2. «Ты мне нравишься!»
Не успел я сесть и оглядеться, как услышал зуммер.
Лёгкое нажатие кнопочки, и вот уже звучит сочный красивый баритон Омара:
– Тарасов! Тарасов! Слышишь меня?
– Слышу. Доброе утро.
– Как у тебя?
– Нормально. Только проснулся. Меня охраняют. Палатки рядом. Спасибо!
– Спутник проследил группу, которую ты обнаружил. – Голос Омара почему-то дрогнул, – Они дважды останавливались и жгли костры. Вектор от этих костров точно выходит на тебя. Между ними и тобой никаких племён не обнаружено.
– А обратный конец вектора?
– Упирается в подножье нагорья. Сделали сейсмолокацию со спутника. Там пустоты.
– Значит, пещерные люди?
– Возможно.
– Когда они будут здесь? По вашим подсчётам…
– Сегодня к вечеру.
– Значит, в темноте ждать нападения?
– На их месте я бы подождал, пока племя уснёт… Тебе помочь? Может, небольшой десантик прислать?
– Ну, вот ещё!.. Чего я буду стоить, если не сумею защитить своё родное племя?
– Уже и родное? – Омар хмыкнул.
– Оно меня охраняет… Долг платежом красен…
– Ракет тебе хватит?
– Небось, и в вертолёте есть?
– Должны быть.
– Ну, пока! Пойду знакомиться с населением.
Щелчок – и вокруг полная тишина. Племя спит, а часовые мои уже на ногах и таращат на меня глаза. Видно, не могут сообразить, с кем я только что разговаривал. Второй-то голос они слышали отчётливо…
Надеюсь, сейчас, ушибленные удивлением, они не станут тыкать в меня копьями? Может, уже и пробовали, пока я спал? Попробовали – не получилось. Будем пока считать так…
Я медленно поднялся – главное, не делать резких движений! – вытянул за хвостик тончайшую красную нейлоновую ленту из пояса, отрезал от неё кусок ножом, вытянул ещё и тоже отрезал. Первые подарки готовы. Теперь можно выключить суперЭМЗ и поблагодарить стражу.
…Лента часовым сразу понравилась. Рассвело уже настолько, что яркий красный цвет просто бил в глаза. Позабыв про копья, охранники восторженно вертели в руках длинные огненно-красные тряпочки. Наконец один из них сообразил повязать ленту на шею. Тотчас же это сделал и другой. Радость от такой обновы буквально подбросила их в воздух. Они прыгали, били себя по бёдрам и по груди – но всё это молча. Я ждал, что они закричат от восторга и разбудят племя. Но ведь не закричали!
Ещё одно свидетельство удивительной выдержки «моего» племени…
Парни были молодыми – один вроде немного постарше меня, другой вроде ровесник. И оба на полголовы, примерно, пониже. Пока они прыгали, к ним бесшумно подошёл человек в возрасте, годившийся мне в отцы. Сухое смуглое обветренное лицо его избороздили тонкие неглубокие морщины. Прищуренные глаза глядели на меня пытливо и насторожённо. Широкие ноздри откровенно втягивали мой запах. И тёмная шевелюра его была не встрёпана, как у «часовых», а слегка прижата тонким пояском из скрученных трав.
Увидев его, «часовые» перестали прыгать, подняли копья и дружно показали красные «галстуки» на груди.
Пришлось мне быстренько отсечь ещё кусок нейлоновой ленты и поднести её прибывшему начальнику.
Он принял подарок спокойно, с достоинством, что-то коротко произнёс, но повязывать на шею не спешил. И взгляд его задержался не столько на красной ленте, сколько на блестящем лезвии ножа. Начальник явно оценил его.
«Может, сам вождь?» – подумал я.
Вообще-то предполагалось отыскать его по всеобщему почтению и повиновению. Чтобы не делать «царских» подарков кому попало. От этого может произойти только вред… И никак не думалось, что не я вождя отыщу, а он меня.
Но уж коли всё пошло наоборот…
Ладно! Давайте знакомиться!
– Сан! – произнёс я и ударил себя по груди. По моим понятиям, имя «Сандро» было бы для них длинновато.
«Вождь» сразу схватил главное и, ударив себя по груди, отчётливо ответил:
– Куп!
Что ж, неплохо для начала.
Однако, к удивлению моему, «гвардейцы» тоже ударили себя по груди и тоже один за другим проорали:
– Куп! Куп!
«А ведь очень патриотично! – подумалось мне. – Похоже, имя племени они предпочитают личному. Значит, я угодил в племя купов? Чем бы это отметить?»
При мне был ещё только один подарок – пять коробочек со спичками в кармашке ранца. Всё остальное – в тюках под парашютными куполами. И в вертолёте. Но в купола ещё надо пробраться, обеспечив себе спокойствие с тыла. Глаз на затылке нет. И ЭМЗ меня сейчас не прикрывает.
Быстро нагнувшись, я вынул спички, чиркнул одну и показал появившийся огонь. Потом протянул коробок «вождю». И ещё два коробка отдал «гвардейцам».
Они растерянно держали спички в руках, явно не понимая, что с ними делать, куда деть. Судя по всему, карманов в их косматых набедренных повязках не водилось.
Тогда я чиркнул ещё одну спичку и протянул «вождю» второй коробок. Авось, догадается попробовать сам?
А вокруг уже неслышно замыкалось тонкое пока кольцо людей. Племя купав просыпалось и струйками текло из хижин в небольшое пространство между белоснежными куполами-палатками.
Мне надо было пробиться в одну из них. Всё остальное – там. И пробиваться надо немедленно, пока кольцо людей не замкнулось.
Эх, если бы ранец был за плечами! Можно было просто перепрыгнуть через головы.
Но ранец стоял на земле.
Правда, никто пока не обратил на него внимания.
Что ж, придётся отдать и последнюю коробочку спичек…
Я нагнулся за нею, чиркнул и поднял горящую спичку в правой руке. А ранец уже повис на левой.
Сразу несколько рук протянулись за спичками. Я опустил коробку в одну из тёмных, сморщенных ладоней и, слегка помахивая горящей спичкой, двинулся к правой палатке.
Передо мною расступились – спокойно, не испуганно.
Спичка быстро погасла, но я уже был у входа в палатку и снова опустил ранец к ногам. Теперь пространство купола-палатки прикрывало меня с тыла. Разумеется, не закреплённая вбитыми в землю колышками, палатка была неустойчивой. Сдвинуть или перевернуть её не стоило ничего. Но они-то этого не знали!
Что ж, пожалуй, теперь можно и поговорить!
Тоненькие каркасы мыслеприёмников тоже были во внешнем кармашке ранца. Я быстро вынул два, надел один на голову и протянул второй «вождю», который опять оказался передо мною, словно закрывая от меня своей широкой грудью всё остальное племя.
Он явно решил, что это очередной подарок и спокойно перекинул мыслеприёмник через локоть. Ладони его были заняты спичками и красной лентой. Ни одну из спичек он так и не зажёг.
Пришлось мне стянуть свой мыслеприёмник с головы, слегка помахать им и снова надеть на голову. Авось, догадается…
«Вождь» догадался по-своему. Тоже стянул каркас мыслеприёмника с локтя, помахал им и повесил опять же на локоть.
Было от чего прийти в отчаянье!
Надеть мыслеприёмник на его голову своими руками я не решался. Это могло быть понято как нападение. На подобные ошибки допусков у меня не имелось.
В то же время разговор требовался срочный. С севера топали неведомые люди в шкурах. Может, «вождь» знает, чего им надо?
В недоумении стояли мы друг перед другом. Он не понимал, чего я хочу, а я не знал, как втолковать ему единственную возможность общения.
И возле нас, теперь уже плотным полукругом, собралось, видимо, всё племя, с голенькими детишками впереди.
Сзади люди тихо переговаривались. Это я слышал. Впереди молчали.
Лица были не то чтобы очень симпатичные. Но и не отталкивающие. Коричневые, широконосые, несколько сморщенных и обветренных, но больше гладких молодых, с густыми, нечёсаными шевелюрами и с коротким кудрявым ёжиком, с не знавшими бритвы усиками и жидкими бородёнками. Но единым было одно – напряжённые, насторожённые тёмные глаза. И, пожалуй, ещё одно – отсутствие украшений, даже у женщин.
Мне это очень понравилось. Никогда не любил украшений.
Я уже собирался отступить внутрь купола, взмахом ножа взрезать грузовой тюк и стремительно начать раздачу подарков – направо-налево, не глядя, в любые руки. Это дало бы мне хоть какой-то выигрыш времени. Пока они разглядят полученное… О большем я сейчас уже и не думал. Время явно начинало работать против меня.
Неожиданная помощь появилась оттуда, откуда ждать её никак не приходилось.
Бойкая невысокая девица, с обнажённой грудью, явно не знавшей кормления младенца, спокойно, уверенно выдвинулась из толпы, оставив за спиной крепких мужчин, сняла с локтя у «вождя» каркас мыслеприёмника и натянула его на свои буйные кудри. Значит, жест мой она поняла лучше всех остальных.
«Вождь» удивлённо покосился на неё, но не воспрепятствовал.
Я решил ловить момент. Не удаётся поговорить с «вождём» – поговорю с девицей. Важно начать!
– Не снимай то, что ты надела на голову, – сказал я. – Тогда ты будешь понимать меня, а я – тебя. И мы обо всём договоримся.
– Мы и так договоримся, – громко ответила она. – Ты мне нравишься.
Вокруг засмеялись. «Вождь» сдержанно улыбнулся. Я – тоже. Смех везде сближает людей.
– Ты тоже нравишься мне, – торопливо признался я. – И все купы мне очень нравятся. В этих белых хижинах для вас много подарков. – Я показал рукой на одну палатку, на другую. – И сами эти хижины – подарок вам. Если хотите – живите в них. Никакой дождь не протечёт в такую хижину.
«Надо остановиться! – мелькнула мысль. – Слишком длинная речь!»
– Меня зовут Сан! – Я хлопнул себя по груди. – А как зовут тебя, девушка?
«Вдруг она тоже ответит «куп»? – подумал я. – Что тогда?»
Но она и тут всё поняла. И ответила протяжно:
– Лу-у. Меня зовут Лу-у… Из какого племени ты пришёл, такой беленький?
– Моё племя далеко, за морем. Ты знаешь, что такое море?
– Нет, не знаю! Зачем это мне?.. Ты прилетел с неба. Я видела. В твоём племени все летают?
– Все, – согласился я.
– Значит, вы сыны неба, – заключила Лу-у. – А мы дети лесов, купы.
– У вас есть враги? – спросил я.
– Есть! – ответила Лу-у.
– Где они живут?
– Там! – Она уверенно протянула руку к северу.
– Сейчас они идут к вам, – сообщил я. – Вчера я пролетел над их тропой.
Симпатичное широконосое лицо её исказила гримаса ужаса.
– Хурум! Хурум! – отчаянно завопила она. – Сюда идут хуры! – услышал я в мыслеприёмнике,
И по толпе прокатилось тревожное:
– Хурум! Хурум!
Теперь наконец всё понял и «вождь». Он сердито сдёрнул с головы Лу-у приёмник мыслей, торопливо натянул его на себя и задал мне сразу два вопроса:
– Когда ты видел их? Где?
– Вчера, – ответил я. – В лесах к холоду. Они идут медленнее, чем я летел. Сегодня вечером будут здесь. Зачем они идут, скажи мне?
– За нашими женщинами, – уверенно ответил «вождь». – Им больше ничего не нужно. Но женщин мы спрячем. А хуров убьём. Хорошо, что предупредил.
Он повернулся лицом к толпе и выкрикнул несколько коротких слов, из которых мыслеприёмник перевёл три: «Собирайтесь на остров!»
И через полминуты толпы не было. Люда кинулись по хижинам, и началась суета. Похоже, он действительно был вождь, если уж так стремительно выполнялись его указания.
Впрочем, и про меня он не забыл. Повернувшись ко мне, хмуро поинтересовался:
– У тебя нет ни лука, ни копья. Мы можем дать. Ты уйдёшь на остров с женщинами или останешься здесь?
– Я обрушу на хуров огни неба, – пообещал я. – Они убегут. Но один из них мне нужен. Живой!
– Ты умеешь бросать огни с неба? – Вождь недоверчиво усмехнулся.
– Умею.
– Покажи!
– Сейчас их нет. Вечером увидишь. Подожди немного. Скажи пока своё имя.
– Тор моё имя.
– Тебе нравится белая хижина, Тор? – Я показал на палатку.
– В такой хижине я ещё не был, – ответил Тор.
– Зайди посмотри. Я подарю тебе любую.
Он неуверенно двинулся в ту палатку, возле которой мы стояли. Я посторонился. Он вошёл, огляделся, втянул воздух глубоким вдохом и показал на грузовой тюк.
– Что это?
– Подарки купам. От сынов неба.
– Покажи!
Я неторопливо расстегнул ремни и отложил в сторону притороченный геологический молоток. Затем отвязал тюк от строп затвердевшего в жёсткий купол парашюта и распутал горловину тюка. Сверху там лежал отрез красного сатина. Я вынул его и развернул на тюке.
Однако взгляд Тора, ненадолго задержавшись на сатине, передвинулся на геологический молоток.
– Что это? – показав на него, спросил Тор.
– Молоток, – ответил я. – Чтобы закрепить белые хижины на земле. Хочешь, покажу, как это делают сыны неба?
– Покажи!
Это третье «Покажи!» он произнёс уже почти повелительно. А первое было сказано явно просительным тоном. Вождь, потрясённый бурными событиями, похоже, быстро возвращался к своим обычным функциям вождя.
Вообще-то, забивать ребристые колышки палаток положено снаружи. Но сейчас это было неудобно. Всё приходилось делать быстро, бегом. На часы я не глядел, но неумолимый отсчёт минут ощущал буквально всем телом. До приближения хуров надо было сделать ещё очень многое! И, сберегая минутки, я стал выгибать петли с уже продетыми в них дюралевыми колышками внутрь палатки и вгонять их в землю одним ударом геологического молотка.
Я двигался по кругу и звонко бил молотком по ребристым колышкам. Шаг – удар, шаг – удар… Вождь шёл за мной, не отставая и не отрывая взгляд от молотка. На второй половине круга спросил:
– Сын неба научит купа этой работе?
– Попробуй, – предложил я и протянул молоток.
Вождь схватил его быстро, нетерпеливо, будто давно ждал этот минуты. А с петлёй следующей возился долго. Но, в конце концов, правильно выгнул её внутрь палатки и загнал колышек в землю. Хоть и не с одного удара, а с трёх. Мазал…
Впрочем, следующие колышки он уже забивал с двух ударов. Потому что первый чаще всего попадал мимо. Один пришёлся по пальцу. Но вождь только поморщился.
Пока он двигался по кругу, я захлопнул верхний клапан парашюта, и теперь он стал полной защитой от дождя. А шнур клапана – на всякий случай! – не срезал. Пусть себе висит.
– Нравится тебе этот молоток? – спросил я Тора.
– Нравится.
– Возьми его себе.
– Я отблагодарю тебя, – пообещал вождь.
Отказываться от его благодарности не хотелось. Пусть лучше сделает мне хоть какое-нибудь добро и потом ждёт благодарности от меня. Авось, так оно и пойдёт…
Довольно быстро забил он остальные колышки, полюбовался ещё на молоток и только после этого перевёл взгляд на красный сатин, лежавший поверх тюка.
– Что это? – полюбопытствовал он.
Ответить я не успел. В палатку буквально влетела Лу-у с двумя крупными плодами в руках. Цветом они напоминали недозрелые, зеленоватые бананы, а формой и размером – небольшую дыньку.
Лу-у протянула эти плоды одновременно Тору и мне.
Видимо, настало время завтрака.
Я решил не торопиться и посмотреть, как управится с этим лакомством Тор.
А он, похоже, догадался, что должен показать пример.
Впившись в верхушку плода зубами, он буквально выкусил её и сплюнул себе под ноги. Потом пальцами стал обламывать корку по кругу и тоже бросал кусочки под ноги. А затем, достаточно расширив отверстие в вершине плода, запустил в него кисть руки, выгреб пахучую мякоть и отправил её в рот.
Теперь была моя очередь. Жующий Тор и молчащая Лу-у глядели на меня. А я думал о том, что ложки где-то в тюке, отыскать их быстро невозможно, а чистота моих рук в сей момент весьма сомнительна. И, похоже, придётся нарушить классические правила хорошего тона, о коих, к счастью, ни Тор, ни Лу-у понятия пока не имеют.
Посему я спокойно снял нож с пояса, вытер платочком его лезвие, срезал вершину плода и запустил лезвие в его середину. С ножа пришлось и пробовать. Хотя мама с малых лет моих внушала, что это крайне неприлично.
Но до приличий ли тут, когда с севера движутся неведомые хуры за местными дамами, а селение вежливых купов пустеет прямо на глазах. Цепочка женщин и детей, так и не разведя утренних костров, тянется в лес, за коим где-то должна быть река. По крайней мере, была на карте.
Содержимое плода оказалось не только ароматно, но и приятно на вкус. Что-то вроде подслащённой, хорошо проваренной и охлаждённой тыквенной каши, которую я очень уважал в детстве. А потом она как-то незаметно ушла из моего меню и стала редким лакомством.
«Наверное, интерес к этому плоду, – подумалось мне, – достаточный предлог для того, чтобы включить Лу-у в разговор».
Быстренько я выхватил из ранца ещё один мыслеприёмник и протянул девушке. Она так же стремительно схватила его и натянула на голову. Будто ждала этой возможности.
Авось теперь у вождя не будет предлога отнять его? Ведь и на нём этот невесомый наушник…
– Что за плод ты принесла? – спросил я Лу-у. – Как он называется?
– Кхет называется, – ответила она. – Он растёт вдоль нашей реки. Был он тебе приятен?
– Очень приятен, – согласился я. – Сыны неба прислали тебе за это са-тин.
Подхватив красный отрез с тюка, я слегка развернул его и протянул Лу-у.
О, женщина! Едва взглянув на яркую ткань, она тут же попыталась намотать её на свои бёдра поверх шкуры.
Не знаю уж, на чём держалась эта шкура, но она вдруг упала. На какой-то миг девушка предстала перед мной совершенно обнажённой. Однако тут же замоталась материей, подхватила свою шкуру и убежала с весёлым криком: «Са-тин! Са-тин!»
Мыслеприёмник так и остался на ней.
Глядя ей вслед, я подумал, что придётся, похоже, обеспечить это племя ещё и английскими булавками.
Впрочем, может, дело тут не только в ненадёжных завязках звериных шкур?
– Моя дочка всегда была озорной, – услышал я сбоку голос Тора. Он как бы отвечал на мои мысли. – Когда она выберет себе мужа, ему придётся трудно.
– У купов девушки сами выбирают мужей? – поинтересовался я.
– А разве бывает иначе? – удивился вождь. – Когда мужей выбирают женщины, племя сыто. Каждый охотник старается… У сынов неба не так?
– У нас это не имеет значения, – ответил я. – Мы всегда сыты. У нас не важно, кто кого выбирает.
Плод и нож я всё ещё держал в руке. А Тор свой кхет уже вычистил и бросил под ноги опустевшую кожуру.
Мне её так ножом не вычистить. Нужна ложка. Как бы порыться в тюке?
– Тут немало подарков купам. – Я показал Тору на тюк. – Давай посмотрим, что прислали сыны неба?
– Смотри, – милостиво разрешил вождь. – Я посмотрю тоже.
Теперь я спокойно отложил в сторону пахучий кхет, воткнул нож в ножны на поясе и взялся, наконец, за тюк.
Так… Стопка пластмассовых мисок. Опять отрез красного сатина… Стопка небольших пластмассовых вёдер… Снова сатин. Зелёный. Упаковка пластмассовых стаканчиков… Кулёк с цветными лентами… Ложки! Наконец-то, пластмассовые ложки в прозрачном пакете. И в непрозрачном, тёмно-сером – тугие тюбики с питательной пастой, дня на три запас. Если не больше… А под ним – две ракетницы с набором ракет и хлопушек. Ещё отрез сатина – голубого. А в нём три пары ножниц с закруглёнными концами. Толстые нитки с крупными иголками. И, наконец, новенький аккумулятор для ранца. Это надо сменить сейчас же – суперЭМЗ работал всю ночь… Да и дорожка у меня была не ближняя… ещё этих хуров гнать…
– Теперь смотри! – разрешил я Тору. – Забирай себе что хочешь!
Почему-то думалось, что аккумулятор и ракетницы он для начала не выберет.
Пока он таращил глаза – в основном на цветные ленты и на сатин, – я сменил аккумулятор в ранце и неторопко воткнул в запасные гнёзда на поясе обе ракетницы. Теперь три ракетницы висели на мне: одна прежняя – справа, и две за спиной. По сути я был почти готов встречать нехороших хуров. Ещё осталось хлопушки рассовать по карманам на рукавах…
Вождь явно колебался – между разноцветными лентами и пунцовым сатином. Миски, вёдра и ложки его внимания не привлекали. Я воспользовался его колебаниями, распечатал пакет с ложками, вынул одну и стал спокойненько доедать кхет. Теперь, с ложки, он казался ещё вкуснее.
Тор, не обративший никакого внимания на мою возню с аккумулятором и ранцем, тут же, однако, заинтересовался моим завтраком. Но выдержка не изменила ему, и он не произнёс ни звука, пока я не доел кашицу из кхета, пока не опустил кожуру на тюк.
Только после этого Тор произнёс уже привычное:
– Покажи!
И протянул руку за моей ложкой. Именно за моей! Остальные он, вроде, не заметил. Они ведь были в пакете, вложенные одна в другую.
Радостно отдал я ему свою беленькую ложку. Тор тут же обнюхал её, облизал и так же радостно признался:
– Я выбрал это.
И я понял, что остальные ложки пока надо спрятать. Чтоб не лишить вождя счастья обладать уникальным предметом.
Из кулька с лентами я выдернул моточек пронзительно синей и протянул Тору. Пока он разматывал его и любовался шелковистыми переливами, я засунул кулёк с ложками на дно опустевшего тюка и придавил отработанным аккумулятором. Авось, не доберутся?..
И тут в палатку вошёл один из охранявших меня «гвардейцев» – тот, что постарше. На шее болтался «галстук» из подаренной на рассвете ленточки. Охранник сказал Тору несколько отрывистых слов – будто доложил о чём-то, а вождь выслушал его и довольно улыбнулся.
– Теперь готовьтесь встречать хуров, – спокойно распорядился он. – На берегу Кривого ручья… Трёх охотников отправь навстречу. Пусть они идут к нам впереди хуров.
Я выглянул из палатки. Между хижинами ходили только мужчины. Женщин и детей след простыл. И никому не было дела до подарков от «сынов неба», разложенных под куполом парашюта.