Забытое. Баку 83
* * *
Ты возвращаешься к нему сквозь десятилетия
Город, в котором память твоих ног
Приводит к дому твоего детства
Сумерки которого наполнены тенями любимых
При мысли о них глаза твои становятся горячими
Город, в котором ты не спишь первую ночь
Потому что к тебе приходят стихи
Уходящие при слабом рассвете
Город, где ты можешь потрогать тела чаек
Толпящихся в воздухе у самых твоих глаз
Когда ветер наполняет тебя запахом нефти
Запах, оставшийся в закоулках твоей памяти
Город, в котором то, к чему ты принадлежишь
Напоминают лишь голубые глаза случайного прохожего.
* * *
На третьем этаже зажегся огонек.
Темно на улице, шагов давно не слышно.
И веет мне в лицо холодный ветерок,
Гнездившийся весь день под проржавевшей крышей.
* * *
Случайный прохожий с голубыми глазами
В которых тает зеленый лед
Отчего стираются записи прошлого
Каприз сегодняшнего дня
Да ощущение тонкой мужской рубашки
В пальцах.
* * *
Бессонницы ночной киномеханик
Крутит заезженную ленту моей памяти
В темноте закрытых глаз
Разворотом рукоятки проектора
Наплывает светлое пятно фотографии двух девочек
Которая валяется сегодня в куче ненужных вещей
Две женщины идут сниматься
Что их несет?
* * *
Запах нарциссов, испанского дрока,
Запах цветочного чая
Ветер над морем, раздувающий пух занавесок
Слезы прощанья.
* * *
Расчесываю волосы перед стеклом книжных полок
Гляжу на залив бледно-серый и плоский
А спорщики в мозгу не утихают.
(19.05.04)
* * *
Колибри фр-р-р сказала за спиной
И унеслась драконовою мухой, —
А где-то там, на улице зимой
Другие мухи, северною скукой
Белея, мечутся с дождями пополам —
Опухшей железы предвестьем —
И добавляются пудовостью к снегам,
Покрывшим город и предместья.
Те мухи одиночеству сродни,
Когда с недвижными глазами,
Считая медленные дни,
Забылся кто-то (я?) в нирване
Холодного пустого сна
Далекого пустого детства,
Где я на дне зимы одна,
И никуда из сна не деться…
Возвращение
Что-то шевелится
В глубине души.
Не давай развиться —
Пеплом припуши.
Стыдно, стыдно стало
Радости такой, —
Было и пропало —
Я хочу домой.
Догори, что было,
Пламенем пали,
Сгинь же, сюр постылый,
Сальвадор Дали!
И целуй проворно —
Слез пустых не лей —
Несколько смущенных
Взрослых сыновей.
(23.08.04)
* * *
Невнятность строки рукописной
И стройность печатной строки —
Сражает различье – так жизнь за кулисой
Отлична от сцены – таки.
Ручная работа заметна —
Все дышит, колышется, ждет
Прихода идеи заветной,
Явления музы в черед.
Рука не идет по линейке —
Черкает, грязнит. И скрипит
Перо по бумаге, а склейки
Означат – в поту индивид.
Узнает ли автор в готовом
В печатном наряде свой стих,
И также ль вздыхает печатное слово
В том месте, где ручка дрожит?
Да, нет, что же спорить! Уходит
В свободное плаванье стих —
Корявый убогий уродец
На ножках своих семенит.
(24.08.04)
* * *
И полетели дни —
За вторником среда, четверг и дале.
И листья, к осени желтея, облетали
И жарило в тени.
Сиесты дрем случайных суета
Еще сопровождала память перелета.
Но то – уж отошло, и та,
Та жизнь – за гранью, за отсчетом,
За пересмотром дней, барьером за и над
Уходит быстрыми шагами.
И не гляжу назад,
И не болею снами.
(24.08.04)
* * *
На диване в уголке
Мы с тобой рука в руке.
Ночь плывет над нами рядом,
Ночь следит за нами взглядом —
Взглядом Аргуса следит —
Все заметит, разглядит.
Что же издали глядеть —
Можно рядом посидеть.
Сядешь близко, не молчи
Мне на ухо прошепчи,
Как за руку из ворот
Дочка внука в сад ведет.
И с того конца земли
Он мне машет издали.
(25.08.04)
* * *
Пекло ошпарило листья,
Жаром нещадно палит.
Нет, чтоб дождями пролиться —
Солнцем наш дворик залит.
Градус по Фаренгейту,
Или по Цельсию – смерть!
Боже мой, кануть бы в Лету,
Лучше бы и не смотреть.
Вечер, к многострадальным
Сверху стеки, охлади,
Резко континентальный
Климат, на помощь приди.
(25.08.04)
* * *
Какие новости! Реклама изменилась —
На ту же тему, а самоновейший клип.
И звук не выключаю,
Канал не исключаю – вот прилип!
А тут как раз Олимпиада и случилась.
Три месяца как выпали из жизни —
Чего купить, куда звонить, о чем мечтать, —
Забыто все, все надо вспоминать.
А вот и свежачок о модной клизме.
Минуточка Олимпа, три рекламы —
Приоритеты очевидны всем.
Ах, мастера культуры, с кем вы, с кем? —
Ну, тот, который платит, вот тот и самый.
(26.08.04)
* * *
Одна и та же цель из года в год —
Выбрасывают, ощутив свободу,
Потомки хлам, хранимый предками. В черед
За ними – внуки, догоняя девку-моду.
«Мы наш, мы новый», —
Всяк на личный лад
Отстраивают жизнь свою потомки, —
А грабли те же, и колотятся подряд,
Впервые разглядев судьбы обломки.
По-философски выстроив мозги,
Признать придется истину простую —
Конечно, ветры новые задуют —
Как не задули б свеч, чтоб до – ни зги.
(30.08.04)
* * *
Стройся, мысль! Выходи брандмайором, рифмач!
Выводи на линейку порядком потертый куплет.
Начинается матч. Небывалый, неистовый матч.
Поединок, где нет виноватых и правых, да и судей здесь нет.
Виртуальны те битвы, как будто и кровь не течет.
Но сбиваются в множества, толпами рифмы идут
Зазватить безымянный, затерянный в травах редут —
Уложившися стройной строкой, в ювелирный расчет.
И клубится, клубится, клубится образов рой.
Истекая нейронами, рвется и рушится связь.
Стой, мгновенье прекрасное, фотографически стой!
Завершаю финал, не ударить бы мордою в грязь.
(31.08.04)
* * *
Опять в рядах не досчитались.
Опять в самоволку наш друг
С концами ушел.
Мы остались,
Смыкая разорванный круг.
Плачьте, плачьте, плачьте на поминках —
Это мы отходим всей толпой —
Поколенье первой половинки,
Осознавшее себя во второй.
Покачаем седой головою:
До свидания, друже, прощай!
Да пойдем, оступаясь неловкой ногою,
По домам.
(02.09.04)
* * *
Запомни этот день – ты счастлива была.
Таких ведь дней не так-то много в жизни.
Жара за окнами безумная плыла,
Расплавив воздух в Кремневой Долине.
Понять я не могу, не изложу
Причину необъятной эйфории,
Но факт, факт налицо. И я брожу,
И разум с чувством в странной аритмии.
Я просто говорю – запомни этот день.
Ты счастлива была на этом свете
В тот час, в тот миг, в четвертый год столетья,
И лето на конце, и под сосною тень.
(03.09.04)
* * *
Тюлени орут, как лягушки весной.
Цикады гремят с той же страстью.
Вопили лягушки в той жизни, иной.
И вопли их значили – счастье.
О счастье неярком, о счастье земном,
И даже чуть-чуть земноводном
Ходили с детьми по-над ближним прудом
Концерт услыхать ежегодный.
Не зря перепутали их с соловьем
Глупцы Андерсеновой сказки —
Лягушка весенние песни поет,
Как птица, не зная указки.
(04.09.04)
* * *
Нырни, как в океан, в поток сознанья мой,
Читатель неизвестный, благосклонно.
Не зная дат, не ведая сезонов,
Иди за мной.
(05.09.04)
* * *
Над каждой елкой – по звезде,
А ковш поставили на гору,
Заполнив звездами по горло,
И – вверх ногами – по воде.
Шипит тихонько в фонаре
Газ, истекая понемногу.
Я встану рано на заре
И выйду сразу на дорогу.
Она идет там, где вчера
Медведицы встречались ночью.
И виделось тогда воочью,
Что Кент бродил здесь до утра.
(11.09.04)
* * *
По Шасте шастаю, шныряю,
На озере средь гор сную,
И в воду камешки швыряю,
Чтоб взбаламутить Сискию.
На пол-минуты трюк удался,
Но вновь озерной гладью полн —
То в озере он отражался,
Невозмутимый небосклон.
(11.09.04)
* * *
До полночи чуть-чуть.
Небесный ковш еще не донесла рука владыки
До плоскости горы. И Млечный путь,
Коль не заполнил ковш, сливает молоко
в небесные арыки.
А ковш скользит к плите,
Покойно свой наклон с вращением Земли меняет.
И в тишине ночной лишь птицы крик пугает
Внезапностью своей в бездонной темноте.
(11.09.04)
* * *
Крик птицы ночной, посланницы мира ночного,
Тревожит печальной мелодией – нотой минора, мой слух.
Последний луч солнца уж много часов как потух.
И только кричит электричка, зовя хоть кого-то живого.
И ночь абсолютна. Ночной тишиною объят
Недвижимый лес, и все в том лесу неподвижно.
И озеро глохнет и спит. И звезды в том озере спят,
И путники стали, застыв, дыханием ночь не колыша.
(12.09.04)
* * *
Небесной Ниагары водопад
Космических лучей к Земле стремится, —
В потоке выброса распространится
Бильоном миллирад.
Небесных зебр заоблачных толпа
Несется, вспугнутая тигром.
Лишь полосы сияют нимбом
Чеширского кота.
Все исчезает с ним. Бездонный небосвод
Прозрачен вновь до умопомраченья.
И ожидаю лишь звезды веленья
По расписанию давленья и погод.
(20.09.04)
* * *
Огромный черный шмель сел на цветок,
И ветка опустилась под тяжестью такой.
А давеча колибри свой медок —
Нектар пыталась взять, но шанс, увы, пустой, —
Ее сезон прошел. А шмель себе гудит,
В полете тон меняя.
И я легко, согревшись, засыпаю,
И лишь струя фонтанная бурлит.
(22.09.04)
* * *
Я хочу, чтоб ко мне приходили олени
И стояли, прося еды.
Я хочу в траву упасть на колени,
В зарослях лебеды.
Я хочу скользить в теплых водах озерных,
Едва рукой шевеля.
Я хочу найти средь лугов просторных
Листики щавеля.
Я не спать хочу, а видеть воочью
Светлой звезды луч.
Пусть ведет меня днем и ночью,
Пробиваясь сквозь вату туч.
(22.09.04)
* * *
Мне зренье странное дано,
Как пьяному сильно на взводе, —
Не дуло – восьми лепестковый цветок
Увижу, не сущий в природе.
И месяц, что бродит в ночи,
Усиленный прихотью глаза,
Умножен, и в небе торчит,
Как восемь таких же, без buzz’a!
Летящий впотьмах самолет —
Зеркальный шар на дискотеке,
Мерцает свет, несясь вперед,
И опускаю Вием веки.
А звезд – семь-восемь на одну —
Ах, в небесах столпотворенье!
Вот – дал Господь такое зренье —
Наградой, казнью – не пойму.
(23.09.04)