Два первых поцелуя
Когда я говорю, что у меня появились первые романтические отношения в двадцать один год, люди думают, что меня воспитали амишем. А еще они думают, что я неистово подавляющий свои влечения скрытый гомосексуалист. Учитывая, что мне только двадцать шесть, у меня все еще полно времени, чтобы исследовать свою гомосексуальную сторону. Я даже могу представить себя пятидесятилетним с мужиком в черной кожаной маске, наступающим мне на яйца и выкрикивающим ругательства мне в лицо. Но самое грустное, что я не только впервые начал встречаться с девушкой в двадцать один год, но тогда же впервые поцеловался. Клянусь, я не амиш. Насчет гея – сомневаюсь.
Один раз я зависал дома у подруги, а ее соседкой по комнате была девушка из Канады. Я ненормально одержим Канадой: смотрю все их шоу, знаю все рекламные слоганы и пытаюсь использовать в речи «уб» вместо «об» так часто, как это возможно. Не знаю, чем меня так зацепили эти кленовые люди. Может, все из-за того, что в тринадцать лет я крутил воображаемый роман с Аврил Лавин? Или я стал сопереживать Канаде с тех пор, как в «Деграсси» подстрелили Джимми? В любом случае, кленовый сироп бежал в моих венах не только потому, что я пил его прямо из бутылки.
Когда я встретил эту канадку, я захотел узнать о ней все. Вру. Я захотел узнать все о ее родине. Мы говорили часами, и она рассказала мне обо всем: почему они, канадцы, пьют молоко прямо из пакета, почему любят чипсы с кетчупом, почему все такие вежливые. Она была ходячей Википедией: все, что нужно было сделать, – напечатать вопрос, а она мигом выдавала ответ. Мы тусовались вместе еще около недели, и вряд ли кто-то из нас думал, что эти отношения выльются во что-то большее, чем дружба на основе взаимной любви к ее стране.
В следующий раз, когда мы договорились встретиться, я решил заехать за ней. А она плакала на парковке у своего дома с чемоданом в руке. И это было началом конца нашей дружбы.
Я: Что случилось?
Канадка: Меня выгнали из дома.
Я: Что? Почему?!
Канадка: Мы поругались из-за какой-то фигни, и она выгнала меня.
Я: Куда теперь пойдешь?
Канадка: Не знаю. Придется найти какое-то жилье.
Я: Ну… Можешь пока остаться у меня.
И это, друзья мои, была самая дурацкая идея, которая когда-либо приходила мне в голову. Эй, девчонка, с которой мы только-только начали общаться, хочешь ПЕРЕЕХАТЬ КО МНЕ?! Я не понимал, как это ненормально, потому что тогда, на парковке, просто увидел друга в беде. Но в двадцать один год люди в здравом уме не приводят девушку жить в свою маленькую комнатушку. Она неохотно согласилась, но у нее не было других вариантов. В тот вечер мы лежали на кровати и смотрели телевизор. Я повторяю: ЛЕЖАЛИ НА КРОВАТИ И СМОТРЕЛИ ТЕЛЕВИЗОР. Еще одна не очень хорошая идея, если тебе двадцать один, и ты дружишь с девушкой. В общем, мы смотрели телевизор, а потом начали обниматься. Я впервые обнимался с девушкой на кровати, если не считать маму. Мы с мамой обычно тискались на диване, смотря фильмы, где жестоко убивали женщин (но это уже другая история). Мы с канадкой посмотрели друг другу в глаза, будто спрашивая: «Мы что, правда делаем это?» Я не уверен, что нам так уж хотелось романтических отношений, но нам обоим было тоскливо и одиноко. Мы решили не целоваться и не делать ничего такого, в основном потому, что волновались. Ну, и еще потому, что мы были на середине серии «Барахольщиков» и не хотели пропустить момент, где парень находит мертвых кошек героини.
На следующее утро мы проснулись и пошли завтракать в кафе. Я впервые завтракал с девушкой, поэтому не знал, как себя вести. Наверное, посетители думали, что мы переспали и пришли пополнить запасы энергии. Но я не хотел, чтобы люди так думали, особенно потому, что в то время я был очень набожным и думал, будто из-за секса до брака мой грешный христианский пенис втянется обратно в мое грешное христианское тело. Мы почти не разговаривали за завтраком и оба чувствовали, что после всех этих разговоров о Канаде у нас не осталось почти ничего общего.
Я: Ну и… Что ты любишь делать?
Канадка: Я люблю путешествовать по разным странам! А ты?
Я: Люблю лежать на кровати, смотреть «Нетфликс» и есть обезжиренные сливки из баллончика.
Да, мы идеально подходили друг другу. Но следующий день был очень важным. Я снимал первую короткометражку для своего канала на YouTube и играл парня, который на Рождество должен был впервые поцеловаться с девушкой. Честно, я написал этот сценарий не по личным причинам. На роль девушки я взял Лизу Шварц. Я встретил ее год назад, когда мы работали над видео для другого канала. Лиза была милой, симпатичной и немного старше меня. Я упоминаю про «немного старше», потому что, даже несмотря на то, что это были какие-то два года, отсутствие сексуального опыта делало меня двенадцатилетним (хотя думаю, двенадцатилетним дрочат чаще, чем мне тогда). Лиза приехала в дом, где мы должны были снимать, и мы стали обсуждать сцену поцелуя. Я пытался выглядеть МАКСИМАЛЬНО расслабленным.
Я: Ну, нервничаешь перед поцелуем?!?!!! (нервный смех)
Лиза: Не очень.
Я: Я тоже!!!! (нервный смех, после которого мочевой пузырь немного сдает)
Хорошее начало. Пока мы шли к площадке перед домом, где должны были снимать эту сцену, я начал паниковать. Я собирался впервые поцеловаться с девушкой, и этот поцелуй снимут на камеру! Вдруг я укушу Лизу? – думал я. Или меня стошнит? Или я проглочу ее язык? Вообще-то такое могло случиться. Режиссер закричал «Внимание, мотор, начали!», и наступил час «икс». Лиза посмотрела на меня снизу вверх, я – на нее, и она потянулась за поцелуем. Все, что я помню, это вкус ее губ – копченая колбаса с майонезом. И это было прекрасно. СТОП!
Я: Не так уж и плохо получилось!
Лиза: М-м… спасибо…
Я: Как тебе?
Лиза: Что?
Я: Ну… Тебе понравилось?
Лиза: У тебя на губах слишком много гигиенической помады.
ПОБЕДА! Все шло прекрасно. Мы сделали еще несколько дублей, и съемки закончились. Когда я вернулся домой, на кровати меня ждала моя канадская подружка с пультом в одной руке и баллончиком взбитых сливок в другой. Она была готова удовлетворить мои желания. Тогда я сел на кровать, взглянул на нее и затеял самый неловкий разговор, какой можно было только придумать.
Я: Мы должны поцеловаться.
Канадка: Ладно.
Я: Класс. Давай сделаем это.
Канадка: Ага, давай.
Мы полминуты молча смотрели друг на друга.
Канадка: Ну так… И когда ты меня поцелуешь?
Я: Это должен сделать я??
Канадка: Ты же парень.
Я: Но сегодня Лиза сама поцеловала меня!
Канадка: Погоди. Как много девушек ты уже целовал?
Я: Хм… А родственников считать?
Канадка: Ты сегодня первый раз поцеловался?
Я: Возможно.
Канадка: Ничего себе… Это так мило. Немного грустно. Но, в общем, мило.
Я: Хочешь быть моим вторым поцелуем?
Канадка: Конечно! Слава богу, я не была первой. Это такая ответственность.
Я: О чем это ты?
Канадка: Ты навсегда запоминаешь свой первый поцелуй. Всегда думаешь, как бы твоя жизнь сложилась, если бы ты остался с тем человеком. Огромная ответственность. Это как первая любовь. Навсегда остается в сердце.
И тут я начал переосмысливать все, что пережил за день. Была ли Лиза моей единственной? Должен ли я схватить ее и заставить выйти за меня замуж? Или побежать к ее дому и поцеловать под дождем? Потом я вспомнил, что она была актрисой, которой и дела не было до двадцатиоднолетнего девственника, и остался с готовой на все канадкой и сезоном «Барахольщиков». Я потянулся, чтобы поцеловать ее. И остановился прямо у самых ее губ.
Канадка: В чем дело?
Я: Я не знаю, что делать.
Канадка: Поцелуй меня.
Я: Это-то понятно! Я имею в виду… как?
Канадка: Накрой мои губы своими. Это не так уж и трудно.
Я залез в карман, достал гигиеническую помаду и хорошенько намазал губы.
Канадка: Сотри ее.
Я: А?
Канадка: Ни одна девушка не хочет, чтобы у парня губы блестели сильнее, чем у нее самой. Аж передергивает.
Спасибо большое, журнал «Севентин»! Я снова потянулся к ее губам. И снова остановился.
Я: Можно я попробую кое-что другое?
Канадка: Это мы ТОЧНО сейчас не будем пробовать.
Я: Да не это. Я хочу проложить дорогу к твоим губам.
И я начал целовать ее ладонь, потом – локоть, плечо, шею… Она дрожала. Это была самая романтичная вещь, о которой можно мечтать, только вот я и понятия не имел, что это было романтично. Я просто пытался успокоиться и отложить неизбежное. И вот я наконец добрался до ее губ. Поцелуй был довольно долгим. Когда я отстранился, она посмотрела на меня, как на какого-то соблазнителя, который прекрасно знает, что делает. В реальности я знал об этом столько же, сколько баллончик обезжиренных сливок в ее руке. Все это была просто счастливая догадка.
Мы с канадкой встречались целый год. Отношения не были идеальными, но мы нуждались в них: мы были одиноки и хотели быть с тем, кому можно излить душу. Это скорее была дружба с поцелуями (как мои отношения с бабушкой, только более охотно одобряемые обществом). Наш разрыв стал самым обоюдным разрывом в истории. Вот наша смс-переписка:
Я: Привет… Может, нам лучше расстаться?
Канадка: Угу, наверное.
Я: Ок.
Канадка: Ты смотрел вчера «Барахольщиков»?
Я: Да! Не могу поверить, что эта женщина съела свою мертвую собаку, перепутав ее с вяленым мясом.
Канадка: Знаю! С ума сойти!
Я: Ну… Тогда, наверное, прощай.
Канадка: Нам обязательно отписываться друг от друга в Твиттере? Я бы и дальше тебя читала. У тебя смешные твиты.
Я: Ни за что. Я никогда ни от кого не отписываюсь. Это так убого.
Канадка: Договорились.
И все. Я до сих пор читаю ее в Твиттере, и иногда мы добавляем твиты друг друга в «Избранное». Я обычно делаю это, когда она пишет о Канаде. Через день после нашего расставания я получил мейл от Лизы с предложением встретиться. Это было очень неожиданно и походило на сцену из ужасной романтической комедии с Кэтрин Хейгл и Джоном Хэммом. Ну, только Лиза не скандальная стерва, а размер моего пениса немного меньше среднего. Мы поужинали и потом долго разговаривали об отношениях и жизни вообще. У нее только что закончился длинный роман, а у меня… незрелый? Мы проговорили несколько часов, но на этот раз я не интересовался ее родиной – я интересовался ею самой. Хотел знать все о ее детстве, семье, взглядах на мир. Чувствовал, будто передо мной подарок, упаковку которого хочется поскорее разорвать и посмотреть, что внутри. Если то, что внутри, так же прекрасно, как упаковка, я ни за что не стану его передаривать, – думал я.
Мы были вместе до четырех утра. Одна из самых чудесных ночей в моей жизни. Она была даже чудеснее, чем та ночь, когда мы в обнимку с мамой посмотрели «Титаник» три раза подряд.
Я: Что ж, мне, наверное, пора. Тебе надо поспать.
Лиза: Да… Спасибо за вечер. Мне этого не хватало.
Я: Мне тоже. Спокойной ночи.
Я уже начал уходить, но заставил себя остановиться. Я не хотел быть трусом, как год назад. Я был мужчиной, который знал, чего хочет. Я повернулся, обнял ее и страстно поцеловал. Между нами вспыхнули искры, и наши сердца загорелись. Когда я отстранился, Лиза смотрела на меня и улыбалась.
Лиза: На этот раз помады уже меньше.
Я: Сегодня только один слой.
Лиза: Ха, спасибо.
С той же страстью мы целуемся до сих пор. Мы вместе уже больше трех лет, и я все еще чувствую, что продолжаю разворачивать подарок по имени Лиза. Каждый день я вижу мельком, что внутри. Надеюсь, это никогда не кончится.