«Я поведу тебя в музей…» Истории, рассказанные музейщиками России. II. Музейные байки ( Коллектив авторов, 2017)

[11]

В Этнографическом музее есть потрясающие предметы, связанные с шаманизмом. Его не принято называть конфессией, но тем не менее это – мировоззрение. Это форма взаимодействия с окружающей средой, это понятие Верхнего мира и Нижнего мира, космогония. Со мной лично никаких мистических историй никогда не случалось, но есть одна история, совершенно реальная, которая произошла в 70-е годы прошлого века. Был такой известный танцор Махмуд Эсамбаев, старшее поколение его хорошо помнит. Однажды он решил поставить шаманский танец и попросил у нас подлинный костюм шамана. Ему сначала отказали, но он так сильно настаивал, что в конце концов получил разрешение. Костюм-то он надел, но танца не случилось – у Эсамбаева что-то произошло с ногами, как говорят «обезножил» и вообще не мог танцевать.

Костюмы шаманов (из собрания Российского этнографического музея)

А когда мы начали делать в Италии альбом, посвященный шаманизму, вдруг… встали все станки в типографии! В один миг перестали работать все до единого. И ничем это было не объяснить. Я человек православный, но к мистике отношусь с уважением. А шаманизм – это вообще очень и очень серьезно. Когда у нас проходят выставки из Якутии, сотрудники местных музеев привозят с собой кору какого-то дерева и жгут ее перед открытием, отгоняют злых духов. Мы относимся к этому с пониманием.

[12]

Когда оказываешься в любой точке России и говоришь, что работаешь в музее на Мойке, 12, ничего более объяснять не нужно, все понимают с полуслова: дом, где умер Пушкин…

Кабинет А. С. Пушкина на Мойке, 12

Тонино Гуэрра в кабинете Пушкина (2005 г.)

Более десяти лет назад к нам в музей впервые приехал Тонино Гуэрра, известный сценарист, драматург, поэт и художник. В концертном зале должна была состояться презентация его новой книги, но он приехал заранее. Тонино Гуэрра прошел по пушкинской квартире, внимательно все рассматривая, подошел к смотрителю и спросил: «О чем вы думали сегодня, когда шли на работу?» Взволнованная дама стала объяснять великому итальянцу, как она любит Пушкина, как гордится тем, что работает в таком святом месте… Гуэрра засмеялся: «Я же не полицейский и не допрашиваю вас. Возможно, у вас есть внуки, и вы думали о них или о том, будет ли сегодня дождь?..»

О чем с утра думал сам мастер, мы не знали, но в ворота музея он вошел озабоченный, обсуждая с женой какую-то досадную проблему. Увлеченный разговором, он сильно ударился головой о перекладину калитки.

Входные деревянные ворота сохранились с пуш-кинских времен, в них врезана невысокая калитка: входя в нее, переступая через порожек, следует быть внимательным… Гуэрра вошел решительно, не осматриваясь, потому ударился и в сердцах воскликнул: «Perché questa porta è così piccolo?!» («Почему калитка такая маленькая?!») Успокаивая его, мы слукавили, ответили, что Пушкин был ниже ростом, и для него такой высоты было достаточно…

Та самая калитка

В конце дня, уже после презентации, мы попросили мастера сделать запись в книге почетных гостей. Он стал ворчать, что книгу предложили поздно, когда он устал, когда уже трудно собраться с мыслями. Затем все же сел к столу и, не задумываясь, написал единственную фразу: «La casa di Pusckin serve per farti sentire fui piccolo» («Дом Пушкина существует для того, чтобы почувствовать себя ниже ростом…»).

История эта произошла еще в прошлом веке. Английский режиссер Тони Палмер, известный масштабными биографическими фильмами, снявший «Пуччини», «Божественную Марию Каллас», сериал о Вагнере, приехал в Петербург снимать фильм о Пушкине и привез с собой актера Джеффери Райта. Это теперь Райт знаком по «бондиане», «Доктору Хаусу» и множеству других американских фильмов, которые смотрит современная молодежь, а тогда он только начинал и никому еще не был известен. Был он молод, весел, эмоционален, с фигурой, чем-то напоминающей Пушкина: стройный, легкий, летящий, что ли… Палмеру было интересно, что у Райта едва ли не такой же процент африканской крови, как у Пушкина. Когда артист протягивал руку, казалось, что здороваешься с Пушкиным: рука узкая, удлиненная, почти невесомая, с красивыми тонкими пальцами и длинными ухоженными ногтями («Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»).

Несколько эпизодов фильма снимали в музее на Мойке, 12. Это было захватывающее зрелище. В какой-то момент артист, читая неприятный (по роли) текст, написанный на листах бумаги, стал приходить в ярость, расшвыривать листы по сторонам, и внезапно белки его глаз налились кровью. Мы были потрясены: когда-то в подобном состоянии видел Пушкина граф Владимир Соллогуб. Он рассказывал, как поэт пришел в исступление: «Губы его дрожали, глаза налились кровью!»

Райт, кстати, был удивлен, ощущая свою невероятную популярность в России. Он снялся к тому времени всего в паре фильмов, но в Петербурге люди подходили к нему на улице, просили автограф. Не мог артист понять, что здесь в нем видели не голливудскую звезду, а Пушкина. Особенно интересно было наблюдать за туристами на экскурсионном кораблике. Когда кораблик проплывает мимо нас по Мойке, экскурсовод непременно обращает внимание на дом, в котором жил и умер Пушкин. В один из таких моментов ничего не подозревающий Райт, будучи в гриме и в костюме Пушкина, вышел на балкон. Казалось, что кораблик даже притормозил, давая возможность восхищенным людям сфотографировать «живого» поэта.

Дж. Райт в образе А. С. Пушкина

Народ-то у нас впечатлительный, Пушкина любят все. Кстати, когда Наталья Бондарчук снимала фильм о поэте, ей нужна была большая массовка для сцены прощания города с умирающим Пушкиным. Бюджет ее фильма был скромным, поэтому по радио бросили клич: пригласили желающих. И люди пришли, окружили дом своей любовью, как в далеком январе 1837 года. Камера летала сверху – над набережной Мойки, снимая это чудо, но время от времени ее приходилось останавливать и уносить в помещение: она замерзала. А люди не расходились, отстояли весь день на 28-градусном морозе бесплатно – ради Пушкина!

[13]

Музей Арктики и Антарктики, наверное, один из немногих музеев, где экспонаты тесно связаны с сегодняшним днем, с реальностью. Но при этом о полярниках, об их удивительной, порой экстремальной работе ходит много легенд и мифов. Иногда это бытовые, смешные объяснения, касающиеся внешнего вида полярных исследователей. Например, на вопрос: «Зачем полярники носят длинные и густые бороды?» я слышал немало интересных и забавных ответов. По одной из версий, полярники не бреются месяцами, чтобы согреть лицо в условиях опасно низкой температуры. Эта мысль, конечно, напрашивается сама собой. Но на самом деле назначение бороды полярников связано с более грозным, чем стужа, явлением природы. Это – солнечная радиация. В обычных широтах почва, леса, поля, реки впитывают опасное излучение как губка. Но там, где ослепительно белая равнина простирается на тысячи километров, солнечная радиация не поглощается поверхностью земли, отскакивая рикошетом, как от зеркала или фольги. Так вот, полярники носят бороды для того, чтобы защитить голову и отчасти щитовидную железу от отраженной солнечной радиации, бьющей по организму снизу.

Недавно вступил в силу запрет использования ездовых собак в Антарктике – южной полярной области нашей планеты. Кто-то посчитает, что новые транспортные механические средства полярников гораздо эффективнее традиционных, гужевых; кто-то кивнет в сторону организаций по защите природы: «Это они запретили эксплуатацию друзей человека. На самом деле главная причина – отправление естественных надобностей собак… Лунки, оставляемые ими в снегу и на льду, постепенно расширяются солнцем до глубоких и широких полостей на леднике, поверх начальной небольшой лунки возникает наст, и затем появляются скрытые трещины, ледяные пещеры, покрытые тонким слоем наста. Естественные потребности наших четвероногих друзей и помощников могут серьезно нарушить хрупкое экологическое равновесие Антарктиды и создать реальную опасность для полярных исследователей.

Да, немало интересных и занимательных историй можно услышать в нашем музее, но в первую очередь его экспозиция рассказывает о том, что жизнь на полюсах необычайно трудна и даже опасна. Вот, к примеру, лежат на витрине обыкновенные медицинские инструменты, но история, с ними связанная, абсолютно необыкновенна. В нее трудно поверить… В 1961 г. советская антарктическая станция «Новолазаревская» из-за разыгравшегося урагана (скорость ветра до 300 км/час) и сильнейшей магнитной бури оказалась лишенной средств транспорта и связи – явление для этого уголка Земли вполне привычное. И все бы ничего, но у одного из полярников – по иронии судьбы врача экспедиции Леонида Рогозова – начался приступ острого аппендицита. Полежав некоторое время на кушетке, доктор понял, что медицинской помощи ждать неоткуда и не от кого. И наиболее верный прогноз на будущее – перитонит с летальным исходом. Собственно, у врача оставалось два варианта – либо самому себе сделать операцию, либо умереть. И он выбрал первый вариант.

Конец ознакомительного фрагмента.