2
На пороге моего номера стояла Марианна Васильевна. Уж она-то говорит по-итальянски лучше меня, не один год здесь прожила. Если честно, я ее немного побаивалась. Она была женой первого созыва, вышла замуж за студента, а не за вице-консула и прошла все ступени карьерной лестницы вместе с ним. Я же для нее стояла в одном ряду с женами второй волны, довольно мутной. Она называла их «кенгуру». Молодые супруги пожилых дипломатов тоже когда-то были переводчицами и секретарями, на самом же деле готовились к прыжку: одним махом – и ты на вершине, а старая жена извини-подвинься.
– Мне нужно с вами поговорить, – как-то очень напряженно произнесла Марианна Васильевна, плотно закрыв за собой дверь моего номера.
– Да, конечно, проходите, – я отступила в глубь комнаты.
Она нервно прошлась туда-сюда мимо меня, словно не знала, как начать разговор.
– Виктория, я хотела вас попросить об одолжении… Не могли бы вы, когда вернетесь в Москву, передать небольшую посылку моему брату. Он живет в центре. Я напишу адрес. Мне больше не к кому обратиться. Не хочу сплетен, а наши кумушки обязательно сунут свой нос в содержимое посылки. Не дипломатической же почтой мне ее посылать! А вы, надеюсь, не из сплетниц и уже через день будете в Москве.
– Что ж, если речь не идет о контрабанде… – улыбнулась я.
Почему бы не оказать услугу приятной женщине, к тому же супруге вице-консула.
– Конечно, ничего противозаконного, – заволновалась она и полезла в свою элегантную сумочку. – Вот, письмо и DVD-диск. Так сказать, домашнее видео, на память. Мы так редко видимся с братом. Я напишу адрес?
Чувствовалось, что для нее это важно. Важно и лично. Так шаманы просят о хорошем урожае, а блондинки – о богатом женихе.
– Пишите, – кивнула я.
– Только, пожалуйста, лично в руки, – предупредила она. – Через его жену не нужно передавать. Она меня терпеть не может. Вам же не будет трудно потратить полчаса и перекинуться парой слов с моим братом?
– Не волнуйтесь, – кивнула я. – Я все сделаю.
Людям надо помогать, тогда и у них появится шанс ответить тебе тем же. Я не возражала, чтобы меня использовали в качестве курьера. Не нарко, конечно. А эдакого почтового голубя. Белой симпатичной голубки. По-моему, очень мило…
Так у меня в руках оказалась посылка для некоего Валентина Васильевича Корского, адрес и телефон прилагались. Я думала тогда, что мне не составит труда выполнить просьбу Марианны Васильевны. Если бы я знала, куда приведет меня это поручение, какие двери оно откроет передо мной…
Ужин в ресторане отеля прошел в не теплой и в не дружественной обстановке. Жены дипломатов отказывались вести себя дипломатично. Не одна я посмотрела новости, но каждый увидел в них свое.
– Слышали, этот бедолага сначала жену свою застрелил, а потом уже сам…
– А вы видели эту жену? Молоденькая свистушка. Наверное, просвистела все его деньги, вот он и схватился за пистолет.
– Да если бы она была старой перечницей, которой уже и пластические операции не помогают, она бы его так достала, что он не только ее и себя, но еще и нас бы перестрелял…
Я уткнулась в тарелку. Мы сидим в роскошном ресторане, едим дорогущую итальянскую пасту с каракатицами, пьем вино невероятной выдержки. «Дамочки, расслабьтесь и получите удовольствие!» – хотелось крикнуть мне, но я решила быть толерантной.
Я же мечтаю выйти замуж за дипломата. Но не за пожилого чужого мужа, а за своего Юру. Немного за тридцать, метр восемьдесят, благородная внешность, безукоризненные манеры, отличное воспитание, перспективный сотрудник МИДа, квартира в элитном доме, джип. Иногда меня пугает такая куча достоинств. Я-то совсем не мисс Совершенство…
Хотя еще в детстве я решила не мучиться комплексами. И нос у меня нормальной длины, и грудь не подкачала. То есть, я ее не подкачивала, мне от природы достался третий номер. Я давно поняла, что на вкус и цвет товарищей нет. Что нравится Юпитеру, не подходит быку. Ведь мотоцикл «Иж-Юпитер» заправляют бензином, а члена преступной группировки – чем-нибудь сорокаградусным. Так что главное – нравиться себе самой. А я считала себя молодой и прехорошенькой. Длинноногая блондинка с глазами цвета старого выдержанного коньяка.
Кстати, точно такие же глаза оказались у женщины, которая подошла к нашему столу и бесцеремонно прервала беседу жен дипломатов, больше напоминавшую метание словесных дротиков.
– Викочка! – заорала она на весь ресторан. – Детка моя, ты ли это?! Что же ты не предупредила, что собираешься в страну «Мартини» и обуви? Я бы тебя встретила…
Не может быть! Тетя Клава – двоюродная сестра моей мамы. Я, конечно, знала, что она уехала в Италию на заработки, но никак не ожидала, что мы встретимся в пятизвездном отеле Неаполя. Разве гастарбайтеры ходят по таким ресторанам? Впрочем, учительницы тоже не каждый день в них ужинают. Похоже, за восемь месяцев, что мы не виделись с тетей, многое изменилось.
– Я тут по работе, – не без гордости сообщила я. – Эти милые дамы – жены сотрудников МИДа, а я при них переводчиком.
– Клаудио Соренто, – официально представилась тетя Клава. – Мой муж – тоже не лаптем щи хлебает, у него свой отель в Тоскане.
Вот это да! Давно ли наша Клавдия бросила мужа-алкоголика дядю Борю и уехала в Италию зарабатывать на отдельную квартиру для сына, тоже, кстати, Борю, но пока не пьющего студента?
Синьора Соренто с готовностью поведала мне и всем дамам, сидевшим за столом, о чудесном превращении Клавы в Клаудию.
– Я в Италию приехала не туристом, а дешевой рабочей силой, – честно начала она. – чтобы работать прислугой. Унизительно, но выбирать не приходится, когда тебе угрожает пенсия в 100 евро, а за обучение сына нужно платить раз в тридцать больше. Когда я ехала за границу, знала, что будет нелегко. Но все оказалось даже хуже. Первое время было просто невыносимо. Ты не знаешь языка, и на тебя смотрят как на раба. Бесцеремонно понукают и подозревают, что ты стащишь столовое серебро. Меня наняли ухаживать за полупарализованным 16-летним парнем. Я кормила его, выносила утку, давала лекарства. А он лапал меня той рукой, что двигалась. И пускал слюни по моему поводу. Хотя я годилась ему в бабушки! Я пыталась ему сочувствовать: несчастный мальчик, попавший в аварию. Но потом мое терпение лопнуло. Людям я предпочла деревья. Оливковые.
Я нанялась сезонной рабочей на сбор оливок. Адский труд! Устаешь жутко. Зато почти ни с кем не общаешься. Правда, человеку все плохо. Через месяц мне захотелось как раз общения: хоть бы с кем поговорить! И вот как-то раз хозяйка оливковой плантации подозвала меня и огорошила. У нее есть знакомый – итальянец лет шестидесяти, который изучает русский язык и русских женщин. Зовут его Карло, но я определила его как Пиноккио. Он – владелец отеля, у него тоже есть взрослый сын, но он живет отдельно. И этому синьору вдруг понадобилась русская дама для переписки по электронной почте. Хозяйка открыла для меня свой ноутбук, и мы с Пиноккио начали переписываться, обменялись фотографиями.
– Почему все-таки Пиноккио, а не папа Карло? – улыбнулась я.
– Потому, что он был чурбан бесчувственный. Представляешь, сначала, хоть и с ошибками, но в комплиментах по-русски рассыпался. Мол, я хороша осенней красотой, и глаза мои горят, как звезды. И вместе мы составим прекрасный союз. А потом вдруг он стал сухим, как валежник. Все про свой отель, машину и счет в банке писал. Спросил, нет ли у меня хронических заболеваний. За кого он меня принимает, злилась я!
– Вряд ли он сам так хорошо владеет русским, наверное, нанял переводчика, – предположила Марианна Васильевна. – Какого-нибудь студента-романтика. А потом переводчик сменился, и стиль общения стал деловым.
– Точно, – кивнула я. – Это как одна наша соседка познакомилась по переписке с зэком. Уголовник ей сначала послания в стихах писал, потом рисунки присылать начал. Она уж губы раскатала: сколько у человека талантов! Мол, таким людям всегда завидуют, наверное, его оговорили, и поэтому он оказался не в Союзе писателей или художников, а во всесоюзном розыске. На самом деле, как выяснилось, что избранник ее – угонщик с тремя классами образования. Лучше всего у него получалось замки вскрывать. Ни стихов, ни картин он отродясь не писал. Это коллеги по нарам за пачку сигарет для него старались.
– Ну, с моим-то другая история была, – усмехнулась тетя Клава. – Через три месяца он мне назначил-таки свидание. При личной встрече Пиноккио оказался таким милым! Повел меня в дивный ресторанчик, напоил «Кьянти». Очень приличный и солидный господин. В летах, но в шестьдесят жизнь только начинается! Он целовал мне ручки. А его ботинки! Господи, Викочка, это же настоящее произведение искусства. Я просто влюбилась в Карло.
– Куда же подевалась его сдержанность? – поинтересовалась я.
– Вышло недоразумение. Я специально уточнила: он сам сочинял все послания. Однако с его другом произошла неприятность. Вы не поверите! Его оштрафовали на 300 евро за признание в любви.
– Как это? – удивились за нашим столом.
– Рассказываю по порядку. Друг Карло влюбился в свою коллегу по работе, но не решался признаться. Он отправил ей SMS-сообщение: «С тех пор, как я увидел тебя, я не могу думать ни о ком другом». Это признание от анонимного поклонника не понравилось женщине, и она обратилась в полицию.
– Сумасшедшая! – оценила я.
– Не знаю, может, она решила, что ее преследует маньяк. Короче, мужчину установили и привлекли к суду за вмешательство в частную жизнь. Приговор – 300 евро штрафа.
– Ну и нравы! У нас, если пьяный дебил пошлет даму матом, другие еще и присоединятся. А здесь за приятное сообщение мужик поплатился, – возмутилась я.
– Да уж! – вздохнула тетя Клаудиа. – Под впечатлением от этого кошмара мой Карло стал куда осторожнее в выражении своих чувств и перешел на деловой язык. К счастью, при личной встрече он оттаял. Так что ни прислугой, ни сборщицей я больше не работаю. Мы стали жить вместе, и даже отправились в путешествие по Италии. Сегодня мой Карло навещает сына, тот обитает в Неаполе. А я ужинаю одна, вернее, с моей племянницей Викочкой…
Да уж, тетя не только меня порадовала, остальные дамы тоже слушали ее с интересом и даже не пытались обмениваться язвительными репликами. Уплетая божественное тирамису или лузгая семечки, русские женщины всегда готовы поговорить о мужчинах. И тетин Пиноккио, без сомнения, лучше безумного самоубийцы.
– Тетя Клава, почему я слышу все это впервые? – с укоризной спросила я. – Ты не захотела тратиться на телефонные переговоры?
– Если честно, я не хочу, чтобы отель Карло заполонила моя родня. Узнав про такую халяву, даже баба Дуня, которой уже восемьдесят два года, побежит загранпаспорт оформлять. И муженек мой бывший прознает, еще явится, и нам всю пиццу испортит. Ты, Викочка, – дело другое. Тебя я всегда рада видеть. Только не забывай, я теперь не Клава. Приезжай сама и Юру с собой бери. Он, кстати, как? Не созрел для того, чтобы сказать тебе: «Выходи за меня замуж»
Весь дамский клуб с интересом уставился на меня. Еще бы, ведь они знают Юру и считают его молодым и о-очень перспективным сотрудником МИДа.
Черт! Эти мне традиционные русские вопросы. Кто виноват? Что делать? Замуж не вышла?
Нет, тетушка, ты как была Клава, так ею и осталась…
– Главное, что он регулярно и искренне говорит: «Я люблю тебя!»«– попыталась улыбнуться я.
Мало мне было испытаний в тот день. Ночка тоже выдалась еще та. В нашем отеле этажом выше поселили целую группу детишек. Внешне милые и вежливые, мальчишки и девчонки, как только остались без присмотра взрослых, устроили светопреставление, вернее, звуко. Бегали, топали, скакали, веселились.
– И это называется пятизвездный отель! Никакого комфорта, – жаловались мне за завтраком мои подопечные.
– Это детишки из Африки, – объяснила Марианна Васильевна. – Их собираются усыновлять какие-то богачи. Это сейчас модно. И, видимо, у ребят случился праздник непослушания.
– По-моему, там всю ночь проходил чемпионат по метанию слонов, – раздраженно возразила ей явно бездетная дамочка. – Детишки вместо подушек кидались слонами, видимо, не докидывали, и те грохались на пол.
Не так уж долго это и продолжалось. Лично я зарылась головой в подушку, тем самым превратив ее в «надушку», и подумала, что человек никогда не бывает полностью доволен. Что имеем – не храним, потерявши – плачем. В музее я мечтала об удобной гостиничной постели, в гостинице – о музейной тишине. Тем более что мы находились в цивилизованной стране, и, как только постояльцы пожаловались на шум, он стих. Так что дамочки явно преувеличили масштаб бедствия. К тому же наше путешествие подходило к концу, и совсем скоро всем предстояло спать в своих кроватях.
Москва встретила нас дождем. Мои подопечные разъехались на иномарках своих мужей. Кроме Марианны Васильевны и меня. Она осталась в Риме. Я, волоча за собой чемодан и раскрывая на ходу зонт, поплелась к стоянке маршруток.
Самое плохое в командировках то, что по их окончании надо мчаться на службу и отчитываться о проделанной работе. А мне так хотелось поспать после самолета, понежиться в ванной! Вместо этого пришлось забросить домой чемодан, быстро принять душ, наспех переодеться и бежать к метро. Надо сказать, что в Италии я несколько утратила навыки спортивной ходьбы на каблуках. Ничего, скоро вспомню.
Я очень торопилась, но моя начальница все равно осталась недовольна. Александра Петровская – моя ровесница, при этом она командует мною и всем отделом. И выглядит она серьезно, солидно, безупречно. Мы с ней друг другу не нравимся. Хотя у нас много общего. Мы обе – стройные и длинноногие. Я блондинка, и она блондинка. Правда, у меня короткая стрижка и прядки в художественном беспорядке разлетаются в разные стороны. Немного хулиганисто, зато стильно. А у нее гладкие длинные прямые волосы. И она ими то и дело встряхивает, словно шампунь рекламирует.
Еще она потрясла у меня перед носом целой пачкой каких-то бумажек, которые я обязана была заполнить для отчета о проделанной работе – в кратчайшие сроки. Чем я со вздохом и занялась. Стильный офис с евроремонтом, где я сейчас находилась, был так не похож на нашу учительскую. И в смысле дизайна, и в смысле общения. Я вернулась из Италии, но никто не кидается ко мне с расспросами: «Ну как там Пизанская башня? Не упала?!», или «Итальянцы действительно все жгучие брюнеты со сладкими голосами?» Нет, сотрудники международного центра культурного сотрудничества просто сидят в строгих костюмах и с умным видом за своими столами работают. Понятное дело, что для них поездка за границу – все равно, что для шофера поворот на заправку.
Так что на меня никто внимания не обращал, кроме Петровской. Она явилась ровно через два часа и начала с пристрастием просматривать мои записи, словно была заранее уверена, что в них полно ошибок. Тягостное молчание в нашем офисе прервало появление Юры. Мой жених не смог встретить меня утром, зато теперь он отвезет меня домой вечером, тем более что с недавних пор мы работаем с ним в соседних зданиях.
– Юрий Вадимович! – заулыбалась моя начальница, мигом превращаясь из колючки в майскую розу. – Как приятно вас видеть.
– Взаимно, Александра Евгеньевна, – вежливо отозвался Юра.
Но смотрел-то он на меня! Причем весьма голодными глазами. Я тоже о-очень по нему соскучилась. И если бы не Петровская, уже бросилась бы ему на шею.
– Виктория Викторовна, вы еще не освободились? – спросил он официальным тоном. Другим в этом офисе, похоже, не говорили.
Освободилась? Что я, заключенный, что ли?
– Я уже закончила отчет, – сообщила я и ему, и Петровской.
– Да, Виктория Викторовна. Но он явно не полон, – опять нахмурилась она.
– Что вы имеете в виду?
Это же не криминальная сводка, неужели я должна была включить и изложение о происшествии в Помпеях? Или все дело в слоновьем чемпионате? Но ведь не мои же детишки расшалились. Это Анджелина Джоли ввела моду селить африканских малышей в пятизвездные отели.
– Во-первых, в Риме вы куда-то пропали на целый вечер, – начала отсчет мой босс, – и когда Наталье Вольской понадобилась ваша помощь, она не смогла вас найти.
– Я была во дворце Консерваторов, – попыталась объяснить я.
– В час ночи? – моя начальница выразительно посмотрела на Юру. – Всем известно, как наших туристок влечет к жгучим брюнетам со сладкими голосами. Но, Виктория Викторовна, вы-то не туристка. Вы были на работе, сопровождали группу!
– Но я же просто заблудилась…
– Блуд на работе строго запрещен, – хмыкнула Петровская. – И вторая претензия. Разве не вы уронили в фонтан Треви фотоаппарат Елены Аникеевой?
Черт! Обо всем доложили, на все пожаловались, а ведь тогда госпожа Аникеева не без гордости заявила: «Ничего страшного, мне мой муж еще десять таких фотиков купит. Он на мне не экономит…»
– Но я же не специально. Увлеклась съемкой, оступилась. А Рим, знаете ли, город фонтанов…
– Знаем, – кивнула моя шефиня. – Мы с Юрием Вадимовичем не раз бывали в «вечном городе». И вместе, и по отдельности. Но не портили дорогостоящую аппаратуру.
Так, интересно, с чего бы это моему жениху вместе с этой кралей аппаратуру портить? Понятно, что им случается работать над совместными проектами, но всему есть границы даже за границей!
– Виктория Викторовна возместит причиненный ущерб, – вмешался Юра.
– Госпожа Аникеева материальной компенсации не требует, – сказала Петровская. – Она сообщила мне о произошедшем в неофициальной беседе. Ведь госпожа Победкина у нас новый сотрудник, необходимо к ней присмотреться…
Черт, а можно не говорить обо мне так, будто меня нет не только в этой комнате, но и на этой планете, и требуется разглядывать в телескоп, чтобы заметить?
– Первый блин бывает комом, – мягко напомнил Юра. – Думаю, Виктория Викторовна будет стараться. Ведь она понимает, что это престижная и перспективная работа.
Я и так делала, что могла. Кто бегал в супермаркет за рассолом для госпожи Аникеевой, когда она перебрала «Кьянти»? Что вы еще от меня хотите? Расписку, что я готова к трудовым подвигам?
Но на Петровскую заступничество Юры явно подействовало.
– Ладно, можете идти, Виктория Викторовна, – сменила гнев на милость шефиня.
Впрочем, как оказалось, она просто хотела побыстрее избавиться от меня, а Юру придержала за локоток, когда я была уже в дверях.
– Кстати, Юрий Вадимович, хотела у вас уточнить, что там все-таки случилось с заместителем директора департамента по вопросам новых вызовов и угроз?
– Он стал жертвой неизвестных преступников, – ответил Юра. – Они совершили разбойное нападение на его загородный дом и убили хозяина.
– Но вместе с ним погибла его секретарша.
– Видимо, они решили поработать дома…
– А я слышала, что она была якобы любовницей шефа. И он застрелил ее, видимо, в припадке ревности, а потом застрелился сам…
– Я сплетнями не интересуюсь, Александра Евгеньевна, – неодобрительно заметил Юра.
Зато меня они очень даже заинтересовали. В Подмосковье случилось то же самое, что и в Помпеях?!