9 серия – Фрагментарно, Ватсон!
– Я схожу с ума или все так и есть? – уточнил Фай.
– Что есть? – Мартин открыл дверцу микроволновки, и его тут же окатило облаком сажи. Внутри что-то слегка дымилось, и оттуда доносилось режущее ухо потрескивание. – Накрылся твой чикельдак, Крисп, придется опять пиццу заказывать…
– К нам скоро ни один развозчик пиццы не приедет, – Крисп достал из холодильника бутылку минералки. – У них здесь смертность стопроцентная. Фай, воду будешь?
– Нет.
– Напрасно, такую сам Гитлер пил.
– Высокий, светловолосый, голубоглазый… – вздохнула Фабиолла. – К тому же настоящий джентльмен и мастер на все руки. Ребят, где мне оторвать такого?
В дверь постучали. Она распахнулась, снеся со стола Криспа потоком воздуха крышку от минералки. Вошел джентльмен в запыленном макинтоше. На груди болтался бейджик «Психолог Усович Петр Иванович».
– Здравствуйте, детишки, – сказал психолог. – Не желаете рассказать свои сны?
– Петр Иванович, – Фабби эротично облизнула губки, – а эротические сны вы толкуете?
– Разумеется, маленькая плутовка, – психолог откинул со лба прядь чёрных волос. – В психоанализе то, что вы испытываете, называется методом компенсации: мы бессознательно стараемся дополнить жизнь тем, чего нам не хватает.
– Думаете, ей не хватает? – подал голос Фай.
– У меня есть решение – проводник по снам или разделяющий тишину, – Петр Иванович достал коробочку, открыл, поднял с красного бархата золотую финтифлюшку. – Нет эмоций, нет агрессии. Для всех наступает новая эра, где будет царить добро и порядок. Гармония и идиллия… И кстати, молодые люди, есть проверенное средство от простатита….
– Мальчики, гоните его в шею, – выдохнула Фабиолла, – это извращенец Мориарти, я его узнала. Он нижнее белье у меня с балкона спиннингом воровал!
– Вот до чего перестройка довела! – всплеснул руками Криспиан, подавая знак Метову. – Вот вам и ускорение, перестройка, гласность, вот и от консенсуса уши. Фай, мочи козла!!!
– Feuer8! – взревел Фай, нанося левой ногой удар в ухо фетишиста.
Психолог как подрубленный рухнул на газеты, пропитанные кровью следователя.
– Здоров ты ногами махать, – поаплодировал Крисп. – Не убил?
– Нет, – Фай присел и потрогал сонную артерию, – живой.
– Мочить будем? – спросил Мартин и зевнул. – В холодильниках уже места нет…
– Будем вербовать, – решил Крисп. – Забросим придурка в Калининград, пускай просочившихся европейских извращенцев притягивает.
В офисе запахло земляникой.
– Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, —
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет, – продекламировала Фабиолла и сладко потянулась, вздымая подолом платья золотистые пылинки.
Глядя на прелестные изгибы груди, натянувшие платье, Фай забыл про полутруп под ногами.
В дверь стремительно вошел высокий худощавый человек в темном плаще, кепке с двумя козырьками и с трубкой для курения табака в руке. Под мышкой он держал трость.
– Так, так, так! – вскричал он, пронзая все взглядом. – Элементарно, молодой человек! Вы Фай, а это – Мориарти, независимый изобретатель – грабитель, создатель обьегорьлохахолдингов! Доигрался, подонок!
– Но как вы догадались? – пораженный Фай забыл про прелести Фабиоллы и уставился на вошедшего.
– Элементарно, – пришелец раскурил трубку, пыхнув сладковатым дымом, вовсе не похожим на табак, – по вашему крику я понял ваше имя, а этого гнусного типа я преследую много лет после ограбления выставки нижнего белья в Милане. Я было настиг его в Дублине, но он успел вовремя обуздать собственный порыв страстей. Потом, в 199Х году, он возглавил синдикат бутлегеров и, подставив подельников Труса, Балбеса и Бывалого, мир их праху, выскользнул сухим из самогона. Но вот теперь-то мы похохочем! – гость извлек из трости длинное тонкое лезвие и начал легонько щекотать острием ребра лежащего. – Сейчас ты мне элементарно ответишь за смерть Ватсона, падла!
– Стоп, стоп, стоп, – Крисп снова похлопал в ладоши. – Сэр, не надо убивать негодяя.
– Да, я вижу: трупов в этом офисе было немало.
– Но как вы догадались? – не мог прийти в себя Фай.
– Элементарно, юноша, – пришелец поправил кепку, – газеты в крови, запах крови, молоток в мозгах и с прилипшими волосами на столе. Кстати, – он выхватил откуда-то лупу и склонился над молотком, – если зрение не изменяет мне, то это волосы чернильной душонки – следователя!
Крисп начал делать знаки, Фай сделал тихий шажок, примериваясь к затылку гостя.
– Не советую, юноша, я владею боксом, – не поднимая головы, сказал тот. – К тому же, у меня трость и револьвер…
– Но как вы?..
– Я владею лабораторией с новейшими технологическими инновациями. Вы не читали мою работу о тепловых рецепторах на кончиках ушей сыщиков?
– Вы сыщик?
– Сыщик – консультант к вашим услугам.
– Каких кончиках?
– Кончики дело интимное… К тому же я разрабатывал технологию по восстановлению личности.
– Хватит, – прервал Крисп. – Сэр, у меня есть то, что вам нужно.
– Если это опиум, то я вам благодарен, сэр. Я – часть той силы, что вечно хочет зла, но совершает благо, особенно когда мне это ничего не стоит. Или, – он сдвинул кепку и почесал затылок, – я часть той силы, что вечно хочет блага, но совершает зло. Хм, забыл.
– Опиат начнёт необратимо угнетать рост нервных клеток. Последует деградация тканей мозга.
– Моему мозгу необходима нагрузка! Дайте мне ее!
– Спрячьте свою зубочистку, забирайте эту ничтожную личность и ступайте вниз. Там в кладовке сидит пингвин.
– Это кличка? – спросил сыщик и, взяв с молотка кусочек мозга, задумчиво пожевал его.
– Нет, пингвин – это состояние души. Он торгует мандаринами.
– Элементарно: мандарины – Китай – опиум! – вскинулся сыщик-консультант. – Благодарю вас, сэр! Новое приключение с непонятным незнакомцем. Фай, вы не отнесете Мориарти в мой кэб?
– Конечно, – козырнул Фай, уловив поощряющий кивок Криспиана.
– Кстати, учтите, – он пожевал еще кусочек мозга, – люди обычно сохраняют воспоминания о знакомых в глубинах нейронов мозга, и если мозг мертвеца сохраняется в достаточно хорошем состояние, то можно наложить ваши воспоминания вместе с реконструированной работой мозга убитого, какой находиться в растворе полным специальных добавок под электрическим напряжением, и сложить образ, который будет в вашем мозге.
– Короче, Склифасовский! – не выдержала девушка.
– Фрагментарно, Хадсон! Короче, леди, помойте молоток и сожгите газеты, иначе даже Скотленд-Ярд или миссис Марпл поймут, что тут произошло убийство. Ладно, мне пора, – он приподнял кепку, – разрешите откланяться, – одолев отдышку старых лёгких и поигрывая тростью, вновь начиненной стальным жалом, скрылся за дверью, бормоча:
– Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что…
– Дело говорит, – задумчиво сказал Криспиан. – Что-то мы расслабились, надо Розу-принцессу звать. И еще… – нажал клавишу на пульте, – Гена, предупреди подельников, что сейчас к ним спустится очень неприятный тип вроде Юрия Грымова. Да, будешь должен, – он прервал связь и посмотрел на девушку. – Мой офис – моя крепость?
– Я не боюсь. Не боюсь. Бояться нечего, – вполголоса бормотала она, поглаживая себя левой рукой по затылку.
Сердце Фая билось куда громче ее шепота, а в уши будто вставили плотные комки из ваты, и оттого тревога только усиливалась, совсем как в детстве, после кошмара с зубастым зайцем, оказавшимся шоколадным и попытавшимся изнасиловать его. Хотелось кричать и рыдать, биться в истерике, задохнуться от астмы.
– Мальчик мой, надеюсь, ты не собрался нести тело в кэб? – Криспиан обратился к Фаю.
– А что?
– Ничего, если не желаешь заурядных проблем вроде потери работы. На дворе XXI век, какие кэбы?!!
– Да, – Фай потер лоб, – что-то я тормознул… – медленно паника отступала.
– Ты если что, не молчи, – тепло сказал Криспиан, – я все-таки твой куратор.
– В общем, о такой перспективе, как свободный труд, я и не задумывался, – признался Фай.
Из шкафа вышел сутулый худощавый тип с запавшими глазами мертвой селедки, залысинами, крупным носом и слабо развитым заострённым подбородком. Из карманов старого свитера топорщились листочки туалетной бумаги с тестом Роршаха. В правой руке покачивались торт «Рыжик» и лимонно-желтый зонт. На левой руке – часы с коричневым кожаным ремешком. Брюки со стрелками и лакированные туфли с покушением на моду. Галстук – чёрный, один для любого случая: похороны, свадьба, встреча выпускников, собеседование с геями.
– Меня зовут Иосиф Горцевич, я ваш новый психиатр. В смысле не ваш, а… – он повернул голову в сторону двери.
– Вы живете в шкафу? – изумился Фай.
– Так себе домик, почти хижина, на взгляд горожанина, – небрежно махнул зонтиком психиатр. – А скажите, как лучше написать: похороны или погребение? – мелко захихикал. – Или кормить червей в деревянной коробке? Хи-хи-хи. Если что, обращайтесь, а меня ждет кэб, – вышел за дверь, напевая:
– Проктологу никто не пишет, у-у-у-у. Проктолога никто не ждет…
– Вот тебе бабушка и Pokemon Go, – вытер со лба холодный пот Фай.
– Твою ж мать, я переспала с марсианином! – сказала Фабби.
Все уставились на нее.
– Ты с дуба рухнула, подруга? – обрел дар речи Мартин.
– Это не с Вадима Михайловича марсианином ты согрешила, дщерь моя? – прищурился Криспиан.
– Он перед сексом весь свет в библиотеке выключил. И даже не снял носки и джемпер.
– Вас кто-нибудь видел? – спросил Фай и сам себе удивился. Какое это имеет значение?
– Дядя Фрэнсис и видел, – повинилась девушка.
– Вы предохранялись? – не унимался Фай.
Ужасно глупый вопрос, но с другой стороны, если дала тромбонисту, которому мерещатся марсианине, то и у Фая есть шансы.
– Ты в своем уме? – возмутилась Фабиолла.
– Ну… – мужчина беспомощно развел руками.
– Интересно, в чьем он уме? – подмигнул начитанный Мартин.
Запахло керосином,
– Черный, чуешь запах? – потянул носом Крисп.
– Уже давно почуял. Я эту вонь на всю жизнь запомнил ещё с прошлого раза.
Из окна выглянул крупный рыжий кот. В одной его лапе был зажат примус, в другой крестообразная отвертка. За ухом торчал замусоленный красный карандаш.
– Никого не трогаю, – обиженно пронудел кот, – сижу, починяю примус, критикую кого ни попадя.
– Только котов-критиков нам для полного счастья тут не хватало, – вздохнул Чернокнижник, рассматривая чашку с кофе, узор из корицы на котором изогнулся в зловещую ухмылку.
– Я просила эспрессо, а не капучино, – девушка выхватила у него чашку. – Я еще на работу ехала и думала: ну причем здесь кот? – кивнула Фабиолла на хвостатого гостя.
– Я и шить могу, – начал загибать когти кот, – и вышиваю иногда по тюлю, и на машинке…, примусы починять умею, бомбы со вспышкой делать, заборы воровать и поросятами торговать… Яичницу еще умею жарить на сковородке…
– Это все? – Криспиан отложил карандаш и скептически посмотрел на кота.
– А еще я пишу, – смутился кот.
– И что вы пишете? – зевнул Мартин.
– Все, кроме стихов и доносов… – горячо заверил кот.
– А пьесы пишете? – спросила девушка.
– Пьесы? – кот прищурил правый глаз, став похожим на пирата. – Пьесу да, написал….
– И как она?
– Проживу семьсот лет, а не напишу больше ни одной пьесы!
– Писать любой кот может, – сказал Криспиан, – шитье нам тоже без надобности.
– А может, и я на что сгожусь? Могу за харчи работать… бутерброды там, с колбасой… Яблоки, чеснок, лесные травы, мёд, отвар из лесных ягод…
– Играете на фортепиано?
– Нет, – отрезал кот, – и на арфе и лютне нет, в хоккей и футбол тоже не играю. Могу только на бубне сыграть.
– Шаманы нам не нужны. Вот вы способны поймать большого белого волка?
– Вы что, совсем того? – кот покрутил у виска. – Волк и укусить может, понимать надо. А если сам не укусит, то какой-нибудь Иван-царевич претензию за поседевший транспорт выставит.
– Хорошо, придите через неделю. Посмотрим, что можно для вас сделать.
– Простите, вы не подскажете, какое сегодня число?
– Одиннадцатое.
– Спасибо, – кот начал таять в воздухе.
– Это же тот кот, который про Василиску растрепал! – осенило Фая.
– Пускай скажет спасибо, что только про Василиску, а не про Василия, – кот пропал, а зловещая ухмылка так и повисла возле окна.
– Дела-а-а, – протянул Мартин.
– Всё, шоу окончено, – Фабби стояла, недовольно сцепив руки на груди. – У меня стойкая идиосинкразия к котам, особенно к котам в инстаграмме… От самого зачатия моя жизнь была тесно связана со смертью, как плетеная булка. Отец мечтал назвать меня Мия, но мама была против, и я стала жить с новым именем и даже предназначением. А ещё я не люблю «Звёздные войны», – добавила девушка и отвернулась.
– Фай, коли взялся носить тело, то доведи дело до конца, – велел Крисп.
– Но кэба же нет, – растерялся Фай.
– Выброси придурка в окно, все равно такую гнусь никто в здравом уме вербовать не станет. Мартин, отбей шифровку в Центр, Хомскому: под кожей пациента пин-код, заходил кот, вербовать пациента не вижу смысла, в пин-коде иррациональные числа.
– Передам, – кивнул Чернокнижник и застучал телеграфным ключом.
– Фай, а ты не тяни.
Метов вздохнул, поднял, как мешок с картошкой, Мориарти, подошел к окну, вздохнул, будто собираясь нырять на глубину и швырнул, словно в бездну.
– Вот и молодец, – Фабби ласково погладила его по щеке. – Сделал мир чуточку чище, – лучи солнца скользнули по крышам высоток. – Но я кое-что припасла для тебя. Подожди-ка минутку, – девушка извлекла из-под стола два тяжелых пакета. – Тушенка, спички, несколько зажигалок, вода в бутылках.
– Спасибо. Век не забуду, – поблагодарил он.
– Посмотри, – Фабби развернула его к окну, – как вдали, почти на краю города, возвышается несравненная красавица – башня «Феникс». В ней всего тридцать два этажа, но какая горделивая стройность, какая белоснежная облицовка, какой загадочный блеск тонированных стёкол!
– Да, – вздохнул Фай, – красотища.
– Почти как штрих-код на лбу, – согласился Мартин.
Все молча любовались на город, который об этом совершенно не подозревал.