19 ЛЕТ.
Родители Евы уехали в командировку в другой город, оставив свой большой дом под присмотром свой девочки. Ева росла хорошим ребенком, и родители без опаски ей доверяли. Тем более они хорошо относились к Джону и были не против их общения. Более того, за столь продолжительную их дружбу, родители Евы относились к Джону, уже как к собственному сыну и тоже были в нем уверены.
Ребята готовились к выпускному балу. Еве выбрали шикарное платье, а Джону подобрали светло-серый костюм с галстуком. Хоть они и жили вместе, на бал Джон приехал за Евой на машине. Ева выбежала из дома в нарядном платье с пышной прической, сверкая туфлями на десятисантиметровых каблуках. Джон был в лакированных туфлях и в своем костюме, галстук у него был приспущен, а рубашка расстегнута на верхнюю пуговицу. Паркуясь возле дома Евы, Джон резким нажатием на тормоз пустил колеса юзом. Из открытых окон, громко раздавалась композиция Aerosmith «CrazY».
До школы они доехали быстро, в машине играл Guns N’ Roses «Don’t Cry». Бал прошел на одном дыхании. Море веселья, позитива, бесконечные танцы. Это бесценное время, которое будет помниться до последнего вздоха и согревать душу каждый раз, вытягивая воспоминания из закромов человеческого подсознания. Приехав домой, веселясь и хохоча, Ева с Джоном в том же не остывшем танце, вскружились на второй этаж, в спальню и завалились на кровать. Глаза их были томными, руки сплелись между собой и стали напоминать корневища многолетнего дерева, губы их сливались в страстном поцелуе. Ева, лежа на спине, освободив руки от плена, начала расстегивать рубашку Джона. В воздухе запахало высвободившейся энергией. Тяжелое, но в то же время размеренное дыхание заполняло тишину. Слабый свет прикроватной лампы добавлял сказочности в происходящее. Казалось, температура обоих тел, поднялась на полтора градуса. Рубашка улетела прочь, скрывшись за горизонтом постели. Джон лег на спину, раскинув руки в стороны, и Ева начала, подобно бабочке, вылезающей из куколки, освобождаться от нарядного платья.
– Джон, выключи пожалуйста лампу, – промолвила Ева, приготовившись спустить платье с плеч!
Джон дотянулся до тумбочки, на которой стояла лампа, и пальцами щёлкнул по клавише выключателя. Свет погас, оставив в темноте многозначительные звуки их дыхания, поскрипывание матраца, шелест постельного белья. Все это растворялось в музыке, в музыке любви.
В слабом свете луны начинают вырисовываться силуэты двух тел. Джон лежал на боку, он сгреб в охапку Еву, обнимал ее так, словно и впрямь никто и никогда не сможет отнять ее у него. Глаза Евы опять прыгали по сторонам, нарушая спокойствие век.
Она опять гуляет по белому городу. Она уже многое узнаёт. Да! Ева чувствует себя в нем как дома, ощущает, как ее энергия восполняется, прилив силы раздувает ее во все стороны. Она скользит, смотря по сторонам, закидывает голову вверх, смотрит вслед проносящимся поездам. Вдруг, Ева чувствует прикосновение к руке. Электрическим разрядом по всему телу пронесся сигнал в мозг, что рядом с ней кто-то есть. Да-да. Её кто-то взял за руку. Повернув голову, Ева увидела, что рядом с ней в унисон скользила сущность. Она держала Еву и что-то рассказывала. О БОЖЕ. Этого не может быть, но Ева разглядела в спутнике Джона. Он был белым, красивым, а самое главное, что выглядел лет на десять старше. Он был одет в белую рубашку, нараспашку. Белые брюки, расклешенные к низу. Ноги у него босые. Он излучал невероятное тепло. Отходя от шока, Ева начала вслушиваться в то, что он ей говорил.
– Я люблю тебя, очень сильно. Мы всегда будем вместе. Во всех земных циклах мы тоже будем вместе. Я люблю тебя больше всего на свете, – он говорил об их любви, он говорил, что ему нравится все время быть вместе с Евой. Как только их взгляды столкнулись.
Ева подпрыгнула в своей постели. В ушах ее был легкий звон, сквозь который она слышала голос Джона из сна. Обрывки его фраз растворялись в темное. Ева нежно перевернула Джона на другой бок и обняла его. Голова ее опустилась на подушку. Глаза ее были раскрыты. Сон ушел, как будто десять чашек кофе были выпиты залпом. Ее что-то тревожило, но она никак не могла понять что. Лежа, она вслушивалась в биение сердца Джона. От этого ее отвлекал лишь легкий его храп, больше похожий на сопение.
Конец ознакомительного фрагмента.