Передняя Азия и Ближний Восток
Первая война в истории человечества?
Возможно, первая война в истории человечества разыгралась пять с половиной тысяч лет назад. Именно тогда был стерт с лица земли цветущий город Хамукар. Следы тех событий обнаружены археологами осенью 2006 года на границе Сирии и Ирака. Находки ученых рассказывают о трагической судьбе Хамукара.
Останки цветущего города Хамукар
…Город уже нельзя было защитить, это поняли и его жители, когда небо потемнело и град камней, рассекая воздух со страшным свистом, просыпался на обреченных. Но из последних сил они отбивались от врагов. В чане с водой, вкопанном в землю, они еще торопливо вымачивали комья глины, чтобы запустить их из пращи в головы захватчиков, шедших на штурм. У них еще оставалось более тысячи глиняных снарядов, но враги наступали слишком стремительно, взяв в союзники огонь. Решающая битва даже не состоялась: крыша и стены дома, где находилась последняя горстка оборонявшихся, обвалилась, погребая укрывшихся здесь людей.
Начиная с 1999 года археологи занимаются раскопками Хамукара, древнего городища на северо-востоке Сирии, лежащего всего в нескольких километрах от границы. Как обнаружилось, часть домов здесь была разрушена. Причиной бедствия не могло быть землетрясение. Разбросанные повсюду снаряды, обуглившиеся стены, обширные опустошения – все это наводило на мысль о войне, разыгравшейся здесь. Весь город некогда превратился в одну большую арену сражения. Как полагают ученые, захватчики пришли из южных, плодородных, районов Месопотамии, – возможно, из Урука, одного из первых могущественных городов древности.
Это было не нападение горстки бандитов на поселение пахарей, не вылазка грабителей, перерезавших купцов на альпийском лугу, а поход воинства, взявшего с собой страшные огневые средства, на город, где сотни людей укрылись за оплотом стен, и рухнула их надежда, повалился оплот, и одни лишь трупы павших были не тронуты победителями – все другое досталось им. Выигранная война осталась без своих одописцев. Ее невольный памятник, ее нечаянные иероглифы – груды убийственных шаров, лежащих на земле, – ученые встретили при раскопках Хамукара. Находки дают повод к неожиданным гипотезам.
Археологи не могут пока точно сказать, когда был основан город. По крайней мере, еще 6000–6500 лет назад здесь велась обработка обсидиана – вулканического стекла. Это – ценный поделочный материал, из которого в древности – до того, как научились обрабатывать металлы, – изготавливали оружие. Однако в окрестности Хамукара обсидиан не добывали. Ближайшее месторождение находилось за сто километров от города, на территории современной Турции. Возможно, город, лежавший на полпути между Анатолией и Южной Месопотамией, и возник как перевалочный пункт на караванном маршруте, по которому обсидиан доставляли в Междуречье.
Впрочем, все чаще покупателями обсидиана становились сами жители Хамукара, которые научились выделывать из него товары, пользовавшиеся спросом. Руководитель раскопок, Клеменс Райхел из Чикагского университета, говорит даже о «квазииндустриальном производстве» оружия и орудий труда, налаженном здесь.
Все больше людей, недавно ходивших за плугом или пасших скот, переселялось в Хамукар. Они мастерили, торговали, богатели. «А как только у людей появляется достаток, они строят стены, чтобы защитить себя и свое имущество. Так посреди поля рождается огороженная крепость-город» – так лаконично Райхел обрисовал историю Хамукара. Постепенно он превратился в процветающую метрополию, вызывавшую зависть не только у соседей, но и у жителей городов, лежавших за сотни километров отсюда.
Центральная часть Хамукара занимала площадь порядка 16 гектаров и была обнесена трехметровой стеной. Вокруг нее, на площади около 3 квадратных километров, простирались поселения ремесленников.
Разрушен же Хамукар был в ту пору, когда «обсидиановый век» кончился. Пришло время меди. Среди руин археологи обнаружили и немало орудий, изготовленных из меди. По-видимому, местные жители успели включиться и в торговлю этим металлом.
В начале IV тысячелетия до нашей эры, незадолго до войны за Хамукар, Месопотамия переживает невиданную по своему размаху культурную революцию. Прогресс в развитии технологий так велик, что по-своему сравним с тем, что Европа испытала на рубеже XIX – XX веков.
Появилось колесо, совершившее революцию в развитии транспорта, вроде той, что произошла с появлением железных дорог в XIX веке, стянувших «медвежьи углы» Европы сетью путей, пригодных для мобилизации резервистов. Был изобретен гончарный круг – своего рода промышленная революция древности, позволившая наладить массовое производство (а значит, и массовый сбыт) товара первой необходимости – керамики. В это же время, как из-под земли, вырастают города, маркируя эпоху перехода от блаженной дикости к урбанистической жизни.
Еще недавно считалось, что именно Южная Месопотамия была колыбелью человеческой цивилизации. Но раскопки в Хамукаре могут поколебать привычные представления об этом, полагает Гильермо Олгейз, археолог из Калифорнийского университета. Само существование на территории Сирии таких древних городов, как Хамукар или Телль-Брак, свидетельствует о том, что первые города возникали на севере и юге Месопотамии, очевидно, независимо друг от друга. Прежде считалось, что в Северном Междуречье города появились лишь под влиянием «более развитой городской культуры Южной Месопотамии».
На самом деле на севере Междуречья становление цивилизации протекало совсем иначе, нежели на юге. Поразительно, говорят археологи, что Хамукар вообще существовал. Он лежал вдали от рек, на границе водораздела Тигра и Евфрата. Его правители контролировали не ход ирригационных работ, а торговые пути. Археологи все больше убеждаются в том, что процесс становления древних цивилизаций был обусловлен не какой-то одной, а разными причинами: не только потребностью в орошении окрестных полей, но и нуждами торговли, технического прогресса, а также религиозными целями.
На юге Месопотамии основой хозяйствования было ирригационное земледелие, а на севере – торговля и ремесла, Однако в конфликте двух культур верх взял сельскохозяйственный юг. Богатые города севера – по крайней мере, Хамукар – были разграблены, разрушены, сожжены, стали действительно «захолустной провинцией».
Раскопки, проведенные в Хамукаре, позволяют оценить всю важность для своего времени этой торговой и промышленной метрополии – и неизбежность такого явления, как война. Переход от племенного мира к универсуму городов-государств, стремящихся подчинить или привлечь на свою сторону весь обжитой мир, протекал под крики ужаса, при зареве огней, среди гор трупов. История кроила общество по своей мерке, как кроил путников легендарный Прокруст. Колесо истории сминало все на своем пути.
Неравномерное развитие отдельных областей ойкумены вновь и вновь приводило к вооруженным конфликтам. Борьба за ресурсы, то есть война, стала едва ли не самой естественной формой взаимных отношений государств. Правители Урука были трезвы и прагматичны. Они повели методичное наступление на северную окраину Междуречья – на город Хамукар. Им требовались обсидиан, руды металлов, древесина кедра. Все это ценное сырье привозили в Урук откуда-то с севера. В Уруке ведь не было ничего, кроме хлеба. Так вспыхнула своего рода колониальная война…
Урук: «Венеция» Гильгамеша?
Одним из величайших городов Шумера был Урук, лежавший на юге Месопотамии, примерно в 250 километрах от современного Багдада. Его площадь достигала 5,5 квадратных километра, в то время как площадь Афин в период расцвета составляла 2,2 квадратных километра. Урук был первым мегаполисом древности. В этом городе шумерская культура достигла своего высшего развития. Пять тысяч лет назад здесь зародилась письменность. Здесь правили прославленные цари и среди них герой легенд – Гильгамеш, бросивший вызов богам.
Вотивная фигурка из Урука
«Эпос о Гильгамеше» был забыт в начале нашей эры, когда было утрачено и знание клинописи. Лишь в середине XIX века самый выдающийся памятник шумеро-вавилонской словесности снова вернулся к читателям. Произошло это после того, как английский ученый и путешественник Генри Лэйярд отыскал среди развалин Ниневии библиотеку ассирийского царя Ашшурбанапала.
В 1872 году другой англичанин, гениальный лингвист-самоучка Джордж Смит, привлек всеобщее внимание, опубликовав перевод одного из вавилонских сказаний, хранившихся в этой царской библиотеке. Оно было, впрочем, хорошо известно любому человеку, мало-мальски знакомому с Библией. Это – сказание о Потопе. Не оставалось никаких сомнений в том, что древнееврейская версия основана на вавилонской, а не наоборот.
…Шесть дней, семь ночей бушевал ураган, лились потоки воды, и все люди превратились в глину. Спасся только Утнапишти. Ибо «владыка премудрости» Эа предупредил его о грядущем истреблении рода людского и велел построить корабль и взять с собой «семена жизни» всякого рода. Утнапишти соорудил ковчег, на который погрузил все живое, продукты и снаряжение, а затем наглухо засмолил двери судна.
Одним из персонажей этого сказания был Гильгамеш. Всего в библиотеке Ашшурбанапала хранилось двенадцать табличек, излагавших историю Гильгамеша, и легенда о Потопе была записана на предпоследней, одиннадцатой. Изучив их, Смит предположил, что изначально сказание было написано на шумерском языке. Сложилось оно, вероятно, в городе Уруке. Со временем были найдены таблички и с текстом на шумерском языке.
…Прекрасный Гильгамеш слыл строгим правителем, и жители Урука жаловались, что он обрекал их на подневольный труд, не давая покоя. Они должны были положить все силы на строительство городских стен.
Все его товарищи встают по барабану!
По спальням страшатся мужи Урука.
Своей непомерной дерзостью Гильгамеш разгневал богов, и тогда они сотворили дикаря Энкиду, чтобы покарать царя. Так начинается рассказ «о все видавшем до края мира».
С тех пор, как древняя поэма была заново открыта, не прекращаются споры о том, следует ли считать Гильгамеша исторической личностью. Был ли он действительно царем Урука?
«Это напоминает спор о короле Артуре, – признает британский историк Эндрю Джордж. – Мы не нашли пока ни одного доказательства, что Гильгамеш существовал, но он вполне мог быть подлинным историческим лицом». Долгое время автором поэмы считался Син-леке-уннинни, живший во второй половине II тысячелетия до нашей эры. На самом деле как установили филологи, он использовал раннюю версию эпоса, сложившуюся около 1800 года до нашей эры, дополнил ее рядом эпизодов и гениально обработал все эти разрозненные истории, связав их воедино. Но даже раннюю версию поэмы нельзя воспринимать как историческую хронику.
…Гильгамеш убивает чудовище Хумбабу и побеждает Быка, сотворенного богами. Он покидает Урук и, как последний бедняк, надев рубище, обходит землю в поисках зелья против смерти. Его ждет неудача. Но он возвращается в Урук другим человеком – мудрым правителем, бессмертие которому даруют его добрые дела. Не случайно первоначальная версия поэмы заканчивалась строками:
Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:
«Поднимись, Уршанаби, пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи ощупай —
Его кирпичи не обожжены ли
И заложены стены не семью ль мудрецами?
Стена эта, оградившая Урук, была, по преданию, высотой 9 метров, и протянулась она на 11 километров. Подлинное чудо света! Археологи так и не доказали пока, что Гильгамеш правил Уруком. Но фундамент стены, опоясавшей город, виден и поныне. Немецкий археолог Маргарет ван Эсс признается: «Я убеждена, что Гильгамеш остался в памяти потомков именно потому, что оградил Урук стеной. Это самая длинная городская стена, известная нам, и, вероятно, она была самой величественной. Такое не могло не запомниться людям».
Немецкие археологи приступили к раскопкам этой стены в 1936 году. Понемногу из-под толщи песка открывалось нечто невиданное. Стена все тянулась и тянулась. Через каждые 100 метров вырастала новая сторожевая башня. Археологи датировали стену 2900–2600 годами до нашей эры. В ниппурском списке «царей после потопа», охватывающем эту эпоху, упоминается и Гильгамеш, правивший в XXVII веке до нашей эры. «Вполне возможно, что Гильгамеш был одним из царей Урука в ранний период его истории, а его имя впоследствии обросло легендами», – полагает немецкий археолог Штефан Мауль.
Пожалуй, самый известный эпизод «Эпоса о Гильгамеше» – это сказание о потопе. И он имеет под собой историческую основу. Когда в 1920-х годах английский археолог Леонард Вулли вел раскопки в Уре, в 80 километрах от «Урука огражденного», он обнаружил следы сокрушительного Потопа, который мало в чем уступал библейскому.
Но стал ли жертвой Потопа Урук? Несколько лет назад немецкий исследователь Хельмут Брюкнер также обнаружил здесь обширный слой ила, принесенный наводнением. Под ним находятся остатки городища, очевидно, уничтоженного разлившимися реками (первое поселение возникло на этом месте в V тысячелетии до нашей эры). «На глубине 17 метров мы обнаружили очень однородный слой песка… Над ним видны несомненные следы наводнения. Вероятно, эти отложения оставлены Тигром и Евфратом, вышедшими из берегов». Подобные катастрофы надолго остаются в памяти людей.
Урук пережил бедствие. Уже в первой половине III тысячелетия до нашей эры он становится, пожалуй, крупнейшим городом мира. За его стенами проживает от 30 до 60 тысяч человек. Он опустел лишь в эпоху Сасанидского Ирана, в III–IV веках нашей эры, и был заново открыт англичанином Уильямом Кеннетом Лофтусом в 1849 году.
Впрочем, археологическое открытие Урука все-таки еще впереди. До сих пор удалось раскопать примерно сотую часть древнего мегаполиса – храмы в центре города и царский дворец на его окраине. Геомагнитные исследования, проведенные немецкими археологами в 2001–2002 годах, заставили пересмотреть привычный взгляд на топографию Урука.
Этот город можно теперь по праву назвать «Венецией Древнего Востока». Проложенные здесь каналы (их берега были вымощены камнями) служили не только для орошения полей и садов, но и являлись основными транспортными артериями. По этим водным путям передвигались на лодках из одной части города в другую и даже въезжали в Урук. Над одним из каналов высились городские ворота. Ширина их проема достигала 15 метров. Обширная система каналов была настоящим шедевром инженерного искусства. Сам город напоминал райский сад. Здесь зеленели луга, цвели цветы, колыхались пальмы. Всюду струилась вода, все было наполнено жизнью.
Американское вторжение в Ирак в 2003 году вынудило ученых прервать исследования «на самом интересном месте». Город Гильгамеша все еще хранит свои тайны.
Тайная власть хурритов
Результаты раскопок на холме Телль-Можан
В последнее время нарастает интерес к хурритам. Они появились на Древнем Востоке около 3000 года до нашей эры и на протяжении двух тысячелетий играли важную роль в мировой политике. Теперь археологи пытаются вернуть из забвения этот загадочный народ.
В истории хурритов все начинается с приставки «не»: не-известно, непонятно, неведомо. Нам остается лишь строить догадки, а тайны – как головы дракона! – все множатся. Лежавшая на стыке трех современных держав – Турции, Сирии и Ирака, на территории непризнанного государства Курдистан, – страна хурритов все время оказывалась на периферии внимания археологов. А ведь ими создана цивилизация, которую можно сравнивать с шумерской или аккадской!
В течение двух веков, начиная с XVI века до нашей эры, Хурритское царство – Митанни – было сверхдержавой Древнего Востока. Какое-то время эта страна соперничала с Египтом. Но хурриты оказались, словно между молотом и наковальней, между хеттами и ассирийцами. Они были побеждены и рассеяны. Забыто всё, и забыты все, страна и народ, язык и культура.
Никто не знает, откуда хурриты переселились на плодородные равнины Северного Ирака и Сирии. Во многом представляет загадку и их язык. Он не принадлежал ни к семитским, ни к индоевропейским языкам. Российский историк И. М. Дьяконов предположил, что он относится к числу северокавказских языков – натхо-дагестанских, и его гипотеза, похоже, подтверждается. Впрочем, пока найдено не так много надписей на этом языке. Примерно из двух тысяч хурритских слов, выявленных к настоящему времени, лингвисты могут перевести около половины.
Масштабные раскопки первого хурритского города начались лишь в 1984 году, когда американские археологи Джорджо Буццеллати и Мэрилин Келли-Буццеллати приступили к работе на холме Телль-Можан на северо-востоке Сирии. За десятилетия работы они обнаружили храм, дворец, городские стены, жилой квартал, торговый двор и тысячи оттисков печатей, без которых немыслимо представить себе историю Древнего Востока. Среди этих комочков глины найдено немало оттисков с надписью «Тупкиш, царь Уркеша». Когда-то здесь находился город Уркеш, оплот хурритов.
В документах Шумера и Аккада этот город упоминается начиная с 2200 года до нашей эры. После 1800 года название Уркеша, как и других хурритских городов – Алалаха в Северной Сирии, Нузи, расположенного к востоку от Тигра, – встречается в ассирийских и вавилонских документах, прежде всего в клинописных табличках, найденных в городе Мари.
Однако из многих хурритских городов, упомянутых в письменных источниках, мы знаем местоположение лишь отдельных городов, и только один полностью раскопан. Столица Хурритского царства, Вашшукканни, до сих пор даже не локализована. Прошлое хурритов еще станет будущим археологии, ведь их города ждут своих Шлиманов. Какие тайны они откроют?
Пока история хурритов проступает для нас пунктиром – в отраженном свете чужих архивов. На протяжении многих веков они не могут создать единого государства. Но вдруг в середине II тысячелетия до нашей эры возникает могущественное царство – Митанни. Что предшествовало этому, неясно.
Лишь в кропотливой работе археологов возвращается прошлое. В мутном течении времени проступают четкие ориентиры – даты. Для хурритов точные даты – редкость. Вот почему раскопки Уркеша привлекли пристальное внимание специалистов. Этот город был непрерывно населен на протяжении тысячи лет.
Отчет Буццеллати о раскопках читается, как донесение путешественника, открывшего неизвестный материк: «Около 2600 года до нашей эры город уже обнесен мощной стеной, но она, вероятно, возведена гораздо раньше. Около 2700 года до нашей эры строится крупный храм. Дворец датируется примерно 2250 годом до нашей эры. Нижний город также сооружен в III тысячелетии до нашей эры».
Территория Нижнего города почти не исследована археологами. Они сосредоточили свои усилия на раскопках царского дворца, а также храма. Возможно, где-то в глубине дворца скрывается архив, который пока не удалось найти.
В раннем бронзовом веке Уркеш был крупнейшим известным нам городом Сирии. Он занимал площадь 135 гектаров, и в нем проживало до 50 тысяч человек. Две мощные стены (высотой – 6, а шириной – 8 метров) ограждали его от врагов. Строгая геометрическая планировка свидетельствует о том, что город разрастался не стихийно, как шумерские города, возникавшие на месте деревень, – нет, с самого начала он был построен по четкому плану. Около 1800 года до нашей эры Уркеш был внезапно покинут жителями. Лишь в храм на протяжении последующих пяти веков все так же приходили люди. Что же произошло? Еще одна тайна, связанная с хурритами.
Историю Уркеша приходится восстанавливать буквально по крупицам – расколотым оттискам печатей. Так, из 22 осколков, найденных во дворце, был сложен оттиск с надписью: «Тар’ам-Агаде, дочь Нарам-Суэна, царя Аккада». Нарам-Суэн (2210–2175 годы до нашей эры) считал себя властелином всего известного тогда мира и вел успешные завоевательные войны, одержав ряд побед над царем Элама. И этот правитель, который первым удостоился прижизненного культа и стал именоваться «могущественным богом Аккада», относится к хурритскому царю как к равному и выдает за него свою дочь, отныне царицу Уркеша? Чем не повод поразиться тайной власти хурритов?
Где кроются истоки этой власти? И царские династии, и четко спланированные города, подобные Уркешу, не возникают в одночасье. Этому предшествует длительная традиция. Археологи все чаще говорят о том, что процесс урбанизации в Северной Месопотамии начался примерно в то же время, что и в Южной Месопотамии. Но если там первые города основывали шумеры, то здесь… Может быть, хурриты?
Многое могли бы рассказать их царские архивы, но, повторюсь, они пока не найдены. Многое еще и потому, что хурриты писали на аккадском – этом дипломатическом языке Древнего Востока. Даже от эпохи Митанни до нас практически не дошло ни одного документа на их родном языке. Хотя кто знает, что может ждать нас при раскопках главной хурритской столицы – Вашшукканни?
Пока археологи не могут даже точно сказать, где находился этот город. Чаще всего называют холм Телль-Фехерия на границе Сирии и Турции, один из самых больших холмов в этом регионе. С 2005 года там уже ведутся раскопки, но пока не удалось добраться до слоев, относящихся к эпохе хурритов. Время же «быстрой археологии» по Шлиману прошло. Сегодня никто не позволит в считаные недели вырыть котлован – и при этом уничтожить все лежащие выше археологические слои. По признанию самих ученых, раскопки холма могут занять примерно полвека. И хорошо, если археологи правы в своих предположениях и там, в глубине, действительно, скрывается столица Митанни!
Между тем с недавних пор письма на смеси хурритского и аккадского языков обнаруживают при раскопках сирийской Катны. Нередко хурриты упоминаются и в документах, найденных при раскопках столицы хеттов. Последние, кстати, и уничтожили цивилизацию хурритов. Под ударами хеттской армии в 1340 году до нашей эры царство Митанни пало. Помимо обычных трофеев, победители прихватили с собой еще и чужих богов. Так, один из главных хеттских богов – бог грозы Тешуб, насылавший на землю бури и дожди, – был хурритским богом.
А что еще оставили хурриты потомкам? Что мы узнаем о них в XXI веке?
Тайны забытой Катны
Раскопки Катны, в которых участвуют специалисты из Германии, Сирии и Италии, стали одним из главных археологических событий XXI века. Это – едва ли не самый большой город бронзового века, обнаруженный на территории Сирии. Общая площадь, занимаемая руинами Катны, лежащими в 200 километрах к северу от Дамаска, составляет около 100 гектаров.
Декоративная маска из Катны
Долгое время Древняя Сирия мало кого интересовала. Ее привыкли считать чем-то вроде «проходного двора» древности, по которому маршировали армии то ассирийцев, то хеттов, то вавилонян. Однако археологические работы последних десятилетий позволили ученым открыть неизвестную прежде главу истории Передней Азии бронзового века.
Период расцвета Катны приходится на 1800–1500 годы до нашей эры. Этот город лежал на перекрестье двух важнейших торговых путей: один пролегал с востока на запад и соединял Месопотамию с побережьем Средиземного моря, другой – с севера на юг, он связывал Малую Азию и Аравию. Оживленная транзитная торговля приносила Катне немалую прибыль. Власть ее правителей распространилась на обширную часть Сирии, а также Ливана.
Катна была сооружена около 1800 года до нашей эры. Ее топография типична для бронзового века. В центральной части города расположен царский дворец, разрушенный в середине XIV века хеттами. В нижней части города находились жилые постройки. Здесь проживало около 20 тысяч человек.
Дворец был воздвигнут на скальном плато. Он буквально парил над городом, вздымаясь на высоту 20 метров. Общая площадь, занимаемая им, составляла почти 18 тысяч квадратных метров. За массивными стенами толщиной в 5 метров скрывались бесчисленные комнаты, перемежаясь с громадными залами. Все было величественнее, красивее, чем у соседей – царей других небольших государств, лежавших в Сирии.
Особенно поражает зал, в котором царь принимал гостей. Его площадь равнялась почти 1500 квадратным метрам (размеры зала – 36 × 36 метров). Его свод покоился всего на четырех колоннах. Чтобы перекрыть это помещение, в лесах Ливана приходилось срубать тысячелетние кедры, доставляя их в Катну на повозках, запряженных волами. В боковых помещениях археологи обнаружили хорошо сохранившиеся фрески, напоминающие работы минойских мастеров. В двух комнатах дворца найдены кости слонов (в то время эти животные обитали в долине Оронта, к западу от Катны). Эта находка доказывает, что местные правители устраивали охоту на слонов.
В 2002 году прямо под дворцом была обнаружена царская гробница, вырубленная в толще скалы. Рухнувшие стены засыпали вход туда, и потому усыпальница оказалась не разграбленной. Две высеченные из базальта статуи высотой 85 сантиметров окаймляют вход в главную усыпальницу. Вокруг них лежит осыпавшаяся от времени позолота. Эти статуи, датированные XVIII–XVII веками до нашей эры, вероятно, изображают знаменитых правителей Катны.
К главной погребальной камере размером 8 × 8 метров примыкают три помещения примерно вдвое меньше. Археологи обнаружили здесь останки почти двадцати человек. Очевидно, все они были членами царской семьи. Кроме того, в гробнице было найдено более 2000 предметов, в том числе свыше тысячи небольших изделий из золота, около 250 керамических чаш и тарелок, каменные египетские сосуды, бронзовые сосуды, украшения из драгоценных камней, круглые печати, наконечники стрел и копий. Была обнаружена даже львиная голова из балтийского янтаря.
В главной усыпальнице внимание археологов привлек деревянный ящик, стоявший на каменной скамье. В нем покоились останки женщины, которой было за пятьдесят. Ее тело было обернуто почти двумя десятками тканей, спекшихся друг с другом, в том числе очень дорогих тканей, окрашенных пурпуром. Анализ изменений, которым подверглись кости покойной, показал, что перед погребением ее облекли в эти пышные покровы, а затем высушивали при температуре 200–250 °С, чтобы избавиться от трупного запаха.
Жители Катны верили в то, что их предки продолжают жить и за гробовой чертой, превратившись в призраков, – их обителью остается потусторонний мир, но они могут влиять на события, происходящие в нашем мире. Один-два раза в месяц надо было потчевать призраков яствами, чтобы заслужить их благожелательное отношение. Тем более что загробный мир, каким он представлялся в верованиях древних сирийцев, был довольно мрачным местом. Боги не очень благоволили к умершим, угощая их вместо пищи грязью и предлагая утолять жажду соленой водой. Поэтому заботиться о пропитании своих предков было уделом детей и внуков. Зато в трудную минуту с ними можно было посоветоваться.
Судя по находкам, сделанным в царской усыпальнице, здесь не только потчевали покойных, но и пировали вместе с ними. У правителей Катны существовал странный обычай. Вместе с другими членами царской семьи, а также видными сановниками они регулярно спускались в усыпальницу, чтобы разделить ритуальную трапезу рядом с погребенными здесь людьми. Участники этих пиров, совершавшихся на грани жизни и смерти, рассаживались на тех же каменных скамьях, которые служили последним приютом почившим. Осколки битой посуды и многочисленные кости животных еще и теперь напоминают о том, что в дни таких пиршеств столы не пустовали.
Летом 2009 года под северо-западным крылом дворца было обнаружено еще одно захоронение. Около 30 скелетов. Золотые браслеты, кольца, драгоценные диадемы. Древнеегипетские вазы. Покрытые патиной кинжалы. Небольшая маска из слоновой кости, изготовленная в стиле египетских мастеров. Вероятно, здесь погребали царских дочерей и чиновников высшего ранга. Возможно, в эту усыпальницу со временем переносили останки людей из найденной ранее гробницы, когда та переполнялась.
При раскопках Катны были обнаружены также 74 клинописные таблички с надписями на смеси различных языков, на которых говорили местные жители. Глаголы были заимствованы из хурритского языка, остальная лексика – из аккадского. Письменные памятники, относящиеся к бронзовому веку Сирии, весьма немногочисленны. Почти все, что мы знаем об истории древнесирийских городов-государств, нам известно из сообщений, найденных в хеттских и египетских архивах. Это – первые клинописные тексты, обнаруженные на территории Сирии, в которых говорится о происходивших тогда событиях. Судя по ним, правители сирийских городов содержали целую сеть агентов, которые извещали их обо всем, что замышлялось при дворах крупнейших правителей той эпохи.
Долгое время цари Катны проводили вполне самостоятельную политику, ловко лавируя между египтянами, вавилонянами, хеттами. Однако в середине XIV века Ближний Восток стал ареной ожесточенного соперничества двух сверхдержав – Египта и Хеттского царства. Жертвами этой борьбы стал ряд небольших государств, оказавшихся «между молотом и наковальней».
Последнему царю Катны, Иданде, оставалось надеяться лишь на крепость стен, защищавших город. Система укреплений, окружавших его, пожалуй, не имела себе равных тогда в Сирии. Еще и сегодня вокруг развалин Катны вздымается вал высотой около 20 метров.
Иданда готовился даже к войне. На одной из табличек сохранился его приказ срочно выковать 18 600 бронзовых мечей. Однако численность армии хеттского царя Суппилулиумы все равно была вдвое выше.
Около 1340 года Катна пала. На тридцать с лишним веков это небольшое царство было забыто.
Тайны древнейшей библиотеки
Цилиндр, покрытий клинописными знаками, из Сиппара
В большинстве библиотек древности, обнаруженных археологами, не хватает самого главного – книг. Тем интереснее открытие, сделанное в Сиппаре, городе, лежавшем в 60 километрах от Вавилона. Некогда он был одним из главных культурных центров Месопотамии. Первое письменное упоминание о нем относится к XXIII веку до нашей эры. В эпоху Нововавилонского царства, в VIII–VI веках до нашей эры, Сиппар пережил настоящий расцвет, а после его падения пришел в упадок, но еще существовал на протяжении почти тысячи лет – при Ахеменидах, Селевкидах и парфянских царях. Что же заставляет ученых вновь и вновь вспоминать этот город, которого давно уже нет?
Долгое время археологам не удавалось найти «вавилонскую библиотеку» в подлинном смысле этого слова. Их достоянием были лишь бесчисленные разрозненные тексты. Удача ждала в Сиппаре.
В VI веке до нашей эры здесь, в одном из городских храмов, было собрано множество клинописных табличек. Они содержали преимущественно литературные произведения: мифы, молитвы, гимны, песни и заклинания. Были здесь и сочинения давно исчезнувших народов – тех, о которых сами вавилоняне были бы не прочь сказать, что они «жили до нашей эры». Хранились, например тексты на шумерском языке, на котором уже полторы тысячи лет как перестали разговаривать. Пятую часть всего фонда составляли списки слов. Эти глиняные таблички содержали двуязычные перечни слов на шумерском и аккадском языках (последний пришел на смену шумерскому). Имелась также литература по астрономии, медицине и практической магии. Отыскались и эпические произведения, например фрагменты эпоса о сотворении мира. Подобный подбор книг лишний раз свидетельствует о том, какой насыщенной и разнообразной была духовная жизнь вавилонских книжников в I тысячелетии до нашей эры.
Открытие этой библиотеки имеет свою долгую историю. Еще в 1881–1882 годах местный археолог Ормузд Рассам, ассистент Генри Лэйярда, отыскавшего Ниневию, предпринял пробные раскопки в Сиппаре, поскольку, по его предположениям, где-то здесь находился знаменитый храм, возведенный в честь бога Шамаша. В самом деле он нашел храмовую постройку, но так и не завершил работы.
Лишь 100 лет спустя, в 1985–1986 годах, группа археологов из Багдадского университета приступила к раскопкам там, где остановился Рассам. Они и обнаружили еще одну храмовую постройку, занимавшую площадь свыше 3600 квадратных метров. Она напоминала настоящий лабиринт. В восточном углу здания от длинного коридора отходила маленькая комната длиной 2,7 метра и шириной 4,4 метра. В ней, за возведенной наспех кирпичной оградой, ждал клад – в боковых стенах каморки открылись многочисленные ниши, в которых, как на библиотечных полках, лежали книги. Клинописные таблички. Короба с ними стояли и на полу.
Всего было найдено около 2000 табличек. По сравнению с современными хранилищами книг, библиотека Сиппара кажется небольшой. Но это наш взгляд. Монументальные стены свидетельствуют о том почтении, с которым к ней относились сами вавилоняне. Они не жалели материалов, чтобы возвести здание, где должны были храниться книги.
Аккуратно сфотографировав таблички, археологи затем собрали их и перевезли в один из музеев Багдада. Предстояло расшифровать сотни текстов, но политические бури наших дней помешали работе в кабинетной тиши. Разыгралась первая «Война в заливе» с ее бомбардировками, тяготами, наконец, вопиющей нищетой. У музейных работников не было возможности поддерживать нормальный режим хранения клинописных табличек. Через некоторое время вся библиотека Сиппара, пережившая в своем подземелье десятки империи и царств, просто рассыпалась в прах. Прочитать древние тексты уже не представлялось возможным.
Сейчас ученые располагают лишь фотографиями погибших книг. По счастью, снимки отличаются хорошим качеством, а потому древние тексты, пусть хотя бы в таком призрачном виде, остались доступны ученым. Впрочем, к научному анализу находок приступили лишь в 2003 году в рамках совместного проекта историков из Гейдельбергского и Багдадского университетов. Из охваченного войной Ирака в Германию окольными путями доставили фотокопии книг. Библиотека Сиппара начала свою виртуальную жизнь.
Как полагают ученые, она стала создаваться в VII веке до нашей эры или, может быть, даже раньше. По-настоящему же работы развернулись в конце VII – середине VI века, в пору правления знаменитого царя Навуходоносора II (605–562 годы до нашей эры), с именем которого связан расцвет Нововавилонского царства.
В годы правления этого монарха чрезвычайным его вниманием пользовалось книжное дело – занятие, требовавшее немалого ума и смекалки. Письменность была привилегией особых каст населения (жрецов, писцов), члены которых в течение многих лет изучали сотни клинописных значков. Они жили книгами, изреченной мыслью – и берегли ее, переписывали древние тексты. Как отмечают специалисты, некоторые писцы Сиппара по уровню своего исторического и филологического сознания мало чем уступали европейским ученым XIX века, заново открывавшим и сохранявшим наследие средних веков.
Книги из Сиппара интересны не только своими текстами, но и их оформлением, точнее говоря, пространными подписями, сопровождающими их, – колофоном. Копируя старинный текст, писцы добавляли к нему строки, в которых сообщали свое имя, имя своего отца, профессию или полученное образование, а нередко и дату окончания работы. Указывали также, где хранится оригинал – в Вавилоне, Ниппуре или другом городе. Все это позволяет оценить контекст, в котором существовала та или иная книга. Дает нам представление о том, в каком мире жили книжники в эпоху Нововавилонского царства, из каких семей были родом, чем занимались.
Однако историки не могут ничего сказать о том, как отбирались таблички, которым предстояло пополнить хранилище книг в Сиппаре, кто имел право войти в эту комнату и достать из ниши книгу, чтобы ее почитать. Использовались ли эти книги как справочные пособия? Долго ли их хранили? Выдавали ли книги напрокат, как в современных библиотеках? Ответов на эти вопросы пока нет.
Более 500 текстов, найденных в Сиппаре, ждут своей расшифровки. Над молитвой длиной в 40 строк исследователь из Гейдельбергского университета Маркус Хильгерт бился четыре недели. Подобный опус, написанный на любом современном языке, можно перевести всего за пару часов. Но шумерский и аккадский языки еще 2600 лет назад, когда в библиотеке Сиппара кипела жизнь, были уже языками мертвыми. Даже имея под рукой словарики, составленные писцами Нововавилонского царства, имея за плечами вековой опыт расшифровки клинописных текстов, современные исследователи вряд ли могут рассчитывать на то, что глиняные книги Сиппара будут досконально прочитаны в ближайшие годы и даже десятилетия.
…Археологи пока не берутся сказать, была ли библиотека в Сиппаре действительно «храмовой». В любом случае речь идет об уникальном собрании клинописных книг. Конечно, это – не самая большая и не самая главная библиотека Вавилонского царства, но она – единственная, дошедшая до нас в таком целостном виде. Для археологов она идеально вписана в контекст эпохи. И все-таки пока еще рано подводить черту под этим открытием. Лишь когда все найденные таблички будут переведены на современный язык, станет понятно значение сделанных находок.
Загадка падения Тира
Археологическое исследование Финикии началось лишь в середине XIX века. Историки Нового времени довольно поздно открыли для себя эту страну, отдавая свое внимание Египту, Греции, Риму. Между тем немногие древние народы могут похвастаться таким количеством изобретений, изменивших судьбу человечества, как финикийцы: корабли и пурпур, прозрачное стекло и алфавит. Пусть не всегда они сами были авторами этих новаций, но именно они внедряли их в жизнь, популяризовали их.
Финикийцы населяли несколько небольших городов на побережье Южной Сирии и Ливана. Их возвышению немало способствовали бурные события, разразившиеся в Передней Азии около 1200 года до нашей эры. Нашествие «народов моря» знаменовало окончание целой исторической эпохи. Уходил в прошлое бронзовый век. Прежние великие державы Восточного Средиземноморья либо погибли, как Хеттское царство, либо пришли в упадок, как Египет, Микенская Греция и Ассирия. Города же Финикии только выиграли от этих событий. У них не осталось больше соперников на море. От берегов Леванта их корабли помчались во все страны, о которых шепчет молва.
Голова с курчавыми волосами, найденная на затопленном корабле недалеко от Тира
Имена Тира и Сидона – величайших финикийских городов – давно будят фантазию любителей античной словесности. Остается сожалеть, что они до сих пор должным образом не исследованы археологами. Современный Тир стоит на том же месте, что и древний город, поэтому ученым вряд ли удастся воссоздать облик финикийской метрополии. Существующая застройка препятствует проведению здесь обширных раскопок. Мешала работе ученых и многолетняя гражданская война в Ливане. Лишь в 1998 году, после долгого перерыва, группа французских и британских археологов приступила к раскопкам в Тире и Сидоне. Итогом десятилетней работы стала, например детальная картина штурма города Александром Македонским, положившая конец давним спорам историков.
Походы Александра Македонского открыли новый период в мировой истории – эпоху эллинизма. Время финикийцев прошло. Почти тысячу лет они лавировали между великими державами, сопротивляясь завоевателям или нехотя покоряясь им. Отныне Финикии уготовано было медленно раствориться в чужеродных ей культурах, стать частью их. Та же судьба ждала Тир.
Когда в 332 году до нашей эры, в разгар войны с Персидской державой, в состав которой теперь входил Тир, к его стенам приблизилась армия Александра Македонского, его жители могли, как и прежде, надеяться на стены, надежно защищавшие город, и море. Пролив шириной 900 метров отделял Тир от побережья.
Тогда Александр решил засыпать пролив и соединить материк с городом. Семь месяцев шла работа. Длинный перешеек, что ведет в исторический центр ливанского города Сур (Тир), – это и есть немало изменившаяся за 2000 лет насыпь, которой безжалостный победитель навеки прикрепил этот город к суше.
Историков давно увлекал вопрос: каким образом македонские солдаты сумели перегородить широкий морской пролив? Никаких свидетельств очевидцев той баталии, что разыгралась над волнами, не сохранилось. Самое подробное ее описание оставил уроженец Малой Азии, Флавий Арриан, живший гораздо позже, в 95—175 годах нашей эры. Лишь недавно эта загадка была решена.
Итак, в 1998 году группа археологов из Британского музея и Центра Всемирного наследия ЮНЕСКО возобновила раскопки в Тире и Сидоне. В их задачу входило изучить античные гавани, понять историю их сооружения – и положить конец давним спорам. Ведь древние хроники вызывали больше вопросов.
Рассказывая подробности сооружения насыпи, тот же Арриан ограничивался участком возле материка, где было илисто и мелко. «Имелось тут же множество камней и лесного материала, который накладывали поверх камней. Нетрудно было вбивать колья в ил, и самый этот ил оказался связывающим веществом, которое не позволяло камням сдвигаться с места… Пока устраивали насыпь у материка, дело подвигалось легко; глубина была небольшая, и работавшим никто не мешал» (Арриан, пер. М. Е. Сергеенко). Но что было дальше, там, где линия дна уходила вглубь? Как же дамбу возвели среди моря, непрестанно перечившего волнами? Ведь всё, что солдаты ни бросали в воду, будь то лесной материал или песок, морские валы увлекали за собой, подрывая сами основы задуманной конструкции.
В 2007 году руководитель упомянутой экспедиции, французский геоархеолог Ник Марринер, опубликовал свою версию случившегося, основанную на фактах – тщательном изучении образцов грунта, взятых в Тире и его окрестности. По результатам их анализа была составлена компьютерная модель, которая показала, как менялся рельеф морского дна на протяжении последних тысячелетий.
Как выяснилось, штурм города облегчила природа. За многие века в проливе образовалась естественная отмель из нанесенного сюда ила и песка. Опасность к крепости подступала совсем не с той стороны, откуда ожидали врагов. Модель, созданная Марринером, наглядно показывает, что со временем между островом и побережьем возник «сухопутный мост», используя который можно было подобраться к Тиру.
По словам Арриана, «около же города, где всего глубже, глубина достигала самое большее 3 оргий», то есть около 5,5 метра. Однако «нам не удалось обнаружить следов подобной впадины», отмечает Марринер. Исследования, проведенные его группой, свидетельствуют, что наибольшая глубина пролива во времена Александра Македонского составляла от 1 до 2 метров. Его можно было пересечь и так, где вплавь, где вброд.
Море само исподволь «разрушило главную линию обороны» Тира, проложив грекам дорогу и в эту крепость, и к мировому господству. Эта отмель, образовавшаяся перед островом, оказалась страшнее самого крепкого сна, который готов сморить часовых, охраняющих стены города. Нестойких солдат можно сменить, наказать – с отмелью же, расположившейся там, где должна быть пучина, не справиться никак. Первый смельчак, решивший проторить по ней путь к крепости, мог рассчитывать на успех.
Насыпь была построена. Город взят. Тем временем свою работу продолжили волны. Как прежде, они размывали окрестные скалы, сложенные из песчаника, и приносили к отмели песок и ил. Огромные количества этой взвеси оседало у подножия насыпи, быстро расширяя ее. Так, узкий вал, по которому солдаты устремлялись на штурм, вскоре превратился в широкую песчаную косу – настоящий полуостров, на котором лежит сейчас город Сур. Здесь даже появились дюны. Как установили археологи, большая часть этих осадочных пород была принесена в окрестность Тира рекой Нахр-эль-Литани, впадающей в море в 9 километрах к северу от города. По мнению ученых, рано или поздно эта отмель естественным образом протянулась бы к стенам Тира, соединив остров с побережьем. Вражеский полководец лишь предвосхитил будущие столетия неприметной работы природных сил.
Сам Александр, правда, меньше всего думал о победе над природой, о новых очертаниях побережья. Его заботило лишь одно: чтобы тяжелые боевые машины подъехали к стенам непокорного города и сломали их.
Так оно и случилось. Остров был приращен к суше, и тысячи жителей Тира пролили кровь по прихоти самолюбивого монарха. Его отвага была награждена триумфом – и жестокой бойней. Оставшиеся в живых горожане, как мало кто страстно любившие свободу, были поголовно проданы в рабство. Что ж, само море, веками бывшее им защитой, от них отступилось, а в людях они уже не нашли сочувствия.
Священная книга археологов – Библия
Вот уже полтора века ученые собирают отдельные факты, из которых складывается мозаика подлинных событий, скрытых за пышной декорацией библейских легенд. Еще С. Н. Булгаков писал, что Библия – не только «вечный Символ», раскрывающийся вере, но и «просто книга, доступная научному изучению». Для специалистов же она – важный источник сведений о политической истории и культуре народов Ближнего Востока во II–I тысячелетиях до нашей эры.
«Библейские тексты являются историческим документом» – таково общее мнение археологов, ведущих раскопки в Иерусалиме и Иерихоне, Асоре и Мегиддо, Самарии, Гезере, Сихеме и многих других городах. Целый ряд вопросов интересен исследователям, изучающим древности Святой земли: начало «неолитической революции»; жизнь в Палестине в эпоху медного и раннего бронзового века; переселения кочевых народов в начале II тысячелетия и последующий расцвет ханаанейских городов; события 1200–1000 годов до нашей эры, совпадающие с движением «народов моря»; наконец, эпоха единого Израильского царства. Это – наиболее мифологизированная часть Библии; тем интереснее знать ее историческую подоплеку.
В начале III тысячелетия до нашей эры в Палестине и Сирии появляются города: Мегиддо, Беф-Шан, Рас-Шамра, Тирза… Начинается «городская революция», являющая, по словам А. В. Меня, «рубеж исторического и доисторического миров». В каждом городе непременно есть храм. В Палестине, как и в Шумере, храм был также экономическим и властным центром. Наряду с крупными городами возникают и многочисленные сельские поселения. Однако выгодное положение Палестины – на перекрестье торговых путей – издавна привлекало захватчиков. Это обусловило ход ее истории: краткие периоды мира перемежались все новыми потрясениями.
Развалины на холме Мегиддо. Одно из знаменитых библейских мест
В 2300–2000 годах до нашей эры Западная Палестина переживает «кризис городов». Все они покинуты и опустошены. Назывались разные причины: походы фараонов, вторжения амореев, а также резкое изменение климата – оно подорвало основы хозяйства. Возможно, полагает российский историк Н. Я. Мерперт, ответ даст библейская традиция. В Книге Бытия (14, 1—12) рассказано о войне «четырех царей против пяти». В ней сражались цари Содома, Гоморры, Елама… Быть может, руины городов Нумейра и Баб-эд-Дра, открытые недавно на побережье Мертвого моря, остались именно от той эпохи?
Лишь новое вторжение – теперь семитоязычных ханаанеев – возродило городскую культуру. Они поселились на плодородных землях, а по соседству с ними многие века жили кочевые и полукочевые племена скотоводов-амореев: «Аморреи живут на горе, Хананеи же живут при море и на берегу Иордана» (Чис. 13, 30). Города хорошо спланированы, обнесены мощными стенами и украшены огромными дворцами. Они напоминают сирийскую Эблу, месопотамский Мари, египетский Аварис.
К этой эпохе относятся библейские рассказы об Аврааме, Иакове, Иосифе. Уже давно их связывают с постепенным переселением в Египет жителей Ближнего Востока, которых в стране фараонов именовали гиксосами. После 1650 года до нашей эры они стали править Египтом, который к тому времени был ослаблен смутами. Возможно, это событие отразилось в предании об Иосифе, который стал «владычествовать над всею землею Египетскою» (Быт. 45, 26), а также в рассказе о переселении его отца, Иакова, и его братьев «со всем, что у них» (Быт. 47, 1) в землю Гесем – плодородную землю в дельте Нила близ города Аварис, столицы гиксосов.
После 1530 года до нашей эры Яхмос, правитель Фив, изгнал гиксосов из Египта и основал Новое царство. Власть фараонов распространилась и на Палестину. Во всех городах, от Газы до Беф-Шана, пребывали египетские наместники, надзирая за местными царьками. Земля ханаанеев превратилась в страну, «где течет молоко и мед» (Исх. 3, 8). Палестина была богата, тому порукой – пышное убранство местных дворцов. Ее жители торговали с отдаленными странами: Микенами, Критом и Кипром, привозя оттуда красивую керамику.
Около 1200 года побережья Ближнего Востока, Малой Азии и Египта подверглись нападению «народов моря». В Палестине наступило безвластие. С моря сюда вторгаются филистимляне, с севера и востока – израильские племена. Переселение евреев было длительным событием и не напоминало военный поход, описанный в Книге Иисуса Навина. Поначалу пришельцы расселялись в пустынных нагорьях. Они вели полукочевой образ жизни, спускаясь в конце лета в плодородные долины, где пасли свой скот на сжатых полях. Появлялись они и в городах, приходили на торжища, постепенно усваивая язык и культуру ханаанеев, перенимая навыки строительства, металлургии и изготовления керамики. В последние десятилетия были открыты сотни небольших поселков в Галилее, Негеве, Заиорданье, близ Мертвого моря, относящихся к той эпохе.
Поначалу между местными жителями и переселенцами вряд ли возникали столкновения. Сражаться с колесницами ханаанеев кочевники не могли. Они мирно занимали земли, вовсе не стремясь «побивать все дышащее» (Нав. 11, 11). Лишь со временем, твердо обосновавшись в отдельных районах Палестины, израильтяне начали нападать на расположенные рядом города. Завоевание Палестины длилось свыше двух столетий. Иерусалим пал около 1000 года до нашей эры. Еще Книга Иисуса Навина признавала, что «Иевусеев, жителей Иерусалима» не могли изгнать израильтяне, «и потому Иевусеи живут… в Иерусалиме даже до сего дня» (Нав. 15, 63). Это – «город иноплеменников» (Суд. 19, 12).
История X века до нашей эры – это история единого Израильского царства. Она подробно описана в Библии, хотя, как отмечает израильский археолог Э. Мазар, «именно для эпохи трех царей – Саула, Давида и Соломона – археологические свидетельства весьма скудны». Без Библии мы ничего не знали бы об этих царях. От эпохи Саула известен лишь один памятник: угол крепости в 7 километрах к северу от Иерусалима. Предположительно это – Гива Саулова (1 Цар. 11, 4). Завоевания Давида подтверждают лишь некоторые находки в Иерусалиме, а также скромные поселки, возникшие на руинах разрушенных городов.
Главные же постройки Соломона известны только по библейским текстам. Знаменитый Храм в Иерусалиме, судя по его описаниям, напоминал храмы бронзового века в Эбле, Мегиддо, Сихеме. Его даже строят из того же материала – ливанского кедра, из которого возводили свои святилища ханаанеи и филистимляне. Такая деталь храма, как «херувимы, простиравшие крылья над местом ковчега» (3 Цар. 8, 7), напоминает мотив, распространенный в искусстве ханаанеев, финикийцев и сирийцев. Перед храмом высились две колонны, как и перед ханаанейским святилищем в Асоре. Сам храм не раскопан и даже не доступен для исследования, поскольку на его месте стоит теперь мусульманская святыня.
Конец ознакомительного фрагмента.