Я ненавижу магические академии. *** (Б. А. Вонсович, 2015)

© Б. Вонсович, 2015

© Т. Лукьянова, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

С потолка оторвался очередной кусок штукатурки и свалился прямо передо мной. Я даже не вздрогнула, так часто это случалось в последнее время, лишь задумчиво на него посмотрела. Этот был самый большой, такой и убить запросто может. С жильем нужно было срочно делать хоть что-то, да и не только с жильем – денег не было совсем, не было и того, что можно было бы продать, и не ела я уже второй день. Фиффи хорошо – где в землю вцепился, там и поел. Фиффи – это мой питомец, не совсем обычный, конечно. Достался он мне от старшего брата, который до ареста учился на пятом курсе Фринштадской Магической Академии, на факультете Огненных стихий. Как он создал этого прожорливого монстра, он и сам не мог сказать, пуляли, поди, по пьяни в какой-нибудь беззащитный росточек чем-то запрещенным, вот и выросло, что выросло. Вручил брат мне его со словами: «Дарю, тебе как адептке магии Земли нужен именно такой спутник», но мне всегда казалось, что он просто боится собственномагично созданного монстра, который так и норовил вцепиться хищными зубастыми листьями во всякого, до кого мог дотянуться. Радовало, что передвигаться он пока не мог, хотя и делал попытки выбраться из своего горшка. Мы с Фиффи общий язык нашли тут же, и меня он укусить не пытался ни разу. Что здесь оказалось решающим – мое природное обаяние или то, что когда он полез ко мне с явным намерением цапнуть, я ему ласково сказала, что он останется не только без веток, но и без корней, я не знаю. Но теперь это было единственное мое близкое существо. Ведь вся моя семья была арестована за участие в заговоре против короны, а имущество оказалось под арестом. Лишь меня только допросили и выставили на улицу, в прямом смысле этого слова, – все наши вещи были конфискованы. Все, абсолютно все, и даже мой личный ездовой грифон Майзи, которого мне было особенно жалко. И если бы не этот крошечный домик, завещанный мне маминой кормилицей, мне и жить было бы негде. К сожалению, покойная благодетельница не озаботилась продуктовыми запасами в своем жилище, так что вопрос с едой стоял очень остро. Нет, я немного покопалась на ее участке, но он был очень маленький, а съедобного там вообще почти не было. Так что вопрос, не умереть ли мне с голоду, встал передо мной во всей красе. Умирать мне пока не хотелось. Я взглянула в мутноватое зеркало – с такой внешностью умирать нельзя, ее точно нужно передать по наследству. Волосы, пышные, густые, отливающие золотом, – это вообще отличительная черта только нашей семьи, Берлисенсис, и были они необыкновенно красивы. А в сочетании с темными, почти черными глазами и точеной фигуркой сражали мужчин наповал. Даже мой бывший жених помолвку расторг, но предложил обеспечить мне жизнь на определенных условиях. Естественно, я возмущенно отказалась, но он только гадко издевательски ухмыльнулся и сказал, что скоро сама прибегу, если не захочу сдохнуть с голоду, а он подождет. Недолго. Так что теперь у меня даже был выбор – идти к нему в содержанки или в эту гадкую магическую академию. Оба варианта для нашей семьи были очень позорны – у Берлисенсис женщины никогда не работали, но и собой не торговали.

Мои размышления прервал стук в дверь. Бросилась я открывать, надеясь, что все прояснилось и мою семью выпустили, но за дверью стоял как раз тот, о ком я только что вспоминала, мой бывший жених Антер Нильте.

– Антер? Что ты здесь забыл? – хмуро спросила я.

– Лисси, куда подевалась твоя вежливость?

Он надвинулся на меня, как шкаф на грузчика, и я по необходимости отошла вглубь, а то ведь задавит и не заметит. Терри был высок, и нельзя сказать, чтобы толст, но плечи имел широченные. Раньше я иногда мечтала о том, как буду засыпать на одном из них, но все это уже было в прошлом. Теперь я мечтала засыпать от него как можно дальше. И поесть. Больше всего сейчас я мечтала съесть что-нибудь.

– Туда же, куда и твоя. Я тебе сказала, что видеть тебя не хочу. Вон из моего дома!

– Лисси, этот дом тебя недостоин, – заявил он. – Я был уверен, что ты уже одумалась и решила принять мое предложение.

Ну уж нет, такого удовольствия я ему не доставлю. Так что из двух вариантов остается только один.

– Я решила пойти учиться!

– Ты? – он расхохотался.

И как это я раньше не замечала, насколько у него неприятный смех? Наверно, потому, что раньше он смеялся вместе, а не надо мной.

– А что такого? – возмутилась я. – Я собираюсь поступить в академию.

– Лисси, если тебе так хочется учиться, я могу оплатить тебе курсы «33 способа доставить мужчине удовольствие». Уверен, что это ты осилишь. Но академия, – он опять мерзко заржал, – даже твой брат говорил, что ты дура. Хотя и сам он умом не отличался, если решил выступить против короны.

– Не смей обзывать меня и брата! – заорала я. – И вообще, вон из моего дома! Я не хочу тебя видеть!

– Глаза закрой, – заявил он, – если видеть не хочешь. Потому что я тебя видеть очень даже хочу.

Он сграбастал меня и поволок прямиком в спальню. Такого отвратительного поведения он себе не позволял в то время, как был моим женихом. Все же хорошо, что я за него не вышла, промелькнуло у меня в голове, когда я вырывалась из его железных лап. Какая жалость, что меня не учили основам самозащиты, родители были уверены, что статус семьи не позволит мне оказаться в ситуации, хоть отдаленно напоминающей эту. И сейчас я совсем ничего не могла сделать, только испуганно вскрикнуть, но он тут же заткнул мне ром поцелуем. В другое время я непременно бы этим насладилась – целовался Терри как бог. Я с богами, конечно, не целовалась, но мне всегда казалось, что ощущения были бы такими же. Но сейчас расслабляться нельзя было ни в коем случае – тогда он без помех завалит меня на кровать и получит то, на что раньше мог рассчитывать только после свадьбы. Ну нет, это единственный капитал, который у меня остался, и я так бездарно его не потрачу. Я мотнула головой, отрываясь от его горячих требовательных губ и впилась в плечо насильника. Зубы у меня небольшие, но очень острые, недаром в предках моих были эльфы. Терри от неожиданности громко завопил и швырнул меня на кровать, у которой мы как-то незаметно оказались.

– Не хочешь по-хорошему? – зло сказал он. – Привяжу и все равно получу свое, но уже безо всякой жалости.

– Я в стражу п-пойду. – Испугана я была очень. – Для тебя это просто так не пройдет.

– Кто тебя будет слушать? Мой дядя – глава стражи. А ты – из семьи выступивших против короны. Нет твоим словам веры. Лисси, я слишком долго ждал, чтобы ты сейчас смогла меня остановить такой ерундой.

Он небрежно сорвал с себя рубашку. Я в ужасе поползла к изголовью кровати, понимая, что никак обойти его не смогу, слишком маленькая была комната. Я даже постаралась найти что-то положительное в грядущем мероприятии – без рубашки Терри был еще красивее, да и проблема с едой решится, не будет же он меня голодом морить. Но тут Фиффи удалось дотянуться до филейной части моего жениха и вцепиться сразу несколькими зубастыми листочками. Терри взвыл как раненый лев и завертелся на месте, его штаны на попе висели окровавленными лохмотьями.

Момент выдался удачный. Я схватила питомца и бросилась на улицу. Вариант с бывшим женихом отпадал окончательно – зачем мне в любовники тип, у которого испорчена столь важная часть тела? Да и жадноват он был, честно говоря. Даже подарки мне норовил купить со скидкой. А один раз, покупая букет у старушки на улице, устроил целое представление, торгуясь из-за нескольких медяков.

– Фиффи – хороший мальчик.

Я остановилась и погладила по листочкам свой кустик. Он счастливо заурчал, чем-то там причмокивая. Хотя почему чем-то? Чистым мясом – у Терри лишнего жира совсем не было, думаю даже на попе. Я ощутила некоторую зависть к своему цветку – он слишком громко чавкал и дразнил меня довольным выражением собственной кроны. Мужчины, а Фиффи, вне всякого сомнения, был мужчиной, вообще умеют хорошо устраиваться. Долго думать мне не дали – из моего домика донесся грохот, крыша обвалилась полностью, внутрь, прямо на бывшего жениха, чей злой рык разнесся, казалось, над всем городом, и я припустила по улице, стремясь уйти от этого места как можно дальше. По дороге я размышляла на тему, что мамина кормилица должна была подремонтировать домик, прежде чем его завещать. А то ведь под крышей могла и я остаться. Терри-то что – ударом по голове больше, ударом меньше, по нему и не заметно, мозгов там все равно нет, одна сплошная кость. Фиффи я крепко прижимала к себе – это было самое дорогое, что у меня осталось. Единственное, что связывало меня с попавшей в беду семьей.

Надо признать, что высокие каблуки не способствуют быстрому бегу, но оказаться лицом к лицу с разъяренным Антером мне совсем не хотелось, поэтому я не останавливалась и неслась по улице, лишь слегка придерживая платье свободной рукой, чтобы ни за что не зацепиться. Судя по всему, платье у меня осталось последнее. Я всхлипнула от жалости к себе. Ни еды, ни одежды, не говоря уже о каких-нибудь совершенно скромных сережках, которых так не хватало моим ушкам. Без них я чувствовала себя почти голой.

Я свернула в попавшийся по дороге Ботанический сад – место людное, и можно быть уверенной, что бывший жених не попробует получить от меня под ближайшим кустиком то, что я, по его мнению, ему задолжала. Я сорвала с дерева плод, подозрительно похожий на яблоко, и принюхалась. Пах он вполне как правильный фрукт, но на вкус кислятина кислятиной. Есть хотелось невыносимо. Я мужественно проглотила пару кусочков, чтобы желудок окончательно не слипся, а остаток скормила Фиффи, я же должна заботиться о его сбалансированном питании, а то на одном мясе и несварение заработать можно. Понятия не имею, как это должно выглядеть у растений, но и узнавать не хочу.

Тяжелый керамический горшок оттягивал мне руку. Надо все же Фиффи учить передвигаться самостоятельно, у меня же нет антеровских мышц, да и не пойдут они мне. Я представила себя с плечами как у бывшего жениха и содрогнулась. Да они за все дверные проемы задевать будут. Нет, нужно срочно заниматься воспитанием питомца.

Башни Магической Академии были прекрасно видны из любого места города, так как находились они в центре и были выше самого громадного здания столицы, даже королевского дворца. Время от времени короли задумывались, не достроить ли им еще десяток этажей, чтобы не уступать магическому сообществу, но потом после подсчетов, во что выльется строительство, а потом – эксплуатация, непременно отказывались. Престиж престижем, а казна не резиновая. Я смотрела на магические здания с глубоким отвращением – девушке из приличного семейства делать там было нечего, но другого выхода у меня все равно не было, да и зеленый цвет башни магии Земли мне очень шел, а мантии там делают в тон стихии, которой обучаются. Некоторые умудряются получать образование в нескольких башнях, времени им совсем не жалко, да и вкус отсутствует. Вот я бы никогда не стала обучаться некромантии – в черном я выгляжу просто отвратительно, это совсем не мой цвет, правда, по поводу красной мантии я бы еще подумала, красное так эффектно оттеняет мои золотистые волосы.

Но мой основной дар был в области магии земли, так что чтобы надеть красную мантию, нужно было сначала относить зеленую, на такой подвиг я была не способна точно. Мне бы хоть на факультете Земли отучиться. Со стороны, где остался мой несостоявшийся жених донесся какой-то подозрительный шум, я решила срезать дорогу и свернула с оживленной аллеи прямо на газон. Идея оказалась так себе. Каблуки вязли в земле, замедляя и без того невеликую скорость, так что ничего я не выиграла – возможно даже, что по дорожкам было бы быстрее, тем более что к ограде я вышла слишком далеко от ближайших ворот. Но Академия была совсем рядом, так что я постаралась втянуть в себя грудь и начала с пыхтеньем протискиваться между прутьями. Грудь не застряла, застрял неожиданно таз. Подергавшись в разные стороны, я с огорчением поняла, что у меня серьезные проблемы. Как я ни похудела за эти несколько дней, этого оказалось недостаточно. Впрочем, похудение на кости же не влияет. Фиффи тревожно зашелестел.

– Маленький мой, у нас проблема, – пояснила я.

И мой спаситель мужественно вгрызся в прут – по-видимому, в организме его теперь не хватало железа, что он успешно и пытался восполнить. Я даже не представляла, что растения способны на такое – через несколько минут выгрызенный кусок упал на землю, а я выбралась из плена и торопливо устремилась к Академии. А то понабежит стража, начнут возмущаться по поводу порчи государственного имущества, им же не объяснишь необходимость в такой диете для моего питомца.

Каблуки звонко зацокали по мостовой, и я целеустремленно побежала к зеленой башне, тем более что подозрительный шум сзади приближался и усиливался. Главное – стать студенткой, Магическая Академия обычной страже не подчиняется. Ворвавшись внутрь, я чуть не сбила с ног типа, подозрительно смахивающего на эльфа – точеные черты лица и вытянутые острые уши явно указывали на его родство с Дивным Народом, все портил длинный гибкий хвост с кисточкой на конце, которым он сейчас раздраженно дергал. Смотрел при этом он на меня весьма недовольно. Странный какой-то, неужели от эльфов он не мог взять хоть немного самообладания. Ну наступила я ему шпилькой на ногу, так почти сразу и слезла, даже дырки на сапоге не осталось, так, маленькая вмятинка. Я попыталась ему обворожительно улыбнуться, у меня всегда это получалось просто замечательно, но его взгляд похолодел еще больше, и теперь мой противник напоминал огромную глыбу льда. Даже почти белые пряди, выбившиеся из хвоста, в который небрежно были стянуты его длинные волосы, выглядели, как сосульки в гриве ледяного демона. Наверно, потому, что Фиффи не выдержал мелькающего перед ним соблазна и решил зажевать железо чем-то более легкоусвояемым. Но полуэльф хлестнул хвостом так, что кустик мой вырвался у меня из рук, горшок впечатался в ближайшую стену и рассыпался на множество мелких осколков, а мой бедный цветочек, ошалело шевеля корешками, отцепился от невкусного хвоста и сполз на осколки своего домика. Без жилья теперь остались мы оба.

– Вы… вы… вы разбили мой горшок! – возмущенно сказала я. – Повреждение чужого имущества, между прочим.

– В целях самозащиты, – ледяным тоном ответил он мне. – Ваше имущество пыталось меня съесть.

– Неправда, он только пожевал немного! – Я подняла беднягу Фиффи и нежно погладила его по листочкам. – Не надо тащить в рот всякую гадость. Он же вполне может быть для тебя ядовит. Вон он какой агрессивный и злой!

– Видите ли, фьорда, – протянул он, – мне пожеванным быть тоже не очень хочется. Держите своего питомца при себе, чтобы он не нападал на проходящих мимо, а то следующий будет не так добр и не ограничится одним горшком.

– Добр? – всхлипнула я. – Оставил меня без ничего и еще издевается!

Полуэльф сжал губы в ниточку, высокомерно развернулся и ушел, немного прихрамывая на ту ногу, которая пострадала при нашей встрече. И лишь когда и след его простыл, я сообразила, что могла бы попросить его до деканата меня довести. Должен же он хоть как-то компенсировать нанесенный мне ущерб? А то если все повадятся горшки разбивать, на что я их покупать буду? Денег-то у меня совсем нет…

Я растерянно озиралась. Вокруг не было никого, ни единой живой души. Даже Фиффи испуганно ко мне прижался и вцепился своими корешками мне в руку. Что ж, пусть держится, главное, чтобы врастать не начал. Оно, конечно, оригинально будет, но в таком симбиозе я явно окажусь страдающей стороной – ни тебе платье нормальное надеть, ни на свидание сходить. Фиффи, конечно, будет питаться намного качественнее и регулярнее. Нет, слишком мало плюсов. Девушку должна украшать только естественная поросль, и только на голове. Я гордо тряхнула своей золотистой гривой, которая так и осталась не прибранной в прическу – до прихода Антера я успела заплести только пару косичек на висках.

– Вы кого-то ищете?

Вкрадчивый баритон прямо над ухом заставил меня взвизгнуть и подпрыгнуть на месте. Так тихо подкрадываться умел только мой брат. Вообще, почти все выпускники факультета Огня прямиком шли в армию, вот и натаскивали их еще во время учебы на такое поведение, совершенно неподходящее нормальным людям. Этот тоже щеголял красной мантией, и как его только занесло на факультет Земли? Наверно, специально сюда ходит девушек пугать.

– Лисандра, вы? Что вы здесь делаете?

Надо же, действительно с братом учился. Но вот только я его совсем не помню, что довольно странно: у него из под мантии тоже торчал кончик хвоста, а это такая примета, не забывающаяся. Страшное подозрение закралось в мою душу – вдруг хвосты отрастают у всех магов? Мне такое совершенно ни к чему, хвост это не то украшение, о котором мечтает приличная девушка. На нем можно, конечно, и бантик завязать, и пару колечек пристроить, но все же я бы предпочла без этого обойтись. Но тут я вспомнила, что у брата хвоста точно не было, и успокоилась. Да и жених мой бывший заканчивал эту академию, а ничего подобного у него я в последнюю нашу встречу не видела. Не мог же Фиффи полностью сгрызть такую объемную часть тела за такое короткое время? Он ведь у меня совсем маленький.

– Лисандра, почему вы молчите?

– Я просто растерялась, – доверительно сказала я ему, призывно улыбнувшись.

Ведь все знают, сколько получают маги в нашей армии. И мне кажется, этому типу жена просто необходима, вон как внимательно он изучает зону моего декольте, благо там было на что посмотреть. Но тут я вспомнила, какие требования предъявляет армия к своим офицерам, и улыбка моя сама по себе увяла. Жениться на девушке из семьи государственных преступников он мог позволить себе только в том случае, если не собирался идти в военные маги, а зачем он мне тогда – мантия-то у него была весьма потертая, да и качества не самого лучшего, значит, он совсем не из обеспеченной семьи. Впрочем, это не помешает ему довести меня до деканата.

– Я решила пойти учиться, – пояснила я, опять расцветая улыбкой.

– Учиться? – поперхнулся он. – Но занятия уже месяц как идут. Где вы раньше были?

– Никак дойти не могла, – горько сказала я. – Вы же знаете, что случилось с моей семьей. У меня теперь ни дома, ни денег. Мне даже есть нечего.

Я показательно всхлипнула. Реветь я не собиралась – при этом глаза краснеют, нос распухает, и я становлюсь не такой привлекательной, как обычно.

– Я могу вам одолжить, – охотно предложил он.

Теперь он изучал меня более внимательно, видно, прикидывал, что получит за те жалкие гроши, что сможет мне дать. Он бы еще ужином предложил накормить, гад!

– Вы меня лучше в деканат проводите, – застенчиво улыбаясь, сказала я. – Мне нужно срочно поговорить с деканом. Нельзя же дальше откладывать мое обучение.

Фиффи согласно зашелестел веточками. В отличие от этого бывшего друга моего брата, он прекрасно понимал, что обучение – это не только отдельная комната для проживания, но и бесплатное питание. А для меня – еще и стипендия. Я выжидательно посмотрела на парня, который никуда провожать меня не торопился.

– Понимаете, Лисандра, Тарниэля Кудзимоси, нынешнего декана факультета Земли, вам вряд ли удастся уговорить. На редкость упертый тип.

– У меня все равно нет выбора, так что я попробую, – моя нежная улыбочка наконец заставила его сдвинуться с места и предложить мне руку. – А что у него за имя такое странное – первая половина эльфийская, а вторая явно от демонов досталась. Так просто не бывает.

Мы уже бодренько поднимались по лестнице, ступени которой были мраморные и такие скользкие, что не будь при мне опоры в лице будущего мага Огня, я уже несколько раз могла бы пересчитать эти ступени собственной попой. Нищий какой-то факультет, денег даже на ковровую дорожку нет. Ну ничего, главное, чтобы мне на стипендию хватило.

– Вы что? – удивленно сказал парень. – Про Оттепель не слышали, что ли? Когда эльфийская Альвинская империя и демонское Корбианское королевство пытались установить дружеские отношения?

– Что-то припоминаю, – неуверенно сказала я. Можно подумать, мне делать больше нечего, как забивать всякой ерундой голову, она же и распухнуть может. – И как, удалось им эти отношения установить?

– Попытка провалилась с треском, а вот местный декан остался как память о дружбе между народами, и характер у него совсем не эльфийский, в отличие от физиономии.

В этом месте его рассказа меня кольнуло какое-то нехорошее предчувствие, но я не успела расспросить своего провожатого подробнее, так как он внезапно остановился и сказал:

– Все, пришли.

Передо мной была массивная деревянная дверь, украшенная резным растительным орнаментом. Табличка на двери гласила:

Тарниэль Кудзимоси

Декан факультета Магии Земли

И выглядела дверь, несмотря на легкомысленные цветочные завитушки, очень устрашающе, как-то сразу понималось, что ничего хорошего там, за этой дверью, быть не может. Я невольно отступила назад и врезалась в своего спутника, который воспринял это, как попытку заигрывания, прижал к себе и прошептал в ухо:

– Идите, я подожду вас здесь.

Я храбро шагнула через порог и аккуратно прикрыла за собой дверь. Затем повернулась к сидящему за столом и приветливо улыбнулась.

– Здр… – начала я.

Но слова приклеились к моему языку так же, как улыбка – к лицу. Деканом здесь был тот самый наглый тип, что разбил горшок моего Фиффи. Питомец тоже его узнал, попытался переползти мне за спину и стать частью прически. Я его прекрасно понимала, мне тоже хотелось слиться с чем-нибудь, к примеру с дверью, так как острые льдинки глаз буравили меня не переставая. Да я уже совсем к полу примерзла!

– Я так понимаю, вы пришли с извинениями. – В голосе его погромыхивали кристаллики льда, как в стакане с прохладительными напитками.

– Я? С извинениями? Ну знаете ли! – возмутилась я. – Вы сбили меня с ног, нанесли ущерб и моральную травму моему питомцу – вон он как вас боится, а потом бросили безо всякой помощи в незнакомом месте! А теперь я еще и извиняться должна?

Полуэльф приподнял брови, и одновременно с этим я почувствовала, как мои ноги отрываются от пола и неизвестная сила выносит меня за пределы кабинета. Я даже завизжать не успела, как оказалась опять возле захлопнувшейся прямо перед моим носом двери с табличкой «Тарниэль Кудзимоси. Декан факультета Магии Земли». Земля землей, а воздухом он тоже владеет неплохо.

– Быстро ты, – маг Огня воспользовался моментом и подержал меня за талию. – Сказал, в следующем году приходить?

Ему я даже ничего не ответила, просто отцепила от себя и еще раз перешагнула порог негостеприимного кабинета. Я бы с удовольствием этого не делала, но вот беда – выхода у меня не было.

– Извините, – быстро сказала я, увидев, как его брови опять поползли вверх.

Я очень быстро учусь. Одно из основных женских правил гласит: «Скажи мужчине то, что он хочет от тебя услышать, и будет тебе счастье». Пока я использовала это только на близких родственниках и всегда получала желаемое, но ведь всегда можно и расширить применение.

– Извинения приняты, – холодно сказал Кудзимоси. – Можете быть свободны.

– Я никак не могу быть свободной. У меня к вам важное и неотложное дело.

Я ласково ему улыбнулась, показывая, что зла на него никакого не держу, но он лишь продолжал на меня выжидательно смотреть, даже сесть не предложил, хотя сам устроился в кресле со всеми удобствами. Я невольно подумала, что с хвостом в обычном кресле сидеть неудобно. Наверно, в этом есть специальная дырка. У меня появилось просто огромное желание изучить кресло поближе, но сейчас время было неподходящее для демонстрации своих исследовательских талантов. Поэтому я улыбнулась ему еще раз и села без всякого приглашения на ближайший к моему собеседнику стул.

– Я хочу поступить на ваш факультет, – вдохновенно сказала я.

– Рад за вас, – невозмутимо ответил Кудзимоси. – Приходите перед началом следующего учебного года, и мы это непременно обсудим.

– Но я сейчас хочу, – с небольшим нажимом сказала я, подкрепив это маленьким убеждающим пассом.

Через мгновение я уже стояла перед дверью и опять изучала табличку. Мог бы и просто сказать, что отрицательно относится к использованию ментальной магии на себе, а не выкидывать из кабинета, как ненужную вещь какую-то. А я очень нужная для его факультета персона, как бы только донести еще до этого Кудзимоси столь важную мысль, если заклинание убеждения мне недоступно?

– В этот раз вы продержались намного больше, – сказал прямо в ухо мне огневик, о котором я уже забыть успела.

– Спасибо, – вежливо ответила я и подумала, что хоть имя-то его узнать нужно, а то неудобно получается.

Дверь теперь я открывала с некоторой опаской и, войдя, сразу вцепилась в ручку. Теперь, чтобы меня опять выставить, придется приложить намного больше усилий. Надеюсь, он не захочет, чтобы обстановка его кабинета повредилась.

– Извините, – сказала я с самой убойной улыбкой из своего арсенала.

От одного ее вида мои поклонники обычно теряли остатки разума и были готовы на любой подвиг во имя меня. Не зря же меня заставляли многократно отрабатывать такой полезный навык перед зеркалом. Но этот наглый тип показывал готовность только еще раз выставить меня из своего кабинета, что не могло не огорчать.

– Применение ментальной магии является серьезнейшим нарушением, фьорда, – процедил он.

– Я случайно, – жалобно сказала я. – Не делайте так больше, пожалуйста. Фиффи совсем испугался.

Если красота не проходит, нужно давить на жалость, это еще моя бабушка говорила. Главное, не войти в роль слишком сильно и не начать рыдать по-настоящему. А то косметика при этом может некрасиво размазаться, и кавалер, вместо того, чтобы пожалеть бедную девушку, испугается ее до заикания. Я торопливо подошла к декану поближе, села на стул и крепко ухватилась за столешницу. Не будет же он выставлять меня из кабинета вместе с собственным столом? Кудзимоси так иронически на это посмотрел, что сразу стало понятно – ему не составит труда оторвать меня от своей мебели и безжалостно выбросить наружу, где меня ожидал маг Огня, в котором я уже начала находить некоторые хорошие черты. Например, мягкость.

– Будет лучше, если ваш Фиффи продолжит пугаться в другом месте. Фьорда, я вам уже сказал, прием в академию окончен уже месяц как. А с вашей привычкой разбрасываться запрещенными заклинаниями я не уверен, что вы сюда и в следующем году поступите.

– Оно не из запрещенных, – захлопала я ресницами. – Просто помогает достигнуть взаимопонимания. Убедить собеседника. У меня просто нет другого выхода, как у вас учиться, понимаете?

– Нет, – весьма прохладно ответил он.

– Мне негде жить, нечего есть и совсем нет денег. Родителей арестовали, а жених от меня отказался. То есть не совсем отказался, но жениться больше не хочет.

Я посмотрела на него очень жалобно, но он как примерз к своему креслу, так и не собирался оттаивать.

– Ну пожалуйста, – почти простонала я.

– Фьорда, сегодня четверг, – неожиданно сказал он.

– И что? – округлила я в изумлении глаза.

– Я подаю только по субботам. И только тем, кто просит милостыню перед храмом. Лицам младше десяти и старше семидесяти. У вас ни одно из этих условий не выполнено. Идите поработайте.

– Поработайте?

Да как он мог мне предложить такое непотребство? Поработайте… В роду Берлисенсис женщины не работали никогда, исключений не было. Мне бы продержаться совсем немного, пока не найдется крепкое мужское плечо, которое позволит мне выдержать все тяготы жизни.

– Именно. А в следующем году, если желание не пропадет, придете опять поступать. Для этого ко мне обращаться совсем необязательно. Будет создана специальная комиссия по приему новых студентов, зачисление по ее решению.

Я была уже готова изменить своим принципам и разреветься. Все равно я накраситься толком не успела, так что испугать своего собеседника не смогла бы, как вдруг дверь в кабинет распахнулась, и перед моим удивленным взором появился Антер Нильте в компании его дяди по матери, Элана Суржика, возглавлявшего Столичный Департамент Стражи. Бывший жених имел вид настолько довольный, что я сразу поняла – он решил заботиться обо мне до конца и обеспечить бесплатным жильем и питанием. За государственный счет, разумеется, ведь Терри был очень бережлив.

– Лисандра Берлисенсис, вы арестованы за нападение на Антера Нильте и нанесение ему телесных повреждений, – заявил Суржик.

– Но это он на меня напал, – запротестовала я. – Да еще и крышу дома обвалил, так что я совсем без жилья осталась.

– Да ты ее сама магией на меня сбросила, – процедил бывший жених.

– Я такого и не умею! – возмутилась я.

– Вот на суде и расскажете, – Суржик положил горячую потную руку на мое плечо, за что тут же поплатился – Фиффи подобные вольности терпеть не собирался, сделал небольшой предупредительный укус и тут же перебрался подальше от завопившего начальника стражи.

– Еще и нападение на представителя правопорядка, – злорадно сказал Нильте. – На суде лет на десять потянет.

Лет на десять? Я в ужасе смотрела на бывшего жениха. Действительно, кто мне поверит? Я из семьи государственных преступников, а Суржик – весьма значимое лицо в столице.

– Но мы можем договориться во внесудебном порядке, – продолжил бывший жених. – Возможно, дело до ареста и не дойдет.

Глазки его маслено заблестели, в призывном взгляде явно читалось, что он уже считает меня своей собственностью, доставшейся почти даром. Подумаешь, несколько жалких покусов на месте, которое все равно почти никто не увидит, – разве это полноценная плата за такую прекрасную меня?

– Студенты магической академии не подлежат аресту городской стражи, – внезапно скучным голосом сказал Кудзимоси. – Вам нужно обратиться с заявлением в нашу службу на территории Академии, и только она может дать разрешение на арест фьорды Берлисенсис.

Вид перекосившихся физиономий племянника и дяди пролился бальзамом на мое израненное сердце. Начальник стражи недовольно засопел, что-то там подсчитывая в уме. Подсчеты явно давались ему нелегко, но он не сдавался и пришел к какому-то неприятному для меня выводу.

– Когда это она успела стать вашей студенткой? – недовольно спросил Суржик.

– Буквально перед вашим приходом, – любезно ответил декан.

– Зачисление уже месяц назад было, – встрял мой бывший жених.

– Мы сочли возможным пойти навстречу девушке, попавшей в такое тяжелое положение.

– Но когда она напала на фьорда Нильте, она не была еще вашей студенткой, – заметил Суржик. – Значит, за нападение должна отвечать у нас.

– Интересный вопрос, – задумчиво сказал Кудзимоси. – Но ответ на него лучше всего узнавать у наших юристов.

Дядю с племянником перекосило вторично. Юристы Магической Академии славились своим умением вытаскивать своих клиентов из самых безнадежных ситуаций. Я приободрилась и ласково улыбнулась Антеру. Прощай, дорогой!

– Мы еще встретимся, – прошипел он перед выходом из кабинета.

Дверь мой бывший жених захлопнул за собой с таким громким стуком, что я подпрыгнула от испуга на стуле, а Фиффи так вообще чуть не свалился. Я посмотрела на Кудзимоси, он выглядел весьма недовольным. Что же заставило его изменить решение, я ведь даже заплакать не успела? Неужели секретный пасс моей семьи все же проник через его защиту и заставил пойти мне навстречу? Да, фамильные разработки – это сила. Они так замечательно помогали маме в спорах с отцом, а сейчас пришла моя очередь пожинать плоды семейных трудов. Я приосанилась и устроилась на стуле поудобнее. Теперь бы этого декана еще убедить в том, что стипендия мне нужна повышенная…

– И что мне теперь с вами делать, фьорда? – мрачно вопросил он меня.

При звуке его голоса я опять вцепилась в стол, так как было очень похоже, что он собирается вновь выставить меня из своего кабинета. Но я за сегодня уже налеталась, повторять мне совсем не хотелось, хоть там за дверью и стоял маг Огня, довольно мягкий для приземления. Впрочем, декан же меня уже принял. Тогда к чему вопрос? Страшное подозрение о хвостах опять закралось мне в душу. Но ведь меня совсем не украсит отращивание совершенно ненужной части тела. Это у демониц они смотрятся весьма стильно, ну так к ним в комплект еще и рожки идут. Хотя хвост же потом и купировать можно, Фиффи же не откажется помочь хозяйке, он даже Кудзимоси хотел помочь, хотя видел того впервые. Но до этого доводить все же не хотелось, может, удастся заболтать этого типа, и он попросту забудет о своих коварных планах?

– Учить, – наконец ответила я. – Вы же меня приняли.

И улыбнулась ему самой застенчивой улыбкой, что у меня была. Даже кончиком туфельки поковыряла немного ковер, чтобы показать, какая я скромная и послушная.

– И зачем я это сделал? – вздохнул Кудзимоси.

– Потому что вы добрый, чуткий и отзывчивый, – радостно сказала я.

Еще моя бабушка говорила, что комплиментов много не бывает. Мужчине нужно постоянно говорить, какой он замечательный, тогда у него возникает от тебя зависимость и стремление быть все время рядом. Не то чтобы мне очень хотелось быть все время рядом с Кудзимоси, но это гарантия того, что меня не отчислят.

– Не обольщайтесь, – усмехнулся он как-то криво, одной половиной рта, что почти совсем не испортило его смазливую эльфийскую физиономию. – Я просто терпеть не могу эту семейку. Как вас угораздило взять себе в женихи такое убожество, как Суржик?

Его замечание прозвучало особенно оскорбительно для меня. Даже Фиффи неодобрительно зашелестел. Кто бы говорил! У моего жениха хотя бы хвоста не было!

– Во-первых, договаривались мои родители, – зло ответила я. – Во-вторых, он не Суржик, а Нильте. А в третьих, он совсем не убожество, а очень даже привлекательный молодой человек. Вы его плечи видели? В два раза шире ваших, – с гордостью за бывшего сказала я.

– Что ж вы решили не договариваться с ним во внесудебном порядке? – ядовито спросил он. – Если уж у него такие плечи замечательные?

– Вы помешали, – честно ответила я. – Хотя, по правде говоря, ничего там особенно замечательного, кроме плеч, и не было.

– Фьорда, если вы так скучаете по плечам своего бывшего жениха, еще не поздно его догнать и сказать об этом.

– Всегда приходиться чем-то жертвовать, – притворно вздохнула я. – Видите ли, Терри был против моей учебы. То есть не против учебы вообще, а в данном учебном заведении. А так он мне даже курсы предлагал оплатить.

Какие именно курсы, я уточнять не стала. Почему-то мне показалось, что Кудзимоси не проникнется серьезностью намерений бывшего жениха, если узнает, куда тот меня хотел отправить учиться. Фиффи почти всеми веточками спустился под стол – наверно, декан свое раздражение выдавал дергающимся хвостом, которого мне видно не было. Но мой питомец лишь наблюдал, никаких активных действий предпринимать не торопился. Видно, он тоже быстро учится, весь в хозяйку, с умилением подумала я.

Кудзимоси выдвинул ящик стола, достал оттуда студенческий жетон и придвинул ко мне. И лицо у него при этом было такое, что сразу было понятно – заикнись я про повышенную стипендию, и жетон сразу вернется назад, в давно обжитое место. Так что я быстро его схватила и уставилась преданными глазами на декана в надежде услышать прочувствованную речь о том, как счастлива Академия получить столь замечательную студентку в моем лице, и что при любых проблемах я могу рассчитывать на личную поддержку Кудзимоси.

– Активированный жетон дает право на бесплатное питание и заселение в общежитие, – процедила эта ледяная глыба, – а также пользование библиотекой. При первом пропуске занятий отчислю. Можете быть свободны, фьорда.

Фиффи все же не выдержал искушения и в попытке добраться до деканского хвоста свалился с моих колен, назад он забрался почти тут же, да и сделать ничего не успел, но внимание привлек. Очень неодобрительное внимание.

– И следите за своим питомцем. Если он кого-нибудь покусает на этом факультете, – Кудзимоси сделал зловещую паузу, – будете нести материальную ответственность.

– А на других факультетах? – зачем-то спросила я.

– На усмотрение их деканов. Свободны! – рыкнул он.

В коридор меня вынесло в этот раз уже безо всякой магии. В руках я цепко держала свою добычу – студенческий жетон, который гордо показала магу Огня, честно дождавшегося моего выхода. Я-то думала после явления Суржика все встреченные им студенты разбежаться должны, чтобы не привлекать внимания начальника столичной стражи, но нет – парень с независимым видом изучал портреты на стенах. Я тоже бросила на них взгляд и содрогнулась. Если такие лица у всех, кто занимается магией, то я явно поторопилась с зачислением. Один хвост еще как-то пережить можно, тем более что декан пока на отращивании и не настаивает, но заиметь такую вот кислую рожу – и все, на личной жизни можно сразу крест ставить. Я было приуныла, но тут же себя успокоила – сколько я там этой магией позанимаюсь, пока замуж не выйду, испортиться ничего не должно. Здесь главное – не оттягивать это важное событие на длительный срок.

– Я думал, у вас ничего не получится, – прокомментировал мое появление огневик. – Поздравляю будущего мага Земли!

С поздравлением он несколько поторопился – пробыть на этом факультете до выпуска я совсем не собиралась. Вот сейчас осмотрюсь немного, поем – и вперед, на поиски того, кто согласится пожизненно делить со мной горе и радости.

– Да, фьорд Кудзимоси не очень дружелюбен, – ответила я с гордой улыбкой.

– Не очень дружелюбен, – фыркнул парень, – да от него весь ваш факультет стонет. Удивительно только, что девушки так к нему липнут.

– Липнут? – фыркнула я. – Да кому он нужен, с тааа… – я хотела сказать «с таким хвостом», но вовремя заметила аналогичное украшение своего собеседника, торчащее из-под мантии, поэтому продолжила совсем не так, как собиралась поначалу, – старый такой?

– Не такой уж я и старый, – раздалось за моей спиной погромыхивание льдинок в стакане.

– Это что, намек, что я к вам липнуть тоже должна? – в ужасе спросила я.

Ответом мне был громкий стук захлопнувшейся двери. Хоть бы промолчал о том, что услышал, если уж объяснять ничего не собирается. Или это у них в обязательном порядке на данном факультете и отлынивать нельзя так же, как и от занятий? Я растерянно посмотрела на мага Огня, но он только подавился возникшим смешком и ничего не сказал. Ну и ладно, пока прямого приказа не будет, липнуть к деканам я не собираюсь. А сейчас нужно выяснить, где же здесь заселяются в общежитие и едят. Желудок согласно заныл, он давно уже намекал, что совсем не прочь поработать.

– Извините, но я никак не могу вспомнить, как вас зовут, – я улыбнулась с деланным смущением единственному представителю мужского пола, который был в зоне досягаемости. – У меня просто ужасная память на имена.

– Серен Кьеркегор, – представился он с легким поклоном.

– Какое красивое имя! – восхищенно сказала я. – Оно так вам подходит, что я непременно бы запомнила, если бы брат представил вас мне.

Огневик довольно заулыбался и выразил желание помочь мне устроиться в этом негостеприимном месте. Я покосилась на закрытую деканскую дверь, решила, что стоять перед ней довольно бессмысленно и крепко ухватилась за предложенную мне руку. Ведь за все время беседы с Кудзимоси никто не удосужился постелить на лестнице ковровую дорожку, и ступени там были все такие же скользкие. Мантию мы получили по дороге, благо кастелян факультета Земли сидел в этом же здании, только на первом этаже. При виде потертой тряпочки я невольно поморщилась:

– Фьорд, эта мантия старше моей бабушки.

– Она и вас переживет, фьорда, – невозмутимо ответил он. – Здесь такая замечательно прочная ткань.

– Да ей только полы можно мыть! – возмутилась я. – Она мало того что вытертая, так еще и сшита в виде балахона. Разве приличная девушка может такое надеть? Мне, пожалуйста, что-нибудь поновей и приталенное.

– Фьорда, у нас здесь не магазин, – вытаращил на меня глаза кастелян. – Что дают, то и берите. Не нравится – индивидуальный пошив к вашим услугам, могу адресок дать.

Адресок портного мне сейчас совсем был не нужен. На что я буду шить себе мантию, если у меня нет денег даже на горшок для Фиффи? Впрочем, мой цветочек совсем не выглядел опечаленным тем, что остался без дома, он бодро перебирал корешками, когда переползал с моей руки на плечо, оставляя грязные земляные разводы на коже и платье.

– Но ведь у вас наверняка есть новые мантии.

Я хотела было подкрепить свои слова нужным пассом, но вовремя вспомнила, к чему это привело в кабинете ректора, и ограничилась лишь чарующей улыбкой. Не уверена, что кастелян так же силен в плане магии, но выставить меня из своего кабинета сил у него и физических хватит, а амулетов против магического воздействия на нем прилично навешано.

Кастелян заулыбался мне в ответ, показывая желтые от табака зубы, но не сдался:

– К сожалению, фьорда, новые мантии выдаются только по личному распоряжению фьорда Кудзимоси, но я уверен, если вы его попросите, он не откажет.

Его слова больше походили на изощренное издевательство, но кастелян выглядел таким заинтересованным в том, чтобы мне помочь, что я отбросила подозрения на его счет и жалобно спросила:

– Но неужели у вас нет чего-нибудь поновей? И хоть немного приталенного…

– На территории Академии разрешен только один тип мантии, – невозмутимо ответил он мне. – А эта – самая новая, что я могу вам предложить. Учебный год ведь давно уже начался.

И как я его ни уговаривала, ни к чему это не привело. Он, конечно, принес еще парочку мантий на выбор, но я вынуждена была признать, что первая действительно самая приличная из всех. Так что пришлось мне брать эту линялую тряпку, да еще и горячо благодарить выдавшего за участие.

– Заходите еще, фьорда Берлисенсис, – довольно сказал он, когда я расписалась в получении мантии. – Было приятно с вами познакомиться.

Я улыбнулась ему еще раз в надежде, что когда-нибудь в будущем эта сегодняшняя улыбка поможет мне достичь желаемого, и набросила на себя мантию. Вид в зеркале меня не порадовал. Я поняла, почему у магичек на портретах были такие кислые лица. Попробуй заинтересовать кого-нибудь в подобной одежде, здесь и те поклонники, что были, разбегутся. Как вообще в такой хламиде можно привлечь внимание лиц противоположного пола? Как в таких нечеловеческих условиях прикажете мужа искать?

– Не расстраивайтесь, Лисандра, – сказал Серен. – Все равно мантии эти очень быстро теряют свою новизну, а зеленый цвет вам идет.

Я приободрилась. Ведь если остальные девушки вынуждены носить такое же убожество, то шансы мои никуда не делись – при мне все так же оставались мои замечательные волосы, мое прекрасное лицо и моя отработанная многолетними тренировками улыбка, которую я тут же послала огневику. И она попала точно в цель!

– У вас же денег нет, – вспомнил Серен. – Давайте я займу вам на первое время.

Как ни заманчиво было его предложение, но я вынуждена была отказаться. Приличные девушки не берут денег у мужчин, это в меня бабушка твердо вбила, тем более что отдавать их мне было нечем. Вот подарки – совсем другое дело, подарки правила хорошего тона принимать не запрещали. Их потом, если что, и продать можно.

Но спутник мне достался ужасно толстокожий и намеки мои проигнорировал полностью. Да, правильно намекать, видно, я так и не научилась. Правда, мне показалось, что до Серена смысл моих слов иной раз доходил с большим трудом, особенно после того, как я сняла мантию и мое декольте опять оказалось в зоне его видимости. Глаза его временами теряли осмысленное выражение, и я уже начала опасаться, что мы сможем дойти до общежития. Он пару раз споткнулся, потом встряхнул головой и поднял свой взгляд повыше, где сразу же встретил мою улыбку.

– Лисандра, на территории академии студенты должны ходить в мантиях, – твердо заявил он. – А то это так отвлекает.

– Все время? – с ужасом спросила я. – Я все время должна носить этот кошмар?

– В своей комнате вы можете одеваться как угодно, – ответил он мне.

Набросить мантию не составило никакого труда, но настроение она мне испортила совершенно. Что мы здесь, заключенные, что ли, чтобы носить тюремную робу постоянно? Как вообще приличной девушке выживать в таких условиях?

– А ведь здесь балы бывают, – внезапно пришло мне в голову. – И что, на них тоже в такой одежде приходить надо? Это уже не бал, это извращение получается. Вы там не маршируете, часом, под гимн Академии?

– На бал вы можете одевать что угодно, – успокоил меня Серен. – Но они бываю очень редко. Всего пару раз в семестр. И танцы там вполне обычные, что я с удовольствием вам покажу на ближайшем.

Главное, что бывают, и на них не надо надевать этот облезлый ужас, который затрудняет любые действия по обольщению будущего мужа до невозможности. Вот я бы ни в жизнь не взглянула второй раз на того, кто такое носит. Но что делать, тут такое носят все… Теперь бы еще с факультетом определиться. Огонь отпадает, хоть этот Кьеркегор довольно мил, и его вполне можно подержать в штатных поклонниках, но на расстоянии вытянутой руки, не ближе. Да, ему только повод дай. Я посмотрела на своего спутника и чарующе улыбнулась, он расцвел в ответ. Что ж, его можно оставить на совсем крайний случай, если ничего приличнее не подберу.

– Серен, тебя там ищут, а ты здесь посторонних выгуливаешь, – ухватилась за рукав моего спутника наглая черноволосая девица в красной мантии.

В ее появлении я углядела только один плюс – у нее не торчал хвост из-под одежды, значит, это не обязательный магический атрибут. Впрочем, если судить по ее внешнему виду, он вполне мог быть и недоразвитым. Вся она была какая-то всклокоченная и перекошенная, даже мантия сидела криво, хотя и явно была поновей, чем моя. А туфли… Это же ужас какой-то: растоптанные, неопределенной формы, да еще и гадкого грязно-коричневого цвета. Но вцепилась она в парня, прямо как клещ, – рукав он подергал, но она как прилипла, так отваливаться и не собиралась.

– Ильма, я скоро приду, – недовольно сказал он. – Вот помогу девушке заселиться.

Я победно ей улыбнулась? Съела? Это моя добыча, и нечего на нее разевать свой рот, который ты даже накрасить забыла. Так что, рыбка-прилипала, плыви дальше.

– Да что там сложного в заселении? – фыркнула она. – Вон общежитие магов Земли, дойдет как-нибудь, если ноги на таких каблучищах не переломает. Видать, они у нее короткие, если удлинять приходится.

– Это в каком месте они у меня короткие? – удивилась я, задирая подол как можно выше и осматривая себя со всех сторон. – Серен, не подскажешь?

Но Серен застыл на месте, видно пытаясь сообразить, где у моих ног может быть недостаток. Задача была сложная, так как с утра во мне ничего не изменилось, а утром ноги мои были полностью безупречны. Девица позеленела от злости, что совсем не подходило к ее красной мантии. Впрочем, с моей зеленой такой цвет тоже не сочетался бы – неравномерный, пятнистый, да еще и неприятного болотного оттенка. Наша компания начала привлекать нездоровое внимание, так что я отпустила подол, взяла под руку онемевшего парня, ласково ему улыбнулась и сказала:

– Твоя подруга – такая любознательная фьорда. Она, наверно, хорошо учится.

– Ильма – лучшая на курсе, – отмер мой спутник.

Глядел он почему-то при этом совсем не на «лучшую на курсе», которая при его словах довольно улыбнулась, а зелень с ее лица начала понемногу уступать место обычной бледности.

– Нетрудно было догадаться, – заявила я. – Только полностью поглощенная занятиями фьорда могла не заметить, что ей на голову целое воронье гнездо свалилось.

И я ласково улыбнулась своей сопернице, которая по цвету теперь напоминала собственную мантию и, казалось, только и мечтает запустить в меня маленьким файерболом. Хотя нет, не маленьким, она вполне дозрела до большого. Она даже руку подняла характерным жестом, но тут Фиффи клацнул листочками в опасной близости от ее носа, и желание магичить у нее исчезло.

– Серен, тебя вся наша группа ждет, – демонстративно не обращая на меня больше внимания, эта девица потянула моего спутника за рукав мантии. – Ты говорил, зайдешь к сестре ненадолго и пропал. Нехорошо заставлять себя ждать.

Изъяснялась она точь-в-точь как моя мамочка, когда выговаривала братцу за какой-нибудь проступок, отражавшийся на репутации семьи. Грозные родительские нотки столь явно проскакивали в ее голосе, что Серен невольно потупился, как нашкодивший подросток. Какая глупая девица! Разве можно себя так вести, если хочешь привлечь внимание понравившегося парня? Будь она умной, разве ему вообще пришло бы в голову сказать, что она лучшая ученица на курсе? Да, бороться с такими – себя не уважать!

– Серен, ваша помощь для меня была даром небес, – томно проворковала я. – Но я не хочу, чтобы вы страдали из-за своего благородства. Я постараюсь дальше справиться сама.

Дойти десять метров до общежития – не такая уж и сложная задача, тем более что дорожки были совсем не скользкие, выложенные аккуратными брусочками неизвестного мне камня. Да и столовую я уже увидела. Чем он еще мне помочь может, раз дарить все равно ничего не собирается?

– Мне не хотелось бы оставлять вас в такое тяжелое для вас время, – неуверенно сказал парень.

– Но вас же ждут, – напомнила я.

Ильма опять подергала его за рукав. Зря она это делает. Мантия старенькая, держится на последнем издыхании, того и гляди порвется. И случись что, кому придется зашивать? Рукав пока был на месте, но, судя по всему, это ненадолго. Я послала Серену последнюю улыбку и развернулась в сторону общежития. Ведь он – не единственное мужское лицо в этой Академии, нужно же и другим шанс дать. Вдруг кто бесхвостый попадется?

– Лисандра, я к вам потом зайду, узнаю, как вы устроились! – только и крикнул он мне вслед.

В мантии этой идти получалось не столь эффектно, как могло бы быть в более подходящей одежде, но я уверена, смотрел он на меня, пока я не скрылась за дверью общежития. Чисто из мужской любознательности – ведь он так и не выяснил, в каком месте у меня короткие ноги.

Холл общежития был мрачен и недружелюбен. Серые стены украшались исключительно табличками с правилами проживания, никаких тебе цветочков на тумбочках, ярких занавесочек и ковриков на лестницах. И владелица этого места была тоже не очень дружелюбна. Нет, сначала я надеялась на лучшее, и стоя перед дверью с табличкой «Комендант общежития факультета Земли И. Гримз» нацепила самую счастливую и доброжелательную улыбку, которая только была в моем арсенале. Но как только я увидела за столом эту очкастую тетку в возрасте «молодость уже помахала на прощание ручкой, а старость где-то по дороге задержалась пропустить парочку стаканчиков прохладительных напитков», я сразу поняла, что не сложатся у меня с ней хорошие отношения. Почему-то я совсем не нравилась таким особам, сколько я им ни улыбалась и ни говорила разнообразных комплиментов. Зато такие, как Ильма, моментально находили ключик к их сердцу. Но ради таких ключиков устраивать из себя пугало я не собиралась. К чему мне сердце комендантши, если я надолго здесь не останусь?

– Что вам угодно, фьорда? – холодно спросила она, глядя на меня поверх очков.

– Мне угодно заселиться в подведомственное вам общежитие, фьордина Гримз, – со счастливой улыбкой сказала я.

Повторяйте почаще имя вашего собеседника, говорила моя бабушка, и он непременно проникнется к вам теплыми чувствами. Ведь ничего более приятного для слуха, чем звучание родного имени, просто быть не может. Я, конечно, почти совсем не надеялась, что этот проверенный на мужчинах метод на нее подействует, поэтому почти не расстроилась, когда она скривилась, как будто от зубной боли.

– А где вы были целый месяц, фьорда?

– Меня только сегодня зачислили, фьордина Гримз.

Я всячески показывала, как я рада быть рядом со столь достойной особой, но она только хмуро на меня смотрела и совсем не торопилась проявлять ко мне ответных чувств. Она окинула меня неприязненным взглядом, и я в первый раз за сегодня порадовалась, что на мне эта несуразная мантия, которая хоть немного услаждает взор достойной фьордины.

– Где ваши вещи?

– У меня совсем ничего нет, фьордина Гримз, – подпустила я слезу в голос. – В результате трагической несправедливости у меня осталось только то, что на мне.

Мое бедственное положение нашло все же отклик в ее сердце, и смотрела на меня она теперь не так сурово. Фиффи благоразумно не высовывался. Да и смотреть там ему было нечего – этой достойной особе хвоста не досталось, в чем я убедилась, когда она с кряхтеньем вылезла из-за стола и прошла к ближайшему шкафу, из которого вытащила комплект постельного белья, единственным украшением которого были замечательные темно-серые печати с вензелями Академии. Я невольно взгрустнула – кто теперь спит на моих подушечках с наволочками синьского шелка с ручной вышивкой?

Выделили мне комнату за номером 328, замок на двери в которую комендантша лично настроила на меня, и теперь мне достаточно было только руку поднести. Я горячо поблагодарила ее за помощь и открыла дверь. Это нехитрое действие вызвало целую песчаную бурю в помещении – все было щедро усыпано пылью, очертания мебели угадывались с трудом, а в одном из углов даже висела паутина, правда, тут же осиротевшая по вине Фиффи, который решил, что если ценный животный белок сам к нему лезет, то им вполне можно заесть неприятную железяку.

– Фьордина Гримз, здесь совсем не убирали, – обвиняюще сказала я, потом чихнула, что подняло еще больше пыли в воздух. Расчихались мы уже обе.

– Так здесь давно никто не жил, – шмыгнула носом комендантша и сделала шаг назад в коридор.

– А теперь живу я, – намек был очень прозрачный, но эта достойная дама смотрела на меня непонимающими глазами, так что пришлось уточнить. – Когда вы пришлете горничную для уборки, фьордина Гримз?

– Кого?

– Горничную, – укоризненно сказала я. – Здесь же убрать нужно.

– Студенты убирают самостоятельно, – с явной насмешкой ответила она мне. – Курсы постарше обычно магией, а вы можете взять ведро и тряпку в бытовой комнате в конце коридора. Всего хорошего, фьорда Берлисенсис. Да, и чтобы не вздумали мне мужчин водить.

После этого она развернулась и оставила меня в совершенно бедственном положении посреди коридора. Положим, тряпку и ведро в бытовой комнате я найти могу, но что с ними потом делать?

Я задержалась на пороге своей комнаты еще немного, не решаясь зайти в это пыльное сонное царство, но Грымза как бросила меня без поддержки, так и не подумала вернуться. Я давно уже заметила, что женщины совсем не такие отзывчивые, как мужчины, особенно если они сразу относятся к тебе с предубеждением. Но стоять на одном месте в моей жизненной ситуации было попросту глупо, так что я сделала несколько осторожных шажков и вошла внутрь. Большинство заклинаний по уборке относилось к стихии Воздуха, способностей к которой у меня совсем не было, и единственно доступное мне магическое слово из этой области было по экстренной чистке одежды – ведь близкие подруги бывают так неуклюжи и то и дело опрокидывают на тебя то бокал с прохладительным напитком, то креманку с мороженым, то канапе с жирной рыбкой, особенно когда их внимание полностью поглощено симпатичным лицом мужского пола. Я невольно вздохнула. Близкие подруги? Все они остались там, в прошлой жизни, никто не захотел со мной даже встретиться, не то чтобы протянуть руку дружеской помощи. Разве что Антер, да и тот совсем не руку хотел протянуть, а если и руку, то совсем не дружескую…

Постельное белье я так и продолжала держать в руках – положить его было некуда, даже когда мне удалось подцепить дверцу шкафа, выяснилось, что там уже вполне можно устраивать клумбы. Фиффи заинтересованно вращал листочками, посчитав, видимо, что это его новый домик, на вырост, и полностью этим удовлетворившись. А вот мне в таких условиях жить не хотелось, а то и впрямь корни пустишь. И я подумала – если заклинание одежду чистит, возможно, оно справится и с кроватью? Так и получилось – через пару минут на полу валялись несколько компактных шариков пыли, кровать сияла чистотой, а я взмокла от тяжелейшего труда по уборке, у меня даже руки задрожали и во рту пересохло. Нельзя так над собой издеваться – от этого морщины, говорят, бывают, и волосы блестеть перестают.

Я положила свою ношу на кровать и решила, что на сегодня с меня работы хватит. Может, Серен вечером подойдет и поможет или еще кто-нибудь найдется. Для уборки явно нужен кто-то с белой мантией – с факультета Воздуха. Где бы его только найти? И тут меня осенило – в столовой! Ведь все студенческие дороги ведут туда. А дрожу я не только от непосильного труда, но и от голода – два дня не есть, это же и умереть скоро можно. Я деловито захлопнула дверь и торопливо побежала в примеченное по дороге питательное заведение, совмещать полезное с приятным, которое перепуталось друг с другом в столь тесный клубок, что разобрать, что для меня сейчас было полезным, а что – приятным, я никак не могла.

В столовой было пустынно, лишь одна девица в такой же мантии, как у меня, лениво ковырялась в тарелке. В сравнении с Ильмой она явно выигрывала – хоть волосы у нее были тоже черные, но ухоженные и блестящие, губы пухленькие и увлажненные, на щеках румянец явно искусственного происхождения, глаза аккуратно подведены. Вот ее обозвать лучшей ученицей курса точно никто бы не посмел. У меня даже некоторая гордость за факультет появилась. Нужно будет познакомиться с ней поближе, наверняка много тем общих найдем…

Но сейчас меня беспокоили более насущные проблемы. В столовой пахло так, что рот невольно наполнился слюной, а Фиффи занервничал, перебирая листочками и пытаясь указать мне нужное направление. Но раздачу еды я бы сейчас и с закрытыми глазами нашла. Жалко только, что бесплатно можно было взять только одну порцию, зато можно было выбрать из нескольких вариантов.

– Какой у тебя спутник миленький, – с восхищением сказала раздатчица, – а то сюда больше с гадостью какой норовят зайти, особенно эти черномантийники.

Фиффи довольно зашелестел и ласково погладил верхними веточками такую добрую фьордину, нижними же он почти накрыл лоток с мясной подливкой. Да, думаю, по сравнению со спутниками некромантов, а именно они традиционно носят черные мантии, он был сама вежливость и красота. Зубы-то он показывает не всем. Я вежливо улыбнулась раздатчице, но взгляд мой то и дело опускался к НЕЙ – к ЕДЕ, и эта добрая женщина сразу поняла мою нужду и с участливыми словами наполнила мои тарелки. Салат со свежими овощами, грибной суп-пюре, картофельные ломтики с котлетой и компот так и просились ко мне в рот. Правда, вместо плебейской котлеты я бы предпочла мясную подливку, но после того, как в ней побывал Фиффи, ловить там уже было нечего – все его нижние листья были цепко сомкнуты, храня и переваривая посланную небесами пищу.

– Доброго дня! – я поставила свой поднос поближе к одинокой софакультнице и счастливо ей улыбнулась.

– Как он может быть добрым, если ты ешь трупы? – мрачно ответила она мне.

Я чуть не подавилась супом, ложку которого я уже успела положить в рот. Суп плюхнулся в желудок, но тут же запросился обратно, а я огромным подозрением начала изучать еду на подносе, но ничего, хотя бы отдаленно напоминающее труп, так и не нашла.

– Это ты сейчас о чем? – спросила я на всякий случай.

– О невинно убиенных тварях, мясо которых вы все здесь едите, – она ткнула вилкой, на которой застрял салатный лист, в мою котлету.

– Мы их хотя бы мертвыми едим, – возразила я. – А ты свою еду заживо мучаешь.

– Что? – округлила она изумленно глаза.

– Я когда последний раз ждала приема косметолога, – жевать и говорить, конечно, совершенно неприлично, но не в моем положении пренебрегать новыми знакомствами, – статью прочитала в каком-то журнальчике. Там пишут, что растения все чувствуют, и когда ты терзаешь лист вилкой, ему очень больно, а срывая его со стебля, заставляешь медленно умирать. Вот.

Суп был очень неплох, желудок удовлетворенно рыкнул и приступил к работе, а я пододвинула к себе тарелку с котлетой.

– Какой ужас! – моя новая знакомая с отчаянием смотрела на свою вилку, не зная, как же поступить с мучающимся растением. – И что же теперь делать?

Фиффи прошелестел что-то неодобрительное, но не слишком громко, вел он себя на удивление спокойно, того и гляди в сонное состояние впадет.

– Не переживать из-за ерунды, – пожала я плечами. – Кстати, в этой котлете и мяса-то как такового нет.

Да, Фиффи знал, что выбрать. Цветочек приник ко мне всеми веточками и уже слабо реагировал на окружающий мир.

– Думаешь? – девушка с сомнением посмотрела на мою тарелку, но решила дальше тему не развивать. – А почему я тебя раньше не видела?

– Меня только сегодня приняли, – гордо заявила я. – Лисандра Берлисенсис. Можно просто Лисси.

– Из тех самых Берлисенсисов? – со священным трепетом в голосе сказала она. – Которых за заговор против короны недавно арестовали?

Да, наша семья входит в десятку богатейших, нас все знают. Я уже успела гордо подбочениться при первой половине фразы, но вторая выбила из меня спесь тут же, и я просто молча кивнула. Теперь-то у нас ничего не осталось. Да и семьи как таковой нет…

– Элена Чиллаг, – представилась она.

– О-о, – заинтересованно протянула я. – Ювелирный дом «Чиллаг, Чиллаг и Торрибо»?

– Ну да, – она встряхнула головой, и бриллиантики, ранее мной не замеченные, заиграли в ее ушах всевозможными оттенками. – Кстати, папа считает, что с арестом твоей семьи не все так просто.

– Я не хочу об этом говорить, – предупредительно улыбнулась я.

Ни говорить, ни думать. Потому что, если я начинала думать на эту тему, в голову мне лезли самые печальные вещи, и задерживаться на них я не хотела. Мне и так было плохо и одиноко. Я выбросила из головы все вредные мысли, а то слезы уже подступили к глазам и норовили пролиться бурным потоком. Но позволить себе проявить такую слабость в общественном месте? Перед совершенно посторонней фьордой? Мы, Берлисенсисы, никогда не рыдаем на публике, нам воспитание не позволяет. Я опять нацепила самую сладкую улыбку, которая у меня получалась. Торговцы, пусть даже и такие богатые, как Чиллаг, были совсем не ровней нам, урожденным аристократам, и в обычной жизни мы вряд ли когда-нибудь бы встретились, и Элена это прекрасно понимала, вцепившись в меня с жадным любопытством, выспрашивала мельчайшие подробности моей жизни. Я тоже даром времени не теряла – заручилась ее обещанием отдать мне набор косметики, подаренный старшим братом. Братья вообще не разбираются в тех оттенках, что подходят сестрам, им лишь бы наборчик дорогой и красивый был, а для блондинки, брюнетки или рыжей – так какая, в сущности, разница? Старший брат на факультете воздуха тоже говорил в пользу моей новой подруги. Был он пока неженат, как я ненавязчиво выяснила, а деньги в семье Чиллаг точно имеются. Учились они наверняка платно, иначе кто бы их сюда взял, с таким низким уровнем дара? Правда, брата я пока не видела, но что-то мне подсказывало, что с ним тоже все обстоит так. Любят наши торговцы давать детям образование в престижных заведениях, чтобы потом можно было сказать, что сын учился с таким-то отпрыском известной фамилии.

– А почему в столовой так пустынно? – лениво спросила я, допивая компот.

Мне было сейчас так хорошо, что даже мысли об собственной грязной комнате не могли испортить настроения. Первый раз за несколько дней не надо было думать, где взять хоть немного еды.

– Эти трупоеды, – начала Элена, посмотрела на меня, сбилась и продолжила, – мясоеды эти празднуют получение первой стипендии. В гномской шашлычной, представляешь?

В голосе ее опять зазвучали трагические нотки. Невинно замученный и подвергнувшийся пыткам салатный лист был уже забыт.

– Стипендия? – встрепенулась я. – Ее сегодня дают?

– Ну да, – подтвердила она.

Это же праздник какой-то! Деньги – это то, что мне нужно просто ну очень срочно! Боги явно услышали мои молитвы. Правда, я только собиралась до храма сходить, но, видно, они оценили уже само намерение.

– Где?

– Где обычно, – невозмутимо ответила Элена, посмотрела на мое обиженное лицо и поправилась. – В нашем корпусе на втором этаже.

– Спасибо, – сказала я торопливо вставая из-за стола. – Скоро увидимся.

Фиффи после обеда отяжелел ужасно, и я решила для начала отнести его в свою новую комнату, пусть спокойно переваривает добытое, а то если он покусится в кассе на святую целостность кассира, то стипендии мне не видать.

Мантия неприятно путалась в ногах, когда я поднималась на второй этаж в корпусе магии Земли. На редкость отвратная тряпка, я просто удивлена, что студенты до сих пор не возмутились по этому поводу – мало того что все носят одежду одного фасона, так он еще никогда не меняется. Это же ужас какой-то! Кассирша скучала в полном одиночестве, что меня порадовало, очереди за своими деньгами я бы сегодня не выдержала. Счастливо улыбаясь, я протянула ей свой жетон:

– Доброго вам дня, фьордина. Это у вас здесь стипендию выдают?

– И вам доброго дня, – жизнерадостно ответила она мне, проводя моим жетоном по какому-то устройству. – Выдают у нас, но на вас ничего нет.

– Как это нет? – растерялась я. – Не может такого быть. Проверьте еще раз.

Она провела еще раз, но реальность оказалась все так же жестока. Подумать только, я уже целых два часа как студентка этой академии, а декан наш так и не озаботился внести меня в нужные списки. Это же полное пренебрежение своими обязанностями и ущемление моих прав! Пылая праведным гневом, я поднялась еще на один этаж. Как мог этот наглый хвостатый тип так безобразно со мной поступить?

– У вас какие-то проблемы, фьорда? – недовольно сказал он мне.

– Да, у меня проблемы! – обвиняюще сказала я. – Мне не выдают стипендию.

Посмотрела я при этом на него очень выразительно, другой бы на его месте сразу же покраснел и бросился исправлять столь вопиющую несправедливость, но этот даже ухом не повел!

– А почему вам ее должны выдать? – невозмутимо спросил он.

– Как почему? Я же студентка вашего факультета, – уверенно ответила я и даже жетоном своим перед его носом потрясла, а то вдруг он уже забыл.

– Видите ли, фьорда, – все так же холодно сказал он, – стипендию дают за прошедший месяц, когда вы у нас еще не учились.

– Как это за прошедший? – пораженно спросила я. – Но я… Мне стипендия просто необходима! И даже не просто стипендия, а повышенная!

Должен же он понять, что я не могу прожить на жалкую подачку, в отличие от привыкших к нищете плебеев? Да мне надбавка нужна, как пострадавшей от Суржиков, которых он так не любит, что вполне мог бы и назло им мне доплачивать. Даже из своего кармана, что бы им хуже было! Я ослепительно улыбнулась, пытаясь внушить своему собеседнику эту нехитрую мысль. К сожалению, с ментальной магией у меня было совсем плохо.

– Возможно, после первой сессии одна из повышенных стипендий станет вашей, – но смотрел он так, будто сильно в этом сомневался.

– Но мне сейчас нужно! – напористо сказала я. – У меня же вообще ничего нет. Мне даже зубную щетку купить не на что, не говоря уж о других, жизненно необходимых мелочах. А вы горшок Фиффи разбили. Да вы просто обязаны мне помочь!

Он с тяжелым вздохом вытащил из кармана немного монеток, пересчитал (вот ведь жмот какой!) и высыпал на стол:

– Этого на мелочи должно хватить. Думаю, за месяц вы отработаете.

Я смотрела на эту жалкую кучку и чувствовала, как злость поднимается снизу и затапливает все перед моими глазами. Отработаете? Да чем он лучше этого гадкого Нильте? И слово-то какое отвратительное нашел для своего принуждения, ведь знает, что мне сейчас деваться некуда, я даже за территорию академии не могу теперь выйти, мало ли что в голову бывшему жениху придет с расстройства, что без меня остался.

– А вы не считаете, фьорд Кудзимоси, что это слишком мало? – процедила я, погромыхивая льдинками в голосе не хуже своего собеседника.

Когда надо, я могу быть очень неприятной. А уж когда меня оскорбляют подобным образом, пусть пощады не ждут. Отработаете… Вот ведь гад какой! Мало его Фиффи погрыз!

– Работницы оранжереи больше не получают, – ответил он мне с явным удивлением.

– Оранжереи? – растерянно спросила я.

– К этому времени других рабочих мест для студентов при Академии нет, – пояснил он. – Я могу, конечно, одолжить вам и большую сумму, но вам ее дольше придется отдавать.

Меня не порадовало даже то, что я ошиблась в отношении его намерений, он просто пытался заткнуть мной место, куда никто идти не хотел. Да за такую месячную зарплату не то что работать нельзя, за нее вообще мстить нужно!

– А какие-нибудь подъемные в связи с тяжелым материальным положением мне не положены? – я просительно улыбнулась.

Как-то совсем не привлекала меня перспектива тащиться в оранжерею и тратить там свое свободное время. Мне же мужа искать нужно, а в оранжереях они не растут, да и не заходят туда, даже случайно! А из цветочков мне пока вполне хватает Фиффи, других я просто не переживу, особенно если они тоже кусаться будут.

– Вас приняли посредине семестра, – недовольно сказал он. – Исходя из вашего тяжелого положения. И я готов вам одолжить некоторую сумму. Мне кажется, этого вполне достаточно, если вы действительно собираетесь учиться.

Я начала его горячо убеждать, что это именно так, а то отберет сейчас жетон, и все – прощай островок спокойной жизни. Вон как кривится, как будто перед ним сидит не молодая красивая девушка, а нечто вроде Грымзы, которая сначала выделила мне самую грязную комнату, а потом заставила в ней убираться. Мысли пожаловаться на комендантшу я благоразумно отмела, почему-то мне казалось, что на мою сторону эта хвостатая ледышка не станет.

– Учебники вы уже получили? – прервал он мои заверения о жажде знаний.

– Пока времени не было, – ответила я.

– Вот как? Время пойти в кассу за стипендией вы нашли, а время пойти в библиотеку – нет? – гадко сказал он.

– Понимаете, фьорд Кудзимоси, – умильно улыбнулась я ему. – Книги – они такие тяжелые. Мне никак столько не донести.

– Другие как-то справляются, фьорда Берлисенсис. Или вы хотите, чтобы в библиотеку с вами сходил я?

– Это было бы так благородно с вашей стороны, фьорд Кудзимоси, – немного растерянно сказала я, неужели мои улыбки пробили эту ледяную броню? – Моя благодарность вам была бы просто безграничной.

В глазах его промелькнуло что-то странное, губы превратились в тонкую ниточку, по скулам заходили желваки, даже ухо правое дернулось. Я сжалась на стуле, недоумевая, что же его так расстроило. Он же сам предложил помочь, почему бы мне и не согласиться?

– Фьорда Берлисенсис, я уже начинаю жалеть о своем необдуманном поступке, касающемся вашего зачисления, – сказал он, четко выделяя каждое слово. – Если завтра вы не появитесь на занятиях, у меня будет веская причина изменить свое решение. Можете быть свободны. Надеюсь, время на посещение библиотеки вы сегодня найдете.

Из кабинета я выходила совсем расстроенная, с запиской в оранжерею и жалкой денежной подачкой, которой даже на нормальную тушь не хватит, а ведь предполагалось, что этих денег мне хватит на ближайший месяц! Да как на эти деньги вообще прожить можно? Придется в этой оранжерее месяц прострадать, исключительно из уважения к декану.

В библиотеке было пусто и уныло. Длинные ряды книг навевали ужасную тоску. А ведь мне еще что-то придется отсюда взять с собой. Надеюсь, на первом курсе учебников мало и они тоненькие. Очень тоненькие. Листиков на двенадцать – восемнадцать. Больше-то на первом курсе не усвоишь, должны же это понимать преподаватели. Приободренная такими мыслями я радостно улыбнулась пожилой библиотекарше в потертой мантии и с неаккуратным пучком седых волос на затылке.

– Доброго вам дня, фьордина, – защебетала я. – Мне бы учебники получить. Первый курс. Факультет Земли.

– Доброго дня, фьорда. Поздненько вы за учебниками пришли, – смерила она меня суровым взглядом.

– Я только сегодня поступила, и сразу к вам, – не сдавалась я.

– Только сегодня? – она в деланном удивлении подняла брови, которых не касался ни один пинцет, но которые явно в этом нуждались, особенно правая. – У нас принимают посередине семестра?

Мне всегда казалось, что библиотекари должны выдавать книги, а вовсе не лезть в чужую личную жизнь и не обсуждать приказы начальства. Но видно этой достойной фьордине делать было совсем нечего – гномья шашлычная сегодня для студентов была намного привлекательней библиотеки.

– Для меня сделали исключение, – пояснила я, улыбаясь так радостно, как будто всей мечтой моей жизни было очутиться в этом пыльном помещении, заваленном книгами.

Она еще раз смерила меня взглядом и отправилась в поход между стеллажами. Приносила она по одной-две книги, и по мере того как росло их количество, меня охватывала паника. История Магии, Травология, Астрономия, География, Геология, Минералогия, Геоэкология. И все они ужасно, просто неприлично толстые. Я-то думала, что в магическую академию поступила, но ни одного учебника, касающегося именно магии не было. Ой нет, было. Огромный трехтомник Теории магии увенчал и без того немаленькую кучку.

– Фьордина, а вы ничего не перепутали? – осторожно спросила я, когда она подошла в очередной раз с какой-то тоненькой книжицей.

Все же женщина уже в таком возрасте, когда вполне могут быть проблемы с памятью. И как только ее одну оставили?

– И что я по-вашему перепутала? – недоуменно спросила она, окинув взглядом корешки принесенных ею книг. – Факультет Земли, первый курс. Все правильно.

– Но здесь же почти ничего про магию нет! – с невольным возмущением в голосе сказала я. – К чему мне какая-то там геология?

– Фьорда, а вы думали, что вас сразу заклинаниям учить будут? – усмехнулась она. – Нет, милая, для таких вещей нужна база, основы которой и дают на первом курсе. Без усвоения этого всего вы не сможете правильно построить заклинание, и, как результат, нанесете вред себе или окружающим.

– А есть то же самое, только в кратком пересказе? – обреченно спросила я.

Но библиотекарша только хихикнула и отправилась за новой партией книг. И тут я поняла, на что подписалась. Если я не буду это учить, то Кудзимоси выгонит меня без всякой жалости, а если буду… Да мне все это в жизни не осилить! Как, скажите на милость, все это поместится в мою бедную голову? В ней и места столько нет. Похоже, я начинаю ненавидеть это учебное заведение от всей души.

– Ну вот весь комплект на первый семестр собран, – торжественно сказала фьордина и водрузила еще два учебника поверх и так весьма приличной стопки.

– Основы Этики и Культурология? – с удивлением прочитала названия. – А это еще зачем? Ладно, геология, я еще могу понять, зачем она магам Земли понадобиться может. Но Этика-то к чему?

У меня возникло глубокое убеждение, что библиотекарь попросту надо мной издевается. Сейчас всучит книги, которые у нее годами ненужные лежат, и таскай их потом туда-сюда, пока мышцы как у Антера не разовьются.

– Видите ли, фьорда, – высокомерно сказала она, – наши выпускники занимают самые высокие должности, и должны им соответствовать. Возможно, Этика и Культурология и не самый важный предмет для магов Земли, но уметь поддержать светский разговор они должны.

Что ж, по этому предмету высший балл мне точно обеспечен, промелькнула в голове у меня мысль. Уж по этикету и светским манерам меня натаскивали с раннего детства, бабушка крепко вдолбила мне в голову, что можно, а что нельзя делать девушке из благородного семейства. Да и в искусстве я неплохо разбираюсь. У нас же самая большая коллекция картин в столице… была. Тут я вспомнила, что коллекцию конфисковали вместе со всем имуществом, и настроение опять упало. Я еще раз уныло осмотрела гору учебников. Да, с таким набором предметов я могу не пережить первую же сессию. Поиски надежного плеча становились для меня все более актуальными.

Библиотеку я покидала, буквально сгибаясь под грузом будущих знаний. Нет, не над тем трудятся наши маги. Нужно придумать что-то такое, чтобы сразу в голову помещать можно было. Приставил к виску кристалл и впитал сразу весь справочник, к примеру. Ведь в Академии целый факультет менталистов, что бы им не разрабатывать такую перспективную тему? Придумать методики, провести эксперименты. Жаль, что мне это в голову не пришло, когда Антер еще был моим женихом, – он ведь как раз там учился, мог бы и заняться чем-то полезным вместо того, чтобы мантию просиживать в дядином ведомстве. Суржики, фамилию которых в девичестве носила фьордина Нильте, моя бывшая будущая свекровь, вообще были сильными менталистами и всегда стояли на страже интересов короны. Семьей матери мой бывший жених гордился больше, чем собственной.

По коридору я шла, слегка покачиваясь. Все же не предназначены шпильки для переноса таких тяжестей, и я начала опасаться, что одна из них, или обе, подломятся, и останусь я босой, в самом прямом смысле этого слова. С одной стороны, хорошо, что к униформе в виде этой ужасной линялой мантии не прилагалось на ноги что-то не менее ужасное и растоптанное поколениями студентов, а с другой стороны, еще одна пара обуви мне бы сейчас совсем не помешала. Но денег на это все равно не хватит, придется беречь то, что есть. Так, учебники нужно срочно на кого-нибудь перегружать, мои шпильки двойной нагрузки не вынесут, вполне достаточно, что они несут меня. Я вытянула шею и призывно осмотрела коридор, но там было пусто, как ночью на кладбище. Что ж, будем двигаться мелкими перебежками. Надеюсь, кто-нибудь по дороге попадется…

Но не успела я повернуть к лестнице, как в меня врезался незнакомый фьорд, довольно молодой, но уже в преподавательской мантии. Он начал сбивчиво извиняться, попутно собирая книжки, которые при столкновении рассыпались, и уже хотел было всунуть мне поднятые учебники и уйти, хотя я на него совсем не обиделась, что и подтверждала моя ласковая улыбка. Преподаватели в Академии получают почти как офицеры в Армии, а этот был молодой и бесхвостый, пренебрегать таким шансом никак нельзя было. Видно, все же мое природное обаяние на него подействовало, так как он вдруг неуверенно улыбнулся мне в ответ. Я смущенно потупилась, изредка кидая на него заинтересованный взгляд, хотя ликованию моему не было предела. Это же успех! Теперь нужно как-нибудь выяснить, не успел ли кто-нибудь прибрать к рукам такое сокровище. А то преподавателей мало, поди, очередь за ними стоит, если уж к нашему декану и то девушки липнут, по словам Серена. Но в семье Берлисенсис межрасовые браки не поощряли, так что фьорд Кудзимоси никак не мог быть для меня желанной добычей. У него и расу-то определить нельзя было…

– Фьорда Берлисенсис? – полуутвердительно сказал этот привлекательный во всех отношениях тип, который налетел на меня сам.

– Да, – немного удивленно ответила я.

– Мартин Хайдеггер, – представился он, наклонив слегка голову в знак приветствия.

По фьорду было видно, что он хотел бы все сделать как подобает, но стопка моих учебников, перекочевавшая с пола к нему в руки, не давала такой возможности. Наверно, «Основы этики и культурологии» были его любимым предметом во времена студенчества. Как бы еще правильно намекнуть, что воспитанные люди девушкам тяжести до комнаты доносят? Руки я уже предусмотрительно убрала за спину, но некоторым требуется более внятные намеки…

– Я куратор в группе вашего брата, – заявил он. – Серен мне рассказал о вашем поступлении в нашу Академию и бедственном положении. Я как раз раздумывал, как бы вас найти, чтобы оказать хоть какую-то помощь. Наверно, это боги поспособствовали нашей встрече!

– Это так великодушно с вашей стороны, – растроганно сказала я.

Упоминание о Божественном провидении было как нельзя кстати, теперь нужно укрепить в нем эту мысль и развить до нужного уровня. Впрочем, узнать, что кто-то в этом мире обо мне беспокоится просто так, не ожидая ничего получить взамен, оказалось неожиданно приятно. Я послала фьорду на этот раз самую что ни на есть искреннюю улыбку.

– Это самое меньшее, что мы можем сделать для сестры нашего Бруно, – участливо сказал он. – У нас никто не верит, что ваш брат мог быть замешан в таком грязном деле, как заговор против короны. Да более открытого человека, чем Бруно, и представить себе трудно!

Ему удалось задеть меня за живое. Я так старательно пыталась об этом не думать, все равно семье я ничем помочь не смогу, слишком там всего на них много. Даже странно, что меня после допросов выпустили.

– Я бы тоже не поверила, – я старательно задавливала в себе всхлипы, но один все же прорвался, – но там столько свидетельских показаний…

– Так их и подделать можно, – внезапно сказал мне фьорд Хайдеггер. – Доносчику же половина состояния того, на кого донес, отходит, а оно у вашей семьи немаленькое было. У нас весь факультет уверен, что так оно и было. Вы не знаете, кто донес?

– Нет, – покачала я головой, улыбаясь уже довольно жалко. Трудно держать улыбку на губах, когда плакать хочется, но я Берлисенсис, я справлюсь. – Мне ничего об этом неизвестно. Мне только выдержки из показаний читали.

– Всю мою группу постоянно таскают на допросы, – возмущенно сказал Хайдеггер, – хотя все, что они могли рассказать, уже рассказали. Я уверен, что ваш брат невиновен. Да что я? У нас весь факультет в этом уверен. Не мог Бруно Берлисенсис на такое пойти!

– Не мог, – как эхо повторила я.

Ни Бруно, ни папа с мамой, ни бабушка, никто из них не мог…

– И главное, нам тоже ничего не объясняют, – продолжал он негодовать, – только туманные, ничем не подтвержденные намеки. Даже ректору ничего не сказали, хотя Бруно был гордостью нашей академии…

И я поняла, что еще немного разговоров на эту тему, и лицо удержать мне уже не удастся. А это такой позор, так недостойно нашей семьи. Бабушка была бы недовольна.

– Фьорд Хайдеггер, вы говорили о том, что хотите мне помочь, – напомнила я.

– Фьорда Берлисенсис, всем, чем смогу, – горячо ответил он, даже попытался приложить руку к сердцу, из-за чего часть книг опять оказались на полу.

Такими темпами знаний мне совсем не достанется – развалятся они по листочкам и унесутся с попутным ветром. А ведь учебники еще и сдавать придется. Боюсь, библиотекарша не оценит, если я попытаюсь ей вернуть сильно сокращенные варианты выданных книжек.

– Помогите мне донести учебники до комнаты, – улыбнулась я по возможности обворожительно. – А то они такие тяжелые, что я просто боюсь сломаться от их веса.

– Извините, как это я сам не догадался, – смутился он и повернул к лестнице. – В самом деле, такой хрупкой фьорде, как вы, это должно казаться неподъемной тяжестью.

По дороге в общежитие мы говорили о чем угодно, только не о моей семье, и я даже успела успокоиться и начала обдумывать, как бы мне выяснить ситуацию с личной жизнью Мартина. А то потрачу на него время и обаяние, а он окажется давно и счастливо женат. И к чему он мне тогда? Я – девушка из приличной семьи, мне женатые мужчины без надобности, а времени у меня не так много – только до первой сессии. Но мои осторожные наводящие вопросы отклика не находили, о себе он говорить ничего не хотел. Так мы и дошли до моей комнаты, а я ничего о нем и не узнала. А стоя перед собственной дверью, я внезапно поняла, что пускать его туда ни в коем случае нельзя. Неподготовленный человек и в обморок может упасть от неожиданности, правда падать ему будет мягко, но что он потом подумает о девушке, у которой в комнате творится подобное безобразие?

– Фьорд Хайдеггер, а вам так благодарна за помощь, – защебетала я, обворожительно улыбнулась и попыталась забрать у него стопку учебников. – Я не хотела бы вас более утруждать.

Но не тут-то было, учебники он отдавать ни в какую не хотел, даже отстранился немного и посмотрел на меня весьма укоризненно.

– Фьорда Берлисенсис, поверьте, мне совсем не трудно донести до вашего стола эти книги.

– Право, не стоит, – запротестовала я и попыталась опять у него отнять полученное в библиотеке.

– Фьорда Берлисенсис, – покачал он головой, – вы же с таким грузом даже дверь открыть не сможете.

Тут он, несомненно, был прав. Я провела рукой по двери, отпирая замок, и повернулась к своему спутнику со счастливой благодарной улыбкой, намереваясь забрать у него свои знания, с которыми Мартин уже сроднился, не иначе. Но он невозмутимо оттер меня и прошел внутрь. Я даже глаза закрыла от ужаса, не желая видеть выражение его лица.

– Оу, фьорда Берлисенсис, – протянул он, – понимаю, почему вы не хотели меня пускать внутрь.

Еще бы он не понял. Там в комнате в любой части можно грядки устраивать, и урожай обеспечен. Пожалуй, на варианте «Хайдеггер» можно ставить большой жирный крест – больше всего мужчины не любят женской неаккуратности, и это непростительный прокол с моей стороны. Срочно нужно что-то придумывать с уборкой.

– Вы не хотели, чтобы я увидел, что у вас совсем никаких вещей нет, – продолжил Мартин. – Чтобы ваша гордость не пострадала. Фьорда Берлисенсис, вы удивительная девушка.

О чем это он? Неужели он мог что-то разглядеть за таким ужасающим слоем грязи, а саму грязь и не заметить? Я изумленно распахнула глаза. Комната просто сияла чистотой. Никаких паутин, никаких грядок на полке. Лишь в углу что-то типа клумбы, на которой блаженно вытянул веточки Фиффи. Я неверяще на него уставилась. Неужели это все он? Питомец почувствовал мое присутствие, лениво приподнял пару веточек в знак приветствия, которые тут же обессиленно упали назад.

– Какое миленькое у вас растеньице, – заметил Мартин. – Только вот, боюсь, правила проживания в общежитии требуют содержания их в горшках.

– А горшок мне фьорд Кудзимоси разбил, – не отводя взгляда от питомца, ответила я. – Очень недружелюбный декан на нашем факультете.

В моей голове никак не хотелось уложиться, что Фиффи умудрился создать себе столь комфортные условия буквально из ничего. Нет, я всегда знала, что мужчины умеют устраиваться в этой жизни, но еще одно наглядное подтверждение этого факта совсем не внушало оптимизма.

– Фьорд Кудзимоси? Случайно, наверно, – но не успела я опровергнуть эту попытку обеления наглого горшкоразбивателя, как маг заметил. – Впрочем, цветочку вашему не горшок нужен, а тазик, – заметил маг. – Кстати, у меня вполне есть подходящий. Я вам принесу. И что-нибудь из вещей посмотрю. Мне студенты недавно плед подарили, так и валяется в упаковке. Только не отказывайтесь, – торопливо сказал он.

Отказываться я не собиралась – не в моем положении гордо отбрасывать такие предложения, тем более что человек от чистого сердца помочь хочет. Я смущенно потупилась, делая вид, что только его просьба не отказываться помешала мне начать протестовать сразу.

– Фьорд Хайдеггер, я вам так благодарна. Только что на это скажет фьордина Хайдеггер, ваша жена? – в лоб спросила я, ибо другой случай узнать его семейное положение может не скоро представиться. – Ей это может совсем не понравиться.

– Моя жена? – удивленно сказал он. – Какая жена? У меня даже невесты нет, а вы про жену.

– В самом деле? – обрадованно сказала я. – У такого привлекательного фьорда и нет даже невесты? Куда только смотрят девушки на вашем факультете?

Вот пусть и продолжают смотреть туда же, все, этот фьорд им уже не достанется. Молодой привлекательный преподаватель – и до сих пор не женат? Впрочем, мнение об умственной полноценности студенток с факультета Огня у меня уже сложилось. Чего стоит та подруга Серена, которая лучшая на курсе, но не знает даже о существовании такого достижения цивилизации, как расческа? А ведь после расчески еще столько полезных вещей изобрели…

– Вы находите меня привлекательным? – удивленно сказал Мартин.

Какой неиспорченный женским вниманием фьорд! Это же просто подарок богов! Я с деланным смущением потупилась, бросая на него искоса короткие заинтересованные взгляды, легко пробивающие брешь в любой мужской защите.

– Конечно, и вы не только очень привлекательны, но и обладаете добрым сердцем, что сейчас такая редкость, – пылко сказала я.

Теперь смутился уже Мартин, правда, по-настоящему, а не так, как я.

– Но я же еще для вас ничего не сделал, – запротестовал он.

– Почему? Вы помогли мне донести учебники. Знаете, сколько я бы с ними сюда добиралась? – теперь в улыбку я постаралась вложить как можно больше заинтересованности. – И потом, вы не отвернулись от меня в трудную минуту, как сделали все мои знакомые.

– Все? – удивленно переспросил он.

– Никому не хочется общаться с девушкой из семьи государственных преступников, – напомнила я.

– Я уверен – вашу семью оклеветали, – пылко заговорил он. – Неужели у вас нет соображений по поводу того, кто это мог сделать?

Но я только грустно покачала головой. Соображения у меня были, только вот озвучивать их я не считала возможным. Мне казалось, что здесь не обошлось без моего бывшего жениха и его любящего дядюшки. Приданое мое составляло, конечно, довольно приличную сумму, но было всего десятью процентами от того, чем семья владела, что и было записано в подготавливающемся брачном договоре. Но ведь пятьдесят процентов, которые получал доносчик, намного больше десяти, это даже Нильте способен понять. В дом к нам он был вхож, подбросить компрометирующие материалы на семью труда бы не составило. А дядя, стоящий во главе столичной стражи, наверняка бы прикрыл его в случае неудачи. И то, что всех моих родственников арестовали, а меня отпустили «за недоказанностью», тоже прекрасно в это вписывалось. Ведь жених бывший хотел видеть меня не за решеткой, а в собственной постели…

Беседа наша прервалась требовательным стуком. Но я даже не успела сделать к двери ни одного шага, как она распахнулась и впустила маму Антера, Деллу Нильте. Весьма и весьма недовольную. Надо признать, что самым большим недостатком моего бывшего жениха я всегда считала именно ее. Недовольной она была всегда, но сегодня – в особенности.

– Так я и знала, – начала она возмущаться прямо с порога. – Не успела бросить моего бедного мальчика, как уже нашла себе другую жертву.

– Но позвольте, фьордина, это ваш сын от меня отказался, – удивленная таким напором сказала я.

– А что, по-твоему, он должен жениться на бесприданнице из такой ужасной семьи? Это бы поставило сразу крест на его службе! – припечатала она.

– Фьордина, вы не находите, что торопитесь? Суда еще не было, – напомнил Хайдеггер, на которого больше никто внимания не обращал и которому это не очень нравилось.

– Ничего, суд еще будет. И над этой мерзавкой тоже, – потыкала она пальцем в мою сторону. – Подумать только, так надругаться над чувствами моего бедного мальчика! Целитель сказал, ему теперь неделю сидеть нельзя!

Никогда не подозревала, что чувства у Антера находятся в таком специфическом месте. С другой стороны, Фиффи же не оставил его полностью бесчувственным, да и бывший мой жених сам виноват в случившемся.

– Вообще-то, это ваш мальчик на меня напал, – заметила я. – И если бы не помощь Фиффи…

При звуках своего имени мой питомец оживился и начал заинтересованно перебирать веточками. Судя по всему, то что он добыл в столовой, уже успело усвоиться, а крепкий зад моей бывшей будущей свекрови манил его к себе неимоверно.

– Эти магические выродки должны быть запрещены, – уверенно сказала она, делая шаг подальше от Фиффи и поближе к двери.

Фиффи неторопливо покинул обжитое место и направился в ее сторону.

– Я жалобу ректору напишу, – взвизгнула Делла и выскочила за дверь. – Это заговор. Нас, Суржиков, всегда пытаются извести, потому что мы – опора трона!

Но договаривала она уже за дверью. Фиффи разочарованно зашелестел и сделал движение в сторону Хайдеггера, но тот, видно, показался ему не столь вкусным, как Суржики, и питомец мой вернулся на свою лежанку, устроенную им лично из всей найденной в комнате грязи. А фьордина Нильте еще немного поорала, чтобы я даже не надеялась залезть в постель к ее драгоценному сыночку, но устраивать скандалы без свидетелей и перед закрытой дверью неинтересно, поэтому она вскоре замолчала, и мы услышали нервное удаляющееся цоканье ее каблуков.

– Вам повезло, – неожиданно сказал Мартин, а когда я недоуменно подняла на него глаза, продолжил: – Вы не успели выйти замуж за ее сына, она бы тогда вас точно съела.

– У меня есть защитник, – я кивнула головой на Фиффи, который весь распластался на созданной им куче и даже веточками уже не перебирал.

– Неужели ваш бывший жених хотел вас… – он замялся, пытаясь подобрать приличное слово.

Да, приличным словом Антера назвать было сложно, с этим я была вполне согласна, поэтому поспешила на помощь своему новому знакомому:

– Я не хочу об этом вспоминать, фьорд Хайдеггер, – подрагивающим от пережитого голосом сказала я. – Это было так ужасно, так ужасно. Нильте расторг помолвку после ареста моей семьи, но мне никогда и в голову бы раньше не пришло, что он способен на… насилие. Но Фиффи успел вовремя, и я смогла убежать.

Мартин во время моего сбивчивого рассказа смотрел на меня с большим сочувствием, а потом сказал:

– Есть же такие негодяи. Ему так повезло, в невесты досталась такая прекрасная благородная девушка (на этом месте я смущенно потупилась, а как же иначе показать свою врожденную деликатность), а он так гадко себя повел.

– Конечно, – горячо сказала я, – вы бы никогда так не поступили. Вы человек благородный, но он решил, что с девушкой из преступной семьи можно не церемониться. Я же теперь совсем одна, и защитить меня некому.

Дрожанье голосом мне удалось на славу, бабушка была бы довольна – никакого писка, все как раз на таком уровне, чтобы вызвать сочувствие, а не желание заткнуть уши и больше никогда не слышать.

– О-о, фьорда Берлисенсис, – растроганно протянул он. – Если бы я только мог надеяться, что вы примете мое предложение, вам бы никогда больше не пришлось бороться с этим жестоким миром в одиночку.

От изумления глаза у меня широко открылись. Это что, он мне сейчас предложил выйти за него замуж? Нужно срочно соглашаться, пока он не передумал. Но что-то мешало ответить согласием тут же, просто внутренний барьер стоял, и все тут. Как-то неспортивно это получилось, слишком быстро, никакого интереса. Ведь если я соглашусь, то нужно будет за него выходить – Берлисенсисы никогда не нарушают данное ими слово. А ведь ужасно подозрительно, что такой молодой и интересный фьорд до сих пор не женат и даже невесты не имеет. А вдруг у него какие дурные привычки, или, не дай бог, кредит? Нет, прежде, чем соглашаться, надо непременно все о нем разузнать. И потом, приличные девушки никогда не соглашаются на первое же предложение руки и сердца. То, что дается легко, – не ценится.

– Это так неожиданно, Мартин, ой, извините, фьорд Хайдеггер, – наконец сказала я, бросая в его сторону осторожный нежно-призывный взгляд.

– Нет, для вас я Мартин, – твердо сказал он.

– Тогда я для вас Лисандра, – улыбнулась я. – Вы мне очень нравитесь, Мартин, но я же не могу вот так. Я только недавно была помолвлена с другим человеком. Да и вас я почти не знаю. Я чувствую, что человек вы необыкновенно хороший, – подсластила я ему горькую пилюлю, – но мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я не способна сейчас строить отношения с кем-либо.

– Извините, Лисандра, – смутился он. – Я совсем об этом не подумал.

Я нежно затрепетала ресницами…

В оранжерею я летела как на крыльях. Такой успех, это надо же! Страх перед тем, что я вновь окажусь на улице, под угрозой расправы со стороны Нильте, отошел куда-то далеко. От счастливого замужества меня отделяло только одно слово «да», с которым можно было пока не торопиться – сессия-то еще совсем не скоро, а до нее никто меня не отчислит, если я на занятия ходить буду.

Оранжерея факультета Земли прекрасно просматривалась с любой точки академии – несколько огромных стеклянных куполов, связанных между собой переходами. Под каждым куполом создавались свои условия для определенных групп растений, что использовались в магической практике. Размер этих сооружений впечатлял, но я понадеялась, что там уже достаточное количество подсобных рабочих и без меня, а мне выделят маленькую грядочку, с которой я вполне способна справиться.

Заведующая оранжереей, фьордина Симона Вейль, была совсем не рада моему приходу. Она смерила меня тяжелым взглядом с головы до ног, особенно задержавшись на моих туфельках. И я ее прекрасно понимаю, на такую обувь и годовой зарплаты местных рабочих не хватит. Потом она мрачно перечитала записку от моего декана.

– Кудзимоси, что, издевается? – недовольно просила она меня.

– Это вы про зарплату? – обрадованно уточнила я. – Мне тоже кажется она слишком маленькой, не соответствующей тяжести работы.

– Н-да? – скептически посмотрела она на меня. – Это я про аристократочек на шпильках и с маникюром. Фьорда, вы вообще что-нибудь умеете делать?

– Конечно, фьордина Вейль, – бодро отрапортовала я. – Все, что скажете.

– Фьорда, вы вообще представляете, что нужно делать с растениями?

– Конечно, фьордина Вейль. У меня даже растительный питомец есть. И я слежу за его регулярным и правильным питанием. Он у меня даже минеральные добавки получает.

Считается ли железо минералом или не считается? Неважно, во всяком случае, Фиффи его получил предостаточно. И питание у него вполне разнообразное – я со своим любимцем даже яблоком поделилась. Так что обвинить меня во лжи вряд ли удастся, хотя фьордина-заведующая смотрела на меня очень недоверчиво. Я улыбалась ей со всем возможным для меня выражением счастья, но на ее лице это чувство так и не отразилось. Все же женщины такие неотзывчивые…

– Хорошо, приходите завтра, сразу после обеда, – мрачно сказала она. – Халат мы вам выдадим, а вот на ноги вам нужно что-то другое.

– Дело в том, фьордина Вейль, – доверительно сказала я ей, – что у меня нет другой пары обуви и купить ее не на что.

В самом деле. На ту подачку, что вручил мне декан, только тапочки купить можно, и то – без помпонов, на них уже не хватит. Я перевела взгляд на ноги моей собеседницы – ей на помпоны тоже не хватило, да и сами тапочки были не очень.

– Хорошо, фьорда Берлисенсис, мы вам подберем из брошенных у нас, – с ехидцей в голосе сказала заведующая, проследившая за моим взглядом. – А то ваша единственная пара может и не пережить встречи с грифоньим навозом. Он очень едкий, знаете ли…

Из оранжереи я уходила вся в раздумьях, стоит ли эта жалкая зарплата, к которой в нагрузку идет грифоний навоз, таких жертв с мой стороны. О едкости данной субстанции я прекрасно знала – все же целых три года была владелицей Майзи, которая ко мне попала еще почти птенцом. Я вздохнула. Как там моя девочка? Кто чешет ее шейку под нежными перышками и кормит лакомством из специальной жестяной банки? А ведь мне с ней даже проститься не дали…

На глаза мне попалась лавка «Студенческие мелочи. От тетрадки до штопора». Штопор мне совсем не нужен, а вот хотя бы пару тетрадок и зубную щетку прикупить надо. Других магазинчиков на территории академии не было, а за ее пределы я пока ни ногой – Антеру только пальчик покажи, вытащит и посадит по соседству с родными, если не удастся договориться во внесудебном порядке. Так что я распахнула дверь в эту лавочку и стала с интересом разглядывать все, что там было. Н-да, приличной девушке и взгляд остановить не на чем. Но куда деваться-то? Так что купила я десяток тетрадок, парочку простеньких ручек, зубную щетку в наборе с пастой и остановилась перед стеллажом с нижним бельем – вещью совершенно мне необходимой. Висел там один наборчик синьского шелка, непонятно как затесавшийся между простенькими трусиками и бюстиками, и был он как раз на меня. Мой цвет. Мой размер. Я его в руках повертела, представила на себе, даже о покупке подумала, потом взглянула на ценник. Мама дорогая, я столько грифоньего навоза не перенесу!

– Что, детка, не хватает монеток? – раздался за спиной незнакомый наглый голос.

Я небрежно повесила белье назад, повернулась и смерила хама презрительным взглядом. Таких сразу надо ставить на место. Мальчик был явно из тех, кому деньги заменяют длинную родословную. Смазливый, черноволосый, зеленые глаза нагло прищурены. Новехонькая мантия сияет белизной, явно на заклинаниях не экономит. А в руке дорогущий переговорный амулет последней модели фирмы «Бирне». Я себе такой же хотела, почти папу уговорила, даже чехольчик к нему купить успела, голубенький.

– Что вы себе позволяете, фьорд? – высокомерно спросила я.

– Я? Могу позволить себе купить это бельишко для прекрасной фьорды, – довольно сказал он, – с условием, что мне его покажут на себе.

И ухмыльнулся так плотоядно, что сразу ясно, заинтересован он не столько в том, чтобы это белье на мне посмотреть, сколько в том, чтобы его с меня снять. От наглости такой я даже растерялась. Как-то до сих пор моя фамилия ограждала от подобных предложений. Никто же не может всерьез рассчитывать, что девушка из семьи Берлисенсис отдастся за комплект белья, пусть даже и синьского шелка. Да там даже кружева не ручной работы, так, фабричная поделка!

– Где-то я твою мордашку уже видел, – продолжил он, видимо, посчитав, что я раздумываю, в каких выражениях выразить свое счастье от его предложения, – но не здесь. Даже странно, что я тебя раньше в Академии не встречал. Волосы собственные или, может, иллюзия?

И потянулся, чтобы потрогать. Видно, уже посчитал, что купил. Вот когда я пожалела, что Фиффи со мной нет. Теперь все время буду с ним ходить. Фиффи – вот лучшая защита девичьей репутации. А пока я просто стукнула по наглой руке, смерила этого торгаша презрительным взглядом и пошла к выходу.

– И откуда ты, такая гордая, вылезла? – бросил он мне в спину. – Пару дней мое предложение в силе. А потом другие желающие найдутся.

У выхода терпеливо дожидался хозяина грифон. Крупный, явно мальчик, породы фринштадский короткоклювый, как моя Майзи. Сразу видно, из хорошего грифятника, скорее, Грасси, но, может, и Крейг – у них тоже неплохие экземпляры фринштадских бывают. Но моя девочка была из грифятника Грасси, у них, конечно, подороже, зато всегда – высшего качества.

– Покатать? – раздалось над ухом вкрадчивое.

Я развернулась и пошла к общежитию факультета Земли. Тоже мне кататель нашелся! Да я на грифона села раньше, чем ходить начала, а он даже уздечку на своего правильно надеть не может!

Зла я была на этого хама как никогда раньше. Была бы чайником – выкипела бы еще по дороге к общежитию. И только когда я очутилась в своей комнате, поняла, что даже и не попыталась направить его мысли в так нужную мне сейчас сторону. Деньги у мальчика явно были, а что еще нужно для счастливой семейной жизни? Но он совсем меня не привлекал в этом плане. Не было у него того, что называется воспитанием, в отличие от Хайдеггера и Кьеркегора. На лицах тех двоих порода была видна сразу, а этот – как дворняжка в ошейнике с бриллиантами – ни воспитания, ни достоинства, лишь деньги и спесь. Фу, гадость какая! Делать было совсем нечего. Я от скуки даже полистала томик со страшным названием «Минералогия», но поняла, что так и заснуть можно, не дождавшись ужина. Пропускать ужин в моем положении – непростительная роскошь, так что я решила сходить в гости к Элене, вдруг у нее, кроме набора косметики, есть еще что-нибудь, подаренное братом, но не подходящее брюнеткам совершенно? Хороший у нее, наверно, брат, если заботится о сестре, пусть и невпопад немного.

Комната у дочери ювелира была не чета моей. Да там даже не комната была, целые апартаменты – отдельно спальня и отдельно гостиная с чем-то похожим на барную стойку и набором бытовой техники. Интересно, это входит в стандартный набор для платников, или раскошелился папа моей новой подруги? Скорее второе – мебель была явно новенькая, не будет же администрация ее менять для каждого студента. Судя по царившей в помещении чистоте, горничная здесь бывала регулярно. Были бы деньги, а уборщицу Грымза всегда найдет. Поди, вылизали здесь все перед вселением, а не отправили в бытовую комнату за тряпкой…

– Миленько тут у тебя, – ласково улыбнулась я Элене, удобно устраиваясь в мягком кресле.

– А, – махнула она рукой, – папа пожадничал, не стал покупать что я просила. Сказал, на один-два года и этого хватит.

– А потом? – удивилась я.

– А потом он хочет, чтобы я замуж вышла. Вбил себе в голову, что я непременно за аристократа выйти должна, а где их выбирать, как не здесь? Конкуренции-то почти нет.

В этом вопросе она была совершенно права. Как-то так выходило, что большинство людей с Даром появлялись в аристократических семействах, а если вдруг выплывал сильный маг из низов, то рано или поздно выяснялось, что в его родословной они тоже потоптались. Отправляли учиться исключительно парней, девушек обычно готовили к другому, ведь карьера мага у обоих супругов ведет к развалу семьи, как неустанно повторяла моя бабушка. Исключения обычно составляли фьорды типа Ильмы, которые не имели возможности или желания выйти замуж и вынуждены были заниматься своим обеспечением самостоятельно. Так что я вполне допускала, что на весь факультет лиц женского пола приходится человек двадцать, не больше. Но Элена была здесь уже целый месяц и просто обязана быть в курсе всех перспективных местных женихов.

– И как выбор? – живо заинтересовалась я.

– Да так себе, – огорошила она меня. – Кто посимпатичнее – без денег, а папу такой вариант не устроит. Есть еще, конечно, неженатые преподаватели…

Я понимающе покивала головой – один из них мне как раз плед обещал принести.

– Но там молодых тоже мало, а старый мне зачем?

Да, грустная картина. Получается, у меня выбор еще меньше – Элена-то может позволить себе выйти замуж за фьорда без денег. Если уж папа так хочет зятя из аристократов, то покряхтит и смирится.

– А тебе кто-нибудь нравится? – спросила я.

Все же для охоты на чужой территории сначала нужно заручится согласием того, кто там уже места застолбил, ямки вырыл и самострелы наставил. Иначе как-то это неблагородно получается.

– Ректор, – заявила она мне.

– Ректор? – я даже не скрывала своего удивления.

– Ага, – довольно кивнула она головой. – Декан наш тоже хорош, но ректор – это нечто. Только у него невеста есть.

– Невеста – это еще не жена, – бодро заметила я.

На ректора я не претендовала, насколько я помнила, он был из некромантов, на декана тоже, так что получается, я ничего и не теряла.

– Ясперс ни на кого, кроме нее и не смотрит, – вздохнула Элена. – А она заявила, что замуж только после окончания обучения выйдет, а у самой – способности ко всем стихиям. Пока только два факультета прошла. А он вокруг нее увивается, на других и не смотрит.

– Все факультеты? – поразилась я. – Да кому она нужна будет после этого всего? Мало того что умная, так еще и старая. Да и он за это время будет уже не первой свежести. Все, что необходимо мужчине для счастливой семейной жизни, и отсохнуть может. Или они свадьбы не дожидаются?

Элена предсказуемо хихикнула и сказала:

– По слухам, она сказала, что раньше первой брачной ночи ему не дастся.

– Не повезло ему, – резюмировала я.

– Ну, он, как может, сокращает ей сроки обучения, – недовольно сказала девушка. – Ей оценки даже без экзаменов ставят, а уж чтобы поставить зачет, лекторам приходится самим за ней бегать.

– И долго они уже за ней бегают?

– Лет семь.

– Значит, уже привык, – задумчиво сказала я. – Переключай его на себя, пусть теперь за тобой бегает.

– Легко сказать, – вздохнула Элена.

– А зачем говорить? – удивилась я. – Делать надо. Тот, кто только болтает, ни с чем и остается.

– Так он же на меня и не смотрит…

– Сделай так, чтобы посмотрел, – пожала я плечами. – Раз, другой, а потом уже только на тебя смотреть и будет.

Мы еще поболтали некоторое время на такую животрепещущую тему, как завоевание мужского сердца. Я даже предложила Элене несколько вариантов действий, к сожалению, все они не учитывали характер объекта охоты, ведь ректора я не знаю, даже не видела его ни разу, а делать выводы по чужим словам нельзя. Собственно, Элене я так и сказала, но она все равно вдохновилась, глаза зажглись нездоровым фанатичным огнем, девушка стала нервно бегать по собственной гостиной в желании сделать хоть что-то прямо сейчас. Но дело было уже к вечеру, да и ректора пока в академии не было, так что ее жажда деятельности вылилась в заваривание какой-то кашки для себя и меня. Кашка была щедро сдобрена ароматизаторами явно искусственного происхождения, есть ее, конечно, было можно, но не каждый день. А уж кормить ею объект желаний – ни в коем случае, на что я и намекнула новой подруге, а она опять завела песню про невинно убиенные трупы. Мужчина, что будет сидеть на растительной диете, очень быстро приобретает оттенок, для этой диеты характерный, и начинает напоминать те самые невинно убиенные трупы. Нет, возможно, конечно, что некроманту будет удобно мимикрировать под своих клиентов, но крайне маловероятно. Элена задумалась, а я поняла, что ужасно хочу спать, – день выдался такой бесконечный и насыщенный, что требовал полноценного отдыха, а то я позеленею и без всяких диет.

Так что я распрощалась с согруппницей и направилась к себе, где с удивлением обнаружила мающегося перед дверью Хайдеггера с объемистым свертком. К этому времени я уже напрочь забыла о его предложении по улучшению моего быта. Тем приятнее, что сам он оказался не с такой уж плохой памятью.

– Мартин, – радостно улыбнулась я ему, – как я рада вас видеть.

Он тоже был рад меня видеть необычайно, что и выразил в весьма витиеватых выражениях. Распрощаться с ним удалось только с огромным трудом. Надеюсь, что у кураторов групп не так много свободного времени, чтобы ежедневно простаивать около дверей девушек, на которых они выразили желание жениться. Такие импульсные фьорды меня всегда несколько пугали, найти общий язык с ними было довольно просто, но требовало времени и значительных усилий.

К принесенному тазику Фиффи отнесся недоверчиво и переселяться туда не захотел, а у меня перетаскивание земли не вызывало ни малейшего энтузиазма – ведь завтра придется этим после обеда заниматься, и в масштабах, с тазиком не соизмеримых. Я скормила питомцу печенье с орешками, взятое у Элены. К угощению он отнеся благосклонно, поедание пищи, сделанной из представителей растительного мира, его совсем не угнетало. Впрочем, из животного тоже.

И лишь добравшись до кровати, вспомнила, что так и не купила ни трусиков, ни пижамки. Халатик, опять же, совсем мне не помешал бы. До душа я все же добралась и даже простирала свое белье забытым кем-то кусочком мыла, сделав для себя заметку, что нужно бы завтра и свое купить, а то нельзя же все время полагаться на чужую забывчивость. Постиранное я развесила на спинке кровати, вытянулась под грубым постельным бельем и моментально уснула. В голове билась только одна мысль – «Не проспать!» Ведь с Кудзимоси станется проверить мое присутствие на первом же занятии и сразу отчислить.

Проснулась я от настойчивого стука в дверь. Судя по свету за окном и шуму, доносившемуся из коридора, утро уже наступило. Я в панике заметалась по комнате, потом решила использовать вместо халатика мантию, набросила ее на себя и открыла дверь, за которой обнаружила Серена.

– Лисандра, я так и подумал, что вы проспали, когда не увидел вас в столовой, – сказал он, попытался не смотреть на мои части тела, выделяющиеся сквозь тонкую ткань мантии, взглянул за мое плечо, торопливо отвел взгляд и начал смотреть уже исключительно на мое лицо.

– Серен, я вам так благодарна, – счастливо улыбнулась я, недоумевая, что же его так испугало в моей комнате – Фиффи ведь из своего угла вылезать не собирается.

– На завтрак вы уже не успеваете, – он всунул мне в руки булочку. – Поторопитесь, а то нехорошо сразу же опаздывать.

В этом я с ним была совершенно согласна – что-то мне подсказывало, что Кудзимоси воспользуется любым предлогом, чтобы от меня отделаться. Поблагодарила я Серена горячо, но коротко, и оставила одногруппника брата улыбаться за закрытой дверью. Причину смущения Серена я обнаружила сразу, как повернулась. Все же, наверно, спинка кровати не самое лучшее место для женского белья, пусть даже такого красивого и кружевного. Вот ведь еще проблема – надолго моего не хватит, а покупать то, что в той лавке, у меня рука не поднимется. Причем оплатить-то еще поднимется – не так там и много этой платы, а вот надеть – ни за что. Мы, Берлисенсисы, себя уважаем.

Когда я выскакивала за дверь, за меня уцепился Фиффи. Времени, чтобы его отговаривать и убеждать не было, так что пришлось брать с собой. А этот гад еще и половину булочки у меня отобрал. Отнеслась я к этому крайне неодобрительно – он и так вчера покушал намного более плотно, чем я, а теперь еще и грабит хозяйку, которой до обеда придется сидеть на голодном пайке. Но питомец к моему мнению отнесся совершенно равнодушно, торопливо разорвал на мелкие кусочки свою добычу и сомкнул вокруг них листья. Показался он мне намного тяжелее, чем вчера поутру. Наверно, стоит подумать о диете для него? А то скоро я его унести не смогу, а сам он предпочитает перемещаться исключительно на мне, еще раздавит ненароком через пару недель такого усиленного питания.

В башню факультета Земли я влетела запыхавшаяся, но до звонка, и тут же врезалась в Кудзимоси. На этот раз ноги его не пострадали, он успел быстро отставить ту, на которую хотел опуститься мой каблук. Хвост, как ни странно, тоже остался цел – Фиффи решил, что на свете существуют и более вкусные вещи, которые, ко всему прочему, еще и не такие опасные.

– Доброе утро, фьорд Кудзимоси, – радостно сказала я ему. – Вот, собираюсь грызть гранит науки.

– Доброе утро, фьорда Берлисенсис, – выдавил он из себя. – Боюсь, ваши зубы этого могут и не выдержать.

– Я вам так признательна за беспокойство о моих зубах, – улыбнулась я настолько сладко, что у самой щеки к зубам поприлипали. – Вы для меня просто как отец родной.

И ресницами захлопала глупо-глупо. Мол, что думаю, то и говорю. Декан нахмурился, я еще вчера поняла, что замечание про возраст ему не понравилось, так что про папочку сказала, чтобы позлить. И похоже, мне это вполне удалось.

– Расписание висит между первым и вторым этажом, – процедил он. – Поторопитесь, фьорда, у вас мало времени.

Но на этом его отеческая заботливость закончилась. Хотя мог бы и довести до нужной аудитории – сколько я ее сама искать-то буду? Пришлось искать самой. Номер группы был указан на жетоне, так что я быстро поняла, куда мне нужно идти. Первой парой была та самая минералогия, над которой я вчера чуть не уснула. Аудитория была довольно большая, и в ней сейчас сидело явно больше одной группы. Появление нового лица незамеченным не прошло, да и как оно могло пройти незамеченным, если новое лицо – это я? При желании я даже быстро могу идти так, что смотреть будут лишь на меня. А желание у меня было – ведь по моим прикидкам, самым перспективным для меня в плане поисков мужа оказывался собственный факультет. Забралась я повыше – слышно там, конечно, будет похуже, но я же сюда не слушать лекцию пришла, а смотреть и думать. А подумать было о чем. Увиденное совсем не порадовало, слишком молоды были однокурсники, таким не о семье мечтать, а в солдатиков играть, да и в ресторациях им по возрасту только молочные безалкогольные коктейли предлагают. Однокурсницы навевали мысли более приятные – было их мало и выглядели они родными сестрами Ильмы-Воронье Гнездо. Все-таки женщины, на лицах которых написано «Я умная», выглядят непроходимыми дурами. Еще один положительный момент был в том, что ни одного хвоста в аудитории я не заметила. Надеюсь, на факультете Земли хвост только один, тот, который принадлежит Кудзимоси. Элены на лекции не было, да и не будет, скорее всего. Не выглядела она девушкой, способной променять крепкий здоровый утренний сон на никому не нужные сведения из жизни минералов. Вот если бы первой лекцией было жизнеописание ректора, то, поди, сидела бы здесь и секунды до начала считала. А если бы он сам вел…

Фиффи жался ко мне довольно испуганно – слишком шумно было, но все же пару раз угрожающе махнул веточками, когда ко мне кто-то подошел слишком близко, так что разглядывать меня предпочитали на расстоянии. Меня это вполне устраивало, хотя улыбаться сокурсникам я не забывала – ведь, как говаривала моя бабушка, чем больше мужчин в нас заинтересованы, тем более желанными мы кажемся потенциальному объекту. Правда, никого такого, подходящего под это определение, я пока не видела, но стоит и на будущее поработать. Вдруг прямо сейчас войдет перспективный лектор, а я уже почти готова к тому, чтобы его обаять. Лектор зашел, и я внутренне скривилась. На мужчину моей мечты он был совсем не похож. Несомненно он был старше своих студентов, но, боюсь он был старше еще тогда, когда учил моего дедушку. Строго говоря, его давно уже пора было отправить на пенсию, чтобы дать дорогу молодым перспективным кадрам. Совсем не думает местный декан о студенческих нуждах. Я вздохнула и записала название лекции «Модели роста кристаллов. Моноклинная и триклинная сингонии». Несмотря на возраст, лектор говорил низким гулким голосом, прекрасно слышным в любой части аудитории, так что пропустить хоть слово при всем желании никак нельзя было, только меня это совсем не радовало, так как понятных мне слов было всего ничего, и те в основном предлоги, союзы и изредка проскакивавшие междометия. Вообще, речь его звучала как ругательство на незнакомом мне иностранном языке, у меня даже подозрение возникло, что так оно и есть. Я украдкой огляделась. Мои сокурсники дружно писали в тетрадках, видно, для них все было совершенно понятно. Самое обидное, понятно было даже девушкам, вон как строчат, боятся хоть слово пропустить. Лектор перешел к рисованию на доске, и я приободрилась – у меня появился шанс заполнить тетрадку хоть чем-то. Уж срисовать я наверняка смогу.

По окончании лекции я пришла к неутешительным выводам – делать мне на первом курсе нечего, перспективных женихов тут нет, нужно переводится на пятый, все равно я там пойму ровно столько же, сколько здесь. Потом я вспомнила Кудзимоси и загрустила еще сильнее. Почему-то мне казалось, что он без понимания отнесется к подобной просьбе и не согласится перевести меня даже курсом выше, не то чтобы на пятый. Придется работать с тем, что есть. Ведь у моих одногруппников вполне могут быть старшие браться, неженатые и с хорошим доходом. Бал, опять же, скоро, а там выбор будет намного больше. Я тоскливо вздохнула. Дожить бы еще до этого бала, а то если у них какие-нибудь промежуточные проверки есть, отчислят меня сразу после первой. Как же я ненавижу эти магические академии! И как только Бруно смог проучиться здесь столько лет?

На второй лекции ситуация была похожей, только теперь проскакивали знакомые мне глаголы. Зато лектор, видно, не обладал даже зачатками художественного таланта, стеснялся этого и не рисовал на доске, поэтому в моей тетрадке по этому предмету кроме названия лекции так больше ничего и не появилось. И ведь предмет-то не самый сложный – «История магии», ан нет – одни сплошные термины, которые я первый раз слышала.

Но весь ужас своего положения я поняла на третьей паре, когда дело дошло до практического занятия. Не обрадовало меня то, что к нему подползла довольная выспавшаяся Элена, которая оказалась в одной группе со мной. В помещении, где проходил практикум, все места были закреплены за студентами еще в начале занятий, так что была она довольно далеко, и спросить ее ни о чем возможности не было. Фьордина средних лет раздала всем бумажки, набор непонятных субстанций и ушла, как я ни пыталась ее задержать, выясняя, что же со всем этим делать.

– Читайте инструкцию, – отмахнулась она. – Там все разжевано, а у меня нет времени объяснять вам элементарное. Через полчаса вернусь, если останется что-то непонятное, объясню.

И убежала. На мои завлекающие улыбки однокурсники предпочитали смотреть на расстоянии – никому из них не хотелось поближе познакомиться с Фиффи. Нужно было его в комнате оставить, а то даже если у здешних молодых людей целая куча богатых старших братьев, я об этом никогда не узнаю. Первокурсники слишком пугливый народ. Хотя брат мой тоже рад был подсунуть мне получившееся чудовище. Пришлось читать выданную бумажку. Закипятите, растолките, прочитайте, долейте, досыпьте и мешайте, мешайте, мешайте. На первый взгляд, ничего трудного. Только вот если все это выполнять в таком порядке, то даже на ужин не успеешь, а я как раз на обед собиралась. Так что решила я внести необходимые поправки. Воду я закипятила, без этого процесс варки, к сожалению, был невозможен, а все остальное аккуратно смешала прямо на выданной мне инструкции и высыпала в булькающий котелок, приговаривая первое заклинание из трех. Наверно, все же стоило сделать две смеси и засыпать по частям, так как завоняло неимоверно, и я торопливо начала читать второе заклинание. Вонять, слава богам, перестало, и жидкость окрасилась в веселый оранжевый цвет, стала вязкой и тягучей, пузыри на поверхности вздувались до огромных размеров, а потом лопались, оставляя после себя настоящие кратеры. Кратеры постепенно затягивались, смотреть на это было даже интересно. Оказывается, не так уж и страшно учиться! Даже Фиффи понравилось, он наклонился над поверхностью, внимательно изучая то, что там происходит, а потом даже решил улучшить рецептуру и уронил туда лист. Хотя, скорее, это произошло случайно. Тут я вспомнила, что у меня еще одно заклинание неиспользованное осталось, и тут же его прочитала, в надежде увидеть что-то не менее увлекательное. И эффект превзошел все мои ожидания – из котелка вырвался столб пламени, чуть не опаливший мне челку и заставивший Фиффи испуганно нырнуть за мою спину. Все это сопровождалось ужасающим грохотом и свистом. С опаской я подняла голову к потолку и увидела там симпатичное разноцветное пятно.

– Фьорда, что вы тут устроили? – завопила влетевшая в кабинет фьордина, что отвечала за практику.

Надо же, а сама говорила, что придет только через полчаса.

– Я использовала инструкцию, – твердо сказала я.

Как говорила бабушка, никогда не ври, просто показывай нужную сторону правды. Инструкцию я прочитала? Прочитала. Потом ее использовала? Использовала. А как использовала, рассказывать совсем необязательно. Так что либо фьордине не нужно решать личные дела в рабочее время, либо наслаждаться новым дизайном помещения. В следующий раз я и стены могу украсить. Мне не жалко.

– Что у вас тут случилось, фьордина Арноро? – вошедший Кудзимоси безошибочно определил меня в виноватые, хотя и обращался не ко мне.

– Наша новая студентка, – ядовито сказала эта не очень достойная фьордина, пытаясь перевести вину на меня.

– Что ж вы так неаккуратны, фьорда Берлисенсис, – зазвенели льдинки в голосе, а взгляд стал напоминать сосульку, способную меня пронзить насквозь.

Но мне было что сказать. Подругами-то мы теперь с ней точно не станем, так что скрывать чужую халатность я не собиралась.

– Фьордина Арноро, – ласково улыбнулась я ей, – не вы ли отказались отвечать на мои вопросы, когда вам срочно надо было уходить, и оставили за себя инструкцию? – я выразительно потрясла листочком, край которого тоже почему-то обуглился. – Я ее использовала, и вот к чему это привело. Я сама только чудом не пострадала.

– В самом деле, фьордина, вы оставили студентов без присмотра? – теперь холод в деканском голосе был направлен не на меня.

Фьордина замерзала просто на глазах – побелела до синевы и начала оправдываться дрожащим голосом:

– Так тема совсем простая. Я даже и подумать не могла, что что-то может взорваться. Никогда такого не было.

– Фьорда Берлисенсис – девушка талантливая, – заметил Кудзимоси. – Остается только надеяться, что в оранжерее она все свои способности не применит, а то фьордина Вейль была весьма скептически настроена, когда со мной разговаривала утром.

Посмотрела я на декана очень оскорбленно. Да что там в оранжерее взорвать можно? Едкий грифоний помет? Так даже если это и произойдет, он просто равномерно удобрит все грядки, а со стекол в случае чего и смыть можно.

Остаток занятия фьордина Арноро от меня не отходила, замечания она цедила неохотно, но очень быстро, видимо, боясь повторения случившегося. С личным тренером и инструкция не понадобилась – справилась я пусть и не самой первой, но где-то в средних рядах, так что занятие мне зачли, и мы с Эленой направились на следующую пару. Она тоже была практикумом, но я даже не успела испугаться, как выяснилось, что практикум этот был по этикету. Строгий фьорд с седыми висками дал задание разложить двенадцать разномастных вилочек в правильном порядке рядом с тарелкой, а потом рассказать, какая – для чего. Задание меня несколько удивило, все же не в официанты нас готовят, чтобы учить раскладывать столовые приборы. Где какая должна лежать, я знала и без всякого конспекта, в которые тут же зарылись студенты, и Элена в том числе. Когда я делилась своими знаниями с преподавателем, он поначалу весьма скептически отнесся – видно, не часто его радовали студенты, но потом смотрел на меня прямо-таки влюбленными глазами. Что ж, теперь я уверена, что хоть один предмет сдам, и не просто сдам, а на «отлично». Я дождалась Элену, которая тоже отделалась от этого предмета довольно быстро, хотя и путалась постоянно – ну еще бы, наверно, о том, что вилки бывают разными, она узнала только здесь. Но надо признать, что выглядела она все же не так глупо, как некоторые мои одногруппники, с которыми я так и не познакомилась – Фиффи надежно меня ограждал от постороннего интереса.

– Ты обещала помочь мне с ректором, – заявила Элена.

Я удивленно на нее посмотрела. До этого мы с ней вполне мирно беседовали, не упоминая ни о каких ректорах. Я и так ей вчера выдала, можно сказать, инструкцию по завоеванию мужского сердца. Больше бы я и для родной сестры не сделала, тем более что сестры у меня и нет.

– Косметику взяла? – правильно поняла мой взгляд девушка. – Значит, ты мне теперь должна.

– Ну знаешь, – возмутилась я совершенно непроизвольно. – Ты считаешь, что купила мою помощь за эту жалкую подачку, которая тебе самой и не нужна была? Да я прямо сейчас тебе все верну!

– Лисандра, что ты, – заныла эта дочь торгаша. – Я просто пошутила неудачно. Но мы же подруги, ты можешь же мне помочь чисто по-дружески?

Как-то не согласовывались ее нынешние слова с прежними, но я предпочла сделать вид, что поверила – компания клонов Ильмы меня не привлекала – если они разговаривают такими же выражениями, что и лектор, друг друга нам не понять.

– Так я тебе уже множество советов дала, чисто по-дружески, – заметила я. – Остальное от тебя зависит. Как ты это в жизнь воплотишь, так и получится. Я же не могу за тебя влюбить в себя ректора, тем более что он мне совсем и не нужен.

– Ну хоть со мной вместе походить можешь? – умоляюще сказала она. – Для поддержки. Чтобы не так страшно было.

– Где походить? – спросила я. – Я из Академии выйти не могу.

– Так здесь же, – воодушевилась моим ответом она. – Он после обеда в парке всегда прогуливается. Перед лекцией.

– После обеда не могу, – ответила я. – У меня работа в оранжерее, и декан Кудзимоси не поймет, если я ее пропущу.

– Он еще по вечерам бегает, – вспомнила Элена. – Но не каждый день. Может, тоже побегаем?

Я скептически посмотрела на свои туфельки, потом на Эленины и пришла к выводу, что наши каблуки такого издевательства точно не выдержат, да и сколько нам удастся сохранять нужный темп? К тому же, после бега внешность претерпевает некоторые изменения, и не в лучшую сторону. А встречать потенциальную жертву нужно во всеоружии. Да и вряд ли ректор окажется настолько глуп, чтобы поверить, что мы столкнулись с ним совершенно случайно. Нет, лучшая случайность – та, что тщательно подготовлена. Все это я и пыталась донести Элене во время обеда, когда Фиффи пытался то у меня, то у нее выудить из тарелки что-нибудь съедобное, но неизменно получал по наглым веткам. Вчерашний трюк у него не получился. Раздатчица была настороже, и только мой любимец нацелился на лоток с мясом, точный шлепок полотенцем отбил у него всякое желание объедаться. Ну и правильно, а то скоро придется его на жесткую диету сажать. Хотя, загрустила я, он же вполне может фотосинтезом заниматься, в отличие от меня.

– Ну давай тогда ты после своей оранжереи ко мне зайдешь, и мы займемся планированием? – предложила Элена.

– Как я могу заниматься планированием, если я его даже не видела? – возразила я.

– Давай ты отпросишься сегодня из оранжереи, и мы сходим на его лекцию, – заныла она.

Я была уверена, что фьордина Вейль будет просто счастлива, если я вообще не приду, но я никогда не мечтала осчастливливать всех лиц женского пола, так что заведующей оранжереей придется пострадать.

– В первый же день отпрашиваться не совсем хорошо, – заметила я Элене.

Но она ныла, пока у меня голова не заболела. Возможно, общение с клонами Ильмы не так-то и плохо – они не жаждут, чтобы я была рядом постоянно.

Элене я ничего обещать не стала. Кто знает, на что я буду способна после первого рабочего дня. Не думаю, что тапочки, которые мне выдадут, будут на каблуках, наверняка там плоская подошва, как у тех, что на ногах у фьордины Вейль. А попробуй проходи на таких несколько часов. Я совсем не была уверена, что смогу – мои ноги предназначены для нормальной обуви, а не для подобного недоразумения. Нет, мне срочно нужна запасная пара для работы.

В оранжерею мы с Фиффи отправились сразу после обеда. Он, правда, был несколько недоволен, что ничего стащить из чужой тарелки или с лотка не удалось. Думаю, тот кусок хлеба с чужого столика в счет не идет – это же не мясо, которое предпочитал мой питомец. С другой стороны, для правильного развития растению нужны удобрения, а вовсе не непереваренные животные продукты, и так он слишком агрессивен стал в последнее время. Интересно, не будет ли возражать фьордина Вейль, если он подпитается драгоценным грифоньим навозом? Да и общение с собратьями по фотосинтезу должно пойти ему на пользу – пусть посмотрит, что другие не привередничают, а едят, что дают.

Фьордины Вейль на месте не оказалось. Видимо, обед у нее продолжается дольше, нежели у студентов. И то сказать – у сотрудников Академии было свое кафе, где можно было питаться в свое удовольствие и тем количеством порций, каким позволял кошелек. Если у них работница оранжереи получают столь мало, то логично предположить, что все остальные деньги идут на оплату непосильного труда заведующей, которая их и проедает, вместо того чтобы сидеть на рабочем месте в рабочее же время. И теперь я маялась перед закрытой дверью в ее кабинет. Фиффи недолго сидел у меня на плече, он осторожно спустился вниз и пополз между аккуратными ухоженными грядками. На ближайших грядках росли разнообразные пряные растения, Фиффи они поначалу заинтересовали, но когда он понял, что никакого мяса к ним не прилагается, то разочарованно пополз дальше. Никаких куч грифоньего помета видно не было, так что я могла не беспокоиться, что он объестся и свалится где-нибудь в изнеможении. Пусть походит, освоится, мы же здесь не на один день.

В теплице было ужасно душно, так что я промаялась еще пару минут перед дверью, да и вышла наружу, решила ожидать заведующую там. А то она отдыхает, а я здесь мучаюсь. Нужно будет, чтобы время ожидания засчитали в рабочее – ведь я пришла, и не моя вина, что некоторые так долго едят. А поела Фьордина Вайль явно с удовольствием. Когда я ее увидела, она неторопливо шла по мощеной дорожке с умиротворенным выражением лица, которое у нее сменилось на недовольное сразу же, когда она меня увидела. Видно, до последнего надеялась, что я не приду. Но я улыбнулась ей радостно, как ближайшей родственнице, которая завещала мне свое немаленькое состояние.

– Фьордина Вейль, хорошего вам дня!

– Хорошего дня, фьорда Берлисенсис, – сухо ответила она мне. – Я вижу, вы горите трудовым энтузиазмом.

– Конечно, фьордина Вейль, – радостно сказала я. – Ведь работать с растениями – это так интересно!

Взгляд ее смягчился, видно мне все же удалось найти нужные слова. Теперь бы запомнить, что она – страстная любительница не только хорошо поесть, но и пообщаться на тему «как прекрасен растительный мир». Хорошим отношением того, от кого ты зависишь, пренебрегать не стоит, это еще моя бабушка говорила.

– Ах да, фьорда, вы же говорили, что у вас растительный питомец есть, – вспомнила она.

– Я его с собой взяла, – обрадовала я ее. – Бедный Фиффи так грустит в одиночестве, что я никак не смогла его одного оставить.

– Похвально, – заметила заведующая уже намного мягче. – Но где же ваш Фиффи? Или он столь мелок, что заметить его сложно?

– Он пока осваивается в оранжерее, фьордина Вейль, ведь нам придется там много времени проводить, а он у меня такой застенчивый, ему требуется одиночество, чтобы привыкнуть.

Она понятливо покивала головой:

– Возможно, вы не столь безнадежны, фьорда, – довольно сказала она открывая дверь.

Мне казалось, что она собиралась еще что-то добавить, но теперь стояла на пороге и хватала ртом воздух. Загораживала она вход почти полностью, но мне хватило и маленькой щелочки, чтобы понять, что в оранжерее не все так гладко. Не знаю, чем Фиффи заслужил немилость со стороны мандрагор, но сейчас его осаждала целая стая этих растений, обычно спокойно растущих на своем месте. Время от времени мой питомец захватывал одного из противников и отбрасывал от себя подальше, но мандрагор было слишком много, они его заваливали толпой, как куча разбойников на тракте одинокого рыцаря. У бедного Фиффи уже не хватало нескольких листочков.

– Что вы стоите столбом, фьордина? – возмутилась я. – Ваши подопечные сейчас загрызут моего питомца. Почему вы не предупредили, что здесь есть хищные экземпляры?

– Ну знаете ли, – отмерла заведующая и решительно вошла внутрь.

При ее появлении мандрагоры стыдливо засеменили куда-то вглубь оранжереи, а Фиффи бросился ко мне и прижался к ногам. По его веткам проходила мелкая дрожь, а листочки жалобно трепетали.

– Бедненький, – погладила я его. – Все тебя здесь обижают.

– Обижают? Да вы посмотрите, что натворил ваш бедненький Фиффи!

Посмотреть там действительно было на что – два стекла треснуло, а одно было полностью разбито, но не мог же Фиффи смотреть в пылу драки, куда он противника бросает. При таком отношении он бы очень быстро превратился в полуфабрикат для компоста, и по возвращении сюда я бы просто его не нашла. Ближайшие к битве грядки тоже пострадали – растения на них были частично помяты, а частично выдраны вместе с корнем. Везде была земля и неопознанные растительные части. Фьордина Вейл опознанием заниматься не стала, вместо этого она молча схватила меня за руку и потащила, как потом оказалось, в башню факультета Земли. Скорость она развила приличную, я за ней еле успевала и все время боялась каблук сломать – тапочки-то она так мне и не выдала, и, похоже, уже не выдаст…

– Ваша студентка, фьорд Кудзимоси, – ворвавшись в кабинет, еле выговорила она, настолько запыхалась. – Ваша студентка…

– Только не говорите мне, что она что-то взорвала, – мрачно сказал декан.

Посетителей он явно не ожидал. На столе стояла чашка с ароматным винийским чаем и вазочка с ореховым печеньем. Преподавательская мантия была небрежно брошена на спинку кресла, а рубашка застегнута лишь на нижние пуговицы. Наше появление его совсем не обрадовало.

– Взорвала! – взвизгнула фьордина Вейль. – Она всю главную оранжерею уничтожила! Если бы вы только видели, во что она ее превратила!

– Неправда! – возмутилась я. – Это не я, это ваши невоспитанные мандрагоры напали на моего Фиффи, он вынужден был защищаться и пострадал куда больше вашей оранжереи. У него даже ветка надломлена!

Я показала пострадавший отросток, но присутствующие почему-то совсем не впечатлились. Наверно, Вейль не могла признать, что все случилось по вине ее мандрагор, а Кудзимоси сильно сомневался в воспитанности моего питомца, так как наверняка не забыл, что тот однажды напал на него сам. Но у Фиффи были смягчающие обстоятельства – он был взвинчен случившимися перед этим событиями, и декан его сам спровоцировал, размахивая хвостом почти перед его ветками.

Конец ознакомительного фрагмента.