Сейчас: час шестой
Грузовик сворачивает в сторону на самой границе следующего города, который, судя по дорожным указателям, называется Шерборн. К моему огромному облегчению, красный автомобиль, следовавший за нами, не свернул, а поехал прямо.
Я вылезаю из кабины, не прощаясь с шофером. Судя по его выражению лица, ему на это наплевать. Когда я захлопываю за собой дверцу, он лишь бурчит себе под нос что-то явно оскорбительное – как мне кажется, на валлийском языке.
Я захожу в довольно вонючее кафе. Настенные часы с изображением подмигивающей красотки показывают два часа дня. Если я вспомнила все правильно, то у меня есть всего лишь шесть часов на то, чтобы разыскать Полли, прежде чем это сделает Сид. Самое важное для меня сейчас – это опередить его любыми приемлемыми или неприемлемыми способами.
У стойки расположился полицейский в кожаной одежде. Он пьет чай. Я на секунду останавливаюсь, а затем направляюсь к нему.
– Извините, сэр. – Мне вспомнился Оливер Твист, стоящий с жалобным видом. – Мне нужна ваша помощь.
Этот полицейский, сидя на своем табурете, окидывает меня взглядом. Он довольно симпатичный, высокий и седовласый. Его вид на какое-то время придает мне немного уверенности. Из его переговорного устройства раздаются какие-то звуки.
– Подождите секундочку, – говорит он, а затем встает и отходит в сторону. Какие же мы вежливые – даже когда ситуация довольно критическая.
Я жду. Мое внимание внезапно переключается на телевизор, из которого, как мне показалось, прозвучали мои имя и фамилия.
Телевизор этот висит высоко в углу кафе. Его никто из посетителей не смотрит, но он включен. Я подхожу поближе. По телевизору показывают новости на канале «Скай ньюз», и в бегущей строке в нижней части экрана мелькают мои имя и фамилия. На экран выведена сделанная с большой высоты фотография частично сгоревшего белого здания, окруженного парком и лесом. Над лужайками все еще виден поднимающийся вверх дым. После этого на экране появляются фотографии двух человек, которых я не узнаю, а затем видеозапись того, как Сид получал премию Тернера два года назад. Я нахожусь где-то в передней части толпы зрителей и аплодирую своему мужу, но меня практически не видно. У них нет моих фотографий.
Мы только что узнали, что третьей жертвой пожара в «Форест Лодж», по-видимому, стала Лори Смит, жена художника Сида Смита, с которой он уже не жил. Смит прославился благодаря своему произведению «Иисус, Мария и грех», которое он выставил на площади Святого Петра в Риме в 2010 году, что привело к его аресту и к международному фурору. Католическую церковь очень оскорбило его предположение о том, что между Иисусом и Марией могли быть кровосмесительные отношения. «Это искусство, а не действительность», – высокомерно сказал при этом Смит, который сделал себе имя и сколотил значительное состояние благодаря этому первому из целой серии его скандальных произведений. Насколько известно, Смит недавно ушел от своей жены к молодой певице Джоли Джонс. Полицейские отказываются подтверждать поступающие сообщения, но мы узнали от служащих отеля, что Лори Смит находилась на этом курорте со своей подругой Эмили Саутерн. Мисс Саутерн, насколько известно, удалось спастись и отделаться лишь небольшими телесными повреждениями. Получить какие-либо комментарии по данному поводу от Сида Смита пока что не удается. У этой пары есть шестилетняя дочь, которую зовут Полли… Мы сообщим вам новые подробности по мере их поступления.
Я смотрю на безупречно одетого диктора. У меня мелькает мысль, что я хотя бы выгадала себе немного времени. Однако моя грудь сжимается, и меня едва не охватывает паника: я чувствую, как она нарастает внутри.
Полицейский возвращается ко мне.
– Плохи дела. – Он показывает на экран, разговаривая со стоящей за стойкой неопрятно одетой женщиной. – Слава богу, больше нет погибших.
– А как это началось? – Она доливает ему чая в чашку.
– Я толком не знаю. – Он пожимает плечами. – Думаю, одна из этих двух женщин не затушила, как надо, сигарету. Они, наверное, были пьяны.
– Каких женщин? – Она вытирает тряпкой пятна на поверхности стойки, сделанной из нержавеющей стали.
– Да та бестолковая женщина, которая погибла.
– Грубовато, Майк. – Она сначала смеется, а затем ее смех перерастает в жуткий и сильный кашель. – Не говори плохо о мертвых.
– Еще чего… – Он сердится, чувствуя себя правым. – Ведь по ее вине погибла не только она сама, разве не так? Если уж ты куришь… – Он впивается взглядом в собеседницу.
– Понятно, понятно.
Она швыряет тряпку обратно в раковину, находящуюся позади нее. Я подхожу к ним.
– А-а, да. – Полицейский вспоминает обо мне. «О бестолковой женщине», – думаю я. – Чем я могу вам помочь?
«Мы не курим! – в сердцах хочу крикнуть я. – Ни я, ни Эмили. Мы в этом пожаре не виноваты».
Но я этого не говорю. Да и что я вообще могу сказать вразумительного? «Я – та женщина, о которой сейчас упоминали в новостях, и я не мертва, но чуть ли не до смерти напугана»? Судя по любопытному взгляду, которым он окидывает меня, он уже решил, что я чокнутая.
Поэтому я говорю:
– Моя машина сломалась. Желательно, чтобы меня кто-нибудь подвез до железнодорожного вокзала. Мне нужно добраться до Лондона.
– Машина сломалась? – Он снова смотрит на меня оценивающим взглядом. – Где? Может, отвезти вас туда? У вас разве нет страховки на случай такой поломки?
Про машину я, конечно же, наврала. Никакой машины нет. Я срочно переделываю свою историю.
– Вообще-то, – я нервно смеюсь, – я поссорилась со своим приятелем. Он был за рулем. И он уехал.
– Поссорилась? – Он стал разглядывать царапины на моем лице и мою перебинтованную ладонь.
Мне вспоминается Сид. И мои ссоры с ним.
– Да так, ничего особенного, просто обычная дурацкая ссора, но мне нужно добраться домой. Обратно в Лондон. Встретиться со своей дочерью.
– Я могу вас отвезти, – говорит женщина, эластичной ленточкой заново завязывая на затылке хвостик волос, похожих на пучок соломы. – Я заканчиваю через пять минут и еду в Шерборн. Ранние рождественские покупки – прежде чем наш Ричард потратит все на лошадок. – Она возводит глаза к потолку. – Довезу вас до железнодорожного вокзала, если хотите.
– Спасибо, – говорю я. – Это было бы замечательно.
У полицейского звонит телефон. Он отходит в сторону, чтобы ответить на звонок. Вернувшись, он сообщает, что ему позвонили с фермы, расположенной в нескольких милях отсюда: там что-то случилось и ему нужно туда отправиться.
Я жду женщину – она зашла в подсобное помещение, – но думаю при этом о Полли. Думаю о том, что мне нужно срочно что-то предпринять.
– Пожалуйста, подождите. – Я выхожу вслед за полицейским из кафе. – Я… я не все вам рассказала.
– Да? – Он тянет руку к шлему, висящему на его мотоцикле. – О чем?
– Я… – Я глубоко вздыхаю. – Я находилась в «Форест Лодж». Моя дочь – Полли Смит… Мой муж Сид – он тот самый… Ну, вы знаете… тот самый художник… В общем, я думаю, что кто-то пытается меня убить. Мне нужно разыскать свою дочь. Она, я думаю, на поезде. Возвращается из…
– Стоп. – Он выставляет руку вперед. – Вы говорите какую-то ерунду. Что вы хотите?
– Я – Лори Смит.
Он снова смотрит на меня.
– Лори Смит погибла. – Он показывает на кафе. – Об этом только что сообщили по телевидению. Она погибла в результате пожара. Вы сами это слышали. Поэтому вы не можете быть Лори Смит. Кто вы?
– Я и в самом деле Лори Смит.
– Тогда что вы здесь делаете? – Его лицо становится суровым. – Если вы и в самом деле Лори Смит, то вы подозреваетесь в поджоге.
А кто такая, интересно, Лори Смит? Куда подевалась эта женщина? Женщина, влюбившаяся в человека, который был неизлечимо ранен собственным прошлым, почти доведенный до безумия холодностью своего отца. Женщина, всегда влюблявшаяся в школе совсем не в тех мальчиков и не сделавшая для себя никаких выводов из откровений Эмили. Женщина, которая не осознавала, что мужчины, которых она выбирала, – это не ее мужчины. Женщина, которая сжимала ладонь Сида очень крепко во время церемонии бракосочетания, потому что эта свадьба казалась ей вторым шансом и новым началом. Началом чего-то хорошего – и уж отнюдь не падением в безумие. Женщина, которая раньше была полна надежд. Где теперь эта Лори?
Мне кажется, что я сплю с открытыми глазами. И что я вот-вот проснусь.
Из переговорного устройства полицейского снова раздаются какие-то звуки: он начинает по нему разговаривать:
– Шесть семьдесят, слушаю. – Он смотрит на меня с презрением и качает головой. – На вашем месте я рассказал бы все начистоту, милая моя. Поломавшиеся машины, ссоры с приятелями, знаменитые мужья. – Он опускает свой козырек. – Есть специальный термин для таких женщин, как вы.
Он ударом ноги убирает боковую подставку мотоцикла и затем с ревом уносится на нем через большую лужу. На мои – и без того уже мокрые – ноги брызгает грязная вода.
– Сексуальный мерзавец, правда? – Официантка, стоя позади меня, закуривает сигарету, а затем кашляет. – Я с таким бы переспала, а вы? И вы не стали бы упрекать меня, если бы увидели моего Ричарда в семейных трусах. – Она поднимает брови и, не дожидаясь ответа, направляется к своему автомобилю. – Так вы едете со мной или что?
«Или что»? Я иду вслед за ней к ржавому красно-коричневому автомобилю «Форд Капри», который выглядит еще более старым, чем он есть на самом деле.
Лори Смит подозревается в поджоге?
Никакого «или что» быть не может.