Глава 2
Возникшее напряжение между собой и Сергеем почувствовала два дня назад. Возможно, все случилось еще раньше. Но я тогда еще ни о чем не догадывалась и ничего не ощущала. Поэтому жила и радовалась каждому мгновению, что мы с ним были рядом. А в тот день начали распределять роли в новом спектакле. Волновалась вся труппа, и мы с Сергеем, конечно, тоже. Он вел себя много сдержаннее, а я все трещала и трещала и не могла остановиться ни вечером накануне, ни в то утро. Это у меня всегда так было, как волнение достигало предела, так меня зашкаливало на болтовне. Мой жених об этом знал. Он эту мою особенность принимал. Иногда, глядя на меня в такие моменты, только улыбался, но бывало, что принимался надо мной подшучивать. Другой его реакции ранее мне замечать не приходилось. А прожили мы с ним, все же, два года вместе. Согласитесь, что срок немалый. Я даже считала, что успели привыкнуть друг к другу. Как в народе говорят, смогли уже притереться.
А тут он начал много хмуриться, на меня посматривать как-то косо и без одобрения. Я это подметила и постаралась язычок свой прикусить. Не хотелось мне с ним ссор или даже просто, не желала специально его изводить. Вот и напряглась, чтобы вести себя сдержаннее. И все у нас, вроде бы, нормализовалось. Продолжили мирно сосуществовать в моей квартире. А именно, в выходной решили никуда не выходить из дома. И было это в основном из-за плохой погоды. С утра шел противный мелкий дождь, поэтому обычную прогулку по ботаническому саду заменили чтением любимых книг. Сергей расположился на диване, вытянувшись во весь свой рост, а я свернулась комочком в широком кресле рядом. Между нами стоял торшер и светил нам обоим. А включить его пришлось, так как в квартире сделалось темновато: и тучи были тому виной, и густая растительность, добравшаяся до нашего второго этажа.
– Все. Я проголодался. – Захлопнул мой любимый громко книгу.
Мой пес его фразу понял по-своему. Отти, а полное его имя было «Отелло», спрыгнул со второго кресла, которое всегда считалось его личным достоянием, и закрутился по комнате, предвкушая скорое угощение.
– Угу! – Ответила я, заинтересованно глядя в свою книгу, в ускоренном темпе дочитала несколько последних строк и перевернула страницу. – Эх! На самом интересном месте ты меня прервал!
– И что? Обедать станем в ужин? Взгляни на часы. Уже три часа дня.
Отелло к нему присоединился. В смысле, тоже подал голос. Пес тихо гавкнул и запрыгал в направлении кухни.
– Ладно. Иду, иду. – Спустила ноги на пол и стала нащупывать свои домашние тапки. – Я быстро сейчас все организую. Обед на самом деле готов. Только и надо, что его разогреть.
– Гав! – Собака, по всей видимости, решила меня, все же, поторопить.
– А ты ни на что особенно не рассчитывай. – Обратилась я к нему. – У тебя уже двухразовое питание. Если станешь и дальше глотать все подряд, за одну минуту и попрошайничать каждый раз, как видишь еду, то станешь толстым и придется звать тебя Пончиком. Что?! Нравится тебе такое имя? Нет? Смотри, Сереж, как он умильно вертит головой. Не нравится ему имя Пончик.
– Его не перевоспитать. – Бросил мне эту фразу и направился курить на балкон жених, забрав пачку сигарет с журнального стола. – Все равно через пару месяцев или чуть больше наест себе жирные бока. Все потому, что обжорство у него в крови. Пошел вон! Не крутись под ногами! Зачем ты его вообще завела? В пасть тащит все, что плохо лежит. Неделю назад сгрыз мои шнурки от черных ботинок. А мне они понадобились позарез. Вот была свистопляска! Да ты помнишь, Кать.
– Как было не взять его в дом? У подруги открылась аллергия на его шерсть.
– Врет, я в этом уверен. Просто пес без тормозов, вот и избавилась от него, рассказав тебе сказку.
– Не выдумывай.
– Нет, будь я в то время дома, а не в Питере у родителей, не разрешил бы тебе притащить в дом это ушастое чудовище. Да о чем я говорю?! Ты сама вспомни, сколько пар твоей и моей обуви он испортил. А еще взял моду спать в нашей постели. И не где-нибудь, а прямо между нами. Скотина безрогая! Да еще норовит голову положить на мою подушку. Вот, посмотри! – Развернулся от порога балкона. – Видишь эту царапину? Я тебе сказал, что нечаянно порезался, когда брился. А на самом деле этот рыжий гад меня цапнул, стоило мне пошевелиться ночью и протянуть к тебе руку.
– Что ты разошелся, в самом деле? Что было, то прошло.
– Да. Еще скажи, что, кто старое помянет…
– Смотри, Отелло все понял. Он смекнул, что ты им не доволен.
– Это мягко сказано!
– Чего ты добиваешься? Пес уже забился под диван и нос не высовывает оттуда. – Сказала и пошла на кухню разогревать обед.
Поставив на плиту кастрюли, я задержалась у окна. Из него мне было видно, что творилось на балконе. Сергей стоял там, повернувшись ко мне в пол оборота. Он курил и хмурился. Мне стало интересно отчего. Наш разговор про Отти так повлиял на его настроение, которое всего несколько минут назад было вполне нормальным, или вспомнил, что завтра начнется обсуждение претендентов на главные роли? А как сама вспомнила про завтрашний день, так и завелась не на шутку.
– Вот черт! – Из рук чуть не выронила сковороду с подогретым гарниром. – Спокойнее, только спокойнее. Не хочешь же ты, чтобы тебя снова понесло в словесном потоке, дорогая? – Строго сказала сама себе.
Проковырялась еще некоторое время, накрывая на стол, потом позвала Сергея. Он пришел, тяжело опустился на табурет и принялся полоскать ложку в тарелке с супом.
– Что? Не вкусно? – Удивилась я. – А вчера тебе, вроде бы, нравилось.
– Да нет, просто аппетит куда-то делся. О, черт! – Тут он подпрыгнул на месте и вскинул выше над столом левую руку. – Ты смотри! Этот гад схватил у меня под столом хлеб из пальцев. Ну, все жрет, урод! Так, если зазеваться и оставить руку, то он и ее сможет цапнуть.
– Не преувеличивай! Отелло! Нельзя! Плохо, мальчик! Очень плохо себя ведешь.
Пес только сверкнул на меня своими глазками-бусинками и, рыча себе под нос, потащил добычу под любимый диван.
– Совершенно невоспитанное животное! – Сергей в сердцах швырнул ложку на стол и стал подниматься.
– Ты куда? А второе? – Попыталась его уговорить продолжить обедать.
– Расхотелось мне есть. Совершенно.
– А почему одеваешь ветровку? – Я в недоумении высунулась из дверей кухни и принялась наблюдать своего милого в прихожей.
– Пойду, прогуляюсь. – Бросил он мне, не глядя.
– Погоди! Давай вместе сходим. И Отти вывести не помешает.
– Нет уж! Оставь меня в покое со своим Отти!
Сергей ушел из квартиры, хлопнув дверью, оставив меня в недоумении. На кого он больше сердился? На меня или на собаку? Или на нас обоих? Или мы вообще были ни при чем, а он просто был сильно взволнован из-за завтрашнего трудного дня? Я решила выбрать для объяснения его поведения последнее. Именно надежда на главную роль в предстоящем спектакле, должно быть, так растревожила моего возлюбленного. Остановилась на этом.
Но с моих губ уже сорвались два волшебных слова. Отти и вывести. Пес их знал очень хорошо. Оттого и нарисовался в коридоре на коврике перед входной дверью. Сел там и стал вертеть головой, то ко мне, то к вешалке, где болтался его поводок. А еще принялся тихонько потявкивать.
– Гав. Гав.
– Что? Гулять хочешь? – На этот мой вопрос он вскочил и стал, подпрыгивая довольно высоко, пытаться достать зубами до ручки на двери. – Сейчас. Дай мне одеться. Не видишь, на улице дождь?
Когда я с собакой прохаживалась по сырым и мрачным улицам, все пыталась разыскать Сергея. Но его нигде не было видно. Поэтому, сделав круг по бульвару, направилась домой. Может, подумала, он уже вернулся? Но квартира была пуста. В окнах не горел свет, на вешалке не оказалось мужской ветровки. Решила дожидаться любимого за чтением все той же книги. Зажгла торшер, забралась с ногами в кресло и раскрыла ее страницы.
Читала я не так, чтобы очень внимательно. Все прислушивалась к шагам, то под окнами, то в парадном. А еще, время от времени, посматривала на циферблат часов. Уже время ужина давно прошло, а Сергей все не возвращался.
– Отелло, ты хочешь кушать? Что это я тебя спрашиваю! Ты, наверное, подумал, что я сошла с ума, такое спрашивая. Когда это ты не хотел кушать? Ну, ладно. Пошли. Положу тебе вкусное в миску.
Сергей заявился домой, когда я была уже в постели. Он вошел совсем тихо. По соседней комнате перемещался, мне показалось, что крадучись. Я поднялась, было, на локте и хотела его окликнуть, но в последнюю секунду что-то меня остановило. Снова улеглась на подушку, натянула на себя простыню и тяжело вздохнула. Это оттого, что в груди ощущала какое-то неприятное новое чувство. Но зацикливаться на нем не стала. Позвала Отелло разделить со мной постель, когда догадалась, что Сергей принялся разбирать себе диван в гостиной. Обняла песика, прижала его к себе и уронила пару слез ему на макушку. Всего-то и позволила себе самую малость расклеиться. Потом напомнила себе, какой завтра день, и что мне надо было выспаться. Поэтому вздохнула еще раз, но уже не так тяжело, и закрыла глаза, как только выключила лампу над головой.
Утром я поднялась первой и сразу прошла в ванную комнату, а в гостиную, имела выдержку, не заглянула. Но когда вышла в коридор с влажными после душа волосами, на кухне во всю хозяйничал Сергей.
– Я жарю тебе яичницу, дорогая. – Крикнул, заслышав мои шаги. – Как ты любишь! С овощами! Я молодец? – Взял и поцеловал меня в шею, когда мы с ним разминулись в кухонной арке. – Теперь моя очередь на водные процедуры. А с тебя кофе, моя радость.
Он уже скрылся из виду, и щелкнула щеколда в ванной, и было слышно шум льющейся из душа воды, и яичница на тарелке почти остыла, а я все стояла на одном месте, опершись руками в край стола, и думала, сама не знала о чем. Или мне только казалось, что пребывала за мыслительным процессом, но на самом деле просто смотрела в одну точку с совершенно пустой головой. А если и смотрела, то куда? Оказывается, что даже этого не понимала. Так что же тогда было разбираться в причине такого моего состояния? Это точно было мне не по плечу. И тогда я просто тряхнула волосами. Этой своей густой и непокорной гривой.
– Сегодня важный день. Я потом задумаюсь над тем, что с нами вчера произошло. Сейчас главное успокоиться. – Сказала так себе и улыбнулась.
Или я не была актрисой? В этой профессии надо было уметь справляться с настроением.
– Отти, хочешь мою порцию? Иди, малыш, поешь. – Поставила тарелку на пол, пока Сергей не мог этого видеть. – Кушай, мой мальчик. Съел? Отлично. А воды тебе дать? Не хочешь? А что так? Еще поел бы? Ну, это слишком. Так и лопнуть не долго.
Только за ним все прибрала, а еще успела сварить кофе в турке, как в кухню вошел Сергей. От него изумительно пахло шампунем, кремом для бритья и его сексуальным обнаженным до пояса телом.
– О! Кофе готов! Спасибо, дорогая. Ты сегодня чудо, как хороша. Ты уже поела? А кофе выпьешь со мной? Нет? И это уже успела сделать?
– Да. Спасибо за яичницу. Было очень вкусно. – Провела кончиками пальцев по его мускулистым плечам и вышла с кухни, оставив всю ее площадь в его распоряжении.
В театр мы ехали вместе и на его машине. Так уж у нас все было распределено. Квартира моя, шикарный Мерседес его, жизнь общая. Я хороша собой, он просто красавец. Блондин, рост, фигура, синие яркие глаза, длинные ресницы. Он должен был играть героев любовников с такими внешними данными. На такую роль и рассчитывал сегодня. А еще имел высокие амбиции и отличное образование, полученное в театральном училище столицы, хоть сам был родом из Питера. Я же была коренной москвичкой. Закончила то же учебное заведение, что и Сергей. Там мы, собственно, и познакомились. Учились на одном курсе. Мы с ним были одногодки к тому же. Распределили нас в один театр. Тогда нам это представлялось большой удачей. В то утро, кстати, я тоже еще не думала иначе.
– Ты подожди меня немного в машине, ладно? – Проговорил он мне, не поворачивая головы в мою сторону, сбрасывая с плеча ремень безопасности. – Я здесь притормозил, потому что у меня закончились сигареты. – И вышел из машины.
Я наблюдала за ним через стекло глазами влюбленной женщины, и как если бы не было совсем никаких мужчин на улице больше. Только мой Сергей! Хотя, конечно же, в этот час и в центре столицы такое было просто невозможным. Но вот он встал на тротуаре в полный рост. Осмотрелся. Шагнул в сторону магазина. На пути попалась лужа, как напоминание о вчерашнем дожде. Он ее ловко перепрыгнул. Господи, как я его любила!
– Заждалась? – Он снова нисколько на меня не смотрел. – Перед кассой была очередь. Но думаю, что мы вполне успеем ко времени.
Тут мне и припомнился наш с ним первый год совместной жизни. Мы были выпускниками. Тогда я точно постоянно ловила на себе его взгляд каждый раз, как только умудрялась сама повернуться в его сторону. Эти взгляды были разными, но мой мужчина точно не спускал с меня глаз.
– О чем это я сейчас подумала? – Одернула себя и отогнала следующую мысль, уже готовую прозвучать в моем мозгу. – У нас все будет хорошо. – Произнесла хоть и мысленно, но с нажимом. – И у него, и у меня, и у нас. А думать сегодня надо о работе, о новом спектакле, о ролях. Только так! Иначе в нашей профессии нельзя.
Когда подъехали к театру, народ уже весь собрался, только нас не хватало. Вот все и началось. Те волнительные часы лучше было не вспоминать теперь, когда все уже закончилось. Что толку снова играть на нервах, если все уже было позади. И да, я получила одну из главных ролей. А Сергей был обманут в ожиданиях. Нет, без роли и он не остался. Но мечтал о другой. Вот это его и подкосило.
– Не обижайся, Катюха, но мне надо побыть одному. Ладно? – И снова его взгляд блуждал по стенам театра, по фотографиям актеров, вывешенных на них, по головам и лицам наших товарищей по профессии и просто был направлен в никуда, но нисколько не на меня. – Ты сможешь добраться потом до дома одна? Что я? Никуда я не денусь. И вообще… я тебе позвоню. Договорились? Вот и хорошо.
Я ждала его до рассвета. Нет, могла бы сидеть и дальше на стуле, на балконе, закутанная в плед, чтобы не простыть от ночной свежести. Но беспокойство мое к тому часу достигло предела, и решилась набрать его номер. Мне казалось, что спустя столько часов после расставания около театра, имела уже право нарушить его желанное одиночество. Я набирала его номер несколько раз, а он все не отвечал.
– Да? – Прохрипел в трубку, не помню, на какую мою попытку услышать его голос и удостовериться, что с ним все в порядке. – Что надо?
– Сережа? – Голос показался мне не совсем его. – Это ты?
– А кто еще может отвечать по этому номеру?
– Ты что? Ты пьян?
– Уже не очень. Что ты хотела?
– Может, ты приедешь уже домой?
– Домой? Что ты имеешь в виду? – Мне послышалась, или звучала насмешка.
Я бы могла не обратить на его интонации внимания, могла бы подавить в себе настороженность, многое было мне по силам. Но дальше в трубке послышался какой-то шум или шорох, а за ним я отчетливо расслышала женский голос.
– Зайка, ты меня разбудил. – Довольно низкий женский голос. – Кто тебе звонит в этот час?
– Я приеду к вечеру. Раньше не жди. – Заглушая еще какие-то звуки, громко проговорил Сергей в самую трубку, а дальше были только гудки отбоя.
Что случилось со мной потом, не знала точно. Наверное, долго плакала. Иначе, отчего рядом слышала надрывный вой своей собаки? Возможно, мои рыдания его напугали, вот он и… Но голова моя была наподобие пустого кувшина. В него что-то долетало, влетало, а потом вылетало, немного пометавшись в пустом пространстве. Потом что-то изменилось. Наверное, прошло много времени к тому моменту. Возможно, начал приближаться вечер. А это значило, что скоро должен был вернуться Сергей.
– И как мне с ним теперь себя вести?!
О, о! Лучше бы я об этом не задумывалась. Что тогда началось! Чего я только не передумала. Каюсь, была мысль и об убийстве. Вот такое вот было сумасшествие. А потом время все шло, но он все не являлся. И тогда я стала молиться всем святым, чтобы он только бы вернулся. Мол, все ерунда, все прощу, только чтобы снова был рядом со мной.
На горизонте уже снова начало показываться солнце, то есть прошла еще одна ночь безумных мыслей и пустых ожиданий. И тогда я решила покинуть свой прежний наблюдательный пункт. Я ушла с балкона. Вошла в квартиру и дальше ничего не помнила. До тех самых пор, пока на пороге не показалась моя бабушка.
– Что здесь происходит?! – Голос ее звучал из прихожей. А где была в это время я? Наверное, в спальне. Плохо осознавала этот момент. – Катерина? Ты здесь? Ты живая? Что случилось? Почему ты в таком виде? Что с тобой? Только не говори мне, что вживаешься в новую роль. А с псом твоим что происходит? О Боже! Он здесь здорово порезвился! Ты зачем, скажи на милость, завела животное? Чтобы над ним издеваться? Ты его кормила? Ты его выводила на улицу? По всему вижу, что нет. Ничего из этого ты не потрудилась делать.
– Бабушка!!! – Заорала я на нее не своим голосом и зажала себе уши.
– Не ори на меня! И не беснуйся! Объясни толком, что с тобой произошло.
– Не могу! Ничего не могу! Оставь меня в покое!
– Кончай истерику! Поднимайся и марш в ванную!
Я только взвыла еще раз не своим голосом и в изнеможении распласталась на постели, лицом в подушку. Наверное, все же, потеряла сознание, ведь я так мечтала об этом. Но когда оно ко мне вернулось, то обнаружила себя лежащей вполне с удобством. А на голове моей было мокрое и холодное полотенце.
– Очухалась? – Зашевелилось что-то рядом со мной. Оказалось, это бабуля дежурила там в кресле. – Хорошо. Стану тебя кормить. Открывай рот. Будь послушной.
– Я не хочу есть. Я вообще ничего не хочу.
– Так не бывает. Чего-то ты точно должна хотеть. Сейчас мы это и выясним. Чем тебе помочь?
– Мне никто не звонил?
– Ага! Вот и начала оживать. Звонили.
– Не томи, а! Говори уже, кто.
– Из театра. Спрашивали, почему ни ты, ни твой Сергей не явились на работу.
– Значит, он тоже не явился. – Я разговаривала сама с собой. – И они до него не могут дозвониться. – От этой мысли смогла приподняться и сесть. – Почему? Не случилось ли с ним чего?
– Да что ему будет? Здоровому такому бугаю!
– Бабушка!!!
– Так и есть. Это ты у нас аленький цветочек. Неженка, и тепличное растение. Сколько помню тебя в детстве, так, чуть что, вечно болела. Намучились с тобой, пока вырастили. А ты что надумала? Связала свою жизнь с этим типом. Да ему обидеть кого, ничего не стоит!
– Бабушка!!!
– Что заладила? Посмотри на кого ты стала похожа. А все он! Этот, прости Господи, Сергей твой. Так и знала, что станет по бабам таскаться. Да у него на лице было написано…
– Все ясно! Марья Гавриловна тебе доложила свое видение моей проблемы!
– Да. Я и не скрываю. У нас с ней уговор. Просила ее за тобой присматривать. Жалко только, что она поздно мне позвонила. Надо было мне еще вчера к тебе приехать. Не была бы ты тогда в таком плачевном состоянии. Но ничего, я и теперь справлюсь со всеми твоими бедами. Давай, открывай рот. Ты знаешь, я не отстану, пока не накормлю тебя. Так! Умница. Вот и молодец! А теперь потихонечку и в ванную. Там сполоснешься, вот вода все несчастья-то и смоет. И не спорь со мной. Пошли, детка, пошли!
Бабушка была права, я хорошо знала, что спорить с ней было бесполезно. Поэтому почти не сопротивлялась, когда она потянула меня за руки, заставляя подняться. А вот уже в ванной комнате проявила твердость. Не хватало еще, чтобы меня поливали из душа, как в детстве. Нет, я была уже большой девочкой.
– Катя! Ты скоро выйдешь? А то мы заждались.
– Кто это мы? – Я с опаской выглянула из-за двери ванной, запахивая на себе халат.
Оказалось, что пока я была занята, бабуля развила активную деятельность. Она пригласила ко мне участкового врача. Галина Ильинична была нашей соседкой к тому же и подругой детства моей мамы. Понятно, что бабушка воспользовалась такими связями и привела врача немедленно, хоть у той и был в этот день выходной.
– Сейчас посмотрим. – С этими словами мамина подруга начала осмотр.
Мне не пришлось ничего говорить. Бабушка помалкивала тоже. Но я нисколько не обманывалась, что обмен тревожной информацией между ними уже успел произойти. То есть бабуля мою историю, как сама себе ее и представляла, рассказала соседке, пока я была под душем. Возможно, что еще и Марья Гавриловна, это уже подруга бабули, в их беседе успела поучаствовать, так как тоже к тому времени находилась в квартире.
– Ничего опасного не обнаружила. – Заключила участковый врач с оптимистичной улыбкой в глазах и на устах. – Нервишки, конечно, надо бы успокоить. Ну, и витамины не плохо бы попить. Сейчас выпишу рецепт. Вот это лекарство просто чудеса творит при всяких расстройствах нервной системы. – Потыкала она ручкой в название, выведенное ею на клочке бумаги совершенно неразборчивым почерком.
– Это? – Надела бабуля на нос очки, пытаясь разобрать каракули врача. – Придется тогда в аптеку сходить.
– Сходите. Здоровью Катюши сейчас ничего не угрожает. Она разумная девушка и выглядит вполне хорошо. А от этого лекарства уже завтра забудет все печали и даже сможет идти на работу.
– А оно не затормаживает, ну, в общем…
– Да принимая его, можно и от вождения автомобиля не отказываться.
В общем, дамы одна за другой покинули мою квартиру. Последней ушла бабушка. Она долго возилась со связкой ключей в прихожей, несколько раз заходила ко мне, умудряясь искать в моей спальне то свой кошелек, то целиком сумку, а потом просто встала посередине комнаты и посверлила меня подозрительным взглядом.
– С тобой ведь все будет нормально? – И тут же всплеснула руками, как делала только она. – Господи! О чем это я?! Конечно, у тебя будет все хорошо. У тебя, милая, уже все нормально. Правда? Ответь мне.
– Да. – Прохрипела я ей в ответ и даже попыталась улыбнуться, чтобы ее хоть немного успокоить. – Не волнуйся. Иди. Но можешь и не ходить. Я уже не собираюсь больше рыдать и биться головой об стену. Все прошло и так, бабуля.
– Это хорошо. Но я, все же, в аптеку схожу. Видишь ли, я бы приняла сама пару тех волшебных таблеток, раз Галка их так нахваливала. К моим-то годам нервы совсем расшатаны. Не мешало бы их поправить по возможности.
– Тогда иди. – Улыбнуться мне, все же, удалось, правда, получилось на тройку с минусом.
Когда за бабушкой закрылась входная дверь, я поднялась с постели. Моей целью была гостиная. На журнальном столе, должен был лежать мобильный телефон. Я помнила, что оставила его там. И верно. Лежал.
– Сейчас все узнаю. – Прошептали мои губы, а руки завладели аппаратом.
Я его весь просмотрела, но то, что искала, не нашла. От Сергея за последние двое суток не было ни звонка, ни СМС. От этой информации моему сердцу в груди сделалось неуютно, и оно еще от этого как окаменело.
– И что мне теперь делать? – Вопрос этот я себе задала, но ответить у меня не получалось. Очень хотелось, чтобы кто-нибудь со стороны взял на себя этот труд, только я находилась в квартире одна, и часы отсчитывали минуты до прихода бабушки из аптеки. – А вот когда она вернется, то все вопросы отпадут сами по себе. – Нахмурилась я, понимая и предвидя ее реакцию на телефон в моих руках. – Значит, мешкать нельзя.
С этой мыслью, произнесенной вслух, нажала на соединение с номером своего возлюбленного. Язык не повернулся сказать «бывшего». В голове моей, все же, складывалось все так, что приняла бы его снова, приди ему охота ко мне вернуться. Вот только он что-то медлил с этим.
– Алло! – Услышала его голос, и за грудной клеткой сразу ощутила высокое давление и частое-частое сердцебиение, было похоже, что там у меня поселился большой такой филин и он громко ухал. – Алло! Катька, это ты? Говори же давай. Что молчишь? Ты дар речи утратила, что ли? Нет, так не пойдет, дорогая. Или мы с тобой разговариваем, или…
– А ты где? – Даже этот совсем короткий вопрос дался мне с большим трудом. Слова выходили из глотки очень туго, и они ее как царапали, а голос получился глухой до неузнаваемости.
– Катя? Это, все же, ты, или нет? – Вот и Сергей на том конце связи засомневался, что говорил именно со мной. – Ответь, или я вешаю трубку.
– Я, я. Не сомневайся. – Просипела только после того, как с надрывом откашлялась.
– Что у тебя с голосом? – И он еще спрашивал! Возмущение начало во мне подниматься стремительно, как никогда ранее. Особенно этому способствовал тот факт, что его собственный голос вполне нормально звучал, бодренько так, как если бы ничего и не произошло недавно.
– Приболела…немного…
– А, а! Тогда понятно. Так что ты хочешь от меня услышать?
– Мне повторить вопрос, Сережа? – Я старалась, я очень старалась не выдать своего волнения, обиды, переживаний. Похоже, мне это удалось, потому что он продолжал говорить вполне буднично, уж точно ни о чем не переживал.
– А, нет, не надо. Я его помню. Я в Питере, Катя.
– Почему там? – Мои брови нахмурились сами по себе, а еще пальцы на руках сжались так крепко, что побелели в суставах.
– Почему бы и нет?! – У меня создавалось впечатление, что он разговаривал со мной и еще параллельно что-то делал. Так звучал его голос. Как бы был немного отстранен от беседы. – Здесь моя родина. Здесь живут мои родители.
– Что это значит, Сереж? Ты меня бросил? – На последнем слове голос меня предал, а дыхание прервалось. Задышать вновь было совсем не просто.
– С чего ты взяла? Просто решил немного пожить врозь.
– А разве, это ни одно и то же?
– Мне так не кажется. И знаешь, что? Давай сейчас прекратим разговор, а? Нет, правда, мне сейчас катастрофически не хватает времени на сборы. Надо уже выбегать, а я все копаюсь. Ты простишь меня? А как улажу кое-какой вопрос, так тебе позвоню сам. Идет?
– Нет. Не идет. Ты не можешь так относиться ко мне. – Почувствовала, что мою внутреннюю заградительную дамбу для собственных эмоций начало прорывать нахлынувшими чувствами. – Объяснись! Что происходит?! На это много времени не надо. Ты умеешь объясняться лаконично, дорогой. Давай, не тяни. Время пошло. В пять минут уложишься? Потеря этого времени не слишком осложнит твою насыщенную жизнь?
– Что ты так завелась, Катька?! Что не предупредил тебя об отъезде?
– Не тяни, Сергей. Забыл, что это у тебя жесткий лимит времени?
– Ладно. Будь все по твоему. Скажу. Не хотел делать это пока, но… Мне обещают роль. Здесь. В Питере. Такую, которую хотел. Ты поняла меня? Надо признать, что в Москве у меня не сложилось. А здесь все обещает быть в шоколаде. Как тебе такая новость?
– Вот как… В Москве, значит, у тебя не сложилось. – Сама не знала, что чувствовала, ощущения были еще неиспытанные ранее. Возможно, вот так в людях умирала душа.
– Эй! Ты там? Катя?! Тебя плохо слышно. Ты шепчешь? Или это что-то со связью?
– Я здесь. И я рада за тебя. Очень.
– Правда?! Я знал, что ты у меня человечек с большим пониманием. Спасибо, Катюха.
– Да. Пожалуйста. Желаю тебе всего хорошего.
– Эй! Ты со мной уже прощаешься, что ли? Ты не обиделась, все же, случайно? Ответь.
– Нет. Что ты?! Просто, не хочу тебя долее задерживать. Ты же спешил.
– О, да! Я уже опаздываю. Как все выяснится окончательно, так позвоню и расскажу в подробностях, что и к чему. Идет? Тогда пока!
Я еще некоторое время сидела с зажатым в руке телефоном. Наверное, это снова был он, шок. Что конкретно меня доконало в том разговоре, понять не получалось. Вроде, и не плохая вовсе была беседа. Особо придраться не получалось ни к какому слову. Но, почему же тогда, в висках так пульсировала кровь, и билась мысль о предательстве? А еще внутри меня образовалась, ну, просто, вселенская пустота. Надо было ее срочно чем-то заполнить. Иначе, я сама не знала, что тогда должно было случиться, но мне было очень страшно. И я поступила неожиданно для себя. Взяла и потянулась к бутылке.
Да. Такая странность случилась со мной тогда впервые. Обычно спиртным нисколько не увлекалась. И еще я в нем ничуть не разбиралась. Поэтому в руку взяла просто самую большую и яркую бутылку. Даже, сказала бы, она сама ко мне попросилась. Открутить крышку сразу не получилось, немного помучалась. Зато потом в эмоциональном накале плеснула себе в коньячный бокал изрядную порцию какой-то золотисто-коричневой жидкости, как говорится, от души, и выпила, не отрываясь от стеклянного края и не прерываясь ни на секунду.
– Фу! Гадость какая! – Отставила стакан на журнальный стол и откинулась к спинке кресла, ожидая, что мне сейчас станет легче жить. – Отчего-то же мужики делают так?! Вот и у меня должно получиться.
Но прошло изрядно минут, а действие алкоголя запаздывало по всем статьям. Я не ощущала расслабленности ни в теле, ни в мыслях. Наоборот, внутри как сворачивалась виток за витком жутко тугая пружина.
– Черт! Больно! – Вся сморщилась и плеснула в стакан еще порцию все запаздывающего успокоения. – А что это я здесь пью? – Повернула бутылку этикеткой к себе. – Виски. Один черт! Еще, что ли, заглотить?
И тут из прихожей послышался звук отпираемого замка. Это возвращалась из аптеки бабушка. И я пошла ее встретить. Как была с бутылкой и стаканом в руках, так и пошла.
– Катюша! Я пришла. Как ты здесь? – Это она меня еще не видела. Переодевала туфли на домашние тапочки и кричала мне, а я стояла рядом.
– Нормально. Как иначе? – Наверное, ей не понравился уже мой голос. Потому что она на него напряглась. Потом подняла голову, развернулась в мою сторону и некоторое малое время была потом еще в растерянности. – Ты что делаешь? Ты решила напиться? В спиртном горе свое утопить? Не смей! Не стоит он того! Да он мизинца твоего не стоит! Отдай! Немедленно отдай! Ты же не пила это, правда?
– Чуть-чуть. Не сердись.
– Бедная моя девочка! – Она прижала мое слабое тело к своей груди, когда разлучила меня с виски и стаканом, и принялась, как баюкать. – Цветочек мой нежный! Радость моя единственная!
Вот жалость ее ко мне меня и подкосила. В груди вдруг все заклокотало, руки и ноги задрожали, в горле образовался ком, не совместимый с дыханием. Пришлось его прогонять оттуда. Я кашлянула раз, другой, а вместо кашля послышался вскоре всхлип. Один, другой. И вот я уже рыдала навзрыд. Наружу из меня вылетали очень странные звуки. Они были шокирующими для меня прежней, но в тот момент ничуть не волновали меня тогдашнюю. А бабуля все что-то приговаривала. Ласковое и не очень. Грубое и не совсем. И еще она постоянно меня гладила. По плечам, рукам и спине. Баюкать не переставала тоже. И как-то так получилось, что не заметно для меня впихнула мне в рот пару тех волшебных таблеток, что притащила тогда из аптеки.
А потом в нашей квартире снова стало многолюдно. Нет, не пришел никто посторонний. Наблюдала все ту же компанию: бабуля, Марья Гавриловна и Галина Ильинична. Они появились, как из-под земли выросли и принялись сновать и хлопотать вокруг меня. И это не радовало. Даже поняла, что очень не желала их присутствия в моей квартире. Но, кто же меня спрашивал? А мне было очень не по себе, что они видели меня такой слабой, некрасивой, никчемной, жалкой. Мне было очень стыдно перед ними за такое мое состояние, но ничего не могла с этим поделать.
– Он меня бросил! – Вопила я и даже все пыталась вырваться и куда-то бежать. – Он меня не любил! Он меня пре-да-ал!
Как мне сделали укол в плечо, даже не почувствовала. И после него еще какое-то время меня держали крепкие объятия, но не моего любимого мужчины точно. Свой крик, разносящийся по московской квартире, я слышала, а очень хотелось докричаться до Питера. Только это было невозможно. Как и долго сопротивляться той дозе лекарств, что попала мне в кровь через иглу шприца, и что упала мне в желудок в виде двух волшебных таблеток, растворившихся в значительном для меня объеме алкоголя. Отключение всего организма, все же, наступило. Пусть и не быстро, но зато меня вырубило по полной программе.