V
На другой день, как и договорились, в шестом часу утра Митька Кролик и Федя Сморчок были у его сторожки. Розовые и золотистые пятна света лежали на темной, освеженной росою земле и время от времени двигались и меняли очертания, когда медленный, слабый ветер проходил в ветвях тутовых деревьев, обступивших сторожку. Розовые и золотистые пятна лежали и на коленях, и на плечах Адама, сидевшего у порога на складном брезентовом стульчике. Толстыми грубыми пальцами он навязывал маленькие тонкие крючки на своем неказистом на вид, но испытанном спиннинге, составленном из алюминиевой трубки и метрового куска бамбука. Последний раз Адам ходил на рыбалку две недели назад с профессором хирургии Николаем Артемовичем и сейчас навязывал те три крючка, которые оборвал прошлый раз. Все эти последние дни дул «Магомет» – южный ветер, и тарашка совсем не ловилась. Сегодня с рассвета хоть и легонько, но дул «Иван» – ветер северный, и, по здешней примете, рыба должна была быть.
– Ну, че? – сказал Митька Кролик Адаму вместо «здравствуйте». – Позырь, сколько накопали! – Митька раскрыл круглую золотисто-черную жестяную банку из-под тахан-халвы: под легким слоем черной мокрой земли было полно червяков. – Сто семнадцать штук, понял! – похвастался Митька.
– Ну-ну! Молодец! – похвалил Адам.
Федя Сморчок стоял в стороне, опустив свои голубые глаза и почесывая ногу об ногу. Ему было обидно и очень хотелось сказать Адаму, что накопал червяков на своем огороде он сам и что красивая банка из-под халвы тоже его, но, боязливо поглядывая на лопоухую голову Митьки Кролика, он молчал.
– А ты мне закидушку дашь? – спросил Митька Кролик Адама с плохо скрытой тревогой в голосе.
– А вон приготовил, – кивнул Адам на землю. Рядом с его живой ногой лежала дощечка с аккуратными выемками, на которой была намотана светло-зеленоватая леска.
Митька благодарно промычал и, взяв закидушку, стал ее ласково рассматривать. И крючки, и литое свинцовое грузило, запрятанное до половины в розоватую резиновую трубку от медицинской кружки, – все было в полном порядке.
– Пошли, что ли! – сказал Адам, насадив на крючки кубики зеленой резины, чтобы крючки не кололись и не цеплялись. Встав, Адам сунул под мышку свой складной стульчик, взял из комнаты сетку с чем-то завернутым в газету, и они тронулись в путь. Митька Кролик со спиннингом Адама, как заправский рыбак, гордо шагал впереди, а Федя нес невидную закидушку и банку с червяками. Так они вышли за ворота больницы и пошли по широкой немощеной улице, поросшей темно-зелеными островками гусиных лапок. Идти по этой тихой, еще не проснувшейся улице было очень приятно. Свежий мягкий воздух очищал старую грудь Адама и глубоко входил в чистые, нежные легкие Митьки Кролика и Феди Сморчка.
По всей улице лежали розовые и золотистые пятна света, а вдоль дощатых заборов шли далеко голубоватые легкие тени. В тех местах, где золотистое пятно попадало на островок гусиных лапок, еще мокрых от росы, они вспыхивали ярко-золотым светом, а там, где попадало пятно розовое, горели ярко-алые места. По всей улице, уходящей далеко-далеко в сиреневый туман, никого не было видно, только у домика с зеленой калиткой сморщенный старичок Аркаша пас кур. Он сидел на низенькой табуреточке с прутиком в руке и строго смотрел за десятком рябых и красноватых кур, ходивших не спеша между островками травы.
– Ловись, рыбка большая! – радостно поднявшись с табуреточки, приветствовал рыбаков Аркаша, улыбаясь всем своим сморщенным темным личиком. – Покурим, што ль? Найдется?
Еще не доходя до Аркаши, Адам полез в карман за кисетом, потому что знал, что Аркаша обязательно попросит курева, и совсем не потому, что ему так уж хочется курить, а потому, чтобы «поговорить с человеком», а табачок у Аркаши и свой был. Аркаша достал курительную бумагу, свернул крутку из Адамова табака, прикурил и сказал, подумав, то, что говорил подряд уже много лет:
– Ну, как дела? – сказал Аркаша.
– Помаленьку, – отвечал Адам.
Аркаша пососал самокрутку, выпустил дым и продолжал беседу:
– Ну, как жизнь? – сказал Аркаша.
– Да ничего…
– Ну погода-а! – сказал Аркаша, счастливо обводя округу своей маленькой ручкой с папироской между темными пальцами.
– Погода что надо! – подтвердил Адам.
Митька и Федя прошли вперед и нетерпеливо смотрели на Адама и Аркашу.
– Да-а, – сказал Аркаша, подумав еще немножко. – Да-а! Так на рыбалку, значит? Рыбу, значит, ловить?
– На рыбалку, – подтвердил Адам. – Так я пойду.
– Счастливого пути, доброго здоровья! – сказал Аркаша и радостно снял с лысой маленькой головы зеленую засаленную фуражку.
– За Толяном зайдем, а? Наверно, дрыхнет, – сказал Митька, – все равно остановка напротив его дома.