12 ЛЕТ.
Больше к Еве никто не подходил и не задирал ее. Джон стал провожать Еву домой и всячески ее оберегать. Еве был симпатичен Джон, и поэтому она не отказывалась от этой опеки. Так как их дома были недалеко друг от друга, они ходят вместе в школу и проводят свободное время тоже вместе, делают вместе уроки. Это не значит, что они были замкнуты друг на друге, у Евы были подруги, а у Джона друзья. У них были разные интересы, Ева танцевала, а Джон играл в футбол. Иногда Джон сбегал из дома, для того, чтобы залезть в окно на втором этаже, к Еве, и пожелать ей спокойной ночи.
– Давно хотел тебя спросить, что это за рисунки на стене? – залезая в окно к Еве, спросил Джон.
– Это картинки из моих снов, – ответила Ева, оглядывая свои работы.
На стене висели картины змеевиков, огромные шары, на черном фоне, как труба, неразрывно, заполняла шар, сверху вниз, вплотную друг к другу.
– Почему они разного цвета? – продолжал Джон, обращая свое внимания на разное исполнение одинаковых рисунков.
– Я еще ни разу не смогла передать цвет, который я вижу во сне. Такое впечатление, что таких красок вообще не продают, а из существующих, смешать не получается.
– Да?! Ну, у тебя и сны! – улыбнулся Джон.
– Сладких снов, Джон, – Ева поцеловала парня в щеку. Легкий румянец, разлился по его щекам, выдавая смущение и удовольствие Джона одновременно.
– И тебе. Ты там во снах можешь летать где угодно, но чтобы утром в школу не опоздала, я за тобой зайду, – подростки держались за руки и улыбались друг другу.
Когда Джон исчез за окном, Ева легла на кровать и стала рассматривать свои рисунки, вглядываясь в каждую, сравнивая их между собой.
– Неужели нет на земле таких красок, чтобы передать тот цвет, который я вижу в своем сне, – размышляла Ева поворачиваясь на бок. Она закуталась в одеяло и закрыла глаза. Перед сном она думала о Джоне, как ей нравится с ним дружить и почему же ее так сильно тянет к нему.
Опять темнота, опять полет на огромных скоростях. Проваливаясь в турбулентные ямы неизвестности и опять кромешной тьмы она видит в свете змеевика силуэт своих рук с полупрозрачными пальцами. Осмотревшись по сторонам, Ева с разогну влетает в эту гипнотизирующую спираль.
Ева очутилась в необыкновенном месте, за ее спиной был черный многогранник, размером с большой многоквартирный дом.
Он был черный, как черный бриллиант, переливающийся на свете, глубина его черноты завораживала взгляд. С частотой испуганных птиц, слетающих с дерева от резкого хлопка, из него вылетают полупрозрачные люди, и тут же другие стремглав стремятся внутрь. Перед многогранником стоят группы людей. Рядом с группами скользят те же полупрозрачные белые люди, выше первых на две головы, больше похожие на фантомы, про которых Ева читала в книжках про приведений. Как экскурсоводы, они что-то говорят, жестикулируя руками. Будто группа туристов слушает рассказ о римской империи, стоя на трибунах Колизея.
Вокруг этого многогранника все белое. Белые дома, они были высокими, какие-то стояли прямо, какие-то были под небольшим наклоном. Окна в этих домах были без рам и стекол, они были как сквозные проходы. Белые улицы были прекрасны своей чистотой. Белые скамейки… белое всё! Это прекрасный мир. Он прекрасен своей воздушностью и легкостью, но в то же время своей фундаментальностью. Непонятные белые люди с легкостью проносились, пролетали, скользили мимо, шныряя по своим делам. Жизнь в этом месте течет размеренно, никто никуда не торопится, никто не пытается выделиться. В воздухе ощущается тепло и сильная энергия, которую излучают предметы, полупрозрачные люди, да и воздух, хотя на воздух он не был похож, так как Ева не ощущала, что она дышит, тут ей это было не нужно. В этом городе полно света, но что странно – ни один предмет не отбрасывал тени, как будто свет излучали все предметы в этом городе. Воздух был плотный, и ощущалась легкость в движениях и передвижениях.
В воздухе проносятся длинные составы, отдаленно напоминающие наши поезда. Летали капсулы, напоминающие яйцо или что-то похожее на это. Еве на секундочку показалось, что такие объекты описывали люди, видевшие НЛО. Но эта мысль надолго не задержалась в подсознании девочки.
Ева слышит чудный звук: то ли рэп на странном языке, то ли речь вперемешку с механическими звуками, но с характерным ритмом. Через пару секунд, в голове девочки что-то перемкнуло, и она отчетливо стала слышать привычную для восприятия речь, с той же тональностью, что и рэпчик.
– Вы прибыли для пополнения вашей энергии, – звучал приятный мужской голос.
Пара полупрозрачных людей, скользят неподалеку, держатся за руки. Разговора их не слышно. Они приближаются к черному бриллианту. Ева не понимает, но ее охватывает дежавю. Когда сущности приблизились к Еве, девочка непроизвольно отвернулась и закрыла глаза. Как будто она боялась, что ее заметят. Глаза открылись, но это были уже глаза 12 летней девочки, которая стоит посреди большой мрачной комнаты, шевелит губами, рассказывая о белом городе, жестикулирует руками, пытаясь передать грандиозность сказанному.
– Это чудесный мир. Это обитель наших душ. Они вечны, а наши тела временны. Они живут в нас. Но как только мы умираем, наша душа перерождается в другом теле или остается на земле, помогая близким, или, мстя врагам. Большинство душ улетает домой, в белый город, но затем они снова перерождаются в наших телах. Они живут там, за пределами Вселенной. Там не нужна еда. Они питаются энергией света. Свет во всем. На земле души маются, если человек живет жестоко по отношению к другим людям, и радуются, если человек совершает хорошие поступки и живет в гармонии с собой. Энергия во всем: в камнях, в воде, металле. Я чувствую эту энергию, стоит мне только прикоснуться ладонью к ним. По ночам меня забирают в этот белый город для пополнения моей энергии, – говорила маленькая девочка взахлеб, активно жестикулируя.
Двенадцатилетняя девочка невысокого роста, с короткой стрижкой, глазами, синими как небо, и большими, как два лесных озера, соединив руки в замок, перебрала пальчиками невидимые четки. Она была худенькая в длинном платье, поверх одета вязаная жилетка бежевого цвета. Хоть одежда была старой, но выглядела она очень опрятно. Тонкие губы ее сжимались от недовольства и насмешек. Перед ней за столом сидел директор клиники. За спиной девочки стояли две медсестры и два огромных санитара. В воздухе раскатывался смех, как раскаты грома. Санитары были ростом под два метра, в испачканных халатах, с короткими стрижками. Ногти на пальцах их рук были обкусаны, или подстрижены тупыми ножницами, ботинки были стоптаны, носки разного цвета с растянутыми голенищами. На предплечье одного была непонятная таттоо, больше напоминающая партак. Небритые рожи, черные зубы. Выражения их лиц напоминали морды ротвейлеров, которые только и могут выполнять команды хозяина. Медсестры больше походили на проституток: с ярко накрашенными губами, беспорядочно убранными волосами в дулю. Одна тонкая как осинка, без явно выраженных вторичных половых признаков, да что осинка – ДОСКА. Вторая наоборот: образ буфетчицы с толстой жопой и выкаченными сиськами наружу. Вторую плотно обтягивал халат, и так она еще больше походила на гусеницу. Директор – коренастый, низенького роста прощелыга, с кучей комплексов, ненавидящий весь мир за то, что он такой родился. Заношенный пиджачишка, брючки со стрелочками и лакированные туфли с острым носом на высоком каблуке завершали его образ, образ конферансье в цирке. Кабинет директора был выкрашен в тяжелый зеленый цвет. На стенах висели старые несуразные картины, а недалеко от окна стоял массивный стол с кожаным потертым креслом. За креслом на стене висит ружье. В углу комнаты стоит сейф, на котором расположились бутылки с коньяком. Коньяк часто дарили родственники больных, чтобы подмаслить руководство для более внимательной опеки родных. Вдоль стенки у входной двери стоит стеллаж с книгами, но по слою пыли на них можно было понять, что их уже давно никто не доставал. На столе стоял стакан с ручками, лежали исписанные бумаги, какие-то журналы и пепельница с дотлевающей сигарой.
Гром на секунду прекратился, в дверь, открытую со скрипом, зашел повар. В руке он держал чистый коньячный бокал и откупоренную бутылку hennessi v.s.o.p.
– Опять байки слушаете, босс?! – с такими словами ввалился повар в кабинет директора и принял эстафету смеха. Его грязный передник был измазан в какой-то еде. Кухонный нож был заткнут за пояс. Длинные сапоги скрипели при каждом шаге. Его большой орлиный нос больше напоминал клюв. Длинные засаленные волосы, рубашка с закатанными рукавами, цвет которой было уже не узнать, волосатые руки с длинными пальцами, создавали повару образ больше вурдалака, чем человека. Приближаясь к директору ближе, он одной рукой держит бокал, а другой наливает в него коньяк из бутылки, протягивает бокал директору, легонько взбалтывая содержимое.
Директор протягивает руку, чтобы забрать бокал…
Ева. Девочке уже 15 лет. Она просыпается, садится на диван, поджимает ноги к подбородку и крепко обхватывает их руками.