Жан
Начался новый день, но Жану показалось, что он и не засыпал. Лагдар принес завтрак. За его спиной маячил ухмыляющийся Аким. Аппетита у заложника не было, жажда его не мучила, но ему хотелось почистить зубы и прополоскать рот, чтобы избавиться от едкого вкуса желчи во рту.
Лагдар протянул пленнику чашку, но Аким упредил ответный жест, смачно сплюнув в кофе.
Лагдар только головой покачал – ему надоели злые выходки сообщника.
– Давай, пей! – подзадорил улыбающийся Аким. – Никогда не поверю, что ты побрезгуешь, всего несколько дней назад ты добывал себе пропитание в помойных баках!
Жан не поддался на провокацию, вложив все свою ненависть в ответный взгляд.
– Что, сильно не нравлюсь? – поинтересовался мучитель.
Жан опустил голову, чтобы не спровоцировать насилия.
– Так вот, знай – ты мне отвратителен. Подобное падение оскорбляет Создателя.
– Оставь его, Аким! – не слишком убежденно приказал Лагдар.
– Ты думал о семье, когда с головой зарывался в грязь? Думал, что они скажут, если увидят, как ты напиваешься, блюешь, потеешь и воняешь?
– Не смей говорить о моей семье, – сорвался Жан и тут же пожалел, что так глупо купился.
– Ты мне запрещаешь? – с иронией в голосе спросил Аким. – Да кто ты такой, чтобы кому-нибудь что-нибудь запрещать? Чтобы запрещать, нужно иметь моральные ценности и принципы, соблюдать законы! Ты убиваешь святого, бросаешь семью, живешь на улице, ты – животное и что-то мне запрещаешь?
Жан хотел ответить, но его дух был слишком слаб, и слова негодяя подавили слабую попытку протеста. Он почувствовал, что ни на что не способен.
На пороге возник человек, который в день похищения сидел за рулем. Маски бандит не снял, но кофе в чистую чашку Жану налил: судя по всему, он видел, что случилось.
Главарь постоял несколько мгновений, не сводя с пленника черных глаз, потом вышел, так и не сказав ни слова. Аким и Лагдар, словно подчиняясь приказу, последовали за вожаком.
Жан остался в одиночестве. Он не мог знать истинных намерений похитителей и подумал, что приказ о ликвидации пока не отдан. Кто же решает его судьбу? Жан понимал, что смерть неизбежна, но не знал, когда это случится, и такая неопределенность мучила его сильнее всего.