Глава 2. Об «экономическом чуде» СССР
В первой главе я отметил, что на протяжении части советского периода в СССР существовала особая модель экономики, которую можно назвать сталинской экономикой. На этот период от силы пришлось три десятилетия – с конца 1920-х до конца 1950-х гг.
О трех периодах «экономического чуда»
Этот период так называемого экономического чуда уникален с точки зрения как отечественного, так и мирового опыта организации экономики. Почему-то до сих пор в учебниках в основном пишут о японском, немецком, южнокорейском «экономическом чуде», обходя молчанием советское «экономическое чудо». Но сегодня в условиях нашей российской экономической разрухи и в поисках путей ее преодоления все чаще вспоминают, пишут, размышляют об этом периоде советской истории. Этот период фактически можно разделить на три отрезка времени:
1) 1929–1941 гг. – индустриализация (условно: 1930-е годы);
2) 1941–1948 гг. – война и послевоенное восстановление (условно: 1940-е годы);
3) 1949–1956 гг. – мирное развитие (условно: 1950-е годы).
В каждом периоде «экономическое чудо» проявлялось по-своему.
«Экономическое чудо» индустриализации. В определении хронологических рамок индустриализации большинство авторов исходят из того, что она началась со старта первой пятилетки и закончилась 22 июня 1941 г. Я исхожу в данной работе из указанной схемы, хотя понимаю ее условность. Во-первых, потому, что индустриализация продолжилась в послевоенные годы. Некоторые авторы связывают ее окончание со смертью И. Сталина в 1953 г. Некоторые считают, что она завершилась в 1960-е гг., когда по доле промышленности в валовом внутреннем продукте СССР сравнялся с экономически развитыми странами Запада. Во-вторых, следует иметь в виду и подготовительный период, который начался в 1925 г., когда на XIV съезде ВКП (б) было принято решение об индустриализации.
Кстати, указанное решение было спровоцировано Западом, точнее, только что принятым «планом Дауэса». В отчетном докладе Сталина на съезде этот план стал одной из главных тем. План был предложен Соединенными Штатами (конкретно государственным секретарем Дауэсом). Цель плана – оказать Германии содействие в выплате репараций, определенных Версальским мирным договором. И помочь в этом должен был… Советский Союз. За счет торговли с СССР и другими странами Восточной Европы как аграрными экономиками Германия должна была заработать 130 млрд. золотых марок. Сталин иронично заметил в своем докладе, что с «хозяином», т. е. с Советским Союзом, этот план никто не обсуждал, его рассматривают как аграрный придаток Европы. Вывод из всей этой истории для большевиков один: СССР должен как можно скорее из аграрной страны превращаться в индустриальную державу. Кстати, на этом съезде Сталин начал уже борьбу с некоторыми партийными и государственными деятелями, которые тормозили промышленное развитие СССР. Среди них – тогдашний нарком финансов Г. Сокольников, который выступал за скорейшее наполнение внутреннего рынка импортными товарами. Сталин сказал: «Я хочу сказать, что здесь тов. Сокольников выступает, по сути дела, сторонником дауэсизации нашей страны… Отказаться от нашей линии – значит отойти от задачи социалистического строительства, значит встать на точку зрения дауэсизации нашей страны»[5].
Однако это было лишь общим «заявлением о намерениях». Еще более трех лет шли споры и дискуссии по поводу приоритетов, форм и методов, темпов индустриализации. Например, В. Базаров, В. Громан, Н. Кондратьев полагали, что индустриализация должна осуществляться с учетом рыночных тенденций – без жестких, обязательных для выполнения планов. Нужны лишь какие-то ориентировки Госплана, разрабатываемые на основе прогноза (индикативное планирование). Г. Кржижановский, B. Куйбышев, С. Струмилин придерживались иной точки зрения: нужны долгосрочные цели и приоритеты индустриализации, реализация которых должна осуществляться на основе жесткой плановой дисциплины (директивное планирование). Дискутируя с В. Громаном и его единомышленниками, C. Струмилин говорил: «Нам представляется, что наш перспективный план должен дать не сумму предвидений, а систему экономической политики, т. е. систему хозяйственных задач и предуказаний, выраженных в цифрах».
Троцкий выступал за сверхвысокие темпы индустриализации, которые можно обеспечить за счет «сверхэксплуатации» крестьянства. Эту точку зрения разделял также экономист Е. А. Преображенский. Бухарин, в свою очередь, обвинил Преображенского и поддерживавшую его левую оппозицию в насаждении военно-феодальной эксплуатации крестьянства и внутреннего колониализма. Он выступал за постепенное, органичное, растянутое на десятилетия преобразование экономики.
На XV съезде ВКП (б), состоявшемся в декабре 1927 г., были приняты «Директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР», в которых съезд высказался против сверхиндустриализации: темпы роста не должны быть максимальными, их следует планировать так, чтобы не происходило сбоев. Разработанный на основе директив проект первого пятилетнего плана (1 октября 1928 г. – 1 октября 1933 г.) был одобрен в апреле 1929 г. на XVI конференции ВКП (б) (апрель 1929 г.). Этот план был более напряженным, чем предыдущие проекты. В мае 1929 г. он был утвержден V съездом Советов СССР как закон, обязательный к исполнению. Разработка, обсуждение и утверждение первого пятилетнего плана проходили под непосредственным руководством Генерального секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина. Этот план получил название пятилетки великого перелома.
В годы индустриализации почти с нуля была создана материально-техническая база советской экономики, которая уже во второй половине 1930-х гг. вывела СССР на второе место в мире (после США) по большинству видов промышленной продукции. Была достигнута беспрецедентно высокая норма накопления (доля валового общественного продукта, идущая на создание основных производственных фондов)– по некоторым оценкам, свыше 50% ВВП.
В 1930-е гг. было развернуто строительство около 1500 объектов, 50 из них поглощали почти половину всех капиталовложений. Был воздвигнут ряд гигантских транспортных и промышленных сооружений: Турксиб, ДнепроГЭС, металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке и Челябинске, Новокузнецке, Норильске, а также Уралмаш, тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Уралвагонзавод, автомобильные заводы ГАЗ, ЗИС (позднее – ЗИЛ) и др.
Всего до 1940 г. было построено около 9 тыс. предприятий, сформирован единый народнохозяйственный комплекс, создана мощная оборонная промышленность, построено большое количество предприятий-дублеров за Уралом, экономика полностью была сориентирована на внутренние ресурсы и т. д. Примечательно, что при этом советская экономика не была обременена внешним долгом. Индустриализация проходила в условиях жесткой блокады и противодействия со стороны Запада. Вот всего несколько цифр, дающих представление об индустриальном «рывке» СССР: в 1940 г. по сравнению с 1913 г. валовая продукция промышленности была увеличена в 12 раз, производство электроэнергии – в 24, добыча нефти – в 3, добыча чугуна – в 3,5, стали – в 4,3, выпуск станков всех видов – в 35 раз, в т. ч. металлорежущих – в 32 раза.
Конечно, индустриализация потребовала невероятного напряжения всех сил. В годы первой пятилетки были введены продуктовые карточки (отменены в 1935 г.). В 1930-е гг. жизненный уровень народа поднялся, но, естественно, не в той мере, как росли показатели производства. В отдельные годы наблюдался рост издержек производства (себестоимости) по отдельным видам продукции. Государственному банку СССР иногда приходилось включать «печатный станок» (производить необеспеченную денежную эмиссию для покрытия дефицитов бюджета). Наблюдалось некоторое отставание производства потребительских товаров от денежной массы, имело место повышение потребительских цен, хотя на фоне инфляционного роста цен в ряде стран Запада оно выглядело вполне умеренным. Достижения советской индустриализации выглядели особенно впечатляюще на фоне экономического кризиса, который Запад переживал с конца 1920-х гг. и из которого ему так и не удалось выбраться вплоть до начала Второй мировой войны.
Кстати, не стоит рассматривать индустриализацию как чисто экономическое явление. Одновременно происходили социальные подвижки. Именно в 1930-е гг. было завершено создание основ социализма, что и было зафиксировано в сталинской конституции 1936 года. В ходе индустриализации менялся сам человек, происходила консолидация общества на базе общих целей и в процессе общего труда. Вот как описывает годы индустриализации Дмитрий Верхотуров: «При всем при том, что народ нередко враждовал с партией, и общество в СССР много раз балансировало на грани открытой вооруженной борьбы, тем не менее, стройки увлекли народ. Дело, которое в миллионы раз превышает возможности собственных рук, которое требует высочайшего напряжения ума, сообразительности и умения, увлекает и отбрасывает противоречия на второй план. На всех без исключения крупных стройках рабочая масса постепенно заражалась трудовым энтузиазмом, делала рекордные выработки и выдающиеся достижения…»[6].
«Экономическое чудо» военной победы и послевоенного восстановления. «Экономическое чудо» периода 1940-х гг. проявилось в том, что СССР сумел победить в Великой Отечественной войне и в невероятно короткие сроки восстановить разрушенную войной экономику. При этом, что удивительно, по ряду видов промышленной продукции снижение объемов производства за годы войны было минимальным. Еще удивительнее, что себестоимость производства почти всех видов продукции снижалась, в т. ч. военной продукции. До этого весь мировой опыт свидетельствовал об обратном: в годы войн включается затратный механизм, цены на оружие, боеприпасы и снаряжение могли только расти. Финансовая система выстояла, первые три года (1941–1943 гг.) государственный бюджет СССР был дефицитным, но в последние два года войны и в годы восстановления он сводился уже с профицитом. Сколько-нибудь крупного внешнего долга у СССР за годы войны не образовалось. Как это все контрастирует со странами Запада! Даже у США в годы войны резко возросли дефициты федерального бюджета, а государственный долг в 1946 г. превысил 120% ВВП. Рост цен на потребительские товары в СССР был умеренным. Конечно, было снижение жизненного уровня народа, но, как и в других воюющих странах, народ от голода спасала карточная система.
Есть некоторые скептики и недруги нашей страны, которые утверждают, что, мол, экономика СССР выдержала годы войны благодаря американской программе ленд-лиза. Отметим, что общая стоимость поставок по ленд-лизу составила 11 млрд. долл. Это была и военная техника, и боеприпасы, и автомобили, и одежда, и продукты. Но, между прочим, население нашей страны внесло в Фонд обороны различных ценностей (не считая денег) на сумму 17,8 млрд. руб., что сопоставимо с объемами ленд-лиза. Вот мнение тогдашнего председателя Госплана СССР Николая Вознесенского: «Если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4%»[7]. Я не хочу впадать в крайности и утверждать, что ленд-лиз не помог нам в годы войны. Конечно, помог. Без него, безусловно, число жертв было бы больше, война затянулась бы на более длительные сроки. Но, по мнению тогдашних (времен войны) советских наркомов, СССР сумел бы сломать хребет гитлеровской Германии и самостоятельно[8].
При этом ленд-лиз не был такой уж бескорыстной помощью Америки. В рамках соглашения с Вашингтоном осуществлялся обратный ленд-лиз из СССР. В порядке обратных (встречных) поставок Советский Союз отправил в США 300 тыс. т хромовой руды, 32 тыс. т марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса. Вот как оценивает данные взаимоотношения министр торговли США Дж. Джонс: «Поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашим государством»[9].
В результате боевых действий и оккупации в годы Великой Отечественной войны были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий. Захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа, 65 тыс. км железных дорог, 25 млн. человек лишились крова. Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. свиней, 27 млн. голов овец и коз. За годы войны страна лишилась примерно ⅓ своего национального богатства. Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. Но произошло очередное «экономическое чудо». На довоенный уровень по большинству экономических показателей СССР вышел уже в 1948 г. Примечательно, что мы не ждали окончания войны, чтобы приступить к восстановлению,– оно началось еще во время войны. В восстановительном процессе был применен поистине новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира, комплексный подход. Госплан перешел на разработку квартальных и особенно месячных планов с учетом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что не только способствовало ускоренному возрождению экономики и народного хозяйства страны, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.
Следует также иметь в виду, что внешнеполитические условия для восстановления экономики СССР были не очень благоприятными. Пока был жив президент США Ф. Рузвельт, отношения главных союзников в рамках антигитлеровской коалиции были достаточно конструктивными. Между Сталиным и Ф. Рузвельтом были даже некоторые договоренности об организации послевоенного мирового порядка, в т. ч. финансового и экономического. В 1944 г. в Бреттон-Вудсе (США) проходила международная конференция по вопросам устройства мировой валютной системы, и СССР участвовал в ее работе. В конце войны между Сталиным и Рузвельтом было достигнуто предварительное соглашение, что США предоставит Советскому Союзу беспроцентный заем (от 6 до 10 млрд. долл.) для восстановления экономики. Но этим планам не суждено было состояться: в апреле Ф. Рузвельт ушел из жизни.
В 1946 г. У. Черчилль выступил в Фултоне со своей антисоветской речью, после чего началась «холодная война» Запада против СССР. В США в Белый дом пришел новый президент – Г. Трумэн, под руководством которого готовились планы нанесения ядерных ударов по Советскому Союзу. В 1949 г. западные страны под эгидой США создали военно-политическую организацию НАТО, острие которой было направлено против СССР. Следовательно, нашему государству даже в восстановительный период приходилось тратить большие средства на оборону, особенно на создание ядерной бомбы (она была создана и испытана в 1949 г.).
Между прочим, в деле восстановления экономики Западной Европы участвовали Соединенные Штаты, которые оказывали помощь в рамках Плана Маршалла (всего за 1948–1952 гг. Великобритания, Франция, Италия и Германия получили около 10 млрд. долл.). Естественно, что СССР среди получателей этой помощи не числился. Тем не менее, восстановление экономик таких стран, как Великобритания, Франция, Италия закончилось на несколько лет позднее, чем в СССР. В конце 1947 г. в нашей стране были отменены продуктовые карточки. А вот в Великобритании карточки просуществовали до 1953 г.
«Экономическое чудо» мирного времени. Лишь часть этого периода пришлась на годы жизни Сталина. «Сталинская экономика» просуществовала еще несколько лет после его смерти. Н. С. Хрущев по сути дела пользовался наследием Сталина, успехи экономического строительства приписывал именно себе. Успехи эти были весьма ощутимые (мы о них скажем далее). Они создали ощущение эйфории у Хрущева и подвигли его на провозглашение Программы построения коммунизма к 1980 г. (на XXII съезде КПСС в 1961 г.). Но если бы Хрущев только пользовался доставшимся ему наследством… К сожалению, он внес весомую лепту в разрушение сталинской экономики. Первые акты разрушения имели место уже во второй половине 1950-х гг. Все началось с XX съезда, на котором в закрытом докладе Н. Хрущев занялся развенчанием культа личности. Однако это были не только нападки на личность Сталина. Фактически доклад означал начало демонтажа сталинской экономики. Через год, в 1957 г., Хрущев нанес удар по так называемой антипартийной группе – ближайшим соратникам Сталина, которые практически участвовали в строительстве сталинской экономики и не были согласны с решениями XX съезда партии. В группу входили: В. М. Молотов, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, К. Е. Ворошилов, Н. А. Булганин, М. Г. Первухин, М. 3. Сабуров и примкнувший к ним Д. Т. Шепилов. Они были отстранены от управления экономикой, государством, партией.
Кстати, опыт экономического строительства в СССР подтвердил правоту теоретического положения Сталина о возможности построения социализма в отдельно взятой стране. Это положение Сталина не было отвлеченным. Речь шла не о какой-то абстрактной стране. Понятно, что такой победы не могло состояться, например, в Бельгии или Испании. Сталин имел в виду именно Россию и только Россию с ее громадной территорией, богатейшими природными ресурсами, уникальной историей и культурой. Остановимся подробнее на третьем периоде сталинской экономики (1950-е гг.).
1950-е годы – период интенсивного развития экономики
Этот период интересен тем, что к этому времени уже была создана материально-техническая база сталинской модели экономики. На функционирование этой модели не действовал такой чрезвычайный (и, если так можно выразиться, искажающий) фактор, как война. Хотя «холодная война» продолжала осложнять нашу жизнь. В 1950-е гг. сталинская модель экономики сумела в наиболее «чистом» виде продемонстрировать свои возможности.
Достаточно привести данные по динамике производительности труда в промышленности СССР по пятилетиям (табл. 1). Конечно, данные выражены в стоимостных показателях и могут быть завышенными по некоторым периодам (особенно после 1965 г.). Тем не менее, таблица отражает общие тенденции и позволяет увидеть, что 1950-е гг. и особенно первая половина указанного десятилетия выделяются на общем фоне.
Известный специалист по экономической истории СССР Г. И. Ханин сравнивает советскую экономику периода 1950-х гг. с предыдущими и последующими периодами экономического развития СССР. Вот основной вывод Г. И. Ханина: «Период 1951 1960-е гг. явился самым успешным в развитии советской экономики»[10].
Он отмечает, что до 1950-х гг. ведущими в развитии советской промышленности были экстенсивные факторы, в 1950-е гг. она перешла на рельсы интенсивного развития. ВВП СССР в 1950-е гг. вырос более чем в два раза (прирост свыше 100%). При этом основные производственные фонды выросли лишь на 70% (а все основные фонды показали еще меньший прирост). А вот в довоенный период ВВП рос намного медленнее роста основных фондов. Наконец, в 1950-е гг. заметно снизилась материалоемкость продукции народного хозяйства, в то время как до войны и в 1940-е гг. она значительно выросла. «Лишь в 50-е годы рост производительности труда в промышленности набирал быстрые темпы и производительность труда стала не менее (а временами и более) сильным фактором, чем рост численности рабочих и служащих… В 1960-е гг. вновь преобладали экстенсивные факторы, прежде всего рост численности рабочих и служащих… При этом решающий поворот к экстенсификации произошел как раз в восьмой пятилетке»[11]. Продолжим далее рассмотрение третьего периода сталинской экономики путем сравнения СССР 1950-х гг. со странами капитализма.
«Экономическое чудо» 1950-х годов на фоне стран капитализма
Большую часть фактов и цифр я заимствую из статьи Г. И. Ханина «50-е годы – десятилетие триумфа советской экономики», а также из его книги «Динамика экономического развития СССР». Составленные Ханиным таблицы базируются на отечественной и зарубежной статистике, а также собственных расчетах. Пожалуй, именно этот автор наиболее четко и явно показал специфику данного периода сталинской экономики.
По динамике ВВП СССР в рамках всего десятилетнего периода (1951–1960 гг.) среди шести ведущих стран мира был на втором месте, уступая лишь Японии (табл. 2). Причем отставание от Японии было минимальным. Как справедливо отмечает Г. И. Ханин, сравнение СССР с Японией не вполне корректно, поскольку Советский Союз к началу 1950-х гг. уже закончил послевоенное восстановление экономики, а Япония лишь находилась в самой активной фазе такого восстановления (считается, что восстановление продолжалось до конца 1950-х гг.). В периоды послевоенного восстановления экономики всегда демонстрируют высокую динамику, т. к. отсчет ведется от низких исходных значений экономических показателей. Если взять только первую половину 1950-х гг., то оказывается, что у СССР были самые высокие среди шести стран темпы роста ВВП. Безусловно, это лишь доказывает преимущества сталинской экономики, которая еще не успела подвергнуться никаким перестройкам и реформированиям. Во второй половине 1950-х гг. темпы роста ВВП были ниже, чем в первой. О причинах этого мы скажем позднее.
Особо следует обратить внимание на тот факт, что в наибольшей степени по темпам роста ВВП от СССР отставали такие страны, как США и Великобритания – как раз те страны, которые объявили Советскому Союзу «холодную войну». Военного паритета с США и НАТО у СССР еще не было, но разрыв сокращался. Благодаря мощной экономике СССР быстро наращивал свой оборонный потенциал. В 1949 г. были проведены испытания первой атомной бомбы, была нарушена монополия США на ядерное оружие. В начале 1950-х гг. СССР даже раньше, чем США, создал водородную бомбу. В 1953 г. было запущено производство атомных подводных лодок (АПЛ). В советских конструкторских бюро в это период были созданы сверхзвуковые истребители и реактивные бомбардировщики. В конструкторском бюро Королева в 1955 г. была создана первая межконтинентальная баллистическая ракета.
Ускоренными темпами осуществлялось развитие атомной энергетики и освоение космоса. В 1954 г. была пущена в эксплуатацию первая атомная электростанция в Обнинске. В 1959 г. спущен на воду атомный ледокол «Ленин». В 1957 г. выведен на орбиту первый искусственный спутник Земли. В 1959 г. запущена первая многоступенчатая космическая ракета в сторону Луны. Началась подготовка к запуску человека в космос.
По динамике промышленного производства СССР в рамках всего десятилетия среди шести стран оказался на третьем месте – после Японии и ФРГ (табл. 3).
Опять-таки наблюдалось сильное отставание от СССР по промышленной динамике таких стран как США и Великобритания. Г. И. Ханин полагает, что значения показателей промышленности по СССР несколько занижены. В силу секретности советское статистическое ведомство не давало данных по военной промышленности. А она, судя по всему, развивалась более динамично, чем гражданская промышленность. Скорее всего, у СССР реальные темпы прироста промышленной продукции были не ниже, чем у ФРГ. Ханин использует некоторые косвенные доказательства этого тезиса. Например, в 1950 г. потребление электроэнергии в промышленности СССР составляло 210% по отношению к уровню ФРГ; в 1960 г. это соотношение увеличилось до 249%.
[12]
В популярной литературе бытует такое мнение, что в 1950-е гг. советская экономика действительно развивалась динамично, но достигалось это исключительно за счет экстенсивных факторов, прежде всего, за счет вовлечения в производство дополнительной рабочей силы – так, как это было в 1930-е гг., когда проводилась индустриализация и из деревни на стройки и в города пришли миллионы работников. Но это не так. При росте ВВП более чем на 100%, численность занятых выросла за 1950-е гг. лишь на 22%. Таким образом, за счет роста производительности труда обеспечивалось более 80% прироста ВВП, в то время как до войны – менее половины. Согласно расчетам Ханина, среди шести стран в 1950-е гг. по темпам роста производительности труда в промышленности СССР находился на четвертом месте, хотя данных по Японии нет, но очевидно, что у нее темпы были выше, чем у СССР (табл. 4). Опять-таки, если учесть, что статистические данные по промышленной динамике занижены (не учтена военная промышленность), то не исключено, что СССР мог иметь темпы роста производительности труда в промышленности не хуже, чем у Франции и ФРГ. В любом случае, СССР явно опережал по данному показателю своих главных геополитических противников – США и Великобританию.
«Экономическое чудо» 1950-х годов: финансы и цены
Чутким индикатором общего состояния экономики являются ее финансы и цены. Государственный бюджет СССР в 1950-е гг. имел постоянное превышение доходов над расходами (профицит). В 1950 г. (последний год пятой пятилетки) доходы бюджета были равны 427,8 млрд. руб., а расходы – 413,2 млрд. руб. Таким образом, профицит составил 9,6 млрд. руб. В 1953 г. эти цифры были равны соответственно (в млрд. руб.): 539,8; 514,7; 25,1: в 1955 г. – 564,2; 563,5; 0,7. И это на фоне того, что бюджеты США, Великобритании, других стран Запада были дефицитными. Происходило постоянное обесценение денежных единиц стран Запада, имел место постоянный инфляционный рост цен. Советский рубль в эти годы укреплялся, его покупательная способность росла. Все это выразилось в периодическом снижении розничных цен, что для мировой экономики XX века было беспрецедентным явлением. Строго говоря, снижение началось еще в предыдущем периоде, который мы назвали периодом 1940-х гг.
Несмотря на то, что мы потеряли 26,6 млн. людей, а наши «союзники» в сумме – менее миллиона, Советский Союз раньше всех отменил карточки на продовольствие – уже в 1947 г. При проведении в декабре 1947 г. денежной реформы и отмены карточной системы были отменены высокие цены коммерческой торговли и введены единые сниженные государственные розничные цены на товары массового потребления.
Это был первый этап снижения цен на товары массового потребления. Снижение цен на первом этапе привело к удешевлению товаров массового потребления по линии государственной розничной торговли в течение следующего, 1948 г., по меньшей мере, на 57 млрд. руб. Эта сумма представляла чистый убыток для государственного бюджета (основным источником формирования бюджета был налог с оборота, суммарные объемы которого напрямую зависели от уровня розничных цен). Этот убыток нужно было покрыть, и он действительно был покрыт впоследствии правительством благодаря росту производительности труда, подъему производства товаров массового потребления, снижению себестоимости продукции. Такое снижение цен было чистым выигрышем для населения. Но дело этим не могло ограничиться. Снижение цен на товары по линии государственной розничной торговли должно было вызвать такое же снижение цен на колхозном и кооперативном рынке. Доля колхозных и кооперативных товаров в общей массе товаров, продаваемых населению в течение года, составляет около 33%, поэтому в результате получилось, что снижение цен на товары колхозной и кооперативной торговли дало удешевление этих товаров, по меньшей мере, на 29 млрд. руб. Следовательно, население выиграло от снижения цен по всем секторам розничной торговли в течение года всего около 86 млрд. руб. Это означает, что в результате снижения цен на первом этапе значительно поднялась покупательная способность рубля, повысился паритет покупательной способности рубля по отношению к иностранным валютам, серьезно повысились реальные доходы трудящихся.
1 марта 1949 г. началось второе плановое снижение розничных цен в государственной торговле с годовым эффектом 48 млрд. руб. и дополнительным эффектом в секторе колхозной и кооперативной торговли в размере 23 млрд. руб. Таким образом, суммарный годовой эффект составил 71 млрд. руб.
С 1949 по 1953 г. понижения розничных цен проходили ежегодно, это происходило в марте или апреле. После пятого снижения, произведенного в 1952 г., уровень цен на товары массового потребления стал в два раза ниже по сравнению с IV кварталом 1947 г.
Шестое снижение было самым крупным, оно произошло 1 апреля 1953 г., т. е. после смерти Сталина. Однако основные параметры снижения были с ним согласованы. Снижение цен дало прямую выгоду населению в секторе государственной торговли в размере 53 млрд. руб. в расчете на один год.
Снижение розничных цен на потребительские товары при Сталине разительно контрастирует с ростом цен на аналогичные товары в развитых странах Запада (табл. 5).
После этого проводились снижения лишь на отдельные товары «в рабочем порядке». На протяжении примерно десятилетия розничные цены в государственной торговле держались на стабильном уровне. После неурожая 1963 г. возник дефицит продовольственных товаров, и цены на них были существенно повышены. Крупных всеобъемлющих снижений розничных цен в СССР после 1953 г. не проводилось.
Еще раз подчеркнем, что основой снижения розничных цен было повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции. В сталинской экономике в сфере производства действовал противозатратный механизм. Он сложился не сразу. В первую пятилетку (1929–1932 гг.) имело место даже повышение себестоимости промышленной продукции на 2,3%. В годы второй пятилетки (1933–1937 гг.) произошло снижение на 10,3%. В мирные годы третьей пятилетки (1938–1940 гг.) она оставалась без изменения. В четвертой пятилетке (1946–1950 гг.) себестоимость промышленной продукции снизилась на 17,0%. А в пятой пятилетке (1951–1955 гг.) было достигнуто рекордное снижение на 23,3%. Пожалуй, здесь лежит корень всех других успехов СССР периода 1950-х гг. В предыдущие пятилетки был создан и заработал на полную мощность противозатратный механизм советской экономики. Такого механизма в мире еще не было. Впрочем, его не стало позднее и в СССР. Есть смысл внимательнее познакомиться с этим механизмом.
И еще о ценах в сталинской экономике. Сталин в перспективе планировал после нескольких ежегодных снижений розничных цен некоторые жизненно важные продукты вообще сделать бесплатными. Причем в перспективе не долгосрочной, а среднесрочной. Речь идет в первую очередь о таком продукте, как хлеб. В книге «140 бесед с Молотовым» Феликса Чуева приводится такой сюжет:
«Перед первой послевоенной сессией Верховного Совета кто-то из маршалов, кажется, Василевский, спросил у него, как он себе представляет коммунизм? „Я считаю,– сказал Сталин,– начальная фаза или первая ступень коммунизма практически начнется тогда, когда мы начнем раздавать населению хлеб задаром“. И вот, по-моему, Воронов спрашивает: „Товарищ Сталин, как же – задаром хлеб, это невозможное дело!“ Сталин подвел нас к окошку: „Что там?“ – „Река, товарищ Сталин“. – „Вода?“ – „Вода“. – „А почему нет очереди за водой? Вот видите, вы и не задумывались, что может быть у нас в государстве такое положение и с хлебом“. Походил, походил и говорит: „Знаете что, если не будет международных осложнений, а я под ними понимаю только войну, я думаю, что это наступит в 1960 году“» (запись 02.12.1971).
Основные элементы сталинской экономики
Выше я уже дал самое общее описание сталинской модели экономики. Постараюсь в лаконичной форме перечислить наиболее значимые ее элементы.
1. Целью и конечным результатом экономики является максимально полное удовлетворение потребностей всех членов общества в жизненно необходимых товарах и услугах в отличие от капиталистической экономики, где целью и конечным результатом любой экономической деятельности является денежная прибыль, присваиваемая узкой группой лиц, являющихся владельцами капитала.
2. Единственным источником создаваемого общественного продукта (богатства) выступает труд. Следовательно, граждане имеют право на получение только трудовых доходов. Доходы от такого фактора производства, как капитал в виде средств производства (прибыль, предпринимательский доход), являются незаконными. Точно так же незаконны доходы от владения природными ресурсами (рента) и денежным капиталом (ссудный процент).
3. Соответственно средства производства, природные ресурсы, банковское дело находятся в государственной собственности, частная собственность на указанные факторы производства не допускается. Ни средства производства, ни земля и другие природные ресурсы, ни деньги товаром быть не могут.
4. Отсутствие частной собственности на факторы производства и ориентации на прибыль как цель экономической деятельности создает условия для искоренения конкуренции между предприятиями. Таким образом ликвидируются условия для расточительного, непроизводительного использования ресурсов, присущего капиталистической конкуренции. Вместо конкуренции поощряется социалистическое соревнование. Материальные стимулы труда дополняются моральными. Большое внимание уделяется повышению творческого начала трудовой деятельности (например, создание движения рационализаторов и изобретателей).
5. Интегральный результат функционирования экономики (конечный продукт) оказывается в собственности государства, которое организует его распределение между членами общества по труду и по потребностям. Распределение по труду осуществляется через зарплату и розничную торговлю.
6. Распределение по потребностям несет в себе начала коммунистического распределения и осуществляется через фонды общественного потребления. Из этих фондов финансируются образование, медицина, жилищное строительство. Любой человек может получить любой вид образования, квартиры выделяются по количеству членов семьи, а не по труду. Медицинское обслуживание бесплатно, любой человек имеет право на самую дорогостоящую операцию и т. д. По мере успехов социалистического строительства усиливается роль распределения по потребностям.
7. С целью получения максимального эффекта от производственной деятельности осуществляется государственное планирование и централизованное управление всеми отраслями экономики. Если при капитализме регулятором пропорций распределения факторов производства (включая труд) и цен на них выступает закон стоимости, то в социалистической экономике – план.
8. В государственном планировании ключевыми являются натуральные (физические) показатели, стоимостные показатели играют подчиненную роль.
9. Сталинская экономика представляет собой полный набор взаимосвязанных отраслей, производящих самый широкий круг товаров и услуг как конечного, так и промежуточного назначения. Речь идет о народнохозяйственном комплексе.
10. Конечная продукция – товары и услуги, предназначенные для личного потребления. Промежуточная продукция – все то, что необходимо для производства конечной продукции: сырье, электроэнергия, первичные энергоносители, машины, оборудование, транспортные средства, комплектующие, узлы, полуфабрикаты. Кроме того, в экономике создаются изделия военного назначения (оружие, боеприпасы, военная техника). Производству промежуточной продукции и продукции военного назначения уделяется особое внимание, учитывая враждебное капиталистическое окружение и необходимость укрепления экономической и военной безопасности страны. С учетом конкретной исторической ситуации действует принцип опережающего развития групп отраслей А (производство средств производства, промежуточной продукции, сюда же включается и производство продукции военного назначения) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления).
Впрочем, по мере укрепления позиций СССР в мире должно происходить все большее сближение темпов развития обеих групп экономики.
11. Большая часть экономики функционирует вне рыночных отношений. В СССР нет рынка рабочей силы, нет рынка средств производства. Тем более нет рынка земли и природных ресурсов. Распределение ресурсов для предприятий государственного сектора экономики осуществляется в централизованном порядке на основе планов, которые, в свою очередь, формируются на основе межотраслевых балансов. Рыночные отношения существуют лишь в той сфере, которая связана с реализацией продукции конечного назначения населению.
12. На этапе формирования экономики нового типа помимо государственного сектора экономики существует еще сектор, базирующийся на кооперативной форме собственности (колхозы, артели, предприятия потребкооперации). При этом земля и основные средства производства принадлежат государству, а кооперативные хозяйства лишь пользуются ими на договорной основе. Этот сектор призван, прежде всего, обеспечивать население продуктами потребительского назначения. Он принадлежит отчасти к товарному хозяйству, отчасти – к нетоварному хозяйству. Отношения кооперативного сектора с государством носят преимущественно нетоварный («квазитоварный») характер (закупки зерна и продовольствия по государственным ценам, обеспечение колхозов техникой не напрямую, а через государственные машинно-тракторные станции и др.). В то же время часть продукции кооперативного сектора реализуется на рынке непосредственно населению. По мере сближения темпов экономического развития групп А и групп Б и насыщения потребностей общества в продуктах конечного назначения кооперативный сектор экономики будет постепенно сворачиваться.
13. Для защиты социалистической экономики от стихии мирового капиталистического рынка, а также целенаправленных попыток Запада осуществить подрыв экономики СССР установлена государственная монополия внешней торговли и государственная валютная монополия. Взят курс на экономическое развитие с опорой на внутренние ресурсы и возможности. При этом курсе внешнеэкономическим отношениям отводилась подчиненная роль. Впрочем, после того как был дан старт международной экономической интеграции, экономика СССР стала развиваться с учетом разделения труда в мировом социалистическом хозяйстве.
14. В экономике функционирует так называемая двухконтурная денежная система, суть которой сводится к тому, что для обслуживания рыночных отношений (реализация продуктов конечного назначения) используется наличный рубль, а для административно-планового распределения промежуточной продукции используются безналичные рубли. Последние не являются полноценными деньгами, а выполняют функции некой учетной единицы, необходимой для контроля и планирования производства и распределения. Свободного перелива денег из одного контура в другой нет.
15. При правильно налаженном планировании и управлении в экономике происходит последовательное снижение издержек производства, себестоимости продукции, оптовых и розничных цен. Это является основой непрерывного повышения жизненного уровня всех членов общества, укрепления финансовой системы СССР. Это также является залогом победы СССР в экономическом соревновании с Западом, где экономика базируется на рыночной модели.
О конечных результатах и противозатратном механизме сталинской экономики
Можно ли говорить о конечном стоимостном результате функционирования сталинской экономики? Или, может быть, учитывая преимущественно нетоварный характер этой модели экономики, конечные результаты можно измерять лишь в натуральных, физических единицах – в штуках, килограммах, пищевых калориях, киловатт-часах, литрах, погонных, квадратных и кубических метрах, лошадиных силах и т. п.?
При всей подчиненности стоимостных показателей натуральным показателям в системе сталинского планирования и управления экономикой не стоит совсем уж сбрасывать со счетов первые из них. Весь результат в итоге должен скапливаться именно в той сфере, где происходит перемещение потребительских товаров и услуг от производителей к потребителям. Он должен в конечном счете оседать у людей, которые участвуют в создании всего общественного продукта – у них, и только у них, поскольку в сталинской экономике действует единственный способ получения дохода – по труду. Но в сталинской экономике именно в этой сфере действуют товарно-денежные отношения. Следовательно, конечный результат функционирования экономики может быть выражен в суммарном снижении цен. Именно такие снижения проводились в последние годы жизни Сталина. Такой способ получения результата по труду является в высшей степени справедливым, поскольку он достается всем членам общества, ибо все приобретают товары потребления в государственных магазинах, кооперативных торговых учреждениях и на колхозных рынках. Конечно, это весьма новаторский способ реализации принципа вознаграждения по труду. Но этот принцип в максимальной мере обеспечивает увязку личных и общественных интересов.
Что касается промежуточной продукции, то она товаром не была, а потому и цены иметь не могла. Тем не менее, для ее измерения также применялся стоимостной показатель, который назывался себестоимостью. С помощью этого показателя предприятие могло оценивать свою деятельность, прежде всего, определять вектор своего движения, понимать: повышается или понижается эффективность производства. Снижение себестоимости свидетельствовало о повышении эффективности. В сталинской экономике предприятиям определялись плановые задания по снижению себестоимости. Заметим, не цифры суммарных снижений затрат, а по каждому виду продукции, потому что добиваться выполнения планов суммарных снижений предприятия могли бы за счет изменения ассортимента продукции, выбирая более выгодные виды продукции и отказываясь от менее выгодных. Четко действовал принцип сочетания стоимостных и натуральных показателей плана. Крен в сторону стоимостных показателей ослаблял бы действие противозатратного механизма.
Предприятие также рассчитывало свой промежуточный стоимостной интегральный результат, называемый прибылью или убытками. Этот показатель рассчитывался как разница цен приобретения ресурсов предприятием и ценой промежуточного продукта, по которой он далее распределяется по производственно-технологической цепочке. Но эти прибыли и убытки – чисто условные, учетные. Прибыль – не тот прибавочный продукт, который может быть кем-либо потреблен или как-то иначе использован. А убыток не означает, что предприятие стало банкротом.
В беседе Сталина с группой советских экономистов 15 февраля 1952 г. ему был задан вопрос: «Как понимать категорию прибыли в СССР?». Сталин ответил так: «Нам нужна известная прибыль. Без прибыли мы не можем образовывать резервы, накопление, обеспечивать задачи обороны, удовлетворять общественные нужды. Здесь видно, что есть труд для себя и труд для общества. Само слово „прибыль“ очень загажено. Хорошо было бы иметь какое-нибудь другое понятие. Но какое? Может быть – чистый доход. За категорией прибыли у нас скрывается совершенно другое содержание. У нас нет стихийного перелива капиталов, нет закона конкуренции. У нас нет капиталистического закона максимальной прибыли, равно как и средней прибыли. Но без прибыли развивать наше хозяйство нельзя. Для наших предприятий достаточна и минимальная прибыль, а иногда они могут работать без прибыли за счет прибыли других предприятий. Мы сами распределяем наши средства. При капитализме могут существовать только прибыльные предприятия. У нас очень рентабельные, и малорентабельные, и вовсе нерентабельные предприятия. В первые годы наша тяжелая промышленность не давала прибыли, а потом начала давать. В первые годы ее предприятия сами нуждаются в средствах».
Итак, прибыли и убытки большинства государственных предприятий – некие ориентировки, которые позволяют понять, как функционирует данное предприятие, и оценить, каким может быть реальный конечный интегральный результат (КИР). Этот результат еще можно назвать прибавочным продуктом, реализуемым в сфере товарного обращения и потребляемого гражданами как участниками общественного производства. Кстати, основная часть бюджета формировалась за счет налога с оборота в сфере торговли потребительскими товарами и услугами. Так, в 1952 г. 69% бюджетных доходов приходилась на налог с оборота. Вторым по значению, но намного более скромным источником пополнения бюджета были отчисления от прибыли предприятий. Прибыль большинства предприятий представляла собой условные стоимостные величины, и налоги, перечислявшиеся отдельными предприятиями, могли сильно колебаться по годам (строго говоря, это были даже не налоги, а перечисления большей части прибыли за вычетом некоего остатка, предназначенного для финансирования нужд предприятия). В 1955 г. в СССР вышла книга А. В. Бачурина «Прибыль и налог с оборота в СССР». В ней автор убедительно показал, что налог с оборота и не был в буквальном смысле налогом. Скорее это был консолидированный в ценах на общественно-конечную продукцию чистый доход общества. А. В. Бачурин предлагал называть его общегосударственным доходом. Этот общегосударственный доход реализовывался в двух основных формах:
а) перечисления в бюджет под видом налога с оборота;
б) снижения розничных цен.
Во втором случае ожидавшиеся снижения бюджетных доходов могли частично компенсироваться возросшими оборотами торговли (в т. ч. благодаря повышениям денежных доходов трудящихся), а также повышениями других налогов и отчислений прибыли предприятий. Впрочем, чрезмерное наращивание отчислений от прибылей предприятий было небезопасно, т. к. это были в основном условные прибыли. Этим источником пополнения бюджета старались не злоупотреблять.
Что касается снижения розничных цен, то в те годы, когда оно проводилось на регулярной основе (1947–1953 гг.), некоторые советские экономисты совершенно справедливо утверждали, что суммарные годовые экономии от снижения цен могли вполне быть наиболее агрегированными и точными показателями эффективности социалистической экономики.
Надо сказать, что государство проводило политику периодического снижения не только розничных, но и оптовых цен, что стимулировало предприятия снижать издержки производства и себестоимость продукции. Предприятиям также определяли плановые показатели снижения себестоимости. Таков был в первом приближении противозатратный механизм. Безусловно, предприятия могли искать пути снижения себестоимости не путем повышения производительности труда, повышения фондоотдачи и снижения материалоемкости продукции, а иными путями, которые не увеличивали КИР экономики, например, меняя ассортимент выпускаемой продукции в пользу таких видов продукции, которые позволяли без особых трудов снизить издержки производства. Поэтому плановый показатель снижения себестоимости срабатывал лишь в комбинации с набором показателей, определявших конкретные физические объемы выпуска конкретных изделий.
Трудно представить, чтобы шесть сталинских снижений розничных цен (1947–1953 гг.) могли проводиться без снижения себестоимости продукции и оптовых цен. А они в этот период действительно снижались. Так, себестоимость продукции снизилась по сравнению с предыдущим годом: в 1948 г. – на 8,6%, в 1949 г. – на 7, в 1950 г. – более чем на 5, в 1951 г. – также более чем на 5%. В 1952 г. снижение себестоимости с учетом снижения цен на сырье, материалы, топливо и тарифов на электрическую и тепловую энергию и грузовые перевозки составило более 8% и в 1953 г. – более 5%[13].
Продукцию предприятия любого звена производственно-технологической цепочки нельзя было вывести из этой цепочки в какое-то рыночное пространство, чтобы там получить эту самую прибыль в денежной форме. Прибыль накапливалась по всей цепочке, перемещаясь к ее конечному звену, и реализовывалась лишь на рынке конечных потребительских продуктов или на мировом рынке. Не происходило накручивания прибыли и цены на каждом следующем звене цепочки. Поэтому оптовые цены на разные виды промежуточной и конечной продукции были ошеломляюще низкими.
Приведу некоторые данные и цифры из интересной статьи Т. Хабаровой «Социалистическая экономика как система (Сталинская модель)». Для начала дам цитату из этой статьи: «Даже после всех хрущевско-косыгинских выкрутас, после того как снижение себестоимости одно время вообще изъяли из числа ведущих планово-оценочных показателей, все же себестоимость промышленной и сельскохозяйственной продукции в СССР в массе своей была в 5-10 раз ниже, чем в странах Запада»[14]. Далее автор раскрывает это общее положение на примере многих продуктов промежуточного и конечного назначения. Речь идет о СССР накануне горбачевской перестройки. Тогда курс рубля был 1 долл. = 90 коп., что примерно соответствовало паритету покупательной способности двух валют (сегодня это признают даже ярые критики советской экономики). Привожу сравнительные данные о себестоимости отдельных товаров:
себестоимость тонны угля в СССР составляла 6-10 руб. при мировой цене 30–40 долл.;
себестоимость тонны нефти – 15–20 руб. при мировой цене 120 долл.;
себестоимость метра проходки нефтяной скважины – 500 руб., в США – 1000 долл.;
себестоимость 1 кВт. ч электроэнергии – 1 коп., в США потребительская цена электроэнергии – 9 центов, но она дотационная;
себестоимость тонны зерна в колхозах с 1985 по 1989 г. в среднем – 95 руб., в фермерских хозяйствах Финляндии – 482 долл.;
цена поездки в метро – 5 коп. при себестоимости 5,1 коп., в США в оба конца – 2 долл. 30 центов;
цена билета в кино – не свыше 70 коп., в США -7 долл.;
утюг у нас стоил 5 руб., на Западе – 30 долл.;
наши холодильники ценой в 300–320 руб. в Африке продавались по 2–2,5 тыс. долл.
Государство блокировало процесс накручивания прибыли через установление на промежуточную продукцию оптовых цен на основе издержек производства (к ним могла плюсоваться небольшая надбавка в виде «плановой прибыли»). Оптовые цены могли снижаться, быть стабильными на протяжении многих лет. Если они увеличивались, то приросты могли составлять 10–30% в расчете на десятилетие. Кроме того, государственные предприятия, занимавшиеся добычей природных ресурсов, были при этом и собственниками природных ресурсов, поэтому в себестоимость продукции им не надо было включать рентные отчисления. А гражданам СССР как совладельцам природных ресурсов не надо было платить за многие товары повышенную цену, учитывающую природную ренту. Поэтому, например, плата за электроэнергию и тепло для граждан СССР была копеечной.
Для «рыночной» экономики это действительно фантастика. Самое удивительное, что снижение оптовых цен в СССР происходило даже в годы Великой Отечественной войны. Т. Хабарова пишет: «Себестоимость всех видов боевой техники за годы войны снизилась в целом в 2–3 раза, а сумма оптовых цен на нее – на 40 млрд. руб. Снижение оптовых цен на оружие в воюющей стране – это вообще небывалая в истории вещь»[15].
О формах собственности и векторе развития сталинской экономики
Несмотря на доминирующие позиции государства в экономике, сталинская модель была многоукладным хозяйством. Кроме государственных предприятий были еще колхозы, организации потребительской кооперации и даже мелкотоварное производство. Страна не могла обходиться без этих дополняющих государственную экономику секторов хозяйства, особенно без колхозов. По данным Наркомата земледелия СССР, на 1935 г. более 80% продовольствия населения городов покупало на колхозных рынках. К 1950 г. этот показатель составлял 65%. Так, мясо, молочные продукты, овощи, яйца, ягоды, мед, грибы, речную рыбу горожане покупали в СССР на рынках, а не в государственной торговле.
Следует отметить, что на колхозных рынках в городах СССР реализацией продукции занимались не только колхозы, но и колхозники. Они продавали в городах продукты, произведенные в своем хозяйстве. Таким образом, колхозники в части собственного хозяйства на потребительском рынке представляли частный сектор.
Даже в городах не было абсолютного доминирования государственного сектора. Вот данные за 1952 г. Частный (мелкотоварный) сектор составлял, по разным оценкам, от 6 до 8% производства товаров народного потребления и бытовых услуг. Этот сектор был представлен всевозможными кустарными мастерскими (пошивочными, слесарно-ремонтными, ювелирными, часовыми). В нем также были такие виды деятельности, как заготовка утильсырья, бытовые строительные и ремонтные работы, преподавание и репетиторство, кустарные производства и пр. Такие промыслы осуществлялись при наличии патентов и ограничивались законодательно только численностью наемных работников.
Был при Сталине и такой сектор экономики, о котором в учебниках по социалистической экономике иногда вообще не упоминалось. Речь идет о теневом капитале. Он формировался в результате спекуляций, в т. ч. товарами государственной торговли. Имели место хищения денежных средств, сырья и другого имущества на государственных предприятиях, фальшивомонетничество, операции с валютой, контрабанда товаров и т. п. С подпольной капиталистической деятельностью государство вело активную борьбу еще на этапе НЭПа. По оценкам зарубежных исследователей, в 1928 г. на нелегальный капитал приходилось лишь 5% общего оборота частного капитала в СССР. В 1930-е гг. велась активная борьба по искоренению остатков нелегального капитала. Накануне войны его в Советском Союзе практически не осталось, случалась лишь бытовая спекуляция[16].
Сталин зорко следил, чтобы не возникало никаких товарно-денежных «дырок» в государственном секторе нашей экономики, особенно в группе отраслей А. Он понимал, что через такие «дырки» может вырваться «джин» капитализма, которого загнать назад будет архисложно. Привожу один интересный пример из публикации А. Белицкого: «И уже в 1949 г., будучи председателем Госплана, Вознесенский решил свое теоретическое открытие воплотить на практике и включил в государственный план право руководителям предприятий, производящих средства производства, продавать на рынке 3–5% от стоимости произведенной ими продукции. На такую же долю уменьшался для них и государственный план. Но Сталин, будучи Председателем Совета Министров СССР, быстро раскусил эту уловку и отменил распоряжение, отстранив Вознесенского от должности. Трудно сейчас сказать, что это было – то ли теоретическая ошибка, то ли преднамеренная акция определенных сил»[17].
Если с подпольными миллионерами и злостными нарушителями в сфере хозяйственных отношений удалось разобраться буквально за два-три года, то вопрос о будущем колхозной формы собственности был намного сложнее. Сталин полагал, что в перспективе колхозный сектор экономики должен слиться с государственным, вся экономика на 100% будет представлять собой большое государственное предприятие. В «Экономических проблемах социализма в СССР» (1952 г.), рассматривая вопрос о перспективах колхозного (кооперативного) сектора экономики, Сталин писал: «Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его „денежным хозяйством“ исчезнет как ненужный элемент народного хозяйства.
…Было бы непростительной слепотой не видеть, что эти явления (колхозный сектор и товарное обращение. – В. К.) вместе с тем уже теперь начинают тормозить мощное развитие наших производительных сил, поскольку они создают препятствия для полного охвата всего народного хозяйства, особенно сельского хозяйства, государственным планированием. Не может быть сомнения, что чем дальше, тем больше будут тормозить эти явления дальнейший рост производительных сил нашей страны. Следовательно, задача состоит в том, чтобы ликвидировать эти противоречия путем постепенного превращения колхозной собственности в общенародную собственность и введения продуктообмена – тоже в порядке постепенности – вместо товарного обращения».
Сталин, конечно, не мог раскрыть деталей механизма продуктообмена (в той работе он подчеркнул, что в этом направлении надо еще крепко думать), но указал общий вектор дальнейшего социалистического строительства. Заявление Сталина, с одной стороны, было в русле марксизма (тезис об отмирании товарно-денежных отношений); с другой стороны, оно было очень смелым, поскольку сворачивание товарно-денежных отношений Сталин предлагал не в туманном коммунистическом будущем, а ставил его как ближайшую практическую задачу экономического строительства СССР.