Глава 3
Целый месяц Маша пыталась вновь справиться с собой, она вспоминала все методики доктора Павловского, который единственный смог помочь ей восстановиться и вновь полюбить себя и прекратить бояться людей. Но прошло слишком много лет, и Маша уже почти ничего не помнила.
Сергей заметил её странное поведение сразу же, в тот же день. Но она не смогла ему ничего рассказать. Она много чего ему рассказывала, точнее сказать все, что происходило в её жизни, с тех пор, как они стали жить вместе, но своё детство она держала под замком, отделываясь лишь общими фразами, когда Сергей, спрашивал её о прошлом. И даже не потому, что стеснялась, а потому что сама не желала вспоминать то, что было.
Слишком опасно для неё было вновь возвращаться туда. Слишком тяжело думать о том, что случилось. Вновь пройти через тот страх и стыд? Нет, она не могла. Поэтому и Сереже она тоже ничего не могла рассказать. Хотя врач, с которым она в те времена все ещё очень редко, но встречалась, настоятельно советовал ей это сделать. Но она не могла… Это было сильнее её…
"Маша, иногда в жизни случается плохое, и ты смогла преодолеть очень многое, но если ты сможешь поведать о своих детских страхах родному и любящему человеку, поверь, тебе станет ещё легче", – вспоминала она слова врача, когда принесла ему пригласительный на свадьбу.
Но к его совету она так и не прислушалась. Вот и в этот раз, она не желала вновь рассказывать мужу о том, что когда-то случилось и уж, тем более что она вновь встретилась с тем, кто, походя, практически уничтожил её, как личность.
Маша готова была врать, впервые за десять лет их совместной жизни с Сергеем – она отнекивалась и говорила, что загруженность большая на работе, сроки горят… клиентов слишком много. Все, что угодно, лишь бы избежать его распросов.
– Маша, у тебя всегда было так, и сроки и клиенты и сложности… Но ты никогда ещё не была такой…
– Какой? – нервно передернулась Маша и остранилась от мужа, когда они после секса лежали в постели.
– Холодной…
– Это усталость, просто усталость, я говорила тебе, что не хочу, но ты не послушал меня… – прошептала она, отворачиваясь на бок, и натягивая простынь, практически на голову.
На улице жара, почти сорок градусов, дома духота, а ей было холодно. И она даже не позволила Сергею включить кондиционер.
– Может тебе взять маленький отпуск? Зачем ты столько заказов набрала? У нас ведь все не так уж и плохо, я нормально зарабатываю теперь, за ипотеку и кредит платим вовремя, Леночка одета и обута. В холодильнике продукты есть… Скинь часть заказов на кого-нибудь? Сомневаюсь, что кто-то захочет упустить выгоду…
– Нет, глупости, денег никогда не бывает много, – попыталась оправдаться она, – сейчас заказы есть, а завтра их не будет, вот тогда и отдохну…
Сергей обнял её со спины и притянул к себе.
– Маша…
– Давай не будем Сереж… – попыталась сменить она тему, чтобы отвлечь его, – ты же кончил… Давай спать.
Для убедительности она даже зевнула.
Но для Сергея это явно был не аргумент.
– Но ведь ты же нет… – и обдавая горячим дыханием, он начал целовать её в шею на затылке.
И впервые за десять лет Маша осознала, что не чувствует то возбуждение, что всегда охватывало её, стоило только Сергею, начать именно так, ласкать её шею. Это было её самое чувствительное местечко. Но сейчас она не чувствовала почти ничего кроме нарастающего раздражения.
"Боже… Неужели её мир опять пошатнулся?… Неужели только одна встреча и она опять разваливается на кусочки?" – с ужасом подумала Мария, но с такой же яростью отринула от себя эти чувства и, развернувшись к мужу, перехватила у него инициативу с поцелуями.
Она должна вернуть себе свою жизнь, и она даже не подумает поддаваться отчаянию…
Но все сложилось не так, как хотела бы Маше… Секс с мужем не принёс для неё ничего, она так и не смогла расслабиться и возбудиться и впервые в жизни имитировала оргазм. Только, чтобы Сергей перестал переживать и пытаться выяснить, что с ней не так…
Она любила его, очень любила, но даже перед ним она не могла открыться… Слишком больно…
"Впервые она врала, что день прошёл, как обычно и впервые она имитировала оргазм", – с горечью поняла Маша.
Она постаралась уснуть лёжа в объятиях уже давно уснувшего мужа. Но как только закрыла глаза, то прошлое от которого она так старательно много лет открещивалась, настигло её во сне.
Это было первое сентября. Она с белыми огромными бантами размером с её голову, букетом цветов и в парадной форме, стояла среди таких же, как и она первоклашек.
Они стояли на улице во дворе их школы, большого пятиэтажного здания в котором Мария должна будет провести десять лет своей жизни.
Директор школы что-то говорил на построенной деревянной сцене. Какие-то приветственные слова.
Маша с восторженным и немного испуганным взглядом смотрела на сцену.
Родители Маши стояли в другой стороне вместе со всеми остальными родителями. И Маша иногда бросала взгляд в их сторону, боясь, что потеряет их. Но любопытство было сильнее страха, и она вновь переводила взгляд к сцене и прислушивалась к тому, что говорил директор школы.
После приветственных слов, она увидела, как на сцене появилась странная пара. Седовласый высокий и худощавый мужчина в представительном костюме, в котором обычно ходят вот такие взрослые уважаемые люди, например папин начальник на работе, а с ним был мальчик возрастом примерно лет одиннадцать или двенадцать в пионерском галстуке.
Маша бы даже не обратила на мальчика внимания, если бы не его очень странный и необычный взгляд. Маша никогда не видела такого взгляда ещё ни у кого из её знакомых. Она не могла понять его значения, и поэтому мальчик показался ей очень интересным.
"Вот бы с ним подружиться?" – подумала она.
Уже позже она узнала, что это за взгляд – мальчик смотрел на всех с превосходством и презрением. Но тогда она была слишком маленькой, чтобы это понять.
Оказалось, что этот мужчина председатель парткома, а мальчик с ним – это его внук. Он поздравлял всех учащихся с началом учебного года, говорил о том, что все они скоро должны стать октябрятами, а потом и пионерами. И что-то ещё, про дедушку Ленина, но Маша не совсем поняла, что это означает.
Самое смешное, что всего лишь через год, этот же мужчина так же будет стоять на этом же месте и говорить о том, что наша страна теперь идёт к демократии и свободе и мы, наконец, смогли разрушить оковы махрового загнивающего социолизма и открыть железный занавес.
Но Маша все равно мало что в этом понимала. Единственное чего ей хотелось все сильнее и сильнее, так это дружить с тем молчаливым мальчиком.
Его необычный взгляд и вид так сильно привлекал её, что Маша, даже не задумываясь почему, но постоянно стремилась приблизиться к нему уже позже. Что само собой было очень затруднительно сделать.
Начальные классы занимали левое крыло школы, а старшие учились в правом. И поэтому как бы Маша сильно не хотела пообщаться с этим мальчиком со странным взглядом, она не могла пересечься с ним в школе. А идти специально в крыло для старшеклассников было почему-то боязно.
И получалось, что единственное время, когда Маша могла видеть этого мальчика, так это только на всяких праздниках или общешкольных линейках.
К тому же мальчик оказался совсем не молчаливым, он всегда открывал все праздники, был как ведущим, так и участником практически во всех школьных концертах. Он с выражением умел рассказывать стихи, и играть разные роли в постановках, и даже играть на пианино.
Маша узнала его имя – Влад Лисовский.
Уже позже по разговорам от родителей она узнала и другие подробности его жизни: о том, что дедушка мальчика какой-то серьезный политик и потом к нему вообще новое слово приклеилось – олигарх. Он курировал школу, в которой учился его внук, и всячески спонсировал её.
Даже организовывал для детей бесплатные кружки и спортивные секции за счёт собственных средств.
Но для Маши все эти слова были пустыми, она ещё не очень понимала, что это значит. Единственное, что она могла понять, так это то, что дедушку Влада очень сильно уважали.
Потом уже в классе третьем ей даже удалось узнать по разговорам от одноклассников, что родителей у Влада нет, они погибли в автокатастрофе, когда он был маленьким, и его воспитывает только дедушка.
Тогда Маша по-другому стала относиться к мальчику – вместе со странным любопытством она испытала ещё и жалость к нему. Она вспомнила один единственный день, когда осталась с дедушкой. С ним было очень трудно. Он накормил Машу подгоревшей яичницей, а мультики вообще не дал смотреть, так как все время смотрел футбол или новости. И играть он тоже с Машей совершенно не хотел. Маша тогда с огромным удовольствием вернулась домой и когда в следующий раз родители предложили ей посидеть с дедушкой, закатила истерику и наотрез отказалась.
А у Влада не было возможности отказаться, потому, как у него не было родителей. Маша тогда чуть не расплакалась от жалости к нему.
"Как же должно быть грустно ему без мамы с папой?" – каждый раз задавалась она вопросом, когда в очередной раз разглядывала его на каком-нибудь концерте.
Маша вынырнула из сна, словно из несущейся по её памяти мутному потоку воды.
Она не желала это вспоминать не хотела, но её мозг сам во сне заставил её вернуться назад в прошлое.
И так происходило каждую ночь, стоило ей только закрыть глаза.
Каждый день в её снах появлялось все больше и больше деталей и подробностей из детства. Все её чувства, мысли, эмоции тех забытых детских воспоминаний, всё возвращалось к ней. И с каждым днём она со страхом понимала, что эти сны медленно, но верно приближают её к тому роковому дню.
Ей казалось, что она находится в скоростном поезде, который мчится в её прошлое на огромной скорости, останавливаясь лишь на тех остановках, где она размышляла или видела Влада. Именно эти воспоминания всегда блокировала в себе Маша. Не её учеба или взаимоотношения с одноклассниками, ни даже борьба родителей с тяжелой жизнью во времена перестройки. Ни тяжелая болезнь бабушки, ничего этого она не видела в своих снах. А только то, что относилось именно к Владу.
И с каждым днём ей казалось, что с её воспоминаниями, врывающимися во снах в её разум, что-то нарастает, что-то такое, что изменит её жизнь, поменяет полностью. И она не в силах остановить то, что грядёт.
Отношения с Сергеем портились с каждым днём все сильнее и сильнее. Маша не могла заставлять себя постоянно беззаботно улыбаться и имитировать страсть в постели, и держать в себе нарастающий ком из деткой горечи, обиды, злости и раздражения. И поэтому иногда она срывалась на мужа, устраивала скандалы на ровном месте из-за каждой мелочи, а потом, вместо того, чтобы помириться в постели, как они раньше это делали, когда изредка ссорились; ссылаясь на работу, шла в зал и сидела за компьютером до трёх, а иногда и до четырёх часов ночи. А утром старательно отводила глаза от хмурого и невыспавшегося мужа.
На работе, она специально нахватывалась побольше заказов, в надежде забить свою голову делами, но как назло, ничего не получалось, и чем сильнее она выматывала себя за день, тем быстрее погружалась в сон который приносил ей новые воспоминания.
А Сергей становился все мрачнее и мрачнее. И только лишь Леночка разбавляла их странные отношения своим щебетанием, когда вечером они собирались за столом ужинать. Или в выходные, когда Сергей был дома, а не уезжал на работу.
– Маш… Расскажи, что происходит, я не понимаю…
В очередной раз Сергей пытался завести с Машей разговор.
– Все впорядке Сереж, я думаю, что скоро все станет лучше, это просто время такое, сейчас работы станет поменьше, и все будет хорошо… – заставляя себя улыбаться, говорила Маша, и старательно отводила взгляд.
– Чушь! – проктически крикнул Сергей, он уже не мог терпеть, ему уже было наплевать, что он пугает Леночку, которая с удивлением и какой-то паникой в глазах резко оглянулась на родителей.
Они все были в зале, Лена играла на компьютере, а Сергей с Машей смотрели какой-то фильм, сидя на диване. Хотя оба совершенно не понимали, что творится на экране.
– Сережа, – Маша взяла его за руку в надежде успокоить и выразительно бросила взгляд на Лену, которая уже отвернулась и опять увлеклась компьютерной игрой.
Но Сергей не собирался на этот раз отступать, в конце концов, сколько можно? Маша постоянно отнекивается от разговоров, избегает его, не смотрит в глаза, придумывает какие-то глупые отговорки. Они не занимались сексом уже больше недели!
– Уже почти целый месяц, ты чернее тучи ходишь… – продолжил он, выдернув свою руку из ладони Маши, – а ночью стонешь так, словно тебе больно, и разбудить тебя невозможно, я сколько раз пытался, но ты не слышишь, как будто в беспамятстве находишься или… Я не знаю… В трансе в каком-то? – Сергей не выдержал и вскочил, прошелся по комнате и взъерошил волосы, – Маша, если твоя работа настолько сильно тебя доканывает, то я требую, чтобы ты остановилась! Это уже не шутки, Маш!
Маша отвернулась, смотря в окно, что она могла ему сказать? Как она могла остановить то, что с ней происходило? Она не знала… Все её естество кричало, вопило от какой-то неясной нарастающей паники, от предчувствия, что что-то должно произойти, что-то такое, что изменит их жизнь раз и навсегда. А она не могла ничего сделать, и уж тем более обьяснить…
Их разговор вновь закончился обидой Сергея и её ночными поседелками за работой. А сон новым воспоминанием.
На этот раз это были более поздние воспоминания. Ей было уже одиннадцать лет. И она в очередной раз подглядывала за Владом. Он стоял у окна на перемене, вокруг него, как всегда было много друзей – его одноклассников. Он что-то рассказывал явно смешное, а все вокруг смеялись. Старшеклассники стояли полукругом, отгородившись от остальных детей своей компанией. А Маша подобралась на этот раз очень близко к ним, и с жадностью пыталась услышать хоть слово, что произносил Влад. Но вокруг все кричали, и Маша не могла уловить смысла.
"Какой же он красивый… прямо, как кинозвезда", – подумала она, рассматривая черты его лица.
"Наверное, он станет знаменитым актером…", – продолжала размышлять Маша, не замечая, что уже прозвенел звонок и все дети начали разбегаться по классам. Вот и Влад с компанией тоже ушёл в класс.
Маша очнулась и побежала сама на урок, но краем глаза увидела у окна какого-то странного мальчика, который почему-то не спешил на урок. А вместо этого ссутулившись, продолжал стоять.
"Кажется, он тоже стоял в компании Влада", – подумала она, и её привлёк его странный вид… Его плечи тряслись, а руками мальчик прикрывал лицо. Создалось ощущение, будто он плачет?
Но Маше не когда было размышлять на поведением странного мальчика, надо был бежать на урок.
Проснувшись, Маша поняла, что означала вся эта картина. Сейчас, уже, будучи взрослой, и смотря со стороны, а не взглядом наивного ребёнка, она поняла, что Влад тогда унижал этого мальчика. Там на перемене он насмехался над ним, бросал какие-то шутки, а одноклассники его поддерживали.
– Тот мальчик был его очередной жертвой, – прошептала она, смотря на себя в зеркало в ванной, – а я не видела, я ничего этого не видела, я была словно ослеплена, как такое могло случиться?
Маша прикрыла глаза и сдавила, вески пальцами, стараясь унять пульсирующую боль. В её душе вновь что-то поднималось, из глубины из тех самых спрятанных сундуков, она открыла очередной замок, и эмоции вновь грозили поглатить её.
"Как? Как такое могло быть? Как же я не поняла, кто он такой? Почему я была такой слепой, почему я не видела очевидного?!" – завопила она мысленно, и уже хотела закричать от злости на саму себя, как услышала голос Сергея.
– Маш? Ты дома?
Она выключила кран и тут же вышла из ванной.
– Ты почему вернулся? – постаралась сделать она свой голос более спокойным, чтобы скрыть истеричные нотки, и ей, как ни странно, это удалось.
Наверное, внезапность возвращения Сергея подействовала. Он ведь ушёл пять минут назад на работу и почему-то вернулся.
– Аккумулятор сел! – раздраженно воскликнул он. – Маш, спасай меня, а? Подбрось до работы? – с мольбой в голосе произнёс Сергей.
Почему-то в этот момент что-то екнуло в её сердце, и ей безумно захотелось остаться сегодня дома и вообще не выходить на улицу. Она в растерянности смотрела на растроенного мужа, но мгновенно сообразила, как избежать поездку, почувствовав странное облегчение.
– Сереж, так ты возьми ключи, да поезжай. Я сегодня в офис не собиралась, дома поработаю.
– Но как же, а страховка? Мы ведь меня так и не вписали, если меня остановят?
Маша приложила ладонь ко лбу. В её душе что-то странное творилось… Хотя там столько всего творится последний месяц, что Маша мысленно махнула рукой, задавливая на корню свою тревогу…
"Не будет же она теперь вновь дома прятаться, боясь выйти на улицу, как и в детстве?" – со злостью подумала она.
– Хорошо, поехали, хоть увижу, где работаешь, а то полгода уже трудишься в главном офисе, а я ни разу его не видела, даже издалека, – постаралась скрыть она свою нервозность за насмешливым тоном.
Доехали они до офиса компании, в которой работал Сергей, всего за пятнадцать минут. Это было десятиэтажное здание со стеклянными стенами. Матового черного цвета.
– Мрачноватая расцветка, – поежилась она, от странной ассоциации смотря на здание.
– Идем со мной? – улыбнулся Сергей, – хоть посмотришь моё рабочее место, кофе тебя нашим угощу?
Маша перевела взгляд на мужа и увидела на его лице странную нерешительность и тревогу. Она не хотела туда идти совершенно, но из-за того, что последнее время их отношения с Сергеем катятся по наклонной, и виновата в этом, прежде всего она, то Маша решила хотя бы здесь ему уступить. И с удовольствием заметила его улыбку и облегчение в глазах, когда кивнула на его предложение.