Глава 3
Причину смерти, так и не удалось установить, грустным голосом сообщил диктор. Для проведения повторной экспертизы, были вызваны несколько специалистов из областного криминалистического центра. Но и они вразумительного ответа дать не смогли. Темы трёх трупов тревожила весь Заозёрный. Были установлены личности всех троих, никакой связи между покойными следователи не нашли, они не были знакомы. Как получилось так, что они покинули мир приблизительно в одно время, находясь, приблизительно в сотне метров друг от друга.
Город обсуждал произошедшее, деля различные выводы и строя гипотезы, иногда абсурдные, поскольку нормального объяснения этому пока не нашли. Доходил до того, что некоторые в истерике заявляли, что виновато в гибели предприятие по переработке ядерных отходов, дело чуть не дошло до истерии. Но вовремя вмешавшиеся врачи и физики объяснили, что радиационного заражения у мужчин не было, равно как и следов сильного облучения, которое могло повлечь за собой такую внезапную смертью. Однако стало лишь чуть-чуть потише, версия продолжала витать и обрастать новыми слухами. Говорили так же что мужчины пали жертвой нового вида насекомых, некоего вида мутировшего клеща. Предполагали, что ранка, благодаря действию яда быстро затягивается или же лопухи-врачи просто не смогли найти места укуса. Некоторые утверждали, что видели этого самого клеща и что на спине у него, в отличие от энцефалитного не крест, а треугольник или квадрат. Эта версия к счастью оказалась не такой живучей.
Вадик не строил никаких предположений, ему было не то, что бы всё равно, но его не настолько заботили мёртвые, насколько живые. Прошла ровно неделя, как он сдал пресловутый экзамен. Он уже давно не вспоминал ни о том состоянии, в котором он отвечал на вопросы комиссии, ни о странном сне, незадолго до экзамена. Он хорошо понял хвалебные слова из уст Некрасова и остальных членов комиссии. Некрасов сказал, что на его памяти мало кто сдавал экзамен мало того, что с первой попытки так ещё и показал при этом серьёзные знания. Видно, что Вадик основательно подошёл к делу, разговаривал с операторами, много учил, не раз бегал на отметки. В конце разговора. Некрасов пожал ему руку, пожелал удачно работать и высказал пожелание увидеть нового оператора в лице Вадика. Последний нисколько не смутился, принимая комплименты, он вполне справедливо полагал, что заслужил подобное обращение, поскольку пережил такое, что и врагу вряд ли пожелаешь. Ну, кто ещё скажите, может сдать экзамен, в принципе на отлично, когда желудок так и норовит вывернуться наизнанку. С лёгким сердцем Вадик вернулся на шит и принял поздравления от своих теперь уже коллег, поскольку он сам теперь гордо именовался аппаратчик участка по очистке и переработке материалов. Он, как и водится в данной ситуации, поставил на смену чай и торт, за что получил ещё толику благодарности. Отныне Вадик со спокойной душой смотрел на работе телевизор, читал книги, ну и работал само собой.
День, когда всё изменилось окончательно, начался как обычно. Смена с утра, автобус на шесть часов. Вадик в спешке заваривал кофе, вполголоса подпевая музыкальному каналу, обычно будившему его по утрам. Пока закипала вода, он пытался найти носки, которые как обычно закинул вечером в такое место, где будет нетрудно найти утром. Оказалось, что трудно и Вадик залез в шифоньер в поисках новых, там оказалась последняя пара. Надо устроить стирку, там должно быть много одежды, не только носков. Он не стирался не меньше месяца, вот как отвлёк его от жизни чёртов экзамен. Вадик натянул носки, как раз в этот момент подоспел кофе. На часах пять тридцать, времени ещё предостаточно. Остановка прямо возле его дома, меньше трёх минут быстрым шагом. Вадик наполнил кружку кипятком и посмотрел в тёмное окно. Там отражался молодой человек, выглядевший немного старше своих двадцати трёх, но это нисколько не портило его, как не испортило бы никакого мужчину. Вадик прищурился, отражение ответило тем же, Вадик поднёс ко рту кружку, его двойник по ту сторону стекла то же пригубил горячего тёмного напитка. Пора заканчивать пить кофе в компании недопризраков, нужна живая кампания. Вадик больше трёх месяцев тому назад расстался с девушкой, трудно сказать от кого исходила инициатива, наверное, от обоих, но первой шаг назад сделала всё-таки она, первый осознанный шаг. Вадик не жалел о потере, он знал, история с Вероникой должна была закончиться, причём именно таким образом. Они слишком разные. Неправду говорят, что противоположности притягиваются, люди не бездушные магниты, у них должны быть точки соприкосновения. У них Вероникой было их слишком мало. Первые несколько дней ему не хватало, только не самой девушки, а скорее ощущения кого-то рядом, он просто привык, что рядом кто-то есть и частенько вздрагивал, когда вместо Вероники видел просто пустоту. Так продолжалось не дольше пяти дней, а потом пришла новая привычка – отсутствия кого-либо, кроме вечного второго я в окне по утрам.
Глядя на часы, Вадик сделал последний глоток и, натянув верхнюю одежду, выскочил на улицу. Как только он открыл подъездную дверь, ему в лицо ударил холодный ветер. Вадик зажмурился, натянул шапку пониже и, наклонив голову, отправился путь. Ветер действительно был сильный, пару раз пришлось остановиться и перевести дыхание. Один раз Вадика даже протащило чуть-чуть по ледяной корке, образовавшейся на асфальте. Он постарался прибавить немного скорости, и вскоре был на остановке. Вадик спрятался от ветра за железной конструкцией, где уже ждали автобуса несколько человек. Он никого не знал лично, хотя и работал с ними на одном предприятии. Люди стояли, засунув руки в карманы, и не поднимали глаз, холодный воздух делал своё дело. Автобус, слава богу, не заставил себя долго ждать и возник в свете жёлтых фар, не больше, чем через пару минут, как Вадик начал медленно, но верно замерзать. Он, несмотря, что пришёл на остановку последним заскочил в транспорт первым и строился на сиденье ближе всего расположенным к печке. Он сжался в тугую пружину, но вскоре начал расслабляться, всё-таки в автобусе ветра не было, и воздух был во много раз теплее, чем на улице. Вадик закрыл глаза, гудение мотора и мерное покачивание в конец разморило, и он ненадолго провалился в сон.
По прибытии на работу. Вадика толкнул в плечо, сидевший рядом, небольшой мужичок.
– Вставай, а то он тебя в гараж увезёт.
– Ага, спасибо, – Вадик потянулся и посмотрел в окно, но не увидел ничего кроме белых морозных узоров.
Где они сейчас было сложно понять, но Вадик знал, что сидящий перед ним выходит на его остановке и надо ориентироваться на него. Пока Вадик всеми силами пытался понять, зачем люди носят такие объёмные шапки, мохнатость некоторых в пару раз превышала размер непосредственно головы. Но при этих исполинских размерах, как-то не укладывалось, остаются отрытыми одна из самых слабых частей тела – уши. И какой смысл в такой объёме, если один чёрт отит обеспечен. Неужели не проще натянуть лыжную шапочку, можно купить утеплённую, она и лоб, и затылок, и уши от ветра прикрывает. Непонятно. С другой стороны, какая ему разница, дело, наверное, вкуса, а не здравого смысла.
Наконец автобус замедлил ход, а потом и вовсе остановился. С лёгким шипением двери впустили холодный воздух, Вадик глубоко вздохнул, и, втянув голову в плечи, отправился навстречу недружелюбному ветру. Передвигался он почти бегом, завод по большей части находился в лесу, где ветер почему-то дул сильнее, заставляя людей передвигаться со скоростью намного превышающую повседневную. Щёки слегка защипало, когда он зашёл в тёплое помещение санпропускника. Вадик поёжился и прошёл в небольшую всегда открытую дверь, за которой располагались несколько сотен одинаковых бледно-желтых шкафчиков, некоторые из которых были пронумерованы, другие подписаны фамилией владельца. Вадик уверенно прошагал в третий ряд. По пути он увидел несколько знакомых, автобус, забиравший людей в другой части города, приезжал на несколько минут раньше и многие его коллеги были уже здесь.
Быстро переодевшись и накинув на плечи телогрейку, Вадик отправился на выход. До цеха необходимо идти по улице около десяти минут. Но тут он вспомнил, про мерзкий холодный ветер, и решил пойти обходным путём, по подземным коридорам и наземным галереям. Путь этот займёт в два раза больше времени, зато никакого дискомфорта, никакого холода. На работу он, в принципе не опаздывает, так что время прогуляться есть. Сменные работники пребывали на работу, на пару часов раньше дневников и Вадик не волновался, что встретит кого-нибудь из начальства. И тот начнет интересоваться, почему он шарахается не на своём рабочем месте. Вадик бегом взбежал на второй этаж и начался его длинный путь на работу. Он вышел в первую галерею, света почти не было, горели только дежурные фонари, но их тусклого света вполне хватало, что бы не запнуться о неожиданный порожек и вовремя свернуть в правильное ответвление. Вадик то спускался, то поднимался по лестницам, спустя минут пять он прошёл как минимум три наземные галереи и один подземный коридор, и как раз спускался в третий, когда ему показалось, что впереди кто-то идёт. Он не слышал шагов, поскольку мягкое антипожарное покрытие и рабочие ботинки на резиновой подошве не издавали практически никакого шума. Вадик остановился и вгляделся в полумрак длинного коридора. Несколько лампочек перегорели, и видимость была, как минимум, отвратительная. Но он готов был поклясться, что там кто-то есть. Ну, даже если и так, это же завод, тут полно работников. Кто-то впереди его идёт на своё рабочее место. Но что-то подсказывало Вадику, что всё не так просто. Может предчувствие или ещё что, называйте, как хотите, но у Вадика по спине пробежал холодок, он остановился и стал старательно вглядываться в длинный коридор. Сначала он ничего не видел. Впереди были не меньше тридцати метров, а потом поворот направо. Тусклого освещения не хватало и наполовину. Но потом Вадик уловил лёгкий чавкающий звук. Как будто кто-то неаккуратно поглощал обед. Вадик перестал дышать, ему казалось, что сердце стучит громче парового молота. Но потом несколько раз вдохнув и немного успокоившись, он усмехнулся, ведёт себя как маленький. Это наверняка вода капает из трубы или с крыши, больше это ничего не может быть. Вадик, ступая как можно тише, направился вперёд. Ничего не видно, как он и предполагал, просто вода, правда не видно где накапало, но он и не собирался задерживаться, что бы устранить течь, а потому и не стал искать.
Вадик обернулся, сзади тоже никого не было, и тут он краем глаза замети движение, Вадик посмотрел вперёд и заметил, как в темноте в десятке метров от него мелькнул белый цвет, комбинезон сообразил он. Кто-то впереди спешит на работу. Вадик прибавил шагу и спустя полминуты свернул в новый коридор, плавно уходивший под землю. Здесь освещение было несколько ярче, и Вадик сразу узнал впереди идущего. Анатолий Петрович, Вадик не сомневался ни секунды что это именно он и уже хотел окликнуть его, но остановился. Это несомненно был Анатолий Петрович. Но вот что с его походкой. Одну ногу он волочит, словно она сломана в нескольких местах. Руки безвольно болтаются вдоль туловища, голова наклонена на левый бок, и тоже покачивается в такт тянущимся шагам. Казалось, что оператора недавно переехало тем самым автобусом, на котором он приехал на работу. Но с расстояния в несколько метров Вадик не видел на белом комбинезоне крови, да и Анатолий Петрович уверенно двигался вперёд, вряд ли он смертельно ранен. Вадик некоторое время стоял, разинув рот, он никак не ожидал такой картины. Может ему плохо, мало ли как могло заклинить, но одного предположения было мало, что бы Вадик немедленно кинулся на помощь. Что-то удерживало его оттого, чтобы подойти и помочь человеку. Вадик почти на сто процентов был уверен, что Анатолию Петровичу сейчас не нужна его помощь, более тогу, ему сейчас и не плохо вовсе.
Вадик сбавил скорость, что бы не приближаться к хромающему оператору и потихоньку продвигаясь вперёд, продолжал наблюдать. Анатолий Петрович напоминал ему сейчас какое-то упёртое насекомое, которое отчаянно рвётся к своей цели. Оператор ни разу не оглянулся, Вадика это вполне устраивало, ему не хотелось ни разговаривать, ни даже интересоваться, как дела у, поскольку дела, видимо, идут странно, иначе и не скажешь. Мини-процессия преодолевала метр за метром бетонных коридоров, Анатолий Петрович ни разу так и не остановился на отдых, зато до Вадика стало доноситься его тяжёлое дыхание, так дышать здоровый человек не может, а Вадика опять возникло желание подбежать, схватить за руку, помочь. Подсознание, однако, упорно сопротивлялось этому факту, мигая красными лампочками и умоляя вообще остановиться и подождать, пока это, именно это, уйдёт подальше, и спокойно продолжить путь, как будто так оно и было. Но любопытство брало вверх, в первую очередь интересно дойдёт ли он вообще, а если вдруг упадёт, то Вадик будет рядом и сможет помочь, хотя бы доберётся до телефона и вызовет медиков, а во-вторых, Вадик просто нутром чувствовал, что не спроста Петровича так скрючило, что-то за этим кроется. Что именно и хотелось выяснить. В конце концов осталось идти долго, скоро цех, осталось буквально несколько сот метров.
Они свернули в очередной коридор, здесь на длинный, никак не меньше тридцати метров горела всего одна лампа, да и та мигала, пытаясь дать понять, что пора бы и меру знать. На какую-то секунду Вадик потерял из вида объект наблюдения, и так и не увидел больше. По всем расчёт Анатолий Петрович должен был уже выйти на свет одинокой лампы дневного света, но никого не было, не мелькнуло ни единой тени, не был слышно шаркающих шагов и тяжёлого дыхания. Вадик остановился как вкопанный, так не бывает… Он, стараясь быть тише мыши перед спящим котом, стал продвигаться вперёд на свет. Он боялся запнуться о упавшее тело, но на полу никого не было. Вадик был готов поклясться, то Анатолий Петрович не проходил под лампой, а, следовательно, остался где-то в тёмном промежутке, до освещённого участка. Вадик стоял в круге света, понимая, что он сглупил, что Анатолий Петрович остался позади и сейчас, скорее всего смотрит ему в спину и усмехается. Вадик без труда представил эту картину и сплюнул на пол.
– Хватит! – сказал он вслух. Слова эхом покатились под невысоким полком. Но никто не ответил. Вадик подождал несколько секунд и сказал уже громче. – Совсем не смешно…
Но в ответ, кроме сухого электрического треска погибающей лампы так и не дождался. Вадик стоял в нерешительности посреди длинного коридора, не зная, что ему предпринять. Он чувствовал себя персонажем трэшевого фильма ужасов, стоит ему только войти в темноту, как на него кинется какая-нибудь тварь, которую из-за темноты, а точнее из-за отсутствия денег на спецэффекты разглядеть не удастся. Он, само собой, понимал, что это глупо и, скорее всего, он просто не заметил, как Анатолий Петрович прошмыгнул по светлому пятну, кто знает, может ему резко полегчало, и он поспешил на щит. Пока опять не скрутило все суставы. Но это не так и Вадик это знал. Оператор не проходил под лампой, он остался там в темноте. И сейчас поджидает его, что бы напасть… Господи, Вадик сплюнул ещё раз, надо же себя так запугать. Он решил вернуться к началу коридора, а потом спокойно продолжить путь и списать всё это на обыкновенную странность. Мало ли чего не предвидится в темноте. Вадик медленно двинулся в обратном направлении, он внимательно осматривал, насколько позволяло освещение, каждый метр дороги, но не увидел ни кусочка, ни комбинезона, ни собственно самого оператора. Вадик пожал плечами, что ж это далеко не первая странность, что случилась с ним на этом заводе, достаточно вспомнить, как он сдавал экзамен. Поэтому Вадик позволил себе рассабиться и в этот же момент увид узкую полоску света в стене по левую руку. Вот и ответ. Должно быть тут дверь, туда-то и просочился. Удивительно, что он раньше не заметил полосу света. А может её раньше и не было вовсе и свет в помещении за дверь включили только что. И тут до Вадика дошло. Включили только что, так как решили, что он ушел. Скорее всего, Анатолий Петрович знал, что Вадик крадётся за ним по пятам, но виду не подал, да бы не вдаваться в объяснения, а просто уличил момент и растворился в темноте за дверью. Ну, просто Алиса в стране чудес. Что ж вперёд за белым кроликом, точнее за кроликом в белом комбезе.
Вадик провёл рукой по шершавой поверхности стены, на пол посыпалась пыль. Вот петли, вот ручка, Вадик потянул на себя. Но дверь не поддалась. А чего он собственно ожидал. Вадик попробовал толкнуть, но дверь осталась на месте. Вадик подёргал ручку ещё несколько раз и махнув рукой, развернулся и пошёл на свет. Что за дверь и что за ней забыл Анатолий Петрович, Вадик даже близко представить не мог. Ну да это его дело, хотя на заметку он непременно это возьмёт, и в следующий раз будет несколько внимательней. На всякий случай Вадик запомнил отметку, на которой располагался коридор, надо спросить у начальника смены, что за дверь там может быть, и ещё надо обзавестись фонариком, и хорошенько там всё осмотреть. Пока Вадик шёл на щит он вывел множество предположений о том, что оператор мог делать за странной дверью, некоторые из них были настолько абсурдны, что Вадик сам, ухмыляясь, отверг их, а вот некоторые заслуживали внимания. Он предположил, что это какое-то рабочее помещение и Анатолий Петрович зашёл туда исключительно по своим обязанностям, но против этого предположения Вадик выступил сам же, здание не наше, чего он туда полезет у них своих операторов и аппаратчиков за глаза хватает. Но эта версия всё-таки многое объясняет, кроме состояния самого Анатолия Петровича. Что с ним случилось и почему, если ему было настолько плохо, он полез выполнять какую-то работу, да ещё и не в своём здании. Быть может, у него там с кем-то назначена встреча, но что за секретность, ну не с женщиной же он встречается на самом деле. Глубоко озадаченный Вадик зашёл на щит и, не поднимая головы, прошёл к своему сейфу.
– Привет, Вадим! – раздался знакомый голос.
– Привет, – автоматически вырвалось у Вадика, ещё до того, как до него дошло, что с ним поздоровался Анатолий Петрович.
Вадик не стал поворачиваться к нему, не хватало ещё, что бы он заметил, насколько Вадик удивлён, да что там удивлён, он просто в шоке. Он знает, он знает, что я шёл за ним и теперь издевается. Вадик механически совершал манипуляции с ключами, никак не попадая в скважину. Наконец ему повезло, и ключ вошёл, Вадик повернул его против часовой стрелки и, вытерев неожиданно появившийся пот, открыл дверь. Делать было нечего, он должен взять свою кружку и подойти к Анатолию Петровичу, поскольку чайник прямо возле него. Вадик не спешил, он медленно положил в кружку пакетик с жёлтым ярлычком и насыпал две с половиной ложки сахара, сделал вид, что с интересом разглядывает банку из-под маринованных огурчиков, в которой он возил на работу сахар. И всё тянуть дальше смысла не было. Вадик повернулся в сторону оператора замер на месте от удивления. Анатолий Петрович направлялся к нему бодрой походкой, насколько позволял ему возраст. Нога больше не волочилась, руки, мало того, что не висели безвольно, так ещё и в одной он нёс чайник, а в другой свою кружку.
– Садись, чайку попьём, – предложил оператор, присаживаясь за стол возле телевизора. – Давай наливай, пока не остыл.
Он ведёт себя как будто ничего не случилось. Но Вадик преисполнен уверенностью – Анатолий Петрович в курсе, что Вадик видел его в таком состоянии, и что Вадик нашёл дверь. Вадик уже решил для себя, что больше никогда, какая погода не была, не пойдёт по коридорам лучше замёрзнуть, чем попасть в лапы не совсем нормальному человеку, в лучшем случае человеку. С другой стороны если узнать, что за дверью, то много вопросов сразу отпадёт, если окажется что, как всегда решение проще, чем рисует возбуждённая фантазия. Но вот как Анатолий Петрович оказался раньше его на щите. Это легко объяснить, пока Вадик тормозил в поисках двери, он мог несколько раз сходить на щит и вернуться, он прекрасно знает географию и ему не представляет особого труда скосить себе путь.
– Чего застыл, аки статуя? – невинно поинтересовался Анатолий Петрович. – Заболел что ли? Побледнел как-то.
Вадику показалось или в голосе звучала усмешка.
– Да нет, нормально всё… – Вадик не знал, что ещё добавить.
– Ну, раз нормально, садись чай пить.
Анатолий Петрович приложился к кружке.
– Вадик ты не в курсе, кроме нас сегодня на работу кто-нибудь придёт, не хотелось бы одному за процессом следить.
Хотелось, что бы пришли поскорее, подумал Вадик, но вслух сказал:
– Не придут и не придут – он старался говорить, как можно непринужденнее. – Неужели мы сами не справимся. Сегодня ничего особенного не должно происходить, осталось только за ночной хвосты доделать и всё.
– Всё равно одному неохота на щите сидеть.
И, как будто исполняя его желание, скрипнула входная дверь, и в помещение ввалился Эдик. От него веяло холодом, видать шёл по улице.
– Лучше бы пошёл по коридорам, ветер просто с ног сбивает!
И начался совершенно обычный трудовой день цеха 23, завода номер 35. Эдик полсмены жаловался на отвратительную погоду, Анатолий Петрович, как всегда молча сидел в сторонке, и зачем ему нужна была кампания на щите, всё равно ни с кем не общается. Видимо, искал тему для разговора, надеялся, что Вадик сам выдаст себя. Но не тут то было, Вадик молчал как рыба, он даже не спрашивал про дверь на минусовой отметке, за которой утром исчез оператор. Он изредка поглядывал на Анатолия Петровича, но старался близко не подходить к нему, и не заговаривать. К середине дня, когда события недавнего утра немного поблёкли, и Вадик трезво посмотрел на события, он был почти уверен, что за дверью находится короткая дорога на щит, и ничего другого там быть не может. Он решил выяснить это наверняка и подошёл к Серёге Елисееву и спросил, про дверь на отметке минус один, в третьем корпусе. Тот надолго задумался и сообщил, что не может знать всего, и лучше всего будет, если он покажет непосредственно саму дверь, хотя и неохота терять время на это поскольку здание всё равно не наше и заботы соответственно тоже. Но вскоре подозвал к себе Вадика.
– Слушай, я спросил у начальства, они тоже ничего не в курсе, что за дверь такая, надо бы сходить туда проверить, переписать номер и посмотреть на планах.
– Мне сходить? – спросил Вадик.
– Вместе пойдём. Мне надо быть уверенным во всём, может быть на месте я сориентируюсь лучше, и не придётся напрягаться без повода.
Это хорошо, что он так решил, а то Вадик не очень то горел желанием возвращаться на место расставания Анатолием Петровичем, несмотря на то, что сейчас в разгаре день и на улице светит солнце, ярче от этого на минусовой отметке не станет. Так как горела одна лампа, так и будет гореть.
– Ещё, электрика надо взять, ты сказал, что там только одна лампа работает.
Вадик кивнул.
– Не наша конечно, территория, но у них оператор и аппаратчик на больничном, так что они будут только благодарны за подобное вмешательство, – Сергей улыбнулся. – Давай подходи через час, сразу после обеда и пойдём.
В назначенное время Вадик ждал возле кабинета. Елисеев вышел оттуда на пять минут позже, чем договаривались, вместе с дежурным электриком, который под мышкой нёс несколько ламп дневного света. Они о чём-то говорили, даже немного спорили, Вадик решил не вмешиваться, а просто показывать дорогу. Спустя несколько минут, преодолев несколько сотен метров, они были на месте. У Вадика от этого места по коже побежали мурашки. Он опять чётко представил плетущегося Анатолия Петровича, свешанную на бок голову, хлюпающие звуки. Вадик незаметно поёжился, благо скрыть это было нетрудно, перегорела последняя лампа, и темнота не позволяла рассмотреть ни дверь, ни даже стены. Начальник смены включил приготовленный заранее фонарь и Вадик, наконец, смог разглядеть в подробностях таинственную дверь. Увиденное ему совсем не понравилось. Он знал, что обозначает код из четырёх цифр, написанных красной краской, повышенная радиационная опасность. Законсервировано на неопределённой срок, проход запрещён, угроза жизни. Для всех, но не для Анатолия Петровича. Опять в голову полезли безумные мысли, неужели он ходит туда подпитаться радиоактивным излучением, подобно героям американских комиксов. Но это невозможно, тогда и его одежда давала бы такой фон, что не то что светился, а просто сверкал на каждом угла и каждый дозиметрический прибор верещал без умолку, стоило «грязному» оператору оказаться в пределах действия датчиков. А это могло означать только два варианта, или Анатолий Петрович туда не заходил, или там чисто. Первый вариант отпадает сам собой, второй, вполне вероятно,, вполне вероятно, что помещение за дверью загрязнено не полностью и Анатолий Петрович знает об этом. Но только вот зачем он ходит туда и что он там делает, осталось загадкой ответ, на которой находился далеко, а точнее за стальной перегородкой, которую здесь называли дверью, в полметра толщиной.
– И что это за дверь.
– О ней давно забыли, неудивительно, что я сразу не сообразил. – Сергей замолчал. А когда он продолжил, Вадик не мог больше ни о чём думать, кроме того, как попасть по другую сторону. – Это случилось давно, когда только завод начинал работу, нашего здания тогда не было, оно едва ли планировалось на чертежах. Там, – он указал на дверь, – была первая печка, по переболтке отходов. Экспериментальный образец… Но случилась авария, сильный направленный взрыв. А помимо самой печки, там был щит подобный нашему, только располагался намного ближе к печке. Все кто были в тот момент на щите, семнадцать человек погибли в один момент, считается, что они погибли, но проверять этого никто не стал, в срочном порядке, что бы скрыть следы неудачи от общественности объект был изолирован и закрыт.
Конец ознакомительного фрагмента.