Несостоявшийся аптекарь
Гемфри Дэви, гравюра Жюля Толлера, 1834 год.
«Единственной моей целью было служение делу человечества, и если это удалось мне, то я чувствую себя с избытком вознагражденным радостною мыслью, что такая судьба выпала мне на долю».
Вослед уехавшему мужу леди Джейн пишет волнующие строки:
«Я еще надеюсь обнять Вас, ибо столь ясные и прекрасные выражения чувств не могли исходить от умирающего… верьте, что Ваше благородное письмо еще увеличило ту любовь, которую я всегда питала к Вам».
Увы, это всего лишь слова. Великий сэр Гемфри, знакомством с которым гордились вельможи и которого благотворили простолюдины, был ей непонятен и отвратителен. Его титул не оправдал её надежд. Вместо того чтобы блистать в обществе, её супруг то калечил себя в лабораториях, то спускался в шахты, то устремлялся в Европу на очередные поиски очередных научных истин. Она слишком любила себя, чтобы следовать за ним и отстранилась от него, ведь, несмотря на возраст и положение, в нем по-прежнему горел огонь неутомимого исследователя, зажженный в его нелегкой юности…
17 декабря 1778 года искусный резчик по дереву Роберт Дэви из Пензанса старательно делает запись на развороте фамильной библии, открыв этой записью учет своего личного вклада в деле увеличения рода. Первенцу дали имя Гемфри. Мальчик рос смышленым и уже в пять лет порадовал родителей умением писать и читать.
Ему еще не исполнилось семи лет, как его отдали в школу мистера Гаритона – безграмотного педагога, который, впрочем, предоставлял массу времени для самообразования. Обучение в школе сводилось к зубрению латыни и греческого языка. Интерес к химии у Дэви возник с увлечением фейерверками, которые он сам изготавливал в кабинете доктора Джона Тонкина – приемного отца матери Гемфри Грации Миллет. У Тонкина будущий ученый был допущен и к библиотеке. У него же Дэви остался после отъезда семьи в небольшую наследную усадьбу Варфел.
Город Пензанс, вид на док.
Понимая тщетность уроков у бездарного педагога Гаритона, доктор Тонкин оплачивает обучение Гемфри в более известной школе Кердью. Её Дэви оканчивает в конце 1793 года. В то время городок Пензанс был довольно тесно заселен беженцами-французами, покинувшими родные берега из-за революционных событий. Дэви влюбляется в одну из молодых француженок, посвящает ей стихи, но его останавливает её вульгарность. Молодой повеса Гемфри чуть было не оказался в дурной уличной компании.
В 1794 году скоропостижно скончался его отец. Осознав перемену своего статуса, Дэви стремиться помочь своей семье, чем только может, к примеру – он добывает пропитание охотой и рыбалкой. Кроме того, ответственность за своих близких заставила Гемфри переосмыслить и стиль своей жизни. Он дает себе новые установки:
«Пусть каждый день делает меня лучшим, более полезным, менее эгоистичным и более преданным делу человечества и делу науки».
В то время как Гемфри мечтает об Эдинбургском университете, мистер Тонкин решает внести свои коррективы в его будущее. В конце зимы 1795 года он отдает своего протеже в ученики аптекарю Борлазу. Однако молодой, серьёзно настроенный на более значительное научное будущее, Гемфри составляет себе личный план самообразования, куда входят десять предметов и семь языков. При всём, при том, увлечение поэзией отнюдь не мешает Дэви осваивать «программные» предметы.
В 1796 году он знакомиться с книгой Лавуазье «Элементы химии» и решает именно этот предмет сделать своей основной специализацией. Он оспаривает в книге Лавуазье каждый факт и проверяет его экспериментально, для чего устраивает небольшую лабораторию. Судьба вторила его намерениям и приносила подарки то в виде укомплектованной медицинской сумки с затонувшего корабля, то в виде знакомства с Грегори Уаттом – сыном Джемса Уатта, знаменитого изобретателя парового двигателя. Дружеские беседы с Грегори укрепили намерение Дэви посвятить свою жизнь науке.
Именно тогда Гемфри записывает мысль, которая стала для него законом на всю жизнь:
«Наука и искусство должны рассматриваться по отношению к человеку лишь постольку, поскольку они могут увеличить его счастье».
Совершенно случайно об опытах Дэви однажды узнает известный ученый Джильберт, проживающий неподалёку. Он предоставляет талантливому юноше доступ в свою обширную библиотеку. К этому времени относятся выводы Дэви о тепле, как о виде движения. Светлые мысли Гемфри поражают Джильберта, и тот рекомендует его доктору Томасу Беддо из Бристоля. Доктору в ту пору требовался смышленый руководитель лаборатории по исследованию газов. На счастье Гемфри мать соглашается с его намерением посвятить себя науке. «Несмотря на его отличное поведение», не желает мешать будущему юноши и аптекарь Борлаз. Лишь мистер Тонкин разочарован крушением всех своих планов на Дэви, причем настолько, что меняет завещание не в пользу своего бывшего любимца. Между тем Гемфри в октябре 1798 бодро направляется в Бристоль.
Пневматический институт в Клифтоне, куда Дэви был принят на должность химика, находился в пригороде Бристоля. Становлению авторитета молодого ученого способствовала публикация его работы «Заметки о природе тепла и света», которую он позже назовет «детским лепетом».
В апреле 1799 года Гемфри приступает к исследованиям влияния на организм закиси азота. Причем в качестве подопытного организма выступил он сам. И это правило после превратилось в постоянную практику. Он вдыхает газ, повышая дозировку, пока в один из дней не впадает в эйфорию. Доктор Беддо тут же причисляет «веселящий газ» к средству для излечения паралитиков. Кроме того, у Дэви на время воздействия закиси азота стихла боль, причиняемая запоздалым прорезыванием зуба мудрости. Так было открыто анестезирующее свойство этого газа. Гемфри записывает:
«Так как закись азота убивает боль, то она может быть с успехом использована при хирургических операциях с небольшим пролитием крови».
На этом Дэви решил остановить работу с этим газом, потому как шумиха вокруг его свойств сделала лабораторию местом проведения сеансов. А это уже мешало дальнейшим исследованиям. Следующим газом для рисковых экспериментов стал водород, приведший к ослаблению организма. Затем Гемфри чуть было не умер, надышавшись метаном, благо рядом находился смышленый ассистент. Эта пагубная практика, постоянный риск экспериментатора, сопровождающий научную деятельность Дэви, постепенно подтачивали здоровье ученого.
Более безопасными для здоровья стали исследования состава азотной кислоты, окиси азота, перекиси азота и аммиака, проведенные в 1800 году. В том же году Дэви занялся электрохимией – он изучает явление гальваники в различных средах, а также экспериментирует с электропроводностью человеческого тела. Нетрудно догадаться, что тело принадлежало самому ученому.
Тем временем стараниями графа Румфорда в марте 1799 года в Лондоне был основан Королевский институт. Опыты Дэви, несмотря на их нынешнюю простоту, на то время были столь прогрессивными, что отказать в приглашении молодого ученого в новый храм науки графу было бы глупо. В 1801 году Гемфри назначают директором лаборатории, помощником лектора по химии и помощником редактора научных журналов Королевского института. Томас Беддо, скрепя сердце, благородно отпускает своего воспитанника в Лондон. Вскоре талант Дэви как лектора делает его профессором. Еще бы, ведь современники твердят о нем примерно следующее:
«Его молодость, простота, его природное красноречие, глубокие познания в науках, удачные примеры, иллюстрации и хорошо произведенные опыты возбуждали всеобщее внимание и беспредельный восторг».
В сфере научных исследований Гемфри занимается химией промышленных процессов, приводит в систему научное обоснование технологий, которые возникли ранее лишь на базе опытов. Особое значение имели исследования и лекции Дэви в области химии сельского хозяйства, в которых он старательно осветил вопросы важности химического исследования почвы, рационального применения удобрений, газообмена растений и многим другим. Он пишет:
«Земледелие невозможно улучшить, не прибегая к химии. Для странника, путешествующего ночью, вернейшее средство не сбиться с дороги блуждающими огоньками – взять самому в руки фонарь».
Параллельно с лекциями о сельском хозяйстве, Дэви проводит исследования в минералогии, которые были удостоены медали Колби – высшей награды Королевского общества. Заседание общества в 1806 году было ознаменовано докладом Гемфри Дэви «О некоторых химических действиях электричества». Он впервые говорит о положительном и отрицательном электричестве, о его целебных свойствах и о важности энергетики для промышленного развития. Последовал нонсенс – в то время как Наполеон объявляет Англии блокаду, премию Дэви за лекции по электрохимии присуждает именно Французская Академия наук. Используя электролиз гидроокисей калия и натрия, Гемфри в 1807 году выделяет отдельные металлы. А в следующем году электролитическим путём получены амальгамы кальция, стронция, бария и магния.
Напряженная работа исследователя в ноябре 1807 года выливается в тяжелую болезнь. Лишь спустя почти полгода здоровье Гемфри приходит в норму. И тут же на ноябрьском «Бакеровском чтении», кроме перечня сообщений о выделенных элементах, он отвергает предположение Лавуазье о непременно кислородном составе кислот и докладывает о выделении из соляной кислоты хлора. Надо заметить, что игнорирование элементарных правил безопасности при проведении экспериментов продолжалось. Хотя в большинстве случаев Дэви спасало везение, он ранил при взрыве глаз и обжег руку расплавленным поташом.
1812 год приносит в жизнь рискового ученого как минимум три великих события. Во-первых – Дэви посвящают в звание рыцаря, о чем он сообщает брату следующее:
«Это отличие не часто выпадало на долю ученых, но я горжусь им, так как его носил величайший гений человечества. Во всяком случае, это доказательство, что двор заметил мои жалкие попытки работать на пользу науки».
Вторым знаменательным событием явилась женитьба Гемфри на молодой вдове Миссис Джейн Эприс. Ну и, наконец, выходит его книга «Элементы химии» с посвящением молодой жене.
С женитьбой поначалу наблюдается значительное снижение активности научной деятельности Дэви. Молодожены странствуют по Шотландии. Несмотря на войну Франции и Англии, они получают разрешение на проезд по Европе от самого Наполеона. Секретарем у Дэви в то время служит лаборант Майкл Фарадей. Позже Гемфри скажет о нём:
«Самым великим моим открытием было открытие Фарадея».
Майкл Фарадей.
Судьба Фарадея тоже не баловала. Слабый с детства мальчик сгодился лишь в ученики переплётчика. Впрочем, своё дело он знал настолько хорошо, что когда преподнес искусно переплетенный курс лекций Дэви с просьбой о ходатайстве в научной карьере, тот не смог отказать и принял его на первое время мойщиком пробирок. Позже исключительный ум привел бывшего переплётчика Фарадея к открытию явления электромагнитной индукции, но речь здесь не о нём.
Итак, супруги Дэви и Фарадей с целой передвижной химической лабораторией странствуют по Европе. В Париже, по просьбе фабриканта Куртуа, Гемфри исследует новое вещество и добавляет еще один бриллиант в копилку своих открытий – им стал йод. Далее путешественники посетили Милан и Рим и лишь в мае 1815 года они вернулись на родину.
В 1816 году в Англии не было ни одной шахтерской семьи, которая бы не молилась за здоровье сэра Гэмфрри Дэви, а сам король даровал ему титул баронета. Ведь его заслугой стала победа над рудничным газом – метаном. Этот газ не имел запаха, он заполнял собой штольни и взрывался от небольшой искры, унося ежегодно тысячи жизни несчастных шахтёров. Профессия шахтёра была проклятием. Каждый день жены рудокопов прощались с мужьями так, словно они уходили навсегда. И не редко из штольни возвращали лишь куски тела, в лучшем случае пригодные для опознания.
Всё гениальное – просто. Дэви «просто» изобрел лампу, которая тухла от поступления метана. Причем, как всегда, он сам же отважно провел её испытания. Ему предлагают патент, но он, понимая, что это увеличит стоимость безопасных ламп для рудокопов, отказывается:
«…лучшим вознаграждением за мои работы будет сознание того, что я сделал добро мне подобным».
Лампа Дэви.
Благодаря высокому авторитету несостоявшийся аптекарь в 1820 году возглавляет Лондонское королевское общество, становится почетным членом самых престижных академий наук Европы. Получилось так, что в 1826 году на «Бакеровском чтении» он подвел итог своих исследований лекцией об отношениях между электрическими и химическими процессами. Вскоре его настиг апоплексический удар. Он переносил свою болезнь в одиночестве – леди Джейн редко появлялась в их доме. Не сопровождала она его и в поездках на лечение в Европу.
В мае 1829 года последовал второй удар. Едва придя в себя, Гемфри, не желая умирать на чужбине, устремляется в Англию, но смерть настигла его 30 мая в Женеве. Естественно, «любящей супруги» рядом не оказалось.