть будете? Сегодня отбивная с баклажанами. Будете?

– Сверху или фаршированная?

– Фаршированная, конечно. Если не верите, пусть Алексей сходит проверит.

– А он, что, эксперт?

– Да, он здесь работает внештатным шеф поваром. Да, Алексей?

– Да.

– Я ему плачу бабло.

– Почему я ничего не знаю? Почему я вообще ничего не знаю? – спросила Даша. – А ты, Алексей, развил такую бурную деятельность, что даже не знаю, предлагать ли тебе новую отличную работу.

– Конечно, предлагай, – ответил Алексей. И добавил: – Мне что-нибудь с говядиной.

– С говядиной только флорентийский стейк, – сказала Гала. – Ты же знаешь. Мы не можем отрезать от него лакомые кусочки. Ты и саам в курсе. Ты сам это говорил.

– Может быть, тогда нам заказать дневной флорентийский стейк? – спросила Даша. – На троих это будет нормально.


– Я не поняла, что значит утренний флорентийский стейк? – спросила Галя.

– Утренний дешевле, – сказала Даша.

– Да? Я этого не знала. Ну, хорошо, – сказала Галя, – тогда я тоже буду. На троих?

– На четверых, – сказала Даша. – И знаете почему? Сейчас придет София. – И повернувшись к Алексею, спросила: – Ты это знал?

– Нет, – ответил Алексей. – Откуда?

– Я знаю, – сказала Даша. – Сейчас эта сука войдет.

Но Софии не было целых десять минут. Они уже начали резать стейк.

– На троих режем? – спросила Галя, присаживаясь.


Все молчали. В проходе у бара стояла София.

– Вот она! – сказала Даша. – Чуть-чуть не заставила себя ждать.

– Я думала, что опоздаю, – сказала София.

– Где ты была? – спросил Алексей.

– А какая тебе разница, где она была? – спросила Даша.

– Я так просто спросил.

– Зачем спрашивать, если ты и так знаешь, где она была? – сказала Даша.

– Ты думаешь, мы вместе спали? – спросила София. – Нет.

– Конечно, нет, – сказала Даша. – Вы вместе жили.

– Прекрати, Даша, – сказал Алексей.

– Хорошо, я помолчу, – сказала Даша. – Только ответь, где вы были три дня?

– Три дня?! – удивилась София. – Ты соображаешь, чего метёшь-то!

– Я те – сл. на б – дам, чё метёшь! – закричала Даша, и встала из-за стола.


Дамы уже приняли боевые стойки, когда в зал вошел адвокат.

– Бизнес лэнч сегодня есть? – спросил он. Потом кивнул всем.

– Голубцы, – ответила Галя и встала из-за стола.

– А первое?

– Они с соусом, он как первое, – сказала Галя. – Попробуйте, если еще не пробовали.

– Если бы пробовал, не забыл бы, – сказал Семен Семеныч. – Три. Одну двойную. Сколько штук в одной порции?

– Два.

– Значит, два по два, в третью – четыре.

– Вы заказываете, как Билл Гейтс гамбургеры, – сказала Галя.

– Что ты хочешь сказать, я не понял? – Семен Семеныч потер лоб.

– У вас голова, Семен Семеныч, работает, как ноутбук Сони.

– Откуда ты знаешь?

– Все так говорят.


– За бокс дополнительные деньги не берете? – он кивнул на Дашу и Софию. – Похоже, дамы всерьез приготовились к бою.

– Даша, София! Заканчивайте! Здесь не ринг! – крикнула Галя.

– Нет, отчего же, я бы с удовольствием посмотрел, как дерутся женщины. За обедом, думаю, было бы приятно. Может быть, я всегда буду заказывать бокс на обед. Может быть, это полезно для желудка? Может быть, во время нокдауна выделяется больше желудочного сока?

– А при нокауте? Семен Семеныч?

– Что при нокауте? – спросил адвокат. Он сел за стол. – Ставлю два флорентийских стейка за нокаут, – сказал он.

– Кому стейки? – спросила Галя и записала этот заказ в блокнот.

– Победителю на вечер, – сказал Семен Семеныч.

– Сто баксов, Семен Семеныч.

– Вечером отдам.


– Так нельзя, – сказала Галя. – Вы видели в пятницу, что было с теми, кому не досталось флорентийских?

– Не помню. Что с ними случилось?

– Чуть с ума не сошли! – воскликнула Галя.

– Хорошо. Отдам сейчас. Но… только после нокаута. Покажите мне нокаут.

Вошли его дамы, Таня и Оля. Они набросились на голубцы, а Даша нанесла первый удар Софии. По челюсти


– Ну, старая корова, сейчас ты получишь ответ, – сказала София, и покачала рукой челюсть.

– София, не забывай, что ты весишь намного больше Даши, – сказал Алексей из-за стола. – Смотри, не убей ее.

Даша ударила кулаком по соседнему столу.

– Алексей, – сказала Даша, – лучше закрой рот.

– А иначе что? – спросил Алексей.

– Что? – возмутилась Даша, – ты еще оправдываешься? И да: готовься, ты будешь следующим.

Теперь София ударила. Но не сильно. Однако это был джеб. Даша поняла, что сейчас из носа пойдет кровь. Надо действовать быстро. Она ответила хуком справа в челюсть. Потом слева в почку, в челюсть, и опять хук справа. Софию отбросило под медведя.

Почему, спрашивается, клаенсы, часто падают под этого медведя? Именно потому, что это была единственная стена в кафе, где не было стола для клиентов. Иногда только сюда ставили стол для официанта. Видимо, тот, кто бил, интуитивно выбирал место наибольшего благоприятствования.


София попыталась встать, но у нее не вышло. Она опять упала не колено.

– Я начинаю считать, – сказал Семен Семеныч. – Раз, два, три.

– Обедайте, Семен Семеныч, я за вас посчитаю, – сказала Галя. – Три, четыре, пять.

– Пять уже было, – сказала Даша. И добавила: – Впрочем, мне все равно. Ей же хуже будет, если она встанет.

Буквально перед тем, как прозвучала цифра десять, София оторвала руку от ламината. Она нагнулась, и боковой Даши прошел над ее головой.

– Теперь, кто быстрей, – сказал Алексей Гале, которая села за стол, чтобы смотреть бокс и одновременно доедать свой стейк.


София успела первой. Она достала почку Даши.

– Сейчас проведет ту же самую серию, – сказал Алексей.

– В почку, хук в голову, потом джеб правой? – спросила Галя.

– Да, – ответил Алексей. И добавил: – Но так как София тяжелее, то это может быть нокаут.

И точно: Даша полетела к их столу. Алексей успел встать и поймать ее перед самым ребром стола. Они вместе смяли и стол, и два стула, и большой еще недоеденный флорентийский стейк.

Даша пыталась подняться, но ноги не слушались ее. Она опять падала на Алексея.

– Это не считается, – сказала она. – Я сейчас встану. Просто Алексей мне мешает. – Но… но язык че-то не хотел ее слушаться. Даша даже ударила ладонью себе по рту. Ужас! Это был нокаут.


– Не дали доесть стейк, – сказала Галя. – Впрочем, все не так плохо, Семен Семеныч.

– Да? – спросил с интересом адвокат. – А что могло быть хуже?

– Даша могла упасть на вас. Тогда бы горячий соус от голубцов мог повредить части тела ваших спутниц.

– Я бы попросил компенсацию, – сказал адвокат.

– Это было бы справедливо, – сказала Галя. – А теперь я ее попрошу. Ведь этот бокс был сделан по вашему заказу.

– Да, – согласился Семен Семеныч, – но они разозлились друг на друга еще до моего прихода.

– Хорошо, – сказала Галя, – тогда не триста, а двести баксов.

– Получите, – сказал адвокат, и вынул два стольника.

– Плюс сто баксов за нокаут.

– А это был нокаут? – спросил Семен.

– Да, разумеется, – ответил Алексей. Он пытался установить стол на ножки, но он не хотел вставать, и опять падал, как будто тоже был в нокауте.

– Теперь буду знать, что это такое. – И Семен добавил Гале еще сто баксов.


– Алексей, – сказала Галя, – в банкетном есть новый стол в упаковке. Принесите его сюда, и установите.

– А стулья? – спросила София.

– Тоже там возьмите.

Про Дашу, казалось, все забыли. Она сидела у стены с чучелами птиц и беззвучно плакала.

Наконец, Галя подошла к ней и протянула сто баксов.

– Тебе и так не хватит, чтобы покрыть неустойку по мебели, – ответила Даша.

– Этот стол был уже сломан, – ответила Галя. – Да и стулья тоже. Их надо было менять.

В зале как раз появились Алексей и София с новым столом. София хотела сказать, что сто баксов за нокаут положены ей, как победительнице, а не Даше, как побежденной. Но промолчала.

Скоро все опять сели. За новый стол. Адвокат уже ушел, но обещал прийти вечером.


– Алексей, – сказала Даша, с трудом сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, – я хочу стать менеджером по боксу. И в связи с этим мне нужен перспективный боксер. Собственно, об этом я и хотела поговорить.

– Ты кого имеешь в виду? – спросил Алексей, пытаясь поровну нарезать новый стейк на кило двести. Имеется в виду вместе с Т-образной костью. – Меня или ее, – он повернул голову к Софии.

– Да ее я видеть не могу, – сказала Даша. – Как ты не понимаешь?!

– Да? – сказала София. – Хорошо. Тогда отдай мои сто долларов за победу.

– Твои сто долларов? – переспросила Даша. – Разве мы так договаривались? Галя, кому положены эти сто баксов? – Но Галя была на кухне. И она хотя и слышала крик Даши, предпочла не выходить пока с кухни.


– Вас зовут, – сказал повар.

– Я им, что, судья? – сказала Галя. – Потом же меня сделают крайней.

Тогда Даша вынула этот стольник, и сказала, что сейчас приклеит его Софии на лоб. Но вдруг села, опять расплакалась, разорвала стольник на мелкие кусочки, и высыпала Софии в тарелку.

Тогда София встала вместе со своей тарелкой и хотела опрокинуть ее на голову Даше. И опрокинула бы, если бы Даша не провела Софии прямо за столом удар Лемана.


Раз, и тарелка еще в руках Софии. Два – тарелка падает на пол. Три – падает, как подкошенная сама София.

Галя выбежала на шум, всплеснула руками, и опять на кухню за водой.

– Было бы лучше, – сказала она, вернувшись с бокалом воды, – если бы вы играли в шахматы. Хотя бы даже, как невеста Лужина:

– По бумажке.

Даша села, спокойно доела свой стейк, и вышла из кафе. Предварительно, она сказала Алексею, что он должен найти ей боксера.

– Предстоит турнир на Новый Год, – сказала она. – Сто пятьдесят тысяч долларов призовые. А я, – Даша показала себе на грудь, – получила лицензию…

– На убийство? – с улыбкой спросил Алексей, надеясь хоть как-то разрядить обстановку.

– Лицензию менеджера, – сказала Даша. – Я имею право выставить своего боксера.


– Как будто мы раньше не имели этого права, – сказал Алексей.

– Раньше имели, а теперь нет. Теперь там только мужики. И чтобы выставить своего боксера надо иметь лицензию. Если я в этом году никого не грохну, мне уже трудно будет найти боксера. Ты понял? Этот парень должен выступить уже на день Свободы России.

– А разве уже есть такой День? День Свободы России? – удивился Алексей.

– А ты не слышал?

– Нет, я еще ничего не слышал. Что это за свобода? Свобода от чего?

– Свобода от штрафов. С этого дня отменяются все штрафы.

– Не может быть.

– Правда.