6
Считается, что люди любят сюрпризы – отсюда и традиция праздновать Рождество, дни рождения и всякие юбилеи. Мой опыт показывает, что удовольствие на этих мероприятиях испытывает в основном дарящий. Жертва же зачастую вынуждена изображать радость по поводу внезапного обретения ненужного ей предмета.
Рози настаивала на соблюдении традиции дарить подарки и к выбору их относилась очень тщательно. Мои коллеги успели уже одобрить ботинки, которые она преподнесла мне десять дней назад, на мой сорок первый день рождения. Теперь я ходил в них на работу, поскольку срок годности кроссовок истек.
Рози так любила сюрпризы, что могла сказать «Удиви меня», когда я советовался с ней, на какой концерт или спектакль нам пойти или в каком ресторане забронировать столик. На этот раз я запланировал сюрприз, который должен был затмить все предыдущие – если не считать объявления имени биологического отца Рози и предложения выйти за меня.
При подготовке сюрприза считается допустимым краткосрочный обман.
– Ты идешь? – спросила Рози на следующее утро, собираясь уходить.
Формально у нее были каникулы, но по будням Рози работала над диссертацией в Колумбийском университете, потому что в квартире у нее «развивалась клаустрофобия». Она надела недавно купленное короткое платье в синий горошек. Чрезмерно широкий ремень, тоже синего цвета, был, очевидно, призван подчеркнуть достоинства фигуры. Общее впечатление складывалось положительное, но в основном из-за того, что наряд открывал ноги Рози, а не благодаря его эстетическим качествам.
Вместо того чтобы пользоваться новым велосипедом, обычно я ездил с Рози на метро, таким образом продлевая время нашего общения. Я еще раз напомнил себе, что обман носит краткосрочный характер и необходим для подготовки сюрприза. Сюрприз – дело хорошее: Рози же не предупредила меня, что посетит фирменный обувной магазин в связи с моим днем рождения. Чтобы Рози ни о чем не догадалась по моему виду, я поспешно зашел в ванную.
– Я немного опаздываю. Поеду на следующем поезде, – сказал я.
– Ты – что?
– Немного опаздываю. Никаких проблем. Лекций у меня сегодня нет.
С формальной точки зрения, все три утверждения соответствовали действительности, но первое содержало ложные сведения. Я планировал в этот день вообще не появляться на работе.
– С тобой все в порядке, Дон? Моя беременность не выбила тебя из колеи?
– Всего на несколько минут.
Рози зашла в ванную и принялась изучать свое лицо в зеркале.
– Я тебя подожду.
– Не обязательно. На самом деле я, наверное, поеду на велосипеде. Чтобы сэкономить время.
– Слушай, я хочу с тобой поболтать. Мы на выходных и двух слов друг другу не сказали.
Это правда, выходные были испорчены, от этого возможности для общения уменьшились. Я начал формулировать ответ, но, будучи настроен на обман, с трудом мог поддержать обычный разговор.
К счастью, Рози не стала ждать, пока я соберусь с мыслями.
– Ладно, я пошла. Но ты мне позвони, может, пообедаем вместе.
Поцеловав меня в щеку, Рози повернулась и навсегда покинула нашу квартиру.
Через восемь минут подъехал Дейв на своем микроавтобусе. Действовать надо было быстро, поскольку его ждали в Небесном погребе для приемки партии английского эля.
Нам потребовалось пятьдесят восемь минут на упаковку мебели и комнатных растений. Затем я занялся ванной. Количество косметических ароматических веществ, принадлежащих Рози, меня потрясло. Она, вероятно, обиделась бы, скажи я, что, за исключением редких случаев применения ею губной помады или духов (которые быстро теряли свойства в результате впитывания, испарения или возникновения у меня стойкой привычки к ним), все эти вещества оставляли меня равнодушным. С моей точки зрения, Рози не нуждалась в улучшениях.
Удивительно, но вся косметика уместилась в одну сумку. Пока мы с Дейвом паковали содержимое квартиры в чемоданы Рози, картонные коробки и дополнительные пакеты, я не уставал поражаться количеству вещей, которые мы приобрели в Нью-Йорке. Перед отъездом из Мельбурна Рози сказала: «Все барахло я оставляю здесь. Практически ничего с собой не беру». Три чемодана опровергали это утверждение, но намерение Рози было очевидно: переезд давал шанс критически оценить свое имущество. Я решил избавиться от всего, что не было нам жизненно необходимо. Сидя в очереди к стоматологу 5 мая 1996 года, я вычитал в журнале совет: «Если на протяжении полугода какую-то вещь вы ни разу не надели или не использовали, значит, она вам не нужна». Он показался мне полезным, и с тех пор я применял его на практике.
В сопровождении Дейва я подошел к консьержке, чтобы отдать ей мой ключ. Тот, который был у Рози, предстояло вернуть позднее. На пути у нас возник управляющий. Настроен он был, как обычно, недружелюбно.
– Надеюсь, мистер Тиллман, вы пришли не затем, чтобы жаловаться. Я ведь не забыл поговорить с владельцами, – сообщил он.
– В этом нет необходимости. Мы съезжаем.
– Как, без предупреждения? Вы обязаны предупредить за месяц…
– Вы дали понять, что мое пребывание здесь нежелательно и замена в лице кого-нибудь более подходящего найдется легко. Так что такой исход устраивает всех.
– Ну, если арендная плата за месяц вас не волнует… – Он ухмыльнулся.
– Это необоснованное решение. Если в квартиру заселится новый жилец, вы получите двойную плату за месяц.
– Не я устанавливаю правила, мистер Тиллман. Можете обсудить это с владельцем, если захотите.
Я почувствовал, что начинаю раздражаться. Сегодняшний день, начавшийся с отказа от привычного распорядка понедельника, грозил все большими стрессами. Пришла пора проверить в деле свою способность проявлять сочувствие к окружающим. Почему управляющий неизменно держался так враждебно? Над ответом долго размышлять не пришлось. Жильцы постоянно жаловались ему на проблемы, которые он был не в состоянии решить как из-за отсутствия у него полномочий, так и из-за упрямства компании-владельца здания. Хуже работы не найти. Мне внезапно стало его жалко.
– Простите, что причинил вам неприятности. Можете позвонить владельцу и передать мне трубку?
– Вы хотите поговорить с владельцем?
– Именно.
– Удачи.
Невероятно. Небольшое усилие по проявлению сочувствия привело к тому, что управляющий оказался на моей стороне и желает мне всяческих благ. Он набрал номер.
– У меня тут жилец из двести четвертой квартиры. Он съезжает… сегодня, сейчас… да, без предупреждения… он полагает, что ему причитаются деньги за месяц, которые он уплатил в качестве залога.
Управляющий рассмеялся и протянул мне телефон. Дейв перехватил его.
– Дай-ка я поговорю с ним, – сказал он.
Голос Дейва во время этого разговора звучал совершенно иначе. Трудно описать его тон, но впечатление было такое, как если бы на главную роль в «Крестном отце» выбрали не Марлона Брандо, а Вуди Аллена.
– Мой друг сомневается в том, что система кондиционирования была установлена с соблюдением всех правил. Не исключено, что существует угроза безопасности.
Наступила пауза.
– Я? Лицензированный инспектор по системам кондиционирования. По всему дому аппараты торчат, как бородавки на жабе. Пока мы не получили официальной жалобы, мы не вмешиваемся, но когда мы ее получим, то будем обязаны обследовать все ваше чертово здание. Полагаю, если мой друг заплатит аренду за следующий месяц, ему захочется подать жалобу. Это может вам дорого обойтись. Или же вы решите дело миром. И вернете залог.
Наступила еще более продолжительная пауза. На лице у Дейва проявилось разочарование. Возможно, образное выражение «торчат, как бородавки на жабе» ввело владельца в заблуждение. Предполагается, что жабы вызывают бородавки, на них самих бородавок не бывает. Дейв протянул мне телефон.
– Все? – поинтересовался голос в телефоне.
– Приветствую вас.
– Черт, это вы. Съезжаете?
Я узнал этот голос. Это был не владелец, а сотрудник управляющей компании. Я часто обсуждал с ним проблемы, которые собственник, согласно контракту, должен был устранять, но управляющий считал, что все это – поддержание стабильной температуры в помещениях, обеспечение приемлемой скорости интернета, проведение регулярных пожарных тревог – в круг его обязанностей не входит. Как и многое другое.
– Да. Я только сейчас узнал о проблеме соблюдения правил при установке системы кондиционирования. Это выглядит исключительно серьезно. Я бы рекомендовал…
– Забудьте. Я пришлю для вас чек, будете как-нибудь проходить мимо, заберете.
– А что с системой кондиционирования?
– Забудьте об этом, и мы напишем вам отличную рекомендацию для будущих арендодателей. Нам будет вас не хватать, профессор.
Когда мы оказались в микроавтобусе Дейва, я заметил, что у него дрожат руки.
– Что-то случилось?
– Мне надо что-нибудь съесть. Ненавижу конфликты. Не мое это.
– Ты не должен был…
– Нет, должен. Дело не в твоих деньгах. Мне нужна тренировка. А то некоторые думают, что об меня можно вытирать ноги.
Когда мы прибыли в Небесный погреб, Джордж уже ждал нас и пиво.
– Я впечатлен, – сообщил он Дейву. – По словам Дона, он так трепетно относится к пиву, что готов с ним спать.
– Дело не в том, что я трепетно отношусь к пиву. Просто в противном случае это высококачественное жилое помещение не будет использоваться по назначению.
– Лучшего вида из окна в Нью-Йорке не найти. И он достается вам бесплатно.
– Нет арендной платы – нет и жалоб, – отметил Дейв. Он продолжал отрабатывать интонации крутого парня.
– Вы в курсе, что мы там наверху репетируем? – спросил Джордж. – Громко. Звукоизоляции нету ни хрена.
– Поэтому сдать эту квартиру нельзя, – сказал Дейв.
Невероятно. Квартира с тремя спальнями и охлаждаемым помещением в придачу считается не подлежащей сдаче из-за проблемы спорадического шума, которая легко решается с помощью берушей. Или Джордж мог бы найти глухих жильцов.
Джордж пожал плечами.
– Мне нельзя ее сдавать. Я купил ее для детей. На случай, если они приедут в Нью-Йорк и захотят повидаться с отцом. Но не думаю, что эта опасность вам угрожает.
– Как часто вы репетируете? – спросил я.
Джордж рассмеялся.
– Примерно раз в год. Но, может быть, вместе с пивом придет вдохновение.
Наш разговор прервало прибытие пива. Шесть больших бочек на подставках. Когда заносили последнюю, расплескали, по моим подсчетам, литров двадцать. Пока Дейв искал тряпки и швабру, пиво впиталось в ковер.
– Извините, – сказал Джордж. – Но вы помните – никаких жалоб. Если нужно, у меня есть фен.
Дейв сушил ковер феном Рози, а я принялся распаковывать коробки. Ванных в Небесном погребе было три – явно больше, чем нужно. Лишняя ванная была достаточно просторной для кабинета, поэтому я поставил там стол и водрузил на него компьютер. Места для стула не осталось, но сиденье унитаза располагалось на правильной высоте. В целях соблюдения гигиены и для большего комфорта я постелил на него полотенце. Теперь я мог работать весь день, выходя только за едой.
Я заставил себя не думать о долгосрочной изоляции от внешнего мира. Мне предстояло решить несколько практических задач в условиях дефицита времени.
Я решил, что самая большая спальня будет служить Рози кабинетом, и с помощью Дейва расположил там комнатные растения и ненужные стулья. А ночевать мы будем в самой маленькой и наименее освещенной спальне. На возражения Дейва я ответил, что сон требует минимального пространства и свет только мешает этому процессу. После установки кровати там оставалось еще несколько квадратных метров неиспользуемого пространства.
В 18:27 мы закончили. Рози редко выходила из университета раньше 18:30, чтобы избежать давки в метро в жару. Чтобы добиться максимального эффекта от сюрприза, я откладывал сообщение о перемене нашего места жительства до последнего момента. Когда я наконец послал ей СМС, то через несколько секунд звук сигнала о поступившем сообщении донесся из одной из ее сумок – не той, которую она брала с собой в «Алхимик», а другой, побольше, с которой она ходила на работу. Рози забыла телефон дома. Это произошло не в первый раз и стало предсказуемым следствием наличия более чем одной сумки.
Вернулся Дейв, который ходил возвращать Джорджу фен, и предложил перехватить Рози возле нашей прежней квартиры.
– А ты, пока меня не будет, лучше избавься от запаха, – посоветовал он.
Я уже успел к нему привыкнуть, но теперь к пролитому пиву добавилась едкая вонь от перегоревшего фена Рози. Фен Джорджа был явно лучше и продержался в три раза дольше. Я решил, что аромат готовой рыбы заглушит эти запахи, кроме того, так решалась проблема ужина.
Звонок с незнакомого номера застал меня в магазине деликатесов. Это была Рози.
– Дон, что случилось? Меня не впускают.
– Ты забыла телефон дома.
– Я знаю. Я звоню с телефона Джерома.
– Джерома? Ты подвергаешься опасности?
– Нет, нет, он извинился за тот случай с бельем. Он стоит рядом. Что ты ему сказал?
Она не оставила мне времени на полноценный ответ.
– Что вообще происходит?
– Мы переехали. Сейчас пришлю тебе адрес. Мне надо позвонить Дейву.
Я отключился и отправил СМС с нашими новыми координатами на номер Джерома. Дейв, Рози, Джером, Джин, рыба. Мой потенциал одновременного решения множества задач был почти исчерпан.
Когда раздался сигнал домофона, копченая макрель была уже в духовке и издавала аромат не менее сильный, чем выдохшееся пиво и перегоревший фен вместе взятые. Это была Рози. Я повернул ключ во входной двери, и спустя секунд тридцать она постучала.
– Стучать не обязательно, – сказал я. – Это наша квартира.
Театральным жестом я распахнул дверь, демонстрируя просторную гостиную.
Рози огляделась и направилась прямо к окну, затем выглянула на балкон. Вид! Разумеется, Рози интересовали виды. Я надеялся, что панорама Нью-Джерси не вызовет у нее отторжения.
– О боже, – сказала она. – Ты меня разыгрываешь. Сколько это стоит?
– Нисколько.
Я вынул из кармана и протянул Рози список требований, предъявляемых к искомой квартире. Это напоминало анкету из проекта «Жена», которая, вопреки критике со стороны Рози, косвенным образом помогла нам создать семью, разве что на этот раз все графы были заполнены. Идеальная квартира. Не было сомнений, что Рози с этим согласна. Она открыла дверь на балкон и примерно шесть минут обозревала Гудзон, прежде чем вернуться в комнату.
– Что готовишь? – спросила она. – Я весь день мечтала о чем-нибудь копченом. Мне кажется, из-за беременности мне опять хочется курить. Что совершенно дико. Но копченая рыба – это отличная идея. Ты выдержал ее в креольском соусе и приготовил в пиве? Ты читаешь мои мысли.
Она бросила сумку с отсутствующим телефоном на пол и обняла меня.
Я не читал мыслей Рози, поэтому не воплотил гастрономический хаос, который творился у нее в голове. Но говорить об этом я не стал, чтобы не уменьшать ее радость. Некоторое время она бесцельно бродила по квартире, потом приступила к более систематическому изучению, начав со своей ванной, что мне представляется странным выбором.
– Дон, моя косметика! Все-все-все… как тебе это удалось?
– Я допустил какую-то ошибку?
– Наоборот! Это какое-то… все стоит на своих местах.
– Я сделал фотографии. Понять систему, по которой ты располагаешь вещи, было невозможно. С одеждой то же самое.
– Ты все перевез за один день?
– Конечно. Хотел кое-что выбросить, но не смог вспомнить все, что ты носила за последние шесть месяцев. Я вообще не замечаю, что на тебе надето. Поэтому перевез все.
Чрез несколько секунд она добралась до моей ванной-кабинета и поинтересовалась:
– Здесь ты собираешься работать?
– Совершенно верно.
– Я не буду вторгаться в твое личное пространство. При условии, что я не буду знать, чем ты здесь занимаешься.
Когда Рози обнаружила пивной погреб, я объяснил, на каких условиях мы договорились с Джорджем.
– Это все равно, что сидеть с чьим-нибудь псом, пока хозяева в отъезде. Только вместо пса – пиво, а его не надо кормить.
– Но я смотрю, написать на пол этот «пес» все-таки успел.
Про запах я забыл. Человек легко привыкает к окружающим условиям. Не думаю, что в долгосрочной перспективе постоянный пивной запах сильно понизил бы уровень счастья Рози. Точно так же его вряд ли бы сильно поднял переезд на другую квартиру. После того как человеческое существо удовлетворяет основные физические потребности, ощущение счастья мало зависит от уровня благосостояния. Осмысленный труд в этом плане намного важнее. Один день жизни Ивана Денисовича, кладущего кирпичи в Сибири, в большей степени наполнен счастьем, чем день из жизни бывшей рок-звезды в пентхаусе на Манхэттене в окружении всего пива мира. Труд имеет принципиальное значение для сохранения умственного здоровья. Возможно, именно поэтому Джордж продолжал выступать на круизных лайнерах.
Рози не умолкала:
– Насчет того, что не надо платить, – это не шутка?
– Совершенно верно.
– А как ты считаешь, может, мне отказаться от работы в баре? Раньше она мне нравилась, но теперь… Винище все равно меня выгонит, это вопрос времени.
Невероятно. Предположение, что Винище может нас уволить, не вызвало у Рози негативной реакции, скорее оставило ее равнодушной. Таким образом, новость, которая могла значительно принизить мои сегодняшние достижения, перешла в разряд несущественных.
– Мы оба можем уволиться, – сказал я. – В твое отсутствие эта работа не будет доставлять мне прежнего удовольствия.
Рози вновь обняла меня. Я испытал сильное облегчение. Я реализовал крупный рискованный проект, занимаясь одновременно множеством задач, и добился полного успеха. Гордиев узел был разрублен.
Только маленькая спальня, как и предполагал Дейв, вызвала негативную реакцию у Рози. Но затем она сказала: «Ты отвел под мой кабинет самую большую комнату. И, конечно, нам понадобится еще одна спальня».
Замечательно, что она согласилась с предложенным мною решением проблемы Джина без дальнейших обсуждений. Я отправил ему СМС с хорошими новостями и нашим новым адресом.
К рыбе я подал шардоне «Роберт Мондави» (мне) и сок из сельдерея. Я не стал покупать вакуумный насос. Любые запасы можно было хранить при нужной температуре в пивном погребе. Ближайшие восемь месяцев мне придется пить за двоих.
Мы чокнулись соком и вином, и тут, произнеся всего несколько слов, она напомнила мне о проблеме, ужасной проблеме, которую на время затмили другие.
– Итак, профессор Тиллман, как вам нравится перспектива стать отцом?