Глава 1
Эмоциональный мир личности в антропологических исследованиях
Эмоции традиционно являются предметом повышенного внимания и обсуждения философов, физиологов, врачей, психологов, юристов и т. д. Междисциплинарный характер изучения эмоций является своевременным и актуальным. Однако строго научный интерес к изучению этой сферы психики остается ограниченным, поскольку исследователи всех направлений наталкиваются на неудачи в поисках достоверных связей в выявлении законов. Это приводит к тому, что, несмотря на большое количество научных исследований, область эмоций оказывается наименее изученной. Сложность проблемы в значительной мере обусловлена отсутствием достоверных методик изучения эмоциональной сферы; перевод сложных интимных переживаний на вербальный язык приводит к искажениям того, что реально переживает человек. Более того, переживания столь многозначны, противоречивы и динамичны, что трудно поддаются даже самопознанию. Достоверность получаемых экспериментальных данных подвергается также сомнениям в связи с тем, что чувства трудно отделять от образов, мотивов, ценностей, суждений и т. д. В данной главе будут обобщены естественнонаучные исследования и общетеоретические подходы современной психологии к анализу эмоций в структуре личности.
1.1. Естественнонаучное изучение эмоций
С конца прошлого столетия эмоции исследуются как биологическая проблема. По мере того как совершенствовались естественно-научные методы исследования, ученые обнаруживали все новые и новые связи эмоций с соматическими процессами. Проанализируем лишь некоторые ключевые направления в исследовании естественно-научных основ эмоционального. Одной из первых теорий, в которой было установлено единство эмоций с телесными, двигательными, мышечными процессами, была теория Джемса-Ланге. Американский психолог У. Джемс ставил задачу ограничиться изучением «стандартных эмоций»[2]. Его основная научная идея была сформулирована в следующем положении: «…телесные изменения следуют непосредственно за восприятием волнующего факта…Наше переживание этих изменений… и является эмоцией». Поскольку работа У. Джемса появилась вслед за аналогичными идеями датского психолога К. Ланге, в литературе закрепился термин теория «Джемса-Ланге». Согласно этой теории субъект переживает эмоцию как следствие соматических изменений, которые происходят в организме. Эта теория получила название «периферической», поскольку акцентировала внимание на признании телесных сдвигов в организме. Такое ограничение в перспективе могло привести к упразднению категории «эмоция». Несмотря на критику этой теории, отметим тот факт, что она не забыта, поскольку справедливо отражает одну из важнейших связей эмоций с бытием человека – единство эмоционального и соматического.
Проблему единства телесного и эмоционального, в частности мышечного и эмоционального, изучал Ч. Дарвин. Это единство обнаруживается в так называемых «выразительных движениях»[3]. Он пытался создать единую классификацию выразительных движений, которыми сопровождаются эмоции у человека и у животных. Ч. Дарвин ожидал подтвердить универсальный характер мышечного (выразительного) сопровождения эмоции. В 1867 г. он обратился с анкетой, в которой участников анкетирования просил опираться на наблюдения, описывать эмоции и не полагаться на память. Предлагался длинный список эмоций для их описания. Среди них указывались, например, удивление, стыд, негодование, загадочное размышление, дурное настроение, хорошее расположение духа, издевательство, упрямство, презрение, отвращение, страх, смех, каприз, вина, согласие, отрицание.
На ограниченность распознавания эмоций всего лишь по мышечным проявлениям указал в 1929 г. физиолог У. Кеннон. Он утверждал, что одни и те же мышечные движения сопровождают разные эмоции. Эмоции – это нечто большее; например, «мурашки по телу» могут возникать как в состоянии восторга, так и страха. То есть, мышечные движения обязательно сопровождают эмоции, однако, одни и те же мышечные движения сопровождают прямо полярные по знаку окрашенности эмоции как отрицательные, так и положительные. Идеи Кеннона были дополнены Ф. Бардом. Он показал, что при восприятии волнующего события, возбуждение проходит через таламус, а далее расщепляется. Одна половина сигналов возбуждения идет в кору больших полушарий, где порождает переживание; другая – в гипоталамус, где управляет физиологическими изменениями. Согласно теории Кеннона-Барда, во-первых, эмоция и физиологические реакции возникают одновременно, во-вторых, сфера физиологического сопровождения эмоций значительно расширилась. Эмоции оказались едиными не только с периферическими процессами, как по теории Джемса-Ланге, но и со структурами мозга и их активностью.
Анатом Д. У. Папес пришел к пониманию системной организации активности мозговых структур, обеспечивающих регуляцию эмоций. Он пользовался терминами «поток эмоций», «поток движений», «поток мысли». Выделенная им сеть мозговых структур получила в литературе название «круг Папеса». Начиная с 1950-х гг., нейрофизиология, нейрохирургия достигают высоких успехов в понимании естественнонаучных регулятивных механизмов эмоций. Одновременно открылись возможности экспериментирования и научного анализа клинических случаев переживаний.
В 1953 г. Д. Олдс и П. Милнер впервые экспериментально продемонстрировали динамику переживания или «эффект удовлетворения потребности». Исследователи вживляли электроды в различные области гипоталамуса крысам. Животные не только быстро научились нажимать на рычаг, чтобы поддерживать состояние удовольствия, но продолжали это делать с огромной частотой – 2000 нажатий за один час в течение 24 часов, а затем и большую часть последующего дня. Поскольку крыса трудилась с удивительным упорством и занималась самостимуляцией, ее ощущения интерпретировались, что они ей «нравятся». Эти центры гипоталамуса стали называть «центрами удовольствия»[4]. Позднее были обнаружены территории с «точками наказания», порождающими отрицательные эмоции. Исследования по генетике поведения животных позволяют предположить зависимость эмоций от наследственных факторов. Был проведен гибридологический анализ наследования эмоциональных реакций у крыс. В результате скрещивания удалось получить две линии крыс, резко отличающихся по проявлениям «эмоциональности». Эмоциональность тестировалась по числу актов дефекации в ответ на стрессовые раздражители. К 15-му поколению установился стабильный уровень различий в «эмоциональности» у двух линий крыс: «аффективных» и «неаффективных»[5]. Тот факт, что у крыс 15-го поколения установились устойчивые различия, и не прослеживался возврат к первоначальному уровню «эмоциональности», свидетельствует об участии многих генов (полигении) в формировании этого признака. Аналогичные доказательства роли наследственных факторов в формировании эмоциональных особенностей были получены также на породах собак.
В литературе предпринимались попытки классифицировать инстинкты в контексте их связей с эмоциями, обслуживающими данный инстинкт. Так, У. Мак-Дауголл в 1916 г. выделил 14 инстинктов и составил карту наименований эмоций, сопровождающих инстинктивную деятельность:
1. Инстинкт самосохранения – страх;
2. Инстинкт агрессии – гнев;
3. Инстинкт отталкивания – отвращение;
4. Родительский инстинкт – нежность;
5. Инстинкт зависимости – отчаяние, беспомощность;
6. Инстинкт воспроизведения – сексуальное наслаждение;
7. Любопытство, исследовательский инстинкт – удивление;
8. Инстинкт подчинения – зависимость;
9. Инстинкт самоутверждения – превосходство, гордость;
10. Инстинкт социальный или стадный – одиночество;
11. Инстинкт добывания пищи, охоты – аппетит;
12. Инстинкт приобретения – обладание;
13. Инстинкт строительства – творчество, продуктивность;
14. Инстинкт смеха – веселость[6].
Современный исследователь Р. Плутчик рассматривает единство эмоций и инстинктов как функцию и средства адаптации живых организмов. Средства адаптации являются такими же ультраконсервативными образованиями, как, например, гены или ДНК. Их функции заключаются в том, чтобы повысить шансы организма на выживание. Он выделяет восемь вариантов средств адаптации, которые включают: инкорпорацию (поедание пищи и принятие благоприятных раздражителей); отвержение (избавление организма от чего-либо непригодного); протекцию (избегание опасности); разрушение (поведение, призванное разрушить барьер, который препятствует удовлетворению важной потребности); воспроизводство (репродуктивное поведение); реинтеграцию (поведенческую реакцию на потерю чего-либо важного); ориентацию (поведенческую реакцию на контакт с неизвестным, новым или неопределенным объектом); исследование. Каждому классу адаптивного поведения соответствует то или иное субъективное эмоциональное состояние: инкорпарации – удовольствие, отвержению – отвращение, протекции – страх, разрушению – гнев, воспроизводству – радость, ре-интеграции – печаль, ориентации – удивление, исследованию – ожидание.
Известному австрийскому этологу К. Лоренцу принадлежит мысль, что питание, самосохранение, воспроизводство не являются результатом лишь одного инстинктивного побуждения. Эти функции обусловлены очень сложным взаимодействием многих физиологических детерминант. Он считает, что «иногда все физиологические причины способны взаимно уравновешиваться; иногда одна из них влияет на другую в большей мере, нежели подвержена обратному влиянию с ее стороны; некоторые из них сравнительно независимы от общей системы взаимодействий и влияют на нее сильнее, нежели она на них». Большинство инстинктивных действий может иметь множество «хозяев». Это могут быть внешние и внутренние рецепторы, железы внутренней секреции, гормоны и другие инстанции. «Система инстинктивных действий ведет себя не как машина, которая – если не нужна – сколь угодно долго стоит без дела и “ждет”, когда кто-нибудь нажмет на кнопку. Она, скорее, похожа на лошадь: ей нужны поводья и шпоры, чтобы подчиняться хозяину, но ее необходимо погонять ежедневно, чтобы избежать проявлений избыточной энергии, которые при определенных обстоятельствах могут стать поистине опасными»[7].
3. Фрейд также в биологических терминах пытался объяснять природу эмоций. Так, в статье «Проект научной психологии» он высказал положение, что невысокий уровень возбуждения нервных элементов вызывает возбуждение и может усиливать потребность во взаимодействии с внешним миром, как это происходит, например, при еде или половом акте. Другое положение, высказанное 3. Фрейдом, состоит в том, что взаимодействие со средой все-таки способно изменить первоначальный знак негативной эмоции и преобразоваться в чувство удовольствия. И что особенно, на наш взгляд, важно, 3. Фрейд утверждал о зависимости структуры человеческого Я от того, какой опыт будет более других накапливаться.
К. Е. Изард утверждает, что боль является тем базовым побуждением, которое вызывает целый ряд негативных эмоций: страх, страдание, гнев, стыд, вину и пр.[8]. Близкие к этим идеям о первичности переживания боли по отношению к другим негативным переживаниям и системным связям между ними высказывает суждение известный грузинский клиницист А. Д. Зурабашвили: «Боль, как защитная реакция, представляет собой древнейшую форму переживаний, которая служит животным и человеку сигналом о каком-то неблагополучии. В процессе филогенетического, то есть исторического, становления животного мира защитные проявления наследственно фиксируются в виде автоматически закрепленных ответов. Феномены боли, страха, депрессии находятся на едином эволюционно-динамическом стержне борьбы за существование и адаптацию»[9].
П. К. Анохин, автор учения о функциональных системах физиологических процессов, включает эмоции в то звено целостного приспособительного акта, где происходит сравнение результата достигнутого действия и заготовленного заранее на основе афферентного синтеза, с аппаратом предвидения будущего образа. Эмоции выполняют функцию интеграции и объединяют работу как центральных структур, так и информацию о состоянии периферических органов. Благодаря тому, что эмоции способны мгновенно интегрировать все функции, становится возможным определять полезность или вредность воздействующего фактора. Играя роль своеобразного «пеленга», эмоции позволяют организму среагировать прежде, чем определена локализация воздействия[10].
В то же время сомнения в адаптивной природе эмоций неоднократно оспаривались в литературе. Считается, что, врываясь во внутренние органы, эмоции производят там разрушительную силу. Инстинктивная энергия эмоций подобна механогидравлической модели или шлюза, в которой ворота сдерживают энергию воды, а затем при определенных условиях она прорывается и образует водопад. Инстинктивная или безусловно-рефлекторная эмоциональная энергия заложена в древней, стволовой части мозга и разворачивается стереотипно и автоматически на различных уровнях фило– и онтогенеза. Автономность ее действия подтверждается физиологическими экспериментами. Удаление надстраивающихся над таламусом мозговых центров у подопытных животных ничего не изменяет ни в мышечных реакциях, ни в висцеральных функциях (выброс адреналина, повышение давления, расширение зрачков и т. д.), характерных для обычного эмоционального поведения.
Вначале И. П. Павлов, а затем У. Кеннон вариабельность эмоций объясняли корково-подкорковыми отношениями.
И. П. Павлов писал: «… на фоне общей грубой деятельности, осуществляемой подкорковыми центрами, кора как бы вышивает узор более тонких движений, обеспечивающих наиболее полное соответствие с жизненной обстановкой животного». Целостное эмоциональное поведение предстало в виде интеграла двух уровней: открытого У. Кенноном таламуса как субстрата базовых инстинктивных эмоций и открытого
И. П. Павловым закона функционирования больших полушарий как субстрата условных рефлексов[11].
Существующие естественнонаучные данные свидетельствуют о единстве эмоций со всеми структурами организма: центральной и периферической нервными системами, соматическими процессами, эндокринными, биохимическими, генетическими и т. п. Связи между названными факторами достаточно сильные и взаимные. По мере того как совершенствуются методы естественнонаучных исследований, ученые получают новые данные, требующие дополнительного системного осмысления активности мозговых структур и механизмов биологической детерминации эмоций. Между тем даже в рамках естественнонаучных исследований эмоций исследователи вынуждены обсуждать причастность психического фактора как регулятора эмоциональной жизни человека.
1.2. Изучение эмоций в общепсихологической литературе
Систематизация исследований эмоций в общепсихологической литературе является сложной задачей, поскольку концептуальные разночтения механизмов эмоционального развития личности являются чрезвычайно разносторонними и противоречивыми. Вместе с тем каждое новое психологическое направление обогащало и вносило свой вклад в изучение психологии эмоций, дополняя исследование этой проблемы новыми аспектами.
Все авторы, которые занимаются исследованием природы эмоциональной жизни человека, признают ее особую роль в психической организации человека в целом. Признается, что именно эмоциональные переживания выступают связующей тканью сознания и придают целостность внутреннему миру; именно в переживаниях: в радости и горе, надежде и полном забот отчаянии, в оптимистическом воодушевлении или ипохондрической раздражительности представлено истинное Я, которое приобретается всей историей жизни. Хотя, устремленный на результат своей деятельности, человек довольно часто не замечает или игнорирует переживания как собственные, так и других людей. «Наша голова – это лишь один конец змеи, но за нашим сознанием тянется длинный хвост сомнений, слабостей, комплексов, предрассудков, наследственности, с которыми мы никогда не считаемся»[12].
Основным вкладом бихевиористического направления в психологию эмоций было изучение законов эмоционального научения (Д. Уотсон, Э. Торндайк, К. Л. Халл и другие).
Так, Д. Уотсон эмоции рассматривал как специфический вид реакций, проявляющихся в трех основных формах: страх, ярость, любовь. Эксперимент по эмоциональному научению, проведенный Уотсоном над одиннадцатимесячным мальчиком по имени Альберт, стал классическим. В условиях эксперимента Альберта научили переживать страх перед игрушечной крысой. Было получено научное объяснение почему люди начинают эмоционально реагировать на первично нейтральные предметы. Первое условие закрепления связи заключается в том, что нейтральный раздражитель предшествует эмоциогенному раздражителю или сопровождает его, и в этом случае, сам приобретает способность вызывать эмоции. Второе условие – если нейтральный раздражитель похож на эмоциогенный, то уже тем самым он способен вызывать эмоцию[13]. Выводы Д. Уотсона о механизмах эмоционального научения были получены под влиянием работ И. М. Сеченова и И. П. Павлова об условно-рефлекторных связях.
Э. Торндайку удалось углубить понимание закономерностей эмоционального научения. Он изучал поведение животных при помощи лабиринтов, проблемных клеток и установил, что основным фактором возникновения связи между ситуацией и ответной реакцией является «Закон эффекта». Если процесс установления такой связи сопровождается и сменяется состоянием удовлетворения, то прочность ее возрастает; если связь сопровождается или сменяется состоянием неудовольствия, то прочность ее уменьшается. Под состоянием удовлетворения Э. Торндайк понимал такое состояние, которое организм стремится вызвать и сохранить, а неудовольствием – состояние, которого организм стремится избежать.
Более поздние исследования механизмов научения связаны с уточнением особенностей обусловливания реакций. Так, для К. Л. Халла процесс подкрепления обусловлен ослаблением первичной потребности. Процесс ослабления первичной потребности позволяет понять влияние положительного и отрицательного раздражителя. В обоих случаях происходит ослабление уровня напряжения организма либо путем положительной реакции приближения, либо путем реакции избегания.
Психоаналитическое направление исходит из признания ведущей идеи, что источником адаптивного поведения является неосознаваемое человеком эмоциональное страдание. По Фрейду, человек носит в себе глубокую тайну, конфликт между стремлением к сексуальной радости и переживанием чувства вины; запреты и барьеры неизбежно представлены в области бессознательного. Травмирующие переживания усваиваются ребенком благодаря идентификации с образами и моделями поведения взрослых и действуют жестко. Если ранний Фрейд утверждал, что человеческое поведение управляется эросом или инстинктом жизни, чья энергия направлена на сохранение и воспроизведение жизни, то зрелый Фрейд открывает существование второго основного инстинкта, танатоса, чья энергия направлена на разрушение и прекращение жизни. Человеческое поведение оказывается конфликтным и зависимым от влияния сложных динамических сил, их противостояния и преобразований.
Способы преобразования переживаний человека, по Фрейду, многовариативны. Один из них – это преобразование отрицательно-окрашенных переживаний в новые и трудно узнаваемые формы поведения; такой механизм преобразований получил название сублимации. Это вариант успешных достижений человека: как, например, проявления творчества, реализация успешной политической карьеры, способность к остроумию и пр.
Другой вариант преобразования переживаний, интерпретации которого Фрейд уделял особенно много внимания, состоит в прорыве отрицательных переживаний через «цензуру» сознания в виде обмолвок, описок, провалов памяти. Например, председатель собрания внутренне тревожен и напряжен; его бессознательное подсказывает, что сегодня в его адрес будет неприятная критика, а потому, открывая собрание, он произносит неожиданные для себя и других слова в виде оговорки: «Уважаемые дамы и господа! Позвольте наше собрание считать закрытым!». В жизни подобные оговорки считаются случайными, им не придают значения. Между тем 3. Фрейд был первым психологом, кто увидел в этих фактах присутствие травмирующих переживаний и механизм опережения желаемого перед реальными чувствами.
Важный механизм динамических изменений и подавляемых отрицательно-окрашенных переживаний человека – это путь к катарсису, эмоциональному очищению. Катарсис возникает как способ отреагирования аффекта в особых условиях. Например, потрясение от наблюдаемой агрессии у другого человека снимает агрессию у самого наблюдателя. Правда, в прогнозе отдаленных результатов эффективности таких состояний 3. Фрейд был достаточно осторожен[14].
Для К. Юнга, также как и для 3. Фрейда, ведущая идея заключается в том, что человек реально является беспомощной жертвой собственных травмирующих эмоций. Большое внимание он уделяет идее скрещивания функций; мышление и чувства являются доминирующими функциями суждения и оценки. Иногда люди утверждают, что у них одинаково развиты мышление и чувства. По мнению Юнга ни у одного человека противоположные функции не могут быть одинаково совершенными. У людей мыслительного типа и чувства очень сильны, настолько, что буквально захлестывают его. Человек с доминирующей функцией чувств в случаях усиления конфликта не способен расстаться с травмирующими мыслями и трепещет перед их грозной силой. Принципиальный тезис К. Юнга состоит в том, что жизненной целью человека должно быть не вытеснение одной стороны своего существования, а признание и овладение всем спектром собственных возможностей. Важно прозреть вытесненную форму бессознательных переживаний и действовать согласно с ними. Другая ценная мысль Юнга состоит в том, что вытесненные бессознательные переживания работают посредством символизации и мифологизации. Понимание Юнгом символа отличается от знака; знак читается как символ, когда указывает на нечто трудно постижимое, на индивидуализацию[15].
Если психоаналитическое направление было сосредоточено на конфликте внутриличностных процессов, на анализе глубинных уровней функционирования психического, то динамическая теория личности К. Левина рассматривает границы внутреннего мира более широко. Основной тезис ученого состоит в признании единства конкретного субъекта и конкретного окружения. Субъект с его внутренними заряженными системами и психологическое поле (в дальнейшем его К. Левин называет его «жизненным пространством») составляют единый континуум. Вместе со своими многочисленными учениками (Т. Дембо, А. Карстен, Ф. Хоппе, Б. Зейгарник и другие) К. Левин провел серию оригинальных экспериментов, что позволило ему открыть два полярных типа поведения людей в условиях возникающего напряжения: полевое и опосредствованное.
Полевое поведение проявляется в том, что испытуемые переживают аффекты: раздражаются, говорят гневные слова. У них возникают отрицательные эмоции в ответ на внешнее воздействие; возникает «власть поля», которая подчиняет человека себе.
Опосредствованное поведение сопровождается положительными эмоциями, порождается верой в преодоление трудной ситуации. Испытуемые способны быть автономными от обстоятельств ситуации, стремятся «встать над полем», начинают моделировать своими возможностями, иногда фантазировать, пытаясь отыскать неожиданные приемы преодоления напряжения.
Большое место в описании динамических сил у К. Левина занимает идея сужения – расширения масштабов пространства. Так, например, ребенку надо решить задачу, а для него более привлекательно поиграть в футбол. Взрослые в этом случае напоминают о наказании. Такая ситуация эмоционально насыщается. Поскольку ребенок может уйти из эмоционально неприятного поля, то взрослые это предвидят и, заранее предотвращая такой выбор, поле окружают барьером, замыкая его границы. Взрослые для усиления напряжения используют властные слова, упреки. Ребенок пытается «пробить» барьер за счет «разбухания поля», пробуя дистанцироваться от взрослого. Он может прибегнуть и к другому приему – к фантазии и тем самым все-таки раздвинуть масштабы своего личного «жизненного пространства».
В качестве примера подобного ухода в фантазию К. Левин ссылается на описание «несчастного дня» Николеньки из повести Л. Н. Толстого «Детство, отрочество, юность». Николенька в тот день получил двойку и сломал ключ от портфеля отца. Гувернер его наказывает, ругает и закрывает в комнате. Николенька мечтает, как он вырастет, получит высокий чин, царь его похвалит, а гувернер просит у него прощения. К. Левин подчеркивает, что Николенька преодолевает действие сил поля способом, который уносит его в мечту, в фантазию. Гибкость границ между реальностью и фантазией позволяет расширять масштабы внутреннего мира[16].
В дальнейших исследованиях К. Левина «жизненное пространство» структурно включает не только внутреннее напряжение и поле, но и временную перспективу жизни. На способ преодоления внутреннего напряжения и стратегию существования человека влияют его прошлое и будущее, то есть весь опыт и готовность к прогнозированию новых условий жизни.
Единство жизненной перспективы и эмоциональной организации личности обсуждается в работах психологов гуманистического направления. «Чтобы жить и постигать, необходима система координат, философия жизни, – пишет
А. Маслоу, – утраты радостей жизни… вполне могут превратиться в болезни физические». Он вводит понятие «психологическое здоровье»: психологически здоровые люди более интегрированы, а их познание, эмоции, воля, моторные функции более синергичны; они чувствуют внутренний мир и мир реальный, а также границу между ними[17]. Чтобы понять, почему некоторым людям так трудно дается развитие вперед, к здоровью, важно понять природу конфликта между силами самосохранения и силами развития. В каждом человеке есть силы двоякого рода. Первая группа сил обеспечивает безопасность и защищенность от страхов, обусловливая тенденцию к регрессу, склонность цепляться за прошлое, страх рисковать тем, что уже у тебя есть, боязнь свободы и самостоятельности. Вторая группа подталкивает к постижению уникальности своей самости, к полной реализации своих способностей. По Маслоу, конфликт между силами развития и силами самосохранения является экзистенциальным, коренящимся в глубинах человеческой природы. Человек вынужден выбирать между безопасностью и развитием, зависимостью и независимостью, регрессом и прогрессом, инфантильностью и зрелостью. «У безопасности есть как плохие, так и хорошие стороны; у развития также есть как плохие, так и хорошие стороны. Мы движемся вперед, когда преимущества развития и недостатки безопасности перевешивают все, что составляет недостатки развития и преимущества безопасности»[18]. А. Маслоу выделяет и классифицирует валентности, определяющие тенденции роста личности в каждый момент ее жизни в соответствии с выбором.
Возникает необходимость, таким образом, больше знать о том, каким может быть выбор. «Выбор является мудрым, если мы примем как должное существование двух видов мудрости – мудрости самозащиты и мудрости развития… Оборонительная позиция может быть не менее мудрым решением, чем дерзкое стремление двигаться вперед; это зависит от особенностей личности, ее статуса и той ситуации, в которой она находится в момент выбора. Выбор в пользу безопасности является мудрым решением, если в результате человек избегает боли, которую в данный момент он не может вынести. Если мы хотим помочь ему в развитии (потому что мы знаем, что постоянный выбор в пользу безопасности в конце концов приведет к катастрофе и отсечет его от возможностей, которые, воспользуйся он ими, принесли бы ему радость), то все, что нам остается сделать, – это помочь, если он просит помочь ему, избавиться от страдания и вместе с тем, дав ему чувство безопасности, поманить его вперед»[19].
Автору культурно-исторической психологии Л. С. Выготскому принадлежит работа «Учение об эмоциях. Историко-психологическое исследование» (1933). В ней ученый приходит к важному выводу, что на каждой странице последующих психологических работ об эмоциях, написанных после «Трактата о страстях» Декарта, идея психофизиологического параллелизма незримо продолжает присутствовать в интерпретациях психологии эмоций.
Страх и инстинкт бегства от опасности являются биологически важным механизмом активности. Например, для зайца полезно, что при малейшем стуке у него поднимаются уши; гнев полезен для хищного животного – у него рефлекторно оскаливаются зубы.
Отличие человеческой психики состоит в том, что для человека изменились условия жизни и взаимодействия со средой. В опыт человека вошло нечто, что было чуждо животному, а именно механизм социального наследования. «Человек широко использует исторический опыт других поколений, социальный опыт других людей. Обретение своего индивидуального опыта идет «по долгому, трудному и прекрасному пути»[20].
В другой работе – «Исторический смысл психологического кризиса» – Л. С. Выготский исследует вопрос о том, какой должна быть психологическая наука. Он показывает, что нельзя просто отмахнуться от аргументов как объяснительной психологии, для которой главное – это опора на принципы и методы наук о природе, так и психологии «понимающей» с ее установками на интуитивное проникновение во внутреннюю жизнь человека. Уже на рубеже XIX–XX вв. успехи молодой экспериментальной психологии стали восприниматься как сомнительные. Психология стала строить свои исследования по образцу естественнонаучных дисциплин на основе эксперимента и количественного анализа данных; она изучала ощущения, восприятия, представления, ассоциации, то есть явления сознания. Предполагалось, что в сознании определяющая роль принадлежит знанию и, соответственно, познавательным процессам. Между тем префикс «со» указывает на то, что знание предполагает отношение личности, пристрастность к предметному миру. По Выготскому, «полной единицей, из которой складывается сознание, будет переживание». Переживание выступает, во-первых, наиболее полной величиной в структуре сознания; во-вторых, это динамическая, движущая сила поведения; в-третьих, в ней представлена личность в социальной ситуации развития.
Таким образом, наибольшие разногласия между исследователями выявляются в вопросах о причинной обусловленности, типах развития и прогнозе эмоционального становления личности.
По Фрейду, человек оказывается жертвой своих эмоций. Именно под влиянием этой теории в психотерапии утвердилась традиция выявлять враждебные, подавляемые общепринятыми нормативами, чувства человека. Признается, что именно они составляют глубинную и базисную природу человека.
Казалось бы, на противоположных психоаналитическому направлению позициях находится гуманистическая психология, которая интерпретирует человека как изначально лишенного агрессии. Гуманистической психологии принадлежит открытие положительной сути человеческой личности. По Роджерсу, внутреннее ядро человеческой личности является самосохраняющимся и социальным, а потому на «целостное организмическое чувствование ситуации можно полагаться больше, чем на ее логическое осмысление»[21]. В жизни есть масса причин, чтобы не разрешать себе переживать свои чувства. Они коренятся в прошлом и в настоящем человека, в межличностных отношениях и в социальных нормативах. Когда же человек получает возможность прочувствовать «все те эмоции, которые возникают в нем организмически, причем осознавая их и открыто проявляя, тогда он прочувствует себя во всем том богатстве, которое существует в его внутреннем мире. Тогда он стал тем, кто он есть»[22].
Гуманистическая психология выступает с критикой психоаналитического направления в том аспекте, что в этом учении игнорируются процессы «здорового» развития личности. Однако как первое, так и второе направление интерпретируют личность как существо пассивное в своем становлении. Остаются не раскрытыми переходы между естественным становлением и приобретенным развитием когнитивного и эмоционального, индивидуального и социального.
Л. С. Выготский в 1920–1930-е гг. прикоснулся к тем вопросам и проблемам переживания, которые могли бы определить новую стратегию научно-психологических исследований. «Эмоции были бы не нужны, – пишет Л. С. Выготский, – если бы они были не активны… момент активности в эмоции составляет самую важную черту в учении об ее психологической природе. Неверно думать, будто эмоция представляет чисто пассивное переживание организма»[23].
Бихевиористическое направление рассматривает человека как конструкцию, порождающую реакции в ответ на внешние стимулы. Более поздними исследованиями было показано, что люди легко перенимают образцы поведения и стили эмоционального реагирования. Например, символического изображения агрессии в фильмах, телепередачах и литературе вполне достаточно для формирования эффекта научения агрессии у наблюдателей. Не отрицая того, что с позиции решения вопросов педагогической практики эта проблема остается сложной, на методологическом уровне следует иметь в виду, что данная человеку субъектность позволяет ему делать выбор и определять свое поведение. Представители бихевиористического направления сформулировали важнейший принцип обусловливания научения положительными эмоциями.
В этой связи А. Маслоу особо стремился обосновать отличие своего направления, подчеркивая, что эксперименты с животными, констатирующие субъективное удовольствие, присущи любому организму – ребенку и взрослому, животному и человеку. Существует соблазн объяснить понятия гуманистической психологии в системе категорий «стимул» – «реакция». Между тем авторы гуманистического направления объясняют основу своей научной позиции желанием преодолеть ограниченность существующих теорий. Основной принцип этого подхода состоит в признании того, что каждый человек уникален. Роль будущего для настоящего момента подчеркивается через систему идеалов, ожиданий, планов, нереализованного потенциала, судьбы и т. д.
Культурно-исторической школе Л. С. Выготского принадлежит принципиально новый взгляд на природу эмоций. Обретение эмоционального опыта идет как процесс саморазвития и психологического воздействия на самого себя. Ученый открывает новые переменные во взаимодействии между средой и реакциями организма, которые «взращивают» на основе натуральных психических реакций принципиально другой ряд психических функций – культурно-исторических, высших. Такая функция становится сложной, опосредованной, поскольку человек пользуется многообразными средствами, а не прямой реакцией.
Критерием зрелой личности для К. Левина выступила способность к расширению пространства своего существования.
В идеальном мире человек получает возможность сохранить положительные эмоции, верить в возможные способы решения проблем, отыскивать новые силы в преодолении трудностей. Идея конструирования своих возможностей и сохранения границ внутреннего мира является чрезвычайно ценной. Однако она осталась на уровне прообраза: не были осмыслены взаимопереходы между идеальными формами бытия и реальностью, между условиями и стилями эмоциональной регуляции.
Механизмы происхождения эмоций, особенности их регулирования и взаимоотношения с другими аспектами психики в рамках различных психологических направлений объясняются неоднозначно. Концептуальные разночтения свидетельствуют о том, что проблема исследования эмоционального мира личности находится в состоянии становления и нуждается как в теоретическом, так и в экспериментальном исследовании.
Резюме
1. Боль, страх, депрессия и другие негативно-окрашенные эмоции представляют собой древнейшую форму переживаний, которые служат животным и человеку сигналом о каком-то неблагополучии. Страх и инстинкт бегства от опасности являются биологически важным механизмом активности.
2. Эмоции и функции организма едины. Играя роль своеобразного пеленга, эмоции позволяют организму среагировать прежде, чем определена локализация воздействия.
3. Критерием зрелой эмоциональной регуляции выступает способность личности к расширению пространства своего существования. В идеальном мире человек получает возможность утверждать и сохранять положительно-окрашенные эмоции, верить в свои возможности, управлять обстоятельствами и проявлять творчество в преодолении трудностей.
4. Обретение богатства эмоционального мира идет как процесс саморазвития и психологического воздействия на самого себя. Стиль эмоционального поведения является феноменом культуры.
Литература
1. Выготский Л. С. Учение об эмоциях // Собр. соч.: – М.: Педагогика, 1984. – Т. 6. – С. 90–318.
2. Зейгарник Б. В., Братусь Б. С. Очерки по психологии аномального развития личности. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980.
3. Маслоу А. Психология бытия / Пер. с англ. – М.: Рефлбук-Ваклер, 1997.
4. Фрейд З. По ту сторону удовольствия / Пер. с нем. —М.: Прогресс, Литера, 1992.
5. Юнг К. Г. Тэвистокские лекции. Аналитическая психология: ее теория и практика / Сост., предисл. и пер. с англ. В Менжилина. – Киев: СИНТО, 1995.
6. Ярошевский М. Г. Дильтеева дихотомия и проблема переживания // Вопросы философии. – 1998. – № 1. – C. 70–78.
Вопросы для самопроверки
1. Какие существуют естественнонаучные данные, подтверждающие единство эмоций со всеми соматическими структурами организма?
2. Какие биологически важные функции выполняют эмоции в функционировании соматических и нейрофизиологических процессов?
3. В чем состоит особая роль эмоций в психической организации человека в целом?
4. Ведущие идеи З. Фрейда о способах преобразования переживаний.
5. Какие имеются современные исследования, раскрывающие новую причинную обусловленность эмоционального развития личности?
6. В чем состоит вклад Л. С. Выготского в исследование механизмов формирования эмоциональных переживаний личности?