8 серия – Червяк без лица и конец огурца, тайны следствия и звездные бедствия
Легко одолев перегрузки, Этап-II рассек атмосферу, светлой стрелой нырнул в кладовку. В небольшом, не более трех-четырех квадратов, помещении было сумрачно, хотя под потолком, забранная в мелкую сетку, светила красная лампа. Свет её настолько слаб, что лица людей и пингвина нельзя было различить отчетливо.
– Я пришел с миром, – вклинился в разговор мандариновиков Ильгиз.
– Ты кто такой? – пингвин лапой подтянул валявшиеся на полу розовые кубики и прочел: – Ильгиз?
– Ну не Андрей же Белый, – усмехнулся плечистый крепыш со шрамами, обезобразившими широкое, округлённое лицо, и поправил белую футболку с надписью «Этап-II», – и не Олег Пахомов. Я с вами работать хочу, парни. Обузой не буду, боксом занимался, мастера по метанию диска имею, на Играх Мужества второй приз взял в сотом году.
– Староват ты, – с сомнением сказал пингвин и выбросил кубики за дверь.
– По утрам моё лицо мне не к лицу, но я знаю бомжей на всех станциях метро в Москве.
– Вот это уже реальный разговор, – обрадовался мандариновый главарь. – Сумеешь пиджак сбыть?
– Этот?
– А хотя бы и этот.
– Как два диска об редиску! Когда?
– Сейчас и бери, – пингвин вручил титулованному метателю пиджак майора Вихря. – Выручку принесешь к вечеру.
– Оки-чпоки, сдам Эрнесту Торквадо, прозванному Шелкопрядом, – Ильгиз схватил тряпье и ушел, сверкнув на спине надписью «Экипаж-II».
– А как же кредит? – вскинулся Тей.
– Чу! – пингвин приложил перо к клюву. – Пойдемте взглянем…
Смотреть было особо не на что, кроме расплывающейся по пуленепробиваемому стеклу двери кровавой кляксы, образованной хилым мозгом спортсмена, вылетевшим из головы под воздействием пули из «СВД».
– Гля, и правда майор из комитета был, Штирлиц сахариновый, – задумчиво сказал пингвин и вздохнул, будто жалея, что не может стать дельфином. – Как червяк ни копался, а на крючок попался.
– Что делать? – всполошился Гена. – Стоим тут как недокуренные окурки!..
– А ничего. Кто у вас тут клирингует?
– Роза…
– Она приберет дурачка и подберет отходы, а мы отопьем глотов из чашки, и будем в компьютерную глубину экрана пялиться и ждать серьезную рыбу…
– Войти можно? – спросил бархатный баритон.
– Крупная рыба? – прошептал Тей.
– Входите, – скорчил Любимому грозную рожу пингвин.
– Я чего пришел, – Эрик Картман помахал извлеченной из кармана белого халата колбой, – вы еще чемодан не вскрывали?
– Нет, а что?
– И не вскрывайте, – доктор поставил колбу на стол, вынул три мензурки и водрузил туда же. – Там технология летающих кофеварок, служащих гиперприводами таймфагов…
– Мы не будем открывать чемодан, – заверил пингвин.
– Надеюсь на вас, – Картман вышел.
– Это же джек-пот! – прошептал Гена. – Мы станем всемогущи!!!
– Гена, а ты не думал, что, когда ты представитель высокоразвитого мира и можешь повелевать теми, кто примитивнее и слабее тебя, – это замечательно. Но что делать, когда появляются те, кто могущественнее тебя и ты оказываешься для них всего лишь приправой к главному блюду?
– Не думал, – виновато вздохнул Гена.
– Так выброси этот чертов таймфаг из головы и займись делом! Не случайно сам Владимир Котельников…
Две красавицы продефилировали рядом с говорившими, бросив на них игривые взгляды. И, хотя собеседники достигли половой зрелости, обсуждаемая ими тема была важнее любых красавиц. Красавицы, плюнув на пол, ушли. Где-то за стеной послышался их визг и шлепки мокрой тряпкой по силиконовым прелестям.
– Я вас отучу харкаться, верблюдихи резиновые!!! – прокричал грубый женский голос и снова все стихло.
– Может выпьем? – поежился Гена.
– Выпьем, – пингвин деловито разлил по мензуркам из смеси осмия и иридия, – за Крым во всем Крыме!
Выпили. Думали каждый о своем, и только Гена – о чужом чемодане, положив свой взгляд под стол.
В двери деликатно постучали, и внутрь заглянула работница ОАО «РЖД»:
– Вас тут только трое? Не возражаете, если в следующей серии мы подселим к вам ещё четверых? Совсем ненадолго, часа на три, не больше, – она непринужденно встряхнула обнаженной грудью.
– О чём вы говорите? – спросил пингвин.
– Нужно разместить больных Омской психиатрической больницы до Куйбышева. У них там, в санатории, по правительственной программе конкурс творчества умалишенных проводить будут… Мы их по всему поезду рассадим. Государственно важное и богоугодное дело, согласитесь…
– Пошла вон! – выкрикнул пингвин и едва не швырнул в нахалку мензуркой. – По какому праву и кто разрешил подселять психов к нормальным людям?
– Я все Якунину расскажу, – пригрозила обиженная проводница и, стуча копытами, исчезла. – Он устроит здесь уборную для инвалидов-колясочников, – донеслось издали.
– Копыта вытирай, черт в юбке!!! – послышался очередной удар мокрой тряпки.
– Там Белозеров давно, – сказал Тей.
– Плацкарты отменить хотели, – поддержал Гена. – Надо было ее заманить и того…
– Что того? – раздраженно спросил пингвин.
– Мозги ей перепрошить, а потом… В атмосферу с тряпкой и Якорем…
– Два дебила – это Сила, три дебила – это Связь, – сказал пингвин. – Где бы нам найти третьего?.. На крайняк, какого-нибудь папу Миранды? Я бы сел на строгую рыбную диету! Год ничего не ел, кроме рыбы, моллюсков, крабов, лобстеров, устриц, креветок, раков и гребешков.
– Вкусно? – спросил Тей.
– Все лучше, чем жрать одни мандарины. Когда питаешься одними мандаринами, то в атмосфере начинает скапливаться и концентрироваться неизвестный газ. Он скапливается с удивительной быстротой.
– Это опасно? – спросил Гена.
– Неприятно, как и дизентерия. Вроде, не смертельно, но людей спасать замучаешься, особенно когда всякие Витьки и Лешки шныряют по полям и перелескам.
Снова помолчали.
«Все зае…, зае…, зае…» – у Гены начал вибрировать мобильник.
– Да, – принял он вызов. – Привет Криспиан. Нет, работаю… А что случилось?.. Поблизости… Хорошо, – он нажал «отбой». – Крисп звонил, люди жалуются, что ресепшен пуст. Я пойду?.. – неловко прихватив чемодан, спросил он.
– Ступай, – отпустил пингвин, – чемодан оставь.
– Я думал, может кофеварку кому загнать…
– Мы с Тэеем разберемся, не переживай. И учти, потеряешь карту «Тройка» – отработаешь на стройке! Потеряешь карту «Мир» – ну, ты понимаешь… куда кефир тебе зальем.
– Понимаю, – Гена не солоно хлебавши ушел на постылый ресепшен.
В офисе несколькими этажами выше Фабиолла незаметно для собравшейся компании скинула туфли на шпильке и вышла на карниз. Поставила рядом стакан с разведенным фруктовым концентратом, целый мешок которого Мартину притащили какие-то беспризорники, изогнула голову к кондиционеру и глубоко вдохнула прохладный воздух. В горле тут же запершило, на языке осел горьковатый привкус, и девушка едва сдержалась, чтобы не закашляться.
– Только небо! – прокричала она. – Только небо!
– Эк ее плющит с концентрата, – сказал Криспиан, – надо бы поменьше разводить.
– Так она спиртом его разводит, – прояснил Мартин, – потому и скосорылилась еще до обеда.
– Бывает, – защитил девушку Фай, – я вот на первом курсе…
– Легенда гласит: «Однажды на Землю опустится царь тьмы и заберет с собой детей солнца, рождённых, чтобы спасти мир от вечного мрака. Он закроет их в своём тёмном царстве, чтобы не дать четырём лучам едва потухшего солнца освещать Землю», – выдал Криспиан и закурил, выпуская дым в сторону пригревшейся на карнизе Фабби.
– И что это значит? – осторожно спросил Фай.
– Да ничего это не значит, как и большинство текстов, просмотренных нами за эти дни, – вмешался Чернокнижник. – Претендуют на значительность и сакральность, а по сути своей…
Фабби подвела к глазам руку и любовалась светом, без проблем текущим из глаз. На миг ей привиделись Миа тринадцати лет в теле совсем обычного ребенка; Дебора, держащая каре по королям, и единственный мальчик девятнадцати лет, сумевший остаться мальчиком после знакомства с Фабиоллой. Она протерла глаза, и видение пропало без следа.
– Белопенные облака вскипают там, над головой, волнами бьются в небесные берега, – задумчиво посмотрела вверх Фабби.
– Хр-р… р-р… – носится над зданием с присвистом, разгоняя в стороны светящуюся мошкару и светлячков-эмигрантов, – ар-р гыр-р…
– Как мне не хватает красного песка и гавайского Солнца, – поделилась с миром девушка.
– Про гавайскую траву заговорила, – со значением поднял палец Чернокнижник. – Короче, помнишь Рустама? Тот щуплый парень с впалыми щеками и торчащими скулами в спортивном пиджаке и зябком тулупчике?
– Да, – лениво кивнул Крисп. – Он еще ржавый гвоздь с собой носил.
– Нет, – покачал головой Метов.
– Она его в таком состоянии молотком завалила.
– Как?! – не поверил Фай.
– А вот так. Возомнила себя Невестой как у Тарантино, оделась в подвенечное платье, подошла к нему на новогодней весенней ярмарке и молотком в лоб хлоп!!! Он только и успел спросить: «Люб ли я тебе, девица?»
– Ужас просто! – искренне признался Фай и опасливо посмотрел за окно.
– Это что, – Крисп затушил окурок золотой «Явы» и прикурил «Парламент», – я тебе как-нибудь расскажу, как воеводы дочь кузнеца в жертву речным богам в суровые январские морозы принесла – вот где ужас. Или про ботинки-вампиры…
– Трудно быть наладчиком, – сочувственно сказал Мартин, – особенно холодильного оборудования.
– Андроидов налаживать легче, – покивал Криспиан. – Еще и накидки со звездами выдают и средство от гнид.
– Шпалоукладчикам меньше везет, – согласился Фай.
Нежно замурлыкал сигнал вызова. Мартин вдавил кнопку на пульте.
– Слушаю.
– Вас беспокоит Анохин, старший смены службы физической охраны мусорной полиции. В вашем районе пропал наш сотрудник. Вам ничего не известно о его судьбе?
– Проверьте магазины виски. Небось, пропился в дым и теперь платит натурой, – Чернокнижник отключился.
– А может его похитили, привязали к парте, и мучают портретом Пушкина авторства Кипренского? Или заставляют учить допризывников уставу, – ухмыльнулся Крисп, доставая плоскую бутылку КИНовского коньяка. – Будете? – спросил он. – Это клубничный компот, очень вкусный.
– У нас кажется проблема! – Фабби вернулась в комнату, ловко выхватила бутылку с компотом и вышвырнула в окно.
– Ты что делаешь? – вскинулся Крисп.
– Марина допьет, – отмахнулась девушка и, плюхнувшись в свое кресло, задрала длинные ноги на стол.
– В древней Спарте так некрасивых со скалы сбрасывали, – задумчиво сказал Мартин.
– Чего взять с педиков? – отмахнулся Крисп.
Воздух угрожающе замерцал, мелькнул призрак мужика с топором и пропал, взмахнув напоследок плащом.
– Ты аккуратнее с выражениями, – Мартин на всякий случай вывел на свой монитор фотографию девушки в синем бикини, – а то неровен час…
– Ох, уж мне это мелочное тщеславие! – вздохнула Фабиолла. – Не касайся проклятых, очень тебя прошу.
В дверь постучали, и сразу вошел мужчина в черной крылатке и потертых унтах, щёлкающий крышкой бензиновой зажигалки.
– Здравствуйте, это я…
– Почтальон Печкин? – прервал Чернокнижник. – Не похожи, даже если бы на велосипеде были.
– Нет, следователь Андрей Карев к вашим услугам.
– Мы следователя не заказывали, – сказал Крисп. – Фаб, ты заказала?
– Зачем мне такой заморыш? – девушка перекинула ногу на ногу, что в ее положении отдавало акробатикой. – Да еще и с бельмом на левом глазу?
– Сверху не так мерзко, – сказал Карев себе под нос, посмотрев в район короткой юбки. – Наверное, потому что грязи не видно. Пить или не пить – вот в чём в вопрос, – продолжал разговаривать сам с собой следователь. – Хм… забавно. Возможно, мертвец мучился той же дилеммой…
– Мальчики, я не поняла, это он мне хамит?.. – потянулась в ящик стола за молотком.
Фай вздрогнул.
– Брр… ну его на хрен. – Карев поёжился и тряхнул головой. – Я тут по служебной надобности.
– И что же привело в эту юдоль скорби? – светским тоном спросил Мартин, зажав руку Фабиоллы ящиком.
– У шамана три руки, – следователь закрыл за собой дверь, и прошел к столу, расположенному у стены. Присев, он выложил шуршащий пакет с махоркой, – и крыло из-за плеча. От дыхания его разгорается свеча…
– Все это интересно, – взял беседу в свои руки Криспиан, – но мы тут при чем?
– А вы при том, что в этом районе пропал федеральный служащий…
– Федераст? – девушка прекратила вырываться и позволила Мартину забрать молоток.
– Не совсем…
– Федепаст?
– Нет…
– Педерал? – предположил Чернокнижник.
– И снова нет.
– Может, хватит нас интриговать? – прервал Крисп. – Мы тут, вообще-то, работаем.
– Пропал сотрудник спецподразделения мусорной полиции.
– А мы тут при чем?
– Шаман, который барыжит отвар из носков, – понизил голос Карев, – сказал, что дело в вашем небоскребе…
– Шаман? – подал голос Фай.
– Их сила издревле передавалась от матери к дочери, через волшебные талисманы, белые накидки и рога на лбу…
– Все понятно, – Крисп надавил кнопку на селекторе. – Гена, привет. Ты работаешь? То и случилось, что всякие психи шляются. Ты далеко? Так займи рабочее место. Видишь как это, – подмигнул он Фаю, – нелинейное развитие сюжета. Марти, отдай госпоже Фабиолле рабочий инструмент.
Чернокнижник открыл ящик, девушка подхватила молоток.
– Фай, если хочешь, выйди, – мелькнув белыми трусиками, она привела ноги в нормальное положение и встала.
– Я побуду… надо привыкать…
– Хозяин-барин, как говорит мой смартфон, – она тряхнула челкой, колыхнулась грудью и двинулась к следователю.
– Но Звёзды, несмотря на всё это, тоже были людьми. И чтобы уметь пользоваться таким наследством, надо было долго учиться. Иначе это могло повести к необратимым последствиям… – бормотал тот, не замечая опасности. – Вы не дооцениваете возможные последствия! – взвизгнул он.
Фаю в лицо брызнул теплый томатный сок. Он облизнул губы, глядя на упавшего. Не сок – кровь…
– В окно? – Фабби оглянулась на Криспа.
– Не стоит: тут где-то шныряет голубь-мусорщик. Лучше отнесем к доку Картману в холодильник. Бери, Марти, – они подняли труп и унесли.
– Прибери кровь, – велела Фабиолла, подходя к окну.
– Сама намусорила, сама и убирай, – огрызнулся Фай.
– Как я могу в такой короткой юбке убирать? Вдруг кто зайдет? Что о нас люди подумают? Ролевая игра на рабочем месте?
– Хм… – Фай посмотрел на едва прикрытые зеленым платьицем стройные ноги, невольно признавая правоту собеседницы, – ладно, приберу.
– Вот и ладненько.
В дверь заглянул смышленый тринадцатилетний паренек с кипой газет.
– Сэр, возьмите газеты, они хорошо впитывают кровь. Чаевых не надо, – всучив Фаю газеты, он убежал.
– Этот мальчик беспокоит меня всерьез…
– Не обращай внимания: это Ченс, сынишка Рори Мак-Элроя, – объяснила Фабби. – Собирает себе на комп и разносит газеты. Ты на пол их кинь, пускай впитывают.
Мужчина последовал совету опытной коллеги и положил сумку с газетами на сероватый пол.
– …антиандроидными взглядами, – завершил фразу Криспиан, входя вслед за Чернокнижником.
– Что это: провокация или запланированное убийство? – Мартин нацедил себе водички из кулера.
– Из-за простого «мусора» так бы никто копать не стал, – вклинилась Фабби, – тут с вероятностью 12,7% что-то другое… Тот джобовский выползень, самодовольный урод, представлял из себя прокурорского, но кто он?
– Ксива прокуратуры, – Мартин бросил на стол красную книжечку.
– Это ничего не доказывает: я хорошо это чувствую своей недетской интуицией, – взвихрив вокруг ножек зеленый вихрь, Фабби снова шлепнулась в кресло, но ноги на этот раз (к большому сожалению Фая) задирать не стала.
– Тебе сувенир, – Крисп протянул девушке «светляка» – небольшой химический светильник. – Непромокаемый, не зависящий от батареек и пожаробезопасный. В кармане у следака был.
– Трофей, – Фаб бросила подарок в стол. – Салатового света, как раз в моем вкусе. Спасибки.
– А это от меня, – Мартин протянул зажигалку. – Такие в магазинах уже не продаются, только в лавках старьёвщиков. Бензиновая. Раритет. С обеих сторон выгравированы буквы «ZD».
– Спасибо, Блекбук.
Разговор как-то сам собой заглох.
Раздался неловкий звук флейты.
– Словно кошка играет, – не выдержал Фай.
– Все может быть, – таинственно улыбнулся Крисп. – В мокрой траве у заброшенных колодцев чего только не найдешь…
– Некоторые даже пригоршни глаз там находят, – буркнул Мартин. – Видимо, черная икра нынче дорого стоит…
– Зато в маркете напротив колбаса есть по 159 рублей, куриная, – высказался Криспиан.
– Это в каком? – спросил Фай. Зарплаты на новой работе еще ни разу не дали, а кушать хотелось почти так же, как соблазнить Фабиоллу.
– В «ПолуШестерочке». Знаешь?
– Угу, – Фая передернуло. Позавчера он купил там копченого терпуга, а тот оказался пересоленным плешивым монахом с ластами.
«Приключился как-то странный инцидент, потеряла паспорт девочка – студент» – заголосил мобильник Чернокнижника. – «Утром из кармана доставала KENT, и случайно выпал важный документ. Как теперь докажет: где она живёт? Пьяный мусор каждый в КПЗ запрёт»6
– Ответь, – велел Криспиан. – Дядя Фрэнсис Верещагин из города Снежки опять звонит…
Чернокнижник нехотя поднес мобильник к уху:
– Нет. Нет. Нет! Не вздумай!!! Да замени ты этот чертов паспорт!!! Сам пошел! Связь прервалась, – объяснил Мартин, постукивая клавишами телефона.
– Что на этот раз? – поинтересовался Крисп. – Пришли снять показания с электросчетчика? Принесли пенсию не теми купюрами? Воду в кране отравила израильская военщина? Взносы на капремонт? Мистическая история про полости в яблонях? Зловещий ученый из Лондона тайно выпустил семнадцать порций «Магги» в глубокий космос? Что в этот раз?
– Пришли заменить паспорт гражданина СССР. Засел в доме и отстреливается из пневматического пистолета стальными шариками.
– Совсем тронулся старик с тех пор, как его кореша Джеки Райота рак прибрал, после того, как два пальца оторвало и другой собутыльник – тромбонщик Вадим Михайлович в дурку из-за марсианской белой горячки попал.
– Да, а ведь когда-то дядя смазчиком глаз у японского робота-шлифовщика работал, – вздохнул Мартин. – Фрэнк «Тосол» его звали…
– Пёрло, уставшие земной стези, – выругалась девушка. – После нашей встречи в библиотеке твой дядя сильно изменился…
– А как он должен был отреагировать, встретив в три часа ночи в библиотеке девушку, одетую лишь в сиреневый лифчик и коричневые босоножки? – резко спросил Мартин.
– И с топором, – усмехнулся Криспиан. – Вот старый мизантроп и стал после этого вести себя как марсианин… Жрать один горох, потому что земные белки ему нельзя, и стрелять по прохожим шариками от подшипников, на Фабкино фото из читательского билета по десять раз в день смотрит…
– Пить нужно меньше! – отрезала девушка.
– Он почти не пьет: не то печень, не то что-то там такое, что вместо печени, – объяснил Чернокнижник.
– Зато он собаку в роли будильника юзает! – вскинулась Фабиолла. – Если бы старая дура Можга не ошиблась, то он бы не поперся под утро в библиотеку. Уж я настроила внутренние инструменты: мурлыкала, шептала, говорила нараспев, как чудовище в графском склепе… и вот итог!
– Можгу машина сбила первого апреля, – сказал Мартин.
– Что толку? – всплеснула руками Фабби. – Он же из двух коробок и морской свинки Санни робота сделал. Мышоночком его называет. Когда никто не видит, посасывает кончик хвоста. Но не сильно.
Все снова замолчали.
– Сейчас бы чикельда́к7 заточить, – мечтательно сказал Крисп. – От него становишься настоящим джигитом!
Желудок Фая голодно заурчал.