Чемодан
Эта история произошла очень давно. Мне исполнилось пять лет, когда мы с отцом отправились в большое путешествие. Отец мой был родом из Шипицина, это селеньице сохранилось до сих пор посреди Барабинских степей. И поводом того путешествия, видимо, и было навестить своих родственников, родные степи и, конечно, похвастаться мною – сыном, наследником.
От станции мы шли едва ли не целый день, пытаясь достигнуть пределов неведомой мне деревни. Устал я страшенно. Помню, за ради минут самого короткого отдыха я, точно собачка, обгонял отца, устраивался в сырой и не тронутой весенним солнцем траве и прислушивался к размеренному ходу отцовских шагов. Отец нёс большой фанерный чемодан с подарками.
В деревне, где мы, наконец, заночевали, нам дали лошадь с телегой, и оставшиеся километры до Шипицина я уже нежился на подстилке из тёплого и душистого сена, разглядывая, как железный обод тележного колеса выдавливает глубокий след на сырой дороге. Иногда моё внимание и нос, исколотый пыльными травинками, привлекал чемодан, в котором – это я знал в точности – содержались жестяная баночка с разноцветными монпансье и целый и круглый килограмм конфет, обёрнутых плотною бумагой. Эти карамельки тоже были крохотными, наподобие подушечек, присыпанных сахаром. Однако, были покрупнее бомбошек из монпансье и, что самое важное, содержали в себе малую толику повидла, при одном только виде которого не только сопливая девчушка, но и самая крепкая баба складывала оружие и делалась покладистой. Потому и называли эти подушечки «дунькина радость».
Дорогу нам преградил ручей. Однако! Таким ласковым и невинным словом этот мутный поток называли, наверное, только летом, да и то, скорее всего, самым засушливым. Теперь же его струи заполняли весь овраг целиком и так, что верхние веточки ивушек едва возвышались над водой. Отец приструнил лошадь, прогулялся по вязкому берегу, но места, подходящего для переправы, так и не обнаружил.
Раздевался отец долго, сосредоточенно, теперь-то я понимаю, что он продумывал переправу, а тогда мне было страшно и хотелось, чтобы мы поскорее переправились и всё было бы уже позади. Отец стянул комок своей одежды ремнём и, разбежавшись, перекинул его на другой берег.
– Ну, сынок, держись, поехали, – решился он и, аккуратно подёрнув поводьями, повёл лошадку к ручью.
Лошадь всё глубже заходила в воду, она похрапывала, идти не хотела, но отец уверенно держал поводья и ласково приговаривал:
– Давай, давай, милая, полегонечку.
Но вот он поплыл рядом с лошадью, а у той вода готова была уже сомкнуться над спиной, как она, вдруг зацепившись за дно, начала подниматься. А в телеге, в которой сидел я, появилась вода, чемодан всплыл и начал дрейфовать к краю. Я схватился за чемодан, и меня потянуло из телеги. Но отец уже был на берегу, помогал лошади подняться на крутой берег ручья. Он обернулся и закричал:
– Держись! Держись за телегу! Отпусти чемодан!
Правой рукой я ухватился за край телеги, а левой – упрямо тянул чемодан к себе. Мне кажется, я выл от страха, но чемодан так и не согласился отпустить.
Когда мы были уже наверху, отец переодел меня в свою сухую одежду, уложил в телегу. Он остался в нижнем белье и сапогах, пошёл рядом и всё выговаривал мне:
– Сынок, не нужно держаться за чемодан. Дело пустое, утянет, и – поминай как звали. Чемодан-то можно новый купить, а тебя не купишь. Булькнул бы в воду с этим добром, и как тебя потом выловишь в такой мутине…
А я был доволен. Отец бежал рядом с лошадью, я захрустел «дунькиной радостью», и дразнящий аромат ванильного сахара, запахи сырой степи и сена наконец сошлись в столь желанное для меня представление о счастливой жизни.
Я скажу вам, что в этом случае для меня сошлись сразу две тайны. Они очень разные, и поначалу можно даже подумать, что они противоположны друг другу, но на самом деле только в равновесии между ними жизнь может оказаться гармоничной и счастливой. Первая тайна говорит о том, что нельзя жить только надеждами на будущее, нельзя чувствовать себя слабым. Нужно быть сильным и уметь бороться за своё счастье, которое питается в том числе и духовной самодостаточностью, и материальным достатком. Нужно уметь крепко держать ручку своего чемодана и не выпускать его из рук.
Вторая же тайна открывается в словах отца о том, что бывает невозможно удержать вожделенное и нажитое – нужно иметь силы оставить всё это с тем, чтобы не погибнуть посреди собственного упрямства и алчности. Соблюдая это бесхитростное, но крайне опасное равновесие – «держать и отпускать», – возможно счастливо прожить это удивительное путешествие на телеге средь бескрайних степей, которое и называется жизнью.
1. Детские воспоминания – всегда самые запоминающиеся.
– Какие яркие детали из жизни пятилетнего мальчика рисует автор? Продолжи ассоциативный ряд: путешествие – чемодан.
– Какие слова из данного ряда символизируют жизненные трудности и испытания?
2. Как можно объяснить поступок мальчика, когда наперекор отцу в момент переправы через реку он пытался удержать тяжёлый чемодан?
3. Найдите слова, сказанные отцом юного героя в тот момент, когда переправу удалось преодолеть. Объясните их смысл.
4. В чём, по-вашему, состоит счастье для мальчика и в чём заключается счастливая жизнь для его отца?
5. Радуют ли материальные ценности людей? А что делает их счастливыми?
6. Как назывались конфеты, которые спасал герой? Почему в их названии «дунькина радость» чувствуется ирония?
7. Сравните два понятия «радость» и «счастье». Что в них общего и в чём их отличие?
1. Автор считает, что чемодан есть добро, – духовный и материальный достаток. Для пятилетнего мальчика – это жестяная баночка с разноцветными монпансье, да конфеты «дунькина радость», которые этот чемодан наполняли.
2. Поразмышляйте, в каком случае чемодан перестаёт быть символом добра, какой иной смысл автор пытается вложить в слово чемодан? Возможно, к выводу вас подтолкнут слова, сказанные отцом мальчика: «Не нужно держаться за чемодан…».
3. Напишите сочинение на тему: «Моё представление о счастливой жизни».
4. Пользуясь толковыми словарями, найдите значение слова «гармония».