1. Энергетическая политика современной Германии: основные вехи
В настоящее время энергетика ФРГ почти полностью зависит от импорта, будучи своего рода заложником постоянно меняющихся внешних факторов, повлиять на которые страна практически не в состоянии.
Зависимость энергетики от поставок углеводородов из-за рубежа – один из главных факторов, формирующих внешнюю политику Германии. Борьба за обеспечение энергетической безопасности проходит через всю экономическую историю ФРГ.
Германия закупает за рубежом практически все потребляемые в стране углеводородные энергоносители. Страна ввозит 97 % нефти, 75 % природного газа и, возможно, в будущем окажется вынуждена импортировать значительную часть необходимой электроэнергии[1]. Пик собственной нефтедобычи в ФРГ был достигнут еще в 1968 году. В настоящее время Германия обеспечивает свои потребности в нефти за счет внутренней нефтедобычи (в федеральных землях Нижняя Саксония, Шлезвиг-Гольштейн и Рейнланд-Пфальц) лишь на 3 %[2]. Б 2013 году ФРГ закупала нефть в 33 государствах. Основными поставщиками являлись – Россия, Великобритания и Норвегия. Доля стран – членов ОПЕК в немецком нефтяном импорте составила лишь 23 %.
ФРГ сделала выводы из двух энергетических кризисов (1973 и 1979 годов), когда страны – члены ОПЕК искусственно сократили предложение на нефтяном рынке. Ответом на нефтяной кризис было образование в 1974 году Международного энергетического агентства (МЭА), одной из задач которого стало создание стратегических запасов нефти и газа на случай новых кризисных ситуаций. Тогдашняя Западная Германия была одним из инициаторов учреждения МЭА. Целью основания МЭА были стремление укрепить энергетическую безопасность государств-членов и способствовать большей прозрачности мировых рынков энергоносителей[3].
1.1. Обеспечение энергетической безоп
Первый энергетический кризис 1973 года, вызванный эмбарго нефтедобывающих монархий Персидского залива на поставку нефти в страны, которые поддержали Израиль в войне Судного дня, напрямую коснулся и тогдашней Западной Германии. Прекращение нефтяных поставок застало страну врасплох[4].
На момент, когда разразился кризис, западногерманское правительство вообще не располагало планом действий на случай подобных ситуаций. Энергетическая безопасность страны входила в компетенцию энергетических департаментов федерального и земельных министерств экономики. Обеспечение энергетической безопасности понималось как мониторинг производства электроэнергии и угледобычи в стране, а также импорта сырой нефти из-за рубежа. При этом западногерманские правительственные чиновники руководствовались составленными в неолиберальном духе должностными инструкциями. Согласно этим инструкциям торговля энергоресурсами и генерация всех видов энергии должны были подчиняться законам рыночной экономики. Соответственно, регулятивное вмешательство государства признавалось не только избыточным, но и вредным. Должностные инструкции, изданные в период западногерманского «экономического чуда» 1950-х годов, когда нефть и нефтепродукты гарантированно и бесперебойно поступали на постоянно растущие рынки, вмиг оказались неактуальны в условиях новой геополитической реальности.
Правительство вынуждено было оперативно решать три задачи. Первая задача заключалась в быстром снижении своей односторонней зависимости от импорта нефти, возраставшего на протяжении всех послевоенных лет. Второй задачей являлось упрочение энергетической безопасности посредством учреждения соответствующих международно-правовых механизмов и создания стратегических запасов топлива и сырья. Третьей задачей был поиск возможных альтернатив хотя бы части закупаемой за рубежом нефти. Именно западногерманскими правительственными чиновниками был сформулирован растиражированный впоследствии западной прессой броский лозунг «Прочь от нефти!»[5]. Нехватка нефтепродуктов вынудила правительство запретить эксплуатацию частного автотранспорта по воскресеньям, а в остальные дни автомобилисты были обязаны ездить на пониженных скоростях ради экономии топлива. Правительство ФРГ утвердило 26 сентября 1973 года первую энергетическую программу. Программа содержала два основных тезиса – снижение стоимости энергоресурсов и борьбу с загрязнением окружающей среды. Далее, 23 октября 1973 года правительство дополнило программу планом конкретных мероприятий, направленных на упрочение энергетической безопасности страны. В числе предложенных мер были:
– снижение доли импортных нефтепродуктов в энергетическом балансе страны с 55 % в 1973 году до 44 % в 1985 году (фактически эту долю удалось снизить даже до 41 %);
– создание стратегических запасов нефти и нефтепродуктов на случай повторения кризисных ситуаций;
– расширение угледобычи в стране;
– ускоренное развитие атомной энергетики;
– финансирование научных изысканий с целью повышения энергоэффективности экономики и развития энергетики за счет внутренних ресурсов.
Можно считать, что в тот момент правительству ФРГ, как и другим западным правительствам, очень повезло. Как нельзя кстати к началу 1970-х годов атомная энергетика достигла уровня технологического развития, позволявшего начать ее широкомасштабное использование для получения электроэнергии в коммерческих целях[6]. Именно на атомной энергетике сделало акцент правительство ФРГ. Первая энергетическая программа первоначально предусматривала доведение генерации электроэнергии на атомных электростанциях до 45 млн киловатт-часов. Вскоре эта плановая величина была повышена до 50 млн киловатт-часов.
Энергетический кризис пришелся очень вовремя и для западногерманской угольной отрасли. Уголь стал основным энергоносителем в Германии еще в XVIII веке. Факторами, обеспечившими быструю индустриализацию Германии в XIX веке, были именно наличие крупных запасов угля и низкая себестоимость его добычи[7]. В начале XX века уголь стал постепенно уступать ведущее место нефти, которая и стала основным энергоносителем в Западной Германии примерно к 1960 году[8]. С тех пор угледобыча в стране неуклонно стагнировала. В рамках первой энергетической программы правительство ФРГ приняло стратегическое решение о поддержке угольной отрасли. Поскольку добываемый в стране уголь уже в те годы оказался неконкурентоспособен по отношению к ввозимому, было принято политическое решение о бюджетном субсидировании угледобычи. Во исполнение данного решения парламент принял в 1974 году так называемый закон об угольном пфенниге. Угольным пфеннигом был назван особый целевой налог, которым облагалось все потребляемое в стране электричество. Сборы от указанного налога и использовались для дотирования угольной отрасли. Своей абсолютной величины угольный пфенниг достиг в 1980-х годах, когда его поступления в бюджет составляли ежегодно по нынешнему курсу свыше 5 млрд евро[9]. В 1994 году Конституционный суд ФРГ признал закон об угольном пфенниге противоречащим Основному закону (конституции) страны. Закон был отменен, но финансирование угледобычи в теперь уже объединенной Германии продолжилось – уже из федерального бюджета и бюджетов двух федеральных земель (Северный Рейн – Вестфалия и Саарланд), в которых и находились угольные шахты и разрезы. Только в 1997–2006 годах немецкая угледобывающая отрасль получила субсидий в общей сложности на 35 млрд евро[10]. В 2007 году правительство Германии приняло решение окончательно прекратить добычу угля в стране к 2018 году. Тем не менее немецкая энергетика пока не готова совсем отказаться от использования угля[11]. Уголь по-прежнему широко используется для генерации тепловой и электрической энергии. Из-за нерентабельности внутренней угледобычи Германия закупает за рубежом (в России, Колумбии, Польше и ЮАР) значительную часть потребляемого в стране каменного угля[12], доля которого в генерации электроэнергии составила в 2014 году 19,6 %[13]. Представители немецкой промышленности заговорили в 2014 году о необходимости сделать упор на использование внутренних ресурсов страны, например активизировать добычу бурого угля[14], доля которого в генерации электроэнергии была в 2014 году 25,6 %[15]. Германия располагает крупными запасами бурого угля, и себестоимость его добычи невелика[16]. Данное предложение идет вразрез с нынешними планами правительства ФРГ. Согласно этим планам к 2050 году 80 % всей необходимой Германии электроэнергии должно вырабатываться на газовых, солнечных и ветровых электростанциях. При этом добычу бурого угля планируется полностью прекратить[17].
Уже в первой западногерманской энергетической программе имелась глава, целиком посвященная энергосбережению. Впервые на официальном уровне были упомянуты проблематика необузданного экономического роста и связанное с нею бесконтрольное потребление энергоресурсов. С тех пор энергоэффективность стала одним из главных принципов экономического развития Германии. Реализация первой энергетической программы продвигалась весьма успешно. К 1977 году Западная Германия могла похвастаться весомыми достижениями в обеспечении собственной энергетической безопасности. Был создан стратегический запас сырой нефти, позволявший обходиться без импорта в течение 90 дней. Появился стратегический резерв каменного угля объемом 10 млн тонн. Были построены и газохранилища для хранения стратегического запаса природного газа, рассчитанные на автономное газоснабжение страны в течение 60 дней. Был принят закон об обеспечении гарантии энергоснабжения, позволявший государству прибегать к соответствующим регулятивным мерам в случае кризисных ситуаций. Строительство работающих на нефти электростанций оказалось под фактическим запретом. Зато атомные электростанции обеспечивали теперь уже 11 % совокупного потребления электроэнергии.
14 декабря 1977 года увидела свет вторая редакция первой энергетической программы. В данном документе содержался принципиально новый посыл: экономический рост не обязательно возможен при одновременном росте потребления энергетических ресурсов. Ключом к реализации этой предпосылки была снова названа энергоэффективность производственных процессов. Начиная с 1980 года в ФРГ прекратился рост потребления первичных энергоносителей[18]. Снижению потребления энергоносителей способствовала и структурная перестройка западногерманской экономики, обусловленная начавшимся массовым внедрением компьютерных технологий.
Тем не менее третья редакция энергетической программы, обнародованная 4 ноября 1981 года, исходила из роста потребления первичных энергоносителей до 1995 года.
Провозглашенный правительством лозунг «Прочь от нефти!» реального воплощения в жизнь не получил. Несмотря на принятые меры по снижению зависимости от нефтяного импорта, нефть оставалась в ФРГ самым важным энергоносителем еще в течение 20 лет, после чего стала постепенно уступать пальму первенства природному газу и атомной энергии[19].
В результате принятых мер по диверсификации энергетического баланса потребление природного газа в ФРГ к 2007 году выросло вдвое. Тем самым переход на природный газ снизил зависимость от ближневосточных поставок нефти куда сильнее, чем атомная энергетика, опровергнув прежние расчеты немецких правительственных экспертов[20].
В рамках диверсификации импорта энергоносителей западногерманские энергетические концерны при активном содействии правительства заключили ряд крупных внешнеторговых контрактов по закупкам природного газа. Основными поставщиками голубого топлива в ФРГ на долгий период стали Норвегия (35 % немецкого газового импорта), Нидерланды (21 %) и СССР. Кроме того, Западная Германия закупала газ также в Великобритании и Дании. В настоящее время ситуация с поставками природного газа в Германию меняется. Пик газодобычи в Великобритании пройден в 2000 году; Соединенное Королевство само готовится импортировать газ из-за рубежа. Истощаются газовые месторождения в Голландии и Норвегии.
Советский Союз, а затем и Россия за прошедшие 40 лет поставили в Германию свыше 1 трлн кубометров природного газа. Газ из СССР начал поставляться в ФРГ 1 октября 1973 года, а в ГДР -1 мая того же года. Первоначально поставки из СССР обеспечивали 5 % потребностей ФРГ в газе. К 1981 году эта доля составила уже 37 %. В 1979 году Ruhrgas, компания – импортер советского газа, приняла решение о дополнительных крупномасштабных закупках газа в СССР. Тем самым доля СССР в обеспечении газовых потребностей ФРГ составила перед объединением Германии уже 50 %[21]. «Ровно 40 лет назад компания Verbundnetz Gas стала первым получателем российского газа в Германии. Начиная с 1973 года в Германию было поставлено свыше 1 трлн кубометров российского газа, из которых 25 % пришлось на контракты с Verbundnetz Gas», – сказал заместитель председателя правления ПАО «Газпром» Александр Медведев в Лейпциге на мероприятиях по случаю 40-летнего юбилея начала поставок российского газа в Германию. «Наши российские партнеры всегда надежно поставляли нам природный газ и вносили, таким образом, существенный вклад в энергоснабжение Европы. Природный газ есть и будет испытанным и недорогим энергоносителем с большим экологическим потенциалом. Я уверен в том, что его значение в будущем возрастет. Без природного газа, включая, естественно, и российский природный газ, немецкий проект поколений по преобразованию энергетики не осуществить», – заметил в ответ председатель правления компании Verbundnetz Gas Карстен Хойхерт. Германия является для России главным рынком в Европейском союзе. В 2012 году «Газпром» поставил в Германию 33,16 млрд кубометров природного газа[22]. Импорт энергоносителей из России покрывал в 2013 году 23 % потребностей энергетики ФРГ. Наибольшую долю здесь обеспечили закупки российского природного газа: 38 % общей потребности Германии в природном газе в 2013 году, 39 % – в 2014 году[23]. (Кстати, почти 25 % потребленного в ФРГ в 2013 году каменного угля также было импортировано из России[24].)
В настоящее время предложение на мировом рынке природного газа растет, но растет и спрос. Особенно сильно растет потребление газа на транспорте. Немецкие эксперты прогнозируют, что в период с 2009 по 2035 год потребление газа на транспорте должно удвоиться. И хотя природный газ в силу особенно чистого сгорания предпочтителен именно для децентрализованного потребления, до 40 % газа все равно будет потребляться в Германии в будущем для генерации электроэнергии крупными электростанциями[25]. Доля газовых электростанций в генерации электроэнергии в Германии составила в 2014 году 10,5 %[26].
Доказанные запасы природного газа Германии по состоянию на 1 января 2012 года составляли 79,5 млрд кубометров (в Нижней Саксонии – 77,8 млрд кубометров), из них 49,3 млрд кубометров было сосредоточено в междуречье Везера и Эмса, 28,6 млрд кубометров – в междуречье Везера и Эльбы. В 2011 году на территории Германии было добыто 11,9 млрд кубометров природного газа (минус 6,3 % к 2010 году). Крупнейшим газодобывающим регионом страны является Нижняя Саксония, добыча газа в которой по итогам 2011 года составила 11,3 млрд кубометров (94,9 % валовой добычи газа в Германии). В число наиболее продуктивных месторождений региона и Германии в целом входят Hemsbünde, Bötersen и Volkersen. В 2011 году 0,4 млрд кубометров было добыто в Шлезвиг-Гольштейне, 0,2 млрд – в Саксонии-Ангальт[27]. Объемы добычи газа в прочих землях Германии незначительны. По расчетам экспертов Земельного ведомства горного дела, энергии и геологии федеральной земли Нижняя Саксония, немецкие конвенционные месторождения природного газа истощатся к 2017 году. Добыча газа в Германии стагнирует уже на протяжении многих лет. Так, в 2011 году газа было добыто лишь 50 % добытого в 1999 году[28].
В Германии имеются и залежи сланцевого газа, хотя разведанные запасы нельзя назвать поражающими воображение. По расчетам Федерального института землеустройства и природных ресурсов, геологические запасы сланцевого газа на территории страны составляют 6,8-22,6 трлн кубометров, а технически извлекаемые запасы – от 0,7 трлн до 2,3 трлн кубометров[29]. Почти готовый законопроект, разрешающий добычу в стране сланцевого газа, был отложен правительством ФРГ до лучших времен из-за неготовности сторонников и противников спорной технологии гидравлического разрыва пластов найти компромисс. Возможный вред подземным водам и почвам, дополнительные расходы на рекультивацию в густонаселенной Германии оказались бы слишком высоки[30]: именно к такому выводу пришли в 2012 году изучавшие возможности добычи сланцевого газа в стране эксперты Федерального ведомства по охране окружающей среды[31]. При этом, отказавшись от добычи сланцевого газа у себя в стране, правительство ФРГ не исключает его импорта из Северной Америки[32].
Все три редакции энергетической программы, обнародованные в годы пребывания у власти федерального канцлера Гельмута Шмидта, основывались на трех базовых принципах западногерманской энергетической политики – принципах экономической целесообразности, надежности и охраны окружающей среды. Пришедшая к власти в 1982 году праволиберальная коалиция под руководством Гельмута Коля продолжила энергетическую политику предшественника. Правительство Коля обнародовало 24 сентября 1986 года свой Энергетический доклад. Две главы доклада – «Последствия отказа от ядерной энергии» и «Причины дальнейшего использования ядерной энергии» – отражали тектонический сдвиг в общественном сознании по отношению к атомной энергетике, случившийся под влиянием чернобыльской катастрофы. Вместо ожидаемого прогноза потребления первичных энергоносителей на период до 2000 года правительство Коля ограничилось перечислением в докладе ряда маловразумительных экспертных прогнозов[33].
Энергетический доклад был актуализирован в 1991 году по случаю воссоединения Германии. Новая редакция была обнародована под заголовком «Энергетическая политика для объединенной Германии». После этого воцарился своего рода застой: в течение почти 20 последующих лет сменявшие друг друга правительства предпочитали концентрироваться на отдельных составных частях энергетической политики, отказавшись от составления сводных фундаментальных программ. Причина нежелания формулировать более фундаментальную энергетическую программу по примеру 1970-х годов заключалась в возросшем накале общественного противостояния по поводу атомной энергетики и в начавшихся в обществе дискуссиях о будущей роли альтернативной энергетики. Новые правительства не хотели углублять раскол в обществе, заняв чью-либо сторону обнародованием энергетической программы с четко прописанными целями.
После прихода к власти в 2009 году правоцентристский кабинет Ангелы Меркель в августе 2010 года обнародовал свою Энергетическую концепцию, в которой было изложено новое видение энергетической политики Германии. Публикация Энергетической концепции положила конец почти 20-летнему молчанию политических элит ФРГ относительно приоритетов в обеспечении энергетической безопасности страны. Противоречивая общественная реакция на Энергетическую концепцию показала, насколько обоснованны были опасения находившихся ранее у власти правительств усилить раскол в обществе, публично отдав приоритет тем или иным отраслям энергетики.
Энергетическая концепция предусматривала продление сроков эксплуатации атомных электростанций для обеспечения энергетической безопасности страны. Это положение Энергетической концепции вызвало в немецком обществе наиболее ожесточенные споры. Сгладить противоречия не помогло даже подчеркнутое внимание, которое было уделено в Энергетической концепции альтернативной энергетике.
1.2. Альтернативная энергетика
До начала 1970-х годов научные изыскания в области энергетики концентрировались в Западной Германии в основном на использовании ядерной энергии. В гораздо меньших масштабах велись исследования в угольной энергетике.
Начиная с середины 1960-х годов экономики западных стран пережили настоящий технологический прорыв по многим направлениям. Высадка человека на Луне, высокоскоростные поезда, коммерческая эксплуатация ракеты-носителя «Ариан», массовое внедрение компьютерных технологий вызвали настоящую эйфорию. Общественность утвердилась во мнении, что модель государственно-частного партнерства, заключавшаяся в симбиозе науки, частной инициативы и государства, способна решить практически все проблемы. Достижения науки в области использования атомной энергии также логично вписывались в общую тенденцию. Поэтому первый энергетический кризис 1973 года был воспринят в ФРГ прежде всего как технологический вызов, на который стоило дать надлежащий ответ[34].
В том же году западногерманское правительство обнародовало Рамочную программу энергетических исследований, под которую было незамедлительно выделено щедрое финансирование. Рамочная программа предусматривала разработку новых технологий в области угледобычи и использования угля, поиск и разработку новых месторождений нефти и газа, а также поиск новых решений в сфере энергосбережения. Наконец, впервые в истории Германии было решено начать широкомасштабные исследования в области использования возобновляемых источников энергии.
В 1977 году научные исследования в области энергетики были объединены в единую программу. На тот момент на разных стадиях разработки находились проекты по получению жидкого и газообразного топлива из угля. Некоторые из этих проектов осуществлялись в кооперации с зарубежными коллегами. Западногерманские ученые принимали участие в исследованиях в области солнечной энергетики, которые проводились под эгидой Международного энергетического агентства в испанской Альмерии. В тот период приоритет при использовании энергии солнечного излучения отдавался генерации тепловой энергии, а не электричества. Причина этого частично заключалась в существенном спросе на тепловую энергию в тогдашней ФРГ, а отчасти – в недостаточном уровне технологического развития, не позволявшем получать электричество из энергии солнечного излучения в достаточном объеме. В те годы считалось, что получаемая из солнечного излучения энергия должна использоваться в первую очередь для обеспечения потребностей жилого сектора. Именно в Западной Германии были впервые разработаны и опробованы на практике технологии использования энергии Солнца для обогрева жилых домов и их снабжения горячей водой. С середины 1970-х годов в ФРГ проводились также исследования в области использования энергии ветра[35].
Исследования в области повышения энергоэффективности и в сфере альтернативной энергетики были интенсифицированы во время и после второго энергетического кризиса 1979 года. В одном только 1982 году правительство ФРГ ассигновало на эти цели сумму, эквивалентную 1,5 млрд евро по сегодняшнему курсу[36]. Но уже со следующего года ассигнования стали уменьшаться, многие проекты были приостановлены или вообще прекращены. Причин тому было две. Во-первых, цены на нефть упали до докризисного уровня, что автоматически делало альтернативную энергетику неконкурентоспособной. Во-вторых, чернобыльская катастрофа и гибель американского космического челнока «Челленджер» сильно подорвали престиж новых технологий в общественном сознании.
Пришедшая к власти правоцентристская коалиция положила конец традиции регулярного обнародования рассчитанных на несколько лет энергетических программ. В правительстве полагали, что разработка новых энергетических программ поставила бы его перед необходимостью публично отдать приоритет той или другой отрасли энергетики. После упомянутых техногенных катастроф западногерманское общественное мнение оказалось расколото по отношению к использованию новых технологий в энергетике. Поэтому от обнародования перспективных планов развития энергетики решено было отказаться, дабы не углублять тем самым противоречия в обществе[37]. А вскоре в Европе начались геополитические преобразования, связанные с окончанием холодной войны. Б этих условиях усилия правительств теперь уже объединенной Германии сосредоточились на абсорбции бывшей ГДР и на интеграции европейских стран – участниц бывшего Совета экономической взаимопомощи в общеевропейские структуры. Цены на нефть продолжали оставаться на безболезненном для развитых западных экономик уровне, поэтому Германия в тот период не проявляла излишнего рвения в поиске альтернатив ископаемым энергоносителям и атомной энергии.
Энергетическая концепция была разработана по поручению правительства Германии совместно тремя исследовательскими организациями. Сводный отчет об их работе увидел свет в августе 2010 года. В неменьшей степени, чем сама концепция, представляет интерес читающееся между ее строк осознание составителями того факта, насколько будет трудно, если вообще возможно, покрывать в долгосрочном плане потребности в энергии такой промышленно развитой страны, как Германия, с учетом курса на защиту планетарного климата.
Поручая ученым разработку Энергетической концепции, немецкое правительство подчеркнуло, что ожидает получить на выходе не набор прогнозов, а четкую характеристику перспектив для экономики страны в случае реализации одного из четырех предложенных правительством сценариев перестройки энергетического баланса[38]. Сценарии отличались лишь одним – оценкой макроэкономических последствий продления сроков эксплуатации атомных электростанций на 4 года, 12, 20 и 26 лет соответственно.
Заказавшие исследование от имени федерального правительства министерства экономики и охраны окружающей среды поставили задачу разработать Энергетическую концепцию с учетом следующих целей:
– снижение выбросов углекислого газа в атмосферу на 40 % к 2020 году и на 85 % к 2050 году;
– повышение энергоэффективности экономики на 2,3–2,5 % ежегодно;
– рост доли альтернативной энергетики в совокупном конечном объеме потребления энергии до 18 % к 2020 году и как минимум до 50 % к 2050 году.
Спустя месяц после обнародования сводного отчета правительство Германии объявило о намерении добиться максимального снижения выбросов углекислого газа в атмосферу к 2050 году, с тем чтобы воздействие энергетики на климат стало «возможно более нейтральным». Принятие Энергетической концепции означало отказ от многолетней энергетической стратегии ФРГ, в основе которой лежали принципы надежности энергоснабжения, экономической целесообразности и щадящей нагрузки на окружающую среду. И хотя все три принципа упомянуты на титульном листе Энергетической концепции, ее содержание однозначно свидетельствует о том, что приоритет отдан принципу защиты климата[39].
В 2011 году Евросоюз издал имеющую обязывающий характер «дорожную карту» о перспективах развития энергетики на предстоящие полстолетия. Не без подачи Германии в «дорожной карте» было закреплено положение, согласно которому государства – члены Евросоюза обязывались довести к 2050 году долю возобновляемых источников в генерации электроэнергии до 80 %, с тем чтобы снизить на 80–95 % уровня 1990 года выброс углекислоты в атмосферу[40]. Соответственно, в немецкую концепцию энергетической реформы также было заложено положение о генерации к 2050 году 80 % электроэнергии из возобновляемых источников[41].
Нигде в мире реакция на техногенную катастрофу в японской Фукусиме не была более панической, чем в Германии[42]. Немецкое правительство 15 марта 2011 года спешно ввело мораторий на эксплуатацию восьми устаревших АЭС и уполномочило Комиссию по реакторной безопасности тщательно проверить все АЭС страны. Бундестаг 30 июня 2011 года подавляющим числом голосов проголосовал за предложенные правительством изменения в закон об атомной энергетике. Данное решение предусматривало окончательное закрытие уже остановленных восьми АЭС, остальные АЭС должны быть постепенно выведены из эксплуатации до 2022 года. Впервые за 40 лет все представленные в парламенте политические партии проявили единодушие по отношению к ядерной энергетике.
Отказ Германии от использования ядерной энергетики тем более удивителен, если вспомнить, что именно в этой стране впервые в лабораторных условиях было успешно осуществлено деление атомного ядра (в 1938 году под руководством физика Отто Хана). Кроме непосредственно пострадавшей от фукусимской катастрофы Японии, где были отключены практически все АЭС (за небольшим исключением), ни одна другая страна мира не поспешила последовать примеру Германии. И хотя везде были проведены внеплановые проверки на АЭС, правительства одно за другим подтвердили готовность и дальше использовать ядерную энергию. Исключение составили лишь Бельгия и Швейцария, принявшие решение отказаться от ядерной энергетики – но только в долгосрочном плане. В самой Японии после прихода к власти нового правительства было решено все-таки не отказываться от использования атомной энергии. Решение Германии отказаться от использования мирного атома нельзя назвать и революционным. По сути, постановление бундестага всего лишь отменило решение девятимесячной давности о продлении сроков эксплуатации атомных электростанций. По сути, это означало возвращение к прежним реалиям.
Через девять месяцев Энергетическая концепция была переименована в «Энергетический поворот» (нем.: Епе^ешепйе). Введением нового, более броского понятия в политико-экономический лексикон правительство ФРГ явно хотело подчеркнуть эпохальность и необратимость замысла. Но суть правительственных планов, несмотря на словесную эквилибристику, осталась прежней: к 2022 году вывести из эксплуатации все атомные электростанции, заменив их соответствующим количеством генерирующих мощностей альтернативной энергетики[43]. Тем не менее именно понятие «энергетический поворот» с тех пор является неотъемлемой частью немецкого общественно-политического дискурса.
«Энергетический поворот» предусматривает полный отказ от атомной энергетики и частичный – от угольной. Взамен предлагаются более безопасные с экологической точки зрения виды энергоносителей. К примеру, авторы концепции «энергетического поворота» исходят из того, что одна лишь ветроэнергетика сможет обеспечить примерно 10 % генерации электроэнергии в ФРГ[44]. Кроме того, планируется в отдаленной перспективе для производства электроэнергии заместить и ископаемые энергоносители возобновляемыми источниками энергии. При этом сколько-нибудь серьезных усилий по поиску альтернатив нефти и газу пока не предпринималось[45]. Б этом и кроется главное отличие «энергетического поворота» от эпохальных преобразований 1980-х годов – в отказе от соблюдения принципа экономической целесообразности[46]. Выступая перед депутатами бундестага 9 июня 2012 года, федеральный канцлер Меркель сделала заявление, претендующее на статус программного: «Становым хребтом энергообеспечения в будущем должны стать возобновляемые источники энергии»[47]. Из заявления канцлера следовало, что ее правительство планирует довести долю энергии из возобновляемых источников в энергобалансе Германии до 60 %, а в генерации электроэнергии – до 80 % к 2050 году[48]. Невольно напрашивается вывод, что авторы «энергетического поворота» поступились также и принципом надежности.
Конечно, было бы ошибочным утверждать, будто замена атомной энергии возобновляемыми источниками продиктована исключительно страхами перед техногенными катастрофами. Еще во время энергетического кризиса 1973 года, делая ставку на природный газ и провозглашая отказ от нефти, западногерманские политики ссылались на ставшую чрезмерной зависимость от ввоза нефти из кризисных регионов, негативные последствия для окружающей среды и стабильно высокие мировые цены на этот энергоноситель[49]. Нынешние политические элиты ФРГ также аргументируют необходимость развития альтернативной энергетики непредсказуемостью цен на импортируемые из за рубежа ископаемые энергоносители вследствие геополитической напряженности[50]. Согласно единодушному мнению трех немецких авторитетных экспертных комиссий, разработавших Энергетическую концепцию ФРГ в 2010 году, цены на ископаемые энергоносители будут следовать исключительно повышательной тенденции. По этим выкладкам, к 2050 году цена барреля сырой нефти будет колебаться в пределах от 130 до 314 долларов. Цены на природный газ будут следовать этой же тенденции[51]. В то же время немецкие правительственные эксперты признают, что предсказать цены на отдельные виды энергоносителей практически невозможно[52]. Наконец, в Германии опасаются конкуренции и конфронтации с быстроразвивающимися крупными экономиками за запасы углеводородов. В связи с этим делаются и заявления об их возможном скором исчерпании.
Стоит отметить, что немецкие страхи о могущей наступить нехватке энергоносителей также не отличаются новизной. Еще в XIX веке, в начале экономического подъема после объединения Германии в 1871 году, стали высказываться опасения по поводу возможного истощения угольных месторождений в стране[53]. Позже эти страхи подпитывались дефицитом угля в первые послевоенные годы и возникавшими периодически вплоть до середины 1950-х годов перебоями в снабжении углем потребителей. Характерно, что в связи с этим в Германии издавна задумывались и о грядущей замене ископаемых энергоносителей возобновляемыми. К примеру, немецкий социолог и экономист Вернер Зомбарт (1863–1941) предположил в свое время, что к моменту исчерпания своих угольных запасов Германия достигнет такого уровня технологического развития, которое поможет ей заменить угольную энергетику солнечной[54].
Воспринимаемая немецкими элитами как фатальная зависимость от зарубежных поставок энергоносителей объясняет и нынешние тенденции в энергетической политике ФРГ. Форсированное развитие альтернативной энергетики в стране есть не что иное, как попытка раз и навсегда покончить с этой зависимостью и добиться энергетической автаркии.
Несмотря на обнадеживающие заверения политиков, авторитетные немецкие специалисты весьма осторожны в прогнозах относительно возможности перевода большей части энергетики на альтернативные источники. Сравнивая нынешний уровень экономического развития с экономической ситуацией XVIII и XIX веков, когда, по сути, как раз господствовала возобновляемая энергетика (энергия ветра, воды и биомассы), немецкие исследователи указывают на то, что в те годы человечество могло получать энергию из окружающего мира в неограниченном количестве. В нынешних условиях многократно возросших потребностей в энергии полный переход на альтернативную энергетику уже едва ли возможен[55]. Лауреат Нобелевской премии по физике 1998 года Роберт Беттс Лафлин уверен, что потребление ископаемых углеводородов в обозримом будущем будет только возрастать хотя бы из-за повышения спроса на них в развивающихся странах. По мнению Лафлина, при нынешнем уровне развития технологий человечество сможет отказаться от ископаемых углеводородов как энергоносителя минимум поколений через десять. Потенциал возобновляемых энергоносителей, таких как сила ветра или солнечного излучения, ограничен вследствие их зависимости от природных факторов[56].
К тому же в результате внедрения новых технологий добычи цены на основные ископаемые энергоносители (нефть и в особенности природный газ) снизились, что делает альтернативную энергетику еще более неконкурентоспособной[57]. Тем более удивительно, что в разработанной правительством ФРГ в 2010 году национальной Энергетической концепции природный газ практически не упомянут. Причиной такого невнимания послужило все то же стремление максимально снизить в будущем потребление ископаемых углеводородов в энергетике[58].
Правда, немецкие эксперты сомневаются в возможности практической реализации этого замысла. Руководитель авторитетного мюнхенского Института экономических исследований имени Лейбница профессор Ханс Вернер Зинн (Hans-Werner Sinn) подметил, что даже при максимально возможном использовании альтернативных источников для генерации электроэнергии Германии все равно не обойтись без природного газа и в особенности российского газа[59]. Исследовательская группа под руководством Зинна проанализировала динамику и масштабы функционирования немецкой альтернативной энергетики в 2011 году. По расчетам исследователей, потребность в электроэнергии в течение 2011 года (всего 8760 астрономических часов) должна была составлять 54 ГВт. Соответственно, такой же теоретически должна была быть производительность резервных газовых электростанций, страхующих потребителей на случай невозможности работы объектов солнечной и ветровой энергетики вследствие неблагоприятных погодных условий. Исследовательская группа профессора Зинна обнаружила, что в отдельные периоды, когда погодные условия были наиболее благоприятны, немецкая альтернативная энергетика оказывалась способна генерировать до 27 ГВт электричества. И наоборот, при неблагоприятных погодных условиях пик генерации составлял лишь 0,5 ГВт. В среднем за 2011 год генерация на объектах альтернативной энергетики составила 7,3 гигаватта. Современный уровень развития технологий позволяет накапливать произведенное объектами альтернативной энергетики электричество, например превращать его в метан и хранить в таком виде. При этом производство киловатт-часа такой электроэнергии обошлось бы примерно в 20 евроцентов, не считая стоимости сооружения хранилищ метана и затрат на поддержание их в рабочем состоянии. Строительство таких же хранилищ для закачивания превращенной в метан электроэнергии из ветропарков способно довести стоимость киловатт-часа электроэнергии до 30 евроцентов. При этом производство киловатт-часа электричества на газовой электростанции, работающей на импортируемом из России природном газе, обходится всего в 3 евроцента. А потому, заключил профессор Зинн, сотрудничество с Россией по-прежнему является ключом к обеспечению энергобезопасности Германии[60].
Неурядицы в ходе реализации энергетической реформы наводят некоторых немецких специалистов на мысли о необходимости повременить с отказом от использования атомной энергетики. Причина – невозможность найти «экономически обоснованную замену» 13 000 МВт электроэнергии, которые вырабатываются атомными электростанциями[61].
Наконец, правительство Германии в декабре 2013 года открыто признало: альтернативная энергетика даже с учетом вводимых в строй все новых генерирующих мощностей окажется не в состоянии полностью заместить атомную энергетику, от которой ФРГ намерена отказаться к концу 2022 года[62].
Много надежд возлагалось на широко разрекламированные в свое время планы коренного пересмотра хода «энергетического поворота». В апреле 2014 года правительство ФРГ после долгих проволочек обнародовало соответствующий план действий. Лейтмотивом преобразований было намерение правительства сделать механизм поддержки альтернативной энергетики менее громоздким и затратным. Объявленные меры призваны прежде всего обуздать рост тарифов на электроэнергию. Планируется сократить субсидирование всех без исключения отраслей альтернативной энергетики при одновременном перераспределении субсидий в пользу наиболее перспективных отраслей с точки зрения самоокупаемости, таких как ветро- и биогазовая энергетика. Теперь ясно: анонсированные как эпохальные изменения носят скорее косметический характер. Как видно, планируемые поправки к законодательству нацелены лишь на совершенствование поддержки отдельных отраслей альтернативной энергетики. Нерешенной остается главная проблема «энергетического поворота» – его несоответствие базовым принципам рыночной экономики. «Энергетический поворот» по-прежнему остается своего рода набором инструментов, предназначенным создавать благоприятные условия для развития отдельных технологий, а не воплощать в жизнь всеобъемлющие, реалистичные и пользующиеся полной общественной поддержкой цели[63].