Глава 3
Гоча Воркун не рискнул подъехать к самому дому. На лужайке скопилось много воды, и его вишневая «шестерка» увязла бы, как муха в сметане. Он зашел на веранду, отчего задрожал табурет с ведром, и, не глядя Гере в глаза, спросил:
– Ну, что там?
– Где? – уточнил Гера.
– Этот… говорил с тобой?
– Следователь?
– Я разве непонятно выражаюсь?
– Говорил.
– Послушай, а ты «Москвич» того козла сделал?
– Нет, меня Макс отпустил.
– Что он тебе говорил?
– Кто? Следователь?
– Нет, Макс!
Гера плохо настроился на разговор с хозяином и не понимал его.
– Водку жрешь, – пробормотал Гоча, скользнув взглядом по столу.
– Налить?
– Нет, спасибо, я ужинал… Что тебе Макс говорил?
– «Иди домой!»
– Про «Ауди» что-нибудь говорил?
– Нет.
– А ты ничего из его вещей не находил? Пейджер или органайзер?
– Пейджер? Нет, пейджер не находил, – соврал Гера.
– Ну ладно. Давай завтра без опозданий. Будем эту пофигень разгребать.
Он хлопнул дверью. Гера смотрел в окно, как «Жигули» вишневого цвета задним ходом катятся по узкой, размытой дождем грунтовке. Бодя, которого опять послали за водкой, отступил на самый край, пропуская машину, и низко поклонился хозяину. Глина под его ногами стала деформироваться, как пластилин, и строитель по колени ушел в кюветную жижу. Гера, открыв окно, свистнул, но Бодя не услышал.
Несколько секунд он прислушивался к жесткому писку. Казалось, что радиоприемник поймал сигналы первого искусственного спутника Земли, но у Геры не было приемника, а первый искусственный давно сошел с орбиты. Тогда Гера приступил к пеленгации и, действуя методом «горячо-холодно», быстро отыскал в своих мокрых джинсах, брошенных на веранде, пейджер Макса. Маленькая черная коробочка с дисплеем надрывно пищала, требуя внимания к себе.
Он взял ее в руки, испытывая странное чувство. На дисплее, как рыбы подо льдом, застыли буквы. Кто-то адресовал их человеку, судьба которого была ужасна. «НАШЛА, ЧТО ПРОСИЛ. ВЫЕЗЖАЮ ИЗ КОЛОМЕНСКОГО. ПЕРЕЖИВАЮ ЗА ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕЧИШКА МОЙ! БУДУ В 18.00».
Было без четверти пять. Этой особи женского пола, которая уже выехала к Максу из Коломенского, через час с лишним предстояло пережить потрясение. Гере стало ее жалко больше, чем Макса.
«Почему он не носил пейджер с собой?» – подумал он.
«ПО ВОПРОСУ ВАКАНСИЙ В «ЛАДА-СЕРВИС»: ЗАПИСЬ НА СОБЕСЕДОВАНИЕ ПО ВТОРНИКАМ С 10 ДО 12 ЧАСОВ».
Он «листал» сообщения в обратном порядке. Это чем-то напоминало чтение чужого дневника, но совесть его не возражала.
«ГОТОВЬСЯ К ПРИЕМУ БОМБОВОЗА. SL-КЛАСС. СВЕЖАК. СПЕЦСВЯЗЬ, ESP, ASR, НАППА, ДОЖДЕВОЙ ДАТЧИК И Т.Д.». Это сообщение пришло в одиннадцать часов сорок пять минут минувшей ночью. Макс его принял.
«ВСЕ РАБОТЫ ПРЕКРАТИТЬ. НЕМЕДЛЕННО ОТОГНАТЬ МАШИНУ К ПЛАТФОРМЕ «ЧЕРНАЯ РЕЧКА». В 7 УТРА ЖДУ НА РАБОТЕ». А это пришло уже в первом часу ночи. Тоже принято.
«ПО ВАШЕМУ ЗАПРОСУ СООБЩАЮ: СТОИМОСТЬ ЭЛЕКТРОДУГОВОЙ ПЛАВИЛЬНОЙ ПЕЧИ НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ СОСТАВЛЯЕТ…»
Гера отключил пейджер и сунул его под подушку. В чужом дневнике было черно, как в ночи. Хорошо, что у него не было такой игрушки. Если дождь будет лить всю ночь, то к его домику по раскисшей грунтовке не пробьется даже джип. И никто его не загрузит своими проблемами. Ни Гоча, ни переживающая особь женского пола, ни продавцы электродуговых печей.
Дождь, однако, вскоре закончился. Гера вышел на крыльцо. В воздухе пахло мокрой землей, сочной травой и прелой древесиной. Из дверных щелей первого отечественного кабриолета хлестали струи воды.
Вытащив из-под крыльца ящик с инструментами, он достал из него обрывок провода с вилкой на конце и зачистил провода. В пустую консервную банку из-под сельди плеснул бензина. Потом воткнул вилку в розетку и, поднеся оголенные провода к банке, замкнул их.
Бензин вспыхнул, как от спички. Где-то на втором этаже с сухим щелчком «выстрелили» пробки. Свет на веранде погас. Гера столкнул ногой горящую, как ритуальный факел, банку с крыльца и накрыл ее мокрой тряпкой.
Значит, несчастный случай?
Хорошая лыжная шапочка. Даже при двадцатиградусном морозе с ветром мозги в ней наверняка будут функционировать нормально. Если очень холодно – можно опустить отворот и закрыть уши. А если натянуть еще ниже…
Гера натянул шапочку на голову так, чтобы нижний срез достал до плеч. Потом провел по ней ладонью, нащупал глаза, нос и рот. Глаза надо вырезать обязательно. А нос нет… Можно ограничиться узкой щелью для дыхания и обвести ее снаружи красной эмалью. Получится очень страшно.
Он вырезал две дырки и через них посмотрел на закат. Мир остался прежним. Потом он подошел к зеркалу. На него глянуло несуразное существо, похожее на палача или на клоуна. «Годится!» – подумал Гера.
Маскарадный костюм дополнили поношенные вещи хозяйки дачи, которые Гера нашел на чердаке. Спортивное трико с отвислыми коленками, кирзовые сапоги с подвернутым верхом и черный болоньевый плащ, который шуршал, как осенняя листва в лесу. Плащ и шапочку он спрятал в большую спортивную сумку, туда же кинул газовый пистолет, выполненный в стиле револьвера «магнум».
В овраге было сыро. Земля не хотела держать на себе человека, как необъезженный конь наездника. Все вокруг было мягким и податливым. Гера долго взбирался по насыпи на рельсы. Тяжелые капли барабанили по листьям клена. Красными светофорами под ногами светились ягоды земляники.
Он шел к палатке строителей со стороны леса, на ходу надевая шапку и плащ. Пояса не оказалось, и он перетянул себя бельевой веревкой. Деревья, едва он прикасался к их стволам, окатывали дождевой водой. Было тепло. Грели водка и энергичные движения.
Когда за деревьями показалось оранжевое пятно палатки, Гера поднял воротник и вынул из сумки газовую хлопушку. Он уже слышал приглушенные голоса. Залитый дождем костер дымил, как маленький вулкан. Гера пошел быстрее. Шелест плаща и треск веток под его ногами должны заранее были сломить волю строителей.
Палатка больше напоминала огородный парник. Ее провисшая крыша была насквозь мокрой, а рваные куски полиэтилена защищали от воды лишь вход. Бодя сидел на корточках посреди вытоптанной полянки и пытался раздуть огонь. Приставив к непричесанной голове строителя пистолет, Гера протянул сумку. Бодя все понял и покорно полез в палатку за деньгами. Как только он исчез в ее сыром нутре, разговоры стихли.
Гера ударил ногой по деревянной опоре. Палатка, как мокрый пес, брызнула во все стороны фонтаном.
– Щас! Щас! – испуганно закричал кто-то из строителей.
Они едва слышно перешептывались. Гера в маске отошел от входа на пару шагов. «Не хватало еще, чтобы они, воодушевленные моими же советами, вдруг напали на меня», – подумал он. Наконец из палатки вылетела к его ногам сумка. Он поднял ее и раскрыл.
– Мало!
Бодя высунул голову. По его лбу катились дождевые капли. Глаза, как незабудки, были окружены лучиками морщин. Красный, как и положено, нос смотрел слегка в сторону. На обувном шнурке, сдавливающем худую жилистую шею висельной петлей, раскачивался алюминиевый крестик.
– Больше нема, – произнес Бодя жалким голосом. – Хозяин оштрафовал за то, что мы крышу в срок не сделали. По сотне с каждого снял. Ей-богу, нет ничего. Вот на ужин себе купили… У меня даже на сигареты не осталось…
Это было ужасно. Гера не помнил, когда еще испытывал такую жалость к человеку. Закинув сумку на плечо, он махнул пистолетом, приказывая Боде исчезнуть с глаз долой. Затем закрыл на входе «молнию», кинул на тлеющие угли мокрую еловую лапу и подумал: «На сегодня хватит несчастных случаев».
Не успел он сделать и двух шагов, как услышал свист. По тропе вдоль лесополосы к нему бежали двое рослых парней. Черные джинсы, черные ветровки, бритые наголо головы, черные очки на глазах.
Гера сразу понял, кто это такие, и, помахав конкурентам рукой, кинулся в заросли. Ему показалось, что он бежал сквозь строй казаков с нагайками. Если бы не маска на лице, имел бы физиономию в красную полоску. Плащ, развевающийся на нем как бурка, жалобно трещал и оставлял на кустах и колючках лоскуты ткани. Приходилось прыгать, как горному козлу в период брачных боев, чтобы не застрять в валежнике. Сумка вращалась над его головой, как пропеллер.
– За мной!! – кричал он, непонятно чему радуясь.
Где-то сзади громыхнул выстрел. Гера, чтобы не показаться самому себе слишком храбрым, ойкнул и, пригнувшись, открыл ответный огонь, отравляя за собой воздух нервно-паралитическим газом. В еловых зарослях ему пришлось опуститься на корточки и продолжать отступление в позе жизнерадостного орангутанга. А по склону, присыпанному прелыми листьями, он покатился, как ежик с горки. Лямки сумки намотались на шею, в рот набилась земля. Сплевывая ее, Гера кинул сумку в глубокую проталину и засыпал листьями.
Земля под ним задрожала – электричка, приближаясь к платформе «Черная речка», засвистела тормозами. Работая всеми конечностями сразу, он взбежал на насыпь и, дождавшись, когда мимо проскочит последний вагон, побежал по гравию вслед за поездом. Когда замыкающий электровоз поравнялся с ним, Гера перескочил через рельс и ухватился за бампер.
И лес, и шпалы, и тучи с дождем понеслись назад. Электричка закачалась, застучала на стыках. Он, дыша часто и шумно, голодными глазами смотрел на этот удаляющийся сырой мир, похожий на свежий салат. Лысых не было видно. Они не портили своей внешностью природу.
Гера спрыгнул на шпалы, когда электричка поравнялась с платформой и остановилась. Нырнув под платформу, он стащил с себя шапочку, плащ и бросил их в лужу.
На платформу он поднялся уже другим человеком – беззаботным и неторопливым. На нем была сухая голубая майка, сухие волосы аккуратно причесаны – как и положено пассажиру, только что вышедшему из вагона. Поглядывая по сторонам, он пошел по тропе вдоль рельсов. Пахло мазутом и цивилизацией. Гравий шуршал под ногами. Он мечтал о пиве, но вынужден был идти в противоположную сторону от станционного ларька, в котором торговала Ламантина.
Не успел Гера отойти от станции на сто метров, как на насыпь поднялись двое парней в черном. Выглядели они неважно. Зло сплевывали и нервно курили. Гера смотрел на них взглядом священника, отпускающего грехи. Они сближались. Парни по-прежнему были в очках и видели мир черным.
– Который час, ребята?
«Ребята» ничего не ответили и молча прошли мимо. У одного из них физиономия была ужасно неприятной: узкий лоб, выпуклые надбровные дуги, тонкие губы и скуластые щеки. Классический уголовный элемент. А второй был похож на Чебурашку – у него так лихо торчали уши, что на них могли бы легко удержаться еще три пары очков. Нос был вздернут кверху, словно по нему часто били апперкотом – снизу-вверх. Подбородок вялый, неразвитый. Такую физиономию замаскировать очень трудно, темные очки никакой роли не играют.
Парни поднялись на платформу, по деревянной лестнице спустились к ларьку и сели в «Жигули» вишневого цвета на заднее сиденье. Лузгая семечки, которые оказались в кармане трико, Гера проводил глазами хорошо знакомую машину.
К палатке он вернулся тем же маршрутом. Строители сидели внутри своего убогого жилища тихо, как мыши. Гера раскрыл «молнию» и просунул руку с деньгами внутрь.
– Лавэ вокруг палатки валяются. Вы что, ими костер распаливаете, миллионеры?