Глава 3
Макроэкономика и государство
В третьей главе совместно рассматриваются два измерения национальной модели экономики и бизнеса: макроэкономика и государство. Макроэкономика – это наука об отношениях всех субъектов экономической деятельности: компаний, домохозяйств, регионов, государств, международных организаций и многих других. Государство – это политическая организация, устанавливающая правовой порядок на определенной территории. Государство формирует правила поведения участников экономических отношений и действует в основном на макроуровне. Именно поэтому макроэкономику и государство мы рассматриваем совместно.
В центре нашего внимания находятся три вопроса: что такое «японское экономическое чудо», возможно ли повторить его в других странах и почему «чудо» сменилось «потерянными десятилетиями» 1990-2010-х годов? Попытаемся дать на них по возможности одновременно и краткие, и содержательные ответы. С этой целью прежде всего рассмотрим макроэкономику Японии с трех точек зрения: глобальной, региональной и внутренней. Соответственно, вначале проанализируем положение страны в мире, затем обратимся к региону Восточной Азии, а далее перейдем к освещению вопроса об особенностях внутреннего развития страны в послевоенный период.
Вслед за макроэкономической характеристикой Японии обратим внимание на деятельность государства, которое выполняет в экономике целый ряд важных функций, таких как регулирование конъюнктуры, перераспределение доходов, создание инфраструктуры, оказание общественных услуг (образование, здравоохранение, оборона и т. д.) и ликвидация провалов рынка (монополий, теневой экономики, недостатка или асимметричности рыночной информации, негативных внешних эффектов). Деятельность государства рассмотрим на конкретных примерах, связанных с экономической политикой 2012–2016 гг., состоянием государственных финансов, положением в области энергетики, науки и образования. Всё это, по нашему мнению, позволит уяснить макроэкономические особенности национальной модели экономики и бизнеса Японии.
3.1. Япония в зеркале международных сравнений: масштабы, структура и конкурентоспособность экономики
Об экономике Японии можно рассказывать очень долго. Действительно, по состоянию на конец 2016 г. это третья, а в 1978–2010 гг. – вторая экономика мира. Мы уже отмечали ряд таких моментов, как вступление Японии в постиндустриальную стадию первой среди азиатских стран, сложность механизмов конкуренции компаний, поведения потребителей и государственного регулирования, а также переходный характер японской экономики. Однако общая характеристика Японии среди стран мира должна отражать прежде всего масштабы, структуру и конкурентоспособность ее экономики.
Статистические данные о масштабах экономики Японии приведены в таблице 3.1.
В настоящее время Япония занимает 3-е место в мире по номинальному объему валового национального продукта (ВНП) после США и Китая (4-е место, если страны ЕС рассматриваются как единое государство). По ВНП в расчете на душу населения в номинальном выражении и по паритету покупательной способности (ППС) Япония занимает 20-30-е места. С 1978 по 2010 г. Япония находилась на втором месте в мире по номинальному ВНП, а в 1989–1991 гг. – на первом месте по его объему на одного жителя. Однако низкие темпы роста экономики на протяжении двух последних десятилетий привели к снижению душевых показателей.
По выпуску автомобилей Япония находится на третьем месте в мире, по производству электронной и электротехнической продукции – на первом. Конкуренция со стороны Китая и Южной Кореи заставляет японских производителей концентрироваться на создании наукоемких товаров с высокой добавленной стоимостью – точных станков, гибридных автомобилей, робототехники и т. п. В списке 500 крупнейших компаний мира журнала Fortune находятся 54 японских фирмы (2016). Отметим также, что Япония устойчиво занимает первое место по объему предоставленных зарубежных кредитов. На нее приходится примерно восьмая часть (13,7 % в 2010 г.) всех мировых финансовых активов. Всё это свидетельствует о том, что Япония – не самая крупная и не самая богатая страна мира, однако масштабы японской экономики чрезвычайно велики.
Таблица 3.1
Масштабы экономики стран мира (2013)
Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2016]
1 ВНД – валовой национальный доход (ВНП + зарубежные доходы);
2 ВНД/душу < 1045 долл.;
3 ВНД/душу – 1046-12 745 долл.;
4 ВНД/душу > 12 746 долл. США.
Уровень жизни населения в современной экономической науке всё чаще определяется синтетическим индексом человеческого развития (ИЧР (Human Development Index, HDI), табл. 3.2).
ИЧР включает в себя три показателя. Экономическую сторону дела отражает уровень валового внутреннего продукта (ВВП) на душу населения
Таблица 3.2
Индекс человеческого развития (ИЧР, 2013)
Источник: [Human Development Report 2014, UNDP, 2015]
1 ППС – паритет покупательной способности.
с учетом покупательной способности, образовательную составляющую – количество лет, проведенных гражданином в образовательной системе, и, наконец, качество среды обитания – средняя продолжительность жизни. В 1989–1991 гг. Япония занимала первое место в мире по синтетическому индексу ИЧР. В 2013 г. ее позиция снизилась до 17-го места. Это произошло прежде всего за счет экономической составляющей, а именно относительного снижения темпов экономического роста и более быстрого роста душевого ВВП в ряде небольших богатых стран, а также в США и Германии. Подчеркнем, что в Японии произошло замедление роста, а не снижение достигнутого уровня развития. Показатели образования и общие характеристики среды обитания в эти годы улучшились, несмотря на определенные экономические трудности. В 2013 г. Япония занимала первое место в мире по средней ожидаемой продолжительности жизни. Это говорит о том, что уровень, качество и «насыщенность» жизни человека определяются не только деньгами, но и состоянием окружающей среды, качеством питания, напряженностью труда, развитием здравоохранения, системой ценностей и многими другими показателями, по которым Япония лидирует в современном мире.
Таблица 3.3
Структура ВВП (%, 2013)
Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2016]
Структурные характеристики экономики Японии нагляднее всего демонстрирует соотношение секторов производства и потребления ВВП (табл. 3.3).
В системе национальных счетов структура ВВП рассматривается с точки зрения производства, использования и источников образования доходов. Производственная структура ВВП показывает, какая доля валового продукта (в %) создается в каждой группе отраслей.
Таблица 3.4
Доходы и расходы расширенного правительства (% от ВВП, 2014)
Источник: [OECD Factbook 2015–2016]
Наибольший вклад в формирование ВВП Японии, так же как и в любой другой развитой стране, вносит сфера услуг. К особенностям Японии следует отнести сравнительно высокую долю промышленности, что говорит о существовании в стране мощной и конкурентоспособной производственной базы. Второе направление анализа структуры ВВП состоит в рассмотрении секторов экономики, потребляющих созданные доходы. Во всех развитых странах наибольшая часть ВВП потребляется в домашних хозяйствах. В Японии доля личного потребления сравнительно велика, так же как и доля валовых инвестиций. Это статистически подтверждает распространенные представления о том, что в механизме экономического роста Японии до сих пор большую роль играет не только потребление, но и накопление.
Общественные финансы, или, проще говоря, бюджетную сферу, принято называть самым проблемным сектором экономики Японии. Действительно, данные таблицы 3.4 убедительно свидетельствуют о том, сколь велик разрыв доходов и расходов, т. е. ежегодный дефицит бюджета «расширенного правительства» (бюджета центрального правительства, региональных органов власти и системы социального обеспечения). Данная проблема существует на протяжении более 20 лет.
Накопленный за этот период дефицит сформировал значительный государственный долг, размер которого по отношению к ВВП достигает 236 % (2015). Это наихудший показатель среди развитых стран. Однако следует отметить, что значение, приведенное в графе доходов, относительно невелико (меньше только в Корее и США). Дело в том, что основным источником доходов являются налоги, а они в Японии сравнительно низки. Повышение налогов хотя бы до среднего уровня стран ОЭСР, как показывают расчеты, позволило бы решить проблему бюджетного дефицита и устойчиво обслуживать государственный долг. Разумеется, повышение налогов – это трудный шаг, но возможность сделать его, а значит, и быстро решить бюджетные проблемы у Японии есть. Следовательно, ситуация в бюджетной сфере Японии тяжела, но далека от катастрофической.
Таблица 3.5
Финансирование частного сектора экономики (% от ВВП)
Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2016]
Финансовый и кредитный сектор является одновременно и чрезвычайно важным, и необычайно сложным для анализа. В таблице 3.5 приведена лишь одна его характеристика. Она показывает, из каких источников компании финансируют свою деятельность, где берут деньги для инвестиций в создание нового производства или расширение имеющихся мощностей.
Источники инвестирования делятся на собственные и заемные. В странах с развитой финансовой системой основным методом поиска денег для инвестирования является привлечение заемных средств. Напротив, если финансовая система недостаточно развита, как это имеет место в большинстве стран с переходной экономикой и развивающихся стран, предприятия предпочитают опираться на внутренние источники.
Заемные средства можно привлекать двумя путями: косвенным – через посредничество банков – и прямым – с фондового рынка, через размещение акций, корпоративных облигаций или других ценных бумаг. На этапе создания базовой инфраструктуры или структурной перестройки многие страны прибегают к контролю над банками и таким способом регулируют направления инвестиций. В результате в стране складывается преимущественно косвенная (банковская) система финансирования. Однако когда базовая инфраструктура уже создана, страна, как правило, становится на путь инновационного развития. Государство и банки уже не могут предугадать направления будущего роста, и эта функция передается большому количеству частных лиц, венчурных фондов и других инвесторов. Они связаны с компанией, нуждающейся в деньгах и желающей получить средства для развития через фондовый рынок, т. е. напрямую, без посредников в виде банков. На этой стадии экономического прогресса сокращается роль банков как источников финансирования и возрастает доля средств, поступающих с рынка капиталов и ценных бумаг. Начинается переход от преимущественно косвенной к прямой системе финансирования компаний.
Именно такой переход начался в экономике Японии на рубеже 1980-х и 1990-х годов. В это время возникло новое для Японии явление: сначала постепенное, а затем быстрое развитие фондового рынка, соответствующего законодательства и необходимых организационных условий для купли-продажи акций большим количеством частных и институциональных инвесторов. В итоге в 2010-х годах в Японии сложилась та система финансирования, особенности которой отражены в таблице 3.5. Удельный вес косвенного (банковского) финансирования отражает показатель «кредиты частному сектору».
Значение прямого финансирования (через фондовый рынок) выражает другой показатель – «капитализация фондового рынка» (общая стоимость котируемых ценных бумаг). Проблема в том, что этот показатель испытывает сильные колебания в зависимости от конъюнктуры рынка. В 2012 г. капитализация в Японии находилась на низком уровне после катастрофического землетрясения и цунами предыдущего года. И всё же, если отбросить указанные конъюнктурные колебания, можно сделать следующий вывод: показатели кредитов частному сектору со стороны банков в Японии пока превышают уровни капитализации фондового рынка, хотя в долгосрочной перспективе доля капитализации растет, а доля банковского финансирования падает. Следовательно, существовавшая до конца 1980-х годов система косвенного финансирования постепенно дополняется прямым получением инвестиционных средств с фондового рынка. Однако этот процесс протекает достаточно сложно и наверняка займет длительное время.
Японию справедливо считают страной высоких технологий. Это подтверждают и объективные результаты международных сравнений (табл. 3.6).
Количество занятых в научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработках (НИОКР) в Японии превышает аналогичную цифру даже для США, хотя население и масштабы японской экономики значительно меньше американских. Большое число занятых в некоторых ситуациях может говорить о недостаточно высокой эффективности. Однако в случае Японии, по всей вероятности, отдача от НИОКР достаточно велика. По крайней мере, во многих сферах прикладных, а в последние годы и фундаментальных исследований японские ученые получают и поддерживают наибольшее в мире количество патентов.
Таблица 3.6
Наука и технологии
Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2016]
1 Доля изделий высоких технологий в общей стоимости экспорта промышленной продукции.
Объемы поступающих в Японию лицензионных платежей также весьма существенны. Тем не менее оценить уровень эффективности затрат на НИОКР достаточно сложно, так же как и привести убедительную статистику в подтверждение этих слов. Поэтому ограничимся лишь ссылкой на еще один показатель таблицы 3.6 – долю расходов на НИОКР в ВВП страны. В Японии она является самой высокой в мире после Южной Кореи, что убедительно указывает на внимание страны к развитию высоких технологий.
Совершенно очевидно, что Япония самым тесным образом связана с мировой экономикой и зависит от ее состояния. Однако показатели роли внешнеэкономических связей дают не всегда понятную картину. В частности, как следует из таблицы 3.7, отношение внешнеторгового оборота к ВВП Японии примерно вдвое ниже среднемирового для стран с высокими доходами. Это объясняется тем, что размеры национальной экономики, внутреннего производства и потребления в Японии чрезвычайно велики.
Таблица 3.7
Интеграция в мировую экономику (% от ВВП, 2013)
Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2016]
Значения количественных индикаторов внешней торговли в абсолютных цифрах также велики, но в сравнении с гигантским ВВП даже они выглядят небольшими. Аналогичная ситуация складывается, например, в США, где указанное отношение, как и в Японии, ниже уровня многих развитых стран. В Европе положение другое: объемы ВВП значительно меньше, а торговля не столько играет роль обмена сырья на готовые изделия, сколько обслуживает международные технологические цепочки. В итоге в странах ЕС отношение внешнеторгового оборота к ВВП намного превышает и японский, и американский уровни. По той же самой причине (гигантский ВВП) незначительными выглядят и объемы привлекаемых Японией прямых иностранных инвестиций. Тем не менее по абсолютным объемам направленных за рубеж капиталовложений Япония находится на третьем месте в мире.
Таблица 3.8
Международная конкурентоспособность Японии (2014–2015)
Источник: [World Economic Forum, 2016]
1 Оценки от 1 до 7 баллов, наивысший балл соответствует наилучшему показателю.
А вот суммы привлеченных из-за рубежа средств совершенно незначительны и в абсолютном, и в относительном выражении. К этому парадоксу мы вернемся при обсуждении темы, специально посвященной прямым иностранным инвестициям. Сейчас сделаем лишь один очевидный вывод: уровень интеграции Японии в мировую экономику и зависимости этой страны от состояния последней весьма высок, но характер самой зависимости отличается и от европейских стран, и от США.
В заключение обратимся к вопросу о международной конкурентоспособности Японии. Данное понятие является чрезвычайно сложным и допускает самые разные толкования. Неудивительно, что существует множество методик и показателей оценки конкурентоспособности. В частности, по данным швейцарского института World Economic Forum, среди 142 исследованных стран мира по индексу конкурентоспособности Япония занимает 10-е место, уступая сравнительно небольшим Швейцарии и Сингапуру, а также нескольким крупным странам, таким как США и Германия (табл. 3.8).
Таблица 3.9
Динамика международной конкурентоспособности
Источник: [World Competitiveness Yearbook, IMD, 2016]
1 Расчеты осуществляются с 1989 г. Международным институтом управленческого развития (Institute for Management Development, IMD, Швейцария); включают более 300 показателей по 61 стране мира.
Самая низкая оценка выставлена Японии за макроэкономическую динамику (127-е место из 142). Это вполне понятно на фоне низких темпов экономического роста, серьезных бюджетных проблем и отрицательного сальдо торгового баланса (после остановки атомных реакторов и резкого расширения импорта природного газа). В то же время обратим внимание на позиции, по которым Япония выступает как «страна номер 1». Сюда входят показатели здоровья населения, качества спроса (объемы потребительского рынка, его устойчивость и готовность платить высокую цену за соответствующее качество покупаемых изделий), «изощренность» бизнеса (широкий спектр применяемых в Японии бизнес-моделей, многоотраслевой характер экономики, существование разнообразных типов рынков, совмещение глобального характера операций с ярко выраженными национальными особенностями), а также возможности для инноваций. Перечень позиций, по которым Япония лидирует, характеризует ее как страну, делающую упор на качество, разнообразие и возможности для дальнейшего развития.
Динамика международной конкурентоспособности Японии отражена в таблице 3.9. Согласно расчетам швейцарского института IMD по этому показателю в 1989 г. Япония занимала первое место в мире, но в 1990-х годах произошло настолько резкое падение конкурентоспособности, что последствия его не удалось преодолеть ни в 2000-х, ни в 2010-х годах.
Результаты международных оценок социальной среды приведены в таблице 3.10. Цифры показывают, что в Японии лучше обстоят дела с социальными характеристиками (миролюбие населения, малое распространение коррупции). А вот экономическая динамика, психологический настрой жителей и либерализация экономики отстают от показателей других развитых стран (см. индексы процветания, удовлетворенности жизнью и экономической свободы).
Таблица 3.10
Япония в международных социальных рейтингах
Источники: веб-сайты соответствующих организаций, 2016 г.
Из приведенного выше краткого статистического обзора вытекает следующий вывод: Япония представляет собой высокоразвитую страну с гигантской по объему и разнообразной по структуре экономикой.
Очевидно, что сложные проблемы 1990-х и 2000-х годов привели к снижению темпов роста и относительному ухудшению позиций Японии в списке мировых экономических лидеров. Следовательно, японскую экономику нельзя считать ни «поверженным гигантом», ни примером для слепого копирования.
3.2. Япония среди стран Азии: зарождение восточноазиатской экономической модели
Следующий аспект анализа макроэкономики Японии предполагает взгляд на нее как на часть региона Восточной Азии. Мы уже отмечали, что с этими странами Японию роднят общие черты исторического и культурного развития. В области экономики у государств данного региона также общая судьба: именно в Японии сформировалась и была впервые применена «восточноазиатская модель» экономического роста. Впоследствии сходные принципы и методы экономической политики были использованы в ряде других стран: сначала в группе «азиатских тигров» (Гонконг, Сингапур, Тайвань, Таиланд), затем в Южной Корее и, наконец, с серьезными модификациями, – в Китае и во Вьетнаме. Восточноазиатская модель стала основой «японского экономического чуда», которое до сих пор привлекает внимание экономистов, политиков и бизнесменов всего мира. На наш взгляд, именно это явление наиболее важно для развивающихся стран, которые хотят применить элементы японского опыта. Итак, в фокус нашего дальнейшего повествования попадают восточноазиатская модель развития, ее содержание, история применения в Японии и современное состояние использованных в ней механизмов.
Самое простое описание восточноазиатской модели сводится к тому, что в экономике всех быстрорастущих стран Восточной Азии присутствовали три общие черты: низкие налоги, дешевая валюта и высокие инвестиции. В Японии три названных элемента экономической политики действовали до середины 1980-х годов. После этого налоги повысились, валюта подорожала, а инвестиции сократились. В результате с начала 1990-х годов темпы экономического роста резко упали, а весь последующий период получил название «потерянных десятилетий». Сходная ситуация наблюдалась во многих странах региона.
Разумеется, если вести речь о серьезном изучении и использовании японского опыта, то недостаточно просто упомянуть низкие налоги, дешевую валюту и высокие инвестиции. Необходимо исследовать не только внешние проявления использования восточноазиатской модели, но и всю ее в целом как комплекс мер экономической политики, применяемой на начальных стадиях экономического роста и включающей активную роль государства, экспортно ориентированную индустриализацию и высокую норму накоплений. Рассмотрим перечисленные элементы более подробно на примере Японии.
Первым элементом восточноазиатской модели является активная роль государства. Вопрос о роли государства в экономическом развитии является предметом постоянных дискуссий среди представителей общественных наук. Не стала исключением и экономическая история Японии, особенно период 1950-1970-х годов. По-видимому, разнообразные взгляды экономистов можно подразделить на две группы и предложить два подхода к анализу деятельности государства.
Первый подход рассматривает государство как особую организацию, ориентированную на развитие (государство развития, developmental state). Главным в деятельности такого государства является особый тип экономической политики, направленной на экономический рост. Соответствующие инструменты политики разрабатывались и применялись в Японии на протяжении 1950-1970-х годов. Они включали макроэкономическое индикативное планирование, содействие структурной перестройке, формирование конкурентоспособных компаний, защиту внутреннего рынка, распределение инвестиций в перспективные сектора, создание денежно-кредитной системы с косвенным государственным контролем над распределением ресурсов и т. д. Формой проведения политики выступало административное регулирование (administrative guidance). В начале 1990-х годов в Японии существовало около 10 тысяч разнообразных законов и подзаконных актов, ограничивающих деятельность бизнеса. Таким способом государство регулировало производство примерно третьей части ВВП [Sugimoto, 2010 p. 222].
Рисунок 3.1
Доля налогов по отношению к национальному доходу
Источник: [Statistics Bureau, 2015]
При этом прямое участие государства в экономической деятельности через налоги, государственную собственность и занятость в государственном или общественном секторе было сравнительно невелико. Степень налоговой нагрузки на бизнес составляла относительно небольшую величину и находилась примерно на том же уровне, что и в США. Эта черта восточноазиатской модели экономического роста характерна для экономики Японии до сих пор (рис. 3.1).
Государственная собственность в Японии к 1980 г. присутствовала в сферах почтовой службы, телекоммуникаций, железных дорог и авиалиний, а уровень ее распространения соответствовал показателям США и Канады, намного отставая от европейских стран. К 2005 г. все перечисленные области деятельности были приватизированы. Индекс участия государства в собственности соответствующих компаний составил 0,1 против 0,05 в США, 0,09 в Великобритании, 0,14 в Канаде и Германии, 0,28 в Южной Корее, 0,35 во Франции и 0,5 в Италии [Cohen, 2009, p. 69].
Занятость в государственном и общественном секторах экономике Японии также традиционно низка. В 1988 г. там работало 6,0 % всех занятых, а в 2013 г. эта цифра поднялась до 7,9 %. В странах ОЭСР средние значения данного показателя составляли в указанные годы 13,7 % и 21,3 % соответственно [Flath, 2005, p. 216; OECD, 2015-2].
В 1980-х годах правительство Японии даже характеризовалось как «минималистское». При этом считалось, что в основе высокой эффективности бюрократии в Японии лежат три причины: конфуцианские традиции отбора государственных служащих, возможность трудоустройства на высокооплачиваемых должностях в частном секторе после окончания государственной карьеры (практика амакудари), а также высокая централизация государственных и общественных функций [Calder, 1981]. По-видимому, такой способ участия государства в экономической деятельности – не прямо (через налоги, собственность и занятость), а косвенно (через регулирование, контроль и институты) – можно считать одной из причин быстрого роста и успешной структурной эволюции японской экономики.
Второй подход предполагает взгляд на государство как на организацию, обеспечивающую создание и работу институтов (законов, правил и норм поведения), которые необходимы для действия рыночного механизма. Подобные представления о роли государства особенно распространились в конце 1980-х – начале 1990-х годов и получили концентрированное выражение в концепции Вашингтонского консенсуса (Washington Consensus). Данная концепция оказала настолько сильное влияние на экономическую политику всех стран мира последнего двадцатилетия, что ее нужно рассмотреть более подробно.
Термин «Вашингтонский консенсус» был предложен в 1989 г. американским экономистом Джоном Вильямсоном [Williamson, 2004]. Фактически это перечень 10 элементов экономической политики, направленной на создание условий для свободного действия рыночных сил (приватизация, либерализация, балансирование бюджета, борьба с инфляцией путем ограничения денежной массы и т. д.). В соответствии с этим государству отводится роль не актора экономической деятельности, а пассивного провайдера условий для работы рыночного механизма, т. е. макроэкономической стабильности, институциональной среды и гарантированного предоставления необходимых общественных услуг. Вашингтонский консенсус стал основой рыночных реформ в большинстве стран Восточной Европы, Балтии, а также России и Грузии. В начале 1990-х годов элементы Вашингтонского консенсуса применялись в Армении, Азербайджане, Узбекистане и Кыргызстане. Результаты во многих странах оказались катастрофическими, поскольку привели к слишком сильному и продолжительному экономическому спаду.
Во второй половине 1990-х годов усилилась критика данной политики. В конце этого десятилетия даже сами представители международных финансовых организаций, выступавших проводниками Вашингтонского консенсуса (прежде всего Международного валютного фонда и Всемирного банка), признали ошибочность многих его положений. К середине 2000-х годов среди ученых-экономистов сложился более сбалансированный подход к политике реформ, который предполагает разумное сочетание рыночных принципов с активной ролью государства в организации экономической жизни. Такой подход к оценке экономической роли государства получил название Поствашингтонского консенсуса (Post Washington Consensus) и стал ведущим в настоящее время [Stiglitz, 2015].
Интересно отметить, что в начале 1990-х годов сторонники Вашингтонского консенсуса начали серьезно критиковать правительство Японии за излишне сильное вмешательство в экономику. Японские правительственные круги дали на эту критику весьма своеобразный ответ: в 1993 г. появился нашумевший отчет Всемирного банка под названием «Восточноазиатское экономическое чудо» (East Asian Economic Miracle) [World Bank, 1993]. В подготовке и финансировании этого отчета большая роль принадлежала Японии. Неудивительно, что деятельность японского правительства на протяжении 1950-1970-х годов получила в отчете чрезвычайно высокую оценку. В частности, отмечалось, что проводимая в те годы политика сыграла решающую роль в формировании рыночных институтов, что в Японии удалось построить государство, дружественное рынку, что именно такая комбинация действий государства и функционирования рынка позволила запустить экономический рост и в Японии, и в других странах Восточной Азии.
Нетрудно заметить, что представители первого подхода к оценке роли государства (государство развития) и сторонники Вашингтонского консенсуса по-разному описывают Японию эпохи «экономического чуда». Первые считают экономику того времени преимущественно регулируемой, а вторые – преимущественно рыночной. Соответственно, различные трактовки получает и роль государства: создание экономического механизма и прямое государственное участие в первом случае, формирование условий для эффективной деятельности рынка – во втором. Тем не менее оба направления едины в том, что государство сыграло в экономическом развитии Японии чрезвычайно важную роль. В результате продуманной политики возникла система не противоречащих друг другу, а взаимодополняющих государственных и рыночных институтов.
В современной экономике Японии рыночные механизмы играют ведущую роль, а государство постепенно сокращает сферу своей деятельности. Однако этот процесс протекает неравномерно. В частности, демографический кризис и старение населения диктуют необходимость увеличения социальных расходов. Сложная экономическая конъюнктура заставляет периодически расширять бюджетную поддержку экономики. Это, в свою очередь, требует повышения налогов, т. е. увеличения прямого вмешательства государства в экономику через механизм налоговых изъятий. Следовательно, такой важный атрибут восточноазиатской экономической модели, как низкие налоги, постепенно утрачивает свое значение.
Второй элемент восточноазиатской модели – это экспортно ориентированная индустриализация, т. е. торговая и экономическая политика, направленная на ускорение промышленного развития путем экспорта товаров, в производстве которых страна имеет сравнительные преимущества. В Японии и странах Восточной Азии экспортно ориентированная индустриализация сопровождалась длительным занижением курса национальной валюты, структурными сдвигами в экспортном секторе вслед за изменением сравнительных преимуществ (от трудоемких к материалоемким и затем к наукоемким отраслям) и «ступенчатой индустриализацией» (передачей трудоемких производств из Японии в Южную Корею, Тайвань, Сингапур и т. д.). Рассмотрим перечисленные компоненты механизма экспортно ориентированной индустриализации более подробно.
Курс национальной валюты – это наиболее универсальный инструмент воздействия на внешнеэкономические связи страны. В Японии курс иены по отношению к доллару на протяжении послевоенного периода несколько раз делал крупные скачки, и они всегда сопровождались значительными экономическими и социальными сдвигами. В 1949–1972 гг. курс иены был закреплен на уровне 360 иен за доллар. После отмены фиксированных и введения плавающих валютных курсов в период 1973–1985 гг. за доллар давали примерно 240 иен. В 1985 г. по соглашению Plaza Accord стран «Большой пятерки» (Великобритания, Западная Германия, США, Франция, Япония) произошла девальвация доллара и ревальвация фунта, марки, франка и иены. Это было сделано для того, чтобы поддержать экономику США и компенсировать удорожание доллара в предыдущие пять лет после повышения американских процентных ставок. В 1985–1987 гг. курс иены повысился до 120 иен за доллар. В 1991–2009 гг. наблюдались резкие скачки курса, а многолетний средний уровень находился в пределах 110 иен за доллар (рис. 3.2).
2010–2012 гг. стали периодом необычно дорогой иены – до 80 иен за доллар. Ослабление до 120 иен наблюдалось в 2013–2015 гг. на волне экспансионистской денежной политики, а в 2016 г. курс снова вышел на отметку 105–110 иен.
Сами по себе показатели валютного курса мало о чем говорят. С точки зрения экономической политики важно соотношение номинального и реального курса. Номинальный курс – это цена национальной денежной единицы в иностранной валюте, а реальный – это курс с учетом соотношения национальных и иностранных внутренних цен. Номинальный курс формируется на основе текущего спроса на валюту, а реальный – в результате сопоставления цен на широкий ассортимент одинаковых товаров и услуг внутри страны и за рубежом. Если номинальный курс выше реального, то национальная валюта недооценена и страна получает преимущества в экспорте своих товаров. Когда возникает обратная ситуация, экспорт становится невыгодным и страна начинает экспортировать не товары, а капиталы (инвестиции) и экспортные производства уходят за рубеж.
Рисунок 3.2
Курс доллара США к иене в 1957–2009 гг.
Составлено на основе данных Bank of Japan
В Японии заниженный курс иены (выше реального) существовал в 1950–1965 гг. и затем в 1985-1990-х годах [Flath, 2005, p. 145]. Именно в эти годы наблюдалась самая активная внешняя экспансия японских компаний. В 1990-2000-х годах происходили скачки курса, в 2010–2012 гг. иена оказалась переоценена, а в 2013–2015 гг. – наоборот, недооценена (номинальный курс стал выше реального). В начале 2010-х годов это привело к повышению цен на японские изделия за рубежом, т. е. к утрате японскими компаниями ценовой конкурентоспособности. Положительной стороной завышенного курса стало удешевление импорта, что позволило поддержать энергетический сектор в период после катастрофы в Фукусиме, остановки атомных реакторов и увеличения закупок углеводородов для выработки электроэнергии. Изменение денежной политики с начала 2013 г. привело к удешевлению иены. Сложились условия для расширения экспортной деятельности. Экспортные компании начали получать рекордные прибыли и сосредоточили в своих руках значительные финансовые резервы.
Утрата курсовых преимуществ часто является показателем зрелости экономики страны. Это означает, что конкуренция на зарубежных рынках переходит из ценовой области в сферу качества, дизайна и технического уровня товаров и услуг. Многие страны Восточной Азии используют политику систематического занижения валютного курса для стимулирования экспорта. Классический пример этого дает Китай, валюта которого существенно недооценена (номинальный курс значительно выше реального). Неудивительно, что основные торговые партнеры Китая, прежде всего США, настаивают на ревальвации его валюты. Однако китайское правительство находит силы противостоять давлению и не допускает таких резких скачков курса, которые неоднократно пришлось испытать Японии на протяжении последних 40 лет.
Каждое повышение курса иены сопровождалось утратой конкурентоспособности в целом ряде экспортных секторов. Промышленность была вынуждена переходить от трудоемких к материалоемким (1960-1970-е годы), затем к наукоемким отраслям (1980–1990 гг.) и, наконец, от экспорта товаров к экспорту капиталов и прямых инвестиций (1990–2000 гг.). Трудоемкие отрасли (текстильная, швейная) передавались в соседние страны с пока еще дешевой рабочей силой (в 1960-е годы – в Тайвань и Гонконг). Затем туда было отправлено оборудование тяжелой промышленности (в 1980-е годы металлургические заводы вывозились в Южную Корею), позднее начался массовый перенос металлургических, химических и других производств в Китай. В итоге Япония на многие годы превратилась в лидера и главный двигатель индустриализации в странах Восточной Азии. По выражению японских ученых, они выстроились в форме клина летящих гусей (Flying Geese Paradigm) с Японией в роли вожака [Akamatsu, 1962]. Среди них возникла своеобразная технологическая пирамида, а процесс ее строительства получил название «ступенчатой», или последовательной, индустриализации [Terry, 2002].
Положение на вершине данной пирамиды (во главе «клина гусей») предполагало, что в Японии сохранятся наиболее сложные технологические производства, головные компании, центры расчетов, подразделения дизайна, исследований и создания контента. Отчасти так и произошло. Однако с годами стало очевидно, что подобный сектор требует особых условий, которые Япония далеко не всегда может предложить (например, отсутствует комфортная среда для работы международных компьютерных коллективов высшей квалификации). Сингапур предоставил международным офисам японских компаний более выгодные условия, чем Токио. Южнокорейские телефоны по дизайну во многих регионах мира оказались привлекательнее японских моделей, а Китай быстро создал собственную базу по производству компьютерных программ. Перед Японией встала задача поиска нового места в регионе Восточной Азии. Эта задача пока не решена, хотя возникшие у Японии проблемы далеко не уникальны. Многие страны, например Швейцария, Великобритания, Канада, уже проходили через повышение курсов валют и болезненную структурную перестройку. Вполне возможно, что их пример может дать ориентир для будущего развития Японии.
И наконец, третьим элементом восточноазиатской модели является высокая норма накоплений. Показателем ее служит доля валового накопления основного капитала (или, проще говоря, инвестиций) в ВВП.
На протяжении 1960-1980-х годов этот индикатор в Японии примерно в полтора раза превышал нормы накопления в других промышленно развитых странах. В 1990-х годах японский индикатор начал снижаться и к середине 2000-х вышел на средний уровень. Вслед за Японией «эстафету» инвестирования подхватили другие восточноазиатские державы. Абсолютное первенство в этом принадлежит Китаю, где на протяжении 30 лет ежегодно по 35–48 % ВВП направляется не на потребление, а на накопление, т. е. на увеличение основного капитала. Именно это является «капитальной» основой для фантастически быстрого роста китайской экономики.
Среди восточноазиатских стран Япония первой вступила на путь стимулирования накопления. Для этого был разработан и применен целый комплекс мер, ограничивающих частное и государственное потребление и содействующих инвестициям. Потребление домохозяйств сдерживалось относительно медленным ростом зарплат по сравнению с производительностью труда. Кроме того, в 1950-1970-х годах среди населения Японии преобладали молодые люди, обычно имеющие большие, чем пожилые, склонности к накоплению и соответствующие возможности. В структуре потребления значительный удельный вес занимали расходы на жилье, образование, медицину, пенсионные взносы и другие платные социальные услуги, которые государство сознательно не стремилось предоставлять. Это заставляло простых японцев откладывать до 30–40 % заработка и накапливать их в почтово-сберегательной системе или на банковских депозитах [Horioka, 1990].
Использованием накоплений занималась специально созданная система государственного инвестирования. Она представляла собой вынесенный за пределы бюджета механизм распределения инвестиционных ресурсов почтово-сберегательной службы. Размеры ежегодного инвестиционного плана на протяжении 1960–1980 гг. достигали половины среднего бюджета. Решения об инвестировании принимались кабинетом министров по представлению аппарата министерств, но не проходили длительную процедуру парламентского утверждения и обсуждения. Это позволяло принимать решения быстро, исходя из выработанной правительством стратегии поддержки избранных секторов экономики, без оглядки на текущую политическую ситуацию. Банковские депозиты, средства на оплату ипотечных кредитов, страховые и пенсионные взносы населения через систему банковских союзов поступали в государственные кредитные организации, которые предоставляли займы на цели инвестирования под невысокие проценты и на достаточно длительные сроки.
На уровне фирм действовала стимулирующая накопление система налогообложения. Основными ее чертами был сравнительно низкий уровень налоговых изъятий и невысокие ставки, а также ориентация на прямые (на прибыль и доходы), а не на косвенные (на оборот и стоимость товаров) налоги. Применялось множество скидок при осуществлении инвестирования, работал механизм ускоренной амортизации основного капитала (возможность в первые годы после инвестирования включать в капитальные расходы крупную часть стоимости основных фондов и снижать нагрузку по выплате кредитов), использовались снижение норм резервирования и требований к основному капиталу для инвестирующих банков и ряд других мер. В результате на протяжении нескольких лет удавалось сдерживать потребление и стимулировать накопление. Это находило свое выражение в быстром росте инвестиций, которые и давали толчок экономическому росту.
Оборотной стороной высокой нормы накопления является снижение отдачи на вложенный капитал и постепенное уменьшение эффективности инвестирования. Дело в том, что при неизменной технологии каждое новое капиталовложение приносит отдачу меньше предыдущего, поскольку связь величины основного капитала и производимой продукции является нелинейной функцией. Таким образом, для экономического роста имеются два пути: всё больше и больше инвестировать и привлекать всё новых и новых работников (экстенсивный рост) или же направить силы на внедрение новых технологий, улучшение государственных институтов и среды для деятельности бизнеса (интенсивный рост).
Каким же был экономический рост в Японии и в других странах Восточной Азии? В уже упомянутом отчете Всемирного банка «Восточноазиатское экономическое чудо» в 1993 г. был сделан вывод о важнейшей роли государственных институтов в развитии экономики [World Bank, 1993]. Тем самым была предложена трактовка японского скачка как роста за счет интенсивных источников. Этот тезис поставил под сомнение американский экономист П. Кругман (P. Krugman). Он провел статистический анализ вклада основного капитала, труда и всех прочих факторов развития, называемых совокупной факторной производительностью (СФП, или total factor productivity (TFP)) в экономическую динамику [Krugman, 1994]. В результате оказалось, что рост Японии и ряда других стран Восточной Азии происходил преимущественно благодаря расширению капиталовложений и привлечению новой рабочей силы, а не за счет факторов технического прогресса, т. е. экстенсивным, а не интенсивным путем.
Высокие темпы роста в 1950-1960-е годы определялись восстановлением экономического потенциала, разрушенного в годы войны, и поддерживались сокращением низкопроизводительного сельского хозяйства, переездом крестьян в города и их занятостью в промышленности. Параллельно с этим в развитие японской экономики направлялись огромные инвестиции. Однако к 1956 г. послевоенное восстановление завершилось.
Затем снизился приток рабочей силы из сельского хозяйства, т. е. закончился «агроиндустриальный переход», или, другими словами, экономика достигла «точки перелома Льюиса» (Lewis turning point – момент завершения миграции дешевой рабочей силы из сельскохозяйственного в промышленный сектор, исследованный американским экономистом А. Льюисом). После этого темпы закономерно снизились. Дальнейший рост требовал всё новых инвестиций, но их отдача со временем падала, да и источники капиталовложений оказались далеко не безграничными. В этом смысле экономический рост Японии напоминал послевоенное развитие СССР, которое все экономисты однозначно считают развитием за счет экстенсивных источников.
Из выводов П. Кругмана следовало, что после быстрого начального рывка темпы роста неизбежно должны замедлиться. Забегая вперед, отметим, что именно это и произошло сначала в Японии, затем на Тайване и в Южной Корее, а в настоящее время происходит на наших глазах в Китае. В начале 1990-х годов в Японии прирост рабочей силы и инвестиций прекратился, а другие возможности (новые технологии и институты) не смогли этого компенсировать. В дополнение сработали еще несколько организационных и циклических факторов, которые мы рассмотрим ниже. В результате 1990-е и 2000-е годы с точки зрения экономического роста оказались для страны «потерянными десятилетиями».
Созданная в Японии восточноазиатская модель показала многим странам реальный путь развития и повышения уровня жизни. Модель была многократно применена и доказала свою эффективность. Однако в 1990-2000-х годах все основные компоненты модели (низкие налоги, дешевая валюта и высокие инвестиции) прекратили свое действие. На смену активной роли государства пришли либерализация и желание уйти от излишнего регулирования экономики. Стимулы экспорта были подорваны сильными изменениями валютного курса и подорожанием иены. Норма накопления резко сократилась и у домохозяйств, и у предприятий, и в государственном секторе. Однако многие важные факторы экономического развития по-прежнему остались в распоряжении Японии и других стран, которые шли по ее пути: здоровое и образованное население, крупные частные сбережения, развитая инфраструктура, эффективные институты, мощный конкурентоспособный производственный сектор, твердые позиции в мировой экономической системе. Всё это говорит о том, что на смену прежней модели экономического роста неизбежно должна прийти новая. Какой бы она ни стала, под нее заложен солидный фундамент. На этой основе трудно ожидать новых скачков в темпах экономического роста, но длительное устойчивое развитие со средними темпами вполне допустимо.
3.3. Послевоенная Япония: «экономическое чудо»
Перечислим основные этапы экономического развития Японии после завершения Второй мировой войны.
✓ 1945–1955. Восстановление, структурная перестройка, выход экономики на довоенный уровень.
✓ 1956–1973. Бурный экономический рост, «экономическое чудо».
✓ 1973. «Шок Никсона» – отказ от фиксированного валютного курса, ревальвация иены, разрядка международной напряженности.
✓ 1974–1980. 1-й и 2-й «нефтяные шоки», структурная перестройка.
✓ 1985. Соглашение Plaza Accord, ревальвация иены, частичная либерализация внешнеторговой и финансовой сфер, снижение процентных ставок для поддержания экономики.
✓ 1986–1990. Спекулятивный экономический бум, повышение цен на рынке ценных бумаг и недвижимости, «экономика мыльного пузыря».
✓ 1991–1994. Одновременные и резкие меры по охлаждению экономики: повышение процентных ставок, запрет кредитования спекулятивных сделок, введение налога на перепродажу недвижимости, и в результате – продолжительная депрессия, начало дефляции и попыток оздоровления за счет расширения госрасходов.
✓ 1994–2002. Чередование краткосрочных подъемов и спадов, дефляция, ухудшение состояния государственных финансов, начало радикального реформирования экономики.
✓ 2002–2007. Продолжительный экономический рост с низкими темпами, «сырьевая инфляция», расширение реформ в области трудового и акционерного законодательства.
Конец ознакомительного фрагмента.