Вы здесь

Я говорю не с тобой. Психологический триллер. Глава 2 (Анастасия Борзенко)

Глава 2

Лиза старалась сдержать раздражение, но это ей удавалось с большим трудом. Сначала неприятное свербение легкими покалываниями появилось в кистях рук и ступнях, а затем стремительно разлилось по всему телу. Стало трудно дышать и захотелось подергать всеми частями тела одновременно, или изо всех сил закричать, чтобы освободиться от этих неприятных ощущений.

Владимир был излишне нервозен, его действия были такими частыми и так пропитаны неуверенностью в себе, что Лиза не могла на него спокойно смотреть. Александра видела, как дергается глаз Лизы в такт движениям рук Владимира и едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос.

Судя по негодующему взгляду, Лиза успела пожалеть о том, что отказалась от должности исполнительного директора, теперь ей придется видеть Владимира каждый день… Сама себе устроила крепкий капкан…

«Надо больше медитировать», – шептала Лиза и старалась не смотреть на мужчину. Он же, напротив, смотрел на нее так, будто видел только ее. В зале заседаний присутствовали еще сотрудники, но для Владимира все они разом превратились в безликих молчаливых невидимок.

Он никак не мог отойти от впечатления, какое Лиза на него произвела, когда вошла в зал совещаний… В то мгновение сердце больно сжалось, а ноги задрожали, он не мог себе и представить, насколько она роскошна!

Потрясающее платье изумрудного оттенка в упругих воланах на юбке и с пышными рукавами фонариками так изумительно ей шло, словно было сшито на заказ лучшими швеями столицы. А большие серые глаза смотрели с такой дерзостью, что он почувствовал, как закружилась голова.

Сама Лиза во Владимире ничего особенного не нашла, он даже показался ей скучным. Пока не начал говорить…

– Лиза, – она протянула руку в знак приветствия.

– Очень приятно, Елизавета, мне очень. Приятно, – Владимир произнёс в ответ всего несколько слов, но каждое слово сопроводил таким количеством красноречивых жестов, что у Лизы задергались руки. Она не любила людей с нервными движениями.

Отец часто повторял, что «Беспокойным должен быть только ум и только в те мгновения, когда это нужно писателю. В остальное время ни один голос не должен нарушать молчание рассудка, каким бы тяжелым оно не казалось…»

Лиза вздохнула. Конечно, писателем она не стала, и не думала быть, но советы отца всегда вспоминала с большой благодарностью. Он очень многому ее научил… Девушка окунулась мыслями в воспоминания и задумчиво улыбнулась, хорошо, что у нее есть Александра. Матери Лиза не знала, она умерла при родах и отец воспитывал ее один.

Они многое с ним прошли – его длительные депрессии от отсутствия вдохновения, сумасшедший восторг от переполнения новыми образами, замкнутость и блуждание в собственных мыслях, иногда он не разговаривал с Лизой неделями… Просто сидел у окна и думал о чем-то своем…

А ей было так грустно и одиноко, что она отвлекала себя в саду, высаживая красивые гортензии. Нежные цветы нравились ей своими трепетными волнующими оттенками, за этим занятием ее впервые и застала Александра. Между девочками сразу возникла крепкая доверительная связь и дружба растянулась на долгие годы…

Лиза вскрикнула от острой боли, Александра ущипнула ее за локоть, чтобы вернуть к действительности. Лиза зажмурилась и потрясла головой, чтобы отогнать от себя грустные воспоминания, ясные голубые глаза Владимира внимательно ее изучали, как будто он ждал от нее ответа…

– Повторите пожалуйста, – прошептала Лиза и подготовилась к очередной порции жестов, даже закусила нижнюю губу, чтобы не закричать.

Владимир и правда задергался всем телом, худые руки заходили ходуном, а блестящие голубые глаза завертелись, словно перевязанные тонкой веревочкой где-то внутри головы.

– Конечно, Елизавета, я спросил присоединитесь ли вы на ужин?

– Что… – она не верила собственным ушам, да кем себя этот Владимир возомнил? Она видит его впервые жизни, а он уже говорит о каком-то ужине, совсем современные мужчины не умеют ухаживать.

Владимир испуганно оступился, в ответе Лизы было столько холода, что ему стало не по себе.

– С руководством, в среду… Мне надо знать заранее, чтобы бронировать… – он так волновался, что Лизе стало неуютно. Но потом она спохватилась, если девушке не понравился мужчина, она не должна за это перед ним оправдываться, пусть лучше задаст себе вопрос, почему не понравился. И что-то делает с мимикой и жестикуляцией, хоть руки отрубит, что ли…

Правда, по выражению лиц коллег Лиза поняла, что со стороны все выглядит совсем не так… По офису давно ходили слухи, что Владимир занял ее место, а доказывать обратное Лиза была не намерена, хотя и признавала, что ей совсем не нравится ловить на себе взгляды, полные сожаления. И почему люди не могут поверить, что можно добровольно отказаться от высокой должности и хорошей зарплаты?

– Я подумаю, – спокойно ответила Лиза и выдавила из себя улыбку. Владимир с облегчением кивнул и улыбнулся в ответ. Он совсем не хотел между ними сложностей.

Лиза заняла место возле Александры и тяжело вздохнула.

– Какой он не приятный…

– Он не не приятный Лиза, – тихонько рассмеялась Александра. – Просто непривычный для тебя, вот и все. И…

– И что? – Лиза с недоверием смотрела на подругу.

– И то, что тебе всегда не нравится что-то новое и непривычное, а потом ты влюбляешься в это до безумия.

Лиза шлёпнула Александру по руке и недовольно прошептала:

– Ерунды не говори.

Она поджала губы и принялась считать вздохи и выдохи, это всегда приводило душу в гармоничное состояние. В детстве она даже придумала считалку, когда отец пугал ее своими странными состоянием и делился непонятными и сбивчивыми мыслями: «Раз, два, начинается игра… Не смотри ему в глаза… Три, четыре… Кто еще есть в этом мире…»

Александра уныло обвела взглядом кабинет и положила перед собой блокнот. Обычно она не брала с собой рукопись, но сегодня чувствовала, что должна продолжить писать… От того, потянулась к карману жакета и вытащила ручку.

Она щелкнула колпачком ручки и как только голос Владимира уютно окутал атмосферу комнаты, принялась делать записи. Сначала Александру волновало, как она выглядит со стороны и догадывается ли кто-нибудь из коллег, что она занята вовсе не рабочими делами, но через пару минут ей стало все равно.

Рассудок растворился в течении мыслей и перенес Александру в другое место и время, ей не терпелось вернуться к писательнице. Она закрыла глаза и представила, как молодая красивая женщина сидит у монитора и продолжает свой роман…


«Впервые я увидел рыжеволосую женщину из окна своей спальни, когда предавался созерцанию нашей уютной улицы. Я часто работал из дома, разбирал бумаги, приводил в порядок отчеты и систематизировал данные…

Такие дни я любил больше, чем работу в зале суда. Люди наполняют меня нервной энергетикой, и потом мне приходиться очень долго восстанавливаться, но я никогда не думал менять профессии.

Меня вдохновляют эти юридические головоломки, потому что они подобны прекраснейшим пейзажам и необыкновенным натюрмортам, вы и представить себе не можете сколько вдохновенных лазеек содержит в себе процессуальное право!

Так что, без людей мне было проще и временами я отвлекался, наслаждаясь кофе и наблюдая за внешним миром из своего укромного уютного дома. Вид из окна приводил мысли в порядок и снимал усталость с висков, я очень любил нашу улицу – красивая ровная дорога время о времени проносила мимо моего дома отрывки разговоров прохожих, и мелодичный шум двигателей проезжающих автомобилей. Это наполняло душу легкими и приятными эмоциями.

А еще, неподалеку был пекарня. И каждое утро из нее в мои окна бесцеремонно ломился аромат ванильной сдобы, и когда я приоткрывал окна, он влетал в комнаты и оседал на мебели щекотливыми нотками приторной свежей выпечки.

Иногда я не сдерживался и отправлялся за булочками, что вносило приятное разнообразие в мой скудный завтрак, но старался не увлекаться, чтобы не портить фигуру. Времени на спорт у меня совсем не было, правда, ночами я тешил себя мыслями об утренних пробежках.

Я рисовал в фантазиях, как просыпаюсь с рассветом, натягиваю спортивный костюм и выбегаю на улицу: под подошвами кроссовок хрустят сухие листья и цепляются к моим икрам, будто репейники, а мышцы на ногах растягиваются и стонут от протяжного и смешанного с нежными нотками боли, удовольствия…

Такие мысли наполняли решимости начать следующее утро с небольшого кросса. Если не получалось – следующее после следующего.

Вы и сами знаете, как безнадежно это бывает… В итоге я отложил идею до лучших времен и просто любовался видом улицы, и перестал идти на поводу у кружащих голову ароматов пекарни. Окон по утрам я больше не открывал, а проветривал комнаты только перед сном.

В то утро кофе приятно окутывал рассудок густым запахом корицы, и я чувствовал себя так никогда гармонично и уютно. Так что, появление рыжеволосой женщины подействовало на меня, словно случайный выстрел в лесу.

Такое испытываешь, когда наслаждаешься поиском грибов и видишь перед собой только листья и островки пышного мха. И предвкушаешь, как тепло станет на сердце, когда взгляд поймает сочную шляпку подосиновика или случайно натолкнется на пенек, обсыпанный упругими яркими лисичками. И тут – внезапный щелчок, и душа дрожит от страха, и ты не можешь сообразить, где ты и кто ты… Первые несколько секунд. А потом видишь перед собой заплутавшего в лесу охотника…

Так и рыжеволосая женщина появилась у соседнего дома с большим чемоданом как будто из ниоткуда, и катила его по дорожке так легко и непринужденно, словно он был наполнен легкими перьями. Я сразу обратил внимание на его цвет, в косметологии такой оттенок называют «мокрый асфальт», но еще больше меня поразило, что ее туфли и перчатки были точно такого же оттенка.

Меня всегда восхищали подобные тонкости в гардеробе женщин, таким женщинам не все равно на окружающих, я уверен, что они дарят случайным прохожим наслаждение просто от большой любви к самим себе. А сами же совсем не нуждаются в поощрениях и комплиментах. Они понимают, что интересны и красивы, от того и выглядят одновременно и слишком просто и очень величественно.

Она несколько раз обошла с чемоданом вокруг дома, но ни разу не сняла руки с длинной ручки, как сделал бы любой другой на ее месте. Я еще заинтриговано подумал, что внутри чемодана было что-то настолько ценное, что это что-то нельзя было оставить без присмотра ни на секунду…

Я влюбился в рыжеволосую женщину с самого первого взгляда, в ее осанку, походку, но еще больше, в маленькие детали, которые делали образ этой женщины таким необычным и притягательным.

Ее упругие икры наливались четкими округлыми мышцами, когда она наступала на каблучок, и легко стирались с ровной кожи, когда ее худенькие ровные стопы отрывались от земли… Длина плаща не позволяла мне разглядеть ноги выше, от того я мог только представлять, насколько у нее ровные упругие бедра…

Ее волосы были рассыпаны по плечам подобно золотым нитям и даже бесподобные листья на тополях, которые всегда волновали меня своими сочными оттенками, выглядели на их фоне блекло и неубедительно…

Когда она проводила перчатками по волосам, мне казалось, что они стонали от восторга и извивались под ее пальчиками кроткими податливыми волнами.

Сначала я даже потерялся, и откуда такое очаровательное чудо появилось прямо перед моим домом? И кого можно о ней расспросить?

Признаюсь, я совсем не знал соседей, за небольшим исключением. А те, кого знал, являлись моими клиентами и познакомились мы в моем рабочем офисе. Такая вот странная ирония судьбы. Не уверен, что я единственный человек на земле, кто не знаком с людьми, проживающими рядом. Конечно, в этом нет ничего особенного, но иногда играет злую шутку и доставляет некоторые неудобства.

Я соображал, кого бы мог расспросить о ней, как к дому подъехал небольшой грузовичок и несколько мужчин принялись выгружать из него картонные коробки. В секунду их образовалось на газоне с несколько десятков, и каждая была подписана ровными печатными буквами.

И тут я сообразил, что рыжеволосая женщина купила этот дом и собирается в него въезжать! И я оказался самым первым соседом, которому посчастливилось ее увидеть, мое тело приятно задрожало от распирающего чувства гордости. Потом я припомнил, что на газоне некоторое время назад красовалась табличка «выставлен на продажу»…

Рыжеволосая женщина вошла в дом и вернулась всего через несколько минут, но уже без чемодана, я сразу обратил внимание на то, что она расстегнула пальто и смог разглядеть коротенькое платьице. Оно было сшито из очень тонкого материала, я так решил, от того, что через материал проступали очертания нижнего белья. Правда, я никак не мог разглядеть, кружевным оно было или нет…

Во дворе она принялась руководить мужчинами и раздавать ценные указания относительно ее вещей, она так легко передвигалась на высоких каблучках, будто на ней были обуты балетки и мне даже представлялось, что очередной шаг поднимет ее высоко в небо и начнет легко кружить в воздухе…

Она улыбалась своими прекрасными алыми губами и зелеными глазами, и у меня внутри все переворачивалось. Я совсем забыл про отчеты… И провел у окна, по крайней мере, пару часов.

Мне нравилось смаковать каждое движение рыжеволосой женщины, такое легкое и естественное, что я словно растворился в страницах прекрасной книги… Как вдруг один из грузчиков уронил коробку и ее содержимое рассыпалось на грязный газон. Женщина вскрикнула и так гневно всплеснула маленькими ручками, что я не удержался от смеха.

Она бежала к коробке с таким дьявольским выражением на прекрасном лице, словно мужчина совершил что-то непоправимое и кричала, чтобы он не смел ничего трогать. Мужчина виновато сжался и отошел в сторону, я бы на его месте и вовсе провалился бы сквозь землю.

Мне было не разглядеть из окна, что именно так растревожило рыжеволосую женщину, вокруг коробки лежало несколько десятков ярких круглых предметов, на первый взгляд, похожих на теннисные мячики. Она принялась торопливо их собирать, я даже подумал, что они представляют собой очень большую ценность – может быть, автографы великих игроков, или бесценные трофеи со знаменитых матчей?

Поднялся ветер и принялся с такой бесцеремонностью приподнимать локоны рыжеволосой женщины, словно собирался унести их с собой и его совершенно не занимал тот факт, что она очень занята. Она недовольно мотала головой, собирала кудри руками, и мне даже показалось, начала с ним ругаться. Раньше я не встречал никого, кто мог бы поругался с ветром…

Наконец, ей удалось обхватить волосы руками и это доставило ей большое облегчение, я заметил как грудь начала плавно покачиваться и материал платья разволновался длинными глубокими складками. Но облегчение длилось недолго, ветер и не думал оставлять рыжеволосую женщину в покое.

Он принялся с издевкой приподнимать пальто, от того она совсем вышла из себя и принялась смешно размахивать руками. Если бы поблизости оказалась рапира, клянусь, она бы ей воспользовалась…

Один их предметов откатился в сторону моего дома и зацепился за забор, как будто был сделан из мягкой ткани, мячик бы точно пролетел еще несколько метров, так что, я не удержался и вышел… Я совсем забыл, что на улице холодно и не надел куртку, так сильно меня увлекло любопытство.

Когда я поднял маленький жёлтый комочек, то не сразу сообразил, что именно держу в руках… А когда развернул, вздрогнул от восхищения. Она сворачивала трусики в форме бутонов… На моей руке лежали желтые бикини, потрясающе отделанные кружевами, даже стало интересно с чем из одежды она сочетает такой ядовитый оттенок…

Я собрался подойти ближе и вернуть ей личную вещь, к тому времени грузовик уехал и на улице осталось несколько коробок. Так что, это могло стать хорошим поводом познакомиться с рыжеволосой женщиной – помочь ей с вещами. Но когда до нее осталось несколько шагов, меня словно пригвоздило к земле.

Она стояла у коробки на коленях и одной рукой держала волосы, чтобы они не били ее по лицу, а второй пыталась усмирить подол пальто. Под волосами оказалась безупречная тонкая шея, такими часто обладают балерины… И я заметил на ней несколько выпуклых родинок, такой идеальной формы, что даже задрожал от их совершенства…

Ветер отрывисто ударил ее по руке и пальто поднялось так высоко, что открыло прекрасные окончания бедер, едва прикрытые платьицем. Синее платье и правда оказалось из очень тонкого материала, я увидел, как бледная кожа просвечивается сквозь ветхие нити. Мне даже стало зябко и неуютно, и только тогда я сообразил, что стою в одной майке. Как подросток, очарованный женщиной настолько, что не в силах осознавать собственные движения…

Ветер как будто бы заметил мое восхищение и решил подыграть, еще более сильным рывком он поднял подол пальто и платья рыжеволосой женщины так высоко, что открылись оборки синих шелковых трусиков и тонкая красивая талия. Я едва не задохнулся от восторга, у нее было очень красивое тело!

Рыжеволосая женщина гневно дернулась и отняла руку от шеи, и волосы огненными волнами накрыли худенькие плечи, вблизи нескольких шагов они производили впечатление чего-то неестественного…

Такие сочные и чувственные, будто бы живущие собственной жизнью… Они разлетелись в разные стороны и засияли над ее головой как пламенная корона. У меня подогнулись колени от такого великолепия!

На секунду даже захотелось оставить ее вещь себе, но я не позволил, это было бы неприлично и странно. От того, я аккуратно свернул кружевной материал и просто подбросил к ней.

Желтый шарик упал прямо к ее коленям, она схватила его острыми алыми коготками и радостно дернулась, как будто нашла что-то настолько важное, что ее затрясло от восхищения. Ветер успокоился и нежно разложил локоны по плечам, к моему большому разочарованию. Мне хотелось снова увидеть изгиб ее тонкой талии и гладкие бедра, упруго сдавливаемые красивыми кружевами.

К моему большому облегчению, она не повернулась посмотреть откуда появился желтый шарик, приняла его как должное и поднялась. И мне лишь оставалось наблюдать, как ее острые каблучки врезаются в сырой газон и оставляют после себя ровные глубокие лунки…

Когда двери ее дома закрылись, я разочаровался сам в себе от того, что так бездарно упустил предоставленный шанс и не познакомился рыжеволосой женщиной… Мне даже показалось, что больше такого шанса мне никогда не представится.»


Александра поймала себя на том, что морщит лоб и нос. Она всегда так делала, когда мысли ее не радовали, девушка тяжело вздохнула и постучала ручкой по блокноту… И ни одной мысли о писательнице… В какой-то момент она даже подумала, что писательница бы никогда такого не написала и на душе стало неуютно и тревожно. Она нервно закусила губу и снова постучала ручкой.

– Перестань! – недовольно прошептала Лиза, – Ты отвлекаешь, перестань!

Александра огляделась: коллеги что-то записывали, а Владимир пытался медленно и внятно произносить слова и восхищённо смотрел на Лизу.

– По-моему это он тебя отвлекает, – весело прошептала Александра. Лиза покраснела и задергала плечами.

– Не он, а ты… Еще будет время дописать свой роман, сейчас просто сиди и слушай, хорошо?

– Хорошо, – кивнула Александра. И правда пора бы вернуться в реальный мир… Но вернулась к недавним мыслям.

– Лиз… – прошептала девушка.

Лиза поджала губы и тяжело вздохнула, она чувствовала себя как пороховая бочка, готовая взорваться в любую секунду. Владимир уже больше часа беспорядочно размахивал руками и нервно дергался всем телом. Это изводило ее.

– Лиза, как думаешь, почему… – Александра осеклась и замолчала, – Ладно, извини.

– Пошли выйдем, – обреченно прошептала Лиза и поднялась с кресла.

Владимир замолчал, и Лиза почувствовала, что на нее все смотрят.

– Продолжайте Владимир, – Лиза собрала все силы чтобы говорить спокойно.

Владимир добродушно кивнул и вернулся к своему рассказу, а Лиза повернулась к выходу и едва сдержалась, чтобы не побежать.

Раздражение было во всех клеточках ее тела о того позволила себе нагрубить Александре… Лиза уже успела об этом пожалеть и ничего лучше, чем выйти из зала совещаний и спокойно поговорить в коридоре, не придумала. К тому же, она чувствовала, что больше ни секунды не сможет провести рядом с Владимиром.

В коридоре она несколько раз шумно выдохнула и бессильно сжала кулаки, и заговорила быстро и отрывисто:

– Он меня изводит, Александра, я не смогу с ним работать… Он слишком нервный!

Александра засмеялась:

– Ты сама нервная, только посмотри на себя…

Лиза еще больше разозлилась от слов Александры, и это было совсем не хорошо, нервы совсем не слушались и бессовестно распустились, как самые непослушные в мире дети. Лиза сделала несколько вдохов и выдохов и почувствовала, что привычное спокойствие возвращается.

Она виновато погладила Александру по плечу.

– Прости, меня, ты так увлеклась, а я…А меня он так выводит из себя, что стало совсем невозможно…

Александра кивнула, конечно, она не злилась. Ее больше расстраивало другое… Рукопись не текла привычным быстрым ритмом, пришлось выжимать из себя слова, и теперь голова неприятно кружилась.

Лиза продолжала дышать, и думала, что после часа с Владимиром ей сутки придется восстанавливать нервную систему.

– Пойдем кофе пить, – прошептала она. – Кофе с молоком наполнит меня спокойствием.

– Сейчас? – удивилась Александра, – Но совещание еще не окончилось…

– Да, сейчас и забудь ты про это совещание! А что ты хотела спросить?

– Не спросить, а поделиться… Я вдруг почувствовала, что история про рыжеволосую женщину и художника как будто и правда уже не моя. Совсем. Понимаешь? И если я пытаюсь ее продолжать, я не вижу в мыслях писательницы, и мне кажется, что она на меня злится. Как будто я пишу роман за нее… И наказывает меня тем, что больше не приходит. Это так странно…

– Как ты себя чувствуешь? – Лиза посмотрела ей прямо в глаза.

– Хорошо и вот…

– Ты не поняла. Как ты себя чувствуешь, сейчас вот ты писала все совещание – в смысле, тебе хорошо и легко, или ты устала?

Александра тяжело вздохнула. Она в самом деле чувствовала такую сильную усталость, что голова продолжала неприятно кружиться.

– Если честно, мне не очень хорошо…

Лиза понимающе закивала:

– Тогда выбрось из книги все, что только что написала. И забудь.

Александра застыла на месте от неожиданности, ответ Лизы показался ей равнодушным и жестоким.

– Но, почему?

– Потому что, если после работы с книгой тебе плохо и нет сил, значит, ты перестала ее слышать, и, если не остановишься, сделаешь только хуже.

– Но, почему?

– Слишком много «почему», Александра! Просто послушай меня и отвлекись, на природе отдохнешь и снова начнешь слышать. И писательница твоя вернется и допишет историю про художника и рыжеволосую женщину. Не переживай, моя хорошая… – взгляд Лизы смягчился, она поняла, что была слишком резкой.

– Хорошо… Ты права.

Александра благодарно кивнула, и Лиза ее обняла. Отец часто говорил об этом – «Если рассудок молчит, это вовсе не значит, что он не слышит истории. Надо лишь немного подождать… И не портить все желанием как можно скорее закончить книгу. Книга сама знает, какое время для нее особенно подходящее…»

– Прошу прощения!

Девушки вздрогнули, они не заметили Владимира, он подошел ближе и сбивчиво произнес:

– Елизавета, я хотел попросить уделить мне время…

По его крупному лицу разлился нежный румянец, рядом с Лизой он чувствовал себя неуютно и скованно. Александра понимающе кивнула и оставила их наедине, она слышала мысленные проклятия Лизы в свой адрес и тихонько смеялась, Лиза совсем как ребенок.

Сама же, как только оказалась в кабинете, вырвала из блокнота несколько страниц, безжалостно их измельчила в мелкие клочки и высыпала в окно. Лиза права, надо немного подождать и писательница вернется.

Ветер подхватил белые крошки и беспечно закружил их в рыхлой стремительной воронке, и Александра почувствовала такое сильное облегчение и прилив сил, как будто душа и в самом деле только что избавилась от чего-то совсем ненужного…