Атеизм как предварительное условие
Дуглас Рашкофф
Нам нет нужды приписывать всевидящему Богу сотворение жизни и материи, чтобы заметить нечто странное и удивительное, что происходит в том измерении, которое мы называем реальностью. Большинство из нас, живущих в этой реальности, ощущают, что у этого существования есть какая-то цель. Является ли это чувство цели частью исходного, изначального состояния Вселенной? Иллюзией, порожденной ДНК? Или предвестником чего-то пока не известного, что однажды возникнет из нашего социального взаимодействия? Нам еще только предстоит это выяснить. Но по крайней мере это означает, что наш жизненный опыт и наши надежды больше нельзя игнорировать и считать их лишь препятствиями на пути к правильным наблюдению и анализу.
Но безоглядная вера науки в материализм привела нас к весьма путанным умозаключениям о происхождении пространства-времени, согласно которым само время надо рассматривать всего лишь как побочный продукт Большого взрыва, а сознание (если оно вообще существует) – как побочный продукт материи. Такие нарративы вырастают из информации о продолжающейся эволюции Вселенной в сторону все большей сложности, о сингулярности, о скором появлении сознания у роботов – и сводятся в сагу не менее апокалиптическую, чем самые буквальные толкования библейских пророчеств.
Несравненно более рациональный подход – и не в такой степени пропитанный логикой волшебной сказки – это работать с возможностью того, что время существовало и до возникновения материи и что сознание – не столько следствие физической реальности, сколько ее провозвестник.
Раз и навсегда приняв безбожие в качестве основополагающего принципа научного мышления, мы лишаем себя возможности признать факт необычайной свежести и уникальности человеческого сознания, его потенциальную непрерывность во времени и возможность того, что у него есть своя собственная цель.
Эволюция «истинна»
Роджер Хайфилд
Политики, поэты, философы и религиозные люди любят рассуждать об Истине. По контрасту с ними большинство ученых сочли бы преувеличением описывать область своих исследований как «истинную», хотя все они ищут истину в математическом смысле этого слова. Например, квантовая теория истинна в том смысле, что один эксперимент за другим подтверждают ее предсказания о том, как устроен мир, – и это несмотря на ее странность, нестройность и алогичность. Подобным же образом, когда я изучал химию в университете, мне никогда не говорили об «истинности» периодической таблицы, хотя я и восхищался тем, как Менделеев уловил электронную структуру атомов. Но почему же некоторые биологи начинают так много говорить об истине, как только речь заходит об эволюции? В конце концов, вряд ли абсолютно все, что написано об эволюции, можно назвать истинным. Это ошибочно – пытаться противопоставить иррациональной вере риторику об Истине.
От концепции разумного замысла и других креационистских аргументов ученым удалось легко отбиться, а факты эволюции надежно подтверждены лабораторными исследованиями, ископаемыми останками, данными ДНК и компьютерным моделированием. Если биологи-эволюционисты действительно являются Искателями Истины, то они должны больше сосредоточиться на поиске математических закономерностей биологии, следуя по стопам таких гигантов, как Сьюэл Райт, Дж. Б. С.Холдейн, Рональд Фишер, и других.
Беспорядочность биологии делает довольно трудным выяснение математических основ эволюции. Возможно, законы биологии являются дедуктивным следствием законов физики и химии. Возможно, естественный отбор – это не статистическое следствие физики, а новый и фундаментальный физический закон. Как бы то ни было, но в биологии не очень просматриваются те универсальные истины – «законы», – на которые опираются физика и химия.
Мало что изменилось с тех пор, как десять лет назад покойный и великий Джон Мэйнард Смит написал главу о теории эволюционной игры для книги о самых мощных уравнениях науки: в этой главе не было ни единого уравнения. Однако имеется уже много математических формулировок биологических процессов, и в эволюционной биологии наверняка наступит тот день, когда студенты в дополнение к законам движения Ньютона будут изучать уравнения жизни.
Более того, если физика являет собой пример того, как должна выглядеть зрелая научная дисциплина – которая не тратит время и силы на борьбу с идеями креационистов, – мы также должны отказаться от слепой привязанности к мысли, что механизмы эволюции – это истины, которые не подлежат обсуждению. Тяготение, как и эволюция, существует, но ньютоновский взгляд на тяготение был затем поглощен другой концепцией, которую 100 лет назад сформулировал Эйнштейн. Однако даже и сегодня продолжаются дебаты о том, не придется ли нам вновь модифицировать свое понимание гравитации, когда мы наконец разгадаем природу темной Вселенной.