История пятьдесят пятая. Казус 16
Она задавала и задавала себе одни и те же вопросы, в одном и том же порядке: 1) Когда это началось? 2) Почему это началось? 3) Кончится ли это? Она была близка к отчаянию! Англичане называют это – addict. Addict, как сейчас рассматривают его специалисты, бывает не только к наркотикам. Вроде бы схожим addict страдал Шарль Бодлер. Но он написал, а она не напишет «Les Fleurs du mal»… Что ей делать? Продолжать и ждать, куда кривая выведет? Или – покончить с вопросами, назойливыми мухами, покончив с собой? А, может попробовать и честно все написать на бумаге? Возможно, тогда и ответы на проклятые вопросы всплывут? «Итак, – решила она, – буду писать!»
Вступив в бальзаковский возраст, она получила в подарок на день рождения от своего поклонника, к которому даже серьезно не относилась, одно из крупнейших издательств «глянца» в Москве. Он был членом Государственной Думы. Вскоре она его бросила, решив, что «бизнес ее возбуждает гораздо сильнее, чем секс». А бизнес процветал. Дело в издательстве налажено было превосходно. Ей не приходилось нисколько напрягаться, разве, что подписывая бумаги. Через несколько месяцев она купила иномарку, а еще через несколько – переехала из своей однокомнатной гос. квартиры в пентхауз с собственным подъездом и лифтом прямо в квартиру. Жизнь потекла по установленному стереотипу элиты, к которой она теперь принадлежала. Секс стал гораздо реже и не приносил ей больше ничего, кроме дорогих подарков. Резко сузился из-за нового материального положения круг общения. Перестала навещать родственников. Но – никакой депрессии! «Жизнь – это бизнес», – говорила она себе первое, когда просыпалась, и последнее, когда засыпала, утопая в шелках своей любимой огромной постели. Не курила. Алкогольные напитки из фантастически красивых бутылок тоже не привлекали ее. Рестораны, пьянки, рестораны – это не для нее. «Деловые» тусовки и сексуальные связи – тоже.
До знакомства с «думцем» преподавала в лицеи. Имела пятилетний педагогический стаж и два года – степень кандидата психологических наук. Замужем не была. Но шесть лет жила «церковным браком» – венчалась с женихом, но в ЗАГСЕ не расписывались. Детей ни она, ни он не хотели, ибо хорошо знали, что браки совершаются не на небесах. И что их «брак» – брак! «Упала» в богатство, не сломив себе шеи и не испытав ни на минуту головокружения. Приняла это как случайность: повезло! В наши дни так могло повезти любой. Для не этого не обязательно иметь внешность фотомодели. Она и не считала себя красавицей. Как психолог, оценивала свои природные и возрастные сексапильные качества на 3+…
И это произошло для нее случайно. И почему это с ней произошло, и почему она такая, она не собиралась подвергать анализу. Ни своему, ни, тем более, другого специалиста. Произошло, значит, были на это основания. Такая – значит, доля. Она была убеждена, что есть в ней что-то, что с точки зрения здравого смысла понять невозможно. Но уж точно – она не сумасшедшая! И, на тебе! Произошло с ней весьма странное явление…
Как-то возвращалась с «корпоративной» тусовки одна в свой пентхауз. Настроение обычное. Слушала музыку. Челентано. Предпочитала его современным певцам. Вдруг увидела, что ей дорогу пытается перебежать бомж. Фары вырвали его из темноты. Она резко затормозила, но все же сбила несчастного. Выскочила из машины и подбежала к жертве. Она хотела коснуться его плеча – жив ли? Но мужик сам стал подниматься и встал на ноги. Под глазом него был огромный синяк, давнишний (одна из примет бомжей, которых все бьют, и сами они друг друга бьют тоже). Он стал ее успокаивать: «Ничего, мадам, Вы не причем, я споткнулся и упал!» Она, конечно же была в аффекте, потому что не чувствовала ни запаха, издаваемого бомжем, ни брезгливости, ибо тщательно ощупала его всего на предмет повреждений. Немного успокоившись, что действительно не сбила бомжа, а он упал, споткнувшись о собственную штанину не по нему огромных брюк, ослепленный фарами, она сказала ему, чтобы подождал, и побежала за деньгами. Но бомж тихо пошел своей дорогой. Пошел быстро. Так, что ей пришлось догонять его на машине. Он шел вдоль шоссе. Она через полуоткрытую дверцу, протягивая ему деньги, продолжала двигаться. Бомж не обращал на нее никакого внимания!
Тогда она остановила машину, выскочила из нее и перегородила упрямому бомжу дорогу: «Возьмите деньги, прошу!» Ей, почем-то было очень важно, чтобы бомж взял деньги. Но и это не подействовало, он попытался обойти ее. А дальше произошло, как во сне. Она была выше его ростом, и наверняка сильнее, поэтому не удивительно, что легко затащила его в машину: «Поедем ко мне! Вымоешься, поешь, выпьешь и выспишься!» – выпалила она, не давая себе еще отчет, что она делает. Бомж как упал в мягкие кресла машины, так словно обмяк. Он не сопротивлялся, только повторял: «Вы не причем! Вы не причем! Я сам упал, споткнувшись!» И в машине она еще не чувствовала этого специфического запаха русских бродяг третьего тысячелетия…
Когда оказались в квартире и вышли из лифта, вот тут – то она почувствовала сладковато-тошнотворную вонь, которая вмиг плотно заполнила всю ее «хату»! Она машинально, схватив его за рукав, быстро потянула в ванную. Затащив туда, скомандовала: «Раздевайся и мойся. Я принесу халат». Она включила всю электронику, обеспечивающую автономный микроклимат в квартире, но запах не исчезал! Странно, но ей не было противно! Не говоря уже о том, что ее даже не тошнило. Просидев в прострации больше часа, она схватила махровый халат, что поменьше, и робко постучала в ванную. «Входите!» – послышался оттуда хриплый голос. Она открыла дверь – зловоние ударило с новой силой ей в лицо, а бомж как она его оставила, так и сидел: ни раздеваться, ни мыться он и не собирался! «Ты что же? – Разозлилась она – боишься расстаться со своими засраными тряпками? Я, пока ты еще будешь отсыпаться, закажу тебе все, что надо. Принесут и к ногам твоим положат!» «Я раздеваться не буду! – упрямо промычал бомж и добавил, глядя в пол – отпустите меня!» Она слегка оторопела от такого поворота дела. И впервые посмотрела на него, как на незнакомого человека, а не на одноликое создание нашего времени, бомжа. Ему было лет тридцать – сорок (наверняка ни младше тридцати, ни старше сорока). Щуплый. На голове колтун из русых волос. Глаза, которые едва можно рассмотреть из-за огромных мешков, голубые. Губы полные, передних зубов нет. Борода. Волосы покрывали все щеки. Руки опухшие, с огромными грязными, кривыми ногтями… «Не будешь раздеваться – она воспринимала свой голос как чужой – я сама тебя раздену и вымою насильно. Накормлю. А потом дам пинка под зад. Катись ко всем чертям!» И, потомственная москвичка, интеллигентка в трех поколениях, она схватила бомжа в охапку и начала сдирать с него одежду. Заламывая ему руки, сворачивая шею, вытаскивая из нее. Она вытряхивала буквально его из тряпья, грязного, загаженного засохшими нечистотами. Сколько это продолжалось, и в какой последовательности она это делала, она не знает. Чуть было не начала сдирать с него кожу, приняв ее за нижнее белье, так как кожа выглядела, как грязные, висящие «лохмотья». А он уже был голый. Когда она это поняла, стоя на груде вонючего тряпья, взгляд ее, истинной женщины, «сучки», упал ему между ног. Невероятно! Жалкая плоть в этом месте кончалась огромным членом с «гусиными» яйцами! И этот член торчал как «осиновый кол!» У нее сильно забилось сердце. Вмиг между ног стало мокро. Все тело задрожало. Она не сразу поняла, что это «сексуальная паническая атака». А когда поняла, бросилась на мужика, как голодная «пантера», широко раздвинув ноги, не успев удивиться, как член бомжа «соскользнул» в нее! Тут она «потеряла сознание». Она мгновениями слышала, как громко стонала где-то совсем рядом женщина. Она чувствовала какую-то вязкую слизь, которая плотно покрыла ее тело. И это было никогда ранее неиспытанное блаженство. Внутри себя ощущала «раскаленный жезл невероятных размеров». Он быстро двигался внутри ее, и это сводило ее с ума от «счастья». Она по-прежнему была сверху. Под ней билось что-то живое, и ей хотелось лизать эту чужую плоть, сосать ее, глотать текущие по ней струи пота. Она покрывала чужую плоть поцелуями, и делала то, что ей хотелось делать. Она билась в серии оргазмов…
Вдруг она пришла в себя. Первое, что увидела – свои трусы, лежащие на груде тряпья бесстыжим красным пятном. Особенно нелепо выглядели кружева трусиков. Потом ее затошнило и вырвало прямо на прижатого к полу мужичка. Огромный его член выглядел отвратительно, казалось, что он прилип к полу. Он машинально схватилась за голову и стояла с минуту, покачиваясь в прострации, пытаясь осмыслить, что сейчас здесь с ней произошло. Она «взяла всю свою волю в кулак» и без слов начала одевать мужика в его одежду, стараясь не запутаться в последовательности. Это было не просто: несколько рубах, разные носки, отсутствие трусов, два свитера, кроссовки без шнурков. И все покрыто сухой коркой грязи и засохших фекалий. Натянув на него его «одежду», сверху она надела на него халат, который для него принесла. На улице был конец сентября. В карман халата сунула несколько пятитысячных купюр. Надела «бесстыжие» трусы, и подталкивая к лифту «гостя», спустила бомжа вниз, посадила в машину и отвезла из их района. Увидев вход в «метро», остановилась и открыла дверь. Бомж всю дорогу молчал. Молча, он вышел из машины. А она, в одних трусах, совершив вояж по предрассветной Москве, вернулась домой
Она рвало несколько часов подряд. Всю ночь она мыла себя разными заморскими средствами, и промывала себя внутри, «все свои полости». Она приняла антибиотики в невероятных дозах. Не спала ни минуты. Но, удивительно, чувствовала себя при этом «великолепно». Все, что она делала с собой, делала, как будто с кем-то другим. Утром не пошла в офис, отдав распоряжения по телефону. И весь день пила из «удивительно красивых бутылок». Пила и не пьянела. Она, отнюдь, ни в чем не раскаивалась. Ни о чем не сожалела. Бомжа и сношение с ним «забыла, как кошмарный сон». Себе она тоже не удивлялась…
Она не «зациклилась». Жизнь потекла в привычном русле. Были половые связи. Также обычные. Ничто и никто не напоминал ей ни бомжа, ни «эксцесс» с ним. Так прошло полгода. Однажды фары ее машины осветили одинокую фигуру бомжа, переходившего шоссе. Она медленно подъехала к нему и остановилась. «Хочешь заработать?» «Нет!» отрезал бомж. «Хочешь, дам теплую одежду и накормлю?» «Нет!» «Хочешь, дам бутылку?» «Давай!» «У меня дома!» «Привези!» «Поехали со мной!» «Ты, что, дура, чтобы я с тобой поехал?» И все же она его уговорила. Изнасиловала прямо в лифте. Все повторилось: сосала, лизала, глотала вонючую в испражнениях, но «ужасно горячую!» плоть. Потом, выпроводив бомжа за пределы своего района и рассчитавшись бутылкой, остаток ночи занималась «гигиеной и профилактикой». На другой день целый день пила…
Это стало ее «образом жизни»: периодически насиловать бомжей у себя в пентх-аузе.
И все же ее это мучило «проклятыми» вопросами…