2-х тысячный год
* * *
В двухтысячный год от эр ха
Непрестанно писала стихи.
Дневник зарифмованный
Велся из месяца в месяц,
Начавшися в летней Москве,
Собирая грехи
И радости быта
И свежесть веселого леса.
Сменил говорливый мой стих
Тишину акварелей моих,
И точности глаза не нужно
Туманному оку,
И только гляжу с удивленьем
На дело ручонок своих,
Как будто не я исполняла
Урок, мной же заданный к сроку.
А музыка стихла.
В углу позабытый рояль —
– Так звалось бы в прошлом
Мое электронное чудо.
И жаль почему-то,
Поистине, искренне жаль,
Что я ни художником,
Ни музыкантом не буду.
Куда мне теперь…
Да и надо ли думать о том,
Что где-то лежит горюч-камень
Под горкой, поросшею лесом.
Ведь главное сделано —
Дочь продолжает наш дом,
А мальчики вырастут
И разлетятся, как бесы.
* * *
Взбесилась ли погода? Между делом
Напомню – 30 градусов в тени,
И лупит солнце в глаз осатанело
И в темя. Выйди, ночь, угомони.
В Пало Альто замани.
Купаюсь в супе – не в свекольнике– окрошке,
В борще, в харчо – все только от плиты.
Бульон с тефтельками залит не понарошку
В бассейн, куда ныряешь с простоты,
Широты и долготы.
Ползу к бассейну, как к единственной отраде,
Скривяся, едва ноги волочу,
Лихой молодкой по горам, к ограде
«Божественной прохлады»– не куку, —
Опираясь на клюку.
20 сентября
* * *
Прохлады роз касается щека,
Босые ноги ощущают травку,
Фонтан бульбулькает. И теплы ветерка
Порывы там, где сын прилег на лавку.
И вспомнив о дворце Бахчисарая,
Я хрипло пела о фонтане слез.
А падший ангел, изгнанный из рая,
Бросал в меня орешки диких коз,
И запах шашлыка, летевшего, сгорая,
А, может, барбекю, дразнил капризный нос.
Сменяется картинка на экране —
Объеденный сухостью земли
Наш Крым с Калифорнийскими горами
Рождают розы из безжизненной пыли.
Летит дорога, омывая ветром.
Гремит CD, и твердая рука
Ведет авто, колеблемое метром
Мелодии, сорвавшейся с курка
* * *
Все сказано уже и лучше, и умней
И гением, и мастером попроще.
Все ж почему в метании теней
Звучок пустой рождается наощупь?
Мысль оголенная касается едва
Каких-то сгустков, обрастая постепенно
Воздушностью шелков другого вещества
И душностью мехов творимого неверно.
Весь мозг бурлит, вскипая от огня
Желанья мысли вырваться из мути
Случайных образов, вонзившихся в меня
Давно – как или воплощенье жути,
А может быть, и счастья
Просто жить
И видеть, как на солнечной веранде
Спят дети в тихий час, и слезы лить,
Возникшие в глазах, как по команде.
* * *
Созданье рук людских не вечно. Потому
С таким старанием маляр убогий
Проводит кистью по увядшему холсту,
Пытаясь оживить когда-то тон глубокий.
Его ведет безумная мечта
Восстановить былую драгоценность.
Не чует цветовая слепота,
Как тонок штрих и как летуч оттенок.
Винить его легко; отсюда из дали
Все кажется простым и очевидным:
Шедевр испорчен, краски подвели,
Судьба старателя, наверно, незавидна.
Но был он счастлив несколько часов,
Когда, руками трогая холстину,
Он чуял грубость нитей из основ,
Как пальцы гения, создавшего картину.
Так редко счастье бродит средь людей,
И вряд ли цель оправдывает средства.
А новый реставратор-чудодей
Уж поднял кисть и начинает действо.
* * *
Международный разговор по телефону
Когда-то был междугородним.
Распалась связь времен за десять лет,
И те, кто жил в искусственной стране,
Разбросаны по государствам мира.
Общение все то ж – в неделю раз
Звонки по телефону. Или в месяц,
Зависит от желания. Земля
Уменьшилась в размере до объема
Квартиры коммунальной, где когда-то
Семья одна стесненно обитала.
Алло, алло! Здоровье как, погода?
Вопросы те же – мир не тот. Однако
Я слышу голос прежний, и тоска
От расстояний бешеных утихла.
18 Октября, 2000
* * *
Подвешенные над дорогой провода
Роняют тень, как будто след колесный
При резком торможении. Тогда
Мне мнится шум аварии дорожной.
Играет ветер – и лохмата пальм башка,
Автомобиль презрительно толкает,
Свист в окнах оглушает ездока —
Стихия человеку угрожает.
Как кровь красна осенняя листва,
Летает мусор с целью ослепленья,
Тунель направлен на разрыв моста,
Порыв сильней – и гул землетрясенья.
Уймись, фантазия, вернися в берега
К своим баранам и начни от печки:
Стоят столбы, дорога, провода,
И тени на дороге и на речке.
* * *
Волчий глаз отражателя
Светит нам в темноте —
Мы ночи испытатели
И летим в пустоте.
Эвкалипты могучие
Вдоль дороги стоят —
Волны мощно пахучие
Овевают меня.
Тише шины шуршание —
Крут ночной поворот
Вглубь долины. Сияние
Озаряет полет.