Экономическая социология. ГЛАВА 2. ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ В ЕВРОПЕ И США: КЛАССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД (А. И. Кравченко, 2018)

АНГЛИЙСКАЯ ПОЛИТЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Важным событием следует считать переворот, совершенный родоначальниками классической политэкономии Уильямом Петти (1623– 1687) и Адамом Смитом (1723– 1790). Они поставили моральное воззрение на твердую почву науки, перевели религиозные ценности в плоскость теоретического анализа. Иначе говоря, религиозный переворот, начатый Лютером и Кальвином, завершился переворотом теоретическим, связанным с именем А. Смита.

Теоретические основы английской политэкономической школы, идеи которой позже позаимствовал К. Маркс, заложил А. Смит. Хотя понятия меновой и потребительной стоимости, ставших опорными точками учения и А. Смита, и К. Маркса, ввел в употребление еще Аристотель, они существовали на протяжении веков скорее как теоретическая догадка, нежели как теоретическая гипотеза, вокруг которой может сформироваться целостная система экономических представлений. Теоретической догадкой долгое время оставались и платоновские воззрения на разделение труда. Понадобился гений Адама Смита для того, чтобы соединить столь далекие на первый взгляд категории, каковыми являются меновая и потребительная стоимость, с одной стороны, и общественное разделение труда, с другой стороны, и создать новое теоретическое учение о капиталистическом обществе. Если поглубже присмотреться, то в основе действительно лежат разделение труда, ведущее к появлению профессионального труда, и меновая стоимость, без которой невозможно себе представить категории наемный труд.

Таким образом, именно А. Смит впервые предложил систематическое учение о разделении труда, но не в качестве социологического учения, как позже попытался (и довольно успешно) сделать это Э. Дюркгейм, а в качестве политэкономического. А. Смит очень удачно и вполне органично смонтировал понятие разделения труда в систему других политико-экономических категорий – капитал, дифференциальная и абсолютная рента, стоимость, цена, прибыль, прибавочный труд, заработная плата, рабочая сила и т. д., – благодаря чему впервые дал научно-теоретическое объяснение труда как экономического, а отчасти и социального явления.

Основной экономический труд А. Смита, «Исследование о природе и причинах богатства народов», занимает выдающееся место в истории новоевропейской мысли. Здесь развиваются многие ключевые для социологии труда и экономической социологии идеи, в частности, трудовая теория стоимости, которая получила свое логическое завершение и стала объектом резкой критики со стороны Г. Зиммеля и М. Шелера. По мнению К. Маркса, огромным шагом вперед явилось понятие труда вообще, которое впервые ввел в научный обиход именно А. Смит. Отбросив всякую неопределенность деятельности, созидающей богатство, т. е. абстрагировавшись от конкретно-исторических форм – мануфактурного, коммерческого, земледельческого, – А. Смит нашел исходную клеточку научного анализа – «просто труд».

Английская политэкономическая школа, главными представителями которой принято считать Адама Смита (1723– 1790) и Давида Рикардо (1772– 1823), которые вместе с Уильямом Петти (1623– 1687) и Робертом Оуэном 1771 – 1858) составили первое поколение, а также Джона Стюарта Милля (1806– 1873), основателя английского позитивизма, разработавшего индуктивную логику, Альфреда Маршалла (1842– 1924), распространившего социальный дарвинизм на сферу экономического поведения, которых относят ко второму поколению, явилась первой научной школой в истории европейской социальной мысли, вплотную приблизившейся к решению социологических проблем труда и экономики.

ФРАНЦУЗСКАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА: ПЕРВОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Другой школой, внесшей заметный вклад в развитие социологии труда, является французская социологическая школа. В ней также выделяются два поколения. К старшему следует отнести двух великих социалистов-утопистов – Шарля Фурье (1772– 1837) и Клода Анри де Сен-Симона (1760 – 1825). Молодое поколение составили два других великих француза – «отец социологии» Огюст (или Август) Конт (1798– 1857) и самый молодой из них – Эмиль Дюркгейм (1858– 1917).

Всем им присущи некоторые общие черты. Так, например, социалистическим идеям сочувствовали не только Фурье и Сен-Симон, но также Конт и Дюркгейм, хотя социализм в понимании первого и второго поколения означал не одно и то же. Другая особенность – стремление соединить научно-технический и социальный прогресс в некоем утопическом проекте. Наконец, приоритет коллективного труда над индивидуальным, альтруистических ценностей над эгоистическими. Все это родовые черты именно французской школы. Напротив, для английской школы общими свойствами являлись утилитаризм и этика индивидуализма, акцент скорее на экономических, чем на социальных аспектах труда, трезвый расчет и реализм, приоритет ценностей капитализма над социализмом.

Подчеркивая значение общеполезной трудовой деятельности как наиглавнейшего фактора, создающего взаимную связь людей, Сен-Симон отводил ей исключительную роль в историческом движении общества индустрии. Смена общественных систем у него происходила под влиянием господствующих форм собственности и производства. Критерием прогресса выступало удовлетворение важнейших жизненных потребностей. Будущее общество рисовалось как огромная добровольная ассоциация людей, основанная на плановой организации производства и обязательном труде ее членов. Сен-Симон ввел в научный оборот термин «индустриальное общество», положив начало теоретической линии, которую продолжили Конт, Спенсер, Дюркгейм и другие вплоть до широкого распространения теории в США и Западной Европе в середине ХХ в. (Р. Дарендорф, Р. Арон, У. Ростоу, Д. Белл, А. Турен и т. д.).

У Сен-Симона нет четкого классового деления населения: буржуазия и пролетариат объединены в один класс «индустриалов». Нет у него и отказа от религии. Он понимает, что без религиозной поддержки мотивация труда рушится как карточный домик. Правда, место традиционного христианства у него занимает некое «новое христианство», в котором значительное место занимают утопические и научные идеалы. Разработанная Сен-Симоном религиозная концепция «нового христианства» призвана была дополнить материальные стимулы экономической деятельности моральными требованиями, основным среди которых выступал социалистический лозунг «все люди – братья».

Вообще французы, в отличие от англичан и немцев, очень склонны к изобретению новых религиозных систем. Этим занимались Сен-Симон, Конт, отчасти Дюркгейм. Может сложиться впечатление, что подобная склонность – национальная черта если не французов, то французских социальных мыслителей. Немцы скорее предпочитали основательно изучать ту религиозную систему, которая существует. Именно на этом поприще прославился М. Вебер. Да и М. Шелер посвятил анализу религиозного обоснования трудовой деятельности и разбору традиционного христианства свои лучшие страницы. А вот англичанам присуще скорее полное отстранение от религии. Они как бы провели между экономикой и религиозным миром демаркационную линию и провозгласили принцип невмешательства. Исключением является, пожалуй, К. Маркс, которому в силу национальной принадлежности следовало бы заниматься глубоким религиозным изучением, но он, как известно, стал воинствующим атеистом. Возможно, что в его социально-экономических воззрениях сильнее проявился английский, нежели немецкий тип мышления. Не случайно, что в своих экономических штудиях Маркс проявил себя последовательным учеником не немецкой, а именно английской политэкономической школы.

Ш. Фурье, как и Сен-Симон, резко критиковал существовавший строй, хотя в его суждениях доминировали романтически-утопические мотивы. Его никак не назовешь сторонником «индустриализма». Промышленное общество вызывало в нем открытый и скрытый протест. Во Франции капитализм развивался с огромными общественными издержками. Его движение не было таким гладким и восходящим, как в Англии. Общество то и дело сотрясали социальные противоречия и, как их следствие, политические перевороты. (К слову сказать, в Германии капитализм развивался еще медленнее и, быть может, в силу своей медлительности – менее противоречиво, т. е. спокойно, нерасторопно). Естественно, что характер социально-экономического развития общества в конечном итоге определил характер социально-экономической мысли в данной стране.

Францию никак не назовешь страной классического капитализма. Стало быть, нечего было там ждать и научных теорий, оправдывающих капитализм. Никто из перечисленных выше французов безоговорочно не принял новый строй. Так или иначе, они пытались «насолить» ему, без конца обнажая «язвы капитализма» и дискредитируя его в глазах общественности. Не отрицая необходимости разделения труда как экономического института, ведущего к прогрессу общества, Фурье и Сен-Симон предлагали задуматься о той социальной цене (рост преступности и социальная дифференциация населения), которую приходилось платить за технический прогресс.

История свидетельствует, что на поворотных моментах, когда общество переходит от одной экономической формации к другой, появляется группа мыслителей, которая, в целом выступая за прогресс, предлагает остановиться, задуматься о том, а не слишком ли большую цену приходится платить за движение к новому. В конце ХХ в. Россия переходила от социализма к капитализму, в конце ХVIII в. Франция переходила от феодализма к капитализму. И в том, и в другом случае функцию тормоза выполняли социалисты-утописты. Правда, в ХVIII веке их выступление считалось прогрессивным, ибо они призывали к общественному устройству, которое предстояло еще построить, а в ХХ в. они, но под другим политическим наименованием, призывали к общественному устройству, которое уже существовало в стране и принесло ей невосполнимые беды. Естественно, что теперь они считались консерваторами.

Фурье и Сен-Симон обличали недостатки капитализма и вообще развития промышленности, но делали это в ситуации, когда страна переживала все-таки экономический подъем. Французская промышленность, форсированно входившая в рынок, не переживала спадов и кризисов. Российская промышленность двести лет спустя переживала глубокий спад: многие предприятия остановились вовсе, другие работали вполсилы, росла безработица (а с ней и преступность), миллионам людей месяцами не выплачивали зарплаты. Согласимся, что социалистическая или коммунистическая критика в таких условиях носит совсем иной характер, нежели она носила в условиях экономического подъема Франции конца ХVIII – начала ХIХ вв.

Критику промышленного общества Фурье, Сен-Симона и Конта называли гуманистической. Они призывали общество к светлому будущему. Фурье предлагал уничтожить губящую людей узкую специализацию труда и выдвинул принцип перемены труда (ставший в середине ХХ в. в советской социологии труда одним из центральных). Перемена труда, позже получившая у К. Маркса и Ф. Энгельса всестороннее развитие, служила компенсаторным средством за рутинный, узкоспециализированный труд, способом сохранить у человека заинтересованность и мотивацию в труде. К Фурье же восходят идеи превращения труда в первую жизненную потребность и уничтожения противоположности между умственным и физическим трудом, которые спустя 50 лет получат дальнейшее теоретическое развитие в работах классиков марксизма, а спустя еще 100 лет – практическое воплощение в экспериментах советских политических деятелей (в социологии труда «застойного» периода, т. е. в 70 –80-е гг., эти принципы составят теоретическое ядро концепции развитого социализма).

ФРАНЦУЗСКАЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА: ВТОРОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Второму поколению французской школы принадлежит слава родоначальников научной социологии. Ее открытие связано с именем О. Конта. Кроме того, многие историки называют его «отцом индустриальной социологии» (право называться «отцом экономической социологии» принадлежит М. Веберу). Конт завершил дело, начатое его учителем Сен-Симоном, а именно достроил здание ранней теории индустриального общества (поздняя теория индустриального общества создавалась в середине ХХ в. А. Туреном, Д. Беллом, Р. Дарендорфом и другими). Несомненно, такое завершение стало возможным благодаря тому, что раньше была построена ранняя теория капиталистического общества А. Смита и Д. Рикардо. Хотя, кажется, Сен-Симона и Конта не особенно интересовали труды английских политэкономов. Во всяком случае, в их произведениях мы не обнаружим развернутой критики их воззрений. (Такое игнорирование, отметим на полях, вообще свойственно социальным мыслителям. Так, например, К. Маркс полностью игнорировал идеи Конта, а его соратник Ф. Энгельс удостоил великого француза снисходительной критики. Г. Зиммель во многом исходил из идей своего соотечественника и идейного противника Маркса, что чувствуется в тексте его фундаментальной работы «Философия денег», однако ни разу не удосужился сослаться на него.)

О. Конт первым попытался дать развернутый анализ индустриального общества так, как это мог себе позволить социолог-теоретик начала ХIХ в., а именно, не обладая обширной эмпирической базой данных и статистикой, дедуктивно вывел глобальные законы развития человеческого общества и назвал их законом трех стадий.

Конт подразделял всемирную эпоху на: а) теологическую (древность и раннее средневековье); б) метафизическую (1300 – 1800 гг.) и в) позитивную, только еще наступающую эпоху. Она характеризуется превращением науки в производительную силу, заменой военного строя промышленным, победой альтруизма над эгоизмом, интеграции над разобщением.

Сегодня это глубокая архаика, контовское учение упоминают только из большого уважения к основателю научной социологии авторы вузовских учебников (правда, зато во всем мире). Отметим только, что индустриальное общество возникает у него на высшей, позитивной стадии после 1800 г. и характеризуется превращением науки в производительную силу, заменой военного строя промышленным, победой альтруизма над эгоизмом, интеграции – над разобщением, а промышленного класса – над аграрным.

Другой закон, а точнее, исторический фактор развития, разделение и кооперация труда. Благодаря им в индустриальном обществе впервые складываются профессионально-квалификационные группы, расширяется разнообразие экономических форм жизни, растет материальное благосостояние населения. Недостатком индустриального развития Конт считал чрезмерную специализацию, концентрацию населения в городах, рост преступности, а самое главное, разрушение фундамента общества, именно солидарности или согласия (консенсуса) людей.

Разделение труда и конкуренция развивают только профессиональную солидарность, которая постепенно перерастает в корпоративизм, стоящий на защите узкогрупповых интересов.

Разделение труда ведет к концентрации и эксплуатации, однобокой профессионализации, уродующей человеческую личность. А самое главное – к разрушению фундамента общества, т. е. солидарности и консенсуса. Разделение труда и конкуренция как бы выворачивают социальные отношения наизнанку: они развивают только профессиональную, а не общественную солидарность (консенсус). Социальные чувства объединяют только лиц одинаковой профессии, заставляя относиться враждебно к другим. Возникают корпорации и внутрикорпоративная (эгоистическая) мораль, которые при известном попустительстве могут разрушить единство общества. Восстановить социальную солидарность, разрушенную «вначале профессиональной, а затем корпоративной моралью, может государство. Только оно – гарант целостности. Конту глубоко симпатично Средневековье именно потому, что здесь четко различалось разделение власти между церковью (область морали) и государством (сфера политики). Подобное разделение – единственное средство удержать общество от произвола и террора (в которые неизбежно впадает всякое правительство, когда развитие нравственности оно ставит в зависимость от политической выгоды).

С О. Конта начинается социология вообще, с него же начинается и позитивистская методология, под знаком которой проходит развитие поведенческих наук (социологии, психологии и экономики) в США и Франции (в Германии складывались иные традиции) на протяжении XIX и XX вв. Конт придумал термины «социология» (1839) и «позитивный метод». Последний означает опору теоретического анализа на совокупность эмпирических данных, собранных в наблюдении, эксперименте и сравнительном исследовании (об анкетном опросе у Конта речь не идет), данных проверенных, надежных и обоснованных. Позитивизм заключается также в отказе от абстрактных понятий и категорий как метафизических.

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ Э. ДЮРКГЕЙМА

Следующий и более глубокий шаг в развитии научной социологии, особенно в сфере методологии и учении о разделении труда, сделал Э. Дюркгейм. Одно из главных его произведений (докторская диссертация) так и называется: «О разделении общественного труда» (1893). Э. Дюркгейм углубил, а во многом переориентировал позитивистскую методологию О. Конта. Предметом социологии является совокупность социальных фактов, под которыми можно понимать любые коллективные артефакты – религиозные верования и обряды, правила поведения, язык и т. д., – если они независимы от нашей воли и сознания, к примеру, плотность населения, частота контактов между людьми или форма жилища. Его методологической позиции присущи две особенности: 1) натурализм – понимание законов общества по аналогии с законами природы и 2) социологизм – утверждение специфичности и автономности социальной реальности, ее превосходства индивидами.

Согласно Дюркгейму, развитие человеческого общества проходит две фазы: 1) механической солидарности (доиндустриальное, или традиционное общество); 2) органической солидарности (доиндустриальное, а затем индустриальное общество). Для ранней стадии характерны жесткая регламентация, подчинение личности требованиям коллектива, минимальный уровень разделения труда, отсутствие специализации, единообразие чувств и верований, господство обычаев над формальным правом, деспотическое управление, неразвитость личности, преобладание коллективной собственности. Разделение труда – признак только современного высокоразвитого общества. Углубление специализации труда вынуждает людей обмениваться продуктами своей деятельности, повышать их качество, профессионализироваться в избранном занятии, честно конкурировать между собой, развивая тем самым личностные задатки.

Переходный период от традиционного к индустриальному обществу можно назвать доиндустриальным обществом. Дюркгейм не употребляет этот термин, но ясно дает понять, что речь идет о Средневековье. Нынешняя форма трудовой организации – промышленная компания. Индивиды группируются уже не по признакам родства, а по содержанию трудовой и экономической деятельности. Их круг общения – не род, а профессия. Место и статус человека определяют не единокровность, а выполняемая функция. Классы, заменившие собой кланы, формируются в результате смешения профессиональных организаций с предшествовавшими им семейными формами. Оседлость и закрепленность за профессией уступают место социальной мобильности, перемещению товаров и рабочей силы. Концентрированным выражением зарождающейся индустрии становится средневековый город. Он стремится развить в себе все отрасли промышленности и снабжать продукцией окружающие села. Внутри города жители группируются по профессиям. Происходят изменения и вовне. В плотно населенной Европе складывается множество независимых государств, между которыми устанавливаются торгово-договорные отношения. Формируется международный рынок.

Индустриальное общество возможно только там, где юридические законы регулируют все стороны социальной и экономической жизни. Рост городов ускоряет социальную мобильность, перемену места жительства и перемену места работы. Там, где выше плотность населения, там выше мобильность и технический прогресс. К концу ХVIII в. образовывается коллективное сознание европейского общества, а международное разделение труда институционализируется. Западная Европа превращается в центр индустриального развития. В органической солидарности каждый индивид – личность. Здесь усложняется социальная организация общественного труда, промышленность определяет экономические успехи общества. Причиной разделения труда является значительный рост народонаселения в Европе, что повышает интенсивность контактов, обмена деятельностью, социальных связей. С ростом населения усиливается борьба за существование. В этих условиях разделение труда – существенный способ сохранить общественный порядок, создать социальную солидарность нового типа. Разделение труда есть мирный способ решить острейшие проблемы.

Дюркгейм полагал, что современный капитализм далек от идеала. Но здоровые начала – крепкая экономика и органическая солидарность, культура и цивилизованность манер поведения – преобладают над нездоровыми. Нормальное состояние общества у Дюркгейма напоминает социализм – развитое экономическое планирование и нормативное регулирование социальных отношений, которое не удушает, а способствует личной свободе. Для Дюркгейма-реформиста, чуждого всяким революциям, капитализм должен сам избавиться от собственных болезней (аморальных форм разделения труда) – конкуренции, эксплуатации, классовых конфликтов, рутинизации труда и деградации рабочей силы – за счет еще большего развития разделения труда, а не за счет свержения капитализма.

МАРКСИСТСКАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ

В истории новоевропейской социально-экономической мысли эта школа представляет явление необычное, экстраординарное. Опираясь на лучшие достижения классической социально-философской мысли – французскую просветительскую философию, французский и английский утопический социализм, немецкую классическую философию и английскую политэкономию, – марксизм в то же время резко порывал со всеми интеллектуальными традициями, предлагая свой, леворадикальный, проект переустройства общества. И Руссо, и Фурье, и Смит, и Гегель были исключительно реформистами, т. е. выступали за мирный путь решения экономических проблем и трудовых конфликтов. И это, несомненно, отразилось на характере их учения.

Карл Маркс (1818– 1883) и Фридрих Энгельс (1820 – 1895) уже в 1844– 1848 гг. постулировали принципиальный разрыв со всеми теоретическими традициями, провозгласили необходимость создания нового – коммунистического – общества, еще не имея развернутого и эмпирически доказанного анализа существующего общества. По всей видимости, целевая заданность – необходимость устранения старого и построения нового общества – сказались на методологии исследования, содержании теоретических выводов и направленности практических рекомендаций.

К. Маркс не отрицал прогрессивной роли разделения труда, напротив, как и Э. Дюркгейм (но задолго до него), отводил ему роль механизма исторического генезиса общества. Однако в отличие от Дюркгейма он придавал аномальным функциям разделения труда (эксплуатации, безработице, обнищанию и т. д.) не случайный и преходящий характер, а фаталистический, неустранимый. Разделение труда ведет не просто к зарождению социальной структуры общества, а расколу ее на два антагонистических класса – эксплуататоров и эксплуатируемых. Первые существуют за счет безвозмездного присвоения прибавочного продукта, созданного трудом вторых. Механическая солидарность, если применять терминологию Дюркгейма, свойственна, по Марксу, всем реально существовавшим формациям, в том числе и первобытно-общинному строю. Только новая – коммунистическая – формация создает органическую солидарность, т. е. такой коллективизм, который явился условием для всестороннего развития личности. У Маркса это называлось истинным коллективизмом. В отличие от него мнимый коллективизм (аналог дюркгеймовской механической солидарности) основан на корпоративной, или классовой, солидарности – пролетариев и буржуа внутри своего класса – и классовой борьбе. Никакие реформы свергнуть старый строй не могут, необходимы социалистическая революция и диктатура пролетариата.

Диалектический метод придал особую стройность теоретическим построениям Маркса. Учение об отчуждении труда, формальном и реальном подчинении труда капитализму, абстрактном и конкретном труде, социальных превращенных формах трудовой деятельности, трудовая теория стоимости, которые имеют для социологии первостепенное значение, появились благодаря не индуктивному обобщению фактов, а теоретическому методу анализа, объединившему в себе диалектическую логику, методологию «идеальных типов» и мысленного эксперимента (элементов сравнительно-исторического исследования). Именно теоретический метод Маркса послужил стимулирующим началом для возникновения в 30-е гг. ХХ в. Франкфуртской школы социологии труда (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Э. Фромм, Г. Маркузе, Ю. Хабермас), представители которой внесли значительный вклад в разработку концепции «индустриального общества» и отчуждения труда. Основным вкладом марксистской школы в мировую социологию считают теорию социального конфликта, поэтому марксизм как направление в социальной мысли именуют еще конфликтной перспективой.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА В НЕМЕЦКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

Немецкая историческая школа политэкономии или, как ее еще называют, школа немецких социальных политиков, включает три поколения: первое – Адам Мюллер (1779– 1829) и Фридрих Лист (1789– 1846), второе – Вильгельм Ротер (1817– 1894), Бруно Гильдербранд (1812– 1878) и Карл Книс (1821 – 1898), третье – Густав фон Шмоллер (1838– 1917) и Вернер Зомбарт (1863– 1941).

Основное внимание представители данной школы уделяли историческому анализу экономических институтов, выявляли национальную специфику страны, особенности запоздалого развития капитализма. Они полагали, что абстрактная теория капитализма, пригодная для Англии, ушедшей в своем развитии вперед, неприменима к полуфеодальной Германии. Поэтому они ожесточенно критиковали не только А. Смита и Д. Рикардо, но и К. Маркса, относя их всех к абстрактно-теоретической, схоластической традиции. Самый видный представитель этой школы Г. Шмоллер полагал, что теория должна вытекать из исторических и статистических исследований, а не абстрактных построений. Вот почему немецкие социальные политики исследовали экономические действия через призму образа жизни людей, мотивов их поведения, особенностей социальной стратификации, статусных и профессионально-квалификационных характеристик больших социальных групп людей. Особое внимание в своем творчестве они уделяли вопросам урбанизации и истории промышленности, генезису рабочего движения и др.

В учении немцев важное место занимал человеческий фактор – непредсказуемое вмешательство в экономику человека. Если бы не он, то экономику можно было строить по абстрактным рецептам ученых без особых ухищрений, в частности по типу физики или геометрии, где все разложено на прямые, треугольники, взаимодействие сил, весов и мер. В таком случае социология и экономика превратились бы в достаточно простую имитацию естествознания.

Однако немецкие ученые, проведшие тщательный анализ поведения и образа жизни людей, установили, что экономические институты в различных странах существенно отличаются друг от друга. Стало быть, торговля, рынок, собственность, биржа и т. д. в разных странах развиваются по-разному. К Германии неприложимы экономические законы, созданные англичанами или американцами. Если в Англии успешно зарекомендовали себя свободная торговля и меркантилизм, то это вовсе не означает, что их следует насаждать в Германии. Здесь как раз пригоднее государственное управление экономикой.

Так писали немецкие экономсоциологи в конце ХIХ – начале ХХ в. К такому же выводу после долгих и ошибочных экспериментов пришли российские экономисты в конце ХХ в. Увлекшись механическим копированием моделей американского капитализма и убедившись в том, что на российской почве они вызывают прямо противоположные последствия, они пришли к пониманию: а) необходимости поиска собственного, соответствующего национальной самобытности России, пути экономического развития; б) определяющей роли в экономических преобразованиях человеческого фактора. Иными словами, российские ученые закончили тем, с чего век назад начали немецкие.

Можно говорить о том, что историческая школа совершила своего рода коперниканский переворот в науке, отвергнув принципы английской политэкономии и создав совершенной новое видение социальных и экономических процессов. В чем же конкретно выразился революционный переворот, совершенный представителями исторической школы? Первое – это возросшее внимание к человеческому фактору. Фактически с него начинается путь в большую социологию, который напрочь закрыли для себя английские политэкономы.

Осознание ведущей роли человеческого фактора в развитии сугубо экономических процессов – рыночных и рентных отношений, торговли, спроса и предложения, прибыли – не было случайным. Индивидуалистическая философия английских политэкономов страдала, по мнению немецких коллег, серьезным пороком: в абстрактно-дедуктивных построениях не нашлось места для живого человека. Классическая строгость рассуждений Адама Смита и Давида Рикардо достигалась тем, что реальные экономические события погружались как бы в воображаемое пространство. Они могли происходить, но лишь при идеальных условиях. В работах же А. Мюллера, Ф. Листа и К. Книса основное внимание уделялось историческому анализу экономических институтов. Однако экономическая реальность изучалась ими под специфическим углом зрения, а именно с точки зрения поступков человека, мотивов поведения, значения культурных традиций и обычаев.

Приверженцы исторической школы настороженно следили за энергичным вторжением капитализма в Германию, видя в нем угрозу устоявшемуся немецкому образу жизни и немецкой культуре, общественным слоям и всей социальной структуре. Точно так же настороженно следили за вторжением капитализма в Россию славянофилы. И они видели в нем угрозу традиционному образу жизни и укладу русского быта. Видимо, в появлении исторической школы в Германии и славянофильства в России, т. е. в странах, поздно вступивших на путь капиталистического развития, есть какая-то историческая реакция. Оба направления социальной мысли выражают не консервативную реакцию на естественные издержки технического и экономического прогресса, а попытку ученых, небезучастных к судьбе своей страны, изучить максимально приемлемую и щадящую траекторию наступления капиталистических преобразований.

Общая черта, роднившая всех представителей исторической школы, – сдержанный скептицизм по отношению к английской политэкономии, нередко переходивший в открытое отрицание ее принципов и моделей. Экономика англичан – свободная конкуренция, фритредерство (буквально «свободная торговля») и механизм рыночных цен. Для немецких экономистов, имевших дело с отсталой Германией, только их учение является «политической экономией», ибо имеет дело с реальностью, для которой характерно сильное вмешательство государства.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ Г. ШМОЛЛЕРА

Густав фон Шмоллер, которого Б. Селигмен называет одним из великих немецких экономистов, являлся наряду с Вернером Зомбартом наиболее видным представителем исторической школы, по существу он возглавлял ее. Он оказал самое непосредственное влияние как на Г. Зиммеля, так и на М. Вебера. Шмоллер провел ряд важных исследований, посвященных мелким промышленным предприятиям в Германии, и написал объемистый труд «Основы общего учения о народном хозяйстве» (1900 – 1914). Он не без оснований полагал, что теория должна вытекать из исторических и статистических исследований, а не абстрактных построений. Как и другие представители исторической школы, Шмоллер питал глубокий интерес к социальным проблемам. Исследуя экономические процессы через призму образа жизни и поведение больших групп людей, он подкреплял свой анализ обширными сведениями из социологии, психологии, этнографии, антропологии, экономики. Конкретность достигалась благодаря изучению огромного фактического материала, относящегося к хозяйственной жизни Средневековья, динамике роста городов и городской промышленности, благодаря глубокому знанию истории законодательства и коллективных договоров. Описывая взаимодействие социальных групп и гражданского общества, историю рабочего движения и предпринимательской деятельности, Шмоллер прибегал к таким методам, как наблюдение, классификация, сравнительный анализ.

Однако, трактуя экономику в качестве науки, изучающей деятельность человека, связанную с удовлетворением жизненных потребностей, Шмоллер в конечном счете растворил экономическую конкретику в психологической. Так, например, он был глубоко убежден в том, что «проблема труда» может быть решена только в социально-этическом плане. Отсюда следовало, что психологические и этические факторы должны играть в науке не меньшую роль, чем экономические. Отдавая должное роли и значению мотивов (в частности, основными Шмоллер считал соперничество и враждебность), тем не менее он склонялся к преимущественно этической оценке поступков людей. С этим, видимо, тесно связана трактовка предприятия как живого организма, т. е. некоторой самостоятельной сущности или института, который ведет борьбу за господствующее положение на рынке. Независимое существование получает именно предприятие, а не группа людей, которые его организовали и управляют им. Социальным группам отводилась роль действующих лиц только в рамках воспроизводства социальной организации предприятия.

Главным хозяйствующим субъектом в экономической социологии Г. Шмоллера выступают общественные классы. Они возникают в ходе углубления разделения общественного труда, формирования профессий как частных видов занятий и неравенства в распределении доходов. Социальная иерархия – неустранимое следствие разделения труда, остается и в будущем необходимым условием существования общества. Полное и окончательное равенство, во-первых, недостижимо, во-вторых, его достижение означало бы приостановление общественного прогресса.

Работы Г. Шмоллера представляют интерес для социологов в самых разных областях. Прежде всего это разделение труда и формирование общественных классов. Исследуя становление форм общественного труда через поведение больших групп людей в экономических ситуациях, он фактически приблизился к фундаментальным проблемам социологии труда и экономической социологии.

УЧЕНИЕ О КАПИТАЛИЗМЕ В. ЗОМБАРТА

Еще при жизни В. Зомбарта называли классиком. В Германии он был даже более известен, чем Ф. Теннис, Г. Зиммель, М. Вебер. Он был хорошо осведомлен о работах русских ученых, в частности, М. Ковалевского, знал Г. Плеханова, с П. Струве находился в постоянной переписке и всегда высоко ценил труды А. Чаянова. Целое поколение социологов и экономистов дореволюционной России выросли на его трудах, а в СССР вплоть до 1930-х гг. его сочинения были самой известной научной литературой Запада. Он начал изучение специфики современного западноевропейского капитализма почти одновременно или чуть раньше М. Вебера, поэтому можно предполагать, что именно он повлиял на его обращение к обстоятельному исследованию того, что впоследствии получило название социологического учения о капитализме, а не наоборот. (Даже понятие «капитализм» принадлежит Зомбарту, и в этом признании солидарны ведущие экономисты и социологи; и понятие «капиталистический дух», по мнению специалистов, впервые употребил Зомбарт в 1902 г., а не Вебер.) Из желания сделать предметом широкого обсуждения результаты своих научных поисков в 1904 г. у них возник совместно редактируемый журнал, к первому выпуску которого они написали опять же совместную вступительную статью. Зомбарт был избран первым председателем Немецкого социологического общества и оказал немалое влияние на становление европейской социологии начала ХХ в. в целом. А начинал он как приверженец социалистических идей и прослыл знатоком марксизма. Первым в университетах Германии он ввел в 1892– 1893 гг. семинар по Марксу, нарушив табу и поплатившись за это.

Зомбарт понимает социологию достаточно широко – как познание жизни людей, включая и человеческую культуру. Точнее сказать, систематическое знание о конкретных фактах жизнедеятельности человеческого общества, опирающееся на эмпирию и опыт. Как и Вебер, Зомбарт начал анализировать современный капитализм не сразу. Предварительно он провел конкретное исследование аграрной сферы. Во второй половине 1880-х гг. в течение нескольких лет без перерыва он изучал формирование капиталистических отношений в аграрной итальянской области Римская Кампанья.

При сравнении концепций капитализма Вебера и Зомбарта, которые во многом являлись похожими, четко выделяются три принципиальных отличия: 1) понимание Зомбартом капитализма как уникального, а Вебером – универсального исторического явления; 2) отведение главной роли в формировании современного капитализма протестантской этике у Вебера и любой форме религии у Зомбарта; 3) провозглашение принципа воздержания от оценочных суждений и последовательное его применение на практике у Вебера и постоянное нарушение этических канонов, субъективизм и пристрастность оценок у Зомбарта; 4) различная трактовка Зомбартом и Вебером набора тех человеческих качеств, которые помогли возникнуть европейскому капитализму.

Если Вебер видел в протестантизме один из основных элементов формирования капитализма, то у Зомбарта перводвигателем выступает любая религия, в частности иудаизм. Зомбарт сомневался в способности протестантизма служить духовной родиной европейского капитализма, некой исторической закваской, из которой впоследствии появился «дух капитализма». Носителями капиталистического духа у него выступают евреи, которым в наибольшей степени присущи бережливость, расчетливость и стремление к деньгам. Все факторы, повлиявшие на становление капиталистического духа, взяты из идей иудаистской религии, предупреждал Зомбарт. Культурные стереотипы иудаизма мало чем отличались от поведенческих нормативов протестантизма и потому могли вполне проявить себя как катализатор капитализма.

Именно евреи с их религиозной твердостью, беспокойным духом и неукорененностью среди других народов являлись, согласно Зомбарту, носителями капиталистического духа sui generis. История приготовила им роль торгового народа. Расселяясь в городах, они распространяли там капиталистический дух. Страны, принимавшие евреев, вскоре начали экономически процветать. Это Германия, Голландия, Франция и Англия. Страны же, их изгонявшие, например Испания, Португалия, экономически хирели и надолго исчезали из ряда экономических лидеров Европы. Книга «Евреи и хозяйственная жизнь», где рассматривались эти вопросы, стала модной в Германии.

Общим для Вебера и Зомбарта моментом было признание лидирующей роли в генезисе капитализма не экономических, а культурно-этических и религиозных факторов. В этом Вебер и Зомбарт не только расходились с Марксом, но сознательно противопоставляли ему свои принципы. В работе «Буржуа» Зомбарт показывает, что сам факт возникновения буржуа-предпринимателя явился величайшим историческим событием в сфере культуры и духа. Зомбарт исходил из простой идеи, известной еще со времен античности: эпоха – это дух. Экономика каждой эпохи есть явление духовной жизни в той мере, как ее любой продукт, а предпринимательство – не экономическое, но метаэкономическое явление, корни которого надо искать в европейской душе. Сам по себе капитализм – высшее достижение человеческого духа и культуры. Развитию капиталистического хозяйства способствуют не абстрактные духовные силы, а вполне конкретные мотивы и скрытые устремления людей, такие, как предприимчивость, стремление к обогащению, неутомимость.

Подводя итоги рассмотрению исторической школы в Германии, нужно сказать, что здесь зарождались истоки экономической социологии – направления, которое с середины XX в. становится одним из доминирующих течений в социологии. Хотя в работах Зомбарта и Шмоллера нет постановки вопроса об экономической социологии как самостоятельной науке, но элементы, из которых складывается ее здание, уже наличествуют.

НЕМЕЦКАЯ ШКОЛА СОЦИОЛОГИИ И ВЗГЛЯДЫ Г. ЗИММЕЛЯ

Если для французской школы основными темами исследования выступали разделение труда, коллективное сознание и солидарность, а для английских политэкономов – законы накопления и прибавочная стоимость, оборотный капитал и наемный труд, то для представителей немецкой школы социологии труда таковыми являлись отчуждение труда, рациональность и бюрократия, эволюция капитализма, мотивация экономического поведения. Основными представителями этой школы были выдающиеся немецкие ученые Г. Зиммель, Ф. Теннис и М. Вебер.

У М. Вебера и Георга Зиммеля (1858– 1918) прослеживаются сходные теоретические источники. На того и другого наибольшее влияние оказали идеи немецкой исторической школы, с представителями которой они поддерживали личные контакты, учение К. Маркса (это чувствуется в главной работе Зиммеля «Философии денег»), философия жизни (поздний период творчества Зиммеля), а самое главное – воззрения немецкого философа И. Канта (ему посвящены докторская диссертация Зиммеля и многочисленные работы по методологии).

Главная работа Г. Зиммеля «Философия денег» была задумана им еще в 1889 г. первоначально как «Психология денег», а получила завершение и была опубликована в 1890 г. Автор предпринял глубокий анализ влияния денежных отношений и разделения труда на социальную реальность, человеческую культуру и отчуждение труда. Рассматривая современный индустриальный мир, миграцию и подготовку рабочей силы, различия между умственным и физическим трудом, отношения лидерства, господства и подчинения, денежный обмен на бирже, механизм действия меновой и потребительной стоимости, наконец, проблемы социальной и групповой дифференциации. Г. Зиммель проявил себя как социолог-экономист. Поэтому его «Философию денег» считают не только «философией культуры», но также «философией экономики» и «философией труда». Вебер обращал внимание на то, что в произведениях Зиммеля важнейшее место занимали социолого-экономические суждения. А такая оценка в устах социолога, создавшего грандиозную анатомическую карту мирового капитализма, стоит многого.

Категория денег послужила Г. Зиммелю тем увеличительным стеклом (для Э. Дюркгейма подобную функцию выполнило разделение труда), благодаря которому удалось лучше рассмотреть скрытые механизмы социальной жизни, общественный труд в его нормальных и патологических формах. Деньги – чистая форма экономических отношений и экономическая ценность одновременно. Под ценностью надо понимать то, что привлекает наш интерес к конкретной вещи, исполненной человеком.

Сама по себе ценность выступает фундаментальным отношением, определяющим все другие отношения в обществе. Над миром конкретного бытия, считает Зиммель, возвышается мир идеальных ценностей, выстраивающий совершенно иную иерархию вещей и отношений, чем та, которая существует в материальном мире. Два мира – материальный (мир вещей) и идеациональный (мир ценностей) сосуществуют как пересекающиеся вселенные, как два измерения одного мира – тут и здесь одномоментно. Человеку даже не надо прилагать усилий, чтобы перейти из одного измерения в другое. Надо лишь помнить, что любой продукт, созданный человеческими руками, – а общество сплошь состоит из таких объектов – двойственен по своей сущности. Любой продукт труда имеет двойственную природу. И это исходный пункт социологической теории труда Г. Зиммеля, так же как деньги – исходный пункт социологической теории экономики Г. Зиммеля. Продукт труда зарождается в материальном мире, ибо создается физическими усилиями, но принадлежит и получает свое истинное значение (ценность) в другом, идеациональном мире, где функционирует как товар, сгусток экономических отношений.

Подчеркнем важность данных положений. Г. Зиммель совершил коперниканский переворот в социологии, который, к сожалению, из историков науки никто не заметил. Через двойственную природу продукта труда методологически соединились в одно целое две социологии – социология труда и экономическая социология. Между ними нет пропасти. Хотя во второй половине ХХ в. подавляющее большинство отечественных социологов, особенно заводских, не осознав зиммелева переворота, пытались свести социологию труда к миру физических факторов, а экономическую социологию – к миру идеальных отношений. В частности, на предприятиях они описывали санитарно-гигиенические условия труда, степень физической тяжести труда, круг функциональных обязанностей, утомляемость и другие факторы, которые можно пусть и косвенно пощупать, увидеть, измерить и тем самым удостоверить на их принадлежность к физическим, технико-экономическим, социально-психологическим факторам. Согласно Зиммелю, так поступать нельзя. Неправомерно разрывать единую суть продукта труда. Он двойственен и он един одновременно.

Продукт труда двойственен и в другом смысле: он представляет собой единство физических и умственных затрат, которые должны оцениваться обществом по-разному. Иначе говоря, они неравноценны. Продукты высококвалифицированного труда ценимы выше, чем неквалифицированного. Ценимы не каким-то отдельным работодателем, пусть им будет коллективный работодатель типа государства, а объективно, т. е. независимо от воли и сознания людей. Продукты высококвалифицированного труда стоят выше продуктов малоквалифицированного труда на шкале вечности, если можно так выразиться. И они будут стоять выше до тех пор, пока существует человеческое общество. Это универсальный закон существования любого общества. А если его нарушить? Что тогда? Г. Зиммель не строит прогнозов, что произойдет тогда. Он вообще многого не досказывает. За него это должны сделать его потомки. Им-то виднее, что происходит в таком обществе, где носители малоквалифицированного труда, которых именуют латинским словом «пролетариат», объявляются гегемоном общества и возводятся на вершину социальной пирамиды, а носители интеллектуального труда низводятся до уровня париев.

Создав свой вариант ценностной теории труда (свой потому, что в истории науки можно насчитать несколько вариантов ценностной теории труда), Г. Зиммель объявляет войну получившей широкое распространение трудовой теории стоимости Маркса-Смита. По мнению Зиммеля, последняя предполагает вещи, с которыми никак нельзя согласиться, а именно: 1) редукцию (сведение) сложного труда к простому;

2) установление наименее ценного – физического труда – в качестве масштаба и эталона вообще всех видов конкретного труда; 3) онтологизацию, т. е. признание «мускульного труда» в качестве первичной ценности, фундаментальной реальности; 4) девализацию умственного труда, признание его как второстепенной ценности. Г. Зиммель создает и обосновывает шкалу ценности видов труда, верхние строчки которой занимает умственный труд, а нижние – физический.

Г. Зиммель и М. Вебер разработали принципиально новую методологию социального познания, совершив своего рода коперниканский переворот в социологии. С них, да еще с Э. Дюркгейма она, собственно, и начинается как строгая научная дисциплина.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ М. ВЕБЕРА

Другой представитель данной школы Макс Вебер (1864– 1920) был энциклопедически образованным ученым, общественным и политическим деятелем. Он внес неоценимый вклад практически во все сферы социологии. Правовед по образованию (юриспруденцию он изучал в Гейдельбергском университете), он начинал свою научную деятельность с исследований в области экономической истории. Его диссертация, посвященная средневековым торговым компаниям, выполнена в духе исторической политэкономии. Среди его работ есть и такие, которые посвящены проблемам социологии труда, промышленному труду, разделению и специализации труда, мотивации и экономическому поведению, социологии бюрократии и организаций. Некоторые из них – в историко-сравнительном плане – поднимаются уже в первых работах Вебера: «К истории торговых обменов в Средние века» (1889) и «Римская аграрная история и ее значение для государственного и частного права» (1891).

Характерно, что с ранних работ Вебер заявляет основные принципы своей методологии: 1) тесная связь «эмпирической социологии» (выражение Вебера) с исторической социологией; 2) первичность социокультурных факторов (в частности религии) при объяснении экономического и трудового поведения. Средний период творчества – с точки зрения социологии – отмечен его участием в эмпирических исследованиях в промышленности, и только поздний дает необходимые источники для идей Вебера как вполне определившегося теоретического социолога. В 1905 году появляется всемирно известная книга «Протестантская этика и дух капитализма», а в 1922 г. посмертно выходит фундаментальная работа «Хозяйство и общество».

В методологии М. Вебера можно выделить несколько основных моментов: 1) концепция идеального типа; 2) метод причинно-следственного (каузального) объяснения; 3) принцип сопереживающего понимания мотивов поведения; 4) принцип отнесения к ценности. Они родились из попытки объединить эвристику естественных и гуманитарных наук, перенести в социологию все самое рациональное из них и таким способом усилить ее познавательные возможности. Из первых Вебер позаимствовал каузальный метод и приверженность точным фактам, из вторых – метод понимания и «отнесения к ценности». Он резко выступал против психологизации социологии и использования в ней оценочных суждений, основанных только на субъективных мнениях ученого. Одновременно Вебер не соглашался с применением здесь метафизических универсалий типа «общество», «народ», «государство», «коллектив», полагая, что объектом исследования может быть только индивид, ведь только он обладает мотивацией, сознанием и рациональным поведением.

М. Вебер начинал как исследователь в области экономической истории, изучая характерные для той или иной эпохи институты. Анализируя вопрос о связи экономики с другими сферами – политикой, религией, правом, – он пришел к необходимости специально заняться социологией, рассматривая ее главным образом как социологию экономического поведения людей, или экономическую социологию. Экономическое действие принадлежит к общему классу рационального поведения и является таковым, если ориентировано на получение выгоды. Оно представляет собой мирный (в отличие от военного, например насильственного захвата) способ контролирования индивидом ресурсов (средств), с помощью которых он намеревается достичь своих целей. Экономические процессы и объекты (предприятие, сырье, рынок) по отношению к экономическому действию выступают в роли целей, средств, препятствий или результатов. В более узкой формулировке экономическое действие включает операции в сфере современного делового предпринимательства, нацеленного на получение прибыли. Конкретно-исторический анализ типов экономического действия вывел Вебера на разделение и специализацию труда, отчуждающие работника от продукта и средств труда, типы государства и подчинения, механизм администрирования и бюрократической власти в организации, отношения между предпринимателем и рабочими.

Оценивая творчество М. Вебера, известный историк экономической мысли Б. Селигмен отмечал, что больше всего его интересовала экономическая социология, с точки зрения которой он мог изучить характерные институты общества. Рассматривая прибыль, соотношение спроса и предложения или экономические циклы, Вебер оперировал термином «economic sociology». М. Веберу удалось сделать то, что не удавалось никому до него – дать социологическую расшифровку классических понятий политэкономии. Для этого ему пришлось разработать оригинальную концепцию капитализма, изложенную в цикле статей, объединенных общим названием «Протестантская этика и дух капитализма» (1905).

Суть социологии капитализма можно тезисно выразить так: 1) капитализм – это универсально-исторический процесс, охватывающий всю историю человечества; 2) в разные эпохи различные страны, начиная с Древнего Китая, Египта, Вавилона, предпринимали попытки приблизиться к рациональному (правильному, цивилизованному) капитализму, но удалось это сделать только нескольким наиболее развитым странам Западной Европы в Новое время; 3) ключевым моментом, предопределившим успех стран Запада в построении капитализма, явилась не развитая промышленность или экономика, не преимущества политического устройства, а особый тип религии – протестантизм; 4) существует множество форм капитализма, среди них только одна является истинной, а все другие – ложными подобиями.

Процесс «капитализации» всех стран мира, их нацеленность на построение у себя высшей формы товарно-денежных отношений М. Вебер называет рационализацией, высшим проявлением которого стало зарождение современного капитализма. М. Вебер полагал, что западноевропейский капитализм – явление в мировой истории уникальное, оно может никогда больше не повториться, ибо не повторится то стечение обстоятельств, которые его вызвали (главное среди них – протестантизм и соответствующая ему трудовая этика). К правильной модели капитализма не смогли приблизиться древние и средневековые государства, которым из общего набора предпосылок всякий раз недоставало то одного, то двух условий. Идеи западного капитализма не смогла реализовать Россия (ее анализу Вебер посвятил две крупные статьи). Причины – неразвитость средних городских слоев, господство традиционной общины и соответствующей ей крестьянской идеологии («архаического аграрного коммунизма»), утрата частной собственностью священного ореола неприкосновенности, неразвитость личностного начала и основ буржуазной демократии. Огромную роль здесь играет импортированный капитал, хотя общество в целом базируется на архаическом аграрном коммунизме. Иначе говоря, того же самого стечения уникальных обстоятельств – оригинальная религиозная этика труда, необычная экономическая структура, индивидуальные свободы и независимая (секулярная) университетская наука, автохтонная буржуазия и сильный денежный класс, которые породили западный капитализм, – в России быть не может. Зрелый капитализм, импортированный в отсталую страну, только усилит, по мнению Вебера, радикальные социалистические элементы, которые приведут к революции, а та в свою очередь усилит власть бюрократии.

Путь к достижению успеха в протестантизме имеет две составляющие: 1) рационально организованный бизнес, учет потраченных усилий, времени, средств, дисциплину и исполнительность, расчетливость, экономность; 2) нравственную чистоту бизнеса, этический кодекс поведения предпринимателя, честность в отношениях, соблюдение данного слова, отказ от мошенничества и обмана, поддержание высокого престижа и имиджа своей фирмы. Мотивация, основанная на протестантской трудовой этике, ориентирована на индивидуалистические стимулы, подкрепленные религиозным авторитетом. Индивид знает, ради чего он напряженно трудится. Во-первых, для того чтобы выжить в экономически нестабильной среде, ибо за него это никто не сделает. Во-вторых, добросовестный труд ведет к приращению капиталов и повышению социального статуса. В-третьих, заниматься предпринимательской деятельностью вовсе не греховно, а напротив, является богоугодным делом. Наконец, в-четвертых, трудолюбие – это путь к спасению души.

Социология Вебера оказала фундаментальное влияние на западную социологию ХХ в. Интерес к ней не угасает многие десятилетия под общим названием «веберовский ренессанс».

АМЕРИКАНСКИЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ

Примерно в те же годы с критикой английской политэкономии и марксизма (как ее логического продолжения) выступил американский социолог Торстейн Веблен (1857– 1929), заложивший теоретические основы самостоятельной школы – институционализма. К ней относят также Роберта Хокси, известного своими нападками на тейлоризм и созданием институциональной теории тред-юнионизма (до сих пор пользующейся влиянием), Карлтона Паркера, разработавшего психологическую теорию отношений в промышленности, его ученика Джона Р. Коммонса, Уэсли К. Митчелла, Селига Перлмена; авторов известной в области американского менеджмента книги «Современная корпорация и частная собственность» Адольфа Берли и Гарднера Минза, наконец, одного из выдающихся экономистов и социологов современности Джона К. Гэлбрейта.

Критика Т. Вебленом классической политэкономии потребовала такого пересмотра принципов экономической теории, какого до тех пор никогда не предпринималось. Вместо изучения статического состояния реальности, предполагающего неизменность социальных явлений, Веблен предложил генетический метод. Предметом экономической науки должны стать мотивы поведения потребителей, их образ жизни и взаимоотношения. Учение об институтах, теория эксплуатации, концепция праздного класса, наконец, исторический анализ промышленности базировались у Веблена на изучении трудовой деятельности человека, его мотивов и поведения. История человеческой цивилизации – это смена преобладающих в определенные периоды истории различных социальных институтов (например, институт частной собственности, классов, денежной конкуренции, демонстративного потребления), трактуемых им как общепринятые образцы поведения и привычек мастерства. Учение Веблена называют также технократической теорией за то, что главную роль в экономическом и культурном развитии общества он отводил технократии – менеджерам и научно-технической интеллигенции. На технократической теории и социологической концепции потребления Веблена базируются современные концепции общества потребления, индустриального и постиндустриального общества Гэлбрейта, Белла, Ростоу и Тоффлера.

Другой представитель институционализма Джон Р. Коммонс (1862– 1945) известен как автор классического труда «История рабочего класса в США», руководитель группы, подготовившей десятитомное издание «Документированная история промышленного общества». Для него предмет экономики – поведение человеческих субъектов, распознавание мотивов и целей действия людей методом вживания. Экономическое для Коммонса было неотрывно от социального.

В отличие от Веблена он в меньшей степени был склонен к глобальным обобщениям, полагаясь больше на метод «case study» (анализ конкретных случаев). Коммонс исходил из групповой природы человеческих отношений, утверждая, что с помощью категории экономической сделки (рыночной, административной и распределительной) можно глубоко изучить генезис и функционирование таких «коллективных институтов», как корпорации, профсоюзы и предпринимательские ассоциации. Он выделил несколько основных субъектов экономического действия – так называемые группы давления: труд и капитал, покупатели и продавцы, фермеры и оптовые покупатели, заемщики, налогоплательщики, а также пять принципов экономического поведения (государственная власть, производительность, редкость, оценки будущих благ и правила деятельности). Взгляды Коммонса можно характеризовать как концепцию, в которой намерения, цели и действия людей ведут к организации. Таким способом устанавливаются экономические отношения. Поскольку субъектом подобных отношений выступают социальные группы, поведение которых анализируется в терминах намерений и мотивов, то, несомненно, его взгляды можно отнести также и к экономической социологии.

Классический период в развитии социологии и социологии труда отмечен не только разработкой глобальных теоретических концепций, построенных на сравнительном анализе исторического процесса. Таковы социально-философские и социолого-экономические построения О. Конта, Э. Дюркгейма, К. Маркса, Г. Зиммеля, М. Вебера, М. Шелера и Т. Веблена. Их можно отнести к макросоциологии. Особенностью данного периода является также разработка методологических оснований социального познания. Таким образом, теоретико-методологический фундамент современной социологии главным образом был заложен именно в это время.

ЭМПИРИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Гораздо меньше пишут о развитии эмпирической и прикладной социологии труда в XIX – первой четверти XX в. Однако и в этой области известны значительные достижения, без анализа которых история классического периода будет неполной.

Эмпирическая социология, как и теоретическая (академическая), особенно широко развивалась в трех европейских центрах – Англии, Франции и Германии. Для ее становления характерны следующие особенности. Во-первых, эмпирические социальные исследования появились раньше и имеют более давнюю историю, чем академическая социология. В Англии и во Франции они проводились еще в XVII в., т. е. со времен «политической арифметики» и «социальной физики» (задолго до возникновения самого слова «социология»). Английские «политические арифметики» XVII в. (Уильям Петти, Джон Граунт, Грегори Кинг и Эдмунд Галлей) выработали методы количественного исследования социальных процессов; в частности, Дж. Граунт применил их в 1662 г. к анализу уровней смертности. Во-вторых, методология и методика эмпирических исследований разрабатывались главным образом естествоиспытателями, а теоретическая социология – философами (ими были О. Конт, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Ф. Теннис). Многие выдающиеся естествоиспытатели (Э. Галлей, П. Лаплас, Ж. Бюффон, А. Лавуазье) вошли в число родоначальников эмпирической социологии.

Изучение социальных процессов у них тесно связано с исследованием природы, а работа Лапласа «Философские очерки о вероятностях» (1795) построена на количественном описании народонаселения.

Третья особенность – на ранних этапах теоретическая и эмпирическая социология развивались параллельно и в отрыве друг от друга. В академической социологии преобладали глобальные эволюционные схемы и сравнительно-исторический метод, которые не требовали строгого эмпирического подтверждения, довольствовались некритическим сбором фактов для иллюстрации априорных схем. Так было до конца XIX в., когда Дюркгейм и Вебер вплотную не занялись методологией. Учение Конта и Спенсера воспринималось многими как синоним умозрительной философии. Разрыв теории и эмпирии, под знаком которой проходило становление классической социологии XIX в., усугублялся тем, что, с одной стороны, макросоциологические теории принципиально не допускали проверки на микроуровне, с другой – они были ориентированы только на прошлое (социология в целом формировалась именно как историческая социология), а эмпирические исследования были посвящены злободневным проблемам современного общества. Только в 20-е гг. XX в. начинается соединение теоретической и эмпирической социологии и – как способ такого соединения – разрабатывается количественная (в отличие от качественной у Дюркгейма, Зиммеля, Тенниса и Вебера) методология, яркими представителями которой явились П. Лазарсфельд, Р. Мертон, Дж. Ландберг и др.

Четвертая особенность – эмпирическая социология зародилась вне сферы университетов (как центров научной мысли), а в практической сфере – в среде государственных служащих, предпринимателей, врачей, ученых-естественников, учителей. Ее возникновение стимулировалось практическими нуждами капиталистического общества, развитие которого в XIX в. вело к быстрому росту городов (интенсивная урбанизация), поляризации бедности и богатства (как следствия интенсивной индустриализации), пауперизации населения и увеличению преступности (неизбежных на стадии первоначального накопления). В это же самое время ускоренно формируются «средние слои» и буржуазная прослойка, всегда выступавшие за порядок и стабильность, укрепляются институт общественного мнения и пресса. Наконец, возрастает число различного рода общественных движений, выступающих за социальные реформы и либерализацию нравов, придерживающихся просветительских и благотворительных целей. Таким образом, для проведения эмпирических исследований, выявления социальных болезней общества объективно созрели те силы, которые могли бы выступить в роли, с одной стороны, субъектов социального заказа, а с другой – субъектов его исполнения, т. е. непосредственных исследователей.

В начале XIX века отмечается своеобразный бум социальной эмпирики. После долгого перерыва в Англии и Франции возобновляются регулярные переписи населения (1801), формируется система статистических служб и обществ, объединившая энтузиастов эмпирических исследований (Манчестерское и Лондонское статистические общества, Центр всеобщей статистики Франции и т. д.). Социальная информация, в том числе с промышленных предприятий, собирается через церковные приходы и государственные финансовые инспекции, парламентские комиссии, благотворительные организации, правительство и частных лиц.

Большое влияние на становление эмпирических социальных исследований оказали монументальные исследования аграрного труда англичанина Джона Синклера «Статистическое описание Шотландии» (в 21 т.). В специально составленном вопроснике затрагивались проблемы половозрастной и профессионально-квалификационной структуры населения, состояния сельского труда и ремесел. Исследование Джеймса Кей-Шаттлуорта «Моральные и физические условия жизни текстильных рабочих Манчестера» (1832) касалось санитарных условий быта трудящихся. Значительный след в английской эмпирической науке оставили исследования ливерпульского предпринимателя-судовладельца Чарлза Бута (1840 – 1916). Его ориентация на эмпирическое изучение проблем бедности, занятий и условий жизни в промышленном городе явилось следствием не академического, а практического интереса. Вышедшее в 1889– 1903 гг. семнадцатитомное произведение «Жизнь и труд людей в Лондоне» отличалось тщательной проработкой методики и техники сбора и анализа данных. Ч. Бут известен тем, что он стоял у истоков течения, изучавшего экологию города и социальное картирование городских районов. Статистическое описание охватывало сравнительный анализ условий жизни различных слоев населения, связи бедности с занятостью, условиями труда и регулярностью доходов. Он провел огромное число интервью с работодателями, профсоюзными лидерами, рабочими, создал новую классификацию населения на три класса (низший, средний и высший), сравнил условия жизни и труда работников различных отраслей промышленности. В проведении исследования Бута от начальной до заключительной фазы принимала участие основательница Фабианского (социалистического) общества Беатриса Вебб (1858– 1943), которая позже со своим супругом Сиднеем Веббом (1859– 1947) напишет знаменитый труд по истории рабочего движения «История тред-юнионизма» (1894), где на богатом документальном материале прослеживается эволюция различных социальных институтов.

Во Франции к числу родоначальников эмпирической социологии относят Луи Виллерме. Бывший врач наполеоновской армии опубликовал множество работ по социальной гигиене, особенно известен его двухтомный труд «Сводка физического и морального состояния рабочих на бумажных, шерстяных и шелковых мануфактурах» (1840). Немалую роль в развитие социальной эмпирики внесли работы Александра Паран-Дюшатле «Общественная гигиена» (1836) и «Проституция в Париже» (1834), Андре Герри – «Очерки моральной статистики Франции» (1832), где устанавливалась связь между уровнем промышленного развития департаментов и уровнем преступности. Заметный след оставили так называемые монографические исследования рабочих семей Фредерика Ле Пле (1806– 1882). В его шеститомном труде «Европейские рабочие» (1877– 1879) дана исчерпывающая типология рабочих семей по образу жизни, профессиям и бюджету, информация о технико-экономическом развитии отраслей, профессиональном продвижении молодые рабочих, условиях жизни. Его техника поиска индикаторов для измерения и диагностики социальных отношений получила свое дальнейшее развитие в современной социологии. Он создал во Франции целую школу (названную его именем), представители которой – Анри де Турвиль, Эдмон Демолен и др. – развивали доктрину географического детерминизма. Согласно данной концепции природные условия определяют вид и характер трудовой деятельности.

Но самым заметным среди эмпириков был, пожалуй, франко-бельгийский ученый-математик, один из крупнейших статистиков XIX в. Адольф Кетле (1796– 1874). С его именем в истории науки связан переход социальной статистики от сбора и описания фактов к установлению устойчивых корреляций между показателями, или статистических закономерностей. Работа Кетле «О человеке и развитии его способностей, или Опыт социальной жизни» (1835) поможет социологам перейти от умозрительного выведения ничем непроверяемых «законов истории» к индуктивно выводимым и статистически рассчитываемым социальным закономерностям. По существу, с этого момента можно начинать отсчет социологии (в терминологии Кетле – «социальной физики») как строгой, эмпирически обоснованной науки. Можно выделить несколько ярких достижений Кетле: 1) открытие статистических закономерностей; 2) концепция средних величин и «среднего человека», согласно которой арифметически средняя величина, полученная в распределениях ответов на вопросы, как бы онтологизируется, обретает самостоятельную жизнь в средне-типичном представителе данной группы, общества; 3) установление социального закона как устойчивой тенденции изменения средних величин либо как устойчивой корреляции между несколькими характеристиками; 4) методические правила формулировки анкетных вопросов. А. Кетле рекомендовал ставить только такие вопросы, которые: а) необходимы и на которые можно получить ответ; б) не вызывают у людей подозрения; в) одинаково понимаются всей совокупностью опрашиваемых; г) обеспечивают взаимный контроль.

Как удалось выяснить Ю.В. Веселову, впервые вопрос о создании экономической социологии был поставлен во французской социологии. С 1898 года Э. Дюркгеймом издавался журнал «Социологический ежегодник» (вокруг которого и формировалась французская школа), где появился раздел «Экономическая социология». С этого момента термин «sociologie economique» становится обычным во французской традиции. Первой специальной монографией с названием «Экономическая социология» была монография бельгийского социолога Г. де Греефа (в русском переводе, появившемся в 1904 г., она называлась «Социальная экономия»: именно так называли эту область исследований в начале ХХ в. отечественные ученые). В ней де Грееф обосновывает свое понимание предмета и методов экономической социологии, считая в числе главных материалистический и политэкономический метод, синтез которых, собственно говоря, и дает экономическую социологию. Возможно, что именно де Грееф явился первооткрывателем экономической социологии, хотя с абсолютной достоверностью утверждать об этом нельзя. Но известно, что позже, а именно в 1917 г., М. Вебер в одной из своих работ размышлял о задачах и функциях «социологии хозяйства», или, что то же самое, «экономической социологии». В его фундаментальном труде «Экономика и общества», вышедшем в 1922 г., об экономической социологии говорится уже как о чем-то само собой разумеющемся. Однако в Россию идеи экономической социологии пришли благодаря не Веберу, а де Греефу, с которым вместе работал в Новом Брюссельском университете один из основоположников русской социологии М.М. Ковалевский.

В английской и французской эмпирической социологии можно выделить условно следующие основные направления: 1) политическая арифметика (У. Петти и Дж. Граунт) – простейшее количественное исследование общественных явлений; 2) социальная физика (А. Кетле) – эмпирические количественные исследования физических характеристик человека и установление статистических закономерностей общественных явлений с применением сложных математических процедур (понималась как теоретическая дисциплина); 3) социальная гигиена (Э. Чадвик, Л. Виллерме, А. Паран-Дюшатле) – эмпирическое описание санитарных условий труда и быта городских промышленных рабочих, классификация социальных показателей здоровья населения на основе опросов, интервью и наблюдения с целью выработки практических рекомендаций для последующего проведения благотворительных социальных реформ; 4) моральная статистика (А. Герри, Дж. Кей-Шаттлуорт) – сбор и анализ количественных данных о нравственных и интеллектуальных характеристиках различных слоев населения с целью разработки решений в области социальной политики и социального управления (один из источников социальной инженерии); 5) социография (школа Ле Пле) – монографическое описание определенных территориальных или профессиональных общностей, необязательно с применением количественных методов обработки данных, но с опорой на статистику и наблюдение, результаты которых обычно используются для анализа динамического (исторического) состояния объекта в различное время. К социографии нередко относят, например, исследования, проведенные Б. и С. Вебб, а также Ф. Энгельсом («Положение рабочего класса в Англии»). Обоснование статуса социографии как описательного типа исследования, тождественного эмпирической социологии в целом, дал Ф. Теннис.

В Германии указанные направления получили развитие как паллиативное, вторичное явление. В начале XIX в. немецкая статистика представляет собой конгломерат сведений по географии, истории, демографии, экономике, медицине, а зарождение собственно эмпирической социологии происходит во второй половине XIX в. через заимствование сложившихся ранее идей французской и английской эмпирических школ. Так, в 1860 – 1870-е гг. в Германии распространяются не отличавшиеся научной новизной идеи Герри, Кетле, Ле Пле, под влиянием которых организуют конкретные исследования, в том числе труда и быта рабочих, Эрнст Энгель (автор известного «бюджетного закона»), Адольф Вагнер и Вильгельм Лексис (разрабатывавший математическую модель массового поведения).

Основным и фактически единственным центром организации и проведения эмпирических исследований в Германии стало Общество социальной политики (возникло в 1872 г.), которое сыграло выдающуюся роль в европейской интеллектуальной жизни. С деятельностью Общества связано творчество ведущих представителей немецкой исторической школы политэкономии (поэтому их нередко называют еще немецкими социальными политиками), в частности Г. Шмоллера, а также М. Вебера, А. Вебера, Ф. Тенниса. Наивысшая активность Общества приходится на 80 –90-е гг. XIX в. Для его деятельности характерны предварительное коллективное обсуждение программы предстоящего исследования, определение ключевых проблем, по которым намечалось собрать первичную информацию, непосредственный перевод их в формулировку вопросов анкеты, которые рассылались затем «экспертам» (землевладельцам, предпринимателям, чиновникам, учителям и священникам). Собранные материалы публиковались без глубокой обработки, так как социальные политики мало интересовались методологией.

Впервые серьезное внимание на методологию исследования, правильную формулировку вопросов обратил М. Вебер. Благодаря его усилиям эмпирическая деятельность Общества поднялась на качественно новый уровень.

На протяжении своей жизни М. Вебер участвовал прямо или косвенно в шести исследованиях. В 1890 – 1891 гг. Общество организовало эмпирическое исследование аграрных отношений в Германии. Вебер составил для него программу и анкету, выпустил в свет работу «Положение сельскохозяйственных рабочих в Германии восточнее Эльбы» (1892). Интерес 27-летнего социолога к сельской проблематике был не случаен, он явился логическим продолжением его увлечения аграрными отношениями Древнего Рима, которым посвящена докторская диссертация. Такие отношения послужили удобным поводом для обстоятельного анализа социальной структуры тех обществ, где преобладало крестьянское население. Отсталая Германия относилась к их числу. Обобщение эмпирических данных и сравнительно-исторический анализ древнеримского и прусского аграрного капитализма натолкнули Вебера на вывод о сходстве политической судьбы двух обществ, об упадке римской земельной аристократии и прусского юнкерства. Так эмпирические исследования стали органической частью исторического анализа. Вебер прекрасно владел методологией количественного (теория вероятностей) и сравнительно-исторического анализа данных. Известны некоторые детали проведения его первого исследования. Так, из 3 тыс. разосланных в 1890 г. анкет возврат составил 70 %, а из 10 тыс. экспертных бланков 1891 г. вернулась лишь одна тысяча. Вебер любил подробно описывать результаты исследования: его первый научный отчет содержал 890 страниц, на 120 из которых приводились таблицы доходов и бюджетов рабочих семей.

В 1908 году по предложению своего младшего брата Альфреда М. Вебер начинает цикл обследований промышленных рабочих. Программные цели формулировались так: 1) влияние крупной промышленности на профессиональную судьбу и образ жизни рабочих; 2) воздействие социальных и этнокультурных характеристик рабочей силы (включая условия жизни) на развитие промышленности. Эмпирической базой служили материалы заводской статистики, наблюдений и интервью с рабочими. Одно только методологическое обоснование программы содержало шестьдесят страниц. Кроме того, Вебер подготовил и несколько пространных методологических документов. Один из них – «Рабочий план» – включал двадцать семь тем. В инструкции интервьюеру Вебер, в частности, рекомендовал начинать с описания технологических характеристик предприятия, а затем уже переходить к историческим и географическим особенностям формирования рабочей силы, к квалификации и проблемам обучения. Другая группа вопросов в интервью касалась реализации профессиональных навыков и интересов работников, внедрения различных систем оплаты на фабрике, демографических данных, текучести кадров. Наконец, последний, собственно социологический, блок включал данные о социальных различиях между рабочими, уровне групповой сплоченности, ценностях и интересах людей, их семейных условиях и проведении досуга. Формализованный вопросник для индивидуального интервью включал двадцать семь вопросов, половина которых обрабатывалась статистически, а половина давала только качественную информацию.

Результатом его исследования явилась работа «Методологическое введение к проекту Общества социальной политики об отборе и адаптации рабочего класса крупной промышленности» (1908). Впервые опубликованная в 1924 г. женой Вебера Марианной, она является главнейшим трудом Вебера по методологическим проблемам индустриальной социологии.

Кроме этих обследований М. Вебер в 1910 г. участвовал в восьмитысячном опросе шахтеров, литейщиков и текстильщиков, а несколько раньше детальнейшим образом изучил производительность труда на текстильной фабрике, принадлежащей семье его жены.

М. Вебер обладал способностью в течение многих недель дотошно наблюдать за поведением рабочих, вглядываясь в такие детали трудового процесса, на которые прежде никто не обращал внимания: длительность рабочего цикла, взаимосвязь монотонности труда и отношение рабочих к сдельной оплате. Он раскрывал невидимые глазу подробности поведения людей, например, искусное сдерживание выработки, умение рабочего не перенапрягаться, находя оптимальный баланс между затрачиваемыми усилиями и получаемым вознаграждением. И вместе с тем Вебер прославился как мастер широкомасштабных исторических обобщений, культурно-сравнительных исследований. Однако обе линии его творчества – макро- и микросоциологическая – не противоречили, а гармонически уживались в нем. Вебер сознательно провозгласил курс на социологию прежде всего как эмпирическую дисциплину, считая, что она никак не должна напоминать дискуссионный клуб для академической элиты.

ПРИКЛАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Первым, кто дал научное обоснование понятию «прикладная социология» и указал ее место в системе социологического знания, был Фердинанд Теннис (1855– 1939). Автор всемирно известного социологического учения об общине и обществе, Теннис разработал оригинальную концепцию структуры знания. Его формальная, или «геометризованная», социология начиналась не с фактов, а с идеализированных абстракций – идеальных типов, абстрактных сущностей («община», «родовые отношения», «дружба» и т. д.), которые, будучи своеобразными понятийными мерками, должны прикладываться к реальности. Отсюда и «прикладная социология», которая отличается от чистой (теоретической) социологии лишь тем, что описывает формы социальных отношений не в покое, а в динамике. Ее методом является понятийная аналогия, а сферой применения – человеческая история. Таким образом, прикладная социология идентична скорее исторической социологии. Кроме нее Теннис выделял еще эмпирическую социологию (социографию), которая изучает современное состояние общества.

Теннисовская трактовка прикладной социологии не прижилась в науке. Сейчас ее понимают совершенно иначе, и в нынешнем значении прикладная социология возникла приблизительно в середине ХХ в. Что касается классического периода, то о прикладной социологии надо говорить в отличном от этих двух, в третьем значении. Оно достаточно условно подразумевает скорее экспериментальную индустриальную социологию.

Первыми экспериментаторами в области социальных резервов и человеческого фактора на производстве надо считать так называемых ранних научных менеджеров в Англии. Они жили и работали в одно время с великими английскими политэкономами А. Смитом и Д. Рикардо. Такое совпадение – начало научной теории политэкономии и начало научной практики экспериментального управления – было не случайным.

Деятельность «ранних научных менеджеров» (XVIII–XIX вв.) приходится на период интенсивного технического перевооружения производства, возможности для которого открылись благодаря промышленному перевороту. Буржуазия как исторически восходящий класс олицетворяла собой идею прогресса и являлась выразительницей антифеодальных устремлений. Интенсивный рост промышленности и крупных городов привел к ухудшению условий труда. Развитие эмпирических исследований (социальная статистика), просветительские теории прогресса, разработка методологических проблем политической экономики способствовали возникновению научного подхода к организации труда и управлению предприятием.

Предприниматели-инженеры и ученые – Ричард Аркрайт (1732– 1792), Джеймс Уатт (1736– 1819), Мэтью Болтон (1728– 1809) – занялись решением не только инженерно-технических проблем (координация деятельности и контроль за операциями, хронометраж, управление финансами и техникой, планирование и эффективность производства), но и с не меньшими успехами – социально-психологических. Это была действительно плеяда «великих англичан». Ч. Баббедж – математик, механик и экономист, М. Болтон – инженер и промышленник, Д. Уатт – изобретатель паровой машины. Английского промышленника Р. Аркрайта историки называют «пионером эффективного менеджмента». У. Джевонс – английский экономист, статистик, логик – пытался применить математический аппарат к анализу экономических явлений.

Особый этап составила деятельность великого английского социалиста-утописта Роберта Оуэна (1771 – 1858). Самым значительным вкладом были не теоретические взгляды на общество, а практические эксперименты. Этот факт отмечают все крупнейшие историки менеджмента, в том числе П. Друкер и Р. Ходжеттс. В то время когда М. Болтон и Д. Уатт проводят свои знаменитые эксперименты, 30-летний Р. Оуэн становится управляющим на текстильной фабрике в Нью-Ланарке (1800).

До его прихода фабрика ничем особым не выделялась. Более того, она славилась плохими условиями труда и низкой производительностью. Оуэн провел несколько реформ: навел чистоту в заводских помещениях, улучшил условия жизни рабочим, открыл для них магазин с дешевыми товарами, детям в возрасте до 10 лет запретил работать и направил их в школу. Благодаря его нововведениям фабрика стала одной из самых рентабельных в стране.

Свою предпринимательскую карьеру Р. Оуэн начал в 20-летнем возрасте, добившись впечатляющих успехов, а на склоне лет стал социальным мыслителем и просветителем. Казалось бы, деловой успех должен вселить в Оуэна веру в священность частной собственности, в идеалы товарной экономики и коммерческого расчета. Но случилось обратное: он разуверился в исходных принципах капитализма, считая более гуманным строем социализм. В 1817 году Оуэн выдвигает программу радикальной перестройки общества путем создания самоуправляющихся «поселков общности и сотрудничества», где нет эксплуатации и противоречий между умственным и физическим трудом. Основанные им опытные коммунистические колонии в США («Новая Гармония») и в Великобритании потерпели неудачу.

Тем не менее в истории менеджмента Оуэн остался этапной фигурой. Именно с него, считает П. Друкер, менеджер появился на исторической сцене как реальная фигура, а не как теоретическое понятие. Ведь А. Смит только рассуждал о роли менеджеров, М. Болтон, Д. Уатт и Р. Оуэн практически показали, чтó он может, если заботится об эффективности производства и человеческих ресурсах. Оуэн был первым, кто задумался и научно проанализировал вопросы мотивации и производительности в тесной взаимосвязи. Не умаляя роли экономических факторов, он опирался на социальные отношения как основу для внедренческой деятельности. «Ранние научные менеджеры» дали толчок совершенно новому подходу к управлению предприятием, основывающемуся на изучении психологических факторов. В 1893 году В. Мазер, директор машиностроительного завода в Манчестере, внедрил укороченную рабочую неделю: вместо 54 часов сделал 48. После двухлетнего эксперимента он доказал, что результатом является устойчивое увеличение производительности труда и сокращение потерь рабочего времени. Его внедренческую программу пытались применить другие английские предприятия, однако широкой известности она не получила. Вплоть до 1914 г. серьезные поиски в этой области в Англии больше не предпринимаются. Но и после Первой мировой войны, когда в стране открылся Национальный институт промышленной психологии, где изучались производственный травматизм и утомление, Англия сколько-нибудь заметного вклада в менеджмент и социологию труда не внесла.

Уже в конце XIX в. центр прикладной социологии, т. е. практического менеджмента, перемещается из Англии в Америку. Деятельность «ранних научных менеджеров» отражала эпоху классического капитализма – господство средних и мелких предприятий, свободу рыночной конкуренции, университетские идеалы науки. На смену ему приходит неклассический, или монополистический, капитализм, для которого характерны господство крупных корпораций, монополия на рынке, превращение науки в непосредственную производительную силу. Выразителем нового подхода к управлению явились представители американского движения «научный менеджмент». Несомненным лидером был Фридерик Уинслоу Тейлор (1856– 1915). Его называли автором самой эффективной в мире системы НОТ. Свои основные эксперименты он провел в 90-х гг. XIX в. Система Тейлора имеет комплексный характер: она перестраивает не только структуру управления предприятием, но и самые элементарные, повседневные трудовые приемы человека. Ни до, ни после никто уже не претендовал на подобный универсализм.

Тейлору приписывают открытие модели «экономического человека», который якобы не видит в работе иного смысла, как только получить больше денег. Тем не менее, как показывает более детальный анализ его высказываний, Тейлор не считал деньги ни главным, ни единственным мотиватором. Он полагал, что прибавка к зарплате «съедается» плохой организацией труда и произволом администрации. Стоит рабочему сегодня выработать больше, как завтра ему снизят расценки и принудят трудиться больше за те же деньги. Рабочие, прекрасно осведомленные об этом, придумали контроружие – сознательное ограничение нормы выработки. В его основе – механизм группового давления и блокирования формальных норм при помощи неформальных. Сегодня феномен «работы с прохладцей» называется рестрикционизмом (restriction– ограничение) и является одним из центральных вопросов социологии труда. Долгое время честь его открытия, как и группового фактора, приписывали теоретикам «человеческих отношений» (30-е гг. XX в.). Однако первооткрывателем был все-таки Тейлор.

Он подробно изучил социально-экономическую организацию предприятия и пришел к выводу, что технико-организационные нововведения не должны быть самоцелью. Тейлор разработал и внедрил сложную систему организационных мер – хронометраж, инструкционные карточки, методы переобучения рабочих, плановое бюро, сбор социальной информации, новую структуру функционального администрирования, которые не по отдельности, а вместе способны гарантировать рабочему, что повышение им производительности труда не будет произвольно уничтожено администрацией через понижение расценок. Сначала администрация должна научиться управлять по-новому, а затем уже может требовать добросовестного труда. Немалое значение он придавал стилю руководства, правильной системе дисциплинарных санкций и стимулированию труда. Его дифференциальная система оплаты – успевающий дополнительно вознаграждается, а лодырь депремируется – предполагала, что в научно организованном производстве человек не может получить незаработанные деньги.

В теории организации труда ведущее место занимали человеческое поведение и мотивация, а вовсе не технические факторы. Иначе говоря, предмет исследования имел иерархический вид и подчинялся определенной логике. Изучение технического устройства станка несравненно легче, нежели исследование работы за этим станком, т. е. трудовое поведение человека. Еще более сложным является изучение мотивов, ибо психологические закономерности допускают гораздо больше отклонений, чем законы материального мира. Различные области прикладного исследования, таким образом, выстраиваются по степени сложности их предмета от движения машин (уровень технического занятия) через действие человека (уровень физико-физиологического знания) к поведению и мотивам (уровень социально-психологического знания).

Ф. Тейлор является лидером «научного менеджмента», в который кроме него входили Г. Эмерсон, Ф. Джилбретт, Г. Таун, С. Томпсон и др. В свою очередь «научный менеджмент» составлял лишь одно из направлений – американское – в так называемой классической школе менеджмента. К ней причисляют немца М. Вебера, француза А. Файоля, англичан Л. Урвика и Л. Гьюлика (они разработали «синтетическую» теорию управления, которая формализует и обобщает подходы Тейлора, Вебера, Файоля).

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Какую роль в развитии экономической социологии сыграла английская политэкономическая школа?

2. Кто принадлежит к французской социологической школе? Какие два поколения в ней выделяют?

3. Составьте эссе на тему: «Социально-экономическое учение Э. Дюркгейма».

4. Актуальны ли сегодня взгляды представителей марксистской школы экономической социологии?

5. В чем заключается своеобразие идей исторической школы в немецкой политической экономии?

6. Что нового в науку внесло экономическое учение Г. Шмоллера?

7. Охарактеризуйте учение о капитализме В. Зомбарта.

8. Социологические взгляды Г. Зиммеля до сих пор изучаются учеными и студентами. Почему?

9. Подготовьте развернутый доклад на тему: «Экономическая социология М. Вебера».

10. Кратко опишите американский институционализм.

11. Как формировалась эмпирическая социология за рубежом?

12. Кто является основными представителями прикладной социологии?