Соляная статуя
– Что это Симеон Романович про упряжку говорил? – спросил Шурка, когда полицейский скрылся за поворотом.
– Ой, князь! – удивлённо посмотрела на него Фёкла Фенециановна. – Нешта запамятовали? Ведь мой Марьян Астафьевич в заседателях числится, а заседатель есть наипервейший помощник исправнику.
– Да и откуда вам знать, – решила она, чуть подумав. – Ведь токмо в прошлом 1785 годе императрица Екатерина Великая жалованной грамотой учредила дворянские собрания в уездах.
Беседуя, они продолжили прогулку и вскоре забрались в самый дальний уголок парка. За невысокой каменной оградой открылся вид на неширокую речушку, которая тихо несла свои воды меж просторных лугов. Чуть в стороне виднелась череда сереньких хат. «Вот, наверное, где Варя живёт», – подумал Шурка и тотчас её увидел. Согнувшись под тяжестью коромысла, девушка шла с вёдрами от реки.
– Слышали, – между тем теребила его за рукав помещица, – что в Рассею прибыл сам граф Калиостро. Оный де похвалялся, что разговаривал с Александром Македонским, Юлием Цезарем, и что собственными глазами видел пожар Рима при императоре Нероне и даже как Христа распинали…
– О, Господи! – перекрестилась тут Переверзева. – Неужто всё это правда?
Захарьев, который не сводил взгляда с удаляющейся девичьей фигурки, только плечами пожал.
– А что об этом в Лондоне сказывают, что в Париже?
– Граф Калиостро? – наморщил лоб Шурка, ещё раз посмотрел в сторону реки и неожиданно вспомнил, что читал об этом итальянском авантюристе в каком-то журнале.
– Да что о нём сказывают, – усмехнулся он, – самый обычный фокусник, циркач.
– Ай-яй! – покачала головой Переверзева. – А ведь говорят, что сей граф одним токмо магическим способом в три раза увеличил золото светлейшему князю Потёмкину[56].
– Всё это ловкие фокусы, – сказал в отчаянье Шурка, понимая, что через минуту-другую крепостная девушка доберётся до сереньких хат и исчезнет там навсегда.
В это время Варя, очевидно, решила передохнуть и поставила вёдра на землю.
– Доводилось ли вам видеть сего магического графа? – допытывалась помещица.
Услышав это, Шурке вдруг пришла на ум шальная идея.
– А как же, – соврал он. – Граф даже меня одному фокусу научил. Хотите, покажу?
– Непременно, – обрадовалась Фёкла Фенециановна.
– Тогда зажмурьтесь.
Переверзева с готовностью выполнила его просьбу и теперь стояла с закрытыми глазами, вытянувшись в струнку, словно солдат на плацу. Шурка тут же сделал расчёт, после чего осторожно ткнул её пальцем в выпуклое брюшко. В следующий миг помещица превратилась в соляную статую.