Глава 9
На следующий день рано утром Алланон пришел к Вилу и объявил, что они немедленно уезжают. Мрачный и непреклонный, появился он в дверях дома Омсфорда; что-то в его голосе и выражении лица подсказало Вилу, что возражать не стоит. Вчера вечером, во время беседы, друид ни разу не обмолвился о срочности выезда, теперь же он явно торопился. Что бы ни заставило его принять это решение, спорить было бесполезно. Без единого слова долинец собрался и вышел вслед за Алланоном.
Опять шел дождь; новая гроза надвигалась с севера, рассветное небо было тяжелым, свинцово-серым. Алланон поплотнее закутался в дорожный плащ, защищаясь от пронизывающего ветра. На крыльце их ждали одетые в белое сторы с дорожным мешком Вила и провизией на дорогу. Артак стоял уже под седлом и мотал головой в нетерпении. Друид сразу же вскочил на коня; осторожность его движений показывала, что раны все еще беспокоят его. Вилу дали крепкого серого жеребца по кличке Спиттер. Он уже поставил ногу в стремя, как вдруг прибежал Флик. Лицо дяди было мокрым и красным. Он торопливо отвел Вила на крыльцо.
– Я только что узнал, – задыхаясь, проговорил он, вытирая с глаз капли дождя. – Почему такая спешка?
Вил кивнул.
– Не знаю, наверное, так нужно.
Флик сильно огорчился.
– Может быть, ты передумаешь? Еще не поздно. – Он сказал бы больше, но Вил упрямо покачал головой. – Ладно. Я расскажу обо всем Ши, хотя не думаю, что ему это очень понравится. Помни, что я говорил тебе: наши силы не беспредельны.
Вил кивнул. Они торопливо и неловко попрощались, словно боясь показать свои подлинные чувства; лица их посуровели, они обменялись смущенными взглядами и обнялись.
Алланон и Вил пришпорили коней. Постепенно Флик, сторы, сама деревня превратились в смутную тень, которая все больше сливалась с туманом и сумраком лесов и наконец пропала из виду.
Сначала они скакали на запад по краю равнин Рабб, затем повернули на юг. Когда они остановились передохнуть и напоить коней, Алланон сказал Вилу, куда сейчас лежит их путь: вниз по Серебристой реке к маленькой деревушке со странным названием Надежный Приют, на западной окраине Нижнего Анара. Там они найдут Амбель. Больше Алланон ничего не сказал, и Вил не стал расспрашивать. Дождь лил не переставая, грозе не было видно конца. Всадники низко пригнулись к шеям коней и ехали молча.
Вил возвращался в мыслях к событиям предыдущего вечера. Даже теперь он не мог с уверенностью сказать, что заставило его ехать с друидом. Эта неопределенность угнетала его. Он пытался понять, почему согласился на это странное, рискованное предприятие. Но это было не так-то просто. За все время пути Вил только об этом и думал. Он старался припомнить каждую деталь их вчерашнего разговора в надежде найти ответ, но запутался еще больше: все противоречивые объяснения, все смутно уловимые эмоции переплелись в его сознании. Он никак не мог разобраться в них, они не хотели выстраиваться в ряд. Они бродили туда-сюда, как заблудившиеся овцы, и он безнадежно гонялся за ними.
Наконец он пришел к выводу – он отправился, так как нужна была его помощь. Если все, что говорил Алланон, правда – а Вил уверен в этом, несмотря на сомнения Флика, – тогда он окажет великую услугу эльфам, и особенно этой девушке, Амбель. Но не слишком ли он самонадеян? Вил не имел ни малейшего представления, сумеет ли он воспользоваться эльфийскими камнями. А если это выше его сил? Вдруг Алланон ошибся, полагая, что их можно передавать другим? Откуда ему знать? Но решение уже принято. Вилу осталось лишь подчиниться ходу событий. С другой стороны, опрометчивое решение – не всегда плохое решение. Если он действительно обладает силой, чтобы помочь эльфам, он должен помочь им. По крайней мере, он должен хотя бы попытаться помочь. К тому же Вил знал: будь дед на его месте, он бы тоже пошел. Ши Омсфорд пошел бы с друидом, как он пошел с ним на поиски волшебного меча пятьдесят лет назад. Что ж, Вил постарается быть достойным своего деда.
Вил глубоко вздохнул. Да, он принял правильное решение и верил, что причины, побудившие его к этому, были достаточно вескими. Но вдруг он понял, что его беспокоит не само решение и даже не его причины. Его беспокоит Алланон. Вилу хотелось верить, что решение идти с друидом принял он сам. Но чем больше он думал об этом, тем яснее становилось, что это не совсем так. Вернее, совсем не так. Это было решение Алланона. Ши Омсфорд однажды сказал внуку, что Алланон умеет читать мысли. Теперь Вил понял, о чем говорил дед.
Но так или иначе, он уже связал себя обязательством. Это не тот случай, когда можно отказаться от своего слова; даже если бы Вил захотел это сделать, он бы не смог. Но отныне он будет поосторожнее с друидом. Он был осторожным и раньше и собирается быть осторожным впредь, особенно теперь. Он доверится друиду, но не слепо; прежде он попытается разобраться во всем сам.
Вил поднял голову, приглядываясь к темной фигуре впереди, – Алланон, последний друид, человек из другой эпохи, чье могущество не имеет равных в этом мире. А Вилу приходится одновременно доверять и не доверять ему. На мгновение настоящий ужас охватил долинца: во что он ввязался? Может быть, Флик был прав? Может быть, следовало получше обдумать это решение? Вил покачал головой: теперь поздно мучиться над этим вопросом.
Весь день он безуспешно пытался переключиться на что-нибудь другое.
Между тем дождь, обратившийся в морось, окончательно растворился в холодной вечерней мгле. Грозовые тучи продолжали затягивать небо, ночь быстро из серой превратилась в черную, в воздухе повис густой туман.
Алланон свернул в лес. Там, на небольшой полянке, в нескольких сотнях ярдов от края равнины Рабб, они остановились на привал. Друид не стал углубляться в лес. За их спиной над лесом возвышалась гряда Вольфсктаагских гор. Им удалось развести небольшой костер и согреться. Промокшие плащи сушились на ветвях ближайшего дерева.
Они неторопливо поужинали, обменявшись за едой лишь несколькими незначительными фразами. Друид сидел молча, погруженный в свои мысли, – впрочем, всю дорогу от Сторлока он был задумчив и, похоже, не расположен вести беседу. Но Вилу не терпелось побольше узнать о том, что ждет его впереди, он едва сдерживался. После ужина он подвинулся поближе к огню и стал ждать удобного момента.
– Я могу спросить тебя? – осторожно начал он, помня многочисленные рассказы Ши о непредсказуемом нраве друида.
Тот некоторое время смотрел на него без всякого выражения, затем кивнул.
– Ты не расскажешь мне побольше об эльфах? – Вил счел, что разумнее начать именно так.
Алланон слегка улыбнулся.
– Хорошо. Что ты хочешь узнать, Вил Омсфорд?
Долинец колебался.
– Вчера ты сказал, что в летописях нет упоминаний об эльфах, только в сказках, и тем не менее они существовали в мире подобно людям. Ты сказал, что они и сейчас здесь, но мы не можем их видеть. Я этого не понял.
– Не понял? – Друид как будто удивился. – Ладно, я объясню тебе. Эльфы всегда жили в лесах. Когда-то, как я уже говорил, они владели магией. И еще: они умеют полностью сливаться с природой, ну вот как куст или цветок, ты можешь пройти мимо них сотни раз и не заметить. Люди не могут их видеть, потому что не знают, как нужно смотреть.
– А почему мы не видим их сейчас?
Алланон выпрямился, в голосе друида прозвучала досада:
– Ты не слушаешь. В древнем мире эльфы, как и все существа, населявшие его, владели волшебством. Теперь – не так. Теперь они люди, такие же как ты. Их магия давно утрачена.
– А как такое могло случиться? – Вил положил руки на колени и оперся о них подбородком, как делают дети, когда им рассказывают что-нибудь интересное.
– Это не так просто объяснить. Но я вижу, ты не успокоишься, пока не узнаешь. После рождения Элькрис, когда зло было изгнано с земли, эльфы и их союзники разделились и разошлись по домам. Это было естественно, они объединились, чтобы уничтожить общего врага, но, когда дело было сделано, ничто больше не связывало их. У них не было ничего общего – только земля, их дом и обязанность защищать его. У каждого была своя жизнь, свои обычаи и интересы. Эльфы, карлики, феи, гномы, тролли, ведьмы – все они отличались друг от друга, как, к примеру, лесной зверь отличается от морской рыбы.
На людей тогда они не обращали внимания, да иначе и быть не могло. Ведь в то время люди были всего лишь высшей формой животной жизни, просто звери с чуть более развитым сознанием. Никто не предвидел, какое влияние окажут они однажды на развитие мира. – Алланон помедлил. – Количество людей быстро росло. У эльфов же, равно как и у других существ, редко появлялись дети.
Помимо того, люди умели приспосабливаться. Они могли жить везде. Эльфы же испокон веков жили в лесах и противились всякому изменению. – Алланон улыбнулся. – В те времена, Вил Омсфорд, жизнь была разнообразнее, чем теперь. И ярче. Теперь этого нет. Тебя это не удивляет?
Вил кивнул.
– Да, немного.
– То была великая эпоха. Вот тогда-то эльфам и надо было выйти из лесов и присоединиться к людям, чтобы вместе создавать общий мир. Но они не сделали этого – ни эльфы, ни другие древние народы. Они пожелали остаться в стороне и наблюдать, надеясь, что жизнь человечества не повлияет на их существование. Они не видели в этом никакой угрозы: люди не владели волшебством, и путь их не был путем разрушения, тогда еще не был. Эльфы полагали, что так будет всегда. И ошиблись. Это стало причиной их гибели. Люди продолжали плодиться и заселять землю. Пришло время – они узнали об эльфах и других существах. И те вызвали своей загадочностью недоверие и страх у людей. Люди отнеслись к ним как к существам, приносящим несчастье, злым и коварным, чьим главным занятием было строить людям козни. Что ж, в какой-то степени люди были правы: кое-кто действительно досаждал им мелким колдовством, но в целом такое обвинение было незаслуженным. Во всяком случае, эльфы вообще никогда не вмешивались в людские дела. Единственное, о чем они тревожились, – это сохранение и защита земли и всего живого на ней. Они занимались своим делом, не обращая внимания на человеческий род.
Но постепенно все менялось. С невероятной быстротой люди продолжали осваивать мир: они строили города и крепости, плавали по морям в поисках новых земель, орошали и оттесняли пустыни. Они стали серьезно влиять на мир, изменяя его облик. Этого никто не ожидал. Эльфам пришлось отступать в леса все глубже и глубже, так как люди рубили деревья и кустарники, да и все остальные страдали от деятельности людей…
– Но разве они не сопротивлялись? – перебил его Вил.
– Было уже поздно. К тому времени многие из них исчезли с земли: кто-то не смог продолжить свой род, кто-то не сумел приспособиться. А оставшиеся не могли объединить свои силы: они разбрелись по земле и потеряли друг друга. И хуже того – утратили свое волшебство. Когда злые силы пытались завладеть миром, они действовали при помощи магии, и надо было сражаться с ними тем же оружием. Но когда зло было изгнано с земли, пропала необходимость и в добром чародействе. Люди не знали магии, поэтому эльфы и их собратья не думали, что им еще пригодится колдовство. А когда необходимость в нем возникла, вдруг обнаружилось, что многое позабылось. Так получилось, что могучие прежде чародеи не смогли противиться вторжению людей. Конечно, поначалу они собрали всю силу, которой еще владели, и пытались бороться. Но тщетно. Людей было слишком много. Силы волшебников не хватало, она приносила им лишь малые победы, краткие передышки – и ничего больше. В конце концов им пришлось покинуть свой дом, и, не найдя нового, они погибли.
– А эльфы – что стало с ними? – спросил Вил.
– Эльфы выжили. Их стало гораздо меньше, но они не погибли, как прочие. Они отступили в глубь лесов, прячась от людей, которые пришли захватить мир. Они с ужасом смотрели, как рушится то, что было их домом. Они видели, как истощается их земля и жизнь на ней постепенно угасает. Они наблюдали за непрерывными войнами. Наблюдали, ждали и готовились: они предвидели, чем все это кончится.
– Великие войны? – догадался Вил.
– Великие войны, – кивнул Алланон. – Эльфы предвидели этот ужас. Они использовали всю магию, которой еще владели, чтобы спасти свой род и некоторые сокровища древней эпохи – среди них и Элькрис – от уничтожения. Остались и люди. Но эти выжили не потому, что были сильны или предусмотрительны, а просто их было слишком много, они расселились по всей земле, и катастрофа не затронула всех. Но то, что люди построили и создали, было уничтожено. Древний мир превратился в бесплодную, необитаемую пустыню.
Не одну сотню лет после Великих войн продолжалась борьба за существование на обезображенной, опустевшей земле. Привычная природа изменилась до неузнаваемости, и тем, кто выжил, тоже приходилось меняться. Изменилось и человечество. Из рода перворожденных людей возникло четыре новых и отдельных друг от друга народа: люди, карлики, гномы и тролли. Большинство до сих пор верит, что эльфы были пятым родом, порожденным катастрофой. Но для новых народов жизнь только начиналась; предания древней эпохи быстро забылись, исчезли старинные обычаи, вера, культура.
Эльфы же сохранили очень многое. Они утратили лишь свое волшебство, но в то время это было и к лучшему. В жизни эльфийского народа произошли перемены, которых не случилось бы, будь у эльфов их магическая сила, но эти перемены помогли им сблизиться с другими народами. Возрожденные люди и эльфы приспособились друг к другу в их новом мире и наконец стали очень похожи.
И когда почти через тысячу лет после Великих войн новые народы начали развиваться, эльфы были с ними. Они больше не прятались в лесах как сторонние наблюдатели, теперь они трудились бок о бок с остальными над возрождением мира, заботясь о том, чтобы люди вновь не пошли по пути, который чуть было не привел к уничтожению всего живого. Именно эльф Галафил созвал в Параноре первый Совет друидов, направив усилия людей на более безобидное познание тайн жизни. Так эльфам удалось вернуть часть своего прежнего волшебства в надежде, что это искусство поможет сохранить новый мир и его жизнь…
– Но ведь теперь у эльфов нет магии, – перебил Вил. – Только у друидов.
– Не только у них, – поправил Алланон. Похоже, на какое-то мгновение он растерялся. Когда он снова заговорил, голос его был холоден и сух. – Друиды рано поняли опасность возвращения утраченной магии… Один друид по имени Брона дал остальным хороший урок. Он попытался исследовать пределы магической силы, и она уничтожила его, создав в его физическом теле существо, известное под именем Повелителя чародеев. После этого друиды прекратили все магические опыты. Потом Брона захватил в плен и перебил всех друидов, развязав тем самым новую войну – Вторую войну рас. По счастливой случайности мой отец, Бремен, спасся, он научил меня магии. Когда он умер, я остался один. – Алланон замолчал и долго глядел на огонь, сощурив глаза. Потом взглянул на Вила: – Что еще ты хочешь узнать, долинец?
Голос его звучал раздраженно, почти зло. Это удивило Вила; он пристально смотрел на друида, стараясь заглянуть ему в глаза.
– А что мне еще надо узнать? – спокойно спросил он.
Алланон ничего не ответил, ожидая, что Вил продолжит.
Они смотрели друг на друга в напряженной, неуютной тишине. Долинец отвел глаза первый и принялся лениво ворошить тлеющие угли носком сапога.
– Эти существа за стеной Запрета – какие они? – наконец спросил он. – Почему они не умерли за столько лет?
Мрачное выражение лица Алланона не изменилось.
– Называй их демонами, ими они и стали. Они пребывают вне пространства, в черной пустоте, по ту сторону мира живых. Там нет времени, которое уносит годы и приносит смерть. Может быть, эльфы не понимали этого или просто не придали значения, ведь тогда их единственной заботой было изгнать зло за пределы мира. Во всяком случае, демоны не погибли там, скорее наоборот – их стало больше. Зло питалось самим собой и стало гораздо сильнее; оно породило новую жизнь, а та в свою очередь новое зло. Знай, долинец: зло побежденное не есть зло уничтоженное. Не находя другой пищи, зло питается собой, растет его мощь, растет его ярость, пока оно стремится к свободе, а потом… потом оно вырывается, и тогда ничто не может остановить его.
– А его волшебство? Оно тоже растет? – выдохнул Вил.
Друид кивнул.
– Да, растет и совершенствуется. Ведь демоны постоянно воюют между собой, обезумев от ненависти, ищущей выхода.
Теперь долинец притих, он низко опустил голову, стараясь держать лицо в тени. Далеко на востоке были слышны глухие раскаты грома: гроза уходила за Вольфсктааг.
Друид наклонился вперед.
– Больше нет вопросов, долинец?
Вил быстро поднял голову.
– Есть еще один.
Алланон нахмурился.
– Что ж, я слушаю.
Друид был явно недоволен. Вил колебался, взвешивая про себя, стоит ли продолжать этот разговор. И решил, что стоит. Он тщательно подбирал слова.
– Я так понял, что демоны гораздо сильнее эльфов. Похоже, они достойные противники даже для тебя. – Увидев гнев на лице друида, Вил поспешил продолжить: – Когда я буду сопровождать эльфийку к Источнику Огненной крови, они ведь будут охотиться за нами? Допустим, они нас нашли. Что я могу им противопоставить, Алланон? Даже имея эльфийские камни, что я могу? Ты не сказал мне раньше. Скажи теперь.
– Хорошо. – Друид откинулся назад, его лицо, бесстрастное и холодное, скрылось в тени. – Я ждал, что ты спросишь. Весь разговор к этому и шел.
– Пожалуйста, ответь мне, – спокойно повторил Вил.
Алланон поднял голову.
– Я не могу тебе ответить. Я не знаю.
– Не знаешь? Ты? – недоверчиво пробормотал долинец.
Алланон прищурился.
– Конечно, я постараюсь помешать им вас найти. А если они вас не найдут, то и бояться нечего. Сейчас они вообще ничего о тебе не знают. И об Амбель. Я постараюсь, чтобы так было и дальше.
– Но если они все-таки найдут нас, что тогда?
– Тогда у тебя есть эльфийские камни. – Он помолчал. – Пойми это, Вил: это волшебные камни из древнего мира, они существовали уже тогда, когда эльфы нанесли демонам первое поражение. Сила эльфинитов соединяется с силой того, кто ими владеет. Их три – для разума, сердца и тела хранителя. И они действуют только вместе. – Друид испытующе посмотрел на Вила: – Теперь ты понял, почему я не могу ответить на твой вопрос? От тебя самого зависит, сможешь ли ты защититься; сила должна идти от тебя, а не от камней. Они лишь помогут тебе собрать и направить ее. Но я не могу оценить твою силу – только ты сам. Я могу сказать лишь одно: я считаю тебя достойным внуком твоего деда, а я еще не встречал человека лучше, чем Ши Омсфорд.
Вил молча смотрел на друида, потом перевел взгляд на огонь.
– Я тоже, – прошептал он.
Губы Алланона тронула улыбка.
– Когда мы отправились на поиски меча Шаннары, у твоего деда почти не было возможности вернуться живым. Он знал об этом, но пошел. И с самого начала Повелитель чародеев знал о нем: посланники Черепа даже пришли за ним в Дол. Его подстерегали на каждом шагу. И все же он уцелел, хотя сам всегда сомневался в себе.
Он подошел поближе и положил руку на плечо Вила. В глазах друида отражалось пламя костра.
– Ты можешь помочь эльфам. Я верю в твои силы. Я верю в тебя. И ты должен верить в себя. – Он убрал руку и отошел. – На сегодня достаточно. Тебе надо поспать. Впереди у нас долгий путь. – Он поплотнее закутался в черный плащ. – Я посторожу.
– Я могу посторожить, – быстро вставил Вил, помня о ранах друида.
– Ты можешь поспать, – недовольно откликнулся Алланон и отошел от костра. Сумрак ночи поглотил его.
Вил какое-то время смотрел ему вслед, затем покачал головой. Он подтащил свой плед поближе к огню и устало растянулся на нем.
«Я не засну, – подумал про себя Вил. – Или, по крайней мере, не сразу. Пока не обдумаю как следует все услышанное, пока не решу, чему здесь можно верить и как мне действовать дальше, я не засну».
Долинец закрыл глаза. И тут же провалился в сон.