© ООО Издательство «Питер», 2014
Предисловие
Посвящается моему другу Сергею Орехову.
Хотелось бы мне, чтобы все любили и ценили жизнь столь же сильно, как любишь и ценишь ее ты.
– Умерла Клавдия Ивановна! – сообщил заказчик.
– Ну, царствие небесное, – согласился Безенчук, – преставилась, значит, старушка… Старушки, они всегда преставляются… Или богу душу отдают – это смотря какая старушка. Ваша, например, маленькая и в теле, – значит, преставилась. А, например, которая покрупнее, да похудее – та, считается, богу душу отдает…
– То есть как это считается? У кого это считается?
– У нас и считается. У мастеров… Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели не дай бог помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят – «перекинулся» или «ноги протянул». Но самые могучие когда помирают, железнодорожные кондуктора или из начальства кто, то считается, что дуба дают. Так про них и говорят: «А наш-то, слышали, дуба дал»…
Потрясенный этой, несколько странной классификацией человеческих смертей, Ипполит Матвеевич спросил:
– Ну, а когда ты помрешь, как про тебя мастера скажут?
– Я человек маленький. Скажут: «гигнулся Безенчук». А больше ничего не скажут.
Согласно старой шутке, моряки отдают концы, музыканты играют в ящик, генералы – приказывают долго жить. Портные надевают деревянный костюм, а сапожники – белые тапочки. Футболист ставит бутсы в угол, хоккеист – клюшку, пловец клеит ласты, фигурист отбрасывает коньки. Впрочем, даже если у вас нет ни слуха, ни голоса, вы все равно можете спеть лебединую песню.
В русском языке существует, по меньшей мере, сотня способов сообщить о чьей-либо смерти. Монархи и монахи обычно отходят в горняя либо почиют в бозе. Про героически погибшего скажут, что он отдал жизнь, лег костьми, сложил голову, пал, положил живот. Человек уважаемый может завершить земной путь, замолкнуть или уснуть навеки, испустить последний вздох, лечь в землю, лишиться жизни, найти вечный покой, окончить земное поприще, опочить, оставить нас, скончаться, сойти в могилу, расстаться с жизнью или упокоиться. У «человека маленького» выбор не меньше – гигнуться, испустить дух, крякнуть, откинуться, отмучиться, преставиться, пропасть, протянуть ноги, угаснуть, утихнуть. Могут сказать и иначе – «врезал дуба», «двинул кони», «загнулся», «щелкнул ластами». Тот же, кто не сумел оставить по себе никакой доброй памяти, вероятнее всего околеет, окочурится, скопытится или сдохнет.
Иногда нежелание говорить об этом прямо столь велико, что используются совсем уж окольные фразы – «все там будем», «его больше нет», «смерть забрала…», «трагический случай унес…», «нелепая случайность отобрала…», «болезнь отняла у нас…»
Огромное количество эвфемизмов, замещающих глагол «умирать», – свидетельство страха, который люди испытывают перед понятием смерти. Ее не любят обозначать прямо. Спокойнее говорить о вечном сне, вечном покое, конце, кончине, летальном исходе, покое, последнем часе, последнем сне, упокоении, успении, уходе. Фрэнсис Бэкон не зря написал: «Люди боятся смерти по той же причине, по которой дети боятся темноты: потому что они не знают, в чем тут дело». Благоговейный страх и вечное недоумение, которое вызывает у людей процесс перехода от бытия к небытию, заставляет персонифицировать смерть и стараться не называть по имени. Ее – когда уважительно, когда с нервным смешком – зовут безносой, косой, костлявой, кривой, курносой, «той, с косой», старухой с косой, старухой с клюкой или просто старухой.
Каждому рано или поздно придется отправиться к праотцам, на тот свет или в вечность, сесть на последний трамвай или уехать последним поездом, уйти в небытие, уйти из жизни, уйти от нас или просто уйти – с тем, чтобы переселиться в лучший мир или в мир иной. Как сказал Бенджамин Франклин, «в этом мире нет ничего предопределенного, кроме смерти и налогов». Люди умирают, это случится обязательно – вопрос лишь в том, как это случится.
Жизнь у человека может забрать старость, болезнь, несчастный случай, другое живое существо или же он сам – умышленно или неумышленно. Смерть может быть героической, трагической, нелепой и даже смешной. Умереть можно так, что через десятки и даже через сотни лет люди будет помнить об этом с восхищением. Или так, что всякому услышавшему об этом немедленно захочется вручить новопреставленному премию за выдающуюся глупость.
Существует множество способов расстаться с жизнью. Огонь, вода и медные трубы в равной степени пригодны для умерщвления человека. Швейная иголка может отнять жизнь не менее успешно, чем топор палача, а кухонный нож служит оружием убийства чаще, чем изобретение полковника Кольта. Незнакомой ягодой или грибом столь же легко отравиться, как и общеизвестным лекарством. Пчелы или муравьи могут быть более опасны, чем слоны и медведи (и неважно, содержатся они в зоопарке или гуляют на воле).
Со временем причины смерти становятся только разнообразнее. В документах XVIII века их упоминалось около сотни, в наши дни можно насчитать не меньше трех тысяч. По мере развития технологий мы изобретаем все новые способы отдать концы. Сегодня людей убивает что попало – от мобильных телефонов и кофеварок до роялей и холодильников. С тех пор как придумали колесо, снабженный им транспорт представляет опасность для человеческой жизни (хотя, можно подумать, бесколесный – не представляет), однако изобретение паровой машины, а затем и двигателя внутреннего сгорания повысило шансы не опоздать на встречу с Хароном. В конце концов, двести лошадей и один осел за рулем опасней одной лошади или одного осла.
Появление же в нашем скучном и безопасном, на первый неподготовленный взгляд, мире, экстремальных видов спорта и отдыха, подобных паркуру и сноубордингу, оказало неоценимую помощь естественному отбору.
Люди умирают как угодно, где угодно, когда угодно. Отдать Богу душу можно в душе, в лифте, в самолете, в собственной постели, на сцене, от смеха, от страха, от икоты, за баранкой автомобиля, за кассой универсального магазина, танцуя, молясь или занимаясь сексом. Из жизни уходят таким количеством способов, что это не может не вызвать удивления, недоумения и даже в какой-то мере воодушевления и восхищения. Приходится признать, что смерть – штука довольно обычная, даже обыденная. «Жизнь – очень нездоровая штука. Кто живет, тот умирает» (Станислав Ежи Лец).
Смерть занимает немаловажное место в языке. Мы спим мертвецким сном, когда устали до смерти. У нас замирает сердце, когда мы видим, как самолет делает мертвую петлю. До смерти радуемся, когда дело сдвигается с мертвой точки. До смерти любопытно, как выглядит бабочка «мертвая голова». Когда в цирке объявляют смертельный номер, воцаряется мертвая тишина. Приходится признать, что смерть занимает немаловажное место в жизни.
И чем больше врачи вокруг говорят на мертвом языке, тем яснее, что смерть близка. Но это не мешает смеяться до смерти и умирать со смеху, услышав что-нибудь уморительное, ведь, в конце концов, уныние – смертный грех.
Смерть всегда вызывала у людей не только страх, но и смех. Рассказы о дурацких смертях, нелепых самоубийствах, странных уходах, экзотических способах расстаться с жизнью помогают верить, что с нами такого не произойдет. По крайней мере, именно такого не произойдет уж точно.
Смерть всегда вызывала у людей не только страх, но и любопытство. В фольклоре любого народа найдется миф о появлении смерти, описание посмертия и истории о живых мертвецах.
Эта книга – для любопытных, для тех, кто хочет посмеяться, для осторожных. Согласитесь, куда как проще не попасть под колеса, если помнишь, что машины убивают. Так и с редкими, странными, необычными или вовсе дурацкими смертями – много легче их избежать, если знаешь, что и так, бывает, умирают.