Оливии и Алексу
во имя их процветания в Новом Ренессансе.
Моему отцу – самому ренессансному человеку, которого я знаю.
Введение
Прозябать или процветать?
Если бы Микеланджело родился сегодня, в нынешнее суматошное время, прозябал бы он в безвестности или так же преуспевал?
Каждый год миллионы людей приходят в Сикстинскую капеллу, чтобы благоговейно взглянуть на «Сотворение Адама» Микеланджело Буонарроти. Еще миллионы преклоняются перед «Моной Лизой» Леонардо да Винчи. На протяжении пяти веков мы бережно храним эти шедевры эпохи Ренессанса и дорожим ими как прекрасными и вдохновляющими произведениями искусства.
Но вместе с тем они бросают нам вызов.
Художники, пятьсот лет назад создавшие эти гениальные произведения, жили не в каком-то сказочном мире, где повсюду царила красота, – нет, они жили в бурную эпоху, отмеченную не только знаковыми историческими событиями и великими открытиями, но и тяжелейшими потрясениями. Их мир стал намного сложнее, чем был когда-либо, благодаря недавно изобретенному Гутенбергом печатному станку (1450-е гг.), открытию Нового Света Колумбом (1492) и морского пути к сокровищам Азии Васко да Гамой (1497). Судьбы человечества менялись, порой радикально. «Черная смерть» отступила, население Европы восстанавливалось, здоровье, благосостояние и образованность общества росли.
Гений расцветал в этих условиях, о чем свидетельствуют художественные достижения той эпохи (особенно с 1490-х до 1520-х гг.), появление гелиоцентрической теории Коперника (1510-е гг.) и революционные открытия в самых разных областях науки, от биологии до инженерного дела, от навигации до медицины. Простые и очевидные истины, которые никто не подвергал сомнению веками, даже тысячелетиями, разрушались на глазах. Земля не была неподвижной. Солнце не вращалось вокруг нее. «Известный» мир не составлял и половины целого. Человеческое сердце было не вместилищем души, а простым насосом. Благодаря книгопечатанию число новых книг в считаные десятилетия увеличилось с сотен до миллионов, а невероятные открытия и новые идеи распространялись как никогда широко и стремительно.
Но вместе с тем расцветали и опасности. Наводящие ужас новые болезни распространялись как лесной пожар по обе стороны отныне соединенной Атлантики. Османская империя, получив в свое распоряжение «новое» оружие, порох, утвердила господство ислама в Восточном Средиземноморье, одержав на суше и на море ряд ошеломляющих побед, зловещая тень которых нависла над всей Европой. Мартин Лютер (1483–1546), воспользовавшись новыми возможностями книгопечатания, во всеуслышание распространял страстные проклятия в адрес католической церкви, разжигая религиозные волнения по всему континенту. Церковь, более тысячи лет успешно державшая свои позиции и ставшая одной из самых важных и всепроникающих сил в европейской жизни, безвозвратно раскололась под этим давлением.
Такой была жизнь, когда 8 сентября 1504 г. в Италии, на главной городской площади Флоренции, Микеланджело сорвал покрывало со статуи Давида. Высотой пять метров, весом более шести тонн, высеченный из лучшего каррарского мрамора, «Давид» недвусмысленно свидетельствовал о богатстве города и о мастерстве скульптора.
Момент, запечатленный в мраморе
Микеланджело Буонарроти. Давид (1501–1504, фрагмент). Флоренция. Фото: Art Resource
Ветхозаветную историю Давида и Голиафа знал каждый – ничем не примечательный храбрый молодой воин невероятным образом победил в поединке гигантского противника. Но Микеланджело с помощью резца и молотка запечатлел в камне момент, которого раньше никто не видел. Вероятно, это привело в некоторое замешательство тех, кто присутствовал на открытии. Лицо и шея Давида были напряжены, лоб нахмурен, а глаза пристально вглядывались в какую-то дальнюю точку. Он не стоял, торжествуя, над трупом поверженного врага (как его обычно изображали) – он готовился к битве с непоколебимой решимостью человека, который знает, каким будет его следующий шаг, но не знает, к чему он приведет. И тогда зрители ясно увидели, что имел в виду художник: Микеланджело изобразил Давида в судьбоносный момент между решением и действием, в тот момент, когда он осознал, что должен сделать, и собирался для этого с силами.
Они узнали этот момент. Они сами в нем находились.
Мы тоже в нем находимся.
Наше время – это противостояние между благотворными и разрушительными последствиями глобализации и развития человечества, между центробежными и центростремительными силами, между расцветом гения и бесчисленными опасностями. Что ждет каждого из нас – процветание или прозябание, и каким XXI в. войдет в учебники – как одна из лучших или худших эпох в истории человечества – зависит от наших действий, от того, сможем ли мы воспользоваться возможностями и избежать опасностей, которые несет с собой это противостояние.
На кон поставлено очень многое. Каждому из нас выпала непростая судьба родиться в этот исторический момент – решающий момент, – когда события нашей жизни и сделанный нами выбор определят обстоятельства многих и многих жизней после нас.
Да, каждое поколение тщеславно думает о себе то же самое, но на этот раз это правда. Долгосрочные факты говорят громче, чем наше эго. Переселение человечества в города, начатое около 10 тысяч лет назад нашими неолитическими предками, в наши дни пересекло половинную отметку [1]. Мы – первые поколения урбанистической эпохи. Загрязнение атмосферы сегодня привело к концентрации парниковых газов, невиданной со времен неолита; из пятнадцати самых жарких лет, зарегистрированных в наших климатических сводках, четырнадцать пришлись на XXI в. [2]. Впервые в истории число нуждающихся в мире резко сократилось (более чем на миллиард человек с 1990 г.), а общее число населения в то же время выросло (примерно на 2 миллиарда). Живущие сегодня ученые превосходят числом всех ученых, когда-либо живших до 1980 г., и (отчасти благодаря им) средняя продолжительность жизни за последние полвека увеличилась больше, чем за предыдущее тысячелетие.
В краткосрочной перспективе на наших глазах также творится история. Интернет, которого двадцать лет назад просто не существовало, соединил 1 миллиард человек в 2005 г., 2 миллиарда в 2010 г. и 3 миллиарда в 2015 г. Сейчас доступ к интернету имеет половина человечества [3]. Китай вырвался из автаркии и стал развитой экономической державой и крупнейшим в мире экспортером. От него почти не отстает Индия. Берлинская стена пала, и противостояние экономических идеологий, определившее вторую половину XX в., исчезло вместе с ней. Но все это кажется уже неактуальным по сравнению с заголовками начала нового тысячелетия: трагедия 11 сентября 2001 г., опустошительные цунами и ураганы, мировой финансовый кризис, парализовавший самые высокооплачиваемые умы мира, ядерная катастрофа в гипербезопасной Японии, террористы-смертники в сердце города любви – Парижа, протесты против разных видов неравенства… Однако есть и более приятные новости: бурное развитие мобильных и социальных сетей, расшифровка генома человека, появление 3D-печати, слом устоявшихся табу, таких как запрет на однополые браки, обнаружение гравитационных волн и открытие похожих на Землю планет на орбитах соседних звезд.
Каждый день мы просыпаемся и испытываем новый шок. И шок сам по себе является наиболее убедительным доказательством того, что эта эпоха отличается от остальных, потому что это информация, приходящая изнутри. Шок – это наше личное подтверждение исторических перемен, сверхъестественное столкновение ожиданий и реальности, шок – непреходящая тема наших жизней. Он будоражит и воодушевляет нас. И это далеко не конец. Сейчас мы не слишком много говорим об инженерной геологии, органической энергии, сверхразумных машинах, биотехнологических эпидемиях, нанофабриках искусственных человеческих хромосом, но, возможно, совсем скоро – сюрприз! – мы только об этом и будем говорить.
Мы нуждаемся – и остро нуждаемся – в перспективе
Мы не знаем, куда направляемся, поэтому позволяем скоротечным кризисам и тревогам швырять нас, порой довольно грубо, из стороны в сторону. Мы скорее отступаем, чем тянемся вперед. В эпоху, когда мы должны действовать, мы сомневаемся. В целом таковы общие настроения в сегодняшнем мире. Граждане США, некогда главные в мире поборники свободной торговли, теперь все активнее выступают против нее [4]. Промышленность по всему миру аккумулирует или распределяет рекордные объемы наличных денег, вместо того чтобы инвестировать их. По подсчетам, на конец 2015 г. мировым корпорациям принадлежало более 15 триллионов в наличных и эквивалентах денежных средств – в четыре раза больше, чем десять лет назад [5]. Компании, входящие в список S&P 500, вернули почти всю свою прибыль за 2014 г. держателям акций (через дивиденды и выкуп акций обществом), вместо того чтобы сделать ставку на новые проекты и идеи [6]. В области политики в большинстве развитых стран бурный рост популярности переживают как крайне правые течения (стремящиеся изменить отношение общества к геям, иммигрантам и международным обязательствам), так и крайне левые (стремящиеся изменить отношение общества к торговле и частным предприятиям). В 1990-е гг. повсюду звучало слово «глобализация». Многие воспринимали его как синоним общности, как отражение великих надежд на то, что мир станет лучше для каждого из нас. Сегодня это понятие вышло из моды (оставшись на устах лишь у политиков, использующих его как удобное оправдание проблем, которые они не могут решить).
Чего нам не хватает, и весьма остро не хватает, – это перспективы. Обретя ее, мы сможем увидеть противостояние, определяющее облик нашего времени, и более эффективно воздействовать на крупные силы, влияющие на наш мир. Столкнувшись с очередным потрясением, мы сможем отступить на шаг и рассмотреть его в более широком контексте, тем самым получая больше возможностей контролировать его суть (и нашу реакцию). Общественным и политическим деятелям нужна перспектива, чтобы создавать привлекательные концепции, позволяющие вносить масштабные перемены в нашу повседневную жизнь. Деловым людям нужна перспектива, чтобы прорываться сквозь информационный хаос круглосуточных новостей и принимать эффективные решения. Молодежи нужна перспектива, чтобы отыскать ответы на свои важные горящие вопросы и найти свое призвание. Перспектива – это то, что дает нам возможность превратить свою жизнь в великое путешествие. Это то, что повысит наши шансы совместно сделать XXI в. одним из лучших в истории человечества.
Количество поисковых запросов в Google по теме «глобализация» в течение десяти лет сокращалось
Google Trends (2015). “Interest over Time: Globalization”. По данным www.google.com/trends
«Перспектива есть проводник и врата, без нее ничто не может быть сделано хорошо» [7]. Леонардо да Винчи (1452–1519) написал эти слова в качестве наставления художникам, но с тем же успехом он мог бы обратить свой совет ко всем своим современникам. Леонардо жил в тот же момент судьбоносного противостояния, который запечатлел в мраморе его современник и коллега Микеланджело (1475–1564). Чтобы увидеть в перспективе нынешнюю эпоху, нам нужно лишь сделать шаг назад, заглянуть в прошлое и осознать: все это с нами уже было. Силы, которые сошлись в Европе пятьсот лет назад, чтобы раздуть искру гения и перевернуть общественное устройство, снова присутствуют в нашей жизни. Только сейчас они мощнее и глобальнее.
Это и есть главная мысль нашей книги. Мы должны проникнуться надеждой и решимостью. Надеждой – потому что Ренессанс оставил наследие, которое мы и сейчас, пятьсот лет спустя, воспеваем как одно из самых ярких достижений человечества. Мы можем, если захотим, войти в собственный золотой век. Для этого у нас есть все необходимое. Мы можем воспользоваться этим моментом и воплотить в реальность новый расцвет, который широтой географического размаха и позитивными последствиями для человеческого благосостояния далеко превзойдет прежний Ренессанс – или любой другой век процветания в истории. Решимостью — потому что этот новый золотой век не наступит сам по себе – мы должны будем его достигнуть.
И работа не будет легкой. В 1517 г. Никколо Макиавелли (1469–1527), один из главных философов своего времени и основоположник современной политической науки, писал:
Умные люди не случайно и не без основания имеют привычку говорить: чтобы знать, что должно случиться, достаточно проследить, что было, ибо все, что происходит в мире, всегда связано с событиями прошлого. Причина состоит в том, что все человеческие дела совершаются людьми, которых вели и всегда будут вести одни и те же страсти, и поэтому они неизбежно должны приводить к одинаковым результатам [8].
Итак, мы предупреждены. Предыдущий Ренессанс был временем огромных потрясений, которые стали серьезным испытанием на прочность для человеческого общества. Сейчас мы снова рискуем упустить возможности как индивидуумы, как общество и как биологический вид – и нас уже постигло несколько крупных неудач. Это сделало многих из нас циничными и заставило бояться будущего. Если мы хотим достичь величия, на которое человечество снова имеет право, мы должны продолжать верить в то, что величие возможно. Мы должны сделать все возможное, чтобы претворить его в жизнь. Мы должны развиваться и щедро делиться преимуществами прогресса. И мы должны помогать друг другу справляться с потрясениями, которых никто из нас не способен предвидеть.
Мы переосмысливаем нынешнее время как Новый Ренессанс в четырех частях.
В части I мы представляем масштабные, неопровержимые факты нашего времени и опровергаем бессвязную и часто легкомысленную риторику, пронизывающую сегодняшние публичные обсуждения. Мы отступаем на шаг назад и наглядно демонстрируем те соединяющие и развивающие силы, которые определили наступление Ренессанса пятьсот лет назад и которые за последние четверть века полностью преобразовали мир, в котором мы живем. Первооткрывательские плавания Колумба и падение Берлинской стены – оба этих события отметили слом стародавних барьеров, избавление от невежества и мифов, появление новых, охватывающих всю планету систем политического и экономического обмена. Печатный станок Гутенберга и интернет изменили человеческое общение и установили новую норму: изобилие информации, ее дешевое распространение, огромное разнообразие тем и участников общения.
Развивающие силы – достижения в области здоровья, богатства и образования – легли в основу человеческого прогресса тогда и двигают нас вперед сейчас. Войны и болезни, два главных тормоза на пути прогресса в истории человечества, отступили в предшествующие Ренессансу десятилетия. На сегодняшний день общее число потерь на поле боя также резко сократилось, даже принимая во внимание потери, связанные с гражданской войной в Сирии, а успешные кампании по борьбе с болезнями и старостью добавили почти два десятилетия к общей продолжительности жизни [9]. Кроме того, чтение, письмо и арифметика превратились из роскоши, доступной только знати, в драгоценное всеобщее достояние. Грядущее поколение взрослых станет первым в истории почти целиком грамотным поколением.
Революционные достижения в области технологии, демографии, здравоохранения и экономики придают движущую силу и жизнеспособность сумме человеческой деятельности. С каждым поворотом мы накапливаем и заново вкладываем все больше человеческого капитала, действуем и взаимодействуем с постоянно возрастающей интенсивностью, пока расцвет гения не придаст нам еще большее ускорение (об этом пойдет речь в части II).
Положительным наследием эпохи Возрождения был всплеск гениальности – исключительные достижения в европейском искусстве, науке и философии, не имеющие аналогов в предшествующих столетиях, которые направили Европу к научно-технической революции и Просвещению последующих веков. Мы находимся в разгаре такого же всплеска, причем значительно более крупного масштаба. Мы можем с уверенностью утверждать это, поскольку, во-первых, условия совпадают, а во-вторых, об этом свидетельствует немалый список фундаментальных прорывов, которые мы уже совершили. Мы покажем, как силы, обозначенные в части I, способствуют расцвету гения в наши дни, и предскажем глубокие изменения, которые этот расцвет принесет человечеству. Мы также рассмотрим расширяющиеся возможности человечества в области коллективных достижений: нашу новую революционную способность к сотрудничеству и совместному использованию ресурсов, раздвигающую рубежи возможного. В эпоху Возрождения коллективными усилиями были созданы крупнейшие мировые соборы; сегодня массовая совместная работа позволяет находить новые методы лечения заболеваний, делает базу знаний человечества многоязычной и составляет карты видимой Вселенной.
Часть III, «Расцветающие опасности», уравновешивает надежды осторожностью. Те же соединяющие и развивающие силы, которые подпитывают человеческое воображение, усложняют жизнь и направляют нашу деятельность в опасное русло. Эти двойственные последствия повышают нашу уязвимость перед особой разновидностью опасности – системной опасностью. Пятьсот лет назад системные потрясения привели к тяжелейшим последствиям – неизвестные новые заболевания вспыхивали и распространялись с пугающей скоростью, разрушительные финансовые кризисы сотрясали новые кредитные рынки, и целые города, выросшие вдоль Великого шелкового пути, постепенно угасали после того, как открытие морского пути в Азию изменило мировые торговые маршруты. Мировой финансовый кризис 2008 г. уже научил нас с уважением относиться к этому виду опасности, но мы пока не можем оценить, насколько широко она распространена.
Системные опасности также растут в нашей национальной политике и геополитике. Эпоха Ренессанса рождает великие победы и великие поражения. Наши социальные договоренности слабеют, в то время как технологии, позволяющие сплотить людей или поднять протест, делаются общедоступными и набирают силу. Пятьсот лет назад костры тщеславия, религиозные войны, инквизиция и постоянные народные восстания рвали на части мир, в котором трудился гений, и погасили несколько ярчайших светочей той эпохи. Теперь голоса экстремизма, протекционизма и ксенофобии точно так же стремятся разорвать связи, подпитывающие современный гений, а общественное недовольство высасывает из наших государственных учреждений законность, необходимую для принятия решительных мер.
Путешествие заканчивается в части IV, «Борьба за будущее». Мы рассказываем о том, что всем нам – правительству, деловым кругам и гражданскому обществу – нужно сделать, чтобы достичь величия и преодолеть кризисы, которые принесет с собой это время. Сможем ли мы повторить славные деяния предыдущего Ренессанса, снова испытать его бедствия, или то и другое вместе? Это и есть главный вопрос, тот Голиаф, с которым всем нам придется столкнуться.
Но сначала мы должны разъяснить три вопроса.
Что на самом деле означает слово «Ренессанс»?
Историки во всем мире спорят об этом уже более ста лет. «Ни по времени, ни по масштабам, ни по содержанию, ни по значению понятие Возрождения не является определенным. Оно отличается расплывчатостью, незавершенностью и случайностью… Это почти непригодный к использованию термин» [10]. Эти строки написал голландский историк Йохан Хёйзинга в 1920 г. Прошло сто лет, но научные споры за это время не прибавили ясности. Основная претензия историков к слову «Ренессанс», или «Возрождение», заключается в том, что оно создает обманчивое впечатление об универсально благоприятной природе этого периода. Начало этому положил художник и историк Джорджо Вазари (1511–1574) в своей книге «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (1550), в которой он воспевал новые художественные тенденции и отделял их от предшествующего готического стиля. Европейские историки XIX в. переняли этот термин и расширили его значение, соотнеся его в целом с эпохой художественного, культурного и интеллектуального расцвета (этот смысл сохраняется в некоторых фразах и сегодня, когда мы говорим, например, «ренессансный человек»). При этом они не просто бесстрастно описывали период, в который жили Леонардо, Микеланджело и их современники. Скорее они разрабатывали идею о том, что «ренессансная Европа», совершив скачок в развитии, обогнала другие цивилизации, – идею, которая стала первопричиной и оправданием европейского империализма XIX в. [11].
Сегодня историки непременно оговариваются, что в «ренессансной Европе» было немало уродливых явлений. Не будем забывать, что меньше чем через десять лет после того, как Микеланджело закончил роспись Сикстинской капеллы, оспа и другие европейские болезни почти уничтожили ацтеков, инков и прочие коренные народы Нового Света. Поэтому, используя слово «Ренессанс», историки делают это критически и с осторожностью, имея в виду в основном «возрождение» в Европе XV–XVI вв. определенных знаний, стилей и ценностей, унаследованных от Древней Греции и Древнего Рима.
В этой книге мы начнем с популярного сегодня значения этого термина, обозначающего редкий момент всеобщего расцвета. Это понятие – хорошая стартовая точка, поскольку оно прекрасно подходит для описания современного мира, в котором мы все живем. Но только если мы не забываем и об обратной стороне медали. На страницах этой книги мы подчеркиваем, что тогдашняя и нынешняя эпоха Ренессанса чревата как добрым, так и дурным, как гением, так и опасностью. Наконец, мы даем четкое определение: Ренессанс – это битва за будущее в момент, когда ставки особенно высоки.
Когда был Ренессанс?
История неразрывна – присмотритесь внимательнее, и вы сможете увидеть нити, тянущиеся из одной главы в другую. Ученые отмечают «начало» и «завершение» исторических этапов, чтобы упростить восприятие нашей общей истории и помочь уяснить ее общий курс, но такие линии должны наноситься только карандашом.
В этой книге мы будем оглядываться назад в основном на одно определенное столетие, с 1450 до 1550 г. 1450 г. может служить надежной точкой отсчета. Леонардо да Винчи родился в 1452 г., а в 1452–1454 гг. произошел ряд событий, благодаря которым вторая половина этого столетия стала совершенно не похожа на первую. Примерно в одно и то же время Англия и Франция завершили Столетнюю войну, безжалостно разрушавшую жизнь обеих стран с 1337 г., Константинополь, древняя столица, охранявшая восточные границы Европы более 1100 лет, наконец пал под пушками Османской империи, а враждующие итальянские державы – Милан, Венеция, Флоренция, Неаполь и Папская область – подписали соглашение о создании Итальянской лиги и договор о взаимном ненападении, который позволил всему полуострову отложить оружие и направить энергию в мирное русло [12].
По сходным причинам мы отмечаем 1990 г. как приблизительную дату начала Нового Ренессанса. В течение нескольких лет закончилась холодная война, пала Берлинская стена, Китай вернулся в мировую экономику и появился коммерческий интернет. Неожиданно мир стал совсем другим. Как мы увидим в части I, непреложные факты свидетельствуют, что этот период действительно отличался от всех предыдущих.
Предыдущий Ренессанс, по нашему мнению, закончился около 1550 г. За эволюцией идей и развитием событий следует наблюдать до тех пор, пока не станет ясно их значение в общей картине. Но на практике один век дает вполне внятное представление о многих переменах. Уже к 1550 г. стали очевидны и положительные, и отрицательные итоги эпохи – а вместе с ними мудрость и безрассудство решений, принятых людьми в это время.
Мы не беремся предсказать, когда закончится Новый Ренессанс. Но нынешняя «эпоха» шире, чем один этот год или одно десятилетие. Это феномен, противостояние, которое определит облик всего XXI в.
Почему именно Европа?
Периоды ренессанса, согласно нашему определению, можно найти у любой цивилизации. Процессы, происходившие в Европе в XV–XVI вв., имеют много общего с классическим периодом цивилизации майя (30–900), первыми веками правления корейской династии Чосон (1392–1897), Золотым веком ислама (750–1260), китайской династией Тан (618–907), государством Гуптов в Индии (320–550) и империей Великих Моголов в правление Акбара Великого (1556–1605). Мы призываем других исследователей подробнее исследовать эти периоды, чтобы получить более ясное представление о нашем настоящем. А наша книга задает перспективу, исходя из определенной точки европейской истории.
Почему? Отнюдь не потому, что Европа в XV в. была самой развитой цивилизацией своего времени. Это звание много веков удерживал Китай. Уже в XII в. тогдашняя столица Китая, город Кайфын, был мегаполисом с миллионным населением. За триста лет до Гутенберга китайские печатники освоили массовое производство книг, достаточно дешевых для того, чтобы их могли позволить себе держать даже в самых скромных домах [13]. Вступившая на восточный порог Европы Османская империя в XV–XVI вв. представляла собой намного более сложное космополитическое государство, чем те, о которых писал Макиавелли. Крупнейшим в мире религиозным сообществом были мусульмане, а не христиане. Европу рассматривали как провинцию, глубинку, и на многих картах XV в. она изображена именно так – с краю.
Но с приходом Ренессанса положение неожиданно начало меняться. В следующие несколько столетий Европа догнала, а затем перегнала все остальные цивилизации в большинстве областей человеческого прогресса и заложила основы того мира, в котором мы сейчас живем. Эта эпоха – ближайший родственник нашего времени, предлагающий нам самые непосредственные уроки.
Разумеется, подробности событий пятивековой давности во многом отличаются от наших дней. Но значит ли это, что мы должны игнорировать те уроки, которые прошлое может преподать настоящему, отбросить все, что оно может рассказать о расцвете гения и новых опасностях? Решайте сами. Мы думаем, вы придете к той же мысли: это Новый Ренессанс.