Эстонцы в Пермском крае: очерки истории и этнографии. Глава I. Эстонцы в Прикамье в конце ХIХ – начале ХХ века (С. А. Шевырин, 2010)

Общие сведения об эстонцах

Эстонцы – один из народов Прибалтики, основное население Эстонии. Общая численность эстонцев в мире составляет около 1, 1 млн. человек. Из них большая часть проживает на исторической родине – 920 885 человек (2008)¹. Крупные группы эстонцев проживают за пределами страны. Наибольшее их число насчитывается: в России – более 28 тыс. человек (2002), Швеции – 25, 5 тыс. (2007), США – 25 тыс. (2000), Финляндии – 22, 5 тыс. (2008) и Канаде – более 20 тыс. человек (2008)².

В настоящее время эстонцы используют этноним ээстласед (по названию страны Ээсти – Эстонии), распространение которого активно происходит с середины XIX в.³ Исследователи указывают на его заимствование из германских языков. Происхождение этнонима одни лингвисты связывают с германским корнем в значении «восток» и считают, что сначала оно использовалось для обозначения страны, а затем и народа⁴. Другие этимологи предполагают, что этноним восходит к балтийским языкам: aueist – «жители у воды»⁵. До XIX в. эстонцы себя называли чаще маарахвас (букв. «народ своей земли»)⁶. В русских летописях эстонцы вместе с другими западно-финскими племенами именуются чудью, позже – чухонцами, и только с XVIII в. в русском языке распространяется название эсты, эстонцы⁷. Большинство верующих эстонцев – лютеране, есть небольшое число православных.

Эстонский язык относится к западно-финской (прибалтийско-финской) ветви финно-угорской группы уральской языковой семьи. Диалекты эстонского языка объединяются в группы: северный, южный и северо-восточно-прибрежный. В основу литературного языка положен северный диалект. Письменность у эстонцев существует с XVI в., создана на основе латинской графики⁸.

Эстонский этнос сформировался в результате смешения древнего населения Восточной Прибалтики и пришедших с востока в III тысячелетии до н. э. финно-угорских племен. Позднее они вобрали восточно-финно-угорские, балтские, германские и славянские элементы. К I тысячелетию н. э. сложились основные группы эстских племен, а к XIII столетию сформировалось несколько крупных территориальных объединений – маакондов (земель). В начале XIII в. на территорию расселения эстонцев с юга началась экспансия Ливонского ордена, с севера – Дании, в итоге эстонские земли были поделены между ними. Тогда же эстонцы были обращены в католичество, в 1523–1526 гг. распространяется лютеранство⁹. После Ливонской войны (1558–1583) южная часть Эстонии отошла к Речи Посполитой, северная – к Швеции, о. Сааремаа – к Дании. К середине XVII в. вся территория стала принадлежать Шведскому государству. Постоянные перераспределения эстонских земель и значительное скандинавско-финско-немецкое влияние замедляли консолидационные этнические процессы. Тем не менее в ходе реформации появляются печатные издания на эстонском языке, открываются школы, обучающие на родном языке. Все это способствовало зарождению национальной культуры. В результате поражения Швеции в Северной войне (1700–1721) Эстония отошла к Российскому государству. Северная ее территория составила Эстляндскую губернию, а южная вошла в состав Лифляндской (вместе с частью Латвии). До конца XVIII в. на новоприсоединенных территориях существовал «особый прибалтийский порядок», упраздненный Екатериной II в 1782–1783 гг., после чего на Прибалтику распространилась общероссийская административная и судебная система¹⁰. В начале XIX в. (1816, 1819) прибалтийские крестьяне были освобождены от крепостной зависимости. События первой половины ХIХ в. способствовали социально-экономическому развитию, росту городов и просвещения, зарождению национальной литературы и искусства. Население эстонских городов, сильно онемеченное к тому времени, начинает обращаться к собственному языку, города обретают более национальный характер¹¹. В 1860-х годах издан эстонский эпос «Калевипоэг», появляются эстонские газеты, создаются национальные кружки и общества, проводятся всеэстонские праздники песни¹². Вторая половина ХIХ в. оценивается историками как эпоха «национального пробуждения»¹³.

В феврале 1918 г. после Октябрьской революции была провозглашена независимая Эстонская Республика. С 1940 г. Эстония включена в состав СССР на правах союзной республики. С 1991 г. она стала независимым государством.

Современное государство Эстония состоит из континентальной и островной части. 1521 остров составляют 9, 1 % территории страны¹⁴. Самые крупные из них – Сааремаа (Сарема, Эзель), Хийумаа (Хиума, Даго) и Муху. Острова отличаются суровыми природно-климатическими условиями, они небогаты пахотными угодьями, слабо заселены, в отличие от материковой части.

Территория традиционного расселения эстонцев, большей частью входящая в границы современного государства Эстония, делится на несколько историко-этнографических районов, каждый из которых имеет свои характерные особенности традиционной культуры. Обычно выделяют Северную, Южную и Западную Эстонию. Северная и Южная части, в отличие от Западной, испытали большее влияние со стороны восточных соседей. Их этнокультурные различия в некоторой степени обусловлены разным административным подчинением в составе России (Северная часть Эстонии относилась к Эстляндской губернии, Южная – к Лифляндской). Основным занятием населения этих территорий было сельское хозяйство¹⁵.

Особый историко-этнографический регион Западной Эстонии составляют районы северо-запада страны с прилегающими островами. На этих землях сильное влияние на эстонские традиции оказали народы соседних стран Центральной Европы и Скандинавии (немцы, датчане, шведы). Главным занятием населения островов является рыболовство, мореплавание и отхожие промыслы, лишь небольшая часть занимается сельским хозяйством¹⁶.

Особой родственной группой эстонцев считаются сету. Ученые расходятся в этническом определении сету. Одни называют сету этнической (этнографической) группой эстонского народа, сформировавшейся к середине XIX в. на основе древних прибалтийских племен и более поздних эстонских переселенцев, принявших православную религию; другие полагают, что это самостоятельный этнос¹⁷. От остальных эстонцев сету отличает сохранение архаичных древнеэстонских черт в культуре, восприятие восточно-славянских элементов, приверженность православному вероисповеданию и особенности языка. Язык сету близок к южным диалектам эстонского, которые почти исчезли в самой Эстонии из-за распространения литературного варианта¹⁸. Сету проживают в Печорском районе Псковской области России, в юго-восточной части Эстонии, которая до 1917 г. входила в состав Псковской губернии. До середины XVI в. сету оставались язычниками, затем они были христианизированы, при этом сохраняли древние элементы культуры, поэтому их называли «полуверцами». В 1920-е и в 1990-е годы, при вхождении территорий сету в состав Эстонской Республики, наблюдалась их эстонизация¹⁹. На рубеже XX–XXI вв. произошло резкое сокращение численности сету в Печорском районе, которое можно считать следствием миграций в Эстонию и процессов ассимиляции народа²⁰.

Эстонцы в России

В настоящее время в Российской Федерации эстонцы проживают почти по всей территории страны. Из общего числа 28 113 человек (по переписи 2002 г.) наиболее значительные группы сосредоточены в западных районах: г. Санкт-Петербург – 2 266 человек, Ленинградская область – 1 409, Псковская область – 1 122; в центральных: г. Москва – 1 247; в Сибири: Красноярский край – 4 111, Омская область – 3 029, Новосибирская область – 1 399 человек. Сету в России в 2002 г. насчитывалось 197 человек, 172 из них проживали на своей исторической территории – в Псковской области. На территории Урала и Поволжья численность эстонцев намного уступает вышеназванным территориям. Наибольшее их число, по данным 2002 г., насчитывалось в Челябинской области – 504 человека, в Свердловской области – 438, в Республике Башкортостан – 301, в Пермском крае – 196, в Республике Татарстан – 127, в Оренбургской области – 93, в Курганской области – 51 человек²¹. Большая часть эстонцев России расселена дисперсно, однако можно выделить территории с их компактным проживанием. Исторические поселения эстонцев в настоящее время сохраняются в Сибири, на Кавказе и на Урале.

Первые контакты эстских племен с восточными славянами складываются в I тысячелетии н. э., когда у славян развиваются торговые отношения с западными землями. В начале II тысячелетия русские князья предпринимали несколько походов, пытаясь присоединить западные территории к древнерусскому государству, но безуспешно²². Более тесные отношения развивались уже в период вхождения Эстонии в состав Российской империи и СССР, насчитывавший около трехсот лет. Начало позитивного взаимодействия народов, влияния русской культуры относится к рубежу XIX–XX вв.²³

Переселение эстонцев на восточные земли России началось еще до вхождения их территории в Российское государство. В основном это были бежавшие крестьяне. В XVI–XVII вв. в период шведского владычества в Эстонии небольшая группа эстонского населения сложилась на территории Витебской губернии в Люцинском уезде, отчего в литературе эту группу называли люцинскими эстонцами²⁴. Считается, что в XVIII в. эстонцы поселились в Псковской губернии в районе пос. Красногородское бывшей Середкинской волости – так называемые красненские эстонцы – и на восточном побережье Псковского озера²⁵. Помещики были недовольны оттоком крестьян и просили российскую власть возвращать беглецов. В 1744 г. была принята специальная инструкция, по которой прибалтийским крестьянам, принявшим греческое вероисповедание, разрешалось оставаться на новых местах. Данная административная мера способствовала переходу мигрировавшего населения в православие²⁶. Многие перекрестившиеся эстонцы в скором времени ассимилировались среди местного славянского населения. В начале XIX в. возникают первые поселения эстонцев, каторжников и ссыльнопоселенцев, в Сибири²⁷. Исследователи называют разные даты появления их первого селения (д. Рыжково Томской губернии) и расходятся в определении его этнического состава, поскольку тогда же в Сибири возникали поселения и других прибалтийских народов (финнов, латышей)²⁸. До середины XIX в. за пределами своей территории эстонское население было сосредоточено главным образом на западных землях России. К 1850 г. в Петербургской и Псковской губерниях насчитывалось почти 20 000 эстонцев²⁹.

Массовые миграции с территории Эстонии в восточном направлении, в глубь России, начались во второй половине XIX столетия, когда продолжился распад феодальной системы и переход на земельную ренту³⁰, крестьяне получили паспорта (1863) и вместе с ними – право передвигаться по территории империи. Главной причиной переселения послужила нехватка земель. В миграционном процессе участвовало в основном сельское население, которое в большинстве своем состояло из беднейших слоев³¹. Первые потоки переселенцев шли в соседние западные губернии России, а также в Крым, на Кавказ, в Поволжье, на Урал, в Сибирь³². Первое поселение в Крыму появилось в 1861 г., в последующие годы возникло еще девять эстонских центров³³. По данным переписи 1897 г., в Таврической губернии проживало 2 210 эстонцев³⁴. На Кавказе эстонцы начали основывать свои поселения тоже в 1860-е годы. Наибольшее их число сосредоточилось в Ставропольской губернии. Значительные по численности селения появились на Кубани, в Черноморской и Кутаисской губерниях. Всего на Кавказе было десять крупных поселений с общей численностью 4 281 человек³⁵. Территорию Поволжья и Урала эстонцы начали заселять в 1880-е годы. Более всего их проживало в Самарской губернии, где к 1897 г. насчитывалось 13 эстонских деревень. В Симбирской губернии зафиксировано четыре поселения³⁶. В Сибири в 1860–1880-е годы приток эстонского населения был небольшим. Этот процесс усилился после открытия в 1894 г. Сибирской железной дороги³⁷. К 1897 г. эстонцев в Сибири насчитывалось уже 4202 человека³⁸. Исследователь эстонских поселений в России В. А. Маамяги отмечает также появление в этот период эстонских колоний в Средней Азии, всего в 1897 г. там проживало 440 эстонцев³⁹.

Перепись 1897 г. отметила в Российской империи 1 002 738⁴⁰ эстонцев, из которых значительная часть по-прежнему проживала в районах традиционного расселения – в прибалтийских Эстляндской (365 959 человек) и Лифляндской (518 594 человека)⁴¹ губерниях, за пределами этих губерний проживало 118 185 эстонцев, что составляло 11, 8 % от общей численности народа⁴².

Волна миграций продолжилась в начале XX в., ей способствовало проведение аграрной столыпинской реформы и постройка Транссибирской железнодорожной магистрали. Новым потокам эстонцев пришлось осваивать уже менее плодородные и более отдаленные земли – территории Северо-Запада России, Урала, таежной полосы Сибири⁴³, Дальнего Востока. Всего за первое десятилетие XX в. появилось 75 новых крупных эстонских поселений, 44 из них было в Сибири⁴⁴. В дальнейшем эстонцы образовывали новые поселения в Сибири, но одновременно увеличился удельный вес обратного переселения. Причинами отъезда И. В. Лоткин называет неразвитую инфраструктуру края и тяжелые бытовые условия⁴⁵.

Исследователь А. В. Горнухова, изучая переселенческие процессы в прибалтийских республиках, выделяет четыре условных этапа миграции эстонцев на территорию России до 1914 г.:

1) 1860-е годы – основные потоки направляются в Крым и Самару; 2) 1870–1880-е годы – небольшие по численности потоки идут на Кавказ, в южные и центральные районы России, в Сибирь; 3) 1890-е годы – два крупных потока в Сибирь (Акмолинская, Томская, Тобольская губернии) и Вологду; 4) первое десятилетие XX в. – значительно больший поток в Сибирь⁴⁶.

Перечисленные факты свидетельствуют о многочисленной миграции эстонского населения с их исторической родины во второй половине XIX – начале XX в., что было обусловлено реформаторской политикой Российского государства и другими возникшими благоприятными для переселения условиями. В это время эстонцы расселились в разных местах страны, создав новые этнотерриториальные центры.

Во время Первой мировой войны на восток из Эстонии эвакуировали часть промышленных предприятий и вместе с ними – некоторое число эстонцев⁴⁷. Тогда же происходило добровольное самостоятельное переселение мирного населения на более отдаленные от военных действий территории.

После образования независимой Эстонской Республики в 1918 г. эстонцам, проживающим вне ее границ на территории России, было дано право на оптацию. На исторической родине им обещали благоприятные социально-экономические и хозяйственно-производственные условия. По оптации за период 1920–1924 гг. в Эстонию вернулось около 37, 6 тысячи человек⁴⁸, или почти 25 %⁴⁹. Правда, некоторые из них, неудовлетворенные условиями в новой республике, уезжали обратно в Россию⁵⁰.

Последний значительный приток эстонского населения на территорию России приходится на 1941-й и 1944–1945 гг., связан он с раскулачиванием крестьян и насильственной депортацией. Всего было депортировано более 40 тысяч человек, большинство из них вернулось на родину в конце 1950-х годов⁵¹.

Таким образом, в переселенческих процессах эстонского населения на территорию России можно отметить четыре волны, различающиеся по целям, масштабам и формам миграции:

1) стихийное немногочисленное переселение крестьян в западные губернии России до конца XVIII в.; 2) появление поселений ссыльных и каторжных эстонцев в первой половине XIX в.; 3) крупные по численности потоки эстонцев в поисках земель во второй половине XIX – начале XX в.; 4) насильственная депортация эстонского населения в середине XX в. Результатом всех миграционных потоков стало изменение этнического состава страны и формирование эстонской диаспоры в России.

Крестьяне, менявшие место жительство по собственной воле, образовывали поселения, преимущественно хуторского типа, и занимались традиционными для них занятиями – земледелием и животноводством, на Дальнем Востоке – рыболовством. В новых природно-климатических зонах они развивали знакомые и осваивали новые для них промыслы и ремесла⁵². Как отмечают исследователи, среди эстонцев было много ремесленников разного профиля: кузнецов, сапожников, портных⁵³. В городах в XIX в. (больше всего в Петербурге) почти половина эстонского населения была занята в промышленной сфере, четверть – в сфере обслуживания, также было много представителей интеллигенции⁵⁴. Н. В. Юхнева отмечает, что по данным 1869 г. в Петербурге многие эстонцы принадлежали к военному сословию, это были преимущественно отставные нижние чины и их семьи⁵⁵. До середины XX столетия в местах компактного расселения, в сельской местности, эстонцы жили замкнуто, многие из них слабо владели русским языком, что способствовало сохранению их национально-культурных черт.

Во второй половине XX в. процессы межэтнического взаимодействия, урбанизации, интеграции эстонского населения в России усилились, следствием чего стало размывание многих этнических черт, уменьшение ареалов компактного и традиционного проживания⁵⁶. В конце XX – начале XXI в. в городах и сельских территориях расселения эстонцев появились национальные общества, фольклорные коллективы, которые сохраняют народную культуру, поддерживают традиции, язык, налаживают связи с исторической родиной⁵⁷.

Эстонцы на Урале

Первые эстонские поселения на Урале появляются в конце ХIХ в. на территории современной Республики Башкортостан – в Уфимской губернии. Одно из первых эстонских поселений Урала – хутор Панга (Панковка, Банковка) Стерлитамакского уезда, основанный выходцами с острова Эзель (Сааремаа) в 1890 г.⁵⁸ В 1892 г. переселенцами второй волны, из эстонских колоний Самары и Крыма, было основано поселение Крымский хутор Белебеевского уезда⁵⁹. Как и в других регионах России, появление эстонских поселений на Урале происходило в русле общих миграционных процессов. Уфимская губерния заметно лидировала среди уральских районов как по числу основанных поселений, так и численному составу эстонцев. В 1897 г. в Уфимской губернии уже проживало 617 эстонцев, в то время как в других уральских губерниях, Пермской и Оренбургской, их численность была невелика – 25 и 24 человека соответственно⁶⁰.

Миграции эстонцев на территорию Урала активизировались в начале ХХ в. Однако в этот период большая их часть была направлена в районы Среднего Урала – в Пермскую губернию. Продолжает осваиваться эстонцами и Уфимская губерния, где в начале ХХ в. возникают еще несколько эстонских колоний – хутор Абдрезяк (1910) Златоустовского уезда, поселения Линда (1902), Эстонка (1902), Сакала (1902) в Белебеевском уезде в непосредственной близости от колонии Крымский хутор⁶¹. Исследователи отмечают в Уфимской губернии и колонию Тигазинскую (Зигазинскую)⁶². Характерной чертой этого периода стало и формирование эстонского городского населения в губернских и уездных городах Урала. По сведениям А. Ниголя, городское эстонское население было представлено жителями Перми (300 человек), Екатеринбурга (300), Златоуста (100), Верхнеуральска (более 60 человек)⁶³.

Эстонские поселения в конце ХIХ – начале ХХ в. возникают и на смежных территориях Приуралья, в пограничных с Пермской губернией Сарапульском и Глазовском уездах Вятской губернии. В Вятской губернии первая деревня возникла в 1894 г. в Сарапульском уезде (Казекюла, она же Березовка), вторая – КнязевоЭстония – в 1907 г. в Глазовском уезде⁶⁴. Таким образом, районы Среднего и Южного Урала стали одними из регионов России, куда в ходе миграционного движения на восток устремились эстонские крестьяне. Большая часть поселений была основана в более благоприятных территориях Южного Урала – в Уфимской губернии, в меньшей степени – в губернии Пермской. Эстонцами осваивались территории преимущественно западной части Урала.

По данным переписи 1926 г., на Среднем и Южном Урале отмечено в Башкирской АССР 1 190 эстонцев, среди которых 115 городских жителей и значительное большинство – 1 075 – сельских, в Оренбургской области в этот период проживало 53 эстонца. В 16 округах огромной Уральской области насчитывалось 2 177 эстонцев⁶⁵, при этом за исключением западносибирских Тюменского, Тобольского и Ишимского округов, где численность эстонцев составила 70 человек, в уральских округах области проживало 1 476 человек. События 1920–1930-х годов, связанные с индустриализацией, раскулачиванием и репрессиями 1930-х годов, добровольные и принудительные переселения привели к новым миграционным потокам и увеличению эстонского населения в регионе. Согласно данным переписи 1939 г. по-прежнему значительная часть эстонцев зафиксирована в местах традиционного проживания в Башкирской АССР (1 302 человека) и Молотовской (Пермской) области (1 120 человек). Однако численность эстонского населения значительно увеличилась в Чкаловской (Оренбургской) области – до 238 человек, в Свердловской – до 862, Челябинской – до 1 152 человек⁶⁶.

Миграции эстонцев на Урал, в том числе с территории Эстонии, были отмечены как в годы Великой Отечественной войны, так и в послевоенные годы. Первая послевоенная перепись показала, с одной стороны, значительное снижение числа эстонцев в районах их традиционного и компактного проживания, с другой – увеличение их числа в других районах Урала, прежде всего, восточных, промышленных – Свердловской и Челябинской областях. В Башкирской АССР в 1959 г. перепись учла 762 эстонца, в Пермской области – 1 128, в Свердловской – 1 329, в Челябинской – 1 390⁶⁷.

Перепись 1959 г. зафиксировала наибольшее число эстонского населения в регионе за весь период пребывания эстонцев на Урале. С 1960-х годов происходило постепенное сокращение численности эстонцев, и причин этому несколько. Во-первых, уменьшение численности населения в районах компактного проживания эстонцев в Башкирии и Пермской области, прежде всего, за счет миграционного оттока – в города и в другие регионы. Во-вторых, за счет ассимиляционных процессов, активно проходящих в этот период в эстонской диаспоре Урала. В-третьих, за счет снижения миграционного притока из Эстонии. И, хотя на Урал по-прежнему приезжали эстонцы, – специалисты, попавшие по распределению на промышленные предприятия, приехавшие по семейным обстоятельствам или по другим причинам оказавшиеся в районах Урала, – миграционный приток этого периода не покрывал убыли эстонского населения, вызванного миграционным оттоком и ассимиляционными процессами. К 1970 г. на Урале общая численность эстонцев составила 3 465 человек, к 1989 г. – 2 699 человек, из которых в Курганской области проживало 104 эстонца, в Оренбургской – 155, в Пермской – 496, Свердловской – 706, Челябинской – 791, Башкирской АССР – 447⁶⁸.

Эстонцы в Пермском крае

Формирование групп эстонцев на территории Пермского Прикамья происходило в контексте общих закономерностей их миграционного движения на восток России во второй половине ХIХ в.⁶⁹ Приток эстонцев на прикамские земли начинается с середины ХIХ в. и особенно активизируется на рубеже ХIХ – ХХ веков.

Когда на территории современного Пермского края появились первые эстонцы, не известно. Первое их компактное место жительства в южных районах современного Пермского края зафиксировано в 1895 г., когда эстонцы основывают хутор Даго (Новопетровка). В тот период эти земли относились к Аскинской волости Бирского уезда Уфимской губернии. Поэтому численность жителей этих хуторов не была учтена в составе эстонского населения Пермской губернии во Всероссийской переписи населения 1897 г., дающей наиболее полные сведения о численности и расселении эстонцев в этот период на Урале.

Названная выше перепись отметила в Пермской губернии 25 человек⁷⁰, показавших на эстонский язык в качестве родного. Все они проживали в западных уездах Пермской губернии (территория современного Пермского края). В Зауралье, в восточных уездах Пермской губернии, перепись не учла ни одного эстонца. В западной части губернии эстонцы отмечены во всех уездах, кроме Чердынского. Из 25 человек большую часть составляли мужчины (18 человек, или 72 %), меньшую – женщины (7 человек, или 28 %). Такую же пропорцию составляло среди эстонцев сельское и городское население. В городах проживало 7 эстонцев (28 %), в сельской местности – 18 (72 %). Большая часть всех городских эстонцев проживала в г. Перми, сельских – в Пермском уезде (см. табл. 1).

Таблица 1

Рубеж ХIХ – ХХ вв. охарактеризовался новым притоком эстонского населения. В этот период компактные сельские поселения эстонцев возникают в Оханском и Осинском уездах Пермской губернии. В отличие от сельских эстонцев, расселенных компактно в хуторских поселениях Бирского уезда Уфимской губернии, Сивинского имения Оханского уезда, Ершовской волости Осинского уезда Пермской губернии, достаточно сложно представить, кто составлял основу эстонского населения Прикамья, расселенного дисперсно, составляя ничтожно малый процент в составе основного населения региона. Лишь только отдельные отрывочные сведения позволяют в какой-то мере представить эстонское население городов и сельских территорий Прикамья в начале ХХ в., а также выявить некоторые особенности их формирования.

Среди немногочисленных эстонцев города Перми – торговец Кен, специализировавшийся на продаже сельскохозяйственных машин⁷¹. В приказчиках у торговца также находился эстонец Парм Август Янович, а в прислуге – его сестра Парм Елена Яновна, после выхода замуж которой в 1911 г. ей на смену из Эстонии приехала другая сестра Августа Яновича – Алида Яновна. После событий 1917 г. Кен в 1918 г. покинул г. Пермь, а торговлю стал продолжать Август Янович Парм⁷².

Среди эстонцев г. Перми известен и Кахар Август Янович, 1882 г. р. – поденный рабочий 2-го участка пути железной дороги. Из автобиографических сведений узнаем, что родился Август Янович в г. Верро Лифляндской губернии, «из Эстонии был вывезен родителями 6 лет, и до 1914 г. проживал в Ленинградской области ст. Новоселье, на хуторах в местечке Пустоперта, а затем в 1914 г. прибыл в Пермь…»⁷³.

На Пермском пушечном заводе в качестве токаря по металлу работал Карлсберг Петр Иванович, он вместе с семьей прибыл в Россию в 1899 г., его жена Эльвина Яковлевна была домохозяйкой⁷⁴. Большая часть эстонцев Прикамья, расселенных дисперсно, в силу различного рода обстоятельств добровольно приехала и обосновалась на территории региона.

Другой причиной, другим обстоятельством, заставившим эстонцев оказаться в Прикамье, была ссылка. Общеизвестно, что Пермская губерния была одним из мест исполнения этого вида наказания⁷⁵. Среди сосланных в Чердынский уезд в начале ХХ в. значатся крестьяне Феллинского уезда Лифляндской губернии, высланные по приговорам сельских обществ. Места их поселения в Чердынском уезде – села Ныроб, Вильгорт и деревня Бахари⁷⁶.

Один из значительных притоков эстонцев в Прикамье связан с Первой мировой войной. Линия русско-германского фронта проходила, в том числе, и по Эстляндской губернии Российской империи, что вызвало не только добровольные миграции, но и вынудило власти провести эвакуацию фабрик и рабочих в глубь страны. Так, в Пермь были эвакуированы целлюлозно-бумажная фабрика «Вальдгоф» из Пярну, завод электромоторов и др.⁷⁷ Эти факторы также привели к увеличению эстонского населения г. Перми и губернии.

Эстонские хутора Даго (Новопетровка)

Первое эстонское поселение на территории региона – деревня Новопетровка современного Октябрьского района Пермского края. История деревни начинается с 1895 г., когда на земли Аскинской волости Бирского уезда Уфимской губернии впервые прибыли эстонские переселенцы⁷⁸.

В конце ХIХ – начале ХХ в. осваиваемые эстонцами земли относились к Уфимской губернии и находились в крайней северо-восточной части Бирского уезда, значительная площадь которой была занята лесами и оставалась мало освоенной. Территория пограничья, находящаяся на стыке Уфимской и Пермской губерний, начала активно осваиваться только с конца ХVIII – начала ХIХ в., после размежевания земель и определения границ губерний⁷⁹. На этой территории за счет приобретения башкирских вотчинных земель появляются частновладельческие имения, в том числе имения Зеленцова и Жуковского. Начало освоения этих земель крестьянами связано с тем, что земельные наделы имений вышеназванных помещиков в этот период сдаются в аренду и распродаются в собственность крестьянам⁸⁰. Первоначально эти территории осваивают русские крестьяне Вятской и Пермской губерний, как показывают документы, «арендовав землю» в имениях И. Г. Жуковского и П. А. Зеленцова и «скупившие землю… после долгосрочной аренды»⁸¹. В конце ХIХ в. кроме русского населения в освоении этих территорий принимают участие также другие народы, например марийцы, основавшие деревни⁸². В начале ХХ в. на этих землях возникают и немецкие хуторские поселения⁸³.

Как утверждают эстонские предания, информация о возможности переселения и получения земли была получена из газетных объявлений: «Здесь был помещик Жуковский, он дал объявление. Этот помещик дал объявление в газету, что он продает землю тут. Он сам купил когда-то эту землю. А тут когда-то башкиры были начальством, командовали. Потом земли остались пустыми, продавали эту землю. Приехал какой-нибудь русский человек и покупал. У нас тут Жуковский был, за Тюйным озером другой помещик – Зеленцовский. Потом Жуковский дал объявление в газету, дескать, продает землю, какой ценой. Эстонцы, кто маленько зажиточные были, те собрались, приехали сюда посмотреть сперва, понравилась местность. Правда, местность у нас неплохая тут, хорошая. Всё было лес. Так же они тут устроились жить…» (Октябрьский район, д. Новопетровка)⁸⁴. Об этом факте, сохранившемся в исторических преданиях, свидетельствуют и письменные источники, отмечая, что «…эстонцы прибыли по газетным объявлениям к Жуковскому»⁸⁵. В этом факте информаторы часто усматривают случайность появления эстонских хуторов в Прикамье. Однако в контексте появления подобных эстонских поселений в этот период на огромных пространствах Восточной России появление эстонских хуторов Даго выглядит вполне закономерным.

Как отмечают документы, первые эстонские переселенцы, приехавшие 12 домохозяйствами, были выходцами «…из Эстляндской губернии – 11 домохозяев и из Лифляндской губернии – 1»⁸⁶. Эстляндская губерния была представлена выходцами с острова Даго (Хийумаа) – Гапсальский уезд губернии, большей частью – Киргасарская волость, а Лифляндская губерния – выходцами соседнего с Даго острова Эзель (Сааремаа) – Эзельский уезд, преимущественно Перзамаской волости. Сохранились названия и некоторых населенных пунктов, откуда выехали эстонцы в Прикамье: д. Эньго⁸⁷, д. Пихла⁸⁸, д. Гомба⁸⁹, д. Витта⁹⁰. Известны и имена первых поселенцев, глав семей, обосновавшихся на северо-востоке Бирского уезда.

Дело № 1331

Ссуда № 88343

Итого: 222 десятины 1400 сажень⁹¹.

Главной причиной переселения эстонцев в Прикамье, как и всего миграционного движения эстонцев на восточные земли России⁹², явилось малоземелье и безземелье на старой родине, а также каменистая и малоплодородная почва островов Хийумаа и Сааремаа. Наглядно причины переезда также раскрывают записанные в Новопетровке исторические предания: «А там сильно каменна земля была. И земли мало было. У отца в семье 12 человек было, что ли. Не хватало земли. Пришлось выехать… Они сюда приехали, сразу дали им землю» (Октябрьский район, д. Новопетровка)⁹³; «Наши жили на острове Хийумаа. Но там гольно камень. Там питаться-то нечем было, кроме рыбы. Коров даже кормили рыбой. Вот за то оттуда и уезжали. Так они там за то уехали, что не было пахотной земли, кормиться нечем было. Вся Эстония бедная была насчет земли» (Октябрьский район, д. Новопетровка)⁹⁴. Известно в Новопетровке и другое предание, согласно которому в числе причин, вызвавших переселение, наряду со скудностью и малым количеством земли, называют и близость моря: «Старики рассказывали, что женщины все были недовольны, что море близко, даже к самым крыльцам вода подходила, даже скотина тонула. Вот женщины и боялись, что дети утонут, поэтому и подговаривали мужиков. Так говорили» (Октябрьский район, д. Новопетровка)⁹⁵.

По приезду в Прикамье эстонцы обосновались в имении Жуковского, по объявлению о продаже и аренде земельных участков которого переселенцы и прибыли в Бирский уезд Уфимской губернии. Однако «…жить там не понравилось…»⁹⁶, и уже в 1897 г. эстонцы обосновались в соседнем имении Зеленцова, арендовав участок земли сроком на 6 лет. О новом поселении сообщается: «…земля в одном участке, разделена пропорционально сумме взноса арендного условия…»⁹⁷. Согласно документам Уфимского отделения Крестьянского поземельного банка, в 1899 г. эстонские переселенцы получают в банке ссуду и выкупают арендованную прежде землю в собственность⁹⁸. Для приобретения земли и получения ссуды эстонцы создают «банковское товарищество», с целью приобретения и закрепления земли в личном пользовании через кооперацию нескольких землевладельцев⁹⁹. Товарищество было известно под названием Даго. Таким же путем создания товариществ приобреталась земля и русскими и немецкими крестьянами соседних поселений, возникших и возникающих в округе¹⁰⁰.

Эстонское поселение Бирского уезда было известно под разными названиями. В материалах 1898 г. оно отмечено как поселок Эстонский, получивший название по этническому составу его жителей¹⁰¹. В документах конца ХIХ – начала ХХ в. наиболее распространено название Даго¹⁰², связываемое с тем, что «более число колонистов прибыло из острова Даго, откуда и взято название колонии»¹⁰³. В народной памяти жителей современной Новопетровки также сохраняются предания о перенесении названия родного острова на новое поселение: «Я слышала, тут так говорили, есть остров, Хийумаа по-эстонски, в документах Даго называли этот остров. По этому острову и назвали эту деревню – Даго – здесь…» (Октябрьский район, д. Новопетровка)¹⁰⁴. В эстонской литературе колония Даго Уфимской губернии известна и как Хийумаа (эстонский вариант названия острова)¹⁰⁵. В некоторых случаях поселение известно под двойным названием Даго (Новопетровка)¹⁰⁶. Однако уже в послереволюционный период за эстонскими хуторскими поселениями прочно закрепляется название Новопетровка. Происхождение названия Новопетровка сегодня также объясняется несколькими преданиями, по одному из которых поселение назвали так по одному из первых обосновавшихся здесь эстонцев. В документах среди первых жителей деревни, действительно, значится Петр Якобов Кестер¹⁰⁷. Об этом рассказывается и в одном из преданий: «Пошли регистрировать хутор. «Как назовете?» – спрашивают. А кто его знает, как называть? «Как твоя фамилия?» – «Кестер». Ну, деревню Кестер не назовешь. Говорит: «А как тебя звать?» – «Петро». – «Ну, давай Петровка пусть будет». А потом стали вот съезжаться» (Октябрьский район, д. Новопетровка)¹⁰⁸. В другом варианте название поселению было дано по имени первого родившегося в новом поселении младенца: «А, может, и так: там в конце один был Петро, из первых младенцев, кто уже здесь родился, может, по его имени назвали…» (Октябрьский район, д. Новопетровка)¹⁰⁹.

Скорее всего, обосновавшись на землях помещика Жуковского, эстонцы назвали свое поселение Петровкой. Эстонское поселение не единственное в округе, образованное от имени, соседние немецкие поселения также большей частью названы аналогично – Романовка, Нижняя Григорьевка, Сергеевка, Николаевка, как и соседние русские деревни Евгеньевка, Андреевка, Дмитриевка, Владимировка, Ивановка¹¹⁰. Название же Новопетровка связано с возникновением эстонского хуторского поселения на новом месте – в соседнем имении помещика Зеленцова, куда эстонцы, как мы отмечали, переселились спустя два года из имения Жуковского.

В описаниях переселенческих хозяйств конца ХIХ в. отмечалось, что «в местность эту издавна охотно направляются переселенцы… последнее время из Прибалтийского края, которые здесь отлично устраиваются и живут в полном достатке, не зная, благодаря свежести и хорошему качеству почвы, неурожаев»¹¹¹; эстонцы «на землях Зеленцовых устроились хорошо, так что полагают, что еще приедут из Прибалтийских губерний»¹¹². Вслед за первыми переселенцами последовали новые миграции эстонских крестьян в частновладельческие имения северо-востока Бирского уезда.

В начале ХХ в. наблюдается второй приток переселенцев-эстонцев в северно-восточные районы Бирского уезда. В непосредственной близости от эстонских хуторов Даго (Новопетровка) возникают несколько новых поселений, известные как Зеленцовский, Линдовка, Эстонский, Эстляндия. О хуторских поселениях Линдовка отмечали: «Деревня Линдовка называлась. Там девять домов стояли, каждый на своем хуторе. Все они были эстонцы…» (Октябрьский район, д. Новопетровка)¹¹³. Новые хутора были основаны в непосредственной близости от хуторов Даго (Новопетровка), однако в документах получали другие названия, часто даже не известные местному населению, так как с первопоселенцами хуторов Даго, выкупившими землю с помощью Крестьянского банка и платившими ежегодные платежи, новопоселенцы составляли свои арендные условия либо создавали банковские товарищества для приобретения земли.

Так, 1904 годом датируется арендное обязательство крестьян Эстляндской губернии Гапсальского уезда Киргасарской волости Дениса Кириллова Лайта, Якова Константинова Леппера, Андрея Петрова Тахка, Юрия Петрова Реммеля, Густава Густава Воленса об аренде участка земли в 50 десятин¹¹⁴.

В документах сохранились сведения о времени и обстоятельствах приезда новых семей эстонцев на прикамские земли. Семья Воленс с острова Даго Эстляндской губернии приехала в Россию и окончательно поселилась на место в 1902 г.¹¹⁵ Семья Леппер приехала в Прикамье в 1903 г. «Причиной приезда послужило приглашение Кестерова Петра и других ранее приехавших в быв. Уфимскую губернию Бирский уезд Аскинскую волость…»¹¹⁶. Семья М. Лякка обосновалась в Линдовке в 1906 г.¹¹⁷ Были среди переселенцев и выходцы из эстонских колоний других областей России: из Алтайской губернии, Покровского уезда, с. Комиссаровка; из Самарской губернии, Самарского уезда, д. Балтика¹¹⁸. Большая часть второй волны переселенцев была выходцами с тех же мест, что и жители первых эстонских хуторов – из Гапсальского уезда Эстляндской губернии, с острова Хийумаа (Даго).

Эстонцы, отважившись на переселение, имели мало представлений о далекой пермской земле. До настоящего времени в некоторых семьях Новопетровки хранятся старинные эстонские гарпуны, привезенные с островов Хийумаа и Сааремаа, на которых морской промысел являлся одним из основных занятий мужского населения. Эстонцы полагали, что и здесь, на реке Тюй, они смогут также заниматься рыболовством и охотой на тюленей, как и на старой родине. Однако основными занятиями хуторян стали земледелие, животноводство и домашние промыслы…

В памяти старшего поколения жителей Новопетровки и сегодня живы рассказы их отцов и дедов о долгом и трудном пути на Урал и обустройстве на новых землях. «Она рассказывала, как они приехали. На пароходе ехали. Их было восемь человек. Мать – ей было восемь лет, когда она приехала сюда. Восемь человек пришли. Такой густой лес. (Я недавно кому-то рассказывала.) В Баймурзино [пришли], в ту сторону, к лесу. Там они чистили. Их восемь человек, девки все были, один парень. Вычистили. Один год маленько картошку посадили. Потом корову завели. Потом – овцы. Потом тихонько, тихонько… Некоторые люди уже жили тут. Чистили большую плошадь там, за Набережной. [– Из Эстонии они откуда приехали?] Сааремаа остров. Там одна каменна земля была. А тут кто приехал, хвалили, что тут земля хорошая. У них семья большая, кормить-то нечем было, и надумали сюда приехать. Так-то ничё, они начали жить хорошо у своих-то. Они же богато жили, и хлеба было, и всё. И молоко, и коровы были у них. Держали потом по три коровы, четыре коровы даже. Поросят сколько держали. Мой отец-то сильно богатый был. Через Уфу они приехали. Кто-то лошадей дал…»¹¹⁹.

«Когда они приехали, в каком году, точно я не скажу. А приехали они, наши вот дедушка с бабушкой, из Эстонии в Башкирию. Здесь земли продавали. Они купили землю и приехали сюда жить. А землю-то какую они купили? Один лес. Намеряли им лес, и вот этот лес они раскорчёвывали, возили на реку сюда, на Атер, и отправляли, зарабатывали себе деньги. Наши там возле моря жили, и не было земли, на острове жили. Пришлось им переселяться, сюда ехать. Из Хийумаа. Много ведь этих острововто. Здесь поселились они хуторами все. Сначала одна семья приехала. Деревня Даго называлась, а хутора – у каждого по своему имени. Например, Кестеровский хутор, Баумовский. Так и они называлися, сами дворы, по фамилии…»¹²⁰.

«Наши предки сами приехали сюда. Мои-то, наша группа-то, последней, наверно, приехали. В 1905 году мои родители приехали сюда. Последними, да. Первыми Ляндовские приехали да Кестерские, там, с конца деревни-то которые первые-то поселились. Но они лет на десять, наверно, раньше приехали, самые первые-то. Точно-то я не могу сказать. Но последними наша группа приехала. Десять мужиков. По хуторам. В Эстонии так жили, и здесь в России так стали жить. Тайга была здесь. Наши в Эстонии жили на острове Хийумаа, Сааремаа – тоже остров. Расстояние у них там маленькое, не знаю, километр или два ли, примерно. Так они там за то уехали, что не было пахотной земли, кормиться нечем было. Мы ведь тоже приехали в Уфу. Тут железной дороги еще не было, это уже при нас ее здесь построили. А до Уфы поездом ехали. А тут, с Уфы, на лошадях. У нас только один с самой Эстонии приехал на лошади. Рассказывали пацаны, как пешком шли. Семья-то большая была. На лошаде приехал, долго эта телега валялась. Потому что я помню эту телегу, на которой приехали они. Износилась она крепко по дороге, так они ее забросили…»¹²¹.

Итоги освоения эстонцами земель Южного Прикамья показывают материалы 1917 г., в которых отмечено в хуторах Даго (Новопетровка) 36 эстонских хозяйств с населением в 214 человек, кроме того, во вновь образованной Тюинской волости Бирского уезда Уфимской губернии, куда относились эстонские хутора Даго (Новопетровка), отмечено еще эстонское поселение Эстляндия, состоявшее из двух эстонских хозяйств с восемью жителями эстонцами и одним русским хозяйством. Одно эстонское хозяйство (11 человек) располагалось в Самарских хуторах, две эстонские семьи проживали в Никольском заводе. Общая численность эстонцев в волости, таким образом, составила 41 хозяйство с населением 241 человек¹²².

Эстонские поселения в Сивинском имении Оханского уезда Пермской губернии

Другая территория, активно осваиваемая эстонцами в этот период, – земли современного Сивинского района Пермского края. История их освоения связана с именем дворянского рода Всеволожских. В 1773 г. Всеволод Алексеевич Всеволожский, действительный статский советник и обер-прокурор Сената, приобретает часть строгановских имений в Пермском Прикамье¹²³. В 1790-е годы возникает село Сива как центр Сивинских имений Всеволожских¹²⁴. В 1882 г. пермские земли Всеволожских были разделены между очередными наследниками. Жена гвардейского полковника Елизавета Никитична Сатина, урожденная Всеволожская, получила на свою часть из Сивинского имения в Оханском уезде – в Бубинской волости 13 898 десятин 1776 сажен и в Екатерининской волости – 6106 десятин 624 сажени. Общее количество земли, доставшееся по разделу Елизавете Никитичне, составляло 25 953 десятины 1453 квадратные сажени. Егермейстер Высочайшего Двора, действительный статский советник Всеволод Никитич Всеволожский получил в пожизненное свое владение «участок земли в 30 000 десятин, расположенный в Екатерининской волости смежно с участком, выделявшимся по разделу Екатерине Никитичне Сатиной». Но это «пожизненное владение» было, в сущности, довольно условным, и действительное владение, по формальному арендному договору оставалось за братом Никитой Никитичем. Отставной ротмистр лейб-гвардии конного полка Никита Никитич Всеволожский получил на свою часть в Оханском уезде из Сивинского имения волости: Сивинскую, Бубинскую и Екатерининскую (за исключением наделенной и отходившей по разделу к госпоже Сатиной земли). В этих волостях значилось свободных земель 97 943 десятины 55 квадратных сажен, а, в общем, в Оханском уезде 98 137 десятин 297 квадратных сажен¹²⁵.

В 1886 г., главным образом ввиду необходимости произвести срочные расчеты с сонаследниками, Н. Н. Всеволожский заложил свое имение в Нижегородско-Самарском Земельном банке. Сивинское имение было оценено в 800 000 рублей, под него была выдана ссуда в 480 000 рублей, целиком ушедшая на покрытие старых долгов и на расчеты с сонаследниками¹²⁶. В 1889 г. Никита Никитич Всеволожский был объявлен несостоятельным должником, по делам его было учреждено конкурсное управление¹²⁷. Н. Н. Всеволожский умер в 1896 г. Согласно завещанию все свое имущество он завещал бывшей жене, Марии Гавриловне Савиной, но она не воспользовалась своими правами, «очевидно, потому что с получением «наследства» соединялось более хлопот и дрязг, чем какой-либо выгоды»¹²⁸.

В 1898 г. Сивинское имение было приобретено от конкурсного управления Крестьянским поземельным банком¹²⁹. В 1900 г. банк приобретает земли в северо-западной части имения, принадлежавшие к тому времени нижегородским купцам Максимовым¹³⁰. В 1904 г. к Сивинскому имению банком было куплено и смежное с ним имение Е. Н. Сатиной в количестве 8 011 десятин¹³¹. Таким образом, во владении Крестьянского поземельного банка оказалось почти все Сивинское имение Всеволожских. Сивинское имение Крестьянского поземельного банка состояло из Бубинской, Екатерининской, Сивинской и Сатинской дач, а в административном отношении состояло из трех волостей: Бубинской, Екатерининской и Сивинской¹³². Несмотря на то что в имении уже проживало русское старожильческое население, численность которого составляла в трех волостях 11 518 человек¹³³, оставался значительный фонд неосвоенных земель.

Для плана ликвидации имения и распродажи свободных земельных угодий в 1899 г. было предпринято межевание Сивинского имения на крупные земельные участки, которое было закончено к 1901 г.¹³⁴ С 1900 г. в Сивинском имении стали приобретать земли переселенцы из разных губерний России, в том числе и из прибалтийских губерний. В освоении Сивинской дачи принимали участие русские, белорусы, украинцы, коми-пермяки, латыши, поляки, представленные выходцами из более чем 25 губерний России, в том числе Виленской, Витебской, Волынской, Вятской, Гродненской, Каменец-Подольской, Казанской, Киевской, Ковенской, Лифляндской, Минской, Могилевской, Новгородской, Орловской, Пермской, Полтавской, Псковской, Санкт-Петербургской, Тверской, Уфимской, Херсонской, Черниговской¹³⁵. Наибольшее число переселенцев в имение из других губерний дала Могилевская губерния, на втором месте по числу переселенцев следовала соседняя Вятская губерния, на третьем – Псковская; Лифляндская губерния стояла на четвертом месте¹³⁶. Среди этнических групп эстонцы составляли третью по численности группу переселенцев после русских и белорусов.

Эстонцы-переселенцы Сивинского имения были представлены выходцами из трех губерний – Псковской, Лифляндской и Эстляндской. За период с 1901 по 1910 г. в Сивинском имении обосновалось четыре семьи из Эстляндской губернии, 47 из губернии Лифляндской, 294 семьи из Псковской губернии¹³⁷. Среди выходцев из этих губерний были также русские и латыши, однако значительную часть составляли эстонцы. Переселение эстонцев в Пермскую губернию в первое десятилетие ХХ в. происходило на волне общих процессов усиления миграционного движения из прибалтийских губерний на восток России¹³⁸.

Основной поток переселенцев эстонцев в Сивинское имение шел из Псковской губернии. Значительную часть переселенцев составили эстонцы-сету, выходцы из Печерской и Панниковской волостей Псковского уезда Псковской губернии. В сохранившихся документах отмечены места рождения жителей эстонских хуторов, среди которых г. Печора¹³⁹, д. Кузнецово Псковского уезда Псковской губернии¹⁴⁰, Печерская волость Псковского уезда Псковской губернии¹⁴¹, д. Храмцова Паниковской волости Псковского уезда Псковской губернии¹⁴², с. Лазарево Печерской волости Псковского уезда Псковской губернии, с. Слободское Псковской губернии¹⁴³. Среди эстонцев-псковичей отмечены семьи Глазер, Иммис, Кирсберг, Петровы, Кроликовы, Воробьевы, Васильевы, Сидоровы, Степановы и др. Панниковская и Печерская волости Псковского уезда дали наибольшее число переселенцев из Псковской губернии в Сивинское имение. Приток переселенцев из этих волостей начался в 1901 г. и продолжался все первое десятилетие ХХ в. (см. табл. 2.).

Таблица 2

Первая, наиболее значительная группа хуторов, основанных эстонцами Псковской губернии, возникла в Сивинской даче Сивинского имения в нескольких километрах от с. Сива. Эта группа хуторов позднее получила название д. Печера, или д. Печерская. Отдельные хуторские участки были приобретены эстонцами Псковской губернии в Екатерининской и Сатинской даче Сивинского имения. Так, хутор выходца из с. Лазарево Псковской губернии Я. Глазера располагался недалеко от с. Серафимовского в Екатерининской даче, в этом же районе был основан хутор эстонцев, выходцев Панниковской волости Псковской губернии Кирсбергов¹⁴⁵.

Вторая группа эстонских переселенцев была представлена выходцами из разных уездов Лифляндской и Эстляндской губерний. В частности, среди мест выхода переселенцев были отмечены: местечко Игнасово Гапсальского уезда Эстляндской губернии, хутор Терли Соцарской волости Феллинского уезда Лифляндской губернии, Рябиновская волость Верроского уезда Лифляндской губернии¹⁴⁶. Выходцы из Лифляндской и Эстляндской губерний приобретали земельные участки, в основном, в Екатерининской даче имения.

Основной причиной, вызвавшей переселение эстонцев в Сивинское имение Пермской губернии, как уже указывалось, было безземелье и малоземелье на старой родине. В Эстонии в этот период 60–66 % крестьян не имели земли и кормились продажей рабочей силы¹⁴⁷. Во второй половине ХIХ в. процессы развития капитализма в Прибалтике, в том числе и в сельском хозяйстве, характеризовались бурным развитием, приводившим к дальнейшему социальному расслоению¹⁴⁸. Согласно материалам Крестьянского поземельного банка основной причиной переселения выходцы из Эстляндской и Лифляндской губерний указали безземелье. Переселенцы из Псковской губернии в качестве основных причин переселения отмечали безземелье, малоземелье, малоземелье и безлесье¹⁴⁹. Иммис Михаил Андреевич, 1873 г. р., выходец из д. Кузнецово Псковской губернии и Псковского уезда, отвечал на вопросы о причине переезда так: «Малоземелье в Псковском уезде, где развивать сельское хозяйство невозможно, заставило меня переехать на Урал, где условия для развития сельского хозяйства были вполне подходящи, в смысле земельной площади»¹⁵⁰. Костицына Зинаида Никитична из эстонских хуторов Каракулка также вспоминала: «На Урал они приехали, потому что здесь было много свободных земель и землю продавали очень дешево…»¹⁵¹.

Главным источником информации о Сивинском имении, весьма далеком от западных российских губерний, в первые годы освоения имения служили объявления Крестьянского поземельного банка в периодической печати. Именно так узнала о продаже земли в Сивинском имении эстонская семья Петровых из Панниковской волости: «Прибыли из Эстонии в 1905 или 1906 г., так как Крестьянский поземельный банк опубликовал в газетах о продаже земли в бывшей Пермской губернии, поэтому мы, три брата Степан, Николай и я, поехали покупать землю и остановились в д. Печера Сивинского района…»¹⁵². В дальнейшем большая часть информации поступала от родственников и земляков, уже переселившихся в Пермскую губернию: «По словам переселенцев, на их решимость перебраться на новые места большое влияние оказали письма их родственников и знакомых, купивших землю в Сивинском имении в первые годы ликвидации последнего…»¹⁵³.

Стратегия переселения и приобретения земли выглядела обычно таким образом: «ходоки» от одной семьи или нескольких семейных и родственных коллективов прибывали в Сивинское имение, где им предлагали осмотреть свободные участки. После осмотра выбранный участок можно было оставить за собой на некоторое время. По возвращении на родину можно было внести задаток, в таком случае участок считался запроданным. Однако в ряде случаев и без внесения задатка участок закреплялся за заявившим на него права¹⁵⁴. Через некоторое время, как правило, весной, к началу земледельческого сезона, в имение на выбранный участок прибывала вся семья переселенцев. О таком характере переселения и сегодня вспоминают старожилы, основываясь на рассказах своих родителей: «Прежде чем переселиться, до этого они еще приезжали сюда, несколько человек, эту землю оформили, всё-всё сделали, уехали обратно, а потом уже приехали сюда с хозяйством…» (Сивинский район, п. Северный Коммунар)¹⁵⁵.

Освоение имения и прибытие переселенцев из западных губерний было облегчено тем, что к этому времени в связи с завершением строительства железнодорожной ветки Пермь – Котлас районы Среднего Урала были соединены с северо-западными регионами России¹⁵⁶. Железнодорожная магистраль Вятка – Пермь проходила в непосредственной близости от Сивинского имения, и станции Бородулино и Очерская (Вознесенская) приняли основной поток переселенцев.

Исторические предания, сохранившиеся до настоящего времени у потомков переселенцев, эмоционально раскрывают особенности переселения и обоснования на новых землях эстонцев.

«В конце прошлого века в местечке Игнасово Гапсальского уезда, как и по всей Эстонии, господствовали помещики. Вся лучшая земля принадлежала им. Не более 50 соток земли-кормилицы сходилось крестьянской семье из восьми человек. Помню, как мои три брата и отец ходили почти повседневно работать на помещиков. И в те годы у нас в Эстонии пошли слухи, что русский царь Николай Второй дает беженцам бесплатно много земли. Вот и поехали мои родители вместе с нами искать на Руси счастья. Нашли мы его недалеко от Сатино, в деревне Пирогово, под елкой. Пока мужики рубили избу, семья наша ютилась в шалаше. Земли было много, но вся она под лесами, всей семьей рубили деревья, корчевали пни, расширяли поляны под пашню. Со временем семья наша увеличивалась, братья женились. А затем и я вышла замуж в деревушку, что находилась в те годы в пяти километрах от Сивы» (Сивинский район, с. Сива)¹⁵⁷.

«Сюда переезжали переселенцы из разных мест – из Псковской губернии, Украины, Белоруссии, Эстонии, Литвы, Вятки. Здесь на Урале были непроходимые леса. Люди покупали землю, начинали вырубать лес, корчевать пни, разрабатывать землю, строить дома. Сначала ставили жилье-землянку, или что-то типа чума, нарубленные бревна ставили стойками, как у чукчей чумы, а внутри ставили печку. Здесь и жили, пока не построили избушку. Сначала родственники селились вместе, они покупали большой участок земли и помогали друг другу в строительстве, расселялись на этих участках хуторами. Родители мои купили землю в д. Каракулке. В Каракулке поселились переселенцы разных национальностей, скобари, русские с Пскова, могули – с Могилевской губернии белорусы, эстонцы с Ладоги, вятские с Вятки и коренное население – кержаки» (Сивинский район, п. Северный Коммунар)¹⁵⁸.

Ибиус Мартын Модестович, 1884 г. р., вспоминал: «Я родился в 1884 г. в Соцарской волости Лифляндской губернии, в местечке Терли, в поместье соцарского помещика немца Форе Сиверос. Отец мой у помещика служил лесным сторожем. До 1904 г. я учился на родине, сначала в начальной школе, а затем в городском училище. По окончании городского училища я в 1905 г. с родины уехал учиться в молочную школу в быв. Рязанскую губернию, г. Лебедянь, где и учился до 1907 г. По окончании молочной школы получил назначение в Пермскую губернию, в Камышловский уезд, на маслодельный завод, практикантом на мастера. Я прибыл в 1908 г. в Верещагинский район, где купил двадцать десятин земли и занимался крестьянством, а с 1910 г. до 1928 г. состоял членом артели, которая имела маслозавод, я был ее членом и руководителем»¹⁵⁹.

Итоги освоения эстонцами Сивинского имения наиболее полно показывают материалы 1926 г. (см. табл. 3).

Таблица 3

В этот период на территории Сивинского района существовало 49 эстонских хуторских поселений, состоящих из одного-двух крестьянских хозяйств. Всего в них числилось 60 хозяйств и проживало 282 эстонца. Кроме того, эстонцы проживали в 11 смешанных поселениях, по соседству с русскими (8 поселений), белорусами (2 поселения) и латышами (1 поселение). Общая численность эстонцев Сивинского района в этот период составляла 456 человек.

Эстонцы в Ершовской волости Осинского уезда Пермской губернии

Еще одно эстонское поселение в Прикамье возникает в южной части Осинского уезда – поселок Эстонцы, расположенный в нескольких километрах от села Завод Михайловский Ершовской волости Осинского уезда Пермской губернии. Информация о нем приводится в известной работе об эстонских поселениях в России пастора А. Ниголя, который отмечает проживание 10 эстонских семей близ села Завод Михайловский, но не приводит названия поселка. Датой переселения и основания поселка назван 1900 год¹⁶¹. В Списке населенных мест Осинского уезда 1926 г. поселение значится как поселок Эстонцы Заводо-Михайловской волости Осинского уезда¹⁶², под этим же названием он известен и в более поздних документах¹⁶³. К сожалению, мы не располагаем другими, более полными данными о времени и обстоятельствах возникновения поселения, особенностях расселения, местах выхода переселенцев. Перепись 1926 г. отметила в существующем поселке Эстонцы Заводо-Михайловского сельсовета Фокинского района Сарапульского округа Уральской области население 41 человек, из которых большую часть составляли русские и только 5 – эстонцы¹⁶⁴. Скорее всего, эстонцы по какой-то причине достаточно быстро покинули вновь осваиваемые места, возможно, это произошло в годы первых лет советской власти и Гражданской войны. Полевые исследования, проведенные в селе Завод Михайловский и окрестных деревнях в 1990-е годы, также показали отсутствие эстонского населения в районе бывшего поселения. Лишь старожилы отмечали существование бывшего населенного пункта с проживающими там выходцами из Прибалтики. В справочниках административно-территориального деления Пермской области более позднего времени населенный пункт Эстонцы уже не отмечен¹⁶⁵.

Таким образом, на рубеже ХIХ – начала ХХ в. в Пермском Прикамье на основе миграционных процессов происходит формирование эстонской этнодисперсной группы. Миграции эстонцев и формирование очагов их компактного расселения происходят в русле общих процессов миграционного притока в Пермскую губернию и усложнения этнического состава населения региона, с одной стороны, и, с другой стороны, миграционных процессов, характерных для эстонцев, активно осваивающих в этот период не только районы Прикамья, но и Южного Урала и Сибири. Пермское Прикамье становится лишь одним из районов, освоенных эстонцами на востоке России в этот период. Эстонские поселения возникают в Прикамье на частновладельческих землях, которые продаются как местным крестьянам, так и переселенцам. Приобретение земель происходит с помощью Крестьянского поземельного банка в русле общей аграрной переселенческой и земельной политики России рубежа ХIХ–ХХ вв.

В этот же период формируется и городская эстонская диаспора, представленная, в основном, жителями губернского города Перми и Кунгура. Однако, расселенные дисперсно, городские эстонцы не сохраняли комплексы этнической культуры и почти не проявляли себя в многонациональном городском сообществе.

В миграционных процессах принимали участие выходцы из различных территорий традиционного расселения эстонцев. Прикамье приняло переселенцев с Западной Эстонии – с островов Хийумаа и Сааремаа, с Южной Эстонии – с Феллинского и Верроского уездов Лифляндской губернии, эстонцев-сету с Псковщины и сопредельных территорий. Таким образом, в Прикамье были перенесены как разные региональные, конфессиональные и локальные элементы традиционной культуры.

Несмотря на то что земельные наделы приобретались в частное пользование и основной формой расселения эстонцев в Прикамье становились хутора, освоение пермских земель имело не индивидуальный, а коллективный характер. Осваивать новые земли ехали группы родственников, односельчан, позднее к ним присоединялись новые группы. В итоге в Прикамье сложилось несколько ареалов эстонских хуторских поселений: хутора Даго (Новопетровка), основанные выходцами с островной части Эстонии на северо-востоке Бирского уезда Уфимской губернии, хутора эстонцев-сету Печера в Сивинском имении Оханского уезда, эстонские хутора Сивинского имения выходцев с различных уездов Эстляндской и Лифляндской губерний. Компактность и многочисленность эстонских хуторов в названных ареалах была важным условием сохранения, трансляции и развития языка и этнической культуры.

¹ Эстонцы [Электронный ресурс] // Сайт «Академик». URL: http://dic. academic. ru/ dic. nsf/ruwiki/29556

² Там же.

³ Большая энциклопедия народов. М., 2007. С. 615–617.

⁴Напольских В. В. Введение в историческую уралистику. Ижевск, 1997. С. 22.

⁵ Большая энциклопедия народов… С. 615–617.

⁶Тынурист И. В. Эстонцы // Народы России. Энциклопедия. М., 1994. С. 423.

⁷ Народы Европейской части СССР. М., 1964. Ч. 2. С. 209; Большая энциклопедия народов…С. 615–617.

⁸ Тынурист И. В. Указ. соч. С. 423.

⁹ Страны мира. М., 2006. С. 624.

¹⁰ Все страны мира. Энциклопедический справочник. М., 2005. С. 211.

¹¹Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга.

Вторая половина XIX – начало XX в. Статистический анализ. Л., 1984. С. 191.

¹²Напольских В. В. Указ. соч. С. 24.

¹³Karjahärm T., Sirk V. Eesti haritlaskonna kujunemine jai deed 1850–1917. Tallinn, 1997. Lk. 275–277; Laar M. Äratajad. Rahvuslik ärkamisaeg Eeestis 19. sajandil ja selle kandjad. Tartu, 2006. Lk. 136.

¹⁴ Страны мира… С. 624.

¹⁵ Советский Союз. Географическое описание в 22 томах. Эстония. М., 1967. С. 210–215; Эстония [Электронный ресурс] // Сайт «Единство непохожих». URL: http://europeanport. narod. ru/cul_estonia. htm

¹⁶ Советский Союз. Географическое описание в 22 томах. Эстония. М., 1967. С. 210–215; Эстония [Электронный ресурс] // Сайт «Единство непохожих». URL: http://europeanport. narod. ru/cul_estonia. htm

¹⁷Моора Х. А. Вопросы сложения эстонского народа и некоторых соседних народов в свете данных археологии // Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин, 1956. С. 127–132; Алексеев Ю. В., Манаков А. Г. Народ Сету: между Россией и Эстонией. М.: Европа, 2005.

¹⁸Алексеев Ю. В., Манаков А. Г. Указ. соч.; Народы европейской части СССР. М., 1964. Ч. 2. С. 210.

¹⁹Алексеев Ю. В., Манаков А. Г. Указ. соч.

²⁰ Там же.

²¹ Цифры даются с учетом лиц, назвавших себя сету.

²² История Эстонской ССР (с древнейших времен до наших дней) / Под ред. Г. И. Наана. Таллин, 1958. С. 34.

²³ Большая энциклопедия народов… С. 617.

²⁴Маамяги В. А. Эстонцы в СССР 1917–1940 гг. М., 1990. С. 10.

²⁵Тынурист И. В. Указ. соч. С. 424.

²⁶Выскочков Л. В. Об этническом составе населения северо-запада России (вторая половина XVIII–XIX в.) // Петербург и губерния. Историко-этнографические исследования. Л., 1989. С. 125.

²⁷ См.: Маамяги В. А. Указ. соч. С. 11; Майничева А. Ю. Эстонцы в Верхнем Приобье в конце XIX – первой трети XX вв.: особенности поселений и домостроения [Электронный ресурс] // Электронный журнал «Сибирская заимка». [2001. № 5]. URL: http://www. zaimka. ru/culture/mainicheva13. shtml

²⁸ См.: Лоткин И. В. Прибалтийская диаспора Сибири: история и современность: Учебное пособие. Омск, 2003.

²⁹Горнухова А. В. Миграционные процессы в республиках Прибалтики в XX веке: Автореф. дис. … канд. экон. наук: 08. 00. 05. [Электронный ресурс]. М., 2004. URL: http://www. diplomnie. com/publ/118-1-0-28321

³⁰Юхнева Н. В. Указ. соч. С. 204.

³¹ См.: Маамяги В. А. Указ. соч. С. 8–10.

³² Там же. С. 9.

³³ Там же. С. 13.

³⁴ Там же. C. 11.

³⁵ Там же. С. 11–13.

³⁶ Там же. С. 13, 21.

³⁷Лоткин И. В. Указ. соч. С. 33–38.

³⁸Маамяги В. А. Указ. соч. С. 11.

³⁹ Там же.

⁴⁰ Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. / Под ред. Н. А. Тройницкого. Т. II: Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой Всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года. СПб., 1905. Таблица XIII. Распределение населения по родному языку.

⁴¹ Первая Всеобщая перепись населения… Таблица XIII. Распределение населения по родному языку.

⁴² Первая Всеобщая перепись населения… Таблица XIII. Распределение населения по родному языку.

Конец ознакомительного фрагмента.