13-й карась. История первая. Футбол с привидениями (В. Т. Квилория, 2007)

© Квилория В.Т., 2007

Валерий Квилория – лауреат Международного конкурса детской и юношеской литературы им. А. Н. Толстого 2006 года (Москва) лауреат литературного конкурса «Русская премия» 2006 года (Москва)

Лера с Шуркой сидели за могильным холмиком и с ужасом слушали, как в темноте над старым кладбищем разносится неясное «бу-бу-бу».

Шурка высунулся из-за могилки и тотчас нырнул обратно.

– Привидение, – сообщил он дрожащим голосом.

– Бежим отсюда, – предложил Лера.

– Куда? – удивился Шурка. – Оно нам единственную дорогу перекрыло.

Неясные звуки, тем временем, усиливались, а привидение мало-помалу приближалось. «Пропали мы!», – решили мальчишки…

А началось всё с того, что на второй день летних каникул в городке объявили чемпионат по футболу на лучшую дворовую команду. Желая отыграться за зимний проигрыш в хоккей, команда «Кладочек» вызвала на поединок команду «Румынии». Надо пояснить, что Румынией именовалась старая часть города, сплошь застроенная частными домиками. Кладочки же напротив были новым микрорайоном с многоэтажными домами, асфальтированными улицами и яркими фонарями.

В городке испокон веков имелось два футбольных поля. Одно, поменьше, в центре – возле школы. Другое, побольше, на окраине между Панским прудом и старым кладбищем.

Чемпионат играли, конечно же, на большом поле. Там и от старших подальше, и к воде поближе. Правда, футбол здесь был делом непростым. Сразу же за воротами «Румынии» начинался пруд. За воротами «Кладочек» – заросли колючего терновника. Со стороны города к полю подступали полчища бурьяна, среди которого разверзли бетонированные пасти глубочайшие подвалы некогда заброшенной стройки. С противоположной стороны раскинулся обширный луг, прозванный в городке «линией Мажино». На нём день-деньской пасся местный скот, отчего луг всегда был щедро усеян козьим горохом и коровьими лепёшками. В таком окружении ошибки стоили дорогого. А правило у футболистов существовало простое: от кого за пределы поля уходил мяч, тот за ним и бежал. Исключением считался только гол. его из ворот «доставал» сам вратарь. Поэтому мальчишки старались бить наверняка.

Игра у «Румынии» не задалась. Пять раз подряд её наступление завершалось стремительной контратакой «Кладочек». И пять раз подряд долговязому вратарю «Румынии» по прозвищу Речка довелось лазать в пруд. Защита у «Румынии» стояла слабая. Там играл новенький Шурка, которого взяли только за то, что он был хозяином мяча и Пеца, который больше любил махать кулаками, чем гонять в футбол.

Выудив из пруда очередной мяч, Речка старательно вытер его о траву и выбил в центр. «Румыния» пошла в новое наступление.

– Пас! Пас! Дай пас! – махал руками на правом фланге десятый номер Муха.

В этот момент одиннадцатый номер Пека набегал с мячом по левому краю. ещё чуть и… Но тут на его пути выросли Лера с Курилой.

Поняв, что двоих защитников ему не обыграть, Пека отдал пас направо. Обрадованный, Муха ударил с такой силой, что попадись на пути защита, её бы снесло вместе с мячом. Но, увы, мяч летел мимо штанги прямо в терновник. И тут на поле выбежала корова Элеонора, которая за минуту до этого мирно пощипывала травку за воротами «Кладочек». То ли шмель её напугал, то ли пчела в ноздрю угодила, но она невольно подыграла «Румынии». Мяч хлопнул ей по уху и скользнул рикошетом в ворота.

Вратарь «Кладочек» – здоровенный Миша – только руками развёл. А Элеонора, задрав хвост, понеслась дальше.

– Не в счёт! Не в счёт! – заорали «кладочки».

– Гол! Гол! – настаивали «румыны».

– Какой гол? – нервничал Лера. – Вам корова помогла.

– Это не наша корова, – нашёлся Муха. – Она из вашего микрорайона.

Прекратила спор, который понемногу начинал переходить во взаимные толчки, сама Элеонора. Вероятно, обидевшись на десятый номер, она неслышно подошла к нему сзади и легонько боднула рогом. Муха испуганно отскочил, но тут же сбросил кроссовку и вооружился.

– Добре, – глядя на это, сказал Миша, – пусть будет гол. Всё равно мы ведём.

Элеонору прогнали обратно за ворота, и игра продолжилась с новым азартом.

После седьмого гола, по многочисленным просьбам хозяев скота, сделали перерыв. Пасшихся на «Мажино» коров и коз погнали через футбольное поле на вечернюю дойку. Мальчишки помогали изо всех сил. ещё бы! Чуть дашь какой-нибудь бурёнке остановиться, она непременно шлёпнет «мину» диаметром с добрую четверть метра.

Смеркалось. Меж тем, счёт был разгромный, и «Румыния» пустилась на хитрости.

– Ты чего костыляешься?! – неожиданно завыл и покатился по траве Муха.

– Я же в подкате, – пытался объяснить Курила.

– Ничего себе, подкат! – продолжал корчиться десятый номер. – Ногу сломал!

Следом налетел Пеца.

– Костыль! – воинственно подскочил он к защитнику. – Играть научись!

За Курилу заступился Лера.

– Ты чего размахался! – толкнул он Пецу в грудь.

– А ты чего? – подоспели остальные «румыны». – Давай одиннадцатиметровый ставь!

– Что?! – возмутились «кладочки».

Назревала потасовка.

– А ну покажи ногу! – наклонился над павшим Клёпа, который был у «Кладочек» форвардом и тоже знал все эти уловки.

– Не покажу! – заартачился Муха.

Но Клёпа уже дёрнул гетр, и мальчишки увидели, что «сломанная» нога цела-целёхонька. На ней даже царапины нет. Красный от обиды Курила молча ринулся на Муху. Тот проворно вскочил и отбежал в сторону.

– Ага! – обрадовался Пеца и полез на защитника с кулаками.

Тут и началось. Мгновенно кому-то дали подсечку, а кто-то взвыл, что ему глаз выбили.… Но внезапно весь этот сыр-бор покрыл громкий голос Миши.

– Пацаны! – крикнул вратарь «Кладочек», снимая кожаные перчатки. – Мы играем или дерёмся?!

Миша был самый старший среди них. Даже старше длинноногого Речки, два года подряд сидевшего в восьмом классе. И «Кладочки», и «Румыния» знали, что у Миши кулак будь здоров. Противники нехотя разошлись. ещё миг – и игра продолжилась, как ни в чём не бывало. Удар, второй, мяч попал к новенькому. Шурка замешкался и, вопреки своему желанию, отдал его Клёпе. Не успели «румыны» оглянуться, как Клёпа прорвался к их штрафной площадке и пробил по воротам. Мяч мелькнул стремительной тенью и угодил зазевавшемуся Речке прямо в лоб. Вратарь «Румынии» клацнул зубами и упал навзничь, а мяч свечёй взмыл в вечернее небо.

– Вот это клепанул! – засмеялись все.

– Мазила! – заорал на новенького, пришедший в себя Речка. – Гляди, кому пас даёшь!

Мяч упал на «линии Мажино», но где именно, никто уже не мог разобрать. Сгустившиеся сумерки накрыли и луг, и футбольное поле, и Панский пруд, и кладбище.

– Айда по домам! – крикнул Миша.

Лера, который был ближе других, бросился первым. Между тем, единственная тропинка в город петляла среди кладбищенских крестов и обелисков. Недолго думая, он свернул с неё и пошёл напрямик сквозь высокий бурьян. Но не одолел и половины пути, как оступился и соскользнул в бетонированный стакан. На четырёхметровой глубине его поджидали битые бутылки, кирпичи, куски металла и прочий хлам. По счастливой случайности, Лера зацепился шортами за торчащий из бетона конец арматуры. Шорты с треском разорвались до самого пояса, и он повис, как Буратино на гвозде у Карабаса-Барабаса. Попытался выбраться, но пояс незамедлительно сполз кверху и превратился в настоящую удавку. Беспомощно барахтаясь, защитник «Кладочек» слышал, как обе команды, споря и переругиваясь, топотали по тропинке.

– Помогите! – крикнул он, но из сдавленной груди вырвалось лишь сипение.

Всё, понял Лера, скоро пояс съедет под самое горло и он удавится на собственных шортах. Героическая гибель, ничего не скажешь. В школе обхохочутся.

Неожиданно в наступившей тишине нарочито бодрый голосок запел песенку про храбрых зайцев, которые в страшную полночь косят волшебную трын-траву. Лера тотчас узнал нового защитника «Румынии». Он и сам, бывало, так напевал для смелости. Набрав воздуха, Лера позвал, что есть мочи:

– Шурик!

Вместо крика передавленное горло издало жалкий писк. Но новенький, удивительное дело, остановился. «Хоть бы не убежал!», – взмолился Лера, понимая, что тот может запросто принять его за какого-нибудь восставшего из гроба мертвяка. Застывший в ужасе Шурка действительно не прочь был дать дёру. Да только путь к спасению лежал через кладбище. Поэтому он и медлил в нерешительности.

– Кто здесь? – наконец, спросил он.

Лера схватился за пояс руками и немного высвободил грудь.

– Это я, Лера!

– Лера? – не поверил Шурка. – Ты же давно ушёл!

Висящий над бетонной пропастью едва не заплакал от отчаянья.

– Мазила! – пропищал он.

Услышав это, новенький смело полез в заросли лебеды.

– Осторожно! – шелестело из-под земли. – Сам не свались.

Взявшись одной рукой за Лерины шорты, а другой – за бурьян, Шурка, кряхтя от усердия, вытащил защитника «Кладочек» на край ямы. А там Лера и сам вцепился в лебеду. Отдуваясь, мальчишки отползли подальше от опасного места.

– Ты чего сюда попёрся? – спросил Шурка.

– Угол хотел срезать, – уклончиво пояснил спасённый.

Не говорить же, что кладбища испугался, как маленький. Но Шурка, похоже, и так всё понял.

– Пошли, – предложил он, – а то совсем стемнеет.

Но едва они ступили на тропинку, как услышали это зловещее «бу-бу-бу». Звуки исходили из кустов можжевельника и сирени, что темнели в глубине кладбища. Словно по команде, мальчишки упали в густую траву за первым попавшимся холмиком. Лежали, прислушивались. Тишина. Только где-то в далёкой роще за их спинами пробовал голос соловей, готовясь к ночному концерту. Может, показалось? Шурка высунулся из-за укрытия и тотчас присел.

– Чего там? – спросил Лера, придерживая рукой разорванные шорты.

– Привидение, – дрожащим голосом доложил тот.

Лера не поверил и тоже выглянул. В сгустившейся темноте ничего не было видно. Померещилось Шурке со страху. И вдруг опять: «бу-бу». Лера всмотрелся и обмер. В какой-то полусотне шагов между крестов плыло белое длинное существо.

– Это, наверное, фосфорное облако от покойника, – прижался он к товарищу по несчастью. – если накроет – нам хана. Бежать надо.

– Куда? – удивился Шурка. – Оно прямо по тропинке чешет.

– Не знаю, – признался Лера. – Может, по саду мимо пруда?

– Далеко, – не согласился тот. – Давай переждём, вдруг его ветром развеет?!

И он ещё раз высунулся для рекогносцировки. Увы, привидение было там же. Мало того, рядом Шурка различил второе, но уже чёрного цвета.

– Это не фосфорное облако, – объявил он. – Их там двое.

– Привидение с мертвяком, – мрачно пошутил Лера.

– Может, и правда. Вылезают из могил и бродят?

– Тогда надо сматываться, – заключил Лера, – мы ведь тоже на могилке сидим.

– Врешь ты всё, – отпрянул от холмика Шурка.

– Точно, – прошептал Лера. – Только она без креста, старая очень.

– А может, тут самоубийца похоронен? – не согласился Шурка. – Их ведь без крестов хоронят и отдельно.

– Тогда ещё хуже, – сообщил Лера. – Кто руки на себя наложил, тому ни на земле, ни на небе покоя нет. Душа его потом ровно тысячу лет мается и пристаёт ко всем подряд.

– А ты откуда знаешь?

– Бабка рассказывала.

– Ладно, – решился Шурка, подобрав мяч, – бежим через сад.

Вначале на четвереньках, потом на корточках, а далее во весь рост, они задали такого стрекача, что мигом пролетели футбольное поле и бежали вскоре вдоль сада по берегу Панского пруда. Осталось его обогнуть, а там снова городская окраина.

Справа чёрной стеной высились деревья. Слева, отражая яркие звёздочки, застыла водная гладь. Вдруг Лера, бежавший первым, остановился, как вкопанный.

– Смотри, – выдохнул он.

– Мама, – сказал Шурка, посмотрев.

Впереди отчётливо виднелись два привидения. Одно – чёрное, другое – белое.

– Бу-бу-бу, – ругались они и плыли навстречу.

Схватив Шурку за рукав, Лера потянул его в заросли старого сада. Под деревьями царила настоящая тьма египет ская. Того и гляди, глаз выколешь. Выручили посыпанные песком белеющие под ногами дорожки.

Пробежав немного, мальчишки на первой же развилке взяли влево, к городу. Но, увы, хитрость не удалась. Привидения оказались куда проворнее и снова возникли на их пути. Но теперь привидений было в два раза больше. Два белых и два чёрных.

– Они нас домой не хотят пускать, – шмыгнул носом Шурка. – Куда мы – туда и они.

Выбиваясь из сил, мальчишки помчались по саду дальше в поисках следующего поворота к городу. Наконец, нашли.

– Стой, – сказал тут Лера и сам остановился. – Слышишь?

Мальчишки прислушались, и волосы на их головах едва не встали дыбом.

Неясные звуки доносились отовсюду.

– Да они на нас настоящую облаву устроили, – всхлипнул Шурка.

– Точно, – пал духом Лера. – Они же летучие, что им стоит нас догнать. Балуются, как кот с мышкой.

– А может, им деревья мешают? – предположил Шурка. – Сквозь них не очень-то налетаешься.

– Тогда надо драпать, куда глаза глядят! – решил Лера. – Пока они нас полностью не окружили.

И мальчишки, не сворачивая, помчались прямо. Ни Шурка, ни Лера в жизни так не бегали. Очень скоро сад закончился, и они оказались в чистом поле. Над головой висел звёздный купол вечернего неба. Слева светился огоньками город.

– А вон и моя улица, – показал на ближайший фонарь Шурка.

– Ничего себе! – присвистнул Лера, – мы до Румынии добежали.

С поля были хорошо видны освещённые окна крайних домиков. Привидений поблизости не наблюдалось. Не сговариваясь, мальчишки дружно повернули на свет. Вот и одинокий мигающий от старости фонарь, а далее и сама Румыния.

– Опять они! – внезапно простонал Шурка.

Из-за ближайшего угла выплыло всё то же: белое с чёрным.

– Бу-бу, – говорили они и понемногу приближались в туск лом свете фонаря.

– Ёлы-палы! – вырвалось у Леры.

Мальчишки вновь собрались дать дёру, но всмотрелись и… совершенно обескураженные сели на бордюр. К ним шла парочка. Он в строгом чёрном костюме, она в белом бальном платье до пят.

– Это же выпускники, – медленно сказал Лера, нечто попутно соображая и, сообразив, добавил: – Четыре класса. Человек сто, наверное, будет.

– Сегодня же прощальный бал в школе, – вспомнил и Шурка. – А мы от них по всему саду бегали, как зайцы.

Лера хихикнул. Шурка тоже. Секунду спустя они заливались тихим смехом и катались в придорожной траве. Тыкали друг в друга пальцами, припоминая свои перепуганные физиономии, и едва не рыдали от желания расхохотаться во весь голос. Момент для этого был, жаль, не подходящий. Парочка подошла совсем близко.

– Там далеко за той звездой, – декламировал чёрный кавалер, – такой далёкой и умытой, упрятаны навек тобой, ключи любви, любви забытой…

Мальчишкам пришлось ретироваться. И они направились к Шуркиному дому, до которого было рукой подать.

– Вот тебе и «бу-бу-бу», – передразнил Лера, оглядываясь.

– Слушай, – вспомнил он. – У тебя нитки с иголкой есть?

– У матери, если она спать не легла. А тебе зачем?

– Во, – показал Лера надвое порванные шорты. – Бабка меня заругает…

Едва они открыли дверь, как на пороге возникла Шуркина мать.

– Где ты шатаешься до полуночи? – в сердцах спросила она.

– Да я бы давно пришёл, – сделал честные глаза Шурка. – Так за нами привидения погнались.

– Честное слово, – подтвердил Лера, – одно чёрное, а другое белое.

И они рассказали всю историю от начала до конца.

– Ладно, беглецы, – улыбнулась Елена Михайловна. – Садитесь, поужинайте.

Пока они запивали гречневую кашу парным молоком, Шуркина мать взяла в починку Лерины шорты. Мальчишки ещё не справились с едой, а они уже были зашиты. Да так аккуратно, что и не увидишь, где порвано.

– Иди, сынок, – сказала на прощание Елена Михайловна, – проведи друга.

Влюблённый с первого взгляда в Шуркину мать, Лера с сожалением покинул гостеприимный дом.

– Давай дружить! – предложил он. – Ты к нам на район, я к тебе. Никто и не тронет.

– Давай, – с радостью согласился Шурка.

Тут же они решили, что завтра пойдут купаться на Панский пруд.

– Правда, я плавать не умею, – признался Шурка, – но зато классно ныряю с трамплина.

Лера немного помолчал.

– Покажешь, как правильно надо? – попросил он. – А то у меня каждый раз ноги за спину улетают.

– Конечно.

– А я тебя тогда плавать научу по-всякому. И на спинке, и кролем и брассом…

– Это как?

– Ну, брассом это, как жабы плавают, а кролем – в размашку, – показал Лера.

– А, – понял Шурка.

На полпути друзья остановились и, как взрослые, пожали руки.

– Пока, – сказал Шурка.

– Покедова, – ответил Лера.

Мальчишки разошлись, и каждому из них стало чуточку не по себе: вдруг на кладбище или в саду среди выпускников затесались всамделишные привидения? Но потом они вспоминали друг о друге и о том, что завтра пойдут вместе на Панский пруд, и страхи эти делались крошечными и совсем не страшными. А вечные звёзды светили и светили над их маленьким городом.