Глава 3
Утром я проснулся со слегка отекшей шеей.
Так как я спал на специальном жестком ортопедическом матрасе и без подушки, я не сильно этому удивился. В легкой полудреме я перевернулся на спину, на несколько секунд остановив свой взгляд на маленькой трещинке на потолке, подвинулся ближе к изголовью и сел. Протерев глаза указательным и большим пальцами левой руки, я окинул взглядом комнату.
Что за вид я лицезрел! Окна были маленькими и годились только грязным засранцам, сидящим в тюрьме с протухшими мозгами в их маленьких серых черепных коробках! Засранцы, я уверен, надеялись на что-то хорошее! Наркоманы и жулики, мошенники и их бляди, накаченные дешевым героином, лежали на скрипучих нарах и выглядывали в такие же маленькие окна, какие были у меня в комнате, надеясь на то, что когда-нибудь они выйдут оттуда, замолив свои чертовы грешки! Хер вам всем! Я посадил вас всех! Я насадил ваши души на этот мраморный массивный кол правосудия! Я пожираю ваши души со сладкой овсянкой, но не запоминаю ваши никчемные лица с вонючими ртами, широко раскрытыми в мольбе о прощении! О нет! Я вершу правосудие!
Вэлма спала на соседней кровати и сладко сопела во сне.
У меня была еще одна комната, но, несмотря на это, мы спали вместе в одной. Вэлма не хотела, чтобы я оставлял ее одну, когда она ночевала тут. Так она чувствовала себя в еще большей безопасности, я полагаю.
В соседней комнате лежали большие, неподъемные картонные коробки со старой фарфоровой посудой, отцовские инструменты, раскиданные по специальным чемоданам, семейные фотоальбомы и прочее ненужное никому прошлое.
Я любил смотреть на Вэлму спящую. Не знаю, что на меня находило в такие моменты. Видимо, это все не удовлетворенный в свое время родительский инстинкт. Странно было его чувствовать, зная, чем она занимается.
Странно было вообще то, что я позволял ей этим заниматься. Одно слово – самостоятельность. Она всегда хотела быть независимой, поэтому зарабатывала тем, что умела делать лучше всего. Я, конечно, ее не поддерживал, однако запрещать не было смысла. Тогда мне бы пришлось посадить ее, и я навсегда лишился бы моей маленькой бунтарки. При первой нашей встрече ей было всего-навсего десять лет, и я не думал, что уже в этом возрасте девочки могут прикидываться шестнадцатилетними и делать то, что делала она. О ее заработке я узнал, когда ей было пятнадцать. Я застукал ее в объятиях прыщавого парня из местного технологического колледжа, который любил совать свои пальцы куда не надо.
К слову сказать, сейчас его тело покоится на городском кладбище. Прошлой зимой он подрабатывал электриком и поджарился на месте, когда залез в щиток одного бара, чтобы устранить неполадки в сети. Это был грустный Новый год для его матери-одиночки.
Тогда, увидев меня, он бросился бежать. Он знал, кто я такой, а я знал, что так быстро бегают только те парни, которые что-то нарушили. Конечно, он и не догадывался о том, что Вэлма была еще несовершеннолетняя. Она умело пользовалась косметикой.
Так или иначе, занимаясь петтингом посреди улицы, можно было схлопотать большой штраф и попасть в базу данных, чего он явно не хотел. Тогда мы с Вэлмой очень долго разговаривали, кричали и даже разбили дешевый, но неплохой сервиз. Бессмысленные жертвы в виде белых фарфоровых чашечек с ласточками у краев и таких же красивых блюдец. Это был ценный опыт в воспитании и для меня, и, надеюсь, для нее.
Я ничего не знал о ее родителях и никогда не спрашивал ее об этом. В конце концов, раз уж она от них ушла, они не были ей хорошими родителями. Это единственное, что я знал наверняка.
Ее тело было накрыто одеялом, но пяточки игриво выглядывали наружу. Понятия не имею, как в такую жару она могла спать под одеялом.
Я был влюблен в ее рыжие густые вьющиеся волосы. Она как-то хотела подстричься налысо и, пожалуй, этот бой я выиграл, но надолго ли? Она выглядела как обычная молоденькая озорная девчонка, которая позволяла партнеру на первом свидании не только поцелуи. Моя маленькая бунтарка могла влюбить в себя любого. Особенно когда улыбалась, немного обнажая белоснежные зубы, и на ее слегка веснушчатых щечках появлялись маленькие ямочки. Ее голубые глаза всегда блестели тем огоньком, который был у Нее. Скорее всего, именно поэтому я ее приютил. Повторюсь, но Вэлма была хорошей актрисой и улыбалась она часто, вне зависимости от того, что она чувствовала внутри.
Я посмотрел на свои ноги, которые понемногу начинали преть. Они были накрыты старой белой простыней, и я хотел поскорее от нее избавиться и принять душ.
Однако моя лень, похоже, проснулась сегодня раньше меня, и я решил еще немного посидеть в кровати. В конце концов, я проснулся раньше положенного и мог позволить себе двенадцать минут строить четкий план на сегодняшний день, хотя по опыту я знал, что обычно все шло не так, как запланировано. Именно поэтому я должен был быть готовым ко всему. Работа такая.