Раздел 1
Этика в юридической деятельности: общие положения
Глава 1
Этика: понятие, предмет, место в системе юридического образования
Нравственное воспитание должно идти впереди профессионального.
Этика как наука о морали изучает закономерности возникновения, развития и функционирования морали, ее специфику и роль в обществе, систему нравственных ценностей и традиций, разрабатывает проблемы соотношения добра и зла, устанавливает критерии нравственной свободы и ответственности личности, определяет моральную ценность ее поступков, а также определяет место морали в системе общественных отношений, анализирует ее природу и внутреннюю структуру, изучает происхождение и историческое развитие нравственности.
В восточной и античной мысли этика была вначале слита воедино с философией и правом и имела характер преимущественно практического нравоучения, преподающего телесную и психическую «гигиену» жизни. Положения этики выводились непосредственно из природы мироздания, всего живого, что было связано с космологическим характером восточной и античной философии.
Термин «этика» – древнегреческого происхождения. Он берет начало от слова «этос» (ethos), означавшего в далекие времена местопребывание – человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В этом значении оно употреблялось еще Гомером. Позднее данное слово приобретает новый смысл – устойчивая природа какого-либо явления, в том числе характер, внутренний нрав живых существ. В данном значении оно широко используется в философии. Древнегреческий мыслитель Эмпедокл говорит об «этосе» первоэлементов. Гераклит говорит об «этосе» человека, имея в виду «образ жизни», «характер». Вместе с новым значением слово «этос» приобретает нормативный оттенок, обозначая такую устойчивую природу явления, которая выступает и в качестве образца.
Своим становлением этика как особая отрасль науки обязана Аристотелю, который, отталкиваясь от слова «этос» в значении характера, внутренней природы человека, его нрава, образовал прилагательное «этический» и впервые термин «этика» ввел в название своих работ: «Никомахова этика», «Большая этика», «Эвдемова этика». Этику он поместил между учением о душе (психологией) и учением о государстве (политикой). Цель этики по Аристотелю – формирование добродетельного гражданина государства. Центральным учением в его этике явилось учение о добродетелях, нравственных качествах личности: высшем благе, свободе воли, справедливости, основах нравственного поступка и источнике морали.
В современной науке под этикой понимается философское учение, объектом изучения которого является мораль как форма общественного сознания, как одна из важнейших сторон жизнедеятельности человека, специфическое явление общественной жизни.
Термин «мораль» – по содержанию, и по истории возникновения – латинский аналог термина «этика». В латинском языке есть слово mos (множественное число – mores), соответствующее древнегреческому этосу и обозначающее нрав, обычай, моду, устойчивый порядок. На его базе Цицерон с целью обогащения латинского языка и с прямой ссылкой на опыт Аристотеля образовал прилагательное моральный (moralis) для обозначения этики, назвав ее philosophia moralis. Уже позднее, предположительно в IV в. появляется слово мораль (moralitas) в качестве собирательной характеристики моральных проявлений. Множественное число от него – moralia – употреблялось как обозначение моральной философии, как науки, и ее предмета изучения.
В русском языке есть самобытный термин «нравственность», являющийся в целом эквивалентном греческого слова этика и латинского слова мораль. Насколько можно судить, своим смысловым наполнением он повторяет их историю. В словаре 1704 г. (словарь Ф.П. Поликарпова) есть слово «нрав», но нет еще слов «нравственный» и «нравственность». В словаре 1780 г. (словарь К. Нордстета) есть уже слово «нравственный», но нет слова «нравственность». И только в словаре 1793 г. (академический словарь) в добавление к двум вышеназванным появляется слово «нравственность». В современном русском языке все три термина – «этика», «мораль» и «нравственность» – содержательно перекрещиваются и в принципе являются взаимозаменяемыми.
Предметом этики является философский анализ природы, сущности, структуры и функций морали. За период своего развития предмет этики видоизменялся. Вначале он определялся как школа воспитания человека, «научения» его добродетели, рассматривался (и рассматривается религиозными идеологами) как призыв человека к исполнению божественных заветов, обеспечивающих бессмертие личности; характеризовался как учение о непререкаемом долге и способах его реализации. В последнее время предмт этики конкретизировался и представляет науку формирования «нового человека» – бескорыстного строителя абсолютно справедливого общественного порядка.
Задача этики – изучение, обобщение и систематизация принципов и норм морали, действующих в обществе, выработка моральных представлений, соответствующих историческому этапу развития общества, совершенствование человека.
Этика как наука развивается в двух направлениях.
Первое направление – это дальнейшая разработка теории природы и сущности морали, второе – совершенствование учения о том, какими принципами и нормами поведения обязан человек руководствоваться, как он должен поступать в той или иной жизненной ситуации.
В структуре этики, как науки, выделяют:
♦ нормативную этику, предметом изучения которой является моральный идеал человека, его ценности и требования к нему, особенности функционирования;
♦ социальную этику, изучающую нравственность социальной жизни общества в целом;
♦ индивидуальную этику, исследующую моральную жизнь конкретного индивидуума;
♦ профессиональную этику, как систему норм нравственного поведения человека какой-либо общественной, профессиональной группы (например, врачебная, военная, педагогическая, юридическая этика).
Общественное разделение труда привело к обособлению профессий, способствовало возникновению профессиональной этики. Она изучает те специфические этические отношения, которые складываются в определенной области труда, в процессе профессиональной служебной деятельности.
Исследователи этических проблем Гельвеций, Ф. Гегель, Н.Г Чернышевский, Г.В. Плеханов, К. С. Станиславский связывали этику с профессиональным совершенствованием человека. Главная социальная функция профессиональной этики (в том числе и в юридической деятельности) заключается в том, что она способствует успешному выполнению задач профессии, выступает как своеобразный инструмент воспитания высоких профессионально-нравственных качеств у представителя определенной специальности.
Профессиональная этика – это исторически сложившаяся совокупность нравственных норм, предписаний, кодексов, научных теорий о должном поведении представителя конкретной профессии, его нравственных качествах и профессиональных обязанностях.
В настоящее время определились профессиональные этики врача, учителя, спортсмена, офицера, в основном сложилась и вошла в жизнь юридическая этика (рис. 1.1).
Рис. 1.1. Место этики в системе наук
Юридическую этику следует рассматривать как один из видов профессиональной этики, в задачу которой входит применение общих норм морали, нравственности в специфических условиях деятельности судей, прокуроров, следователей, адвокатов, осуществление нравственных принципов и требований в расследовании и разрешении подведомственных суду уголовных дел.
Профессиональная этика юриста в широком смысле – это учение о нравственных началах труда и внеслужебного поведения и в узком смысле – совокупность требований, регулирующих отношение юриста к своим обязанностям, разработанных в различных кодексах, процессуальных нормах, в правилах и положениях о прохождении службы в органах прокуратуры, органах внутренних дел и изложенных в присягах судебных, прокурорско-следственных, государственно-нотариальных работников и в других документах.
Определяя место юридической этики среди общей этики, следует исходить из двух направлений исследования этики: 1)теоретического – логического обобщения закономерностей, включающего изучение истории морали, классификацию этических учений и т. д.; 2) прикладного – изучающего моральные нормы поведения в конкретных жизненных ситуациях. Прикладная этика в свою очередь делится (рис. 1.2):
♦ нормативную, включающую внутреннюю нормативную этику (исследующую понятия добра, справедливости, долга, совести и т. д.) и внешнюю этику (изучающую специальные стороны проявления личности как общие закономерности поведения человека);
Рис. 1.2. Место юридической этики в системе этики
♦ ситуативную, включающую совокупность норм поведения человека в различных массовых ситуациях общественной жизни (например, в политике – участие в партиях, предвыборных кампаниях и т. д.), а также совокупность норм, регламентирующих поведение человека в личных, интимных ситуациях;
♦ профессиональную этику, основывающуюся на деонтологии (должном поведении) в зависимости от профессии человека (различают медицинскую этику, инженерную, педагогическую, научную, театральную, юридическую и т. д.)[7].
В профессиональной этике, в зависимости от занимаемой должности, можно выделить этику отношений по вертикали – руководителя и подчиненного и по горизонтали – этику сотрудников конкретных специальностей одной профессии. В юридической этике в качестве отраслевых можно выделить этику следователя, прокурора, судьи, адвоката, нотариуса, юрисконсульта и т. д.
Юридическая этика входит в блок гуманитарных дисциплин и базируется на данных философии, истории, психологии, логики, социологии, педагогики, риторики, эстетики, этики, этикета (как установленного порядка поведения) и использует для изложения материала понятийный аппарат юриспруденции.
Каждая профессия и специальность имеют свои особенности. Профессиограмма (описание профессий) юридических специальностей характеризуется познавательным, коммуникативным, организаторским, воспитательным и удостоверительным аспектами. Поэтому от служителей юридической профессии требуется широкое общее образование, интеллект, культура, высокие нравственные качества и профессиональное мастерство. А.Ф. Кони подчеркивал, что юрист должен быть человеком, у которого общее образование, нравственное образование идет впереди специального, так как юрист постоянно находится в общении с людьми, решает их правоотношения. И поэтому юристу важно обладать такими нравственными качествами, которые обеспечивали бы ему наиболее эффективное выполнение профессиональных обязанностей.
Алексеев, С.С. Философия права / С.С. Алексеев. М., 1997.
Букреев, В.И. Этика права: От истоков этики и права к мировоззрению / В.И. Букреев, И.Н. Римская. М., 2000.
Веленто, И.И. Юридичская этика: Тексты лекций / И.И. Веленто, Г.Г. Шиханцов. Гродно, 2002.
Вишневский, А.Ф. Общая теория государства и права / А.Ф. Вишневский. Минск, 1990.
Глазырин, Ф.В. Существует ли профессиональная этика юриста? / Ф.В. Глазырин // Южно-уральские чтения: Сборник материалов международной научно-практической конференции. Выпуск 11 / под ред. И.А. Макаренко. Уфа, 2003. С. 3–13.
Гусейнов, А.А. Великие моралисты / А.А. Гусейнов. М., 1995.
Гусейнов, А.А. Этика / А.А Гусейнов, Р.Г. Апресян. М., 1998.
Зеленкова, И.Л. Основы этики / И.Л. Зеленкова. Минск, 1998.
Зеленкова, И.Л. Прикладная этика / И.Л. Зеленкова. Минск, 2002.
Кобликов, А.С. Юридическая этика / А.С. Кобликов. М., 1999.
Лаптенок, С.Д. Этика и этикет / С.Д. Лаптенок. Минск, 1998.
Новейший философский словарь / сост. А.А. Грищанов. Минск, 1998.
Этика / под ред. Т.В. Мишаткиной, Я.С. Яскевич. Минск, 2002.
Этика: словарь афоризмов и изречений. М., 1995.
Глава 2
Из истории юридической этики
Без изучения прошлого и современного мы не можем представить будущего.
История этики в Европе берет свое начало с эпохи принятия христианства. На белорусской земле в X – начале XIII в. жили и работали выдающиеся деятели культуры, имена которых известны всему миру и которые явились основоположниками этики среди восточных славян.
Кирилл Туровский (ок. 1130-х – не позднее 1182) был высокообразованным человеком, блестящим литератором, эрудитом, выдающимся религиозно-политическим деятелем и воспитателем. Современник назвал его «златоустом, больше всех на Руси воссиявшим». Не менее значительной личностью в нравственной жизни Беларуси этого времени была Ефросинья (Предслава) Полоцкая (ок. 1104–1167 или 1173), которая внесла большой вклад в развитие культуры. Ефросинья Полоцкая была незаурядной представительницей культурно-просветительского движения не только в Полоцком княжестве, но и во всем православном мире.
Золотыми буквами вписано в историю белорусской культуры имя Франциска Скорины (ок. 1490 – ок. 1551) – белорусского первопечатника, просветителя и гуманиста. Ф. Скорина принимал участие в подготовке Статута Великого княжества Литовского 1529 г. и был первым белорусским ученым, начавшим разработку нравственно-правовых норм. В своих высказываниях о праве он выдвигал идею создания народом права в каждом государстве. Он считал, что необходимо добиваться, чтобы право в целом и каждый закон в отдельности были добропорядочными, справедливыми, могущественными, полезными, изданными в соответствии с обычаями данной земли, в духе времени, не имели двусмысленного значения и были направлены на достижение общего блага, а не к выгоде отдельных лиц[8]. (Здесь мы еще раз видим, что в основе правовых норм лежат прежде всего нормы морали.)
Гуманистическо-просветительские идеи Скорины дополнили и развили такие прогрессивные деятели Беларуси того времени, как Николай Гусовский (ок. 1470–1533), прославившийся «Песней о Зубре», Сымон Будный (ок. 1530–1593), впервые издавший на белорусском языке книги: «Катехизис» (1562), «Об оправдании грешного человека перед Богом» (1562), «Про светскую власть» (1583), «Новый Завет» (1574), выдвигающие идею нравственной основы всех поступков человека.
На становление и развитие нравственности положительное влияние оказали открытие школы при Полоцком монастыре, Слуцкий компендиум и Пинский коллегиум, где наряду с логикой, схоластикой и другими предметами преподавалась этика.
Заметный след в юридической этике того периода оставили белорусские юристы Михаил Литвинов и Лев Сапега. Образцом парламентской речи в Сейме является выступление Сапеги в защиту «Статута Великого княжества Литовского 1588 г.». Под его руководством была подготовлена третья редакция Статута, провозглашавшего нравственные принципы правосудия.
В Статутах Великого княжества Литовского 1566, 1588 годов наряду с другими положениями были сформулированы правила адвокатской этики.
Выдающимися личностями в юриспруденции были юристы-белорусы Е. Хрептович, И. Данилович, К. Калиновский, В. Спасович, Ф. Богушевич и другие, провозглашавшие нравственные нормы в юриспруденции и в практической судебной деятельности.
Судебные реформы с 1864 г. стимулировали развитие нравственных основ судопроизводства. С введением суда присяжных, основанного на принципах состязательности и гласности, появилась целая плеяда русских юристов. И первым среди них следует назвать Анатолия Федоровича Кони.
А.Ф. Кони (1844–1927) – выпускник юридического факультета МГУ, доктор права, общественный деятель и литератор, почетный член Московского университета, почетный академик Петербургской Академии наук, член Государственного Совета и Законодательных комиссий, председатель Петербургского юридического общества, профессор Петербургского университета, почетный академик изящной словесности.
Деятельность А.Ф. Кони носила прогрессивный, гуманистический характер. Он был сторонником демократических принципов судопроизводства, установленных судебной реформой 1864 г. Талант А.Ф. Кони многогранен, его научные интересы разно сторонни. Большой вклад он внес в область уголовного права, уголовного процесса и судоустройства. Среди получивших всеобщее признание криминалистов дореволюционной России его имя занимает одно из первых мест. Он брался только за те судебные дела, которые отвечали его высоким нравственным принципам. Об этом, например, свидетельствует знаменитое дело Веры Засулич.
А.Ф. Кони по праву считается основателем юридической этики – профессиональной науки юристов о нравственных основах осуществления правосудия. Его взгляды на роль юридической этики изложены в работе «Нравственные начала в уголовном процессе (общие черты судебной этики)», написанной им в 1901 г.
Придавая большое значение этическим проблемам в уголовном процессе, А.Ф. Кони в течение ряда лет разрабатывал курс «Общие черты судебной этики» и предлагал его ввести на юридическом факультете наряду с преподаванием психологии и психопатологии, надеясь, что «зрелый судебный деятель, в минуту колебаний пред тем, какого образа действий надо держаться в том или другом вопросе, вспомнит нравственные указания, слышанные им с кафедры, и, устыдясь ржавчины незаметно подкравшейся рутины, воспрянет духом – преподавание судебной этики найдет свое житейское оправдание».
28 февраля 1901 г. А.Ф. Кони в письме к Л.Н. Толстому обращается со следующей просьбой: «Я писал Вам о моем намерении читать лекции об этике в применении к судебной деятельности. Очень хотел бы знать, при случае, Ваше мнение». А осенью этого же года в письме к литературоведу А.А. Чичериной он сообщает: «Мне предложена – с любезною настойчивостью – кафедра в Лицее, который совсем преобразуется по образу старого царскосельского. Читать надо судопроизводство, в которое входит излюбленная мною судебная этика. Я принял предложение и теперь сижу за работой, не разгибаясь». 27 ноября этого же года А.Ф. Кони сообщает Л.Н. Толстому: «Здоровье мое неважно, но я не замечаю его состояния, с горячностью отдавшись педагогическим занятиям, читаю лекции в Лицее, в которые стараюсь вносить значительный этический элемент».
Курс уголовного судопроизводства в Александровском лицее А.Ф. Кони начал вступительной лекцией «Нравственные начала в уголовном процессе». В разделе о судебной этике А.Ф. Кони излагал обширный круг вопросов: этические элементы в других отраслях знаний – экономике, медицине, финансах, в свободном творчестве – литературе, искусстве; будущие задачи уголовного процесса; цели и назначение уголовного наказания; отрицание судебной деятельности; уголовная антропология; психиатрическая экспертиза; психология; неврастения; суд как центр тяжести организации уголовного правосудия; судейское убеждение, его исторические стадии, его необходимые свойства, судебные ошибки, правила поведения суда, их нравственные основания.
В предисловии к сборнику судебных речей А.Ф. Кони обосновывает необходимость курса судебной этики: «Изучение и преподавание этических начал в деле уголовного правосудия представляется мне имеющим серьезное значение. Это значение постоянно увеличивается ввиду некоторых практических явлений судебной жизни, подчас знаменующих собой забвение тех нравственных начал, которыми проникнуты процессуальные институты, путем долгой эволюции освободившиеся от формальных требований и от бездушного их выполнения. Намерение мое прочитать осенью 1902 года ряд публичных лекций «о нравственных началах в уголовном процессе» не осуществилось, но я не теряю надежды приготовить для печати подробное исследование по судебной этике, поместить в него результаты «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет», вынесенные мною из почти сорокалетней деятельности на судебном поприще. Заранее радостно приветствую и того, кто с любовью и с верою в успех предпримет беседы с молодым поколением о нравственных началах, столь неразрывно связанных с истинным правосудием»[9].
По мнению А.Ф. Кони, чтение подобного курса должно способствовать нравственному совершенствованию будущих юристов. О том, какое большое значение он придавал идее нравственного воспитания, свидетельствуют его слова, ставшие афористическими: нравственное воспитание должно идти впереди профессионального. Чтобы быть уверенным в своих начинаниях и желая услышать мнение авторитетного для него человека – Л.Н. Толстого, А.Ф. Кони, напечатав «Общие основания судебной этики», послал ему отдельный оттиск. «Судебную этику я прочел, – писал Л.Н. Толстой А.Ф. Кони в 1904 г., – и думаю, что эти мысли, исходящие от такого авторитетного человека, как Вы, должны принести пользу судейской молодежи».
На пути к чтению самостоятельного курса судебной этики А.Ф. Кони встретил трудности вследствие противодействия со стороны официальных лиц Муравьева и Плеве, курировавших царскую юстицию, а также недоброжелательной реакции некоторых слушателей, что вызывало у А.Ф. Кони уныние и утрату веры в необходимость своего начинания. Так, в письме к А.Э. Капнист он отмечал: «Я обитаю на берегах Балтики и много работаю над своей «Судебной этикой». Только ли придется ее читать – и кому?» Несмотря на неудачи с организацией чтения этого курса, А.Ф. Кони продолжает над ним работать и в письме к Л.Н. Толстому 7 февраля 1909 г. пишет: «Работа растет с каждым днем, а силы слабеют. Начал чтение лекции в Лицее (я читаю судебную этику), стараюсь внушить молодым людям гуманность и уважение к человеческому достоинству». Только в мае 1913 г. А.Ф. Кони смог прочитать цикл открытых публичных лекций в отделении общественных наук Петербургского общенародного университета. Этот цикл состоял из восьми лекций: 1) Введение. 2) Характеристика судебной этики. 3) Нравственные элементы в Уставе уголовного судопроизводства. 4) Свидетельские показания. 5) Состязательное начало процесса. 6) Адвокатура. 7) Суд присяжных. 8) Судебные прения. Но осуществить свою заветную мечту – издать специальный курс этики – А.Ф. Кони при жизни так и не удалось[10].
«А.Ф. Кони по праву считается основателем судебной этики, – писал в 60-х гг. прошедшего столетия профессор юридического факультета МГУ И.Д. Перлов, – науки, не занявшей еще до сих пор заслуженного ею места».
В отправлении судейства центральное место занимает личность судьи. Поэтому А.Ф. Кони считал, что судебная этика своим предметом имеет «не только свойства и условия этой деятельности, но и поведение судьи по отношению к лицам, с которыми он приходит в соприкосновение вследствие своей деятельности». «Судебный деятель, – утверждал А.Ф. Кони, – всем своим образом действий относительно людей, к деяниям которых он призван приложить свой ум, труд и власть, должен стремиться к осуществлению нравственного закона». Внутреннее убеждение судьи, судейская независимость, принцип несменяемости, влияние общественного мнения на судейское решение, идея законности – вопросы, относящиеся, по мнению А.Ф. Кони, к предмету судебной этики.
К этическим проблемам А.Ф. Кони относил также: право близких родственников и супруга обвиняемого устраниться от дачи показаний о нем; недопущение к свидетельству защитника в отношении признания, сделанного ему обвиняемым во время производства по делу; право обвиняемого на молчание и недопустимость принять это молчание за признание им своей вины; переоценку судьей доказательственного значения признания обвиняемым своей вины. А.Ф. Кони рекомендовал судьям относиться с уважением к науке и ее представителям на суде, выступающим в качестве экспертов, не допуская как «рабского преклонения перед авторитетом, так и вредного самомнения». Всей своей деятельностью А.Ф. Кони стремился сам и призывал своих коллег при осуществлении правосудия «вносить вкус, чувство меры и такт, ибо суд есть не только судилище, но и школа».
Требованиям нравственности должна отвечать не только деятельность судьи, но и «его ближайших помощников» в исследовании истины – обвинителя и защитника. Он часто называл прокурора – государственного обвинителя «публично говорящим судьей». Эти слова А.Ф. Кони стали крылатыми, они свидетельствуют об объективности и беспристрастности – этических качествах, которым должен отвечать каждый прокурор. Он подчеркивал прежде всего нравственные обязанности прокурора-обвинителя, призванного с одинаковой чуткостью и усердием ограждать «интересы общества и человеческое достоинство личности». «Мерилом дозволенности приемов судоповедения, – писал А.Ф. Кони, – должно служить то соображение, что цель не может оправдывать средства и что высокая задача правосудного ограждения общества и вместе защиты личности от несправедливого обвинения должна быть достигаема способами, не идущими вразрез с нравственным чувством». Он подчеркивал, что подлинный гуманизм в уголовном судопроизводстве достигается не в результате «всепрощения» и оправдания виновных, а в результате назначения справедливого наказания и надлежащего его исполнения.
В условиях современной судебной реформы, ввода в действие нового уголовно-процессуального законодательства, в результате которого усилена роль защиты, своевременно звучит требование А.Ф. Кони об этическом отношении прокурора к своему процессуальному противнику – защитнику. Он выступал против каких бы то ни было выпадов и личных оскорблений в адрес защитника, против обобщения отдельных недостатков адвокатуры и огульного охаивания ее деятельности. «Было бы, однако, в высшей степени несправедливо, – писал А.Ф. Кони, – обобщать эти случаи и поддерживать на основании такого обобщения неблагоприятный и нередко даже враждебный взгляд на такую необходимую жизненную принадлежность состязательного процесса, как защита».
Нравственные требования предъявлял А.Ф. Кони и к адвокату: «Он должен являться лишь правозаступником и действовать только на суде или на предварительном следствии, там, где это допускается. Он не слуга своего клиента и не пособник ему в стремлении уйти от заслуженной кары правосудия. Он друг, он советник человека, который, по его искреннему убеждению, не виновен вовсе или вовсе не так и не в том виновен, как и в чем его обвиняют. Не будучи слугою клиента, он, однако, в своем общественном служении слуга государства, и может быть назначен на защиту такого обвиняемого, в помощь которому по собственному желанию он бы не пришел. И в этом случае его роль почтенна, ибо нет такого падшего и преступного человека, в котором безвозвратно был бы затемнен человеческий образ и по отношению к которому не было бы места слову снисхождения. Говоря, при наличности доказанного преступления, о снисхождении, защитник исполняет свою обязанность – свою обидную обязанность – вызывать наряду со строгим голосом правосудия, карающего преступное дело, кроткие звуки милости к человеку, иногда глубоко несчастному».
Особого этического внимания требовал А.Ф. Кони по отношению к потерпевшему, «оскорбленному в своих лучших чувствах и своих законных правах». И в нашем действующем законодательстве на фоне прав обвиняемого и заботы о том, чтобы не был он ненароком обижен, остается забытым потерпевший, уже наказанный физически, материально и морально.
Уважительного отношения требовал А.Ф. Кони и к личности «не затронувшего лично делом свидетеля». «Они несут случайную повинность, всегда более или менее тягостную; большинство из них теряется в необычайной, торжественной обстановке суда; стороны – обвинитель и защитник – склонны всегда к бесцеремонному отношению к свидетелю, к предложению ему ненужных, щекотливых и обидных не по форме, а по своему косвенному смыслу вопросов. Одни свидетели, под влиянием этого, раздражаются и, чувствуя, что их ловят на словах, становятся грубы и принимают вызывающий тон, большинство же теряются и нравственно страдают».
Как прекрасный судебный оратор А.Ф. Кони понимал, какое большое этическое значение имеют судебные прения. «Можно и даже должно говорить об этической подкладке судебного красноречия… Все главные приемы судоговорения следовало бы подвергнуть своего рода критическому пересмотру с точки зрения нравственной дозволенности их».
А.Ф. Кони, рассматривая судебную этику «как учение о приложении общих понятий о нравственности к той или другой отрасли специальной судебной деятельности», подчеркивал, что «этические правила существуют и в других отраслях права, и в других учреждениях и областях общественной жизни», например, в законодательной деятельности, трудовом и финансовом праве, в деятельности «тюремного дела и общественного благоустройства и безопасности». Особенно богата этическими вопросами, писал А.Ф. Кони, область медицины и подчеркивал «всю важность этой отрасли профессиональной этики». Этическими требованиями, по его мнению, должна быть проникнута «область свободного творчества – искусство, литература и сцена».
Таким образом, А.Ф. Кони дал определение судебной этики, заложил ее основы и предмет: нравственные начала судебной деятельности и этические требования к ее участникам. К сожалению, замыслу А.Ф. Кони не суждено было сбыться. Только в наши дни в перечень учебных дисциплин, изучаемых в юридических учебных заведениях, была включена этика.
В Москве, на Воробьевых горах, рядом с высотным зданием МГУ, у гуманитарного корпуса, где находится юридический факультет, установлен единственный бронзовый монумент за все времена русскому юристу – Анатолию Федоровичу Кони – выдающемуся деятелю дореволюционного суда, ученому-юристу, блистательному судебному оратору и талантливому писателю, основоположнику юридической этики.
Вопросы истории этической мысли в преподавании этики. М., 1991.
Горелов, А.А. Учебное пособие по истории этики для школ / А.А. Горелов. М., 1992.
Гусейнов, А.А. Великие моралисты / А.А. Гусейнов. М., 1995.
Иванов, В.Г. История этики средних веков / В.Г. Иванов. Л., 1984.
Иванов, В.Г. История этики древнего мира / В.Г Иванов. Л., 1998.
История политических и правовых учений / под ред. В.С. Нерсесянц. М., 1996.
Кони, А.Ф. Собрание сочинений: в 8 т. М., 1967. Т. 4.
Ляховецкий, Д. Характеристика известных русских судебных ораторов / Д. Ляховецкий. СПб., 1902.
Покровский, И.А. История римского права / И.А. Покровский. Петроград, 1917.
Семитко, А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс / А.П. Семитко. Екатеринбург, 1996.
Смолярчук, В.И. Анатолий Федорович Кони (1844–1927) / В.И. Смолярчук. М., 1981.
Смолярчук, В.И. Адвокат Федор Плевако: очерк о жизни и деятельности адвоката Ф.Н. Плевако / В.И. Смолярчук. Челябинск, 1989.
Смолярчук, В.И. Гиганты и чародеи слова (русские судебные ораторы второй половины XIX – начала XX века) / В.И. Смолярчук. М., 1984.
Тимофеев, А.Г Судебное красноречие в России / А.Г. Тимофеев. СПб., 1900.
Глава 3
Основные этические категории в юридической деятельности
Если цепь златая, унизанная жемчугом и драгоценными камнями, приятна для очей, на нее взирающих, тем более приятны красоты духовные.
Категориями этики принято называть высшие моральные ценности, в обобщенной форме отражающие нравственные требования людей друг к другу и к окружающему миру. В истории этической мысли в зависимости от понимания природы нравственности менялось конкретное содержание категорий этики, их форма и место каждой из них в общей системе понятий.
Этические категории, в отличие от категорий других наук, характеризуются следующими особенностями:
♦ областью исследования: область исследования нравственных категорий – поведение людей и отношения людей между собой (о морали можно говорить только в том случае, если в наличии есть два человека), а также отношением людей к социуму, государству, своей семье;
♦ превращением категорий нравственности в регулятор общественных отношений с позиции сущего и должного;
♦ действием категорий не на принуждении, а на силе общественного мнения. «Некоторые неписанные законы тверже всех писанных», – утверждал римский мыслитель Сенека;
♦ аксиологическим характером категорий – оценкой явлений с позиций добра и зла, добра и долга, добродетели и совести;
♦ преобладанием эмоционального аспекта в характеристике отношений между людьми[11].
Этические категории многочисленны и разнообразны. И классифицировать их можно по различным основаниям. Так, Эпикур в основу деления положил категорию счастья, Аристотель – категорию блага, Кант – категорию долга.
Основными категориями в истории этики обычно считаются понятия добра и долга, понятия добродетели, совести и некоторые другие. Если в основу деления положить признак общепризнанности, то наиболее важными в теоретическом и практическом отношении этическими категориями будут добро и зло, свобода и справедливость, долг, совесть, ответственность, достоинство и честь, гуманизм. К категориям этики относят также смысл жизни, счастье, и др.[12]
Рассмотрим основные этические категории: добро и зло, свобода и ответственность, справедливость, долг и совесть, честь и достоинство.
Добро и зло – антиподы, являющиеся нормативно-оценочными категориями сознания, в предельно-обобщенной форме обозначающие, с одной стороны, должное и нравственно-положительное благо, а с другой – нравственно-отрицательное и предосудительное в поступках и мотивах людей, в явлениях социальной действительности.
В истории этики, начиная с древности, в интерпретации добра и зла сталкивались материалистические и идеалистические тенденции. Первая связывала эти понятия с человеческими тенденциями и интересами, с законами природы или фактическими желаниями и устремлениями людей, с наслаждением и страданием, счастьем и несчастьем человека, с реальным социальным значением действий индивидов для совместной жизни. Вторая же выводила понятия добра и зла из божественного веления или разума, из некоторых потусторонних идей, в результате чего конфликту между добром и злом придавался смысл обязательной борьбы двух извечных начал в мире. Иногда содержание данных понятий сводилось к выражению субъективных пожеланий, склонностей, симпатий и антипатий человека.
В словаре русского языка, как утверждают лингвисты, насчитывается около 200 положительных эпитетов, которые характеризуют сущность человека. Ту или иную их комбинацию можно отнести к определенной категории этики. Человека доброго можно охарактеризовать такими положительными эпитетами, как благонадежный, щедрый, уравновешенный, спокойный, предсказуемый и т. д., а противоположными отрицательными качествами будут завистливый, лицемерный, непостоянный, надменный и т. д.
Определение добра и зла мы находим у великих писателей прошлого:
«Добро есть вечная, высшая цель нашей жизни. Как бы мы ни понимали добро, жизнь наша есть не что иное, как стремление к добру.»
«Доброта – это единственное одеяние, которое никогда не ветшает.»
«Доброта и скромность – вот два качества, которые никогда не должны утомлять человека.»
«Когда творишь добро, сам испытываешь некое радостное удовлетворение и законную гордость, сопутствующую чистой совести.»
Наличие зла среди людей в истории этики объясняется по-разному. В религиозных учениях зло – фатальная неизбежность человеческого существования. Иммануил Кант считал зло необходимым следствием чувственной природы человека. Французские просветители объясняли зло как результат непонимания человеком своей подлинной природы. Марксисты связывали зло с антагонистическим устройством общества[13].
Зло друг другу люди причиняют не столько действиями, сколько словом. И как важно бывает для общего блага вовремя промолчать, не сказать ничего лишнего. В этой связи французский философ Ф. Ламенне писал: «Мы недостаточно представляем все то зло, какое мы способны причинить себе и другим одним-единственным словом; это зло почти всегда неисправимо». Следует руководствоваться мудрым советом Эзопа: «Велико ли, мало ли зло, его не надо делать». Знаменитый педагог нашего времени В.А. Сухомлинский, вторя Эзопу, писал: «Береги, щади неприкосновенность, уязвимость, ранимость другого человека. Не причиняй людям зла, обиды, боли, тревог и беспокойства».
Следует иметь в виду, что человек, совершивший зло, наказывает сам себя на всю жизнь. «Дурной поступок, – писал Ж.-Ж. Руссо, – мучает нас не тогда, когда он только что совершен, а когда, спустя долгое время, вспоминаешь его, потому что память о нем не угасает».
Правильное понимание этических категорий добра и зла имеет исключительное значение для юридической деятельности, имеющей своим объектом исследования преступления – наиболее острую форму зла, и наказание как сатисфакцию за совершенное зло.
Свобода – это возможность человека действовать самостоятельно в соответствии со своими интересами и целями, выбирать свою линию поведения сообразно желаниям и обстоятельствам объективной необходимости.
Абсолютной, абстрактной свободы не существует. Свобода всегда конкретна и относительна, так как поведение человека детерминировано условиями жизни, в которых он находится. «Свобода – это не праздность, – утверждал французский писатель и публицист Ж. Лабрюйер, – а возможность свободно располагать своим временем и выбирать себе род деятельности». В зависимости от объективных условий и конкретных обстоятельств люди могут обладать свободой или же быть лишены ее: они могут обладать свободой в одних сферах деятельности и быть лишены ее в других; наконец, и степень свободы может быть весьма различной – от свободы выбора целей через свободу в выборе средств до свободы приспособления к действительности[14].
Нравственная свобода, под которой понимается превращение моральных требований во внутренние потребности, в убеждения человека, не является полной, если она не включает самопринуждения, самодисциплины. Человек нравственно свободен в том случае, когда его внутренние потребности сливаются с моральными требованиями общества. Нравственная свобода – это умение делать осознанный моральный выбор действий и поступков, давать им нравственную оценку, предвидеть их последствия и осуществлять разумный контроль над своим поведением, чувствами, страстями, желаниями[15].
Когда внешняя нравственная необходимость превращается во внутреннюю, субъективную необходимость, а подчинение нравственному предписанию – в добровольное следование совести, когда выполнение правил внешнего поведения преобразуется в творческое осуществление моральных принципов на основе личного решения, тогда человек становится способным самостоятельно – свободно, без внешнего принуждения совершать поступки, наиболее целесообразные и для него самого, и для общества.
Иногда под свободой понимается все то, что не запрещено. Но это не означает, что остальная область возможного, все то, что находится по ту сторону запрета, – это область правоотношений, пока еще не регулируемая нормами права или морали. Лозунг М.С. Горбачева, юриста по образованию, что все, что не запрещено – то разрешено, в правовом отношении является неверным. Эта посылка может быть применена лишь в экономике, и то до предела разумного риска. «Свобода есть право делать все, что дозволено законом», – сказал Ш. Монтескье. Эту же мысль подтвердил и Вольтер: «Свобода состоит в том, чтобы быть в зависимости только от законов». Итак, чтобы стать свободным, нужно подчиняться законам.
Каждый человек, совершая тот или иной поступок, делает моральный выбор между добром и злом, между нравственным и безнравственным. И так как выбор зависит от самого человека, он ответствен за свои поступки. «Свобода означает ответственность», – утверждал Б. Шоу. Ответственность – обратная сторона свободы. Под ответственностью понимается характер взаимоотношений между личностью, с одной стороны, и коллективом, обществом – с другой, при сознательном осуществлении предъявляемых к ним взаимных требований. Проблема ответственности – это вопрос о реальной нравственной свободе человека.
Ответственность у человека формируется под воздействием внешних требований, которые к нему предъявляет общество. Их принятие личностью становится внутренней потребностью ответственного поведения. Становление личности предполагает воспитание у нее чувства ответственности, которая затем проявляется как черта характера человека. Чувство ответственности, или, как писал один из основоположников научной организации труда П.М. Керженцев, «любовь к ответственности» – это желание взять на свои плечи самую трудную задачу с самой тяжелой ответственностью. Чувство ответственности – это не принудительный фактор, а глубокая внутренняя необходимость повседневной деятельности. Без готовности взять на себя всю полноту ответственности, без решительности в действиях по использованию всей полноты власти юристу невозможно проявить инициативу, сметку и оперативность в борьбе с преступностью.
Ответственность может быть моральной и правовой. Последняя в свою очередь делится на уголовную, административную, дисциплинарную и материальную. В зависимости от субъекта действий ответственность может быть индивидуальной и коллективной. Мера ответственности зависит от полномочий и реальных возможностей индивидов: чем выше общественное положение – тем строже мера ответственности. При решении вопроса об ответственности личности учитывается ее возможность выполнять предписываемые ей требования, в какой мере эти требования поняты и истолкованы, как далеко простираются границы ответственности, должен ли человек отвечать за достижение требуемого результата и за те последствия своих действий, на которые оказывают влияние внешние обстоятельства, и мог ли он предвидеть эти последствия.
Ответственность неразрывно связана с дисциплиной.
Дисциплина – это определенный порядок поведения людей, отвечающий сложившимся в обществе нормам права и морали или требованиям коллективной организации. Дисциплина является необходимым условием нормального существования общества. Благодаря дисциплине поведение людей принимает упорядоченный характер, что обеспечивает коллективную деятельность и функционирование социальных организаций. В обществе всегда существует общеобязательная дисциплина и дисциплина обязательная только для членов определенной организации (трудовая, воинская и т. д.).
Различают внутреннюю дисциплину, или самодисциплину, дисциплину из соображений выгоды и дисциплину по принуждению. Внутренняя дисциплина предполагает глубокое усвоение членами общества норм, регулирующих поведение людей. Такая дисциплина поддерживается без внешних санкций и принудительных мер. Дисциплинированный человек испытывает внутреннюю потребность следовать принятым нормам поведения и в случае их несоблюдения испытывает угрызения совести, чувство вины и т. д.
В отличие от внутренней дисциплины, дисциплина из соображения выгоды и дисциплина по принуждению опираются на внешние санкции – положительные или отрицательные. В конечном счете дисциплина определяется степенью совпадения личных интересов членов общества, их потребностей и выполняемых ими социально обусловленных норм поведения. Если эти нормы не становятся внутренними пружинами действий индивидов, возникают разного рода отклонения в поведении, которые либо регулируются с помощью механизмов социального контроля либо могут привести к изменениям и ломке существующих норм. Однако общественно вредной может оказаться и чрезмерно жесткая дисциплина, так как в этих условиях члены общества лишаются творческой инициативы, а общественная система утрачивает необходимую гибкость[16].
Справедливость – категория морально-политическая и правовая. Аристотель различал справедливость уравнительную (справедливость равенства) и распределительную (справедливость пропорциональности).
Справедливость в этике – категория, означающая такое положение вещей, которое рассматривается как должное, отвечающее требованию соответствия между практической ролью различных индивидов (социальных групп) в жизни общества и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами людей и их общественным признанием[17].
«Справедливость, – утверждал Цицерон, – заключается в том, чтобы воздать каждому свое». «Справедливость – это мерка, – сказал Я. Колас, – которой нужно отмерять людям, как они того заслужили».
Справедливость характеризуется соотношением распределения благ между людьми, которое определяется их ролью в жизни общества, их социальным положением, их вкладом в общественное благо. Справедливость требует, чтобы никто не обогащался незаконно в ущерб другому лицу.
Несправедливость – антипод справедливости. По мнению Цицерона, «несправедливость достигается двумя способами: или насилием, или обманом». При несправедливости человек унижен, его права нарушены, между людьми нет равенства, а блага распределяются непропорционально заслугам и труду. Чтобы достичь равновесия в справедливости, требуется сила государственной власти. «Справедливость без силы, – писал французский ученый Б. Паскаль, – одна немощь, сила без справедливости – тиранична. Надо, стало быть, согласовать справедливость с силой и для этого достигнуть, чтобы то, что справедливо, было сильно, а то, что сильно, было справедливо». Справедливость должна быть сильной, а сила должна быть справедливой.
Категория справедливости для юриста – специфически правовая[18]. Справедливость главенствует в профессиональной деятельности юристов. Само понятие «юстиция» по латыни означает справедливость (justitia). Юрист, таким образом, «представитель справедливости», а идея справедливости, требование справедливости пронизывают законодательство современного демократического общества[19]. Требование справедливости заложено в основных международных документах – Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, в Основном Законе государства – Конституции Республики Беларусь и подзаконных нормативных документах – уголовном и уголовно-процессуальном кодексах, используются при реализации любой правовой нормы на всех стадиях правоохранительной и правоприменительной практики.
Правовой принцип справедливости является условием построения правового государства, закреплен во всех отраслях права и выступает как моральное качество правовых норм и правовых отношений, как критерий оценки и как нормативное требование, а также как принцип профессиональной морали юриста и как его моральные качества[20].
Справедливость как категория тесно связана с понятиями равенства, законности, правдивости, честности. Поэтому, перефразируя известное изречение римского философа Квинтилиана, можно сказать: правда, законность, равенство, честность, добродетель – все это может быть объединено в понятии «справедливость».
Долг как категория этики – это отношение личности к обществу, другим людям, которое выражается в нравственной обязанности выполнять круг определенных действий по отношению к ним в конкретных условиях.
В этике моральный долг рассматривается как конкретизация общих требований морали, имеющих историческое происхождение, применительно к возникшим обстоятельствам, положению, способностям и возможностям человека, которые определяют условия и меру его личной ответственности и составляют содержание его мотивов и совести. В долге, таким образом, выражается нравственная специфика социально-идейной позиции личности по отношению к создавшейся общественной ситуации, конфликту и расстановке общественных сил. Таким образом, долг – это нравственные личные обязательства конкретного лица, взятые на себя добровольно на основании признанных им нравственных позиций. Это личная задача конкретного лица в конкретной ситуации (А. С. Кобликов).
Долг принято делить на социальный (гражданский, патриотический, воинский), профессиональный (врача, юриста, педагога) и личный (родительский, супружеский, сыновий и т. д.)[21].
Из представления о должном складываются нравственные требования, представление о том, какие поступки люди должны совершать. Применительно к человеку эти требования выступают как его обязанности; последние в обобщенной форме правил, равно распространяющихся на всех, формулируются в моральных нормах, заповедях. Все эти этические категории являются предметом изучения особого раздела этики – деонтологии[22].
Долг юриста – это высокая и почетная обязанность, вытекающая из объективных потребностей защиты личности, общества и государства, освещенная государственно-правовыми требованиями и внутренними нравственными побуждениями. У юриста профессия необычная, на что указывал еще И.Т. Посошков, юрист, писавший в середине XVIII в.: «Я по своему мнению судное дело и управление судейское вельми поставлю высоко, паче всех художеств, на свете сущих»[23]. Юрист находится на ответственном участке наступления на преступность, а это ко многому обязывает. Одного лишь профессионального мастерства, не одухотворенного высокой нравственностью, явно недостаточно для выполнения долга перед народом и государством.
Долг неразрывен с совестью. Совесть – категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков. Совесть – одно из выражений нравственного самосознания личности. «Закон, живущий в нас, – писал И. Кант, – называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону».
Во многих европейских языках слово «совесть» этимологически значит «совместное знание», в русском языке оно происходит от слов «себя ведать» – «знать». Совесть – это субъективное осознание личностью своего долга и ответственности перед обществом. Но форма этого осознания такова, что они выступают как долг и ответственность человека перед самим собой. Руководствуясь личной совестью, человек судит свои поступки как бы от своего собственного имени. Поэтому совесть является оценочной категорией и она может проявляться как в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий, так и в форме эмоциональных переживаний (например, «угрызений» совести)[24]. «Когтистый зверь, скребущий сердце» – вот как назвал совесть А.С. Пушкин.
Одна из особенностей юридической деятельности заключается в том, что юрист, выполняя функциональные обязанности, решает судьбы людей, затрагивает их жизненно важные интересы, он призван принимать решения в сложных моральных ситуациях. «И только работники с развитым чувством совести, способные правильно, самокритично и принципиально судить свои побуждения и поступки, могут эффективно выполнять свою высокую миссию и поддерживать престиж своей профессии и личности»[25].
Вот как характеризовали совесть великие люди: А.И. Герцен: «…беспощаднее инквизитора нет, как совесть». Овидий: «Чистая совесть ни лжи не боится, ни слухов, ни сплетен». А.С. Пушкин: «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста».
Честь – это, во-первых, моральное отношение человека к самому себе, во-вторых, отношение к нему со стороны общества, окружающих, когда моральная ценность личности связывается с его конкретным общественным положением, родом деятельности и признаваемыми за ним моральными заслугами. «Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь», – говорил А. Шопенгауэр.
В индивидуальной чести во внимание принимаются личные заслуги человека, в первую очередь его труд и мера человечности, в зависимости от которых определяется мера оказываемого ему почета и уважения.
Честь дифференцированно оценивает человека, и это находит отражение в его репутации. Собственно честь требует от человека поддерживать (оправдывать) ту репутацию, которой обладает он сам или коллектив, к которому он принадлежит. Поэтому, как писал Ч. Диккенс: «Человек не должен никогда сходить с широкой дороги чести, даже под благовидным предлогом, что цель оправдывает средства. К благородной цели всегда можно прийти честным путем. А если нельзя, значит, цель недостойная».
В условиях становления рыночных отношений совершенствуется правовая основа собственности и договорных отношений. Приоритетное значение приобретают прибыль, предпринимательская инициатива, т. е. частный интерес. Утверждаются новые моральные нормы, переориентируются старые. Возникает афоризм: «Прибыль выше всего, но честь выше прибыли», в котором проявляется нравственное сознание цивилизованного предпринимателя.
Как мы уже говорили, честь – понятие морального сознания и категория этики, тесно связанная и во многом сходная с категорией достоинства. Если понятие чести предполагает в отношении к человеку ту меру уважения, которую он заслужил, то достоинство личности основывается на равном праве каждого на уважение.
Достоинство – категория этики, которая означает особое моральное отношение человека к самому себе и отношение к нему со стороны общества, в котором признается ценность личности. С одной стороны, сознание человеком собственного достоинства является формой самосознания и самоконтроля личности. Утверждение и поддержание своего достоинства предполагает совершение подтверждающих его нравственных поступков. С другой стороны, достоинство личности требует от других людей уважения к ней, признания за человеком соответствующих прав и возможностей, высокой требовательности к нему. Достоинство человека – одна из высших нравственных ценностей. В. Шекспир писал: «Величайшая обида, какую можно причинить честному человеку, – это заподозрить его в нечестности».
Если право на достоинство обретается человеком с момента появления на свет, то честь приобретается им в процессе всей его жизни. Как сказано в книге «Этика» под ред. Т.В. Мишаткиной и Я.С. Яскевич, «честь и достоинство – категории комплементарные (так же, как долг и совесть, свобода и ответственность, страдание и сострадание), то есть они взаимопредполагают и взаимодополняют друг друга. Именно поэтому они одновременно и едины, и отличаются друг от друга. Так, если честь – это внешнее признание ценности человека и внутреннее стремление к нему, то достоинство – объективная ценность личности, которая может быть и не связана с ее признанием или осознанием. Иными словами, честь – это то, что человек должен завоевывать, то, чего он должен добиваться; достоинство же принадлежит ему по праву рождения, потому что он человек (человеческое достоинство). Таким образом, понятие чести связано с социальным статусом личности, ее соответствием требованиям и ожиданиям, предъявляемым группе, к которой человек принадлежит (честь офицера, врача, дворянина), в то время как понятие достоинства безразлично к ним: человеческое достоинство бомжа ничуть не меньше, чем человеческое достоинство представителя высших социальных слоев, хотя осознание и чувство достоинства у них могут быть разными»[26].
Тонкости в различии чести и достоинства особенно важны для юриста, когда речь идет об оценке человека, соблюдении его прав и свобод, когда в результате его противоправных действий юрист обязан считаться с его человеческим достоинством.
Заключая раздел о чести, приведем афоризмы великих людей прошлого:
«Понятие о чести – наиболее сильный стимул нравственности, чем всякие уложения о наказаниях.»
«Из всех алмазов самый ценный – это незапятнанная честь.»
«Ближе всего к великому стоит честность.»
«Честность, порядочность – это уже половина счастья.»
«Человек должен быть честным по натуре, а не по обстоятельствам.»
«Утрата чести страшнее, чем смерть!»
«Когда виновный признает свою вину, он спасает единственное, что стоит спасть, – свою честь.»
Наряду с категориями этика оперирует понятиями – способностью человеческого сознания оценивать действительность и принципами – убежденностью в чем-либо. Если к основным понятиям этики относятся понятия счастья, смысла жизни, понятия любви, дружбы и др., то к принципам – гуманизм, преданность, добросовестность, честность, коллективизм, забота и т. д.
В группе понятий этики особое место занимают понятия счастья и смысла жизни.
Философский энциклопедический словарь и словарь по этике под счастьем понимают моральное сознание, обозначающее такое состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения.
Как и мечта, счастье является чувственно-эмоциональной формой идеала, но в отличие от нее означает не устремление личности, а исполнение этих устремлений. Понятие счастья не просто характеризует определенное конкретное объективное положение или субъективное состояние человека, а выражает представление о том, какой должна быть жизнь человека, что именно является для него блаженством. Поэтому данное понятие имеет нормативно-ценностный характер. В зависимости от того, как истолковывается назначение и смысл человеческой жизни, понимается и содержание счастья.
Счастье – это не идеалистическое состояние удовлетворенности существующим, а, напротив, постоянное стремление к лучшему будущему и преодоление препятствий на пути к нему, полное развитие и использование своих способностей в сознательной деятельности, подчиненной достижению общих целей.
Вот как характеризуют понятие счастья знаменитые люди Беларуси:
«Счастье может быть полным только тогда, когда все вокруг тебя ощущают себя счастливым.»
«Счастье никогда не схватишь руками. Его нельзя ни увидеть, ни услышать, ни понюхать. Счастье ощущаешь душой. Оно – в сердце.»
«Счастье человека слагается из тысячи мелочей. И достаточно бывает двух-трех этих мелочей, чтобы принести человеку кусочек радости.»
«В жизни много счастья, только надо не биться за него, не добывать, выхватывая у других, а просто увидеть – которое твое: оно улыбнется навстречу.»
Понятие смысла жизни имеет емкое содержание, но все положения сводятся к главному тезису, что жизнь обретает смысл, «когда она освещена определенными целями. Исходным общечеловеческим основанием смысла жизни является ценность самой жизни»[27]. «Жить – значит верить в правду, в лучшее будущее» – эти слова принадлежат знаменитому белорусу – Я. Коласу.
Вспомним, что говорят знаменитости о смысле жизни:
«Горе людям, не знающим смысла своей жизни.»
«Смысл имеет лишь жизнь, прожитая ради других.»
«Смысл жизни нашей – непрерывное движение.»
«Весь смысл жизни заключается в бесконечном завоевании неизвестного, в вечном усилии познать больше.»
«Понимать, что справедливо, чувствовать, что прекрасно, желать, что хорошо, – вот цель разумной жизни.»
«Человек живет настоящей жизнью, если счастлив чужим счастьем.»
«Жить дурно, неразумно, невоздержанно – значит не плохо жить, а медленно умирать.»
Особое положение в этике занимает понятие семьи. Семья – это малая группа, основанная на браке или кровном родстве, члены которой связаны общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью. Семья – это «отношение между мужем и женой, родителями и детьми».
В юридической этике понятие семьи имеет два аспекта – профессионального плана и личного. Во-первых, на бытовой почве в результате неправильных взаимоотношений в семье совершается большое число преступлений, которые впоследствии становятся объектами профессиональных действий юриста. Во-вторых, личная жизнь самого юриста должна быть хорошо устроена: испорченные отношения, конфликтные ситуации, плохое настроение в семье отрицательно сказываются на производительности труда.
Отсюда, самое важное – всемерное укрепление семьи на основе любви, взаимного уважения, равноправия.
Лидерство в семье определяется не полом, а характером, темпераментом, наличием организаторских способностей у кого-то из супругов. Организатор – он же и лидер. Противники лидерства в семье утверждают, что между мужем и женой существует равноправие, ссылаются даже на конституции, закрепляющие равные права мужчин и женщин. Надо иметь в виду, что здесь речь идет о разных понятиях равноправия: юридического, правового и фактического, житейского. Равные права не означают равных возможностей, равенство не есть тождество. Разве могут быть муж и жена равны физически, физиологически, психологически? Конечно, нет! Как ни странно, даже в дружбе нет психологического равноправия, а есть ведомый и ведущий. И роли между ними распределяются незаметно для них самих.
Писатель Бернард Шоу сказал: «Вежливый мужчина должен относиться к жене так же, как к незнакомой женщине, но только в десять раз вежливее». Если бы мы научились строить отношения в семье на этой основе, у нас не было бы ошибок, которые зачастую влекут за собой непоправимые последствия.
Из принципов этики наибольшую значимость в юридической деятельности представляют гуманизм и честность.
Гуманизм (от лат. humanus – человек, человечный) – это система воззрений (взглядов), признающая ценность человека как личность, его право на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей, считающая благо человека критерием оценки социальных институтов, а принципы равенства, справедливости, человечности – желаемой нормой отношений между людьми.
В основе гуманизма лежит убеждение в безграничности возможностей человека и его способности к совершенствованию, требование свободы и защиты достоинства личности, идея о праве человека на счастье и о том, что удовлетворение его потребностей и интересов должно быть конечной целью общества. По мнению основоположников гуманизма, человек является венцом природы, центром мироздания, а его стремление к счастью – основа нравственности. Обосновывая теорию нравственности, И. Кант рассматривал мораль как область должного и сформулировал нравственное требование, которое назвал категорическим императивом (безусловное повеление). Правило это следующее: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человеку и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относись к нему только как к средству». Положение И. Канта созвучно с так называемым золотым правилом в этике, которое формулируется следующим образом: «Поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе».
В юриспруденции гуманистические идеи проявляются в содержании права, присутствуют в законодательных актах, пронизывают практическую деятельность юриста. Немецкий писатель Г. Лихтемберг гуманизм в юриспруденции выразил следующими словами: «Прежде чем судить, всегда надо подумать, нельзя ли найти извинения». Но гуманизм применительно к юридической деятельности нельзя понимать как всепрощение. Так, например, при гуманном отношении к обвиняемому не следует забывать о потерпевшем, который несправедливо уже наказан самим фактом преступления и ждет восстановления попранных прав, возмещения ущерба.
Честность является профессиональным моральным качеством юриста, причем, не просто честность, а исключительная честность, предельная объективность, неутомимые поиски истины, способствующие принимать решения, соответствующие закону и собственному убеждению. Юрист – беспристрастный исследователь, задача которого – установить истину, добиться полной ясности в деле.
Анисимов, А. Ч. Честь, достоинство, деловая репутация: гражданско-правовая защита / А.Ч. Анисимов. М., 1994.
Винокурова, С.П. Методологические проблемы исследования морали / С.П. Винокурова. Минск, 1992.
Дубов, Г.В. Профессиональная этика сотрудников правоохранительных органов / Г.В. Дубов, А.В. Опалев. М., 1999.
Коган, Л.Н. Зло / Л.Н. Коган. Екатеринбург, 1992.
Козел, А.А. История философской мысли в Беларуси / А.А. Козел. Минск, 1998.
Мартысюк, П.Г Правовая этика / П.Г. Мартысюк. Минск, 1999.
Скрипник, А.П. Моральное зло в истории этики и культуры / А.П. Скрипник. М., 1992.
Таратурнский, Ф.С. Нравственная свобода и ответственность / Ф.С. Таратурнский. Минск, 1990.
Глава 4
Нравственные начала уголовного процесса
Коренные начала правосудия – гласность, устность, непосредственность, свободная оценка доказательств… Эти приобретения человечества куплены слишком дорогою ценою многовековых страданий и заблуждений, чтобы с ними можно было легко и надолго расстаться.
4.1. Соотношение морали и права
Каждое исторически сложившееся общество требует строго определенной меры социального регулирования общественных отношений.
В родовой общине или в племени действовали правила поведения, или так называемые социальные нормы. Это были обычаи, права отдельных людей. Они регулировали процесс труда, боевые действия, быт и семейные отношения. Многие из обычаев являлись одновременно и нормами морали.
Особенностью норм поведения в родовой общине было то, что эти нормы выражали интересы всех членов рода. У членов рода не было четкого разграничения прав и обязанностей. Исполнение норм поведения обеспечивалось привычкой, естественной потребностью соблюдать укоренившиеся правила, а также общественным мнением родовой общины или племени.
Со временем регулирование общественных отношений стало осуществляться путем реализации определенных социальных норм: норм права, норм морали, а также следованием обычаям, традициям, ритуалам, установленным общественными организациями, и т. д. Социальные нормы – это правила поведения общественного характера, регулирующие взаимоотношения людей и деятельность организаций в процессе их взаимодействия.
Социальные нормы характеризуются родовыми признаками и определяют отношения человека к человеку. Если действия человека не касаются других людей, его поведение с социальной точки зрения является нейтральным. О морали можно говорить в том случае, если есть два человека и существуют отношения между ними.
Итак, мораль (лат. moralis – относящийся к нраву, характеру, складу души, привычкам), нравственность – один из основных способов нормативной регуляции действий человека в обществе; особая форма общественного сознания и вид общественных отношений (моральные отношения); предмет специального изучения этики.
Мораль регулирует поведение и сознание человека во всех сферах общественной жизни – в труде, быту, политике, науке, в семейных, личных, внутригрупповых и международных отношениях, в отношениях человека с природой. В отличие от особых требований, предъявляемых человеку в каждой из этих областей, принципы морали имеют социально-всеобщее значение и распространяются на всех людей, фиксируя в себе то общее и изначальное, что делает возможным сами эти особые требования и составляет ценностный базис общества, культуру межчеловеческих взаимоотношений.
Принципы морали поддерживают и санкционируют определенные общественные устои, строй жизни и формы общения (или, напротив, требуют их изменения) в самой общей форме, в отличие от более детализированных, традиционно-обычных, ритуально-этикетных, организованно-административных и технических норм. Нравственная норма – не правило внешней целесообразности (чтобы достичь такого-то результата, нужно поступать так-то), а императивное требование, должествование, которому человек должен следовать при осуществлении самых разных своих целей, и следовать безусловно.
Мораль принадлежит к числу основных типов нормативной регуляции действий человека, таких, как право, обычаи, традиции и другие, пересекается с ними и в то же время существенно отличается от них. Если в праве предписания формулируются, утверждаются и проводятся в жизнь специальными учреждениями, то требования нравственности (как и обычаи) формируются в самой практике массового поведения, в процессе взаимного общения людей и являются отображением жизненно-практического и исторического опыта непосредственно в коллективных и индивидуальных представлениях, чувствах и воле. Моральные нормы воспроизводятся повседневной силой массовых привычек, велений и оценок общественного мнения, а также воспитываемых в индивиде убеждений и побуждений. Выполнение требований морали может контролироваться всеми людьми без исключения и каждым в отдельности. Авторитет того или иного лица в морали не связан с какими-либо его официальными полномочиями, реальной властью и общественным положением, но является авторитетом духовным, т. е. обусловленным его же моральными качествами (сила примера) и способностью адекватно выразить смысл нравственного требования в том или ином случае. Вообще в морали нет характерного для институциональных норм разделения субъекта и объекта регулирования. Адекватной формой моральной регуляции является саморегуляция. Сила и оправдание моральных требований состоят в том, что субъект должен обращать их на себя и только через опыт собственной жизни предъявлять другим.
Нормы морали не только поддерживаются силой устоявшегося и общепринятого порядка, властью привычки и совокупного давления окружающих и их мнения на индивида, но получают идейное выражение в общих фиксированных представлениях (заповедях, принципах) о том, как должно поступать.
Мораль отражает целостную систему воззрений на социальную жизнь, содержащих в себе то или иное понимание сущности общества, истории, человека и его бытия. Поэтому господствующие в данный момент права и обычаи могут быть оценены моралью с точки зрения ее общих принципов, идеалов, критериев добра и зла, и моральное воззрение может находиться в критическом отношении к фактически принятому образу жизни.
В морали в отличие от обычая должное и фактически принятое совпадает далеко не всегда и не полностью. В реальности нормы общечеловеческой нравственности никогда не исполняются целиком, безоговорочно, во всех случаях без исключения.
Особенность моральной регуляции выражается также в том, что нравственная санкция (одобрение или осуждение поступков) имеет идеально-духовный характер; она выступает в форме не действенно-материальных мер общественного воздаяния (наград или наказываний), а оценки, которую человек должен сам осознать, принять внутренне и в соответствии с ней направлять свои действия в дальнейшем. При этом имеет значение не просто факт чьей-либо эмоционально-волевой реакции (возмущения или похвалы), но соответствие оценки общим принципам, нормам и понятиям добра и зла. По этой же причине в морали значительную роль играет индивидуальное сознание (личные убеждения, мотивы и самооценки), которое позволяет человеку самому контролировать, внутренне мотивировать свои действия, самостоятельно давать им обоснование, вырабатывать свою линию поведения в рамках коллектива или группы.
В морали оцениваются не только практические действия людей, но их мотивы, побуждения и намерения. В связи с этим в моральной регуляции важна способность личности самостоятельно без повседневного внешнего контроля, определять и направлять свою линию поведения в обществе (отсюда такие понятия морали, как совесть, чувство личного достоинства и чести).
Любая моральная норма имеет общий характер, и в этом смысле она адресуется не к конкретному индивиду, а ко всем или к большой группе индивидов. Моральные нормы регулируют не «внутренний» мир человека, а отношения между людьми. Однако не следует упускать из виду индивидуальные аспекты нравственных требований. В конечном счете, их реализация зависит от нравственной зрелости человека, прочности его моральных воззрений, социальной ориентированности его индивидуальных интересов. И здесь первостепенную роль играют такие индивидуализированные моральные категории, как совесть, долг, которые направляют поведение человека в русло социальной нравственности. Внутреннее убеждение индивида в нравственности или безнравственности своего поступка в значительной мере определяет и его социальную значимость.
В процессе перехода от первобытности к государственной организации общества возникает право. Источниками права являются санкционированные государством первобытные обычаи, превращенные в нормы права и охраняемые государством от нарушений, юридический прецедент, которому государство придает юридически обязательную силу для аналогичных дел, а также издание государством нормативных актов, содержащих нормы права.
Право, как и государство, является продуктом общественного развития. Оно возникло в государственно-организованном обществе как основной регулятор общественных отношений.
Существует несколько точек зрения на то, что такое право, но все они исходят из общего положения, что право – это социальное явление, без которого невозможно существование цивилизованного общества, что право в нормативной форме должно отражать требования общечеловеческой справедливости, служить интересам общества в целом, а также учитывать индивидуальные интересы и потребности личности как первоосновы общества, и что право частной собственности является основой всех прав человека.
Право – это система норм и правил поведения, которые исходят от государства, сформулированы в специальных государственно-нормативных актах, охраняются от нарушений силой государственного принуждения и выражают волю и интересы либо большинства общества, либо определенных его слоев.
Право обусловлено экономическим строем общества, его социально-политической структурой; оно не может быть выше, чем культурное развитие общества и испытывает влияние исторических традиций, господствующей идеологии и некоторых других факторов. Однако в системе этих обусловливающих право и воздействующих на него факторов государство (государственная власть) играет особую, конститутивную роль, ибо без него социальные нормы и отношения не могут получить общеобязательный характер, стать юридическими. На ранних этапах развития классового общества роль государства сводится по преимуществу к санкционированию спонтанно складывающихся обычаев («обычное право»), признанию общеобязательными религиозных норм и т. и. Затем правотворческая деятельность становится монополией государства и осуществляется его высшими органами власти («законодательное право»), а также судами («прецедентное право»).
Вопрос о том, что есть право, в чем его сущность, традиционно рассматривается в теоретической юриспруденции в качестве основного. Но, как было отмечено, с течением времени понятие права менялось. Так, для Аристотеля право – это политическая справедливость, для средневековых ученых – божественное установление, для Ж.-Ж. Руссо – общая воля, для известного немецкого юриста XIX в. Р. Иеринга – защищенный интерес, для знаменитого русского юриста Л. Петражицкого – императивно-атрибутивные эмоции, для представителей юридического позитивизма – право есть веление, приказ государства и т. д. Гуго Гроций, голландский государственный деятель и философ эпохи Просвещения, автор монографии «Право войны и мира», отмечал, что «право имеет своим источником волю». Эта конструктивная мысль поддерживается и в современной юридической литературе.
Итак, право выражает согласованную волю участников регулируемых отношений, приоритеты и ценности личности и вследствие этого выступает мерой свободы и ответственности индивидов и их коллективов, средством цивилизованного удовлетворения ими разнообразных интересов и потребностей.
Признаками права являются: общеобязательная нормативность, выражение норм в законах или в других нормативноправовых актах, признаваемых государством; право действует через дозволения, через субъективное право; право обеспечивается государственной властью, которая участвует в правообразовании, в охране права.
Право выполняет несколько функций. Прежде всего выделяют регулятивную и охранительную функции права.
Регулятивная функция права – это обусловленное социальным назначением направление правового воздействия, выражающееся в установлении позитивных правил поведения, предоставлении субъективных прав и возложении юридических обязанностей на субъектов права в целях закрепления и содействия развитию отношений, соответствующих интересам общества, государства и граждан.
Особенности регулятивной функции заключаются прежде всего в установлении позитивных правил поведения, в организации общественных отношений, в координации социальных взаимосвязей.
Охранительная функция права – это обусловленное социальным назначением направление правового воздействия, нацеленное на охрану общезначимых, наиболее важных экономических, политических, национальных, личных отношений, их неприкосновенность и сообразно этому на вытеснение отношений, чуждых данному строю.
Таким образом, если охранительная функция права – это действие самого права, то правоохранительная деятельность государства является материальной гарантией соблюдения требований права, поскольку это – действие специальных учреждений (МВД, прокуратуры, суда) по охране права, действие не самого права, а внешнего по отношению к нему фактора. Кроме того, охранительная функция направлена на охрану общественных отношений, а правоохранительная деятельность – на охрану самого права.
К числу обще социальных функций права относятся культурно-историческая, воспитательная, социального контроля, информационно-ориентирующая и оценочная. Каждая функция, каждая норма права несет в себе элемент нравственности. А.В. Дулов пишет: «…право выполняет нравственно-информационную функцию, закрепляя в своей системе норм все нравственные ценности общества. Право выполняет нравственно-защитную функцию, охраняя все нравственные ценности общества, в том числе, права и свободы граждан, их общественные формирования. Право выполняет и нравственно-стимулирующую функцию, указывая пути, средства совершенствования нравственных качеств. Каждая правовая норма направлена на достижение нравственных целей права, на реализацию функций[28].
С понятием права неразрывно связана особая форма общественного сознания – правосознание. Под правосознанием понимается совокупность взглядов, идей, выражающих отношение людей, социальных групп, классов к праву, законности, правосудию, их представление о том, что является правомерным или неправомерным. Концентрированным выражением права как формы общественного сознания является правовая идеология – система правовых взглядов, основывающаяся на определенных социальных и научных позициях.
Правосознание подчинено общим закономерностям развития общественного сознания. Оно выступает как специфическое отображение экономических, политических и иных отношений данного общества и индивидов в системе общественного производства и социально-политической структуры.
Существенное влияние на правосознание оказывают другие формы общественного сознания, прежде всего политическое сознание и мораль, а также общественная психология, исторические традиции, сложившийся образ жизни.
Взаимосвязи правосознания и права носят сложный характер. С одной стороны, правосознание предшествует праву. С другой – сложившаяся в данном обществе правовая система выступает в качестве одного из важнейших факторов, воздействующих на правосознание. Наконец, функционирование права, его применение и соблюдение зависят от правосознания. Недостаточный уровень развития правосознания может обречь на неуспех самое совершенное законодательство.
Общественное правосознание – важный элемент правовой культуры общества, индивидуальное правосознание – правовой культуры личности.
История развития цивилизации свидетельствует, что право и мораль как составные части культуры общества органически связаны друг с другом. Соотношение морали и права – один из ключевых вопросов в этике.
На тесную взаимосвязь права и морали указывают исторические памятники права древнего мира, средних веков и Нового времени. Об этом свидетельствует применение морально-этических понятий в оценке содержания законов, других источников права. Изречение древних «Juz est ars boni et aegui» – «Право есть искусство добра и справедливости» раскрывает органическую связь права и морали. В работе Гегеля «Философия права» вопросы права трактуются в органической связи с вопросами морали и нравственности.
Мораль и право взаимообусловлены, дополняют и взаимо-обеспечивают друг друга в регулировании общественных отношений. Объективная обусловленность такого взаимодействия определяется тем, что правовые законы воплощают в себе принципы гуманизма, справедливости, равенства людей. Другими словами, законы правового государства воплощают в себе высшие моральные требования общества. Правовая система государственно организованного общества закрепляет жизненно важные для всего общества требования морали, нравственную культуру населения страны, исходит из того, что нравственная основа права является важной составной величиной общей регулятивной потенции права, что право должно быть нравственным, законы должны быть справедливыми и гуманными.
Право и мораль имеют общие черты и свойства, которые вытекают из содержания в культуре и права и морали, а также проявления права и морали в ценностных формах сознания, их нормативном содержании и в функциях регуляторов поведения людей. Право и мораль основываются на общих социальных, экономических, политических условиях жизни общества, служат общей цели – согласованию интересов личности и общества, обеспечению и возвышению достоинства человека, поддержанию общественного порядка. Их единство, как и единство всех социальных норм цивилизованного общества, исходит из общности социально-экономических интересов, культуры общества, приверженности людей к идеалам свободы и справедливости.
Общие черты права и морали следующие:
♦ они выполняют общую социальную функцию: регулируют поведение людей в обществе;
♦ право и мораль представляют собой совокупность относительно устойчивых норм (правил, предписаний), некоторые несут общечеловеческие представления о справедливом и должном (эти нормы имеют всеобщий характер, распространяются (по крайней мере, формально) на всех членов общества);
♦ право и мораль подразделяются на отрасли, регулирующие ту или иную сферу общественных отношений.
Отличия норм права от норм морали в том, что исполнение норм права обеспечивается мерами принуждения с помощью специального аппарата принуждения. «Закон не может быть законом, – утверждал 20-й президент СШАД. Гарфильд в 1880 г., если за ним нет силы, могущей принудить». Требования же морали поддерживаются силой общепринятых обычаев, общественным мнением, убежденностью индивидов. Моральная санкция выносится мерами духовного воздействия не отдельными людьми, наделенными для этого полномочиями (как в праве), а всем коллективом, социальной группой, обществом.
Право носит принудительный характер, а нормы морали живут в общественном сознании.
Большая часть общественных отношений регулируется одновременно нормами права и морали, так как правовая норма в подавляющей части соответствует нравственной норме. Несоответствие между требованиями закона и нравственности объясняется несовершенством законодательства и его практическим осуществлением, а также требованиями общества и личной совестью человека.
Нормы права не должны противоречить моральным устоям общества. Вместе с тем требования общественной морали непременно учитываются государственными органами при разработке нормативных актов государства.
С помощью права государство добивается утверждения в сознании граждан общечеловеческих, прогрессивных норм морали, борется с несправедливостью, злом и пороками. Гражданское и уголовное судопроизводства призваны укреплять законность, воспитывать людей в духе уважения к праву, закону, справедливым и законным интересам личности и общества, государства.
Воздействуя на правовую жизнь общества, мораль в свою очередь способствует укреплению общественного порядка. Служебная функция морали во взаимодействии с правом выражается в том, что мораль возвышает качество правового и в целом всего общественного порядка.
Право должно способствовать утверждению идеалов добра и справедливости в обществе. Судебные и другие правоприменительные органы обращаются при определении юридических мер к моральным нормам, а некоторые правовые нормы непосредственно закрепляют моральные нормы, усиливая их юридическими санкциями. Через право осуществляется охрана моральных норм и нравственных устоев.
Всякое нарушение норм права является аморальным поступком, но не всякое нарушение моральных норм является противоправным деянием. В некоторых случаях право способствует избавлению общества от устаревших моральных догм и наоборот.
4.2. Правовая культура
Важнейшим признаком правового государства, обязательным условием его построения является высокий уровень правовой культуры населения, профессиональной культуры сотрудников правоохранительных органов, должностных лиц.
Под культурой (от лат. cultura – возделывание, воспитыва-ние, образование, развитие, почитание) понимается специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленной в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самому себе.
Правовая культура представляет собой разновидность общей культуры, состоящей из духовных и материальных ценностей, относящихся к правовой действительности. При этом правовая культура включает лишь то, что есть в правовых явлениях относительно прогрессивного, социально полезного и ценного. Она – не только результат, но и способ деятельности, и в этом смысле правовая культура понимается как образ мышления, нормы и стандарты поведения человека в обществе.
Как и правосознание, правовая культура подразделяется на правовую культуру общества, группы (коллектива) и индивидуальную правовую культуру (личности). Высший уровень правовой культуры индивида – это его правовая активность. Она проявляется, во-первых, в готовности личности к активным сознательным, творческим действиям как в сфере правового регулирования, так и в сфере реализации права, во-вторых, в законосообразности (или законности) поведения (деятельности), в основе чего лежит убеждение в необходимости соблюдения и служения закону как высшей ценности. Особую разновидность групповой и индивидуальной правовой культуры составляет профессионально-правовая культура юристов.
Правовую активность следует отличать от правомерного поведения. Не всякое правомерное поведение можно считать осуществлением такой активности. Критериями разграничения здесь служат цель, средства ее достижения и общественно значимый результат деятельности в правовой сфере. Не следует относить к ней и просто инициативное исполнение своих обязанностей должностным лицом. Такая инициатива является прямым служебным долгом, в частности профессиональным долгом юриста, и заключается в обязанности безупречно служить закону.
В правовой активности личности можно выделить три уровня. Первый (пассивный) уровень характеризует те случаи, когда субъект права при самой добросовестной и энергичной работе остается в рамках заданного или первоначально найденного способа действия, т. е. его деятельность каждый раз определяется действием какого-то внешнего стимула.
Второй (эвристический) уровень – уровень, когда субъект права, имея достаточно надежный способ решения своей задачи, продолжает анализировать состав, структуру своей деятельности, сопоставляет между собой цели и задачи, что приводит его к открытию новых, оригинальных способов решения. Этот уровень наиболее характерен для следователей и представителей сходных профессий.
Третий (творческий) уровень является самым высоким уровнем интеллектуальной активности. Для него характерна не стимулированная извне, а самостоятельная постановка проблемы личностью, обладающей этим уровнем интеллектуальной активности. Интеллектуальная активность, в том числе в правовой сфере, является интегративной характеристикой личности, объединяющей ее мыслительную и мотивационную сферы.
Правовая культура общества характеризуется состоянием правосудия, законности и правопорядка. В нее входят ценностные ориентации общества, социальных групп и слоев населения, а также индивидов, имеющих юридическое значение. Наивысшими среди них являются ориентации на общечеловеческие ценности, а их ядром – человеческая личность с ее естественными правами. Не все, что относится к области права и правовой действительности, можно считать ценностью в конкретных исторических условиях. И сама правовая культура представляет собой ценность в той мере, в какой позволяет людям пользоваться благами свободы и справедливости, служит обеспечению достоинства личности, участвует в достижении достойного и достаточного уровня жизни.
Правовая культура может быть оценочной категорией и содержательной. Она понимается как качественное состояние правовой жизни общества на данном этапе его развития, выражающееся в достигнутом уровне совершенства правовых актов, правовой и правоприменительной деятельности, правосознания и правового развития личности, а также в степени свободы поведения и взаимной ответственности государства и личности, положительно влияющих на общественное развитие и поддержание самих условий существования общества.
А.В. Дулов пишет: «Правовая культура складывается из множества факторов, которыми являются: общий уровень правосознания, а тем самым отношение к праву отдельных личностей, общества в целом, органов государства; уровень правотворческой деятельности – полнота и правильность отражения в правовой системе баланса интересов личности, социальных групп, общества в целом; общее состояние законности и правопорядка в государстве; уровень соблюдения права в правоохранительных органах, высокий профессионализм всех работников этой системы; уровень правовой активности всех субъектов права»[29].
Правовая культура применительно к личности каждого гражданина – это знание и понимание права, осознанное исполнение его предписаний.
Профессионально-правовая культура – это глубокое, объемное и формализованное знание законов и подзаконных актов, а также источников права, правильное понимание принципов права и задач правового регулирования, профессиональное отношение к праву и практике его применения в строгом и точном соответствии с правовыми предписаниями или принципами законности, т. е. высокая степень владения правом в предметно-практической деятельности. Соответственно для каждого юриста – это степень овладения профессией, уровень специальной подготовки.
Содержательный анализ правовой культуры предполагает понимание ее как системы осуществленных и идеальных элементов, относящихся к сфере действия права и отражению в сознании и поведении людей. Структура правовой культуры соответственно включает наиболее крупные элементы, которые у юристов-профессионалов имеют свое определенное содержание и качественный уровень, а именно:
♦ право как систему норм, выражающих государственную волю;
♦ правоотношения как систему общественных отношений, участники которых обладают взаимными правами и обязанностями;
♦ правосознание как систему духовного отражения всей правовой действительности;
♦ правовые учреждения как систему государственных органов и общественных организаций, обеспечивающих правовой контроль, реализацию права;
♦ правовое поведение, деятельность.
Правовая культура функционирует во взаимодействии с другими сферами культуры: политической, нравственной (этической), эстетической, религиозной и т. д. При этом в специфическом содержании правовой культуры обязательно проявляются черты и особенности, свойственные как господствующей культуре данного общества, так и отдельным ее областям. Обеспечение максимального взаимного соответствия между всеми элементами правовой культуры – способ укрепления в обществе законности и правопорядка.
В связи с этим особо значимым является взаимодействие, взаимообслуживание элементов правовой и нравственной культуры и культуры в целом. Обеспечить социально адекватное, законопослушное поведение личности в условиях демократического правового государства можно лишь через нравственное и правовое сознание одновременно.
Именно нравственное сознание как элемент нравственной культуры служит непосредственным внутренним (личностным) механизмом определения правовой позиции (выбора правомерного или противоправного варианта поведения). Поэтому основными составляющими профессионально-юридической культуры следует считать как правовую, так и нравственную культуры.
Право является частью общечеловеческой культуры, поэтому серьезное, сознательное отношение к правовому регулированию общественной и частной жизни, стремление совершенствовать социальную действительность посредством правовых механизмов есть яркое проявление цивилизованности общества.
Основополагающей культурной ценностью являются само право и правовые законы. Закон как инструмент организации общественных отношений и как основной источник права является пока непревзойденным и всеобъемлющим средством социального регулирования и контроля. Конструирование правовых законов – важнейшее завоевание цивилизации. Рано или поздно зрелая культура неизбежно порождает законодательство. Оно в свою очередь как дитя культуры в идеале проявляет заботу о своей матери, упрочивая и приумножая культурные завоевания. И здесь следует особо подчеркнуть, что законы способны (если они совершенные) формировать в том числе и право как одно из проявлений культуры. Одновременно упрочиваются и другие (обусловленные правом) юридические ценности.
В качестве примера ценностных завоеваний культуры в средствах (способах) и формах правовой деятельности можно указать на законность и правосудие. Без них трудно было бы ожидать надлежащего правопорядка.
Законом создаются исходные ценности процедурно-процессуального порядка. Об уровне правовой культуры свидетельствуют, например, такие процессы, как парламентские процедуры по принятию законов, порядок разрешения конфликтов между ветвями власти, отправление правосудия по уголовным или гражданским делам и т. д.
Относительная самостоятельность закона в том и проявляется, что он способен активно воздействовать на все стороны правовой культуры. Во-первых, будучи отражением правовой идеологии, закон способен питать правовые идеи, способствовать появлению новых, более прогрессивных подходов к решению проблем правового регулирования. Во-вторых, на основе закона издаются подзаконные нормативные акты, формируются правовые институты, свидетельствующие об уровне правовой культуры. В-третьих, через посредство закона и основанных на нем подзаконных актов утверждается система поступков и отношений, отвечающих минимальным стандартам культуры. В-четвертых, законом создаются или оформляются те учреждения (органы), которые способы нести юридическую культуру в широкие массы. Таким образом, любое состояние правовой культуры – интериорное (отражающее психические процессы), нормативное (фиксирующее совокупность норм права), поведенческое (указывающее на характер действий), объективизированное (закрепляющее результаты правовой деятельности) – подвластно в той или иной степени закону и испытывает с его стороны прямое или косвенное воздействие.
Правовая культура, равно как и любая другая разновидность культуры, имеет свою сравнительную оценку Отсюда представляется возможным говорить о роли закона в формировании высокой культуры при ориентации его на средний уровень и преодоление низкого уровня.
Разумеется, оценки будут относительны. Разные люди, разные общности людей, политические партии, лица, находящиеся у власти, и оппозиционеры могут оценивать культурные достижения в государственно-правовой сфере. Как с субъективной, так и с объективной стороны существуют серьезные препятствия в достижении единства интерпретации правовых явлений в качестве культурных завоеваний. Тем не менее история выработала уже некоторые общецивилизованные критерии в определении уровня культуры, и на этой основе создается возможность для определения основных направлений повышения правовой культуры, в том числе с помощью закона. К их числу относятся: формирование чувства права и законности; совершенствование законодательства; увеличение объема и качественное совершенствование правопослушного поведения населения; совершенствование юрисдикционной и иной правоприменительной юридической деятельности; разделение власти законодательных, исполнительных и судебных учреждений; изучение правоприменительной практики как основы юридического образования, а также изучение памятников права. Повышение уровня правовой культуры предполагает, с одной стороны, работу с гражданами, а с другой – надлежащее кадровое оснащение юридических учреждений, законодательных, исполнительных и правоохранительных органов.
Формирование подлинно государственного правосознания должностных лиц связано с преодолением узковедомственных, национальных и региональных интересов. В центр всей политики ставится гражданин как духовно свободная, творческая личность, которая нуждается в помощи и защите со стороны государства. Однако главным в правовой деятельности должностных лиц всегда остаются общегосударственные интересы. Профессиональный уровень правовой культуры характеризуется более высокой степенью знания и понимания правовых явлений. Так, А.В. Дулов пишет: «Чтобы обеспечить высокую культуру деятельности, судья должен располагать знанием общечеловеческих моральных ценностей, знанием нравственных основ права юридической деятельности, знанием совокупности нравственных качеств, особо необходимых в судебной деятельности (глубокое сознание нравственного долга, ответственности за каждое свое действие, за каждое принятое решение). Эти нравственные качества развиваются в самой деятельности и обязательно проявляются в культуре судебной деятельности»[30].
Повышение профессиональной культуры связано с глубиной юридического образования, формированием высокого уровня прогрессивного правосознания, степенью развития юридических наук, приобретением практических юридических навыков, степенью правовой активности профессионалов.
Предполагается, что законопослушный гражданин тот, кто соблюдает и нормы нравственности. Лев Толстой считал «умными в высшей степени» тех людей, у которых «сердце развилось раньше ума». «Знания без воспитания – это меч в руках умалишенного» – этот афоризм принадлежит К. А. Тимирязеву. А древние утверждали: «Кто успевает в науках, но отстает в нравах, тот больше отстает, нежели успевает».
В ходе правоприменения общая и правовая культура выполняют роль дополнительного (наряду с законом и вместе с ним) фактора оценки фактических обстоятельств и решения юридического дела. Роль законодательства в сфере культуры, взаимодействие и взаимопроникновение этих феноменов социального бытия проявляется не только на уровне конкретных актов реализации права (микроуровень) или на уровне законодательной деятельности (средний уровень), но и на самом высоком (макроуровень) срезе – государство и общество. Высокий уровень культуры неизбежно открывает путь правовому развитию общества и правовому государству. Неразвитость культуры, напротив, обусловливает правовой нигилизм, деспотические формы и методы властвования. Таким образом, эффективность регулирующей роли законодательства в области культуры прямо пропорциональна уровню развития культуры, т. е. объекту регулирования.
Взаимодействие права и культуры в практическом плане мыслится только в рамках определенной страны (государства) и ее общей, политической, религиозной, нравственной, правовой культуры.
4.3. Нравственные принципы ведения уголовного процесса
Принципы (от лат. principium – основа, первоначало) – это закрепленные в законе наиболее общие руководящие положения, определяющие и характеризующие сущность, построение и осуществление уголовного преследования, обеспечивающие достижение задач уголовного процесса.
Принципы уголовного процесса, имея самостоятельное значение, объединены общими целями и задачами, органически связаны между собой, обусловливают друг друга и образуют единую систему руководящих положений. Нормативное закрепление принципы получили в Конституции Республики Беларусь и в Уголовно-процессуальном кодексе.
В Конституции Республики Беларусь закреплены следующие принципы: осуществление правосудия только судом (ст. 109); осуществление правосудия в точном соответствии с законом (ст. 110); независимость судей и подчинение их только закону (ст. 110); осуществление правосудия на началах равенства граждан перед законом и судом (ст. 115); коллегиальность в рассмотрении дел (ст. 113); открытое разбирательство дел во всех судах (ст. 114); обеспечение обвиняемому права на защиту (ст. 22, 60).
В Конституции закреплены и такие общепринятые в мировой практике принципы, как: принцип законности (ст. 7, 110, 112); принцип состязательности и равенства в процессе (ст. 115); презумпция невиновности как незыблемая основа всякого правосудия, принятая мировым сообществом и закрепленная в Декларации прав человека (ст. 26 и 27 Конституции Республики Беларусь). Эти принципы, закрепленные Конституцией, называются конституционными и по своему статусу являются обязательными для всех граждан, должностных лиц, органов государства и законодателя.
Основные конституционные принципы развиты и закреплены в УПК Республики Беларусь 1999 г.: законность в уголовном процессе (ст. 8), осуществление правосудия только судом (ст. 9), обеспечение защиты прав и свобод граждан (ст. 10), неприкосновенность личности (ст. 11), уважение чести и достоинства личности (ст. 12), охрана личной жизни (ст. 13), неприкосновенность жилища и иных законных владений (ст. 14), публичность уголовного процесса (ст. 15), презумпция невиновности (ст. 16), обеспечение подозреваемому, обвиняемому права на защиту (ст. 17), всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств уголовного дела (ст. 18), оценка доказательств по внутреннему убеждению (ст. 19), равенство граждан перед законом и равенство защиты их прав и законных интересов (ст. 20), язык, на котором ведется производство по материалам и уголовному делу (ст. 22), гласность судебного разбирательства (ст. 23), осуществление правосудия на основе состязательности и равенства сторон (ст. 24), прокурорский надзор в уголовном процессе (ст. 25).
Наибольшую нравственную нагрузку несут на себе принципы законности, состязательности, равноправия сторон, равенство граждан перед законом и равенство защиты их прав и законных интересов, презумпция невиновности, которые и будут нами рассмотрены более подробно.
Принцип законности. Особенностью профессиональной деятельности юриста является строжайшее следование закону, соблюдение законности. В энциклопедическом юридическом словаре (М., 1998) законность (верховенство Закона) определяется как «неукоснительное исполнение Законов и соответствующих им иных правовых актов органами государства, должностными и иными лицами». Здесь в понятие «законность» вложен узкий, ограниченный смысл. Но законность – весьма широкое, многогранное явление, пропитывающее своей сущностью все общественные отношения, совершаемые и регулируемые правом. Точное определение законности дает А.А. Головко: «Это глобальное универсальное конституционное понятие. Наиболее ярко и заметно проявляется законность в деятельности правоохранительных органов, а также в процессе реализации гражданами конституционных прав, свобод и обязанностей»[31].
Законность – это точное и неуклонное соблюдение Конституции, соответствующих ей законов, принятых на их основе подзаконных нормативных актов всеми органами государства, учреждениями, организациями, общественными образованиями, должностными лицами и гражданами.
Законность возможна в том случае, когда действующие законы составляют ее фундамент и когда законы неуклонно соблюдаются, исполняются и применяются всеми органами власти, учреждениями, общественными организациями, должностными лицами, гражданами республики. Законность – это основанное на праве такое состояние общества и государства, при котором отмечается единообразное принятие законов, нормативных актов и иных решений, их единообразное понимание, толкование, четкая реализация в конкретных правоотношениях государственными органами, должностными лицами, предприятиями, учреждениями, общественными объединениями и гражданами с целью обеспечения определенного порядка, правопорядка, социальной стабильности и справедливости.
Но самое тщательное соблюдение всех предписаний законом и процессуальных норм еще не означает полную гарантию соблюдения законности. Под законностью понимается строгое следование не только букве закона, но и его смыслу, предписанию и морали. Русский юрист Кулишер предупреждал: «Ни на минуту не следует забывать, что в основе здравого уголовного правосудия лежат этические принципы правды и справедливости и затрагивать их – значит разрушать фундамент всего здания уголовного правосудия».
Основными требованиями законности являются единство и всеобщность законности, верховенство закона, связь законности с культурой и целесообразностью, реальная охрана прав граждан и исполнение ими обязанностей, государственный и общественный контроль за законностью, неотвратимость привлечения к ответственности за нарушение закона.
В уголовном процессе законность обеспечивается тем, что суд, органы уголовного преследования при производстве по материалам и уголовному делу обязаны точно исполнять требования уголовно-процессуального законодательства, нарушение которых недопустимо, поскольку влияет на установленную законом ответственность и признание решений не имеющими юридической силы, а также тем обстоятельством, что доказательства, полученные с нарушением порядка, установленного кодексом, не имеют юридической силы и не могут являться основанием для привлечения в качестве обвиняемого и постановления приговора (ст. 8 УПК).
Законность в уголовном процессе обеспечивается конституционными положениями о том, что судебная власть в Республике Беларусь принадлежит судам, что судьи при осуществлении правосудия независимы и подчиняются только закону и какое-либо вмешательство в деятельность судей по отправлению правосудия недопустимо и влечет ответственность по закону (ст. 109, 110 Конституции). В соответствии с этими законоположениями только суду принадлежит исключительное право на признание лица виновным в совершении преступления и назначение наказания и исключает возможность внесудебного применения государственного принуждения. В развитие этого положения ст. 17 Закона «О судоустройстве и статусе судей в Республике Беларусь» запрещает создание каких-либо чрезвычайных судов.
Конституционный принцип независимости судей (ст. 110) и подчинение их только закону направлен на исключение постороннего влияния и вмешательства, любого давления или иного воздействия извне и создает прочную основу для принятия ответственных решений в соответствии с требованиями закона. Положение о независимости судей и подчинение их только закону относится ко всем судам и всем стадиям судебного разбирательства, органически связано с законностью, а любое отступление от принципа независимости судей и подчинения их только закону является грубейшим нарушением законности, влекущим обязательную отмену вынесенных решений.
Итак, принцип законности является конституционным принципом, он закреплен во всех отраслях права, в том числе и в уголовно-процессуальном, нравственной сущностью своей направлен на всемерную охрану прав и законных интересов граждан на основе равенства всех перед законом.
Принцип состязательности и равноправия сторон в процессе судопроизводства является одним из общепринятых мировым сообществом принципом правосудия. В России он был закреплен судебной реформой 1864 г. «Состязательное начало в процессе выдвигает как необходимых помощников судьи в исследовании истины обвинителя и защитника, – писал А.Ф. Кони в «Нравственных началах в уголовном процессе (общие черты судебной этики)». – Их совокупными усилиями освещаются разные, противоположные стороны дела и облегчается оценка его подробностей»[32].
Принцип состязательности предусмотрен ст. 115 Конституции Республики Беларусь и ст. 24 УПК. «Реализация в новом УПК этого конституционного принципа, – пишет Л.Л. Зайцева, – повлекла появление понятия стороны в уголовном процессе и коренное изменение правового статуса суда»[33].
Состязательность следует рассматривать как основу правосудия, такое построение этого вида правоохранительной деятельности, которое обеспечивает при рассмотрении гражданских и уголовных дел в судебных заседаниях равные возможности участвующих лиц отстаивать свои права и законные интересы перед судом[34].
Статья 24 УПК предусматривает участие в судебном разбирательстве двух равноправных сторон: обвинения (государственный обвинитель, потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец и их представители) и защиты (обвиняемый, защитник, гражданский ответчик и их представители). Обязанность доказывания в суде предъявленному лицу обвинения возлагается на сторону обвинения (ч. 3, ст. 24 УПК). Функции обвинения, защиты и осуществления правосудия не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ч. 2, ст. 24 УПК). Вот почему в уголовно-процессуальном законодательстве последовательно проводится идея освобождения суда от выполнения несвойственных ему действий обвинительного характера, что порождало на практике сомнение в беспристрастности суда и приводило к обвинительному уклону при разбирательстве дела. На суде больше не лежат обязанности:
♦ вручать обвинительное заключение и оглашать его в начале судебного следствия, так как этот документ упразднен;
♦ возбуждать уголовные дела по новому обвинению и в отношении нового лица, что будут осуществлять только органы уголовного преследования;
♦ продолжать судебное разбирательство при отказе прокурора от обвинения, что повлечет вынесение оправдательного приговора, если на обвинении не настаивает потерпевший;
♦ первым допрашивать обвиняемого и других участников судебного разбирательства, чем будут заниматься стороны;
♦ направлять дела по собственной инициативе для производства дополнительного расследования вместо вынесения приговора, что новым законом не предусмотрено[35].
Состязательность предполагает разделение в судебном разбирательстве функций обвинения и защиты. Спор между этими сторонами под контролем суда способствует установлению истины, правильному разрешению его судом. Однако инициатором состязательности является сторона обвинения: судебное разбирательство начинается с оглашения обвинителем представленного обвинения; при согласии обвиняемого давать показания первой его допрашивает сторона обвинения; допрашиваются сначала свидетели обвинения, после чего – свидетели защиты; суд вправе включиться в исследование доказательств после того, как это сделают стороны (ст. 324, 325, 328, 331 УПК). В состязательном процессе суд играет роль независимого и беспристрастного арбитра, способствующего поиску истины, контролирующего правомерность действий сторон и обеспечивающего соблюдение правил судебного разбирательства, установленных уголовно-процессуальным законодательством. Суд создает необходимые условия для осуществления предоставленных сторонами прав и выполнения ими процессуальных обязанностей (ст. 24 УПК).
Практическая реализация принципа состязательности выступает нравственным проявлением начал осуществления правосудия.
Принцип равенства граждан перед законом и равенства защиты их прав и законных интересов независимо от происхождения, социального, должностного и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, политических и иных убеждений, отношения к религии, пола, образования, языка, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств является конституционным принципом, который нашел отражение в ст. 24 УПК, в Законе «О судоустройстве и статусе судей в Республике Беларусь» (ст. 5) и соответствует международно-правовым принципам, закрепленным в Декларации прав человека (ст. 7).
В ст. 20 УПК утверждается, что никто не может пользоваться преимуществами и привилегиями, противоречащими закону Исходя из этого принципа осуществления правосудия на началах равенства граждан перед законом и судом, возбуждение, дознание или расследование, судебное разбирательство в отношении всех граждан проводится в едином процессуальном порядке, на основе одних и тех же уголовно-процессуальных правил. Все лица, участвующие в уголовном процессе, пользуются одинаковыми правами и несут одинаковые обязанности в соответствии с их процессуальным положением.
Однако изъятие отдельных правил из общих правил производства по уголовным делам установлены для несовершеннолетних, военнослужащих, а также депутатов, судей, следователей и прокуроров. Но эти изъятия из общего процессуального порядка не означают установления для перечисленных лиц каких-либо привилегий, освобождающих их от ответственности. «В данном случае речь идет лишь о дополнительных гарантиях законности и обоснованности привлечения их к ответственности»[36].
К числу принципов уголовного процесса, включающих в себя нравственный аспект, следует отнести и принцип обеспечения подозреваемому, обвиняемому права на защиту. «Каждый, – говорится в Конституции Республики Беларусь, – имеет право на юридическую помощь для осуществления и защиты прав и свобод, в том числе право пользоваться в любой момент помощью адвоката и иных своих представителей в суде, иных государственных органах, органах местного управления, на предприятиях, в учреждениях, в организациях и общественных объединениях и в отношениях с должностными лицами и гражданами… Противодействие оказанию правовой помощи в Республике Беларусь запрещается» (ст. 62).
Этот принцип в более конкретизированной форме нашел свое подтверждение в ст. 6 Закона «О судоустройстве и статусе судей в Республике Беларусь»: «Граждане Республики Беларусь имеют право на судебную защиту от посягательств на жизнь и здоровье, честь и достоинство, личную свободу и имущество, иные права и свободы, гарантированные Конституцией Республики Беларусь и действующим законодательством, а также от неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц. Иной порядок защиты прав и законных интересов отдельных категорий граждан может быть установлен только законами Республики Беларусь».
Обеспечение обвиняемому права на защиту – это наделение обвиняемого совокупностью процессуальных прав, необходимых ему для защиты от предъявленного обвинения, и установление процессуальных гарантий полного и беспрепятственного использования этих прав в целях охраны его законных интересов. Этот принцип свидетельствует о подлинном демократизме уголовного процесса и создает условия для правильного отправления правосудия. Право обвиняемого на защиту – это совокупность предоставленных обвиняемому прав, используя которые он может защищаться от предъявленного ему обвинения, осуществлять свои законные интересы в уголовном процессе.
Право обвиняемого иметь защитника охватывается общим понятием права обвиняемого на защиту. УПК определяет, с какого момента допускается защитник, случаи обязательного участия защитника на предварительном следствии и в судебном заседании, права и обязанности защитника и другие вопросы, связанные с участием защитника в уголовном процессе. Право на защиту не сводится к возможности воспользоваться услугами защитника. Сюда следует отнести и процессуальные права обвиняемого (подозреваемого): знать, в чем он обвиняется, иметь право выступать в суде на своем родном языке и пользоваться услугами переводчика, иметь защитника, представлять суду доказательства, заявлять ходатайства о приобщении к делу новых документов, о вызове свидетелей, о назначении экспертизы, о приостановлении или прекращении дела производством и т. д., а также выступать в прениях, с последним словом, обжаловать приговор или решение суда в вышестоящий суд и т. д.
Принципом обеспечения обвиняемому права на защиту и называется положение закона, определившее и отразившее такое построение и осуществление расследования, рассмотрения и разрешения уголовных дел, при котором обвиняемый располагает вполне достаточными процессуальными правами и средствами для защиты от предъявляемого ему обвинения, и его личные и имущественные права, а равно законные интересы, охраняются органами дознания, следствия, прокуратуры и суда.
Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны обеспечить обвиняемому возможность защищаться законными средствами и способами от предъявленного обвинения и охрану его личных и имущественных прав. Это осуществляется путем строгого соблюдения предписаний закона, определяющих условия и порядок совершения процессуальных действий, их объем и последовательность. Отступление от требований принципа обеспечения обвиняемому права на защиту, стеснение или ограничение прав обвиняемого признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену принятого решения по делу.
Презумпция невиновности является основополагающим принципом уголовного процесса. В переводе с латинского языка prezumptia означает предположение, которое признается истинным, пока не будет доказано обратное. Презумпция невиновности – правовая формула глубоко нравственного принципа отправления правосудия, в соответствии с которой любой человек считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Этот принцип получил свое правовое закрепление во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах и во многих других международно-правовых актах. На государственном уровне в нашей республике он закреплен в ст. 26 и 27 Конституции, в ст. 16 Уголовно-процессуального кодекса.
В соответствии со ст. 16 УПК лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Из презумпции невиновности, этого объективно-правового и нравственного положения, вытекают следующие процессуальные требования:
♦ правовая оценка действия гражданина сводится к тому, что он был, есть и будет допропорядочным до тех пор, пока реальные факты не укажут на его виновность;
♦ подозреваемый в уголовно-наказуемом поступке не обязан доказывать свою невиновность; орган уголовного преследования, суд не вправе перелагать обязанность доказывания невиновности на обвиняемого;
♦ все сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого;
♦ суд не должен допускать преувеличения признания обвиняемым своей вины; осуждение лица возможно только тогда, когда его показания о совершенном им преступлении подкрепляются другими доказательствами по делу, ибо еще древние говорили: «Никто не обязан обвинять самого себя, разве только перед Богом»;
♦ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и выносится лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность обвиняемого в совершении преступления доказана полностью[37].
Нравственную направленность имеют и другие принципы уголовного процесса, регулирующие деятельность суда – осуществление правосудия только судом, независимость судей и подчинение их только закону, публичность уголовного процесса и гласность судебного разбирательства, оценка доказательств по внутреннему убеждению и всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств уголовного дела, открытое разбирательство дел во всех судах, а также конституционный принцип национального языка, на котором ведется производство по материалам и уголовному делу
Особое место с позиции предмета нашего исследования занимает ст. 12 УПК об уважении чести и достоинства личности. В ней говорится, что при производстве по материалам и уголовному делу запрещаются действия и решения, унижающие честь и умаляющие достоинство либо создающие опасность для жизни и здоровья участников уголовного процесса. Нравственный аспект, предусмотренный этой статьей, нашел конкретное воплощение в ряде других статей УПК, относящихся к проведению следственных действий и процедуре судебного разбирательства.
Андрейчик, Н. Роль адвокатуры в защите прав граждан в связи с принятием нового УПК / Н. Андрейчик // Юстиция Беларуси. 2001. № 4.
Бибило, В.Н. Основы культуры правосудия / В.Н. Бибило // Судебный вестник. 2000. № 4.
Бибило, В.Н. Судоустройство в Республике Беларусь / В.Н. Бибило. Минск, 2000.
Дубов, Г.В. Профессиональная этика сотрудников правоохранительных органов / Г.В. Дубов, А.В. Опалев. Минск, 1999.
Дулов, А. Нравственные основы культуры судебной деятельности / А. Дулов // Юстиция Беларуси. 2000. № 1.
Зайцева, Л.Л. В новое столетие – с новым Уголовно-процессуальным кодексом / Л.Л. Зайцева // Юстиция Беларуси. 2000. № 2.
Иванников, И.А. Концепция правовой культуры / И.А. Иванников // Правоведение. 1998. № 3.
Наумов, В. Права человека и деятельность органов внутренних дел в свете реализации нового законодательства / В. Наумов // Юстиция Беларуси. 2001. № 4.
Судоустройство / под ред. А.А. Данилевича, И.И. Мартинович. Минск, 2002.
Глава 5
Моральные проблемы юриспруденции
Наряду со служебным долгом судебного деятеля вырастает его нравственный долг. Он предписывает никогда не забывать, что объектом действий этого деятеля является прежде всего человек, имеющий никем и ничем неотъемлемые права на уважение к своему человеческому достоинству.
5.1. Этико-правовая проблема психологического воздействия на личность
Даже самое точное выполнение всех правил по ограждению допрашиваемого от постороннего влияния не гарантирует ему защиту от психологического воздействия следователя. Следователь обязан воздействовать на лиц, проходящих по делу: ему приходится убеждать их в необходимости дать правдивые показания, отказаться от избранной неправильной линии поведения. В этом и заключается дозволенное законом психологическое воздействие на допрашиваемого, подчиненное целям установления истины по делу.
Важно правильно определить границу между действиями и приемами следователя, которые допускаются законом, и действиями, представляющими собой психическое насилие, несовместимое с принципами уголовного процесса. «В отличие от насилия, – пишет известный юрист наших дней А.Р. Ратинов, – правомерное психологическое влияние само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает того или иного содержания, а вмешиваясь во внутренние психические процессы, формирует правильную позицию человека, сознательное отношение к своим гражданским обязанностям и лишь опосредствовано приводит его к выбору определенной линии поведения»[38]. Речь идет не о том, законно ли применение психологического воздействия, а о недопустимости психического насилия, так как «основной принципиальной особенностью применения всех судебно-психологических методов воздействия является полная недопустимость передачи следователем ложной информации»[39].
Решение вопроса о правомерности психологического воздействия лежит в плоскости выяснения наличия у участника уголовного процесса возможности свободы выбора. Отсюда возникает проблема установления границы между правомерным воздействием и психическим насилием.
Уголовно-процессуальный закон запрещает домогаться показаний путем насилия, угроз и иных незаконных мер. Но граница между законным и недопустимым воздействием недостаточно четко очерчена. По мнению А.Р. Ратинова, «правомерное воздействие отличается от психического насилия наличием у подвергающегося воздействию лица свободы выбора той или иной позиции»[40]. Г.Г. Доспулов определяет насилие при допросе как «всякое противоречащее требованиям закона и профессиональной этике следователя воздействие на допрашиваемого, которое ограничивает выбор правильной линии поведения, умаляет его права или затрагивает законные интересы других участников процесса»[41]. А.Б. Соловьев считает, что основными отличиями психологического воздействия от психического насилия является его процессуальные пределы, то есть запрет домогаться показаний путем угроз и насилия, и эмоциональные пределы, заключающиеся в необходимости избегать слишком больших эмоциональных перегрузок.
Под психическим насилием следует понимать любое воздействие на психику обвиняемого, если оно противозаконно и безнравственно, влечет за собой состояние сильной эмоциональной психической напряженности и затрудняет выбор желаемого для человека поведения[42].
Под воздействием в психологии понимается выработка у личности навыков, знаний, мировоззрения в целом. Мировоззрение можно представить как определенную систему, включающую в себя следующие элементы: действующий индивид, объект действия, средства или орудия действия, метод действия или способ использования средств, реакции индивида, на которого действуют, или результат действия. Психологическое воздействие, применяемое органами, которые ведут борьбу с преступностью, направлено в основном на установление истины, воспитание участников уголовного процесса, перевоспитание правонарушителей.
Методы психологического воздействия в процессе предварительного следствия и судебного разбирательства используются в определенных процессуальных рамках и формах, реализуются в ограниченные сроки и применяются, как правило, в совокупности. Концентрация нескольких методов усиливает влияние воздействия. В каждом отдельном случае методы воздействия применяются с учетом психических качеств личности.
По образному выражению А.Р. Ратинова, «психологические методы должны быть подобны лекарству, которое, действуя на больной организм, не причиняет никакого вреда здоровым частям организма»[43]. Правомерное психологическое воздействие достигается путем рефлексивного управления, которое стимулирует дачу правдивых показаний. Рефлексивное управление «осуществляется за счет передачи допрашиваемому оснований для принятия желательного, объективно обоснованного решения»[44].
В целях разоблачения лжи, получения от допрашиваемого правдивых показаний в следственной практике могут применяться следующие методы психологического воздействия: изобличение, убеждение, метод эмоционального воздействия и примера[45].
А.А. Закатов[46], А.Е. Ямпольский[47] выделяют три метода воздействия: убеждение, косвенное внушение и моральное стимулирование, а О.Я. Баев[48] лишь два – убеждение как основной и принуждение в качестве факультативного метода. А.Б. Соловьев пишет: «…принуждение является неправомерной формой психологического воздействия при получении показаний. Принудить – это значит лишить человека возможности самостоятельно решить вопрос, заставить что-то сделать вопреки желанию под давлением со стороны заинтересованного лица»[49].
Решение вопроса о правомерности и пределах возможного психологического воздействия зависит от того, как будет решена проблема использования в ходе допроса так называемых следственных хитростей и психологических ловушек.
Процессуалист М.С. Строгович отмечал, что «следственные хитрости и психологические ловушки» формируют у подследственного ошибочное представление о различных фактах. Открыто лгать обвиняемому следователь не может, но он применяет обман в более сложной форме и под менее откровенным наименованием – «формировать ошибочное представление». Такая, по выражению М.С. Строговича, «хитроумная форма лжи, обмана в нравственном отношении еще более нетерпима и недопустима»[50]. Однако Л.Я. Драпкин, Н.П. Хайдуков под «психологическими ловушками» и «следственными хитростями» понимают «изобретательность и маневрирование информацией»[51]. О.Я. Баев считает: «Сущность этих приемов сводится к воздействию на допрашиваемого путем маневрирования следователем имеющейся в его распоряжении информацией с целью свободного и осознанного изменения допрашиваемым своего отношения к предмету следственной ситуации и самого своего поведения в ней»[52]. Позицию Л.Я. Драпкина, Н.П. Хайдукова и О.Я. Баева разделяют и авторы настоящего издания.
Слово «хитрость» часто употребляется в негативном значении – обман. Но, по мнению А.М. Ларина, когда говорят о следственной хитрости, то имеют в виду другое значение – изобретательность, искусность в чем-либо[53]. И.А. Макаренко подтверждает, что «хитрость» чаще понимается в предосудительном значении, и как показало проведенное нами исследование, не все, говоря о следственной хитрости, имеют в виду что-либо искусное… В этой связи, – продолжает И.А. Макаренко, – мы поддерживаем позицию Л.Л. Каневского, который считает, что «правомерное психологическое воздействие не допускает ни обмана, ни недобросовестности в отношениях с допрашиваемым. Если тактический прием основан на правомерных, с точки зрения закона, и этически допустимых действиях следователя, то незачем называть такие приемы «психологическими ловушками» или «следственными хитростями». Это психологические приемы допроса, которые так и следует называть»[54].
Итак, психологическое воздействие допустимо, если его конкретный прием отвечает не только требованиям законности, научности, безопасности, нравственности, но и требованиям уместности (ситуативности) и относимости к проверяемому факту.
5.2. Нетрадиционные методы ведения следствия. Их нравственность
Под методом в философии понимается путь, способ познания какого-либо явления или объекта. Совокупность методов, используемых данной наукой, называется методологией. В методологии криминалистики можно выделить четыре уровня используемых методов: 1) всеобщий (философский), 2) общенаучные, 3) частнонаучные и 4) собственно криминалистические.
Наряду с общепризнанными в криминалистике методами в последнее время стали разрабатываться так называемые нетрадиционные методы[55], которые, по мнению Т.С. Волчецкой, можно отнести как к группе частнонаучных, так и к разряду используемых только в криминалистике[56].
К числу используемых в криминалистике и возникших в недрах самой этой науки относятся методы, пока не получившие общепризнанного статуса. К первой группе таких методов относится криминалистическая одорология и метод полиграфного исследования. Во вторую группу нетрадиционных для уголовно-процессуальной сферы деятельности методов включают методы, которые используются в других науках, например биоритмология и гипнология, но вызывают среди криминалистов споры об их правах на гражданство в криминалистике и уголовном процессе. И третью группу нетрадиционных методов составляют методы, развивающиеся вне рамок науки, возникшие в недрах околонаучного знания, пока лишь только обретающего статус научных. К их числу следует отнести астрологию, физиогномику, графологию, парапсихологию, экстрасенсорику.
Возможность использования того или иного нетрадиционного метода в борьбе с преступностью определяется с позиции научности, законности и нравственности применения.
5.2.1. Криминалистическая одорология
Одорология (от лат. odor – запах + logos – учение, наука о запахе) – наука, изучающая закономерности процессов образования запаха, его распространение и распознавание в целях выработки приемов, средств и методов использования свойств закона в жизнедеятельности людей[57].
Рождение криминалистической одорологии относится к 1960-м гг., когда группа советских ученых под руководством профессора А.И. Винберга разработала способ консервации изъятых с мест происшествия запахов и использования служебно-розыскных собак для установления источников запаха. На основе этого исследования при Юрмалском ГОВД МВД Латвийской ССР была создана первая одорологическая лаборатория по идентификации запаха. Положительный опыт этой лаборатории был обобщен и рекомендован к использованию.
Одорологический метод не нашел сторонников среди специалистов уголовно-правовой науки, встретил сопротивление ряда ученых во главе с М.С. Строговичем, который предупреждал, что он «не допустит собаку в уголовный процесс», что «выборка живых лиц по запаху с помощью собаки недопустима, так как низводит человека до положения бесправного объекта исследования и связана с унижением его достоинства». Противники одорологического метода исследования следов запаха считали безнравственным привлекать к выборке лиц, заведомо непричастных к преступлению, предъявляемых собаке вместе с обвиняемым[58]. Эти аргументы послужили основанием для продолжительной дискуссии между сторонниками и противниками предложенной А.И. Винбергом процедуры использования законсервированных запаховых следов в процессе расследования и фактически затормозили развитие этой прикладной отрасли знаний.
В настоящее время в нашей республике криминалистическая одорология переживает свое второе рождение на основе накопленного эмпирического материала и новых теоретических исследований. Значительный вклад в дело использования одорологии в борьбе с преступностью внесли белорусские ученые И.И. Басецкий и В.П. Шиенок[59], Г.И. Грамович[60], Г.В. Федоров[61]. Для проведения одорологических исследований в 1993 г. в Республике Беларусь в структуре Государственного экспертно-криминалистического центра (ГЭКЦ) образована одорологическая лаборатория, одной из задач которой является идентификация запаха. Первые идентификационные исследования запаха этой лабораторией были проведены в 1996 г. и способствовали изобличению лиц, совершавших преступления.
В результате многолетних опытов, наблюдения и научного обобщения полученных результатов удалось доказать тот факт, что запах человека индивидуален, относительно устойчив и не изменяется, по утверждению ученых П.Д. Биленчука, А.Н. Симчука, Г.В. Федорова и Г.Б. Дергая, на протяжении свыше полутора десятка лет[62].
В споре о правомерности одорологического метода постоянно возникают два вопроса: насколько достоверны выводы биодетектора (в данном случае собаки) и нравственно ли использование собаки в идентификационных целях.
Что касается гарантий достоверности поведения биодетектора при осуществлении идентификации искомого запаха, то следует ответить – в результате кропотливых научных изысканий ученые-криминалисты разработали надежную методику производства одорологической выборки, позволяющую избегать случайностей и устранять ошибки.
Что касается упрека в безнравственности выборки, когда подозреваемый находится среди специально приглашенных посторонних лиц, то следует иметь в виду аналогичную нравственную ситуацию, как при проведении предъявления для опознания, отбора образцов отпечатков пальцев рук, почерка, крови для сравнительного исследования и т. д. Кроме того, для производства одорологической выборки не требуется устраивать «парад-смотрины» из нескольких человек и пропускать собаку вдоль шеренги людей, чтобы отыскать подозреваемого, расположенного среди посторонних лиц. Собака имеет дело лишь с их запахами, изъятыми на адсорбент (лоскут специально подготовленной ткани), и включается в процесс исследования в силу своей незаменимости[63].
Нами рассмотрено одно из направлений одорологии в криминалистике – использование служебно-розыскной собаки для идентификации человека по законсервированным запаховым следам, обнаруженным на местах происшествий с различного рода запахоносителями, так как это направление затрагивает нормы морали. Но спектр применения достижений одорологии в криминалистике намного шире – от охраны собаками объектов до поиска ими предметов, имеющих криминалистическое значение, от потрулирования – до борьбы с контрабандой, незаконным оборотом наркотиков, хищением оружия, криминальными взрывами.
5.2.2. Полиграфологический метод
Одним из нетрадиционных методов раскрытия преступлений является полиграфологический метод. Слово «полиграф» (от греч. polys – многий, многочисленный, обширный + + grapho – пишу) означает «множество записей». Это полиграфное устройство еще называют «лай-детектор», «вариограф», «плетизмограф», «детектор лжи».
Полиграф – техническое устройство, представляющее собой комбинацию медико-биологических приборов, позволяющих синхронно и непрерывно фиксировать динамику психофизиологических реакций опрашиваемого на вопросы, задаваемые оператором[64]. Полиграф представляет собой многоцелевой прибор, предназначенный для одновременной регистрации от 4 до 16 физиологических процессов, связанных с возникновение эмоций: дыхания, кровяного давления, биотоков (мозга, сердца, скелетной и гладкой мускулатуры и т. п.). Приборы этого вида широко используются в клинической медицине (особенно в реанимационных целях), в медико-биологических и психологических исследованиях, в прикладной психофизиологии, одним из частных разделов которой является детекция лжи. Строго говоря, детектор лжи не определяет ложь как таковую в показаниях, он не обнаруживает сам обман, а только фиксирует эмоциональное возбуждение, физиологические изменения организма.
О внешних проявлениях переживаний человека известно с незапамятных времен. Об использовании этих проявлений в криминалистических целях рассказывает старинное индийское предание. В небольшой общине случилась кража. Старейшина собрал всех и объявил, что найдет виновного. Он предложил каждому из подозреваемых подержать во рту, а затем выплюнуть на ладонь щепотку риса. У одного испытуемого рис оказался сухим. Это и был вор: у него от страха перед разоблачением во рту пересохло.
По мере развития науки и техники стало возможным использовать приборную базу в экспериментальной психологии вообще и при допросе – в частности. Так, работавший в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре, А.Р. Лурия (впоследствии известный психолог) предложил использовать на допросах специальный аппарат, регистрирующий реакцию допрашиваемого на слова-раздражители. Позже идею инструментальной диагностики развили и провели в практическую плоскость американские ученые. И вот уже десятки лет полиграф применяется в практике борьбы с преступностью более чем в 50 странах мира. Полиграф используется для получения данных, позволяющих сузить круг подозреваемых лиц, выявить факт совершенного преступления, создания предпосылок для дачи правдивых показаний, выявления неточностей, пробелов и т. п.
С другой стороны, в Германии применение полиграфа преследуется законом. Но решение Федерального конституционного суда ФРГ о запрете применения полиграфа от 18 августа 1981 г. оспаривается учеными этой страны на том основании, что данный запрет ограничивает права обвиняемых на защиту.
Польское законодательство также запрещает использование полиграфа в органах полиции.
В отечественной литературе отношение к применению полиграфа диаметрально противоположное: от полного неприятия – до безоговорочного применения. Одни ученые – М.С. Строгович, И.Ф. Пантелеев, А.М. Ларин, П.С. Элькинд, В.Е. Коновалова – категорически против, поскольку такие приемы в судопроизводстве, по их мнению, решительно противоречат элементарным нравственным нормам и унижают человеческое достоинство тех, кто подвергается подобным испытаниям. Другие (И.Е. Быховский, В.И. Комиссаров, В.А. Образцов) считают использование полиграфа необходимым и целесообразным.
Так, профессор Московского университета И.Н. Якимов еще в 1928 г. писал по этому поводу: «Никто не может проникнуть под черепную коробку человека и узнать, какие процессы и как протекают в его мозговом веществе, а главное – какое отношение они имеют к правде или лжи в его словах». А.М. Ларин в книге «Криминалистика и паракриминалистика» пишет, что «манипуляции с полиграфом умножат следственные и судебные ошибки, усугубят страдания их жертв и прибавят работы судам, прокурорам и следователям, адвокатам по выявлению и исправлению этих ошибок». В полемическом запале отдельные авторы доходили до того, что объявляли полиграф орудием пыток, причиняющих испытуемым неимоверные физические страдания. Однако с каждым годом число сторонников использования этого метода при расследовании преступлений растет. Использование полиграфа в России началось с 1992 г., когда во ВНИИ МВД был создан специальный отдел, укомплектованный юристами, психологами и биологами для изучения возможности и эффективности полиграфа в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений. В 1992 г. в России впервые был использован полиграф при раскрытии особо дерзкого убийства. Через два года, в 1994 г., в Министерстве юстиции России была зарегистрирована инструкция «О порядке применения полиграфа при опросе граждан», а в 1995 г. Министерством внутренних дел издан приказ «Об обеспечении внедрения полиграфа в деятельность органов внутренних дел».
В Республике Беларусь Комитетом государственной безопасности в 1998 г. была утверждена инструкция «О порядке проведения органами государственной безопасности Республики Беларусь опроса с использованием полиграфа», в соответствии с которой полиграф может использоваться только органами государственной безопасности. Опрос с использованием полиграфа проводит сотрудник органа государственной безопасности с помощью специалиста, имеющего специальную подготовку и свидетельство, выданное в установленном порядке. Опрос с использованием полиграфа запрещается проводить в случаях: физического или психического истощения опрашиваемого лица; наличия у опрашиваемого лица психического расстройства или фазы обострения заболевания, связанного с нарушением деятельности сердечно-сосудистой либо дыхательной системы; регулярного употребления опрашиваемым лицом сильнодействующих лекарственных препаратов; нахождение опрашиваемого лица в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения; если опрашиваемому менее 18 лет. Опрос с использованием полиграфа проводится только при согласии опрашиваемого лица. Результаты носят вероятностный характер и имеют лишь ориентирующее значение; доказательствами они являться не могут.
Аналогичная инструкция принята и МВД Республики Беларусь. Она разрешает специально подготовленным сотрудникам проводить опрос с использованием полиграфа на тех же основаниях.
Существуют следующие рекомендации эффективного использования полиграфа.
1. Проверку на полиграфе целесообразно проводить на первоначальном этапе расследования преступлений, т. е. сразу же после совершения преступления (вслед за задержанием с поличным и т. д.), когда у испытуемого сохранился фон стрессового состояния.
2. После проверки на полиграфе испытуемый допрашивается следователем по итогам исследования и полученного результата.
3. Помещение, где проводится работа на полиграфе, должно отвечать определенным требованиям: быть достаточно просторным, звукоизоляционным, иметь двойные двери, кондиционер, у рабочей должна быть смежная комната для предварительного размещения участников опроса; аудио- и видеоаппаратура для контроля за ходом опроса.
4. Перед проверкой оператор проводит собеседование с испытуемым, в процессе которого сообщает характер предстоящей проверки, уверяет в надежности детектора и его способности устанавливать правдивость ответов, уведомляет о безопасности для здоровья применяемого прибора.
5. Тщательно и заранее готовятся тесты и отдельные вопросы. Вопросы должны быть краткими, понятными, предполагать односложный ответ, касаться осведомленности или неосведомленности опрашиваемого об обстоятельствах расследуемого события. Вопросы должны иметь тактичную формулировку: нельзя спрашивать о причастности к совершенному преступлению, следует задавать вопросы, относящиеся к объективной стороне расследуемого события.
6. Вопросы задаются ровным спокойным голосом, не акцентируя внимание на критическом компоненте. Из тактических соображений его лучше располагать на третьем или четвертом месте, но не на первом или последнем. Между вопросами должны быть паузы в пределах 10–15 секунд, чтобы восстановить фон психофизиологического состояния проверяемого после предыдущей реакции.
7. Испытуемый может отказаться в любой момент от продолжения проверки. Этот отказ не может расцениваться как свидетельство его причастности к совершению преступления либо утаивания какого-либо факта и вести к ущемлению его законных прав и свобод. По просьбе опрошенного он может быть ознакомлен с результатами опроса. Справка по результатам применения полиграфа имеет ориентирующее значение и не является источником доказательств.
8. При оценке результатов испытания следует доверять свидетельствам в пользу испытуемого, а не предполагать заведомый обман. Если результаты испытания на детекторе предполагают ложь, то это не должно рассматриваться как основание для обвинения. Обман, подтвержденный испытаниями на детекторе, должен считаться лишь основанием для продолжения ведения следствия.
По нашему мнению, метод испытания на полиграфе как подозреваемых, так и обвиняемых в совершении преступлений, во-первых, расширяет криминалистические возможности. Во-вторых, полученные результаты опроса еще раз проверяются и оцениваются наряду с другими данными, полученными в ходе проведения следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. В-третьих, полиграф следует рассматривать не только как техническое средство борьбы с ложью, но и как тактический прием получения правдивых показаний (при использовании полиграфологического метода возможно получение достоверных показаний как в силу фактора доверия к технике, так и в силу устрашающего воздействия). В-четвертых, использование полиграфа имеет профилактическое значение. Сама возможность его применения, атмосфера испытаний на полиграфе содействует откровенности.
В ходе применения опроса на полиграфе мы получаем ориентирующую информацию, не имеющую доказательственного значения. Поэтому его применение должно осуществляться в рамках оперативно-розыскной деятельности в качестве самостоятельного мероприятия.
Некоторых противников полиграфа беспокоит то обстоятельство, что при тестировании «испытуемого опутывают системой датчиков». Технически эта «проблема» снижается использованием бесконтактных датчиков и возможностью получения необходимой информации на основе инструментального исследования записей устной речи человека. Форма получения данных – контактная или бесконтактная – в практическом плане важна прежде всего возможностями открытого и негласного «съема информации». Но это опять-таки относится к пользователям и их намерениям, а не к самому средству. При исследовании на полиграфе отсутствует и подавление воли субъекта (как, например, при гипнозе), поскольку лицо остается абсолютно свободным в своем волеизъявлении и ничем не принуждается к изменению линии своего поведения, а «дискомфорт», связанный с намерением скрыть или изменить известное, присутствует и при обычном допросе, когда выбирается подобная линия противодействия. «Полиграф, – отмечает Р.С. Белкин, – не является средством проникновения в мысли и чувства испытуемого, он лишь регистрирует возникновение и наличие тех или иных эмоций и, с этой точки зрения, принципиально ничем не отличается от визуального их наблюдения и констатации следователем, но никем не признается безнравственным[65].
5.2.3. Биоритмологический метод
Суть биоритмологического метода состоит в использовании особенностей биоритмического функционирования организма. В такие дни человек менее активен, заторможен, склонен к совершению ошибок, нехарактерных для его обычного поведения, т. е. ослаблены защитные функции организма. В отдельных сферах деятельности учет этого представляется необходимым и правомерным, например в работе пилотов, операторов сложных энергетических комплексов, и сокращает возможность ошибок, связанных с тяжелыми последствиями (аварии, катастрофы).
Биоритмологами установлено, что в организме человека имеется более ста биологических ритмов, отражающих различные физиологические процессы. Это суточные ритмы сна и бодрствования, изменение температуры тела, работа сердечнососудистой системы и т. п. Существуют биоритмы, цикличность которых составляет месяцы и даже годы. Многие из них связаны с воздействиями ритмически изменяющегося излучения солнца, с фазами луны, колебаниями электромагнитного поля земли. Так, исследователи в различных странах пришли к выводам, что при увеличении геомагнитной активности увеличивается число больных в психиатрических лечебницах, растет частота случаев самоубийств и некоторых видов преступлений.
В уголовном процессе, в частности при допросе, целевое использование данного метода представляется недопустимым: безнравственно для получения информации использовать момент (период) снижения активности организма, поскольку нарушаются полнота и правильность оценки человеком происходящего, способность к защите своих интересов и т. д.
Речь может идти об учете биоритмологии следователя, который должен воздерживаться от проведения сложных следственных действий в подобные дни вследствие снижения возможности выполнить их полноценно и избежания вероятности допущения ошибок.
5.2.4. Гипнологический метод
Еще одним нетрадиционным методом ведения следствия является использование гиппологического метода для получения информации[66].
Метод «оживления» прошлого опыта – восстановление в памяти человека, находящегося в состоянии гипноза, пережитых ранее психотравмирующих событий, впервые предложил К.И. Платонов и детально исследовал в многочисленных экспериментах Л.П. Грымак.
Гипноз – это временное состояние психики, для которого характерно сверхвнушаемость, сужение объема сознания, снижение самоконтроля, способности отдавать себе отчет в своих действиях, забвение всего пережитого под гипнозом и самого факта гипнотизации.
В современной литературе существует множество взглядов на проблему применения гипноза в уголовном процессе. Многие авторы говорят о беспомощности в гипнотическом состоянии человека, о его неспособности контролировать ситуацию, отстаивать свои права, о возможных опасных судебных ошибках, о нарушении прав личности, о психическом насилии и так далее. Другие, наоборот, выступают за применение гипноза, приводят данные о том, что применение гипноза повышает раскрываемость преступлений.
Представляется, что применение гипноза может быть обоснованным лишь в двух случаях:
1) при наличии достаточных оснований полагать, что носитель информации сообщил на допросе заведомо ложные либо сознательно утаил от следствия известные ему сведения;
2) для восстановления «стершихся» следов в памяти лиц, желающих передать информацию следователю, но по объективным причинам не могущих это сделать.
Основным условием применения гипноза должно быть непременное согласие такого лица. Необходимо отметить, что допрос под гипнозом может дать только оперативную информацию (а не процессуальную), которая может быть использована лишь в оперативных целях.
Нетрудно представить, какая большая работа должна быть проделана для того, чтобы рассматриваемый метод приобрел свой официальный статус. В первую очередь необходимо обеспечение (на законодательном уровне) соответствующей правовой базы, а также создание прочных научных основ. Во вторую очередь нужен подбор специалистов соответствующего профиля. Специальная подготовка потребуется и следователям для эффективного взаимодействия со специалистом. Несомненную пользу может принести и изучение практического опыта, накопленного зарубежными юристами в криминалистической гипнологии.
5.2.5. Использование запахового и музыкального фона
Нетрадиционными могут быть не только рассмотренные формы получения информации (одорология, использование полиграфа, биоритмология, гипнологический метод), но и специально создаваемые условия проведения следственных действий, обеспечивающие эффективность последних. Такими условиями при проведении самого распространенного следственного действия – допроса может быть запаховый или музыкальный фон.
Обонятельные ощущения человека наравне со слуховыми и зрительными играют огромную роль в его жизни. Запахи способны создавать и удерживать определенные настроения, устанавливать модели поведения, они влияют на работоспособность человека, его сердечно-сосудистую систему, внутричерепное давление, тонус мускулатуры, зрение, слух, пульс, сексуальное чувство. Существует много запахов, характер которых меняется в зависимости от концентрации. Очень часто люди с одинаковой остротой обоняния по-разному воспринимают запах одного и того же вещества. Обонятельные ощущения наиболее остры в теплую влажную погоду, при хорошем освещении. Обонятельная чувствительность повышается в начале дня и к вечеру.
Обоняние тесно связано с эмоциональной сферой человека. Почти всякое обонятельное ощущение имеет свои оттенки. Для многих людей обоняние – чувство, рождающее воспоминания. Это объясняется тем, что механизм обоняния тесно связан с той частью мозга, которая управляет памятью и эмоциями.
Психологи и физиологи указывают на особую роль обоняния в женском поведении. Известно более 40 случаев успешного применения парфюмерных запахов во время допроса женщин. Эти женщины были арестованы за совершение тяжких преступлений и отрицали свою вину.
Отметим, что такому допросу всегда предшествуют мероприятия по сбору специальной информации, например сведений о любимых духах обвиняемых.
Тактические условия применения запахов основывались на том факте, что сила, резкость и характер запаха духов ощущаются не сразу, а по истечении 3–5 минут. С учетом этого допросы обвиняемых велись в период 17–21 часа, для создания доверительной обстановки в кабинете находился один следователь. За 10 минут до привода обвиняемой в кабинет следователь опрыскивал соответствующими духами кусок шерстяной ткани, помещаемой затем под стол. Для исключения посторонних раздражителей кабинет предварительно проветривался, на время допроса отключался телефон. Допросы длились от 2 до 4 часов. В начале обвиняемой напоминалось о положительных моментах ее прошлой жизни, о семье и близких, к которым она может со временем вернуться, передавались письма от родных. Практика показала, что в большинстве случаев достаточно даже небольшого количества запаха – напоминания о прошлой жизни, чтобы эмоциональное воздействие слов следователя неизмеримо усилилось, подтолкнуло человека к признанию-исповеди. При этом во всех эпизодах никто из допрошенных не догадался о специальном применении запаха.
Создание и использование соответствующего музыкального фона – один из приемов допустимого воздействия на дающего ложные показания обвиняемого во время допроса. Данный прием основывается на том, что музыка способна затрагивать эмоциональную сферу человека. Она возбуждает и успокаивает, вызывает напряжение и чувство безопасности, пробуждает активность и расслабленность, вселяет мужество и делает покорным, приводит в экстаз и погружает в меланхолию.
Влияние музыки на человека во многом зависит от конкретных жизненных условий, в которых он оказался. Лица, содержащиеся под стражей, испытывают так называемый сенсорный голод. Они имеют гораздо меньше внешних раздражителей по сравнению с теми, кто находится на свободе. Поэтому арестованные активно реагируют на музыку. Почти у каждого обвиняемого есть любимые музыкальные произведения, прослушивание которых доставляет ему удовольствие, повышает настроение либо погружает в раздумье и грусть, заставляет вспомнить приятное или печальное прошлое, связанное с данной мелодией. Музыка ассоциативно возбуждает мысли и чувства, формирующие определенное поведение. Внутренняя установка обвиняемого на дачу ложных показаний может быть нейтрализована более сильным музыкальным воздействием.
Использование музыки может быть успешным лишь тогда, когда хорошо изучена личность обвиняемого, определены особенности его эмоциональной сферы, темперамента. Установлено, что у людей с сильным типом нервной системы реакция на музыку в присутствии посторонних лиц повышается, а у обладателей слабого типа – понижается. Для представителя сильного типа нервной системы предпочтителен громкий музыкальный фон. Людям же со слабым типом нервной системы, самоуглубленным, чуждающимся других, свойственна высокая чувствительность, и сила музыкального звучания для них должна быть небольшой.
Следует учитывать, что решение обвиняемого о даче правдивых показаний под воздействием музыкального фона противоречит ранее избранной им внутренней установке на дачу ложных показаний. В таком случае имеет место индукция эмоционального воздействия.
Необходимым условием для применения музыки при допросе является обстановка, располагающая к доверительности. В помещении, где работают другие лица, такая обстановка не может быть создана. Поэтому с обвиняемым желательно остаться наедине. На дверь кабинета прикрепляется табличка с надписью, запрещающей входить. Можно отключить телефон, закрыть окно, т. е. создать условия, чтобы посторонние раздражители не мешали доверительности общения. Готовясь к допросу, следует подобрать любимые музыкальные произведения допрашиваемого.
Применение музыки в изложенной ситуации не расценивается как разновидность психического насилия, так как речь идет о вызове положительных эмоций, нравственно очищающих обвиняемого. Недаром психотерапевты практикуют музыкотерапию как вид эстетотерапии, как бессловесное внушение определенного настроения, поднимающего больного над своими переживаниями.
Применение музыки при допросе обвиняемого не противоречит УПК, нормам этики и является одним из правомерных тактических приемов, способствующих получению правдивых показаний. При подготовке к такому допросу необходимо глубоко изучить личность допрашиваемого, знать его индивидуальные психологические особенности. Может оказаться необходимой помощь оперативных работников, психологов, музыковедов. В зависимости от характера, темперамента допрашиваемого надо заранее определить силу звучания музыки, на фоне которой будет производиться допрос. Допрашиваемый не должен знать, что использование его любимых музыкальных произведений предусмотрено тактикой допроса. Допрос следует производить в естественной, обычной, спокойной, рабочей обстановке, исключающей воздействие отвлекающих факторов.
5.3. Этические проблемы проверки и оценки доказательств
5.3.1. Проверка доказательственной информации
Информация, содержащаяся в материалах уголовного дела, должна быть подвергнута взаимосвязанным проверке и оценке. Это единый процесс умственной деятельности дознавателя, следователя, прокурора и судей по доказыванию и установлению обстоятельств дела. В отличие от оценки доказательств (мыслительной деятельности), проверка доказательств включает выполнение различных процессуальных действий и мероприятий, направленных на исследование имеющихся и обнаружение других доказательств по делу.
Доказательственная информация – фактические данные, свидетельствующие о преступлении, которые образуются в момент его совершения. Деятельность следователя по собиранию доказательств ретроспективна, т. е. обращена в прошлое: она проводится по остаточным явлениям на предметах материального мира (вещественные доказательства) или путем восстанавления картины происшедшего в сознании людей (идеальные следы).
На период проведения неотложных и первоначальных следственных действий существуют лишь фактические данные (информация о последствиях преступной деятельности). Задача органов уголовного преследования – собрать эту информацию, объективизировать в форму процессуального документа и подвергнуть всесторонней, полной и объективной проверке.
При расследовании выявляются доказательства, которые не были известны органу дознания или органам предварительного следствия, поэтому утверждение, что с помощью следственных действий получают новые доказательства, неточно. Следователь получает не новые доказательства, а выявляет те, которые уже созданы фактом преступления, но остались неизвестными. На последующих этапах расследования поступление новой информации количественно уменьшается, но возрастает ее значимость, увеличивается надежность и достоверность.
Уголовно-процессуальный закон требует, чтобы все собранные по делу доказательства были подвергнуты всесторонней, полной и объективной проверке со стороны дознавателя, следователя, прокурора и суда. Эта проверка включает анализ и сопоставление полученных фактических данных с имеющимися в деле, выявление других доказательств, новых данных из других источников. Проверка доказательств проводится с целью выяснения противоречий между ними, установления причин противоречий и принятия мер для их устранения. Проверка информации усиливает убежденность следователя в правильности сделанных им выводов относительно достоверности их источника, относимости и значимости доказательства.
Проверка информации, полученной на первоначальном этапе расследования, осуществляется с помощью: 1) тактических приемов проверочного характера в ходе данного следственного действия; 2) сопоставления имеющейся информации и получаемой при осуществлении других следственных действий (например, очной ставки, следственного эксперимента, проверки показаний на месте, экспертизы); 3) в ходе проведения оперативно-розыскных мер.
Большая часть информации в орбиту расследования поступает в результате свидетельствования в ходе допроса. Исследование информации как по существу, так и по форме в ходе следственного действия направлено на установление логичности и полноты, соответствия действительности установленным фактам. Для этих целей используются следующие тактические приемы:
Конец ознакомительного фрагмента.