Невоинствующий безбожник
Нелирическое отступление от темы
В последние десятилетия личность И. В. Сталина привлекает все больше внимания как его врагов, так и его почитателей. Больше всего разговоров «крутится» вокруг, нак называемых, «сталинских репрессий». А на втором месте – тема отношения Сталина к Русской православной церкви, духовенству и верующим. Ей и посвящен публикуемый очерк. Но так как политику Сталина в этом вопросе многие авторы, в первую очередь клерикального и либерального толка, связывают с репрессиями против духовенства, мне представилось целесообразным начать разговор по существу несколько издалека – со «сталинских репрессий», частью которых является преследоване духовенства и верующих.
Кто же в России да и во всем мире не знает, что первым вопрос о необоснованных репрессиях, которые очень быстро стали называть сталинскими, поднял Н. С. Хрущев. Он вопреки нежеланию некоторых членов Политбюро ЦК партии выносить «сор из избы» выступил на закрытом заседании XX съезда КПСС с докладом о культе личности Сталина. Но гораздо меньшее число моих сограждан знает, что Хрущев… не выступал на этом съезде с докладом о культе личности, с разоблачением нарушений социалистической законности.
С большой долей уверенности можно сказать, если бы он осмелился выступить с таким докладом на съезде, то и его личная жизнь и будущее нашей родины сложились бы иначе. Будущего «коммуниста № 1» делегаты съезда, очнь возможно, убрали бы с с исторической сцены. Но Хрущев выступил с докладом, когда не только была исчерпана утвержденная повестка дня, но и избраны руководящие органы партии: Центральный Комитет и Центральная ревизионная комиссия, то есть после окончания работы съезда, когда его делегаты по Уставу КПСС уже не имели права принимать какие-либо решения.
Но главное-то не в этом! Не Хрущев первым поднял вопрос о необоснованных репрессиях. Этим человеком явился Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин. Но кто об этом сейчас знает? И откуда можно узнать? Кто читал его речи, интервью, статьи, написанные им постановления ЦК партии? Отдельные книги Сталина, собрания его сочинений еще в 60-х годах прошлого века изъявили практически из всех библиотек… Персонификация советской истории в лице Сталина и его демонизация, на мой взгляд, – выдающееся изобретение западного капитала в его борьбе с советской властью. Антисталинизм стал мощным фронтом холодной войны. На Западе его открыли еще в 30-х годах прошлого века. Но о создании такого фронта в Союзе антисоветчики и не мечтали. Ну, написал в 1933 году отпрыск богатого варшавского торговца О. Э. Мандельштам, лишившейся в результате революции папашиных капиталов, пасквиль на Сталина, убогие и по форме, и по содержанию стишата. И усы у него тараканьи, и пальцы толстые, и вообще он – кавказский горец, осетин. Понятно, автор знал, кто по национальности Сталин. Но, видимо, просвещенный пиит (в Сорбонне, в Гейдельбергском университетах лекции слушал, в Петербургском обогащался знаниями) представлял осетин, потомков одного из самых древних народов Европы, сродни обитателям сибирских рек Тунгусок эпохи А. С. Пушкина, и, чтобы уесть вождя побольнее, назвал осетином. Что же касается пальцев, то они у Сталина были самые обычные, в чем любой желающий может убедиться, приглядевшись к его изображениям с трубкой в руке. И, между прочим, никогда умный и воспитанный человек не будет использовать в критике другого его физические недостатки. Стихи Мандельштама не стали широко известными: он под большим секретом читал их лишь самым близким знакомым (но кто-то из них все-таки сообщил «куда следует»). Не могли недруги советской власти отказать себе в удовольствии позлословить о Сталина на собственных кухнях. Но анекдоты или стишата, вроде написанного Мандельштамом, – все это было довольно мелкотравчато и не получало широкого распространения в народе.
А в 1956 году, когда к несказанной радости всех врагов советского государства, Хрущев открыл (своим умом дошел или по наущению?) этот фронт внутри страны, антисталинизм стал быстро укреплять свои позиции. Особенно после XXII съезда КПСС. К этому времени Хрущев уже похоронил сталинский план решения экономических проблем страны, опираясь на науку. И хотя народное хозяйство СССР по-прежнему находилось на подъеме, его задачи уже не могли решаться без снижения темпов улучшения благосостояния народа. Через несколько месяцев после окончания съезда руководству страны пришлось принять крайне невыгодное для него решение: поднять цены на мясо-молочную продукцию. В этих условиях для повышения собственного авторитета Хрущев и его присные нашли только один выход: всеми силами подрывать огромнейший авторитет Сталина, в полном смысле похоронить его, надеясь вместе с гробом закопать и память о нем как великом человеке. Поэтому обсуждение на съезде Отчетного доклада ЦК, проекта новой Программы заняло куда меньше времени, чем «разоблачения» культа личности Сталина, членов «антипартийной группы» – В. М. Молотова, Л. М. Кагановича и Г. М. Маленкова, «примкнувшему к ним» Д. Т. Шепилова, досталось и К. Е. Ворошилову с Н. А. Булганиным.
После отстранения Хрущева от руководства партией и государством действия на этом фронте холодной войны затихли, но не прекратились. Сигнал к активизации подал Горбачев в докладе, посвященном 80-летию Великой Октябрьской социалистической революции. А уж после прихода к власти буржуазии антисталинская кампания не знает никакого удержу, как и все в нынешней России: пошлость, безнравственность, преступность… Причины – на поверхности: для сохранения капитализма в России необходимо убедить новые поколения страны в том, что социализм по своей природе не совместим с гуманизмом, демократией.
Можно, конечно, для доказательства неэффективности социалистического общественного строя каждодневно демонстрировать пустые в конце 80-х годов полки магазинов. Но непременно кто-нибудь когда-нибудь (может быть, уже сегодня) задаст простенькие вопросы: что, в 1991 год куры перестали нестись, а коровы доиться, куда вообще делась продукция десятков тысяч совхозов и колхозов, и, если в стране 31 декабря 1991 года продуктов питания не было, то откуда они взялись в магазинах в первые дни января 1992 года? Нужно ли объяснять, к какому выводу этот кто-нибудь (а за ним и другие) придет?
Куда надежнее, что хорошо понимают буржуазные пропагандисты, воздействовать на чувства сострадания и страха. Даже в наши дни, когда бациллы равнодушия витают в обществе, как вирусы гриппа во время эпидемии, далеко не весь российский народ разучился сострадать чужой боли. А чувство страха в людях, наверное, будет всегда. Поэтому и убеждают людей: коммунизм – это прекрасная мечта, а реальность – это социализм, а он порождает сталиных, а Сталин, вот смотрите сами, – диктатор, тиран, палач, параноик-убийца.
Доказательства? А кому они нужны! Вот господин, который довольно часто напоминал гражданам России, что он – юрист и даже кандидат наук, а в течение четырех лет ежедневно, что он ее – президент, то есть гарант конституции, без смущения заявляет, что Сталин – преступник. А как бы сам г-н Медведев отнесся к тому, что кто-нибудь заявил, что именно он – преступник. Мало ли какие обвинения ему можно предъявить! Но мне, при всем моем неуважении к этому господину, и мысль не приходит назвать его преступником. Ведь таковым согласно российской конституции человек может быть признан только по приговору суда. Да плевать всем медведевым на нее, эту конституцию… И обрушиваются на сознание людей неисчислимые мегабайты обвинений: диктатор, сатрап, палач, убийца, параноик…
Персонификация сложнейших политических, социально-экономических процессов, происходивших в СССР и в мире, избавила антисоветчиков от необходимости отвечать на множество вопросов, которые ставили бы их в трудное положение. Империалистические страны пытались сговориться и уничтожить советское государство? Да ничего подобного! Это диктатор со своим восточными замашками вел игры с Гитлером ради утверждения своей власти. Классовая борьба? Враги народа? Какая классовая борьба! Какие враги народа! Это Сталин боролся за свою личную власть и уничтожал умнейших людей страны. Ни кого палач не щадил, невинных людей приговаривал к смерти. Одно время чуть ли на всех телевизионных каналах показывали листочки бумаги с подписью Сталина и других членов Политбюро. Это-де расстрельные списки. Эту гнусную байку и сейчас можно услышать. Но все-таки не столь часто, как раньше. Может быть, повлияло заявление такой антисталинской организации как «Мемориал»? Даже его деятели вынуждены были признать, что подписи Сталина стоят не под расстрельными списками, а на информации НКВД о произведенных арестах.
Параноик? И кто же поставил Сталину этот медицинский диагноз? Как кто? Да знаменитый русский ученый В. М. Бехтерев. Это он Сталину такой диагноз поставил, а за то, что рассказал об этом, его и убили по приказу диктатора. Эту гнусную байку в изложении его внучки Н. П. Бехтеревой мне довелось слышать дважды или трижды. Слушал и думал: может быть, мадам и крупный нейрофизиолог, но что такое совесть, она знает не больше, чем первобытные люди знали о работе мозга. Как же надо морально опуститься, чтобы обливать помоями собственного деда! Не мог Бехтерев позволить себе разгласить врачебную тайну. А в рассказе внучки русский интеллигент выглядит хуже, чем базарные кумушки: они-то всего-навсего слухи передают, а не врачебные тайны раскрывают. Но я немножко ошибся: какие-то остатки совести у Бехтеревой сохранились. Через несколько лет на страницах еженедельника «Аргументы и факты» она призналась, что дед ничего подобного не говорил, а ее просто вынудили к лживому заявлению. Разумеется, СМИ, с удовольствием повторявшие подлую ложь, об этом признание Бехтеревой вроде как и не знают. А грязную байку и сейчас в интернете можно прочитать.
А на каком основании Сталина объявили диктатором? Диктатор, как известно, – это лицо с неограниченными полномочиями. Но Сталин никогда, даже в годы войны, когда он возглавлял партию, правительство, комиссариат обороны, Верховное командование Красной Армии и Государственный комитет обороны, то есть, когда в его руках сосредоточилась огромная власть, такими полномочиями не обладал. Он стоял во главе коллективных, коллегиальных органов управления. Вряд ли во время войны был хотя бы один случай, когда заседания Политбюро ЦК ВКП(б), коллегии наркомата обороны, Ставки, Комитета обороны проходили в их полном составе. Во всяком случае, как утверждал Г. М. Жуков, Ставка в полном составе не собиралась ни разу. Но это же не значит, что Сталин принимал все решение единолично. Хотя, если Сталин все решения принимал единолично, а все их только выполняли, то он был не просто гением, а сверхгением. «Единолично, единолично, все только в рот ему смотрели, никто не смел и слова сказать!» – заходятся чуть ли не в истерике подобные г-ну Медведеву «борцы» с фальсификацией истории отечества.
Беспощадный к врагам советской власти Сталин был совершенно нетерпим, когда партийные органы, руководители проявляли равнодушие к судьбам людей, тем более, когда им предъявлялись необоснованные обвинения и их преследовали в уголовном порядке. Сегодня в это трудно поверить, убедиться в этом, но при большом желании узнать правду все-таки можно.
Наверное, наибольший интерес представляет точка зрения Сталина, которую он высказывал в своих выступлениях, проводил через постановления ЦК партии и Совнаркома и другие документы второй половины 30-х годов. Так, в письме ЦК ВКП(б), направленным на места в июне 1936 года, в связи с ошибками при рассмотрении апелляций исключенных из партии, прямо говорилось, что был даже «допущен совершенно нетерпимый произвол по отношению к исключенным из партии». Письмо осуждало партийных руководителей, которые большевистскую бдительность подменили формально-бюрократическим отношением к людям. В марте 1937 года такой же вопрос Сталин поднял на Пленуме ЦК ВКП(б). И в какой ситуации!
За месяц до начала работы Пленума закончился судебный процесс, на котором рассматривались дела крупных советских и партийных работников, которым предъявили обвинения во враждебной деятельности. Одним из докладчиков на Пленуме был Сталин. Уже название доклада говорит о его содержании: «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистов и иных двурушников». В нем Сталин говорил о политической беспечности партийных, советских и хозяйственных кадров, которая является благодатной почвой для подрывной деятельности, ее причинах и о том, какие мероприятия нужно провести, чтобы ликвидировать недостатки.
Потом, как водится, Сталин выступил с заключительным словом. В нем он коснулся всех обсуждавшихся на Пленуме вопросов и, разумеется, вопроса о борьбе с врагами Советского государства. И вот что он сказал: «Следующий вопрос: о вредителях, диверсантах и о всех других агентах троцкистского и нетроцкистского типа, иностранных государств. Я думаю, что все товарищи поняли и осознали, что эта порода людей, – каким бы флагом она не маскировалась, троцкистским или бухаринским, нам все равно, – эта порода людей не имеет ничего общего с каким бы то ни было политическим течением в рабочем движении. Это оголтелая банда наемных убийц, диверсантов, шпионов, вредителей и т.д. и т.д. Это, я думаю, люди поняли и осознали. Но я боюсь, что в речах некоторых товарищей скользила мысль о том, что: давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с каким-либо троцкистом, или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с троцкистом обедал. Давай теперь бить направо и налево. Это не выйдет, это не годится (подчеркнуто мною – авт.)».
Однако находились партийные и советские работники, у которых «это выходило» и, с точки зрения руководства партии и государства, довольно часто. Поэтому в январе 1938 года пленум ЦК ВКП(б) счел «необходимым обратить внимание партийных организаций и их руководителей на то, что они, проводя большую работу по очищению своих рядов от троцкистско-правых агентов фашизма, допускают в процессе этой работы серьезные ошибки и извращения, мешающие делу очищения партии от двурушников, шпионов, вредителей. Вопреки неоднократным указаниям и предупреждениям ЦК ВКП(б), партийные организации во многих случаях подходят совершенно неправильно и преступно-легкомысленно к исключению коммунистов из партии (подчеркнуто мною – авт.)». Без всякого сомнения, автор проекта постановления – Сталин: в таком стиле говорил и писал только он. В постановлении дан полный анализ причин «преступно-легкомысленного отношения к судьбе членов партии». В постановляющей части из 10 пунктов – конкретные указания: что и какие партийные комитеты обязаны сделать и что делать запрещается. Вторым пунктом пленум обязал «обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий снимать с партийных постов и привлекать к партийной ответственности тех партийных руководителей, которые не выполняют директив ЦК ВКП(б)… и допускают произвол по отношению к членам партии».
А в ноябре 1938 года Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление, в котором дана полная оценка деятельности органов внутренних дел и прокуратуры, – «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Подписали его В. М. Молотов и И. В. Сталин. По вполне понятным причинам постановление тогда адресовалось ограниченному кругу лиц: секретарям партийных комитетов (от ЦК республиканских компартий до райкомов), руководителям органов внутренних дел (от республиканских наркоматов до районных отделов) и прокурорам всех уровней. А после «разоблачения культа личности» это постановление стало еще более секретным, чем в год его принятия. Я, например, совершенно случайно узнал о нем только летом 1989 года от А. Я. Шарфмана, служившего в конце 30-х годов в морской котрразведке.
Причины тайны, которой окружили после «разоблачения культа личности» Постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», понятны: оно разоблачало не только Хрущева, но и всех примкнувших и последовавших по его антисталинскому курсу руководителей КПСС. Постановление было обнародовано лишь после развала СССР. В начале 90-х годов его напечатала прокомммунистическая газета «Воля», затем профсоюзная газета «Российский строитель», в редакцию которой текст попал, так сказать, частным путем. А в 1995 году Постановление опубликовала ФСБ России. К 50-летию Победы советского народа в Великой отечественной войне тогдашнее руководство ФСБ решило издать документы о деятельности органов государственной безопасности накануне и в годы войны. Принятое в 1938 году Постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) дало начало коренным изменениям в стиле и методах работы органов НКВД, что сказалось на их подготовке к войне. Поэтому обойти его молчанием составители сборника не могли и опубликовали, снабдив, конечно, необходимыми нынешней власти комментариями. Однако ни какие комментарии не могут затушевать тот факт, что в Постановлении предельно ясно выражена политика руководства партии и государства. Так, что – спасибо господину Степашину, возглавлявшему первую редколлегию сборника. Правда, тираж его совсем невелик, можно даже сказать, ничтожен – всего 20 тысяч экземпляров. Но… лиха беда – начало.
Для начала Постановление – в трех предложениях – отмечает, что органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистке страны от диверсионных, повстанческих и шпионских кадров. А далее указывается, что эту работу впредь необходимо организовывать «при помощи совершенных и надежных методов». Это тем более необходимо, что в 1937–1938 годах был допущен ряд крупнейших недостатков и извращений. Так и написано: извращений.
В Постановлении отмечается, что «легкомысленное отношение к арестам» тем более нетерпимо, что «СНК СССР и ЦК ВКП(б) в своих постановлениях от 8 мая 1933 г., 17 июня 1935 г. и, наконец, 3 марта 1937 г. давали категорические указания о необходимости правильно организовать работу, ограничить аресты и улучшить следствие (подчеркнуто мною – авт.)». В Постановлении по пунктам перечисляются конкретные недостатки, допускаемые работниками органов внутренних дел. Кстати, к крупнейшим недостаткам отнесен «глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины…». А недостатки и извращения стали возможны потому, что органы прокуратуры не устраняли нарушения революционной законности, но фактически узаконивали их. Постановление указывает на то, что не позволит себе сказать сейчас ни один разоблачитель «сталинских репрессий»: «безответственным отношением к следственному производству и грубым нарушениям установленных законом процессуальных правил нередко умело пользовались пробравшиеся в органы НКВД и Прокуратуры, как в центре, так и на местах, враги народа». Они «всячески пытались оторвать работу органов НКВД и Прокуратуры от партийного контроля и тем самым облегчить себе и своим сообщникам возможность продолжения своей антисоветской, подрывной деятельности».
Постановление ликвидировало судебные тройки, запрещало производить массовые аресты, арестовывать граждан без постановлений судов. Устанавливался порядок, при котором ответственность за необоснованные аресты должны были нести не только работники НКВД, но и прокурор, давший санкцию на арест. Вообще, Постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) в части перечисления обязанностей работников НКВД и прокуратуры напоминает должностные инструкции. При их выполнении соблюдение социалистической законности было гарантированным. СНК СССР и ЦК ВКП(б) предупредили всех работников НКВД и Прокуратуры, что «за малейшее нарушение советских законов и директив партии и правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, невзирая на лица, будут привлекаться к суровой (судебной) ответственности». Вскоре после принятия этого Постановления начался пересмотр дел осужденных и реабилитация необоснованно осужденных граждан. Мне приходилось читать, что до войны было реабилитировано около 300 тысяч человек. Но так как авторы публикаций не указывают источники, то сказать, насколько точны эти сведения, трудно. Но реабилитация проходила – это факт, а имена некоторых освобожденных стали потом широко известны, например, Маршала Советского Союза К. К. Рокосовского.
Что общего эти постановления пленумов ЦК партии, Совнаркома СССР и ЦК партии имеют с политикой геноцида собственного народа, которую, как утверждают антисоветчики, проводило руководство партии и государства под диктат Сталина? Да, враги советского государства, безответственные карьеристы и просто малограмотные работники сломали немало человеческих жизней и судеб. Да, многие люди – жертвы сознательных преступлений и преступного равнодушия или ошибок, которые делают и честные работники. Но только не жертвы пренебрежения Сталина и его соратников к судьбам граждан страны в борьбе за власть. Поразительно, но даже так называемые сталинисты, всякие государственники, державники и прочие, без устали воскуривающие Сталину фимиам, совершенно не замечают или, скорее всего, не знают, какие усилия предпринимал Сталин, чтобы не допускать необоснованных репрессий, и лишь твердят: время было такое, время было такое, врагов было много…
Было такое время, и врагов у советской власти было много. И среди них не в последних рядах – люди в рясах. И карала их эта власть без снисхождения и без пощады. Пока они не перестали бороться с ней. Тогда власть прекратила и репрессии против духовенства. Вот это и есть правда о репрессиях.
«Чудесное видение» в ливанских горах
Более трех десятков лет политика коммунистической партии и советского государства в отношении РПЦ и религии проводилась при прямом, а то и при непосредственном участии Сталина. Но публично он крайне редко высказывал свое отношение к религии и, кажется, никогда – к церкви. Статьи, в которых разоблачал бы реакционную сущность религии и церкви, не писал, телеграммы, в которых предлагал расстреливать попов, пытавшихся уморить голодом петроградских детей, не посылал. Так что антисоветчикам вроде и судачить особенно не о чем, если не сочинять байки о не существовавших декретах и результатах не проводившейся в 1937 году переписи населения.
Но в годы Великой отечественной войны он однажды встретился с тремя архиереями Русской православной церкви. И той двухчасовой беседы хватило на то, чтобы вот уже почти четверть века антисоветчикам и церковным адептам строить на ней пропагандистские замки, сочинять небылицы, в сравнении с которыми меркнут и арабские сказки. Марксисты же на тот давний прием Сталиным и Молотовым православных иерархов не обращают особого внимания. Упоминают о нем, как, например, доктор философских наук В. А. Сапрыкин, разоблачавший в своих выступлениях антимарксистскую, антиленинскую политику, проводимую Зюгановым в отношении религии и РПЦ. И только. Для марксистов решение руководителей страны поддержать православную церковь было всего лишь их естественной реакцией на письма фронтовиков и тружеников тыла, одобрявших патриотическую деятельность церкви и духовенства в году войны. И, действительно, что в нем исключительного, если оно полностью соответствовало политике коммунистической партии и советского государства, которая проводилась в отношении РПЦ и ее служителей с первых дней прихода большевиков к власти!
А вот всякого рода демократы-либералы, монархисты и державники пережевывают это событие, укрепившее положение РПЦ в стране, а затем и в мире, с видимым удовольствием. При чем последние, убежденные в том, что Сталин создавал и создал могучую державу, великую империю, прием им иерархов ставят ему в заслугу, весьма прозрачно намекая на некую религиозность руководителя коммунистической партии. В качестве доказательства упоминаются его обучение в семинарии, даже выражение, которым Сталин, якобы, напутствовал отправляющихся на фронт военачальников: «С богом!». Ну а задыхающиеся от ненависти к советской власти монархисты и либералы с каким-то патологическим наслаждением твердят: вот, приперло вождя народов в тяжелое время, так он и о своих принципах забыл, к богу обратился, его призвал на помощь. Любопытно: но мыслишку о припертом к стенке, правда, не Сталине, а народе внушает и Зюганов. Когда припер фашист народ к стенке, разъясняет называющий себя «державником» руководитель КПРФ, тогда Сталин вызвал к себе всех служителей православной церкви и спросил их: что будем делать? Зюганову даже известно, что после окончания беседы все отслужили молебен по Сталинградской битве и другим победам. Все-таки большой фантазер этот господин! На то, что Сталин забыл о своих идейных принципах, он не указывает, но и так ясно: наплевал на них вождь народов, когда горячо стало…
Надо сказать, что идейка дискредитировать Сталина, приписав ему «эластичность» мировоззренческих взглядов в зависимости от политической обстановке, совсем не нова, даже очень давняя: ее антисоветчики придумали еще в середине 20-х годов. Тогда некоторые деятели западных стран предприняли огромные усилия, чтобы оттеснить Советский Союз с завоеванных им на международной арене политических и экономических позиций – от бойкота советской нефти, заключения различных недружественных, враждебных СССР соглашений и возобновления откровенно антисоветского польско-румынского союза до разрыва дипломатический отношений, на которые пошла Англия в мае 1927 года. Антисоветские страсти бушевали в Западной Европе, особенно усердствовали английские консерваторы, но уже тогда было ясно, что режиссер антисоветской вакханалии находиться за Атлантическим океаном. Еще в 1925 году польское министерство иностранных дел издало брошюру «Локарнские пакты», в которой прямо признало роль американского капитала: «В настоящее время главным арбитром Европы и поставщиком американского капитала является Англия…». Да, поляки безо всяких околичностей указали, что капитал-то идет в Европу из-за океана. Это оттуда «дергали веревочку», которой мутили воду в Европе, очень надеясь, что Советский Союз захлебнется в этой воде.
Там, за океаном, родилась тогда и байка о примирении Сталина с религией. Утку выпустили фальсификаторы из гнезда У. Р. Херста, по нынешним понятиям – медиамагната. За несколько десятков лет утка должна была бы сгнить на исторической свалке. Нет, не сгнила, протухла, конечно, очень, но доморощенные антисоветчики брезгливостью не отличается, реанимировали дохлятину и запустили в российские средства массовой информации.
Сталин по поводу инсинуаций заокеанских антисоветчиков высказался еще в конце декабря 1927 года – в «Заявлении представителям иностранной печати о подложных «статьях Сталина», – ответе на запросы корреспондентов Ассошиейтед Пресс, агентства Вольфа, «Нейе Фрейе Прессе» и других. О состряпанных за подписью Сталина статьях в Москве стало известно в конце ноября 1927 года. А уже 1 декабря Наркоминдел сделал корреспонденту Ассошиейтед Пресс Резвику заявление, которое он в тот же день передал в агентство: «…здесь серьезно обдумывают вопрос о возбуждении судебного преследования в Нью-Йорке против газеты «Нью-Йорк Америкен» и газет Херста вообще с целью положить конец распространению статей за подписью Сталина. Власти особенно сильно возражают против заметки в «Нью-Йорк Америкен» от 6 ноября под заголовком: «Использование церкви для поддержки Советов», что якобы является секретным докладом Сталина на заседании московского президиума. По указанию НКИД, статья представляет собой чистейшее измышление».
Почему американские журналисты позволили себе так низко опуститься? «Цель подделок, объяснил Сталин, состоит в том, чтобы подорвать тот эффект, которого добилась делегация СССР в Женеве своей декларацией о полном разоружении». Сталин закончил свое заявление фразой: «Тот факт, что агенты капитала вынуждены прибегать в борьбе с мирной политикой СССР к помощи всяких подозрительных лиц и разных там разбойников пера, – этот факт как нельзя лучше демонстрирует моральную мощь и принципиальную силу той позиции, которую заняла делегация СССР в Женеве в вопросе о разоружении». В 90-х годах прошлого века, когда «всякие подозрительные лица и разбойники пера» уже нового поколения, решили воспользоваться протухшей идейкой специалистов Херста, к этому времени кроме историков дипломатии мало кто знал о том первом крупном шаге советского правительства в борьбе за разоружение.
Но даже от разрушенного советского государства исходили такие «моральная мощь и принципиальная сила», что они продолжали беспокоить победителей-антисоветчиков. И пошли кочевать по матушке России при поддержке поклонников и ненавистников Сталина и разных мастей двурушников, конечно, адаптированные к новой исторической обстановке байки на религиозной подкладке. Вкратце их можно изложить так. Одному из архиереев Антиохийской православной церкви, митрополиту Илии, после нападения Германии на Советский Союз затворившемуся в каком-то подземелье, было чудесное видение. В огненном столбе явилась к нему богородица и сообщила о божьем повелении советскому правительству. Оно должно открыть церкви и монастыри, освободить из мест заключения священников, обнести вокруг Москвы, Ленинграда и Сталинграда икону Казанской Божьей матери.
Илия изложил наказ богородицы в письме, которое переслал руководству Русской православной церкви. Икону то ли в октябре, то ли в ноябре обнесли вокруг столицы. И Москва выстояла. Потом, а, может, и раньше, тут нет никакой ясности, икону свозили на Ленинградский фронт, тоже обнесли вокруг города. И «окно в Европу» врагу не удалось взять. Сталинград то ли тоже обнесли иконой, то ли молебен перед иконой устроили. Правда, немцам поначалу удалось захватить почти весь город, но именно на Волге Красная Армии переломила врагу хребет. Приходилось читать, будто ту же икону привозили под Кенигсберг. Понятно, что вокруг вражеской крепости икону не обносили, но по приказу командующего фронтом какой-то священник (священники) отслужил(и) молебен. И пала неприступная твердыня. Конечно, Сталин выполнил божественное повеление и в части открытия церквей и монастырей.
Может, и не следует почти повторять только что написанные строки, но не могу удержаться, чтобы не привести эту байку в изложении весьма авторитетного информационного агентства: уж так ярко живописует его автор чудодейственное воздействие иконы на ход Великой отечественной войны! Разместило сказочку на своем сайте агентство «Интерфакс» 1 июля 2006 года: «…в 1941 году петербургская Казанская икона Пресвятой Богородицы явила еще одно чудо. Митрополиту гор Ливанских Илие, получившему благословение патриарха Антиохийского Александра III молиться за спасение России, явилась в видении Божия Матерь и объявила определение Божие для российского народа в столь критическое время. «Должны быть открыты во всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии. Священники должны быть возвращены с фронтов и из тюрем, должны начать служить. Пусть вынесут чудотворную Казанскую икону и обнесут ее крестным ходом вокруг Ленинграда, тогда ни один враг не ступит на святую его землю. Перед Казанскою иконою нужно совершить молебен в Москве; затем она должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя. Казанская икона должна идти с войсками до границ России», – эти слова Пресвятой Девы митрополит Илия смог передать в далекую Россию.
По некоторым данным, Сталин отнесся со всей серьезностью к услышанной информации, велел секретарям выяснить у историков все, что касается чудотворной Казанской иконы, и, в частности, историю спасения ею Москвы, после чего вызвал к себе митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) и местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) и обещал исполнить все, что передал митрополит Илия.
В Ленинграде, когда силы уже были на исходе, жители обложенного блокадой города на Неве совершили крестный ход с Казанской иконой Богоматери. В Сталинграде перед Казанской иконой шла непрестанная служба, знаменитая битва началась с молебна перед образом, и только после этого был дан сигнал к наступлению. Икону привозили на самые трудные участки фронта, где были критические положения, в места, где готовились наступления. В день празднования Казанской иконы Божией Матери был освобожден Киев.»
Бессмысленно задаваться вопросом, почему господь бог избрал столь сложный способ передачи советскому вождю своего указания? Почему сам не явился к нему? Не хотел самолично, почему не послал богородицу? Почему избрал Илию, наверняка неизвестного в Москве митрополита из ближневосточной французской полуколонии?.. Пути господни неисповедимы. Но задать себе вопрос, а мог ли Илия, кто-то другой в июне 1941 года отправить из Ливана в Москву письмо, мы можем. Авторы документального фильма «Сталин и третий Рим» утверждают, что можно было и даже объясняют, каким образом: через посольство. Но как это СССР на подмандатной территории захваченной немцами Франции мог иметь свое дипломатическое представительство, понятно, умалчивают.
Авторы фильма, как и все другие распространители байки о чудесном видении Илии, скорее всего не знают, что в июне 1941 года Ливан находился под управлением коллаборационистской администрации правительства Петена, казненного после войны за предательство. Ни посольства, ни даже консульства в Ливане Советский Союз не имел, не мог иметь. В 1941 году в Ливане мысль отправить письмо в СССР вообще не могла ни кому прийти в голову.
Положим, этот исторический фактик мало кому известен. Но ведь мало кто, включая просоветски настроенных слушателей и читателей, задается даже таким вопросом: а можно ли было при самых благоприятных условиях в июне 1941 года доставить письмо из Ливана за три-четыре дня в столицу государства, вся европейская часть которого была окружена врагами? Что за доверчивость такая? Мало кто задает и вопрос: а возможно ли было обнести Москву и Ленинград иконой, то есть обойти крестным ходом вокруг городов? Это вдоль-то линий фронтов!
Но такие вопросы, видимо, посетили головки наиболее сообразительных сказителей. Поэтому у них Илия не письмо отправляет в Москву, а телеграмму. А икону не обносят, а обвозят (у кого как) что ли, вокруг столиц – на самолете. Примерно так, как рязанский епископ во время памятных пожаров совершал крестный ход вокруг горевших лесов. На следующий день после того, как представители гидрометеослужбы России твердо заявили, что через двое-трое суток начнутся дожди, он сел в самолет, взял с собою какую-то икону и там, в небесной выси, (побоялся что ли, что молитву, совершенную на грешной земле, в кафедральном соборе, бог не услышит?) стал молить господа о ниспослания на его епархию дождя. И дожди пошли. О воздушном шоу владыки сообщили средства массовой информации, назвав его по имени (я его не помню, а искать в интернете совершенно не хочется).
Конец ознакомительного фрагмента.