Старая пинакотека в Мюнхене
В 1528 г. баварский герцог Вильгельм IV фон Виттельсбах задумал украсить летний павильон в саду своей резиденции картинами на библейские и исторические темы. Картины должны были быть написаны так, чтобы на них прославлялись мужчины-герои и добродетельные женщины. Для выполнения столь ответственной и грандиозной задачи были приглашены немецкие художники Альтдорфер, Буркмайер, Бехам и др.
В своем большом исследовании, посвященном Мюнхенской пинакотеке, искусствовед Т. А. Седова рассказывает, что уже через год Альтдорфер написал картину «Битва Александра Македонского с Дарием». Эта картина стала первым полотном, вошедшим в знаменитое мюнхенское собрание. Именно с этого времени, с 1529 г., и ведет свое начало баварская коллекция, которая впоследствии была названа Пинакотекой (от греческого наименования картинной галереи).
В ней нет ни произведений скульптуры, ни графики, ни предметов прикладного искусства, ни старинной мебели. На стенах и стендах Пинакотеки только картины, поэтому ничто не рассеивает внимания посетителей, ничто не отвлекает его от экспозиций и коллекций. И все равно от зрителя требуется максимум внимания и внутренней собранности, потому что в экспозиции нет ни одного «проходного» произведения, на каждом шагу вам приготовлены открытия и шедевры.
За долгие годы своего существования коллекция баварских курфюрстов испытала немало трудностей и невзгод, понесла много потерь – и по прихоти своих владельцев, и в результате разграблений и войн. После Вильгельма IV на многие из баварских правителей были настоящими любителями живописи. Герцог Альбрехт V (наследник Вильгельма IV) собрал около 700 картин, но от них осталось всего ничего.
Его племянник Максимилиан I первым из баварских курфюрстов проявил интерес собственно к немецкой живописи XVI в. При нем были приобретены в числе 11 произведений «Четыре апостола» и «Алтарь Паумгартнеров» А. Дюрера. Кроме того, именно Максимилиан I заложил основы коллекции произведений П.-П. Рубенса.
30-летняя война стала серьезным препятствием для собирательской деятельности и самого Максимилиана I, и его ближайших преемников, а вскоре пресеклась и сама баварская линия рода Виттельсбахов. Ее наследовал дом Рейнских пфальцграфов, которые обосновались в Мюнхене. Для своей живописной коллекции курфюрст Карл Теодор построил в 1781 г. в Придворном саду специальную галерею, в которой картины были развешаны по историческому принципу, а кроме того, в ней впервые была решена проблема чисто музейного освещения их. В восьми залах находилось более 700 картин, и вскоре галерея была открыта для публики.
Среди курфюрстов следует упомянуть Людвига I. Еще будучи кронпринцем, он начал собирать произведения живописи и развил бурную деятельность по приобретению картин. В годы его правления было закуплено много живописных полотен в Италии (например, «Оплакивание Христа» Сандро Боттичелли). Король стремился расширить мюнхенскую коллекцию не путем случайных покупок, а продуманным подбором произведений, которые представили бы все значительные художественные школы Европы.
В 1826 г. Людвиг I купил в Кельне у братьев Буассере великолепнейшую коллекцию, в которую входили произведения немецких и голландских мастеров XV в. В ней был и небольшой триптих изысканнейшей красоты, который даже в инвентарных списках назывался «Жемчужиной Брабанта». Исследователи предполагают, что это может быть работа Дирка Баутса Старшего. Из последующих приобретений в мюнхенскую Пинакотеку попала небольшая, полная невыразимой прелести картина Рафаэля «Мадонна дома Темпи». Ее доставили в Мюнхен из Флоренции после многих усилий и почти 20-летних переговоров с прежними владельцами.
Вскоре помещений и залов в галерее, замках Шлейсхем и Нимфенбург, а также в Мюнхенской резиденции не стало хватать, и для размещения картин потребовалось новое здание. Оно было выстроено по проекту и под руководством архитектора Лео фон Кленце. Закладка нового здания Пинакотеки стала событием исключительной важности, тем более примечательным, что состоялась она 7 апреля 1826 г. – в день рождения Рафаэля.
По решению курфюрста Пинакотека стала доступной для широкой публики и продолжала постоянно пополняться. Во второй половине XIX в. в нее поступила ранняя работа Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем» и многие другие произведения. Но вместе с тем галерея несла и потери. Так, по прихоти наследника Людвига I в 1852 г. было продано 1500 «негодных» картин, а ведь среди них были работы А. Дюрера, Кранаха, Грюневальда и Альтдорфера. Нанесло урон Пинакотеке и наполеоновское нашествие, когда из Мюнхена увезли 71 картину. Впоследствии, правда, 36 полотен вернули, но 35 так и остались достоянием Лувра.
В XX в. Пинакотека продолжала пополнять свои коллекции произведениями старых мастеров, хотя это и кажется невозможным. Ведь все шедевры давно уже заняли свои достойные места в музеях мира, и ни один из них не расстанется с ними ни за какие деньги. Но вот перед Первой мировой войной появились сразу три шедевра – картины «Снятие одежд с Христа» Эль Греко, «Венецианский гала-концерт» Франческо Гварди и «Ощипанная индейка» Ван Гога. В дальнейшем, несмотря на трудные условия нацистского режима, Пинакотеке удалось приобрести «Страну лентяев» Питера Брейгеля Старшего раннее полотно Тинторетто «Вулкан, Венера и Марс» и прекрасный «Пейзаж с дюнами» Якоба Рейсдала.
Во время Второй мировой войны все музейные здания Пинакотеки были разрушены и превратились в руины. К счастью, картины находились в убежище и не пострадали. Само здание было восстановлено только в 1957 г.
В Старой Пинакотеке наиболее многочисленной по своему составу является коллекция немецкой живописи. Картина «Битва Александра Македонского с Дарием», с которой, собственно, и началась мюнхенская галерея, покидала свое место один раз – 15 лет она украшала кабинет Наполеона.
В Пинакотеке эта картина повешена так, что видна еще издали, она неудержимо притягивает к себе посетителя и завораживает его. На ней Альтдорфер дерзновенно столкнул стихию природы со стихией человеческой битвы. Текут воды, вздымаются горы, вихрятся облака, клонится к закату солнце, и его лучи огненными брызгами разбросаны по миру и по всему полотну. Для изображения блеска солнечных брызг художник использовал чистое золото.
Несмотря на невероятно большое количество сражающихся, в их гуще можно различить отдельных людей со всеми деталями их воинского облачения и вооружения. Великий человеческий муравейник колышется, неистовствует, и для самого Альтдорфера важна была именно активная приобщенность к великим свершениям в природе и в истории. Эта приобщенность каждого делает невольным свидетелем, способствует его духовному подъему и возвеличению.
Альтдорфер изображает битву, когда она подходит уже к концу и кони поспешно уносят колесницу потерпевшего поражение Дария. Это предчувствие начавшегося спада и облегчения незримо, но явственно присутствует в картине. Вверху слева взошла луна и осветила своим мягким, таинственным светом притихшие дали. Одновременное изображение на картине двух небесных светил имеет символическое значение – всемирную значимость совершающегося события.
Рядом первоклассных своих произведений представлен в Пинакотеке и выдающийся немецкий живописец Ханс Хольбейн Старший. Постоянно затмеваемый славой своего сына, в большинстве трудов по истории искусства он упоминается лишь как его учитель. Однако его собственные работы отмечены печатью самого высокого мастерства, Ханс Хольбейн Старший безукоризненно владеет линией, она послушна его руке и живо скользит за течением мысли художника. Он много и успешно рисовал с натуры, его вкус в отборе главных элементов композиции просто безупречен.
В Пинакотеке выставлены два триптиха Ханса Хольбейна Старшего: «Кайсгемский алтарь» и «Алтарь святого Себастьяна». Последний был заказан художнику монахиней Магдаленой Имхов для доминиканской церкви монастыря Святой Екатерины в Аугсбурге.
На центральной створке «Алтаря святого Себастьяна» представлена казнь святого римского воина, который за обращение в христианство был расстрелян язычниками из луков. Итальянские художники охотно использовали этот сюжет для изображения обнаженного тела, то же самое привлекло и Хольбейна: он рисует фигуру худощавого юноши. Судя по анатомической четкости, художник, видимо, рисовал его прямо с натуры. Образу Себастьяна, как кроткой жертвы, противопоставлены образы его деловитых палачей. Синее небо, яркие (даже несколько резковатых тонов) краски, сочетание желтого, красного и зеленого как будто и жизнерадостно, но драматично в своем звучании.
На боковых створках алтаря предстают одухотворенные образы святых Елизаветы и Варвары. Святой Себастьян, святые Елизавета и Варвара считались покровителями больных и умирающих. В XV–XVI вв., когда в Европе свирепствовала чума, культ святого Себастьяна усилился.
В XV–XVI вв. в художественной культуре Нидерландов происходил кризис, что нашло свое выражение в творчестве Иеронима Босха. Для него окружающий мир уже не являлся объектом эстетического любования и переживания, его праздничная красота и гармония подверглись у Босха критическому суждению и нравственной оценке. Художник видел в мире столкновение и борьбу двух извечных начал – божественного и сатанинского, доброго и злого, праведного и греховного, которые равно правят миром и человеком.
Впервые сфера безобразного как художественного объекта настолько увлекала художника, что он использовал в своих картинах гротескные формы, что ярко проявилось в его полотне «Страшный суд» – одном из любимых библейских сюжетов Босха. От большой композиции сохранился лишь фрагмент, где в сценах ада Босх показал противных обитателей преисподней, чудищ и чудовищ. Но, несмотря на всю их уродливость, они порой кажутся зрителю забавными, да и сам художник первый над ними потешается.