Квазикооперация: «болезнь» во благо?
При рассмотрении опубликованной краткой версии отчета «Условия начала и ведения бизнеса в Республике Татарстан: проблемы и перспективы» (Проект «Татарстан-2030//см. интернет – прим. авт.) сформированного по результатам исследований Центра независимых социологических исследований, в рамках «Стратегии социально-экономического развития Республики Татарстан до 2030 года» (СПб, 2014) читатель сможет ознакомиться с целым рядом рекомендаций авторов этого теоретического труда, где основным объектом исследований стал предприниматель. Также авторы версии отчета попытались определить ключевые проблемы развития сферы малого и среднего бизнеса в РТ и пути их разрешения, отметив, что на долю малого бизнеса в экономически развитых странах приходится 50—60% ВВП, а в то же время в РТ – 25,6% ВРП. И последние три года этот показатель остается фактически неизменным. Эти показатели насторожили не только республиканское руководство.
Среди широко распространенных и известных подходов и рекомендаций, обращают на себя внимание и новые, – методы и выводы публикаторов исследований.
К примеру, в основе методологии изучения условий, формальных и неформальных правил ведения бизнеса в Татарстане было осуществлено через взаимодополняющее сочетание кейс-стадии, биографического метода и близких им подходов, сформулированных в русле «понимающей социологии» Макса Вебера и его школы. А основным достоинством методологического дизайна, выбранного исследовательской группой для изучения проблем МСБ в РТ, является сенситивность «понимающей социологии», которая позволяет получить наиболее глубокую информацию о латентных процессах и скрытых механизмах социальных отношений, – пишут авторы.
Тем не менее, среди всего прочего, можно найти и следы влияния научных трудов и наших земляков из КГФЭИ. Небезынтересным будет узнать о влиянии квазикооперационных связей на экономику регионов, республик и государства в целом.
Обратимся к специальной литературе по данному вопросу. Под квазикооперацией, на наш взгляд, целесообразно понимать такие отношений между субъектами хозяйствования, которые имеют формальные признаки промышленной кооперации, но приносят не столько социально-экономический эффект для самих участников кооперационных отношений, сколько скрытый экономический эффект для отдельных их руководителей и специалистов, узких групп акционеров и прочих заинтересованных лиц. Квазикооперация тесно сопряжена с коррупцией и прочими хозяйственными преступлениями, хотя по форме отношения квазикооперации часто можно принять за отношения промышленной кооперации (А. М. Булатов, к. э. н. // «Квазикооперация в Российской экономике»/Экономика и управление, №12 (73), 2010).
Отношения квазикооперации и отношения коммерческого подкупа (так называемого «отката») не являются тождественными. Отношения квазикооперации, как правило, крайне тщательно маскируются, очень хорошо организованы и нацелены на длительный период функционирования – выявить данные схемы правоохранительным органам, в отличие от единичных, ситуативных актов хозяйственной коррупции, бывает крайне затруднительно. В отличие от единичных случаев коммерческого подкупа, которые могут быть инициированы и низовыми сотрудниками, например, сбытовых отделов промышленного предприятия, хорошо организованные, долгосрочные схемы квазикооперации функционируют, как правило, с ведома топ-менеджмента. Отношения квазикооперации именно вследствие своей тщательной организованности и нацеленности на использование в течение длительного времени представляют, таким образом, значительно большую угрозу для промышленных предприятий, чем единичные коррупционные акты.
Наиболее вероятный уровень потерь прибыли в промышленности Республики Татарстан в результате функционирования схем квазикооперации составляет 35,25%. По данным за 2008 г., прибыль в экономике РТ составила порядка 97,9 млрд.руб.; следовательно, в натуральном исчислении наиболее вероятные потери от квазикооперации составили порядка 34,5 млрд. руб., или более 3,5% валового регионального продукта (ВРП) Республики Татарстан. Таким образом, негативное влияние отношений квазикооперации на функционирование социально-экономической системы Республики Татарстан, по мнению экспертов, весьма заметно и существенно. Отметим, что квазикооперация имеет не только негативные собственно экономические, но и социальные последствия. Так, часть из указанных 34,5 млрд. руб. могла бы пойти и на пополнение фонда оплаты труда работников промышленных предприятий, на дивидендные выплаты. Кроме того, в результате снижения прибыли уменьшилась и налогооблагаемая база по налогу на прибыль.
Для борьбы с квазикооперацией в сфере государственных закупок в Республике Татарстан впервые в Российской Федерации была внедрена комплексная, транспарентная система электронных торгов. По мнению 45% экспертов, электронные торги существенно положительно повлияли на противодействие реализации схем квазикооперации в региональной экономике Республики Татарстан. Вместе с тем 30% экспертов полагают, что, несмотря на введение системы электронных торгов, объем квазикооперации в республиканской экономике существенно не изменился. Очевидно, это связано в первую очередь с тем, что электронные торги проводятся только при закупке продукции (оказании услуг, выполнении работ) государственными и мунимуниципальными предприятиями, а также государственными бюджетными учреждениями. В то же время, отношения квазикооперации существенно затрагивают экономическое взаимодействие предприятий различных форм собственности. В целом, по нашему мнению, позитивный опыт использования схем электронных торгов можно было бы применить для деятельности и крупных негосударственных предприятий, особенно при приобретении теми сырья или полуфабрикатов на кооперативных условиях за пределами РТ при условии наличия аналогичных сырья или материалов, производимых внутри республики.
Вернемся, однако же, к проекту «Татарстан-2030» и некоторым нетрадиционным и открытым выводам в рамках предложенного исследования, а именно:
– существующие в Татарстане условия для развития МСБ (а также типичные для него проблемы и перспективы) зависят от особенностей институциональной конфигурации социально-экономической экосистемы, которая формирует локальный бизнес-климат республики;
– в республиканском бизнес-сообществе доминирует взаимное недоверие;
– среди множества институциональных особенностей экосистемы РТ три являются определяющими: зависимость экономики от нефтегазового комплекса («нефтяная игла»); традиционные формы организации управления и бизнеса («клановая система»),которые совместно определяют доминирование «патриархальной модели управления» в Татарстане;
– современный Татарстан представляет собой строго иерархиезированное общество, где ключевым конкурентным преимуществом является контактная встроенность в региональную административную систему, на которую завязаны основные финансовые потоки
– в социально-экономическом развитии республики сегодня, похоже, присутствует системное противоречие между целями программ развития (модернизация экономики и социальной сферы) и методами их реализации (бюрократическими, клановыми). Это противоречие накладывает ограничения на появление практически различимых достижений в политике модернизации татарстанской экосистем.
– после изменения налогообложения в 2013 году в республике закрылись 17 тыс. предприятий МСБ. По оценкам экспертов до 50% малого бизнеса в Татарстане находится в «тени», работая без регистрации вне правового поля.
14 ноября 2014 года в Казани состоится очередной этап проекта «Татарстан-2030», – защита его следующего раздела. Авторы предлагаемой стратегической модели развития РТ в очередной раз предложат республике свое видение и программы решений намеченных руководством РФ и РТ рубежей в социально-экономическом развитии страны. Мы надеемся, что все предыдущие исследования и разработки ученых и экономистов будут учтены и продвинуты к разрешению всех противоречий в нашей общей экосистеме.