Глава 1. ГОСТЬ
Князь Илья Петрович Волоховской сидел в кабинете, отдыхая от суматошного дня. Дел накопилось много, сразу со всем не управишься. В конце лета хозяйственных забот было так много, что только поспевай поворачиваться. Конечно, у него был весьма толковый управляющий, но за ним глаз да глаз нужен. Вороват, шельма! Да ещё и малышка дочь занимала почти всё свободное время. Он любил сам заниматься с девочкой, не доверяя её нянькам и мамкам. Только по вечерам, когда его жена Оксана укладывала малышку спать, он мог уединиться в кабинете, выкурить сигару, выпить коньяку и спокойно просмотреть документы и расходные книги. Он не очень любил это занятие, но что делать, не проверишь управляющего – по миру пойдёшь…
В позапрошлом году, когда его сын женился и уехал жить в Тамбовское имение, он остался совсем один в огромном доме. Но уже тогда подумывал о женитьбе. И хоть он был уже не молод, решил снова обзавестись супругой, дабы не проводить дни и ночи в одиночестве. Он был человеком общительным и мягким. Правда, бывал иногда крут. Но как без этого? И сына к порядку умел призвать, и дворню в кулаке держал, но зря народ никогда не обижал. За это люди ему отвечали преданностью и любовью, и когда прогремела по России новость об отмене крепостного права, вольной жизни его бывшие крепостные не захотели и остались все при нём. Как жили с ним, так и продолжали привычно называть его своим барином, и во всем старались ему угодить. А чего им ещё хотеть? Даже в лихие годы они никогда не бедствовали – в рванье не ходили, от голода не пухли и жили в добротных избах. О том, что они теперь сами себе хозяева и могут уехать, куда им в голову взбредёт, да хоть бы и в город, даже слышать не хотели.
Жена Ильи Петровича – Оксана, роду была не дворянского, и, женившись на ней, обрёк он себя на пересуды и осуждение света, куда давно нос не казывал. О Петербурге он и думать не хотел. Пусть улягутся слухи, разговоры, а потом, может, и опять вернётся к жизни светской. Родня тоже его теперь не жаловала. С одной стороны, осуждали его выбор и страсть к простолюдинке, с другой, побаивались самой Оксаны. В свете прошел слух, что женился на ней Илья Петрович не по своей воле, что приворожила она его – ведьма лесная. Кто пустил такие слухи, князь догадывался. Его дворня, хоть и предана ему была, но, как в народе говорят, на бабий роток не накинешь платок. Весть о том, что привёз он жену из лесу, да уже брюхатую, пронеслась по всей Тверской губернии, как ветер при грозе. Но, после того как княгиня благополучно разрешилась девочкой, да когда малютку показали народу, сразу разговоры прекратились. Дочурка была как две капли воды похожа на самого князя.
Гостей теперь у них почти не бывало, иногда приезжал сын с невесткой, да и в последнее время, ссылаясь на нездоровье жены, сын приезжал один. Жена его Полюшка, ждала первенца, и так плохо себя чувствовала, что из дома никуда не выезжала.
Удобно устроившись в кресле, и пребывая в приятной меланхолии, князь просматривал почту. Откладывая в сторону, на его взгляд, не срочные и неинтересные письма, Илья Петрович искал известия от сына, который в скорости обещал приехать. Но от него ничего не было. Он был несколько озадачен этим, но особенно не расстраивался. Значит, приедет позже. Видно, Полюшка его не отпускает. В этот раз Владимир должен был приехать за старой нянькой барышень Васильчиковых, которая после замужества воспитанниц жила у него в доме и помогала Оксане нянчить их дочку. Жена Владимира Полюшка не хотела никакой другой няньки для своего первенца, кроме той, которая вырастила их самих с сестрой, и попросила мужа привезти старуху к ним.
Уже отложив пачку корреспонденции на стол, его взгляд привлекло последнее письмо. Он взял нож и, срезав сургуч, с интересом стал читать. Письмо было из Петербурга от графа Насонова, с которым Илья Петрович познакомился при весьма пикантных обстоятельствах – оба они хотели жениться на одной девушке, и были соперниками. Но Мария, старшая дочь его давнего друга и соседа графа Васильчикова выбрала тогда Насонова. Князь знал, что тут не обошлось без чародейства Оксаны, но был ей за это благодарен, и очень рад, что не женился тогда на Марии. Илья Петрович улыбнулся, вспомнив, как всё было. Он вообще никогда не забывал о той истории, которая произошла два года тому назад в их местах. А началось всё с того, что его сын влюбился в младшую дочку Васильчиковых. Князь тогда имел намерение женить его на Марии – их старшей дочери. Но сын влюбился в меньшую барышню и ни под каким видом не собирался жениться на старшей. Никакие уговоры и приказы не имели результата. Сын сделал всё так, как посчитал нужным. Ну и не без помощи извне… А помогали ему странные люди, появившиеся в их губернии, и утверждающие, что прибыли к ним из 21 века, чтобы помочь его сыну и барышне Полине соединиться. И были они как две капли похожи на Владимира и Полюшку. И звали их так же! Будто две пары близнецов с одинаковыми именами. Потомки. Они так объяснили это их сходство. Были с ними ещё двое – молодой парень Василий и его невеста Ирина. А потом ещё и «дикий» объявился. Тот, которого Стромилов – старинный дружок и сосед князя, за вранье про будущее в клетке держал, да гостям показывал. Отпустил вскоре, правда. А тот потом по лесам прятался, людей боялся. С этим-то молодым парнем по имени Денис, граф Насонов и сдружился. Помог он Насонову с Марией из лесу выйти, куда их Оксана услала, за то, что нос не в свои дела совали. Илья Петрович усмехнулся – его жена Оксана и не то могла, не зря батюшка у неё колдуном был. Научил дочку всему. И в свете не зря болтали! Только вот женился на ней князь сам и без всяких там приворотов. Увидел и полюбил, больно хороша она собой и нравом ему подходит.
Князь поначалу пришлым верить не хотел ни про какое-то там будущее, из которого они, якобы, к ним явились, и только усмехался россказням Василия и его девицы, а потом так прикипел к нему душой, что и отпускать от себя не хотел. Много всего рассказал ему парень, что у них в будущем творится, и показывал вещицы разные, которые у них с собой были. Одна только черная коробочка с огоньками чего стоила! Вроде как по этой штуке разговаривать можно со всеми концами света! И про то, что люди уже к звёздам летают, и что на каких-то там машинах везде разъезжают, и не только по земле, но и по воздуху! А про то, что с Россией матушкой произойдет, рассказывал с грустью. Много ей придется пережить, да и народ натерпится… И про крепостное право правильно тогда сказал… Отменили-таки!
Много эти пришлые тут дел наделали! А когда уходили, стало ему грустно, и поверил он во всё окончательно, только когда собственными глазами увидел, как они в зеркале исчезли. Пять человек взялись за руки и ушли…
А с Насоновым у них дело так было – после ослушания сына, задумал князь сам на Марии жениться. Не хотел он упускать приданое Марии – заливные луга, примыкающие к его имению, ну прям покоя не давало ему то, что сын приданое такое проворонил! Но не тут-то было! У Полюшки тоже был жених, граф Насонов, который приехал из Петербурга и понял, что опоздал. Его невеста Полина уж была обвенчана с сыном Ильи Петровича Владимиром. Так он, недолго думая, переключился на Марию, а та, имея очень большие амбиции, приняла его ухаживания и отказала Илье Петровичу. Так и уплыли заливные луга прямо из-под носа Ильи Петровича. Ну, и господь с ними! Зато встретил он свою Оксану, которую полюбил всей душой, и она ответила ему тем же. А Насонов с Марией обвенчались и укатили в Петербург.
Илья Петрович с Насоновым потом помирился, неплохим он человеком оказался, с чувством, и не без чести. Одним словом, настоящим русским дворянином. Вот и слали они теперь друг другу письма. Насонов Илье Петровичу все новости света отписывал, а Илья Петрович ему про то, что в их провинции происходит. О семье, о доченьке своей Любушке, о Полюшке с Владимиром. Ведь теперь они родня!
Князь разомлел, коньяк приятно грел его изнутри, он с наслаждением затянулся сигарой и ещё удобней устроился в кресле, чтобы снова погрузиться в чтение письма. Насонов писал, что в Петербурге о нём благополучно забыли и больше уж не обсуждают. Во всех светских салонах теперь болтают о романе графа Остроумова с балериной из «Мариинки». И что, если он желает, может спокойно в этом сезоне вновь появиться в свете. Но Илья Петрович выезжать этой зимой не хотел, он был и так счастлив, здесь, в своем имении, со своей семьей. Если только Оксана захочет посмотреть Петербург. Но он точно знал, что Оксане и тут хорошо, так же, как и ему самому.
В молодости князь был сильно охоч до женщин. Менял их как перчатки. Оставшись рано вдовцом, женщин любил, и ни одну мимо не пропускал. Они ему отвечали тем же. Был он в молодости и собой недурен, и обхаживать умел красиво. А дворовые и простолюдинки, и сами были рады с ним дело иметь. Насильно никого не принуждал. Только по обоюдному согласию. А теперь и не надо ему никого, кроме его Оксаны. Угомонился. Или старость на пороге стоит?
В дверь постучали и тем самым разрушили радужные мысли и воспоминания. Князь отложил письмо и повернулся. На пороге стояла Оксана, она нежно ему улыбнулась и спросила:
– Устал, князюшка?
– Устал. Что Любушка, спит?
– Уснула, уморилась за день. Там конюх тебя спрашивает, сказывает дело у него к тебе.
– Какое ж дело к ночи?
– А ты, поди, спроси! – и засмеялась.
– А ты уж поняла, что ему надобно?
– Опять к нам гости! Вот он и не знает, вести к тебе, аль нет.
– Владимир что ль приехал? Его давно я жду.
– Неужто Владимир стал бы конюху докладывать, что он домой приехал!
– Так кто ж тогда?
– Ты все ещё не догадался, что пришлые опять пожаловали к нам? Тот заполошный, студент, что в болотах жил, и у Стромилова в клети сидел!
– Бог мой! Опять? Опять пошел купаться и провалился к нам? – изумился князь.
– Не знаю! – улыбнулась ему Оксана. – Он сам сейчас нам всё расскажет. Его сюда велела я привесть.
– Ай, молодец! Хозяюшка. А что Степан? Уж спит, поди? Дворецкий, тоже мне!
– Он стар уже. Пусть отдыхает. А мы с тобой до полночи не спим!
– Ну, где же он? Его бы накормить.
– Спасибо, князь, не откажусь! – воскликнул Денис, входящий в кабинет.
– Какими же судьбами тебя к нам снова занесло? – спросил князь, разглядывая молодого человека. – Опять не там купался?
– Нет. Я специально перешёл портал. Так надо!
– А Васька, что же, не пришёл с тобой? – с надеждой спросил Илья Петрович.
– Нет. Ему нельзя. У него ребенок маленький, а Ирка ждет второго.
– Неужто? Молодец! Эх, жаль, его я полюбил. А то бы к нам, на свежий воздух!
– Пойду, распоряжусь о чае, – сказала им Оксана, – Кухарка всё ещё не спит. Блинцов с медком принесть? А то простудишься, – обращаясь к Денису, – спросила она.
– Неси, да водки нам! Разговоров много будет. Сегодня ночь не спать, огурчиков из бочки вели достать, кваску, да икорочки к блинам. Тащи и мед! – засуетился Илья Петрович.
Денис улыбнулся и стал снимать с себя мокрую рубашку, когда за Оксаной закрылась дверь.
– Ох, ты же мокрый весь! Тебе б переодеться, пошли, халат тебе я дам. А, может, в баньку?
– Да нет же! Я не замерз, просто мокрый. Я к конюшне подошёл, и там Игната встретил. Он меня узнал и хитро так мне говорит – С приездом, барин! И подмигнул мне!
– Ах, шельмец, сдается мне, он что-то понимает, что тут не чисто было всё!
– А я старался одеться как-нибудь попроще, чтобы не сильно отличаться от вас. Но, видно, подзабыл всё здесь.
– Так что же тебе надо тут? Что ты опять сюда вернулся! Ведь столько натерпелся в прошлый раз!
– Диплом писать мне надо. А тему взял про жизнь и быт Русского дворянства 19-го века. И что там, в книжках-то копаться, в библиотеках сутками корпеть, когда тут всё своими глазами можно увидеть, да и Вы сказали правильно – свежий воздух, натуральные продукты…
Вошла горничная, внесла на подносе запотевший графин с водкой, вазочку с икрой, горячие блины, и чайник с чашками.
– Чай, для меня! – радостно произнесла входящая за горничной Оксана. – Уж вы меня простите, до страсти хочется послушать, что, да как! Как потомки наши? Владимир с Полюшкой, Ирина с Васькой?
– Сейчас всё по порядку расскажу, – сказал Денис. – И сел на диван, рядом с князем. Оксана расположилась в кресле. – А ты, Оксана, чародейка, не можешь сама узнать, как там у них дела? – пошутил Денис.
– Зачем же зря на это силы тратить? – возразила ему Оксана. – Так, для чего ты прибыл к нам?
– Диплом писать я буду. А тему выбрал, о которой лучше меня уже никто ничего сказать не может. Ведь я всё собственными глазами видел, и на своей шкуре прочувствовал, – и передёрнулся, вспомнив о Стромилове. – Нет, конечно, те, кто этой темой занимаются вплотную, знают много. Но посмотреть на всё самим им не было дано! – и улыбнулся. – У Полюшки с Владимиром все хорошо. Жили в Питере, вернее, в Петербурге, – пояснил он, – теперь в Москву вернулись. Полина ждет ребенка. Владимир счастлив. А у Ирины скоро девочка родится. Они живут у Васьки. Там тесновато, но живут дружно. Бабулька там у них со странностями, но Ирина очень терпелива и на ее причуды внимания не обращает.
– Что означает со странностями? – удивился князь.
– В маразме. Старая уже. Чудит.
– А, если только в этом смысле! – засмеялся Илья Петрович, – вот говорил ему – останься у меня! Жил бы как человек. Я бы ему флигель отдал! А захотел бы в Тамбов уехал, к Владимиру.
– Нет. Там наше место. Это я опять сюда вернулся, а они не собираются. А как там граф Насонов с Марией?
– Вот, письмо сегодня получил. У них все хорошо. Они при свете в Петербурге. Сбылась её мечта. Да и Насонов на жену не жалуется.
– Вот мне бы к ним! Я ведь и про Петербург второй половины 19-го века писать буду.
– Письмо отпишем, и поедешь. Вот только оботрись немного тут. Ты говоришь чудно, не так как надо. Да приодеть тебя бы нужно! – засмеялся князь.
– А как Ваш сын с невесткой?
– Тоже, слава Богу, все ладится у них. Вот разрешится Полюшка и к нам приедут. Не сразу, правда. Владимир должен скоро быть. За нянькой. Не хочет Полюшка другую! Свою ей подавай!
– А нянюшка у вас живет? Или у Васильчиковых?
– У нас, с Любушкой нам помогает, – ответила Оксана. – Да что же вы сидите? Блины совсем простыли, кушайте, а я пойду!
– Как хороша Оксана! – провожая восхищенным взглядом жену князя, сказал Денис.
– Да, расцвела моя колдунья! – улыбнулся Илья Петрович. – Такую красоту показывать-то в свете страшно!
– А вы в сезон в столице живете? – спросил Денис.
– Нет. Я после свадьбы там ни разу не был. Не поняли меня. Не на дворянке я женился. Не принимали нас. Но Насонов пишет, что можно уж и появиться там, – наливая водку в рюмки, задумчиво проговорил Илья Петрович. – Поедем вместе, только вот надолго ль к нам?
– Как выйдет, князь, зимой мне не уйти. Замерзнет озеро… И надо бы сезон в столице посмотреть. Теперь уж скоро осень.
– Вот ты и заговорил, почти как мы. – И опрокинув рюмку водки, закусил хрустящим огурчиком.
– На здоровье! – крякнул Денис, проглотив горькую жидкость. – Ты расскажи, Илья Петрович, что после нашего ухода было. Когда мы к берегу пришли, чтобы брошь и серьги озеру вернуть, пришла Елена. И сказала такую фразу – Теперь портал открыт всегда.
– Так вы же в зеркало ушли! А зеркало разбилось. Его Парашка рукой задела, когда увидела, как ваша Полюшка уходит. Лишилась чувств от страха!
– Всё! Понял! Осколки выбросили в озеро, куда мы драгоценности вернули. И стал портал открыт. Вот это да! Теперь понятно, почему я в прошлый раз сюда попал. Нечаянно я на осколок напоролся. Елена говорила, что надо кровь пустить тем зеркалом, чтоб к вам сюда попасть. А обратно ходу не было! Ведь в вашем веке зеркало стояло в спальне у Полины! А в нашем, оно уж в озере лежало.
– Да, видать, всё так и было. Вот только серьги с брошью жалко! Уж больно были хороши.
– Без них бы не ушли, Елена так сказала.
– Да знаю я! Все уши мне тогда вы прожужжали! Что надо серьги у Марии выманить. Чуть не женился я на ней тогда. Бог миловал! – князь перекрестился, и с интересом взглянув на Дениса, спросил, – А что ж вы все на берег приходили? И Елена там была?
– Была – Оксанина праправнучка! Похожа на неё. Вот только Оксана молодая, а её праправнучка уже почти пенсионерка.
– Как так? Пенсионерка. Чудное слово! – воскликнул князь и улыбнулся.
– Ну, вот смотрите – она же мать Владимира. Ему уже под тридцать лет. Так сколько же Елене? А пенсионерка это женщина, которой государство по старости платит деньги. У вас ведь тоже пенсии есть. Иль это позже будет?
– Не знаю про такие! Чай, не бедствуем. И сам могу, кому угодно денег дать! – воскликнул Илья Петрович.
Денис задорно рассмеялся и, встав с дивана, подошел к окну. Уже светало. Он посмотрел задумчиво на спящий парк, на влажную лужайку, вдохнул прохладный свежий воздух и, повернувшись к князю, спросил:
– Илья Петрович, а как всё было с самого начала? Расскажи. Мне всё сумбурно как-то рассказали. Не понял я всего. Вот только знаю, что откуда-то взялись те брошь и серьги. И что владела брошью Полина наша. А остальное всё частями. Ты сам-то знаешь?
– А как не знать. Оксана мне подробно об этом в красках рассказала! Садись, велю сейчас я водки нам принесть, и закусить еще. – И вышел.
Денис снова стал смотреть в окно. Он помнил всё тут. Но теперь ему казалось, что попал он в сказку. А как ещё такое объяснишь?
Вернулся князь с подносом, сел в кресло.
– Все спят уже, и повариха тоже. Ну, слушай, – и разлил водку по рюмкам. – Полина, та, что в вашем веке, от матери на день рождения в подарок получила брошь. А мать ей после этого сказала, чтоб на себя её не надевала. Хранила просто чтоб! Что эта брошь несёт в себе какое-то проклятье, но Полюшка не испугалась. Она её на платье приколола и тут всё это началось…
– Что началось? – спросил Денис.
– История вся эта! – ответил князь и многозначительно посмотрел ему в глаза. – Продолжу я. Так вот, и стали сниться ей такие сны – что вроде барышня она, и всё как есть у нас тут, снилось… Поехали они с друзьями как-то к озеру купаться, туда откуда ты пришел – что у имения Васильчиковых. Где портал сейчас.
– Я понял. Что дальше?
– И встретила она там Владимира. Того, что в вашем веке. Потомок он Оксанин и мой. А мать его Елена – колдунья. Полине, значит, он всё рассказал и к нам сюда через портал её привел. Чтоб барышне Полинушке помочь. И сыну моему – Владимиру. Я не хотел его на ней женить. А дальше было дело так – Владимир, тот, который мой, приютил больного колдуна, отца Оксаны. Он болен был и при смерти лежал. Его он в домике охотничьем своем приветил. Оксаночка моя была при нём. Ухаживала за стариком. А тот колдун, решил Владимира отблагодарить, и барышням подкинул две вещицы. Вернее, он хотел, чтобы нашла их барышня меньшая, та, которую Владимир полюбил. Там были брошь и серьги. Они у озера на берегу лежали. Полинушка их и нашла. Но их там было двое! Вдвоем они гуляли там. И поделили. Брошь – красоты невиданной взяла себе Полина, а серьги старшая взяла сестра – Мария.
– А как они там оказались? Серьги с брошью? – спросил Денис.
– Не знаю я. И Оксана тоже. Не рассказал отец, откуда в озере такая красота лежала. Сказал лишь, что их надобно потом вернуть. И что помогут они в другое время барышне с Владимиром уйти, коль не позволю я ему на ней жениться. Чтоб вместе были!
– А дальше что?
– А дальше, чёрте что! Пришли они из века вашего и тут такое учинили! Владимир мой Полину обесчестил, по наущению того, потомка нашего. И сказывал, что было б всё не так, коли они бы тут не появились!
– А как?
– Почём я знаю? Они в историю вмешались и всё с ног на голову тут перевернули! Владимир и Полина, ваши, похожи как две капельки воды на наших. И тот, что ваш, ко мне в имение приехал и молодого князя заменял. Комедь ломал! А мой сынок тем временем с Полинушкой своей в постеле нежился.
– А наша-то Полина, где была?
– А ваша в доме у Васильчиковых барышню изображала. Да так ей это удалось, что мать с отцом провесть смогла. Не провела лишь няньку. Признала та, что дитятко-то не её! А та во всём созналась ей. Что, мол, меньшая барышня сейчас в постеле с князем, и надобно их обвенчать. Меня-то самого сумели провести! Не понял я, что не дитя он мне родное, а не пойми каков потомок! Устроил тут шкандаль, мол, не пойду с Марией под венец. И заявил, что Полюшку он обесчестил. Меня удар чуть не хватил! Потом остыл немножечко, подумал, и сам решил жениться на Марии. Уж больно мне луга те заливные покою не давали! Поехал я к Васильчиковым, чтоб уладить дело, а граф, любитель выпить, недолго препирался. С моими доводами согласился и барышню меньшую велел к венцу готовить. А мне Марию в жены обещал. Но запропала барышня, её и след простыл. Отец её взбесился, орал, кричал, весь покраснел… А я про домик-то охотничий ещё давно разведал, где мой сынок всё время с Полюшкой своею проводил. И говорю я графу, мол, знаю, где она. Туда приехал я, а там! С утра во рту ни капли не держал! Сидят все четверо! Две Полюшки, и два сынка, Владимира! Я чуть не помер. Неужто, думаю, совсем плохой, коли в глазах уже двоится! И эти там же – друзья Полины вашей, Василий и его Ирина. Не глянулась она мне сразу! Я на дворянке Ваську бы женил. А эта…
– Ну, тут, Илья Петрович, уж ничего не сделать. Её он очень любит!
– Как бы ни так! Ему Елена травку подмешала, чтобы убрать их с берега, когда Полина и Владимир к нам уходили! – воскликнул князь, и понял, что проговорился.
– Да ладно! Кто сказал тебе такое?
– Эх, я как баба! Развезло, небось! – и, посмотрев на второй опустевший графин, сказал, – чего теперь уж! Приворотную траву она ему подбросила в еду. А Ирка и стараться рада. Грудастая! Навроде наших баб дворовых, тьфу! – и сплюнул. – Только ты теперь-то уж молчи! Детишек жалко, пусть живут!
– Не бойся, не скажу! – успокоил Денис князя.
– Так я об чём? Опять отвлёкся? Вот. Смотрю, я, значит, и глазам не верю. А в дом, когда зашел, так понял, что не брежу. Сидят рядком, да говорят ладком! Сначала я им не поверил, а Васька мне все объяснить хотел, да и понарассказал такого, что я его и отпускать не захотел. Всю ночь он врал про ваши чудеса, ну, а потом свой чёрный коробок достал и показал, как там играть в игрушки можно. Да только быстро эта… села… как бишь ее, а…
– Батарейка! – улыбнулся Денис.
– От, она!
– И дальше что?
– А дальше я решил, что надо у Стромиловых моих влюбленных обвенчать, чтобы чего не вышло. И отписал ему. А там и ты тогда в клети сидел! – и засмеялся.
– Ничего смешного в этом нет! А выйти что могло? Ведь все уж согласились.
– Приехали уж гости, почти весь свет, родня. Все думали, Марию поведут к венцу, а тут Полина! Разговоров много б было! Её вуалею накрыли так, чтоб до поры никто не догадался, что не Мария это. И я велел тогда, чтоб эти ваши пришлые в моем имении венчались, а те другие, наши, значит, у Стромилова. И тайно! Они на Демоне уехали, с письмом. Стромилов мастер был повеселиться! Такие фортели выделывал тогда! Вот там и обвенчали их. А Полюшка его жене всё рассказала. И про тебя, видать. Иначе бы тебя не отпустили.
– Вот, значит, кому обязан я!
– А разве ж ты не знал?
– Сказала мне его жена, чтобы на Полюшку молился, да только я тогда не понял почему! А Демона я видел. Красавец конь!
– Хорош! – согласился с ним князь.
– А дальше было что?
– А дальше было так – Насонов все крутился рядом. Приехал он не вовремя! Как раз в день свадьбы. И понял, что Полюшка его уже с другим повенчана. Он к нам в имение поехал, да заприметил, что в лесу две пары кольцами и платьями меняются. Как я велел. Чтоб пары обменялись, и никто уже подвоха не заметил. А тут Насонова к нам принесло! Он рассказал Марии всё, и стали они за нами наблюдение вести. И многое прознали… Ну, тут Оксаночка моя и постаралась… Заслала их в горелый лес, а там кругом болота. Да, что я, знаешь ведь, поди! Сам там скрывался.
– Знаю! Мне ль не знать! Я там такого натерпелся!
– Ну, дело было сделано. Полина и Владимир венчаны, пора уж было вашим уходить, да вот случилась незадача! Уйти-то, как пришли уже нельзя! Порталом было зеркало! А в зеркало войти лишь с брошью и серьгами можно было. А Мария серьги не дает! Мы к ней и так, и сяк, уперлась! Ну и решили их украсть. Владимир ваш в окно залез, да всё украл, а серьги потерялись. Ну, дальше знаешь сам.
– Я их под окнами нашел, когда в кустах сидел и наблюдал за домом. Мне интересно было всё. Ведь я историк! Ходил я по имениям и незаметно смотрел. А тут сверкает что-то в траве! Я нагнулся, поднял находку и обомлел. От красоты! Серёг таких я никогда не видел. Потом в болотах спрятал. Думал, коль не найду хозяина с собой в свой век возьму.
– Не жалко было отдавать? – с хитринкой глядя на Дениса, спросил Илья Петрович.
– Чужого мне не надо. А как узнал, что без серёг мы в свой век попасть не сможем, так что тут говорить? Я счастлив был, что наконец-то встретил тут своих, и что домой уйдем. Устал я по болотам шастать, да если б даже у Насонова прижился, домой хотелось очень!
– Ну, вот и всё мы вспомнили с тобой. И всё по полкам разложили. Пора уж спать! Сегодня, чую, рано не проснусь, к полудню бы подняться. Оксане будет лихо! Шустрая у нас Любашка! За нею глаз, да глаз!
– А про Стромилова что слышно? Почему сказал ты, что он любил гулять. Он умер?
– Господи, помилуй! Нет! Дочь заневестилась. У ней дебют. Он в Петербург её увез. Она от первой у него жены. Ещё сынок есть. Только он ещё малыш. Тут с нянькою и с дядькой остается. А Варюшку Стромилов в свет везёт. Пора ей замуж. Там остепенится!
– Невеста говоришь? Её не видел я. Мальчишка был. Он хлеб мне приносил. По виду был барчук. Ему лет семь, не больше.
– Восемь. Тогда шесть было. Он рослый и смышленый очень. Явно не в отца! – засмеялся князь. – Ну, всё, пойдем на боковую. А завтра, уж сегодня, к Игнату, к конюху, тебя сведу. Пусть обучает верховой езде. Пока к Игнату, далее посмотрим.
– Не надо мне! Умею. И хорошо держусь в седле. Не то, что ваш Василий!
– Вы всё же ездите на лошадях! Всё врал мне, значит, Васька!
– Нет. Не врал. Владимир тренер по конному спорту. Я к нему ходил. И научился!
– Неужто всё же на этих ездите… машинах что ль? – с крайне расстроенным видом спросил Илья Петрович.
– Да. Увидел бы и испугался! – засмеялся Денис. – Не хмурься, Илья Петрович, я шучу!
Князь проводил Дениса в его комнату, а сам пошел к себе в спальню. Уж скоро Любонька проснётся, а он ложится только! Илья Петрович тихо подошел к кровати, полюбовался на спящую жену и лег. Заснул он моментально. Оксана повернулась к мужу и, улыбнувшись, прошептала:
– Спи, отдыхай, душа моя. Теперь скучать нам не придётся!