Глава II
В плавучих льдах
Воскресенье, 11 декабря. Ночью лед становится все сплоченнее, и пробиться через него в 6 ч утра оказалось почти безнадежной задачей. Состав его здесь однороден – отдельные льдины, фута в 2½ толщиной, очень плотны. Они тесно спрессованы друг с другом, но из-за неправильной их формы между ними часто образуются открытые пространства, по большей части треугольной формы.
Надо полагать, что такие льды занимают гораздо большее пространство, чем первоначально, когда они представляли одно цельное поле. Если б море Росса весной было сплошь покрыто льдом, то все количество плавучих льдов к северу от него, когда они разобьются, должно было бы покрывать громадную площадь. Лед, в котором мы застряли, наверное, пришел из моря Росса. Это вызывает, однако, недоумение, так как сжатие отсутствует.
Мы плотно засели в паковый лед на весь день. С 6 ч утра сильный ветер со снегом дул с запада и северо-запада. Ветер уменьшился к ночи, и барометр, начавший быстро падать прошлой ночью, остановился. Я надеюсь, что ветер скоро переменится. Напор льдов прекратился, но они не раскрылись.
Сегодня утром Ренник бросал лот и встретил дно на глубине 2015 морских саженей. Лот принес оттуда частицы первичной лавы. Это как будто свидетельствует о сильном разрушении вулканической лавы льдами…
После обеда все люди пошли на лед побегать на лыжах. Такой моцион – большое удовольствие.
Ожидание требует терпения, хотя в такой ранний сезон мы должны были бы быть готовы к этому. Трудно знать, когда сможем опять попробовать двинуться.
Понедельник, 12 декабря. Сегодня лед немного разреженнее. Льдины лишь слегка соприкасаются краями, тогда как вчера они плотно напирали одна на другую. Лейтенант Боуэрс, Отс и Гран отправились исследовать возвышенность, некоторыми принимаемую за островок, но оказавшуюся, как я и был уверен, айсбергом, любопытной, впрочем, формы – вроде купола, окруженного очень низкими ледяными утесами.
Развели пары и в 11.30 пошли недурно на всех парусах, только очень неровно. Вышли из крупных, толстых льдов в более легкие, но скоро опять попали в тяжелый лед и целых полчаса не двигались с места. Так и пошло: то молодые, легкие льды, то старые, массивные; иногда попадалась выдвинутая сжатием гряда торосов, крайне тяжелая.
Вчера самым приятным событием явилось то обстоятельство, что мы продвинулись на 15 миль к юго-востоку и таким образом фактически не приостановили своего продвижения вперед, хотя оно и было довольно медленным.
Не знаю, что думать об этих льдах и когда мы из них выберемся.
Сегодня мы испытали печь Аткинсона, приспособленную для ворвани. Внутри печи находится изогнутая кольцом трубка с отверстиями в нижней части. Через эти отверстия на асбестовую горелку капает жир. Ворвань помещается в баке, соответствующим образом смонтированном вокруг дымохода. Избыток ворвани из этого резервуара попадает в питающую трубку в печке, снабженную краном, регулирующим эту струю. Устройство прибора очень простое и, как уже было доказано, чрезвычайно эффективное. Печь дает много тепла, но, конечно, от нее исходит некоторый запах ворвани. Однако с такой печью на юге никто не останется без пищи и теплого жилища.
Мы с Райтом обсуждали, почему торосы на морском льду дают пресную воду. И сошлись на том, что рассол просто вытекает изо льда. Интересно было бы выловить кусок морского льда и проследить этот процесс. Интересен самый факт, показывающий, что процесс, образующий торос, на самом деле производит пресную воду. Этот факт может иметь чрезвычайно важное значение для исследования ледяного покрова.
Поистине нелегко добраться до нашей зимовки. Сначала штормы с большим волнением, теперь эта борьба со льдами.
Вторник, 13 декабря. Я почти всю ночь не ложился. Никогда не испытывал таких быстрых и резких перемен. В последнюю «собачью» вахту мы шли сквозь молодой, мягкий лед вроде «сала», делая на всех парусах по четыре или пять узлов. В первую вахту опять попали в тяжелый, крепкий лед. Средняя вахта застала нас в открытой полынье, а кругом был прочный, толстый лед. Мы прошли его, затем, стараясь держаться открытой воды и недавно замерзших водных поверхностей, хорошо продвинулись вперед. Под конец этой же вахты снова стало плохо, а в начале следующей так плохо, как никогда: кругом тяжелый, торосистый лед, льды, выступающие на 7 или 8 футов над поверхностью воды и очень глубоко уходящие в воду. Точно такой лед мы видели у Земли Короля Эдуарда во время плавания на «Дискавери».
Последнюю часть утренней вахты мы провели в длинной полынье, недавно затянутой льдом.
Такие перемены страшно действуют на нервы. Ничто так не утомляет, как необходимость беспрестанно приспосабливаться к новым условиям. Один час все как будто идет хорошо; в следующий – положение кажется безвыходным. Не знаешь, на что решиться, особенно если принять в расчет трату угля, и хорошо ли мы сделали, пробуя продвинуться так далеко на восток.
В течение первой вахты мнения разошлись. Казалось, следовало остановиться, потому что было бесполезно толкаться без всякого результата. Но затем наступило улучшение и, казалось, все было хорошо. Однако трудно себе представить условия более тяжелые; положение менялось ежечасно. Сегодня утром мы встретились за завтраком в очень бодром настроении. Судно хорошо продвигалось в течение двух часов, потом мы вдруг попали в чрезвычайно плохие условия и тотчас же остановились. Я полагаю, что мы могли бы снова двинуться назад, но решили лучше воспользоваться этим обстоятельством и запастись водой. Большие льдины, во всяком случае, очень удобны для этой цели. Лот, брошенный Ренником, на глубине 2124 морских саженей указал такое же дно со включением вулканической лавы.
Вторник, 13 декабря (продолжение). 67°30′ ю. ш., 177°58′ з. д. Хорошо идем S20 W27'. Мыс Крозье S21 W644'. Мы попали в сплошную массу льда, затем пробились сквозь него и медленно, с большим трудом, проложили себе дорогу к одной из недавно замерзших полыней. Но когда добрались до ее слияния с другой полыньей в юго-западном направлении (куда я предполагал идти), то испытали большое недоумение. Оказалось, что большие льдины обнаруживают стремление сомкнуться. Плотность 6—7-дюймового молодого льда в полынье, казалось, сильно возрастала от бокового сжатия. Но какова бы ни была причина этого, мы все же двинуться не могли.
Наконец было решено потушить огни и стоять на месте, пока не наступит перемена к лучшему. При настоящем положении вещей делать попытки прорваться – напрасная трата угля. В течение последних дней нас относит к востоку. Является ли это обычным направлением в этом районе или оно вызвано преобладанием ветра с запада? Возможно, что от этого в значительной мере зависит срок нашего освобождения из ледяного плена. Досадно, но надо вооружиться терпением. Воспользуемся остановкой для научных работ.
Во льдах солнце редко бывает. Однако все утро было солнечное; только к полудню снова набежали с севера тучи, а теперь валит снег. Штиль.
Среда, 14 декабря. Положение N2' W½'. Нас все еще со всех сторон окружает лед. С грот-мачты можно видеть несколько клочков открытой воды в разных направлениях. Но общий вид – все такой же унылый, торосистый лед.
Ветер дует с юго-запада, 2 балла. Солнце светит ярко, и видно хорошо.
Судно повернулось по ветру, и льды кругом находятся в постоянном движении. Они, медленно двигаясь, изменяют свое относительное положение. Темп. 35° [+1,6 °C]. Вода 29,2—29,5° [–1,6–1 °C]. В подобных условиях тонкий рыхлый лед должен все время размякать. Несколько дюймов такого льда, во всяком случае, позволят нам продвинуться.
Только тут вполне представляешь себе убийственную монотонность продолжительного пребывания в дрейфующих льдах, какую пережил Нансен и другие. Невольно воображаешь себе такие дни помноженными на недели и на месяцы. Для нас, по крайней мере, это ново, у каждого своя работа, поэтому нет места слишком тоскливому нетерпению. Нельсон и Лилли всю ночь занимались измерениями течений и получили кое-какие результаты. Они собираются систематически исследовать подводные температуры и поработать с вертикальным неводом.
Течение удовлетворительное. Последние два дня определение местонахождения судна было хорошим.
Лучше всего держать курс на север и на запад. Я очень опасался, что нас отнесет к востоку, а следовательно, к области постоянного пака. Если же мы будем продолжать идти в прежнем направлении, то выход нашего судна в открытую воду – только вопрос времени.
Сегодня утром мы все упражнялись в ходьбе на лыжах на большом ледяном поле, у которого стали на ледяной якорь. Гран замечательно искусен в ходьбе на лыжах и прекрасно обучает этому нас. Было жарко и пришлось сбрасывать одну одежду за другой. Солнечный Джим [Симпсон] и Аткинсон разделись до пояса и в таком виде носились по ледяному полю в течение некоторого времени. У всех почти были защитные очки от яркого света. Понтинг пробовал сделать цветную фотографию, но оттенки льдов слишком нежны.
Вечером я вышел на лед с лейтенантами Кэмпбелом и Эвансом. Каждый из нас поочередно возил остальных двух. Это было довольно легко – везти от 310 до 320 фунтов. Но, очевидно, возить такой груз на санях будет невозможно. До чего загадочная вещь эта перевозка грузов!
Если бы только знать, что этому сидению скоро будет конец, то, собственно, не о чем было бы и тужить. Оно дает нам возможность практиковаться с нашими приборами для исследования морских глубин и всех приохотило учиться лыжному искусству.
Прибой значительно усилился, но невозможно определить направление, откуда он исходит; можно только отметить, что судно и обломки льда то и дело ударяют по льдине.
Сегодня мы открыли холодильник – мясо в превосходном состоянии, большая часть его все еще заморожена.
Четверг, 15 декабря. 66°23′ ю. ш., 177°59′ з. д. N2', Е5½'. Утром положение оставалось прежним. Перед завтраком пробежался на лыжах. Совсем иначе себя чувствуешь, когда моционом приведешь кровь в обращение.
После завтрака были выданы людям лыжи. Всем очень хочется научиться, и Гран давал уроки утром и днем.
Мирз вывел часть собак – две упряжки по семи собак – и запряг их в сани. Он выбрал для испытания тех, которые находились в наихудшем состоянии. Многие сильно разжирели, и дыхание у них стало короткое, хотя трудно себе представить, с чего бы им жиреть: они никогда не получают больше двух с половиной сухарей в день. Лошади в общем имеют очень хороший вид, особенно те, у которых стойла на палубе.
Ренник получил глубину 1844 сажени; опрокидывающиеся термометры были помещены непосредственно у дна и на 500 саженей выше. Во время нашего выжидания мы сделали ряд измерений температуры дна. Нельсон попробует сделать еще несколько наблюдений над течениями сегодня вечером или завтра.
Очень неприятно, что нас все уносит к северу, но мы радуемся, что не идем к востоку. Сегодня ночью было тихо и около судна видна вода, но, по-видимому, она не распространяется далеко. Между тем хрупкие и более тонкие льдины тают. Все должно помогать нам, но такое ожидание испытывает наше терпение.
Мы уже знаем, что при северо-западном и западных ветрах льдины стремятся сомкнуться и расходятся, когда нет ветра. Вопрос заключается в том, разойдутся ли они больше при восточном или юго-восточном ветре. На это мы надеемся.
Признаки наличия свободной воды, несомненно, скорее увеличиваются вокруг нас, чем уменьшаются.
Пятница, 16 декабря. Сегодня утром ветер подул с северо-востока. Повалил снег, мелкий град и затем дождь. Он усилился и продолжался весь день.
Льдина, на которой мы катались на лыжах, раскололась, мы вытащили наши ледовые якори, поставили передний парус и двинулись с ним. С хорошим ветром мы еще подняли паруса на фок-мачте и медленно отодвинули в сторону тяжелые льды. Во время завтрака наше судно вошло в длинный канал с чистой водой, и мы около получаса хорошо плыли. Попав опять в сплошные льды, мы нашли их более тонкими и медленно двинулись дальше. В общем сделали 3 мили.
Я уже несколько времени замечаю огромного размера льдины, представляющие как бы цепочку озер среди массы сплошных льдов. Мне очень хотелось узнать их толщину. Они, наверное, происходят от замерзания сравнительно недавних полыней в этом зимнем льду, из чего следует, что они с каждым днем должны становиться более рыхлыми. Если бы знать наверное, во-первых, что эти обширные ледяные поля простираются к югу, во-вторых, что судно в состоянии через них пройти, то стоило бы поднять пары. Мы подошли к краю такого поля, сквозь которое судно под парусами не пройдет, но я уверен, что прошло бы под парами. Типичный ли этот лед? И много ли его впереди?
Сегодня одна лошадь свалилась. Отс полагает, что это случилось во сне. Все же это нехорошо: у них не очень-то много сил. Вот почему задержка так неприятна, иначе не о чем было бы особенно сожалеть.
Суббота, 17 декабря. 67°24′ ю. ш., 177°34′ з. д. Дрейф в продолжение 48 ч на S82, Е9,7'. Был сильный дождь, барометр падал, предсказывая шторм. Сегодня утром ветер усилился до 6 баллов.
К полудню кривая барографа пошла вверх, ветер слегка спал, и небо постепенно очистилось.
Сегодня довольно ясно, дует слабый юго-западный ветер. По-видимому, с запада должны бы начаться сильные бури в таких широтах. Я, кажется, в первый раз вижу дождь у Южного Полярного круга. Интересно знать, как он действует на таяние льдов.
Мы едва продвинулись в течение дня, но айсберги, которые стали за эту неделю нашими старыми друзьями, непрерывно находились в движении. Один из них приблизился, описав вокруг корабля почти полный круг. Очевидно, эти айсберги находятся в беспорядочном движении. В течение 48 часов их, видимо, несколько отнесло к востоку, как и нас. Другое интересное наблюдение, сделанное вечером, заключалось в том, что ряд толстых льдин медленно проплыл мимо судна, а более тонкий лед окружил его.
Цвет неба к югу как будто указывает на открытое море. Я с нетерпением жду возможности двинуться с места, и все же кажется, что благоразумнее еще несколько обождать. Я, наверное, так и решил бы, если бы не лошади.
Все удивительно веселы и бодры духом. Весь день слышен смех.
Нельсон закончил измерения температуры. Последнее наблюдение им было сделано сегодня на 1800 метрах.
Интересно, что температура самого нижнего слоя воды 20 декабря была на две десятых градуса выше, причем она равна температуре на соответствующей глубине 15 декабря.
Воскресенье, 18 декабря. Ночью было тихо, и льды разошлись. Между ними больше открытой воды, хотя не слишком много. В общем, то, что мы наблюдали при расхождении льдов, указывает на очень незначительное увеличение пространства открытой воды. Все же у нас создалось впечатление, что льдины не стремятся сдвигаться, а, скорее, имеют тенденцию расходиться. Они лишь слегка соприкасаются, и это обстоятельство благоприятно для судна в его попытках прокладывать себе дорогу, так как каждая льдина может сдвигаться, когда ее толкают.
Если ледяное поле ограничено открытой водой, то ясно, что незначительное увеличение его периферии или небольшое внешнее движение льдин должно сильно увеличивать пространства открытой воды и создавать условия для свободного передвижения.
В 3 ч утра сообщили, что лед разошелся. Тотчас же был отдан приказ разводить пары. Жребий брошен, и мы должны сделать решительный шаг в направлении к открытому морю.
С северо-запада идет большая волна; она поможет нам двигаться.
Вечер. Опять необыкновенные перемены. Сначала дело шло очень плохо. Понадобилось почти полчаса, чтобы двинуться с места, и почти час, чтобы пробраться к одной из больших льдин, о которых я говорил. Затем, к моему ужасу, судно остановилось. Снова с большими усилиями мы протолкнулись к трещине, проходившей через ледяное поле, но продвигаться в ней пришлось с большими усилиями и остановками. Затем нам опять пришлось повернуть к югу, чтобы избежать другую льдину больших размеров, но когда ее обошли, то стало легче. С 6 ч мы могли держаться постоянного курса, лишь изредка задерживаясь на пути перед какой-нибудь более толстой льдиной. К 7 ч стало еще легче продвигаться через молодой лед, а в 8 ч судно вышло на открытую воду. Некоторое время мы думали, что наши затруднения уже кончились, и радость была велика. Но, увы, она продолжалась недолго. К концу этой полосы мы снова попали в плотный паковый лед. Без сомнения, примесь этого льда вызывает появление открытых полыней, и я не могу не думать, что это ледяное поле Земли Короля Эдуарда. Мы направляемся на юго-запад насколько можем.
Какая это раздражающая игра! Никогда нельзя сказать, что может произойти через полчаса или даже через четверть часа. На один момент все как будто идет хорошо, но в следующую же минуту начинаешь сомневаться в успехе.
Новая рыба. Как раз в конце открытой полыньи сегодня вечером мы перевернули маленькую льдину и на верх другой соседней льдины выбросило рыбу. Остановились подобрать ее. Это оказалась красивая серебристая Notothenia. Как я думаю – новый вид.
Снежные шквалы налетают с промежутками. Постоянный северо-западный ветер. Сравнительно тепло.
Мы увидели сегодня вечером первого взрослого императорского пингвина.
Понедельник, 19 декабря. Невзирая на множество сильных толчков, судно в течение ночи прошло порядочное расстояние, но сегодня с утра условия такие ужасные, как никогда. Мы попали, по-видимому, в самую середину сжатых ледяных масс, простирающихся во все стороны до пределов зрения. Положение со всех сторон крайне опасное. Я решил продвигаться к западу, только бы выбраться из этого ужасного сплоченного льда. Громадное терпение представляет единственное средство в данном случае.
Это большая неудача.
Попали мы в эти толстенные льды в час пополудни и протиснулись через самые чудовищные, какие я когда-либо видал. Выдвинутые давлением гряды возвышались на 24 фута над поверхностью и погружались, наверно, не менее чем на 30 футов в глубину. Наносимые нами удары свидетельствовали о несокрушимости этих масс. К утру мы выбрались в узкие открытые расселины, покрытые тонким ледяным салом.
Благодаря этому мы несколько продвинулись. Боюсь, что повредили руль, он плохо поворачивается в одну сторону. Положение все же трудное во всех отношениях. Утро было солнечное и безветренное.
Полдень. 67°54,5' ю. ш., 178°28′ з. д. Хороший ход S34' W37'; мыс Крозье 606'. К полудню с юга потянул туман с очень легоньким бризом. Погода снова переменилась, но я, право, не знаю, к лучшему или к худшему.
Стало меньше старых, толстых льдов; с другой стороны, годовалые льды, страшно торосистые, заключающие в себе старые льдины, непомерно увеличились в объеме.
Мы прошли мимо ледяного поля, имеющего не меньше мили в поперечнике.
Из этого можно заключить, что до открытой воды очень далеко.
Сегодня утром продвигались, в основном придерживаясь курса, но перспективы снова плохие – лед как будто смыкается. Придется опять запастись терпением. Мы должны настойчиво проталкиваться вперед.
Мы в плену.
5 ч 30 м. Во время дневной вахты мы прошли мимо двух громадных айсбергов. Первый из них был неправильной столообразной формы. Слоистая поверхность у него явно отсутствует. Я предполагаю, что неровное дно бывает этому причиной, потому что оно придает неодинаковую выпуклость частям этого айсберга. Вторая гора имела купол и двойной пик. Эти горы все еще являются загадкой. Но я склоняюсь к своему первоначальному взгляду, что у них образуется купол, когда они выброшены на берег и изолированы.
Эти две горы оставили длинные полосы открытой воды в ледяном поле. Мы прошли через них, делая около 3 узлов, но, увы, в том направлении, которое нас увлекло несколько к востоку от юга. Трудно переходить с одного пути на другой, но сами эти пути совершенно свободны от льда. Я заметил с огорчением, что встречаемые нами льдины начинают принимать гигантские размеры. Одна или две из них были не меньше двух или трех миль в поперечнике. Это, по-видимому, указывает на очень далекую открытую воду. Но одно наблюдение доставило нам все-таки большое удовлетворение: мы заметили, что толщина льдин все уменьшалась. Первоначально они были сильно сдавлены и сжаты. Видны были полосы и груды льда, образованные в результате сжатия, усеивавшие поверхность крупных льдин, но по перевернутым обломкам было ясно, что в то время, когда произошли все эти пертурбации, льдины были тонкие.
Около 4 ч 30 м мы достигли группы шести или семи низких плосковерхих айсбергов высотою около 15 или 20 футов. Они были такие же, как на Земле Короля Эдуарда, и, вероятно, происходили оттуда. Три из них красивой однообразной формы, с плоскими верхушками и прямыми перпендикулярными стенками. Другие имели нависшие карнизы, а некоторые были покаты к краям. По другую сторону айсбергов не видно было открытой воды и нельзя было знать, что будет дальше.
Положение неожиданно опять изменилось к лучшему. По обе стороны от нас все еще большие льды, но торосов на них немного; на поверхности их имеются лужи, и проходы между ними заполнены ледяным салом; толстый лед встречается редко. Разница удивительная.
Тяжелый лед и гигантские айсберги вызывали чрезвычайно тревожное настроение, казалось совершенно немыслимым, чтобы судно смогло пробиться через них. Воображение рисовало всевозможные предположения, как, например, возможность продолжения дрейфа дальше на север и освобождение от льдов только в более позднее время года. То обстоятельство, что теперь окружающий нас лед немногим толще 2–3 футов, является огромным облегчением. Точно освободились от ужасного заключения.
Эванс сегодня дважды предлагал остановиться и выждать, а в трех случаях и я колебался в своем решении продолжать путь. Если условия не изменятся и в дальнейшем, нет надобности говорить, как мы будем рады, что продолжали упрямо стремиться вперед, несмотря на безнадежные перспективы. Удержится ли это положение или нет, но все же приятно, что позади нас остается проходимый лед…
Видел двух морских леопардов в воде, лениво нырявших под льдинами. У них красивые гибкие движения.
Я просил Пенцела составить карту плавучих льдов. Это даст понятие о происхождении разных видов льдов и об их общем направлении. Мне сдается, что выдвигаемые сжатием гряды по большей части образуются вследствие прохода айсбергов через сравнительно молодой лед. Я себе представляю так: при замерзании моря льды уносят с собой айсберги, но ясно, что скорость движения их различна. При частых остановках айсберги крошат плавучие льды. Это мнение подтверждается наблюдением. Большинство гряд состоит из обломков поля толщиной не более одного-двух футов. Кажется также, будто помятый, битый лед встречался нам большей частью там, где много айсбергов. Выдавленная сжатием гряда у встреченного нами вчера столообразного айсберга громоздилась с одной его стороны до 15 футов высотой. Вчера было много айсбергов и наблюдалось значительное сжатие. К вечеру их не было, и – сжатия почти никакого. Сегодня утром айсбергов мало и сжатие сравнительно незначительное. Все это указывает на то, что ничем не теснимые льды едва ли стали бы сильно сжимать судно.
Сегодня утром видел императорского пингвина. Когда я пытался его поймать, то у самого судна поднялся один из китов нового вида, описанного Уилсоном, имеющий острый спинной плавник. Я полагаю, что этот плавник был четырех футов высотой.
Приятно видеть, как ныряют снежные и антарктические буревестники на перевернутых и затопленных льдинах. Вода смывает со льдин «Euphausia» – род маленьких креветок, которыми питаются морские птицы. Антарктические буревестники ведут себя довольно робко.
Список прозвищ моих спутников
Эванс – Тедди;
Уилсон – Билл, дядя Билл, дядюшка;
Симпсон – Солнечный Джим;
Понтинг – Понко;
Кэмпбел – Помощник, Господин помощник;
Пеннел – Пенелопа;
Ренник – Парни;
Боуэрс – Пташка;
Тэйлор – Гриф и Кейр Харди;
Нельсон – Мэри и Бронте;
Черри-Гаррард – Черри;
Райт – Сайлас, Торонто;
Пристли – Раймонд;
Дэбенхэм – Дэб;
Дрейк – Фрэнсис;
Аткинсон – Джен, Хелмин, Атчисон;
Отс – Титус, Солдат, Фермер;
Левик – Тоффарино, Дружище;
Лилли – Лисли, Геркулес, Лизи.
Вторник, 20 декабря, полдень. 68°41′ ю. ш., 179°28′ з. д. Хороший ход S36' W58'; мыс Крозье S20' W563'. Благоприятные условия продержались вчера до полуночи. Мы переходили из одного разводья в другое, испытывая лишь случайные небольшие затруднения. К 9 ч прошли вдоль западной кромки большого скопления очень толстого льда из морского залива. Такой лед может явиться из внутренних областей и заливов пролива Виктории, где снег глубоко залегает. На мгновение возникло опасение, что ледовая обстановка ухудшается, но нам за час удалось пройти эти тяжелые льды и вернуться в прежнее положение, двигаясь между огромными льдами.
Во время средней вахты Боуэрс сообщил о встречной льдине в 12 кв. миль. Мы очень хорошо продвигались ночью и во время утренней вахты. К 8 ч утра с запада поднялся умеренный ветер, и лед начал смыкаться. Мы с трудом подвигались, так что пришлось потушить огни в ожидании, чтобы лед снова разредился. Этим временем займемся измерением глубины, произведем тралы неводами. Боюсь, что еще далеко до открытой воды.
Льдины очень велики, а в том месте, в котором мы остановились, они, по-видимому, сформировались в начале прошлой зимы. Опять появились признаки увеличивающегося сжатия. Вчера айсберги попадались на нашем пути редко, но сегодня их несколько вокруг нас. Одни из них увенчаны большими торосами. Любопытно, каким образом эти огромные глыбы очутились на такой высоте. Мне думается, что этот айсберг отделился от гряды, образовавшейся в результате сильного сжатия.
Позже это предположение оказалось ошибочным. При ближайшем осмотре стало совершенно очевидно, что айсберг опрокинулся и что большая часть верхнего слоя толщиной, может быть, в 20 футов соскользнула с него, оставив на вершине торосы, словно острова. Видно, опять придется вооружиться терпением.
Вечером того же дня. Ветер переместился с запада к WSW и продолжает дуть с силой почти в шесть баллов. Мы стоим спокойно у ледяного поля; по ветру от нас 200–300 ярдов открытой воды.
Почти весь день небо было чистое, лишь изредка проплывали по нему клочки низких слоистых облаков и быстро двигались легкие перистые облачка. Лед закрылся. Надеюсь, он снова раскроется, когда ветер станет слабее. Позади нас очень много открытой воды. Айсберг, о котором я писал сегодня утром, кружится вокруг нас на расстоянии 800 ярдов от судна. Координаты и расстояние изменились настолько неравномерно, что совершенно ясно, что дифференциальное движение между поверхностными слоями воды и слоями, передвигающими айсберги (от 100 до 200 м вглубь), совершенно разнородны.
Несколько часов провели на льду, упражняясь в ходьбе на лыжах, что всегда доставляет нам удовольствие. Главная наша забота теперь – уголь; мы его изводили страшно много. С тех пор как судно вошло в полосу льдов, мы прошли 240 миль. Измерение лотом сегодня указало 1804 сажени. Температура была 20° [–6 °C] прошлой ночью и держалась весь день на 2–3° ниже точки замерзания. Сегодня очень хорошие условия для ходьбы на лыжах.
Среда, 21 декабря. Ветер все еще сильнее дул сегодня утром, но переместился к юго-западу. Небо было обложено тучами; очень холодно и неприятно. Теперь солнце проглядывает сквозь тучи, ветер стихает, и вообще погода становится лучше. В течение ночи нас относило к двум большим айсбергам, а когда время подошло к завтраку, мы очутились в неприятной близости к одному из них. Но все же, если бы нам удалось продвинуться в юго-восточном направлении, то мы, очевидно, попали бы на открытую воду.
Местоположение в полдень – 68°25′ ю. ш., 179°11′ з. д. Мы развели пары и двинулись вперед. Один или два раза нам пришлось потерять около двадцати минут, пробиваясь сквозь скверные места, но все указывает на то, что скоро наше положение облегчится. Плотность окружающих нас льдов приводит в отчаяние, а из-за айсбергов нет возможности хотя бы некоторое время постоять спокойно.
Понтинг снял несколько прекрасных фотографий, а Уилсон сделал несколько прелестных рисунков льдов и гор. Описание нашего плавания, во всяком случае, не будет иметь недостатка в хороших иллюстрациях. Между нами, оказывается, много талантов по этой части.
Дэй, Тэйлор, Дэбенхэм и Райт также принимают участие в работе по фиксированию айсбергов и льдов, встречающихся на нашем пути.
5 ч дня. Ветер несколько улегся и дует с юго-запада. Мы прошли утром 2,5 мили, потом опять застряли. Благодаря нашим усилиям мы отошли на довольно большое расстояние от угрожающих айсбергов. Некоторые из них, находившиеся с подветренной стороны, уже далеко, но все же они существуют, и это лишает наше положение полной безопасности. О, как раздражают подобного рода бесконечные задержки, в то время как расход угля прекращается! Кроме того, нас относит на север и на восток. Все это поистине страшно неприятно. Не люблю тушить огонь в топках, когда нас окружают эти айсберги.
Уилсон отправился ловить пингвинов, для этого он лег ничком на лед. Мы видели, как птицы к нему подбегали, потом в нескольких футах от него поворачивались и обращались в бегство. Он говорит, что они бежали к нему, пока он пел, и убегали от него, как только он умолкал. Все это были годовалые птицы и казались необыкновенно пугливыми; их, по-видимому, привлекало к судну смешанное чувство любопытства и страха. Они все также милы и до крайности комичны, интересны и очень любопытны. Каждый раз, когда мы начинаем петь, они прибегают вприпрыжку. Мы поем специально для них. Часто можно увидать группу полярных исследователей, сидящих на юте и во весь голос распевающих: «У нее колокольчики на пальцах рук и кольца на пальцах ног, она едет на слоне…» и т. д. Исполнители всегда окружены толпой восхищенных пингвинов Адели. Мирз привлекает их больше всех – у него большой, музыкально звучащий, хотя и несколько детонирующий, голос. Он заявляет, что под звуки гимна «Боже, спаси короля» пингвины неизменно устремляются обратно в воду, и, спору нет, это случается довольно часто.
Ряд айсбергов должен составлять большую преграду для паковых льдов, в значительной степени мешая их дрейфу и образуя проходы открытой воды. В связи с тем что айсберги, несомненно, влияют на образование гряд путем сжатия, ясно, что они оказывают большое воздействие не только на формацию льдов, но и на их движение.
Четверг, 22 декабря. В полдень 68°26′2″ ю. ш., 179°8′5″ з. д. Перемены нет. Ветер упорно дует с юго-запада при ясном небе и устойчивом барометре. Этому не видать конца. Не везет нам, да и только. Мы погасили в топках огни. У нас под ветром айсберги, но надо как-нибудь пройти мимо них; нельзя больше без толку жечь уголь. У нас осталось его меньше 300 тонн, судно просто пожирает его. Нельзя не пугаться – а тут еще лошади с каждым днем хиреют. Одно только ободряет нас: это большие разводья к востоку и юго-востоку, но нет возможности к ним пробраться через тесно сплоченные льды. Хоть то хорошо, что нас так мало унесло в восточном направлении. Аткинсон нашел в кишках пингвина Адели нового солитера, очень тонкого, в одну восьмую дюйма длиной, с головкой в виде пропеллера.
Пятница, 23 декабря. Вчера к 10 ч вечера поднялся легкий ветер, и судно повернулось. Поставили передние паруса, и нас подвинуло на несколько сот ярдов к северу, но скоро мы опять засели, очутившись очень близко к большому айсбергу, с наветренной его стороны. При быстро усиливающемся ветре положение не совсем приятное, хотя и не особенно опасное. Поставив все паруса, судно медленно обошло айсберг, увлекая за собою льды, и, как только уменьшилось их давление, скользнуло в открытую воду, которая находилась под самым айсбергом.
Мы увидели перед собой вполне реальную перспективу уйти к востоку и позднее – к югу. За утреннюю вахту мы значительно продвинулись вперед, следуя вверх по разводьям, и задолго еще до полудня повернули на юг, а затем на юго-запад.
Мы продвинулись на 8Ѕ' S22'E и около 5'SSW. Около часа пополудни мы увидели идущий к югу длинный канал, отделенный от нас только широкой полосой льда со многими полыньями. Мы пытались прорезать его, но засели на полпути и с одними парусами не могли двинуться ни взад, ни вперед. Пары приказано развести, но придется ждать их почти до полуночи. Выберемся ли мы из этих льдов к Рождеству?
Льды сегодня были крупнее, но тоньше и более рыхлые. На поверхности их пятнами разбросаны большие лужи; из них некоторые разбегаются длинными линиями, как будто идут от трещин; местами есть и трещины без воды. Такие льды, очевидно, составлены из старых, смерзшихся вместе льдин, а линию соединения скрывает выпавший позже снег.
Месяц назад было бы, вероятно, трудно разглядеть неровности или различие в природе разных частей льдин, но теперь молодой лед по большей части под водой и быстро тает – оттого и лужи… Я склонен думать, что почти все большие льдины, так же как и льдины меньшей величины, бывают сложного состава. Цементирование для льдин не требует непременным образом черты рыхлости, принимая во внимание, что толщина цементирующихся льдин не слишком варьируется. Молодой лед или даже лед, образовавшийся за один сезон, понятно, не может плотно прикрепиться к старым толстым льдам залива, и потому их можно найти изолированными – даже в этот сезон.
В личной жизни нашей команды особенных происшествий не может быть в такое, в сущности, скучное время. Но отрадно следить за тем, как постепенно, бессознательно укрепляются добрые отношения между ее членами. Невозможно себе представить большей свободы от ссор и всяких дрязг. Я ни разу не слыхал ни одного сердитого слова и не видал ни одного недоброго взгляда. Все наше маленькое общество пропитано духом терпимости и благожелания. И нельзя не порадоваться, видя, что люди способны сохранять такие неизменно добротоварищеские отношения, проживая в столь тяжелых условиях, среди такого однообразия, окруженные опасностями.
Идут приготовления к празднику. Странно подумать, что мы уже пережили самый долгий день южного года.
Сегодня утром видели кита длиной 25–30 футов. Встречаются пингвины Адели, стаями в 20 и больше птиц. Никогда мне не приходилось до сих пор встречать их в таком большом количестве на сплошных льдах.
После полуночи 23 декабря. Проталкиваясь вперед и назад, нам удалось вырваться из ледяной тюрьмы и проследовать в канал, ведущий к открытой воде.
Судно попало в такую полосу, где открытой воды больше, чем льда. Вода образует большие, неправильные полыньи в три или четыре мили в поперечнике, соединенные множеством каналов. Последние – явление непонятное – все еще заключают в себе огромных размеров льдины. Мы сейчас прошли мимо одной льдины, имеющей не меньше двух миль в поперечнике. В таких каналах, с плавающими в них льдинами, мы не можем двигаться по прямой линии. Нам часто приходится делать большие обходы, но в общем в спокойных водах и при благоприятном ветре мы подвигаемся все же хорошо. Даже в таких открытых водах, как здесь, удивительно, что льдины столь велики. Нет сомнения, что прибоя с юга здесь не может быть. На льдинах лужи; толщина льдин не больше двух футов. Впереди виднеются один или два айсберга.
Суббота, 24 декабря. Сочельник – 69°1′ ю. ш., 178°29′ з. д.; S22 Е29', мыс Крозье 551'. Увы! Сегодня в 7 ч утра мы уперлись в сплошное ледяное поле, простирающееся по всем направлениям, кроме того, по которому мы пришли.
Должен признаться, что, ложась в 3 ч утра, я уже думал, что пришел конец нашим бедам. Чуть-чуть смущала только мысль о размерах льдин, но я никак не подозревал, что мы опять угодим в сплоченный лед за этими большими пространствами открытой воды. Все было благополучно до 4 ч, когда впереди снова появилась белая стена; в пять мы прошли все каналы и вошли в пак. В 7 ч мы очутились совсем близко от огромного, состоявшего из множества льдин поля.
Не припомню, видал ли я еще подобной величины ледяные поля. Но это поле не обойти и не пробить. Делать нечего, пришлось остановить машину и загрести жар. Каждую минуту лед может разойтись и открыть дорогу к другому пространству открытой воды к югу. Но нельзя поручиться, что такие задержки не случатся еще и еще, пока существуют эти огромные льды. Недели через две они начнут понемногу распадаться, и судну во многих местах можно будет пройти.
Как поступить при таких обстоятельствах – очень трудно решить.
Дать огням в топках потухнуть – значит идти на расход двух с лишком тонн угля при новом нагревании котла. Если же огней не тушить, этих двух тонн хватит всего на день. Значит, если стоять придется дольше суток, экономнее будет тушить. Стало быть, при каждой остановке надо решать, сколько придется простоять – меньше или больше суток.
Прошлой ночью мы хорошо подвигались в течение 5 или 6 ч, но не следует забывать, что это нам стоило 2 тонны угля в прибавку к тому, что уже истрачено. Если будем ждать, то, по всей вероятности, нас отнесет к северу. Во всех других отношениях условия должны улучшиться, за исключением того, что южная кромка льдов постоянно увеличивается.
Конец ознакомительного фрагмента.