Юные герои Отечества. Часть 1. Русь изначальная (А. Ю. Бондаренко, 2013)

Наверное, первым из известных юных героев государства Российского – Древней Руси – следует назвать Святослава, будущего великого князя Киевского, родившегося примерно в 942 году. То есть тысячу семьдесят лет тому назад. Но ведь недаром говорят, что подвигу жить в веках, а слава героев бессмертна. Память о подвигах Святослава, сохранившаяся в летописях и народных преданиях, – лучшее тому подтверждение.

Святослав был сыном великого князя Киевского Игоря и его жены великой княгини Ольги, ставшей первой русской святой. Конец Х века… Время это было очень трудное, жестокое – шли бесконечные войны с соседями и кочевыми племенами, в боях и походах расширялись границы Киевского княжества, укреплялась власть великих князей, постепенно выковывалось могущественное централизованное государство. Уже в то время власть Киевского князя простиралась на всю обширную территории Восточно-Европейской равнины – от Старой Ладоги и Нового города на севере до Киева и Родни на юге.

Однако все еще было зыбко и непрочно: когда Святославу исполнилось три года, отец его, великий князь Игорь, был коварно убит древлянами – существовал такой союз восточнославянских племен, подвластных Киевской Руси. После того как Игоря убили, предводитель древлян князь Мал задумал сосватать княгиню Ольгу, чтобы самому сесть на киевском престоле. Но Ольга, занявшая престол после убиенного мужа и при малолетнем сыне, решила удерживать его за собой и Игоревым родом, что и смогла сделать не столько силой, сколько хитростью.

Первых древлянских послов-сватов она пригласила к себе на пир, славно потчевала, а после застолья распорядилась закопать их живыми в землю. Вторых послов-сватов повели с дороги по русской традиции в баню париться, да там их всех и сожгли, а древлянскую дружину, сопровождавшую послов, княгиня Ольга приказала так хорошо принимать и угощать, что всех их потом перерезали сонных и пьяных… После всего этого великая княгиня Ольга сама повела киевское войско в поход на мятежных древлян, чтобы отомстить за смерть мужа и вновь привести их к покорности.

Притом считалось, что войско в поход ведет великий князь Киевский Святослав Игоревич, которому было тогда всего четыре года, ибо женщинам на войну ходить не полагалось. Ну а если князь ведет войско, то ему следовало и битву зачинать. Вот и сидел юный воин на добром коне, облаченный в шлем и кольчугу, с маленьким, но боевым булатным мечом и с красным щитом в руках. Пожалуй, иного мальчика такого возраста, да и постарше, испугали бы огромное количество шумного вооруженного народа, горящие на стоянках костры, вся тревожная обстановка ожидания боя, которую чувствуют не только будущие его участники, но и все, кто оказался поблизости. Однако юный князь не испытывал ни стеснения, ни робости – ему было привычно в этом военном лагере, среди дружинников, которые видели в нем своего вождя и предводителя.

Когда же на бранном поле две рати встали друг против друга, а в воздухе начали посвистывать стрелы, Святослав сидел на коне перед рядами своих воинов и также не выказывал никаких признаков страха. Начиная сражение, он первым бросил во врага свое боевое копье. Пущенное слабой, еще детской рукой тяжелое копье упало тут же, у ног княжеского коня. Но ритуал был соблюден, ибо так исстари зачинали бой русские великие князья. А традиция – дело великое!

– Князь уже начал! – закричали ближние к нему воеводы. – Последуем, дружина, за князем!

Засвистели в воздухе тучи стрел, полетели копья. Воодушевленные храбростью своего юного предводителя, русские воины бросились на противников, смяли их ряды и погнали прочь…

Очень жестоко поступила потом с древлянами княгиня Ольга: подойдя с дружиной, ведомой князем Святославом, к главному древлянскому городу Искоростеню, она потребовала небывалую дань: не серебра и золота, не драгоценных мехов пушных зверей, но по три воробья и три голубя с каждого двора. Смешно стало древлянам, и они, не разгадав хитрости, охотно и быстро представили все требуемое. Ночью в русском лагере никто не спал, потому как все привязывали к птичьим лапкам труты – разный материал, который не горит, но тлеет, сохраняет тлеющий огонь, – а затем одновременно подожгли их и выпустили. Птицы полетели в город, к своим гнездам и голубятням, которые были в те времена на каждом дворе. А на дворах было сено для корма скотине, и многие крыши были крыты соломой. Малейшей искорки было достаточно попасть на этот сухой материал, чтобы вспыхнуло пламя, и вскоре уже весь Искоростень оказался объят огнем, потушить который было невозможно, так как горело повсюду. За несколько страшных часов город сгорел дотла, в огне небывалого пожара погибли многие его жители. После такой катастрофы древляне покорились Киеву уже навсегда.

Дальнейшее свое воспитание великий князь Святослав получал уже в рядах княжеской дружины. Он вырос умелым и сильным воином, замечательным военачальником, и всю свою недолгую жизнь провел в походах и боях. Святослав укрепил Киевское государство, разгромил Хазарский каганат, воевал на Северном Кавказе и на Балканах, сражался против алчной Византии в союзе с венграми и болгарами… Великому князю не было еще и тридцати лет, когда на Днепровских порогах он попал в засаду кочевников-печенегов и погиб в неравном бою.

Много подвигов совершил Святослав Игоревич, но и за всеми его блестящими победами сохранился в памяти народной тот самый первый славный его поступок – копье, брошенное им, четырехлетним мальчиком, в сражении с древлянами.

Имя этого юного героя, младшего современника и подданного великого князя Киевского Святослава, осталось неизвестным. Однако русская летопись, «Повесть временных лет», составленная на рубеже XI–XII веков легендарным Нестором-летописцем, монахом Киево-Печерского монастыря, сохранила подробное описание его подвига.

Произошло это в 968 году, когда на Русь впервые пришли печенеги – тысячные орды кочевников из Заволжских степей. «Силою великой», как написал летописец, они окружили Киев – город торговый и богатый. Кочевники поставили вокруг городских стен свои кибитки, разбили шатры, запалили костры и, не рискуя идти на штурм, стали ждать, когда жители города сами решат сдаться. Ведь хотя Киев и окружали высокие стены, казавшиеся неприступными, но к длительной осаде он готов не был: жители не имели больших запасов продовольствия и, что важнее всего, воды. Но самое главное, что отважный Святослав Игоревич, великий князь Киевский, вместе со своей дружиной находился далеко от стольного града – в покоренном им городе Переяславце, на Дунае, а потому отразить нашествие степняков было просто некому. В Киеве оставалась одна лишь великая княгиня Ольга со своими внуками, малолетними сыновьями Святослава – Ярополком, Олегом и Владимиром. Хотя на другом берегу Днепра стояла небольшая по численности русская дружина, у нее были ладьи, чтобы переправиться к осажденному городу, но не было уверенности, когда именно следует это сделать и насколько велики силы осаждающих.

Осада длилась недолго. Видя, что никто не спешит им на помощь, а положение в городе с каждым днем становится все хуже, киевляне стали говорить о том, что, мол, незачем им мучиться, раз все равно придется покориться пришельцам и отдать город на разграбление. Да и ясно было, что чем дольше продлится осада – тем злее будут осаждающие.

– Вот если бы кто смог перебраться на тот берег, – рассуждали люди, собравшись на главной городской площади, – да сказал бы нашим воинам, что если они не подступят утром к городу и не спасут нас, то тогда мы откроем крепостные ворота… А если они нам помогут, то мы еще будем держаться!

Все это были прекрасные, но пустые слова: люди любят себя оправдывать. Но для того чтобы выйти к Днепру, нужно было пробраться через несметные полчища врагов, а любого лазутчика из крепости печенеги сразу бы заметили. Да и кому под силу было переплыть на другой берег широкой и могучей реки?

И вдруг перед людьми вышел мальчик, отрок, и громко сказал:

– Я проберусь!

Он был так спокоен и держал себя настолько уверенно, что все взрослые – и старые, и молодые – ему поверили. Или же все согласились с ним только потому, что никакой другой надежды на спасение у киевских жителей просто не было, а человеку всегда хочется надеяться хоть на что-то.

– Иди! – сказали ему без всяких лишних вопросов.

Наверное, мальчик оделся как печенег, а может, вся одежда простого люда была тогда приблизительно одинакова. В известном ему месте незаметно для врагов парнишка выбрался из крепости и быстро, не таясь, побежал по печенежскому лагерю. В руках у него была уздечка, которую он показывал всем и каждому, спрашивая по-печенегски:

– Вы не видели моего коня?

Откуда он знал этот язык, остается только гадать. Зато понятно, что коней в кочевом лагере всегда было гораздо больше, чем людей – каждый всадник имел по одной-две запасные лошади, да тут еще и повозки были, и кибитки, также запряженные лошадьми, а потому человек, разыскивающий своего коня, ни у кого не вызвал никаких подозрений. И так вот, размахивая уздечкой, мальчик прошел через весь лагерь до самого днепровского берега. Там, скинув с себя одежду, он бросился в воду и быстро поплыл.

Пока печенеги сообразили, что произошло, и попытались организовать погоню, юный герой был уже достаточно далеко от берега. По нему стали стрелять из луков, в воздухе запели десятки стрел, но мальчик глубоко нырял, долго оставался под водой, меняя направление своего движения, и выныривал там, где этого лучники никак не ждали, а потому вражеские стрелы не нанесли ему вреда.

На той стороне увидели, какой вдруг переполох возник в печенежском лагере, разглядели плывущего по реке человека и послали ему навстречу ладью. Вскоре уже отрок предстал перед воеводой Претичем, которому передал просьбу киевлян:

– Если вы не подойдете завтра к городу, то люди сдадутся печенегам!

На следующий день, лишь только в синем небе над Днепром стало всходить яркое солнце, русские ладьи двинулись через реку. Дружинники громко трубили, и переправу эту сразу заметили и в печенежском лагере, и в Киеве. Сам печенежский князь вышел на берег, навстречу степенно выходящему из ладьи воеводе, и спросил:

– Кто ты, зачем пришел?

– Я воевода великого князя Святослава, – отвечал Претич, – пришел с его передовым отрядом.

За мной идет войско с самим великим князем, и воинов у него бесчисленное множество!

Печенеги поверили и отступили, хотя и не слишком далеко от Киева, стали ждать появления основных русских сил… Тогда жители города срочно послали к Святославу своих послов, чтобы сказать ему: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, свою же покинул.»

Услышав этот зов, великий князь поспешил привести свою дружину обратно к стольному городу, после чего печенеги бежали прочь.

А что же юный герой, который спас Киев, княгиню Ольгу, великокняжескую семью и, очевидно, все Киевское княжество? Судьба его неизвестна, как неизвестным осталось и его имя. К сожалению, так часто случается в истории, в которой с годами стираются многие замечательные имена и славные деяния. Но люди запомнили его подвиг, и в русских летописях на многие века отважный отрок остался как Мальчик с уздечкой – один из первых юных героев великой Руси.

8 сентября 1380 года на поле Куликовом, что протянулось между Доном и Непрядвой, произошло крупнейшее сражение своего времени, известное в истории как Куликовская битва, или Мамаево побоище, в котором полки великого князя Московского Дмитрия Ивановича сокрушили орды монголо-татарского военачальника – темника Мамая и его союзников, с чего началось освобождение Руси от владычества иноплеменной Золотой Орды.

Но это было только начало сокрушения монголо-татарского ига – прошло всего лишь два года, и летом 1382 года к Москве подошли войска хана Тохтамыша, нового повелителя Орды. Взяв город штурмом, монголы разграбили и сожгли столицу Великого княжества Московского, угнав «в полон» многие сотни ее жителей. А через год, в апреле 1383 года, в числе пленников-полонян оказался и старший сын великого князя Дмитрия, нареченного после победы на поле Куликовом «Донским».

Конечно, 12-летнего княжича Василия Дмитриевича повезли в Орду не для того, чтобы с выгодой продать где-нибудь на азиатском невольничьем рынке – сыновей правителей завоеванных ими земель золотоордынские властители забирали к себе для того, чтобы тем самым обеспечить покорность их отцов. Это, как считали монголо-татарские ханы, было лучшим средством против смут и мятежей на подвластных им землях.

Пока все было спокойно, юные княжичи очень неплохо жили в татарской неволе – при ханском дворе, ни в чем не испытывая нужды. И все-таки даже большая золоченая клетка всегда останется клеткой, и почетные пленники это чувствовали, тоскуя по своей такой далекой, но незабытой и любимой родине.

Княжичу Василию не было еще и пятнадцати лет, когда он решил бежать: другого способа, как только тайным путем возвратиться в Москву, не было. Ведь если бы хан Тохтамыш узнал о его желаниях и планах, то почетный плен вполне мог смениться тюремным заточением, а то и вообще лютой смертью… Василий готовился к побегу втайне, доверившись в своих планах лишь нескольким из ближайших и самых верных слуг.

Как оно все потом произошло – историкам неизвестно, так что можно только гадать и домысливать. Возможно, юный герой со своими близкими людьми в очередной раз поехал на охоту и не вернулся; возможно, они внезапно скрылись под покровом ночи; а может, отправились сопровождать хана Тохтамыша в одной из его поездок и тайком изменили направление движения, как бы случайно отстав от ханского каравана и заплутав в степи… В летописях подробности этого бегства из плена не сохранились. Известно только, что произошло оно в 1386 году, когда Василию было 14, а может, уже и 15 лет. Как видно, юноша был достаточно умен и имел хороших, опытных советчиков, потому как выбрал для себя не ближайший прямой путь к рубежам Московского княжества, по которому за ним, несомненно, отрядили не одну погоню, а на запад, к Молдавским землям. Сначала его маленькому отряду пришлось бежать по степи, где любой человек виден за многие версты издалека, а потому можно было передвигаться только по ночам, а днем прятаться в оврагах или кустарнике. Из Молдавских земель Василий перебрался в Польшу, оттуда – в Пруссию и, наконец, в Литву.

Об этом путешествии и точном маршруте бегства княжича известно опять-таки очень немного. Но в летописи есть свидетельство о том, что он, как зрелый государственный муж, встретился с великим князем Литовским Витовтом и даже попросил у него руки его дочери Софьи. Предложение было принято, так что из Литвы наследник московского великокняжеского престола возвратился к своему отцу великому князю Дмитрию Донскому уже в сопровождении большой свиты, состоявшей в основном из польской и литовской знати. В Москве его ждала торжественная встреча, которая произошла 19 января 1388 года.

Впоследствии Василий действительно женился на литовской княжне, укрепив тем самым отношения Московского княжества с Литвой – в ту пору своим еще могучим западным соседом…

Немногим более чем через год после возвращения старшего сына великий князь Дмитрий Иванович умер, перед смертью завещав Василию сразу два великих княжества: Московское и Владимирское. На великокняжеском престоле Василий I Дмитриевич сидел до 1425 года – 36 лет, оставшись в исторической памяти нашего народа как собиратель русских земель и их ревностный защитник от посягательств врагов с востока и запада. Уж он-то, познавший горький хлеб неволи, очень не хотел, чтобы его вкушали русские люди!

Так случалось в истории, что само нелегкое время порой превращало детей в героев уже с самого раннего их детства, еще до того, как они действительно начинали понимать свою великую и ответственную миссию. Речь идет о русских княжичах, наследниках московского престола – будущих великих князьях, будущих государях. Посреди трудностей, смертельных опасностей и подвигов выковывался железный характер тех, кто потом твердо и мудро правил Русской землей.

Именно так сложилась судьба княжича Ивана, старшего сына Великого князя Московского Василия II Васильевича, получившего, о чем мы еще расскажем, прозвище Темный, – внука Василия I Дмитриевича.

Иоанн родился в Москве 22 января 1440-го, а если по принятому тогда летосчислению – 6948 года от Сотворения мира. Время тогда было жуткое и тревожное. Младенец еще лежал в колыбели, окруженный мамками и няньками, а русские княжества и князья вели междоусобную братоубийственную борьбу – за земли, за власть. Золотая Орда уже разваливалась, но ее отряды все-таки продолжали набеги на Русь, грабили российские окраины. А тут еще и неурожаи случались, отчего люди в деревнях и городах российских голодали, и болезни, от которых ежегодно умирали многие тысячи крестьян и горожан, накатывались. Но все эти беды стороной обходили наследника великокняжеского престола – да недолго это было, до тех пор пока юному княжичу не исполнилось пять лет…

7 июля 1445 года под стенами Спасо-Евфимиева монастыря, близ города Суздаля, полки великого князя Московского были разбиты монголо-татара-ми, и сам Василий II оказался в плену. А в тот день, когда пришло в Москву это известие, в столице великого княжества разгорелся огромный пожар, в котором не только сгорели все деревянные здания, но и обрушились многие каменные церкви, в нескольких местах не устояли даже огромные стены Кремля. К счастью, из горящего города великокняжескую семью успели вывезти в Ростов. Но этот огненный, ежеминутно грозивший ужасной смертью ад, через который пришлось пройти, – рушащиеся постройки, погибающие люди, крики боли и ужаса, нестерпимый жар, столбы пламени, поднимающиеся со всех сторон, мириады летящих искр, – стал для пятилетнего Иоанна первым жизненным испытанием. А потом в его жизни все оказалось еще более страшно…

Пока великий князь находился в плену, опустевший московский престол попытался самочинно занять князь Дмитрий Шемяка. И хотя это ему не удалось, потому как вскоре Василия II из плена выкупили, планов своих коварный самозваный правитель не оставил, и сам, выждав удобный момент, обманом пленил великого князя, поехавшего с сыновьями на богомолье в Троице-Сергиеву лавру. Мало того, он еще и злодейски ослепил захваченного им Василия, отчего и пошло прозвище Темный – Слепой. Шемяка так возрадовался тому, что сумел обмануть великого князя и занять его престол, что даже забыл про сыновей своего соперника – Иоанна и его младшего брата Юрия, которых сторонники свергнутого великого князя успели увезти в город Муром.

И вот тут вдруг шестилетний княжич Иоанн в одночасье превратился в народного героя. Вокруг него, как сына законного государя, стали собираться все русские люди, недовольные новым правителем. В юном княжиче они видели не несмышленого шестилетнего мальчика, но наследника великокняжеского престола, будущего правителя Великого Московского княжества. А значит, своим поведением Иоанн Васильевич должен был соответствовать этой важной роли. Так закончилось его детство, едва успевшее начаться.

Вскоре коварный князь Шемяка понял, какую ошибку он допустил, оставив княжичей на свободе. Иоанн был схвачен людьми нового правителя и привезен к находившемуся в ссылке отцу, но пламя народного гнева, которое удалось ему поддержать одним своим именем, уже горело сильно и неугасимо. В Московском княжестве поднимался народ, и в феврале 1447 года сторонники Василия Темного изгнали прочь из Москвы Шемяку и его сторонников.

Во главе полков, входивших в город, ехали рядом на добрых конях, стремя в стремя, отец и сын – великий князь Василий Васильевич и княжич Иван Васильевич. А всего лишь год спустя Иоанн сам стал прозываться великим князем, соправителем при своем слепом отце. Тогда ему было всего лишь восемь лет. Но в том же году он уже находился в городе Владимире, во главе полков, которые защищали южные рубежи Московского княжества от монголо-татарских набегов, а в возрасте 12 лет, в 1452 году, возглавил поход на город Устюг – против все того же Шемяки, чтобы добить остатки его войск. Мятежные полки были разбиты, но сам злоумышленный князь бежал и через год умер в Великом Новгороде.

Иоанн III Васильевич, как называют его в истории, сменил своего отца на престоле в 1462 году. Про его жизнь и правление можно рассказать очень и очень много. Ведь он окончательно сверг монголотатарское иго, присоединил к Великому княжеству Московскому Великий Новгород, Тверь и часть непокорного Рязанского княжества. А главное – он первым венчался на царство, центром которого стала возрожденная после пожара и всех набегов и смут Москва, и первым среди правителей вошел в историю как Иоанн III, государь всея Руси, а также Иоанн Великий.