Глава 2
– Так это он и есть, мастер Алекс? – к старцу-воеводе обратился высокий иноземец с худым носатым лицом. Иноземец говорил с сильным акцентом, по которому без труда можно было распознать германца.
– Он и есть, – кивнул Олекса, не поворачивая головы, – Всеволод Обоерукий. Лучший из всех, кого я смог подготовить. Силен, ловок и отважен. Умен и смекалист. Любую науку схватывает на лету. Язык ваш знает. А равного Всеволоду в бою не сыщется по всей Стороже. Волчью стаю в лесу в одиночку изрубит. И с супротивником поопаснее совладает.
– Хорош, – согласился немец. – Долго продержался.
Олекса вздохнул. И – посетовал на хваленного:
– Долго-то долго. Но проку с того немного. Славный воин Всеволод – тут нечего сказать, да только вот ярости должной ему пока не хватает. Время теряет, вместо того, чтобы сразу врага валить.
– Вы несправедливы к своему ученику, мастер, – покачал головой иноземец. – Ярость – дело наживное. А перед сейчас Всеволодом не враг. Не оборотень-вервольф, не кровопийца-нахтцерер, не Рыцарь Ночи. И он это прекрасно знает.
– А я бы предпочел, чтобы взяв в руки оружие, он забывал обо всем. В битве, хоть бы даже и в учебной, излишние знания и ненужные размышления вредны и обременительны.
– И снова позволю себе не согласится с вами. При всем уважении и почтении, мастер Алекс… Умение сохранять в горячке боя трезвость рассудка и хладность крови зачастую бывает полезнее слепой ярости.
– Вы, немцы, всегда ставите рассудок превыше всего, – поморщился старец. – А по мне, тот, кто должен убивать – не важно, нечисть или людей – пусть делает это быстро, без раздумий и колебаний. И пусть приучается к тому сразу. Но оставим этот никчемный спор. Я скажу так. Не готов еще Всеволод, к чему будет призван… Недостаточно готов. Однако времени для дальнейшего обучения нет. И все равно некому больше вести дружину к Серебряным воротам.
– Я думаю, он справится, мастер Алекс.
– Будем надеяться, – тихо сказал Олекса. – Ничего иного не остается.
На собеседника он так и не взглянул.
– А сейчас – пора.
– Последнее испытание? – понимающе спросил немец.
– Последнее, – кивнул старец. – Испытание.
Всеволод к тому времени снова стоял на ногах. Мечи еще лежали на земле, шлем он держал в руках. Но Всеволод был готов. Биться с очередной четверкой. И со следующей, и с новой…
Но не к тому, что произошло.
Вместо четырех обвешанных доспехами противников против него выступил один. Без лат.
Седой старик выступил. С тяжелым тупым мечом.
И это было хуже всего.
Старец-воевода Олекса – боец из бойцов. Это Всеволод знал хорошо. Это хорошо знала вся дружина. Олекса неоднократно показывал им, на что способен. И что должны уметь хотя бы в полсилы, хотя бы в четверть силы другие воины Сторожи. Наука эта давалось тяжело и дорого. Горе было тем, кто по нерасторопности или неразумению попадал на тренировках под меч воеводы. Пусть даже тупой.
Меч Олексы пощады не знал. Меч Олексы калечил и надолго отправлял неловких, непроворных и непонятливых дружинников в избу костоправа-травника. Бывали и убитые. Тогда приходилось искать достойную замену и пополнять Сторожное братство новыми воинами со стороны.
Зато остальная дружина училась.
А Всеволод был самым способным учеником. Избу лекаря дядьки Михея он по сию пору изнутри не видел ни разу. Не довелось. Бог миловал.
Олекса подошел ближе.
– Воевода… – Всеволод растеряно захлопал глазами.
Нет, он не испугался. Точнее… честнее – и испугался тоже – дрожь вон какая прошла волной по спине и рукам, но боялся сейчас Всеволод не только за себя.
– Воевода?!
Ну, как же так? Без доспеха, в одной лишь сорочке – и в бой на железе!
И хотя никто никогда в учебных боях не мог даже задеть старого опытного воина, все же…
– Слушай меня внимательно, Всеволод, – голос старца был по обыкновению сух и неприветлив. – Слушай и запоминай. Если что непонятно – спрашивай. Ибо сначала мы будем говорить…
А потом – драться? Всеволод закрыл рот. Подобрался. Он слушал…
– Ты одолел пятерых. Лишил меча шестого. Едва не свалил седьмого. Это очень хорошо…
Пауза. Слова старец ронял отрывисто и скупо. Как всегда на важным уроке.
– Для обычного воина – хорошо.
Пауза.
– И это неплохо для обычного ратника Сторожи…
Еще пауза.
– Но этого мало, недостаточно этого для лучшего бойца моей дружины.
Долгая пауза. Всеволод внимал. Такое слушать было приятно. И – тревожно.
– Первое, – Олекса перешел к делу и заговорил быстрее. – Долго возишься. Слишком долго. Непозволительно долго.
Да… На ошибки своим ученикам Сторожный воевода указывал всегда. Даже когда те после жестоких тренировочных боев скрипели зубами от боли, обмотанные с ног до головы целебными припарками дядьки Михея.
– Не выжидай, пока ворог истомится, Всеволод. Старайся одолевать в самом начале боя. Супостат, против которого тебе рано или поздно предстоит биться, выносливее человека. Его не вымотаешь. Скорее уж – он тебя. Время всегда будет на его стороне. Если ты не победишь его сразу – сам падешь побежденным после.
– Но как обучиться бою, если валить супротивника сразу, не дав ему поднять меча, – рискнул вставить слово Всеволод. Разрешено ведь…
– Одних повалишь – других против тебя выставлю, – сурово ответил старец. – Людей в дружине хватает. Ради чего здесь, думаешь, столько народу собрано?
– Так это… – Всеволод даже растерялся от такого вопроса. – Порубежье ж хранить…
– Ну да, для этого тоже. А еще чтобы лучших из лучших обучать. Таких как ты, дурень. Одни калечатся, чтобы другие воинское искусство через пот и кровь постигали. Через свою и через чужую кровь. Чтобы, когда придет срок, эти другие стоили сотен тех, одних.
Всеволод сглотнул, кивнул. Одни калечатся, значит, чтоб другие постигали? Понято. Принято… Слова нежданные, новые, важные, и не всуе сказаны. Обдумать и взвесить подобает такие слова. Но это позже…
– Второе, – продолжал Олекса. – Опять уповаешь на дуб за спиной.
– Как же не уповать-то воевода, – Всеволод вновь осмелился молвить в свое оправдание. – Если четверо сразу…
– И что с того, что четверо? – свел брови старец. – Оборотень-волкодлак будет метаться вокруг и нападать на тебя с восьми сторон. Упыри – те и вовсе в кольцо зажмут и полезут отовсюду сплошной толпой. Помни, чему я учил: каждый отбитый здесь, на тренировке, меч – это срубленная рука темной твари в настоящем бою. Но у нечисти – две руки и они к тебе сразу обе потянутся. А у упырей, к примеру, лапа вдвое-втрое против человеческой вытягивается. И на каждой цапалке – пяток когтей, что твой засапожник. И помимо рук еще пасть, клыков полная, имеется. Посему не мечи отбивать старайся – не руки рубить, а то, из чего они растут. Голова и тулово – вот твоя главная цель. А чтоб достать до них, не у дуба стоять-выжидать нужно, а самому нападать. И пошустрее.
«Да уж куда шустрее!», – подумал Всеволод, вспоминая свои стремительные движения и не поспевающих за ними медлительных противников. Однако в этот раз он решил промолчать. Со стороны ж, наверное, виднее. Тем более старцу-воеводе.
А Олекса продолжал:
– Волкодлаки и упыри – это еще цветочки. Так, разминка перед главным боем. А вот коли против тебя сам Черный Князь выйдет, тогда тебе вовсе тяжко придется. Он один четырех-пяти добрых бойцов в сече стоит. Таких как вот ты сейчас. А то и полдюжину собой заменит. А то и десяток целый. Оттого тебе два меча сразу в руки дадены, Всеволод. Вертись, двигайся. Помни – не всегда и не везде будет опора и защита для спины. А ну как в чистом поле с самым лютым ворогом сойдешься? Да один на один? А ну как при Черном Князе еще и кровопийцы его будут, а тебе некому окажется тыл прикрыть? И дубок, к которому ты все спиной липнешь, здесь останется. Привык ты к нему дюже, Всеволод. А как оттеснили тебя от дерева – так и пропал.
Олекса качнул пальцем перед его лицом:
– Крутился бы ты пошибче, махал бы клинками ловчее – глядишь и не получил бы по хребтине.
Всеволод кивнул еще раз. Вообще-то, все правильно говорит старец.
– И мечи держи покрепче. Устал, на ногах не стоишь, двигаться не можешь – встань на колено. Не зазорно то, коли для победы потребно. Сядь. Ляг, в конце-концов, но меча выпускать не смей. И не позволяй выбить. Ты – обоерукий и в том твое главное преимущество. Помни: два клинка завсегда лучше, чем один. Так же как один лучше, чем ничего. Без мечей в схватке с нечистью – верная смерть, и никакая броня тебя от нее не спасет.
Снова – молчаливый кивок. Согласный кивок.
– И самое главное, Всеволод. – Олекса смотрел на него в упор. – Не давай ни единой возможности до себя дотянуться. Тебя нынче один раз с ног сшибли. А бейся ты с темными тварями – трижды уже лежал бы неживым.
Всеволод удивленно поднял глаза.
– Трижды?
– А ты думал! У тварей темного обиталища когти цепкие, крепкие. Если уж цапнут – пиши пропало. Сегодня тебя чуть задели по наплечной пластине. Нечисть выдрала бы наплечник вместе с плечом. Дотянулись до руки. Темные твари и руку бы оторвали, и бочину под ней пропороли бы. Ну, а этот удар по спине… Выковырнули бы тебе позвоночник с мясом. А Черный Князь – и вовсе тебя бы того… напополам. Сделали бы он из тебя, Всеволод, двух Всеволодов. Как пить дать, сделал бы!
Да, умеет воевода Олекса убеждать, ох, умеет.
– Ну, а теперь, пожалуй, начнем…
Старец-воевода качнул в воздухе тупым учебным мечом, приноравливаясь, к оружию. Все, время разговоров вышло.
– То, что было прежде – было забавой, – тихо и твердо промолвил Олекса. – Теперь будет бой. Надень шлем, Всеволод, и приготовься. И постарайся в этот раз не оплошать. Иначе… Худо будет иначе.
Руки сами поспешно натянули шлем. Звякнула о наплечье тяжелая гибкая сетка бармицы, плетеной из толстых прочных колец.
«Теперь будет бой». Что-то в голосе воеводы заставило Всеволода забыть о преклонном возрасте Олексы. И о том, что противников сейчас не четверо, а лишь один. И что в руках того противника – единственный меч. И что Сторожный старец-воевода даже не прикрыт броней.
Да, бой будет. В полную силу. Настоящий. Тяжкий. Для него, Всеволода, тяжкий, а не для этого могучего старца. Бой который запросто может закончится избой костоправа, а может – могилой. И что мечи не заточены, сейчас совсем неважно.
Одни калечатся, другие постигают…
Дружинники в строю притихли. Наблюдают.
Никогда и ни с кем еще старец Олекса не выходил вот так, один на один, на полноценную рубку-поединок, а не для наглядной демонстрации пары-другой хитрых приемов.
Вся сторожная дружина затаила дыхание.
Олекса напал…