Энциклопедия русской жизни. Моя летопись: 1999-2007. 2000: Кругом вредители (Т. В. Москвина, 2008)

Обыкновенные чудеса

Наша сказочная страна наилучшим образом подготовилась к нашествию Белого дракона. Могучей народной волей в народную Думу выбраны не только дохлые политические партии, в борьбе с драконом бесполезные, но и тотемное животное «медведь», блок богатыря Жириновского, а так же мифологический фрукт «яблоко». Что ж, медведь – он и есть медведь. Как говорил король в «Обыкновенном чуде» Евгения Шварца, «все-таки не хорек какой-нибудь». И Корней Чуковский яркими красками рисовал исход борьбы медведя с укравшим солнце крокодилом (родственником дракона): «И встал медведь, зарычал медведь и к большой реке побежал медведь». Светлые писательские головы, ринувшиеся в эпоху большого террора спасать детей, породили в массах светлую неугасимую веру в обыкновенное чудо, в очеловеченных медведей и полную победу над крокодилами. Поэтому лукавые мозги, измыслившие назвать свою партийную фикцию именем священного русского животного, могут вполне ликовать.

Может ликовать и безвестный титан, придумавший «Союзу правых сил» убойный слоган «Молодых надо!» Еще товарищ Сталин говорил, что молодых надо. Это в нас въелось крепко, ничем не выведешь. Утверждать, что в любом политическом или общественном движении должны быть и молодые, и пожилые, и мужчины, и женщины – значит, уподобиться несчастному М. С. Горбачеву, который с трогательной, прямо-таки душераздирающей серьезностью пытался объяснить цели и задачи российской социал-демократии людям, мечтающим, чтоб «встал медведь, зарычал медведь».

Не додумкали до своего счастья «Женщины России». Что б им не догадаться назвать себя – «Белочка. Союз трудовых женщин». Позвать пару спортсменок и летчиц, а также Александру Маринину. Затем Пугачева, Долина и Ротару, как выдающиеся белочки своего времени, спели бы гимн трудящихся женщин России. Нарисовали бы эмблему: белка песенки поет и орешки все грызет. А конфеты «Белочка» уже есть. На ура бы в Думу прошли! И были бы славной сказочной парой с «Медведем». Вообще открывается простор для фантазии. К примеру: «Волк. Партия законности и порядка». Или: «Березка. Союз любителей Родины».

Казалось бы, пора перестать удивляться чему бы то ни было, раз и навсегда усвоив, что страна наша состоит целиком из национальных особенностей. От удивительной манеры показывать спортивные соревнования глухой ночью, часика эдак в два, когда все потенциальные потребители сих зрелищ обязаны спать здоровым сном, до величественного, как океан, заявления губернатора Петербурга Яковлева, что решение Верховного суда об отмене незаконно перенесенных выборов главы городской исполнительной власти есть «кремлевская интрига», – особенно всё. Последнее как-то уж совсем особенно. Такого себе не позволяли даже воеводы семнадцатого столетия. Если до злосчастного места, где воевода правил безраздельно, вдруг доходил грозный царский указ – он никакому обсуждению не подлежал. Абсолютный произвол, которым пользовался воевода, мог быть пресечен сверху в любой момент. Без дискуссий.

Даже в городе Глупове, придуманном Салтыковым-Щедриным, градоначальники, имеющие манию сочинять собственные законы, рано или поздно изымались из истории города некоей вышней волей. Нет ничего более несносного, чем именно местный произвол, местный гнет, оттого так и велика потребность в Верховном и Высшем, в каком-то удаленном поднебесном дупле, откуда раздают правду и справедливость. Отобрать у русского человека исконное русское занятие «писать наверх» – немилосердно. Как бы ни кривился петербуржец на Москву, в Москве имеется, благодарение Богу, Верховный суд. И он объявил незаконными досрочные выборы губернатора Петербурга. И хотя маловероятно, чтоб это решение было продиктовано исключительно жаждой справедливости (откуда бы она взялась в Москве?), как-то превратности предвыборной тактики чудесным образом совпали с контурами истины. Даже иллюзия справедливости рождает в организме какую-то негу. Мираж, а приятно. Думаешь: эх, хорошо бы Верховный суд все время что-нибудь решал, решал… и все бы исполнялось, исполнялось…

Но есть такие национальные особенности, о которых куда ни пиши – толку не будет. Я, например, тихо убеждена, что Рождество Иисуса Христа по всей логике сюжета Бытия должно совпадать с днями Солнцеворота. Это так естественно: свет побеждает тьму, день прирастает, Бог рождается, и наступает новый год и новое время. Почему вначале Новый год, а потом Рождество, а потом какой-то непостижимый уму Старый Новый год? Почему, вместо того, чтобы примирить общество, природу и веру, их надо постоянно путать, ссорить и морочить? А если добавить сюда еще споры о «миллениуме», который то ли наступит, то ли нет еще, хитрую страшилку про компьютеры, которые вот возьмут все вместе и выйдут из строя прямичком в новогоднюю ночь, Белого дракона, который то ли сейчас сожрет, то ли помилует до февраля, становится ясно: выход, как всегда, лежит в одной-единственной национальной особенности, которая, на наше счастье, общечеловечна и доступна.

Безумная, хмельная вода разнообразного цвета, разбавляя нашу печальную тяжелую кровь, сообщает мыслям приятную легкость, а речам – темп аллегро. Если собрать толковую компанию и поглощать безумную воду в разумных ритмах, то легкость умножится на легкость, аллегро ляжет на аллегро, а душа войдет в душу.

По моему личному опыту, поверье о том, что как встретишь Новый год, так его и проведешь, является обыкновенным вздором. Один раз, будучи юной и гневной, из идеи сопротивления житейской пошлости, я вообще никак не встречала Новый год, а сам год, тем не менее, пришлось прожить. Так что главная забота разумного человека – заблаговременно подумать о качестве поглощаемой воды и окружающей компании на всем протяжении года, какой бы цифрой он ни обозначался.

Это – наша магистраль. Идти по ней нам придется долго и трудно, учитывая невероятное количество поддельных напитков и фальшивых людей на просторах Родины. И если из толщи и громады суррогатов, фальшивок, мнимостей и обманов вам удастся извлечь истинный алкоголь и настоящих друзей – пожалуй, это и будет «обыкновенное чудо».

январь

Недобрый ИО

Интересно было бы посмотреть на реакцию человека, который, допустим, с тяжелой травмой попал в больницу, без сознания провел время с начала декабря до конца января, и, наконец, очнувшись, включил телевизор. Конечно, если бы он попал на физиономию спикера Государственной думы Геннадия Селезнева, он с опрометчивой зеленой тоской подумал бы, как в известном абсурдном анекдоте: «Который день летим, и все пятница».

Но очень скоро этот человек понял бы: глубокие мешки под глазами спикера Селезнева – это едва ли не единственное, что соединяет распавшуюся связь времен. Он бы обнаружил, что могучая русская корона слизнула языком всякое упоминание о самом Борисе Ельцине, и адская машина запущена на всех парах по новой программе. Программа новая, но машина старая. Она годится на одно: полное извлечение из человека всех информационных возможностей с целью последующего истребления.

Богатырь из села Будка – Борис Ельцин – сумел эту машину обхитрить, подсовывая ей все новую и новую информацию даже ценой здоровья, как тот царевич из сказки, что кормил несущую его птицу собственным телом. ИО, бледнолицый юноша из Петербурга Владимир Путин, напоминающий посетителя декадентских салонов Серебряного века, с характерным балтийским свинцовым блеском в глазах, хищной вкрадчивостью в речах, составленных из сложноподчиненных предложений, и той потаенной маниакальностью, что отличает настоящего, на наших дождях и туманах вскормленного петербуржца, еще столкнется с машиной массовой информации не раз.

Природного здоровья и излишков тела ИО Владимир Путин не имеет. Не удивлюсь, если он тайком пишет стихи. У него нет рельефного прошлого. Он практически стерилен. Чем он станет кормить несущую его птицу – ума не приложу.

Хотя кое-какие догадки имеются. Поскольку Путин судьбой связан с богом войны – Марсом, месть его поджидает со стороны Венеры. Нешуточная борьба Марса и Венеры вообще единственное, что как-то оживляет современную историю. При всей устрашительности Марса, он уязвим в одном месте, и в этом месте он не страшен, а смешон. Венера мстит зло, остроумно и наповал.

Президент грозной, воинственной страны – Соединенных Штатов, заприметив рядовую американскую девушку по имени Моника, становится со своей беспокойной штучкой посмешищем всего мира. Генеральный прокурор другой некогда грозной и воинственной страны предстает неловким, похотливым дядькой и внушает населению страны игривые мысли: интересно, а как они, все эти главные и генеральные, делают «это»? Марс надевает доспехи, бряцает оружием, шествует важно, весь в громах и триумфах. А Венера, лежа на цветах, с бокалом в руке, стреляет лукавым насмешливым глазом: ну-ну, мой милый, давай-давай, повыпендривайся чуток, поизображай, что ты меня знать не знаешь.

К Борису Ельцину Венера была снисходительно-уважительна и мстить ему не стала. Не за что было. Ельцин признавал власть стихии и никогда не был рационален. Все демоны мира, терзавшие его годами, не смогли озлобить замечательно добродушной природы этого славного и великого человека. Ни одной головы не срубил! Никого не преследовал! Да, он был вынужден подавить бунт 1993 года, и где бы мы были, если б он этого не сделал.

А что потом? Предатель Руцкой сытно живет на Курщине. Да и все остальные в полном шоколаде. В кои-то веки Бог послал на Русь доброго царя – и держались бы за него, олухи. Сколько одних кривляк прокормил, извергавших на него тонны грошового скучного острословия с ухмылкой какого-то непонятного превосходства.

На мой вкус, по степени отвратительности всех превосходит спикер Селезнев. Про спикера Селезнева можно сказать цитатой из «Бани» Маяковского: «Самоуважение у вас, товарищ Победоносиков, титаническое!» И этот товарищ Победоносиков опять у руля. И с той же чугунной надутой важностью чего-то вещает. Впору свалиться в ноги Венере и вообще всем насмешливым богам и попросить их: милые, отомстите, сделайте что-нибудь с этим «титаническим самоуважением» на ровном месте…

А наш ИО, обреченный и облеченный властью над огромной страной, что же он и кто он? Подавленная нервность, трудовая дисциплина, недюжинная воля, довольно развитый интеллект, налет какой-то невнятной тоски в утомленных глазах, отсутствие прямых спонтанных проявлений. Природного размаха в нем не чувствуется, и откуда бы он взялся в заправском петербуржце?! Потаенный человек, спрятанный, непростой и, как кажется, недобрый. Так русским и надо, пожили с добрым, каждый день его в дерьме купая, и будет.

Есть в ИО занятная особенность – оставлять в тексте поведения некоторые многозначительные пустоты, возбуждающие простор для толкования. Эдакая карта Таро, гадай, что она означает. Партийная номенклатура, простая как мычание, вроде спикера Селезнева, должна с ним замучиться вконец. Ты уж, дескать, приласкай или ударь, но дай знать! Не-а.

Сиди и думай: вот тут промолчал – это он к чему? А тут усмехнулся – это он над чем? Заказать в «Куклы» новую куклу немудрено, только несмешная получается кукла, странная такая… ой, россияне, странная. Солидные мастера опасных безопасностей делали эту куклу. Как говорится, фирма веников не вяжет. Долго мы смеялись, не пришлось бы всласть наплакаться.

И как вспомнишь, что вытворяли с Ельциным – оно было бы поделом.

февраль

P. S. Напоминаю, что на дворе стоял февраль 2000 года и Путин был еще ИО – исполняющий обязанности – президента России.

Сумма прописью

Дышите ровно, мастера культуры. Выберут Путина. Припомнит он вас и всем даст рогалик с маком

В романе Ф. М. Достоевского «Идиот» трагический юноша-бунтарь Ипполит восклицает: «Неужели нельзя меня просто съесть, не требуя от меня похвал тому, что меня съело?» Горький вопрос обращен к самому мирозданию, к неумолимым законам природы – таков уж был круг мыслей автора и его героев. Мы же живем куда скромнее. Зарабатывая с трудом на нелегкую жизнь в условиях нынешней пореформенной России, массовый человек так измотан, что некогда и нечем ему думать над проклятыми вопросами.

Но есть избранные счастливцы, которые защищены от плачевной нужды и низости текущих дней своим положением, даром, признанием. У них вроде бы есть и деньги, чтоб не волноваться о куске хлеба, и время для размышлений над вечными темами. Они-то могут хотя бы попытаться что-то додумать к оставленному нам русской культурой. Привить обществу вкус к горнему воздуху настоящих, крупных философских споров или хотя бы самим подышать им. Заняться неспешной отделкой больших трудов. Совершенствовать грани мастерства. Чаще встречаться с прекрасным. Вообще заняться чем-нибудь удаленным от любимого в прошлом жанра советских мастеров культуры – от «суммы прописью».

Наверное, такие избранники есть и действуют. На глаза попадаются совсем иные. Резвый, сплоченный отряд не обиженных жизнью мужчин, которые страшно озабочены судьбами культуры перед лицом власти. Не знаю, спят ли эти люди, отдыхают ли они. В любое время дня и ночи, в любую погоду, невзирая на возраст, дела и приличествующую их общественному положению стыдливость, они готовы – буквально по свистку – рассказать властям, как трудно живется культуре.

Что ими движет? Корысть? Но трудно заподозрить Марка Захарова, Владимира Васильева, Константина Райкина или Евгения Миронова, явившихся на выдвижение Владимира Путина в президенты, людей сложных, артистически изысканных, в таком примитиве. Скорее всего, в глубине их душ проживает чистая и бесхитростная чеховская Душечка, которая просто не в состоянии была жить без мужа. Так и наши мастера культуры: готовы жить в любви с властью или вопреки ей, но только не сами по себе, только не в отчаянной пустоте свободы. «Мы с Васечкой», «Мы с Ванечкой» – твердила счастливая Душечка. «Мы с Путиным» – написано на счастливых лицах допущенных к Телу деятелей искусств.

А вот еще новость из волшебного мира: Андрей Кончаловский и Валерий Гергиев полтора часа беседовали с Владимиром Путиным – естественно, о судьбах культуры. О чем еще они могли беседовать? Призрак голодной смерти не витает над могущественными головами Кончаловского и Гергиева. Кто же, кроме них, способен объяснить великому ИО весь несказанный трагизм судеб нашей культуры? Кому же, как не им, облеченным в пурпур и виссон славы, не положить «душу свою за други своя» и не позаботиться о ком-то, кроме себя и своего личного благополучия?

Я разве сомневаюсь, что прославленными мастерами двигала неустанная забота о судьбах культуры? Что вы, нисколько! Как начнешь сомневаться, так не захочется и просыпаться по утрам.

Ни в чем я не сомневаюсь, а так, отчего-то противно. Моркотно, как говорили в народе. «Когда так властны страсти над вдовою, как требовать от девушек стыда?» («Гамлет»). Когда авторитетные, солидные, пожилые люди так страстно обеспокоены «судьбами культуры», какого ж стыда ждать от юношей, обдумывающих житье и сызмальства уже мечтающих о золотом веке ничем не омраченной халявы?

Дышите ровно, мастера культуры и успокойтесь – выберут вашего Путина, припомнит он вас и всем даст рогалик с маком. Будете и дальше получать медали, справлять юбилеи, сидеть в президиумах и жюри и друг другу давать премии.

Только вряд ли такое поведение совместимо с настоящим творчеством. Оно совместимо с холодным, ловким, расчетливым ремеслом. Музы ревнивы, и не любят, когда ради земных властей предают их священный огонь.

Но неужели нельзя нас просто съесть, не требуя от нас похвал тому, что нас съело?

март

P. S. Да, всех припомнил и всем дал рогалик с маком.

Кругом вредители

Первый же квартал года Дракона принес населению довольно яркую стилистическую находку властей – долгожданную поимку вредителей.

До сих пор образ чеченского врага лепился художественными приемами, которые используются в сказках и былинах. На Северном Кавказе истощенный и ослабевший Илья Муромец рубился с неким Змеем Горынычем Интернэшнл. Этот Горыныч Интернэшнл был неуязвим, вездесущ и бессмертен. Басаеву отрезали ногу, нога вырастала, и он, сообщало ТВ, «был замечен в районе таком-то». Радуева рассекали пополам, каждая половина начинала жить своей жизнью, причем у одной росла борода, а у другой нет. Воина по имени Хаттаб вообще никто из смертных не видел, что неудивительно всякому, кто читал книжку про старика Хоттабыча. Всем ясно, где прячется джинн, когда у него начинаются проблемы. По ночам полевые командиры засевали поля зубами дракона, и наутро из них вырастали новые бойцы, а иначе никак не объяснить тот факт, что, если суммировать заявленные с начала войны потери боевиков, то это число вроде бы превысит количество взрослого населения Чечни.

Но вот что-то случилось где-то, и у чеченского многосерийного и многобюджетного проекта явно поменялся продюсер. Началось изловление вредителей с торжественным привозом их в столицу – жаль, не в клетке! – и предъявлением народу.

Исполнитель роли Вредителя, известный нам, зрителям, как Салман Радуев, был неподражаем – мерзкий, уродливый, жалкий, ничтожный, просто гадина какая-то. Когда в свое время А. Солженицына выдворяли из страны, а Союз писателей во главе с С. Михалковым изощрялся в издевательствах и оскорблениях будущему нобелевскому лауреату, один «писатель» в порыве иудиного вдохновения закончил свою статью так: «При свете дня рептилии всегда выглядят отвратительно». Вот нечто такое хотелось воскликнуть, глядя на изловленную тушку вредителя Радуева. Путин так прямо и сказал: «Животное какое-то».

Однако доблестная армия огромной страны ловила это животное пять лет – не велика ли честь животному? Не стоит преуменьшать заслуг вредителя, это снижает образ. Но на самом деле, я совершенно согласна с властями в их стилистических новациях. Кругом, кругом одни вредители. Житья от них нет!

Гость нашего города, ты ступай с Малой Садовой на проспект Космонавтов или проспект Большевиков, и посмотри, как неутомим и злостен Вредитель. Ты увидишь сорванные двери подъездов, испачканные стены домов, подворотен и лестничных клеток, из каждого лифта шибанет тебе в нос запах мочи, ветер будет мести сор по газонам… Все это, конечно, дело рук вредителей. Нельзя не подивиться их коварству и хитроумию. Например, для начала они заняли почти все имеющиеся в городе вакансии дворников. Потом вредители оккупировали ЖЭКи и разные там ПРЭУ (не знаю, как они называются, потому что никакого впечатления, кроме тоски зеленой, эти организации не вызывают) и «работают» там под видом сантехников, монтеров и паспортисток. Изрядное количество вредителей подалось в торговлю, прикинувшись вроде бы приятными молодыми девушками. Но всякий житель города знает, что каждая вторая девушка по ту сторону прилавка есть замаскированный крокодил.

Прихожу тут в магазин, подхожу к отделу, где лук продают. А она сидит и что-то пишет. На меня ноль внимания. Я говорю: «Мне луку зеленого полкило». А она сидит и пишет. Я говорю: «Ты чего пишешь? Подсчитываешь, сколько украла?» А она смотрит на меня и говорит: «Ну и народ пошел». А я говорю: «Я народ, а ты что, аристократия? Давай, – говорю, – подними задницу и взвесь мне луку, потому что принц сегодня не приедет». Я покупатель типа «смерть продавцам». Другой бы заплакал и ушел. А я лук взяла, именно у этой оторвы! Сказал ведь Гете: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой!»

Вы мне скажите – это что, не вредительство? Может нормальный продавец, чья задача – продать как можно больше товару, так себя вести? Нет! Поэтому констатирую немилосердное число вредителей торговли.

Назовите такую область жизни, где вредителей нет. Так что меня вашей бледной немочью по фамилии Радуев не испугаете и его изловлением не успокоите. Сколько домов они взорвали – три, четыре? Да у нас скоро без всяких чеченцев наши панельки посыплются.

Сколько мы сами себе вредим и гадим, столько ни один Радуев не нагадит за тысячу лет.

апрель

За что ты нас так, Товарищ Москва!

Я позвонила на днях в службу 060, обязанную сообщать точное время. Интимный женский голос сказал мне: «После сообщения точного времени вы можете прослушать интересную информацию». От изумления я дождалась интересной информации, но надежда на то, что мне подскажут, где именно спрятана Янтарная комната, рухнула. Поведали какую-то очередную сказку про подстерегающую меня где-то мебель.

Я так понимаю, что если это может быть в Петербурге, то всё может быть в Петербурге. Позвонишь в 01, а там сначала расскажут про новые поступления в бутик «Версаче», потом – про пиццу на дом… Людям жить-то надо.

Надо жить, а как – непонятно. Петербург воодушевленно проголосовал за Владимира Путина, а он отплатил нам скверным анекдотом про Валентину Матвиенко. Причем в этом анекдоте скверно все, от начала до конца, от выбора куклы-марионетки до финального ее складывания в пыльный чемодан за ненадобностью. Я далека от политических симпатий не только к Матвиенко, но и вообще к кому бы то ни было из политических деятелей, поскольку русская политика – плохой фильм с плохими актерами. Но лишать людей их свободной воли, это, как говорят англичане, «не крикет» (неблагородная, нечестная игра). Что за дела: будто вставили ключик в заводную курочку – она крыльями похлопала, ключик вынули – завод кончился, стоп. И не поклевала даже толком.

Говорить о свободной воле – пустая трата времени… Дохлая романтика, мечты о лучшей жизни. Петербург – это такой отдаленный район Москвы, окраина, вроде Чертанова или Черемушек, но сильно отсталый и заброшенный, правда, с разными занятными аттракционами вроде Мариинского театра, Эрмитажа и белых ночей. Надо признать такую реальность и оставить амбиции. Если четырехмиллионный город не в силах создать себе достойных фигур для высоких постов, было бы разумным и выгодным упразднить эти посты. Для чего нам игры в выборы и дорогостоящая кукла-марионетка в амплуа «Губернатора», коли все знают, что губернатором будет тот, кого поддержит Путин? Какие могут быть выборы на окраине? Петербург будет управляться так, как решит Москва – кому это неизвестно? К чему тогда бессмысленный перевод денег и демагогии? Пусть сам Путин и управляет. Или честно назначенный им городничий.

Нет никаких «двух столиц». Есть Московия, набирающая силу варварская республика, на территории которой расположены останки бывшей столицы бывшей российской империи, вкупе с руинами советской цивилизации. Останки замечательные и руины занятные. Свободной и самостоятельной политической жизни Петербург не имеет. Он имеет довольно свободную и самостоятельную культурную жизнь, но это никогда само по себе не делало город столицей. Столица – это заветная цель, энергетическая воронка, магический круг. В столицу люди стремятся, а от нас люди только и делают, что уезжают.

И превратиться вдруг, ни с того ни с сего, в энергетическую воронку, нам не удастся. И тягаться с Москвой не стоит, а стоит поискать каких-то путей диалога. Например, спросить кротко и тихо, по-девичьи, по-сиротски: за что ты нас так, товарищ Москва? Неужели нельзя было подобрать кого-нибудь помилее, поумнее, поинтеллигентнее, попетербуржестее? Ведь самой будет приятно, коли приедешь к нам на белые ночи, а тебя встречает такой из себя видный, речистый господин, которого не стыдно и в Европе показать, и ведет тебя по городу, а город-то как игрушечка…

Завалились мы в коварную щель времен. В этой щели хорошо ставить на театре Островского с Достоевским, реконструировать балеты Петипа и писать философские трактаты. Но если вместо точного времени вам предлагают прослушать сообщение об «интересной информации», то ясно: самой трагической фигурой в этом городе будет человек, решивший понять, где дворники. Он узнает много интересной информации. Где дворники, он не узнает никогда.

Как остро, как сильно не хочется никакого губернатора вообще. Товарищ Москва! Вместо одного марионеточного губернатора вышли нам хотя бы десять тысяч дворников – тебе по деньгам даже экономия будет.

Надежда слабая – не вышлют. Чувствую сердцем: не зря в Москве притихли, опять там какая-то поганка заворачивается.

Ну, а с другой стороны, нас, детей и внуков блокады, голыми руками не возьмешь. У нас соль и спички еще с 1991 года.

май

P. S. Напоминаю, что на губернаторских выборах в Петербурге 2000 года Валентина Матвиенко сначала была выдвинута кандидатом, а затем отказалась от участия в выборной гонке ввиду явной неизбираемости.

Семеро смелых

Поведение загадочного и немногословного президента продолжает вызывать всполохи странных и противоречивых чувств. С одной стороны, не может не позабавить то хрустальное презрение, с которым Путин игнорирует блефмейстера Б. А. Березовского, вынужденного плясать тарантеллу по тропам передвижения президента в надежде на высочайшее внимание. Березовский – это мираж, который исчезает, если только хорошенько сморгнуть.

С другой стороны, хрусталь высокого презрения никак не срабатывает в случае с кинематографистами, которые никак не могут создавать картины без родимого Госкино. Подобно анекдотической теще, Госкино вызвало бурю нежных чувств лишь в момент погребения. Михалков и Рязанов (их уже так запросто не сморгнешь) и в страшных снах будут являться и стенать.

Видимо, нам предстоит созерцать долгий путь познания Президентом реальности, в конце которого он поймет: не все то истина, что пукнул Греф. Этот великий алхимик Греф, который подобно чародею Мерлину сидит где-то в башне и пишет, пишет новые горькие страницы страдальческой летописи русских экономических программ.

Не сомневаюсь, умен, трудолюбив и всем хорош Греф. Но как приучила нас КПСС писать и читать экономические программы, как отравила мозги идеей научного коммунизма, т. е. бредятины «по правилам», так и бродит по артериям коллективного интеллекта эта отрава.

Смена интуитивиста Ельцина на логика Путина еще принесет сюрпризы. Петербургская рассудочность еще споткнется о телегу жизни. Судя по всему, долгими и скорбными ночами Путин размышляет над картой России. И какое исторически-географическое дерзание видно в громовом решении о Семи представителях президента!

Хаотический и неопрятный кошмар республик, областей, регионов нарезан, как это принято в СМИ-прогнозах погоды, на четкие ломти. Дальний Восток, Сибирь, Урал, Поволжье, Центральный округ, Северо-Запад – и особо выделен проклятый аппендикс Кавказа. Семь Симеонов, Семеро смелых, семь раз отмерь – один отрежь, семь комиссаров Президента должны показать нам, как закаляется сталь. Мечта молодых властителей – стальная вертикаль власти. По всему видно, как мало друзей у Путина, а теперь их и взять будет неоткуда. Будь у него друзей побольше, особо любимому другу он мог бы вырезать из какого-нибудь округа приятный такой Курортный округ с центром в Сочи. Конечно, тогда комиссар-посол-спортсмен Драчевский, получивший планету Сибирь, где тайга по сю пору скрывает раскольничьи скиты и колонии дезертиров с Великой Отечественной, мог бы возроптать. Но Президент на все ропоты отвечает усилением свинцового балтийского блеска в глазах, так что риск был невелик.

Вялотекущая шизофрения скучной эпической перебранки регионов с центром и между собой сменяется маниакальным психозом подлинной Драмы! История прибытия, бытия и отбытия Семи Комиссаров Президента будет достойна кисти если не Шекспира, то уж Щедрина и Островского – точно. Интересно: через сколько лет, ошибок, скандалов, мучений, наступит прозрение, и наши Семеро смелых поймут главное – то, что хорошо понимали царские генерал-губернаторы и что помогло России, к разумной жизни непригодной, держаться на плаву.

Это главное в изобилии рассыпано по собранию русских пословиц и гласит, что выше лба уши не растут; гладко было на бумаге, да забыли про овраги; не буди лихо, пока оно тихо; а башмак стопчется по ноге.

Это главное известно здравомыслящим людям – не ходит жизнь по закону. Не ходит – и все тут. Ее, жизнь, слушать и слышать надо, ограждать от истребления, осторожно поправлять, бережно культивировать. Иногда лучше дать ей спокойно расти, а не втискивать в границы схем. Как идиотически-трогательно звучат речи о том, что, дескать, «наконец, Кириенко в Поволжье осуществит все свои замыслы, которые злой рок не давал ему осуществить». Миллионы людей, родившихся на Волге, родились исключительно для того, чтобы увидеть, как Кириенко осуществляет замыслы. Не много ли чести отдельно взятому образу и подобию в лице Кириенко?

Башмак стопчется по ноге. Замыслы не осуществятся. Среда заест комиссаров. Они спрячут в комод маузеры. Завещают внукам экономические программы и стихи, написанные ночью, во время бессонницы после очередной битвы за Конституцию. Сыновья комиссаров женятся на дочках городничих. В мире абстракций идея противовеса местного произвола высшей властью закономерна и верна. Но думать, будто семь человек справятся с волями десятков тысяч – наивно.

«Лейся песня на просторе, не горюй, не плачь, жена! Штурмовать далеко море посылает нас страна!» (2 раза). Музыка из к/ф «Семеро смелых».

июнь

Немая власть

За четыре июньских дня, проведенных медиамагнатом Владимиром Гусинским в тюрьме по подозрению в мошенничестве, совокупный ор журналистов, юристов и юмористов уверил отечество, что Генеральная прокуратура свершила 37-й год, Холокост и распятие Христа одномоментно. Если бы при этом в информ-потоках не публиковались факты биографии Гусинского и не мелькали его фотографии, то несведущий человек и впрямь мог бы подумать, что Гусинский есть псевдоним Дон Кихота Ламанческого.

Так орали, что надорвались. Вздумай Генпрокуратура прищучить следующего олигарха, на него пара бы не хватило – весь ушел в свисток. Свисток был слышен с неделю, потом стих. Все желающие ухватили свой кусочек от пирога эфемерной славы, сопровождающей раскрутку всякого крупного скандала. Водопады красноречия превратились в ручеек. Дымы демагогии порассеялись. И обнаружилась интересная картина.

Оказалось, что у государства нет средств массовой информации. Нет не только телевидения или радиостанции, но даже какой-нибудь завалящей газетки или журнальчика. Везде сидят хорошо обученные орды вполне образованных и говорливых профессионалов, которые не в состоянии произнести слово «Кремль» без дрожи отвращения или гримасы иронии. Все они нацелены на разоблачение и развенчание власти. Безразлично, есть или нет смысл и справедливость в действиях властей – они обречены, что называется, по факту. Вот уж действительно ирония истории: государство, некогда безраздельно владевшее всеми средствами информации, нынче не имеет ни одного! Немая власть. Власть, чье жалкое бормотание обрывает на полуслове любой репортер…

Кто виноват? Да сам Кремль и виноват. Чем он занимался, когда ловкие люди распределяли между собой вышеупомянутые средства? Неужто Кремль полагает, что сегодня кто-то за бесплатно будет сражаться за его интересы и создавать в массах его привлекательный облик? Нет, придется кремлевским курантам раскошеливаться и перекупать у олигархов их информационные войска. Другого пути нет. Для неспешного выращивания корпуса публицистов, преданных идее укрепления государства и увеличения авторитета власти, понадобились бы годы, да и сомнительно, чтоб из нынешнего поколения пофигистов такой корпус удалось бы сформировать. Придется покупать этих нынешних, боевых, которые собаку съели на информационных войнах. И покупать задорого. Из внебюджетных средств, припасенных на самый экстренный случай. Более экстренного случая и не подберешь.

Силы уж больно неравны: с одной стороны, Киселевы-Доренки, с их трубными иерихонскими голосами, готовые лепить афоризмы сутками, с другой – наша вечно косноязычная власть, не способная объяснить самых простых и очевидных своих поступков и страшно конфузящаяся перед каждой общественной истерией. Следует на каждого Доренку иметь свою анти-Доренку, которой и поручить овладение классической и новейшей демагогией. Этот анти-Киселев и мог бы разъяснить замороченному обществу, что это абсолютно не его, общества, дело – решать, какая мера пресечения чрезмерна для подозреваемого лица, а какая нет.

Что до меня, то я по женской эмоциональности для справедливых решений по этой части не гожусь. Хитрые, злые и лживые физиономии разного сорта формальных и неформальных властителей вызывают у меня только одну мысль – что на свете есть немало лиц, в отношении которых никакая мера пресечения мне не показалась бы чрезмерной. Таких психов, как я, и близко нельзя подпускать к власти. Мне нравится, как поступали с зарвавшимися казнокрадами Петр I и Екатерина II, эта дивная парочка русской истории. Ну так что ж теперь поделаешь! Нынче кнутом нельзя, нынче надо разговаривать, объясняться, растолковывать. Демократия-с.

Значит, немая власть обязана как-то вылечиться от недуга и обрести крепкий и внятный язык. Несколько сбавить самомнения – кремлевские люди убеждены, что сами сильны в демагогии, тогда как они совершенно ею не владеют – и язык этот тихо переманить. Власть не имеет права производить впечатление глухонемого паралитика, который здоров только кинематографистов обижать, а телекомментаторы не должны творить суд и писать историю. Иначе вместо реальности мы начинаем жить внутри информационного кошмара, для которого жизнь человеческая – не более чем подбор картинок и слов (что покажешь – то и есть, что скажешь – тому и верят).

Доказал же всей жизнью герой нашего времени Гусинский, что самое дорогое и полезное ископаемое – вовсе не алюминий или нефть, а эфир.

Наши «олигархи», как правило, люди малоприятные во всех отношениях, но не глупые. И Кремлю, прежде чем объявлять им войну, можно было бы кое-чему у них выучиться.

Ну, хотя бы для того, чтоб не проигрывать матч «Кремль – олигархи» в четыре дня и с таким разгромным счетом. Ей-богу, скука смотреть.

июль

Через Запад на Восток

Таинственная фирма, занимающаяся, по ее словам, производством мороженого, пригласила гостей Московского кинофестиваля на пышный загородный прием в восточном духе. И выгодное это, оказывается, дело – мороженое, кто бы мог подумать. На гектаре земли, расположенной где-то в лесах у Волоколамского шоссе, накрыли нам столы с яствами. В казанах фырчал узбекский плов нескольких сортов. Взлетали воздушные шары расцветки российского флага. С эстрады звучала успокоительная восточная музыка. А главное, гостей облачили в даровые халаты, бархатные, шитые золотом – синие для мужчин, малиновые для женщин.

Да! Радиотелефон, конечно, придает мужчине вид востребованности. Но ничто так не украшает его, как восточный халат. Все мгновенно обратились в падишахов и визирей, и стала видна истина: вот он, наш магистральный путь – через Запад на Восток.

Мое основное июльское впечатление от Москвы: ласковые и неумолимые волны Азии захлестнули ее приливом, и она стала большим курортным азиатским городом, для местного колорита приодетым в «евростандарт». Если европеец находит порой Москву и Россию недостаточно «комильфо», азиатов она вполне устраивает. В глазах Востока мы – приличная цивилизация, не бедная, не грязная, не разбойничья. Можно жить, можно торговать. Русские – умные, хитрые, сложные люди с заверченной судьбой – могут пугать Запад своей «непредсказуемостью», а Восток их прекрасно расщелкивает и нисколько не боится.

По отношению к Востоку у нас нет никаких комплексов неполноценности и наоборот. Взаимоотношения простые и ясные – кто кого артистичней объегорит, и притом без злобы. Азиатский бизнес процветает и делает это не через силу и только ради денег, как основная масса бизнеса западного, а в хорошем настроении и с удовольствием. Процветает и все, удачно освоившее восточный колорит.

Москва покрыта сетью относительно дешевых японских ресторанов, пользующихся бешеной популярностью. В обеденное время там стоит очередь. Провалилось русское бистро с его черствыми кулебяками и морсом клюквенным. Пошатнулся господин великий гамбургер. Люди, воспитанные на колбасе с жареной картошкой, со стонами наслаждения поглощают сырую рыбу с рисом и счастливы избавиться, наконец, от ненавистных западных вилок.

Сообразительные «Елки-палки» отгрохали огроменную стекляшку на Пушкинской площади с едой в узбекском стиле – плов, чебуреки, мясо на выбор, которое вам тут же испекут, и у них тоже в обед длинная очередь.

Вместо фальшивого американского оскала здесь встречают гостей нежной и коварной улыбкой, причем официанты явно русского происхождения навострились улыбаться точно так же, как их восточные коллеги. Русский рот, с трудом растягивающийся в ненавистную гримасу западной приветливости, охотно и уверенно складывается в тонкую, лукавую усмешку Востока.

То ли корейско-японский визит Путина Владимира Владимировича так взбодрил и обнадежил людей Востока, то ли количество перешло в качество, но азиатское лицо Москвы сделалось совсем уж недвусмысленным и очевидным.

Я-то давно, как увидела первые шаги русского «евростандарта», так сразу и сказала: наваждение шайтана. Не привьется это у нас. Затоскуем, заплачем, станем биться головой об белые стены.

Нет!

Как говорилось в сказке «Цветик-семицветик»: «Лети, лети, лепесток, через Запад на Восток!». Туда, туда, где шитый золотом бархат, запах жирной баранины, неспешный разговор, плеск фонтана, несчитанное время; или туда, где чайная церемония, ветка сакуры и честь самурая.

Подальше от западной скучищи.

Русские могут вынести все, кроме скуки.

август

Плохие комедианты

В 1912 году, под бравурные марши и восторженные приветствия тогдашних СМИ, «непотопляемый» «Титаник» гордо отправился в плавание. Вызов, который юная технократическая цивилизация, порожденная высокомерным человеческим интеллектом, бросила Природе и Провидению, был принят. Недвусмысленный ответ насчет «непотопляемых» кораблей получен. Катастрофы – неотменимая и неминуемая часть технократической цивилизации, и с ее успехами их число будет только возрастать, а не уменьшаться.

Я эту цивилизацию, глупую и воинственную, не люблю. Я за то, чтобы люди строили церкви и музыкальные школы, а не огромные подлодки, и нефть считаю чистым беспримесным злом. Но всех нас, не спросясь, в эту чертову карусель впаяли крепко и насмерть. А поскольку Россия, как в свое время заметил В. И. Ленин, есть «слабое звено в цепи империализма» (т. е. слабое звено в цепи цивилизации), то все ужасы и провалы цивилизации заметны в ней особо рельефно и могуче. Они не смягчены решительно ничем: ни игрой ума, ни ловкостью рук, ни соблюдением правил техники безопасности, ни артистизмом властей, ни круглыми страховыми суммами. Никаких теплых покровов и цветастых флеров.

В России человек находится совсем уж в непосредственной близости от того, что древние греки именовали словом «рок» и чему даже в их виртуозной мифологии и философии не было никаких объяснений. Греческий «рок» означает примерно следующее: человек располагает свободной волей и живет, с ней сообразуясь, пока, например, не решит 8 августа 2000 года около шести часов вечера купить себе пачку «Мальборо» в подземном переходе на Пушкинской площади в г. Москва. Глубинный ужас этого факта нельзя по-настоящему осознать. Нет возможности жить тому, кто в каждом мгновении жизни видел бы приближенье катастрофы. И вот для того, чтобы мы все скопом не сошли с ума, нам и дан чудесный дар забвенья. И еще нам, с той же целью, даны представители власти.

Ведь исправить технократическую цивилизацию ни в один присест, ни в сто тысяч присестов не получится. Более того: подавляющее большинство людей даже не в силах постичь ее устройство. Что там за таинственные «фидеры» полыхают в Останкинской башне и что за отсеки затоплены на подлодке «Курск» – бог весть! Ясно одно: горим и тонем. И тут физиономии наших властителей, как нельзя, кстати. Так уж они у нас подобрались, прямо голова к голове, и Цицероны у них с языка слетают стаями. Сразу понятно, кто виноват, на кого валить, кого ненавидеть. Удобно и просто.

Конечно, когда ошарашенные телевизионщики спрашивают Юрия Лужкова, екнется Останкинская телебашня или нет, а он отвечает: «Уровень устойчивости при определенных обстоятельствах может быть подвержен разным колебаниям» (вместо простого человеческого: «А хрен его знает»), зло берет на хроническое неумение вести себя достойно моменту и на отважное презрение к нормам русской речи. Но, положа руку на сердце, разве Лужков виноват в этом символическом факеле над Москвой? Нет, не больше, чем любой из нас.

Конечно, всегда тяжело глядеть на Валентину Матвиенко, а в истории с раздачей денег семьям погибших на «Курске» тяжесть достигла болезненной степени. «Я посмотрела сегодня, как живут семьи подводников, – сообщила она нам слегка дрожащим голосом примадонны художественной самодеятельности клуба железнодорожников. – У меня НЕТ СЛОВ…» И вздохнула. Что ж, если у Валентины Матвиенко «нет слов», она может обратиться ко мне. Я с удовольствием сообщу ей несколько хороших русских слов, с помощью которых вице-премьер по социальным вопросам расскажет, как живет аварийная, барачная, нищая, долбанная Россия, состояние и нужды которой она обязана знать, как свои пять наманикюренных пальцев, а не закатывать круглые глаза под накрашенные веки. Но, опять-таки, разве эта растерянная и неумелая товарищ вице-премьер ответственна за состояние ВМФ, трагедию «Курска», быт военнослужащих и т. д.? Нет. Этот котлован рыли долго и сообща.

Конечно, президент мало чем порадовал своих избирателей в августе. Величавости он еще не нажил, артистизма, столь необходимого демократическому лидеру, в нем маловато, а стиль постоянного «подавления эмоций» наводит на подозрения, что этих эмоций нет вообще. И может, прав тот, кто, завидев неутешное горе ближнего, плачет вместе с ним, а не стоит в отдалении, сурово поигрывая скулами? Тем не менее, наш невезучий, «нефартовый» Президент вряд ли повинен в эффектной агонии технократического двадцатого века, который на просторах России обернулся своей самой безобразной и варварской рожей. Такой, значит, рок у Путина – в чужом пиру похмелье принимать.

Нами «правят» обыкновенные люди, не более слабые и глупые, чем большинство россиян, но и не менее. Валить на них свое горе, свои страхи и свою ненависть – это простая психологическая уловка. Я не питаю к ним жалости, поскольку за возвышенное положение надо платить. Не виню во всех бедах и несчастьях страны, поскольку сущность происходящего кажется мне куда более сложной, чем «власти гадят – народ страдает». Но я чувствую себя внутри некоторой трагедии, и в этой трагедии составляю вместе с миллионами граждан некий «хор». И вот мы с гражданами играем, по-моему, хорошо, ответственно и с душой.

А люди власти, будучи постоянно на авансцене, играют неважно. Плохие комедианты.

Собственно, больше претензий у меня к ним нет.

сентябрь

Осенний писк свободы

Глухими сентябрьскими ночами по НТВ показывали мрачных мужчин предъинфарктного вида, широко известных в пределах Садового кольца. Мужчины сказали, что их источнику питания – свободе слова – опять что-то угрожает.

Ну, свобода слова, это, как говорится, для слабонервных. Знаем мы эти разговоры много лет. Образуется какой-нибудь приятный «Фонд защиты свободы, истины, добра и красоты», пара-тройка комиссий по правам и словам, там засядут все те же предъинфарктные мужчины и до инфаркта еще успеют съесть несколько килограммов икры и выпить несколько бочек коньяку.

И бог с ними. Меня интересует другая история.

Некогда была создана прелюбопытная газета – «Коммерсантъ». Она в приличных буржуазных интеллектуальных формах возвещала нам зарю новой жизни. В короткие сроки скупив почти все имевшиеся тогда бойкие перья, «Коммерсантъ» блистал на унылом фоне нашей журналистики. Обозреватели его были смелы, остроумны, талантливы и работящи. У них был один видимый недостаток – все сплошь до нервной дрожи не переваривали Б. А. Березовского.

А на лбу у Б. А. Березовского написано, что он командирован в Россию на должность черта лысого, обыкновенного. Командировочных не положено, но всякая инициатива приветствуется. Поэтому Березовский в роковую минуту и приобрел вышеупомянутую свободную газету (и весь издательский дом).

И не стало блистательного «Коммерсанта». Ушли смелые и остроумные обозреватели. Тоской посредственного профессионализма – то есть отрабатывания денег строчками – веет с его тусклых страниц. Ни свободы, ни стильности, ни умной иронии, ничего, ноль. Погибло хорошее дело, задуманное широко и талантливо. И что? Кого-нибудь это взволновало? Общественность трясла подбородками по ТВ, собирались митинги, писались письма протеста? Да ничего подобного. Полное торжество главной героини всех русских трагедий по имени «Тихая Сапа».

Так что попытку государства внушить некоторым монополистам свободы слова верную мысль насчет «делиться надо» мне трудно квалифицировать как разбой. По-моему, разбой был несколько раньше.

Но на случай, если вдруг действительно чего-нибудь будет со свободой слова, я – эдак напоследок – скажу заветное. Выкрикну наболевшее, а там уж будь что будет.

Во-первых, мне не нравится министр культуры Михаил Швыдкой. Я как увижу его по телевизору – день испорчен. Я даже не понимаю, как это могло случиться, и такой вот министр, с таким лицом, фамилией, манерой обделывать дела и прочее образовался в России. Если бы подобный человек имел лавку сувениров или возглавлял театрик типа кабаре, тут я бы ничего не сказала. Но министр! Культуры! России!

Надо заметить, в нашем правительстве случаются просветы. Всегда убедителен министр топлива и энергетики. Неплохи министры иностранных дел. Традиционно выразительны председатели Центробанка. А с культурой – труба, и все. Такой уж, видно, это пост гиблый. Никогдашеньки на нем ничего утешительного не сидело.

Во-вторых. Все синтетические колготки, наши и не наши, Голден леди, Леванты, Омсы и т. п. – гадость, дрянь и мерзость. Это буквально «игла», на которую нас посадили империалисты. Они всегда рвались и будут рваться – для того, чтобы мы покупали и покупали, и обогащали и обогащали кого-то. Колготки исключительно вредны для здоровья и должны быть повсеместно запрещены. Нас обложили ими как волков, отняли у нас, у женщин, главное – шелковые чулки, которые не рвались и потому были невыгодны. Я готова отдать свободу слова за шелковые чулки. Я требую великого крестового похода против синтетических колготок! Желаю специального указа, запрещающего торговлю синтетическими колготками на всей территории страны и обязательного ношения женщинами пояса с подвязками.

В-третьих. Тут мне на глаза попалась газета с такой вот шапкой: «„УЖ ЛУЧШЕ БЫ КИРКОРОВ БЫЛ ГОМОСЕКСУАЛИСТОМ“ – пожаловалась Алла Пугачева нашему корреспонденту».

Бедная женщина! Бедная, несчастная женщина!

Ну вот. Я все сказала. Лети в облака, мой осенний писк свободы.

октябрь

Хэлло, Долли

Если уж совсем тоска возьмет от родных осин, надо посмотреть международные новости. На фоне мирового бедлама скромный маниакально-депрессивный психоз отечества кажется совсем нестрашным.

Вот ликует народ Югославии, свергнувший Милошевича, которого с не меньшим ликованием избирал. Народ Югославии ликует много лет, ибо ликование – чувство, с которым больно и трудно расставаться. Это что-то вроде психологического оргазма. Одни народы налаживают нормальные формы общежития, совершенствуют сантехнику и работают над улучшением туши для ресниц. Мы эти народы знаем, поскольку все вышеперечисленное у них экспортируем. А другие, избранные народы, народы-счастливцы – те ликуют!

Нечего поглядывать завидующими глазами в сторону ликующего народа Югославии. Мы свое отликовали. Видели мы обалделые толпы на площадях, слышали крики экстаза и сами их издавали, любовались легким эйфорическим полетом вновь избранных – и потому прекрасных, как олень – лидеров. Кончен бал, погасли свечи.

И к братскому народу Соединенных Штатов сейчас катит волна подзабытого нами кайфа: радость пришла в каждый аул. Президентские выборы. Но вот тут образовался крутой поворот истории. Нежданно-негаданно России удалось внести весомый вклад во внутренние дела своей заокеанской сестры. И сделал это мой давнишний любимец, Виктор Степанович Черномырдин.

Я не понимаю, почему в магазинах не продают кассеты с отрывками из речей и жизни Виктора Степановича – слушайте, этим же можно лечить людей. Если бы американцы понимали, что и как говорит Виктор Степанович, он бы сделался у них героем. Потеря Черномырдина для большой российской политики есть невосполнимая утрата, которую ЧВС как-то на редкость ловко компенсировал. Мощно всплыл он таинственным островом в политике американской и одним махом подсек сразу двух тамошних кандидатов.

Создатель афоризма «красивых женщин я успеваю только замечать» был уличен в переписке с Альбертом Гором (1995 год), в совершенно обыкновенной среди начальства манере «ты – мне, я – тебе». Что-то ЧВС ему там обещал в обмен на нечто, и Гор, парень явно почти русской толковости, не стал делать больших демократических глаз (минуточку обождите, я, дескать, пойду посоветуюсь с конгрессом), а стал, как нормальный человек, прикидывать, не будет ли какой от того пользы родным горам, долам и озерам.

Бесхитростности Виктора Степановича иногда завидуют обитатели тайги. Я полагаю, он бы и хотел понять, чем теперь недовольна американская общественность – но не может. В толк ему не взять. Начальники на то и созданы, чтоб договариваться по хлопотливым вопросам, а дело народа – добывать газ и пушного зверя. Все это можно поменять на оружие, оружие продать, на вырученные деньги купить чего-нибудь съестного, накормить народ, чтоб тот опять добывал газ и пушного зверя. Вот правда лесов и полей! Настоящая экономика!

А Джордж Буш-младший до чего договорился своим маленьким ротиком! Что будто бы Виктор Степанович похитил кредиты Международного валютного фонда. Да Виктор Степанович и в глаза не видел эти кредиты. Кредиты вообще субстанция деликатная, передвигающаяся с трудом. Вот, допустим, вышли кредиты из ворот МВФ и медленно пошли в сторону России. Ну и где-нибудь там, в районе наших западных границ… того. Сами понимаете, какая у нас сторона глухая. Напал тать в нощи, лихой человек с кистенем. На грех мастера нет, все под Богом ходим: был кредит – да весь вышел. А Виктор Степанович в этот момент дочитывал сценарий фильма Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» и знать ничего не знал.

Виктор Степанович Черномырдин не может что-либо похитить или, жутко сказать, своровать. Потому как воруют – чужое. А ЧВС в состоянии взять только свое. Так что тут младший Буш дал маху. Теперь Виктор Степанович его по судам затаскает.

Я думаю, суд должен происходить в Америке, дабы тамошний обыватель увидел, наконец, русского политика во всей его сказочной, нерукотворной красе. Настоящий русский политик, каковым является B. C. Черномырдин, не выращивается наподобие искусственного кристалла с помощью хитроумных технологий. Нет! Он растет естественным образом, как милый сердцу корявый белый гриб. И улиточка его приела, и травинки прилипли к шляпке, и частый дождичек поливал, и лягушки ему пели… Зато откроет наш политик рот, и понимаешь: так говорил Илья Муромец. «Что ж ты, вражина, гуторишь? На кого ты, змей, руку поднял? И маму твою знаю, мама – хорошая. И папу знаю. А ты кто такой?» (в тексте использованы подлинные речи ЧВС – ответ Бушу). А увидев ЧВС во всей его нерукотворной красе, Америка с ним уже не расстанется. Она его усыновит. ЧВС как скажет местному народу: «Наш дом – Америка» и как ладошки сложит – ну и все. Кто отведал настоящей стерляжьей ухи, того не потянет на гамбургеры. Отведав густого личностного колорита, коим обладает Виктор Степанович, Америка отвернется с презрением от скучнейших своих политиков с односложными фамилиями и цифрами и фактами в устах. Виктор Степанович всех отучит интересоваться дохлыми вопросами, что куда пришло, откуда ушло и на что потратилось. Он им покажет то, что обещал Никита Сергеевич Хрущев – а именно, заветную Кузькину мать.

Если же ЧВС погорячился и Буша в суд не затащит, возможен другой вариант событий: допустим, выбирают Альберта Гора. Гор припомнит комиссию «Гор – Черномырдин» и обещание ЧВС засудить ненавистного Буша. Гор пригласит русского друга на инаугурацию. Пресса бросится к Виктору Степановичу, дабы прояснить историю с перепиской, кредитами и Бушем. Виктор Степанович откроет рот. Ну и все…

Так что: Хэлло, Долли!

ноябрь