Глава 1
Понятие Духа в Религии
Первая наша задача – проследить, как возникло и менялось представление о Духе на протяжении многовековой истории религий. Этот анализ мы проведем на примере основных мировых религий: индуизма, зороастризма, буддизма, христианства и ислама в хронологическом порядке их возникновения.
1.1 Краткая истории религий
1. Индуизм – древнейшая (20 в. до н. э.) религия, третья по численности ее последователей в настоящее время (почти 1 млрд. человек), поэтому ее можно отнести к мировым, тем более что индуизм находит все больше и больше своих поклонников в разных странах мира.
У индуизма нет персонального автора, оно основано на древних текстах: Веды, Упанишады, Пураны и др. Индуизм представляет собой семейство самых разнообразных философских систем и верований, основанных на монотеизме, политеизме, пантеизме, монизме и, даже, атеизме. Индуисты верят в то, что дух (или душа) является вечной, изначальной, истинной сущностью каждого индивида.
Истоки индуизма кроются в ведизме. Своё название ведизм получил от слова «Веды». Базой для развития ведизма послужили верования праиндоевропейцев (ариев). Предположительно, ведизм возник в среде индоарийских племён (регион Восточного Пенджаба) и принесён последними на территорию индийского субконтинента на рубеже II–I тысячелетия до н. э., впитав в себя остатки религии дравидов. Ведизм постепенно перешёл в брахманизм: жрецы стали доминирующим классом, что повлекло за собой трансформацию идеологии.
Характерная черта ведизма – обожествление сил природы, часто в мифологических образах. Большое значение имеют магические обряды. Была хорошо развита ритуалистика, существовали различные типы жрецов.
Наиболее почитаемыми богами ведийского пантеона были Варуна, Индра, Агни и Сома. Объективное изучение ведизма в чистом виде практически невозможно. Единственным документом для изучения ведийской религии являются ранние части Вед. Чёткой иерархии богов также не существует.
Общим для всех индусов является учение о перевоплощении душ, по которому душа человека после его смерти воплощается в новую телесную оболочку растения, животного или человека. Благоприятный или неблагоприятный характер нового воплощения души, по представлениям индусов, зависит от кармы – воздаяния за совершенные поступки. Высшей религиозной целью считается достижение избавления от цепи перерождений – мокша.
Разработка и обоснование путей и средств достижения мокши составляет главное содержание различных религиозно-философских учений индуизма. Наибольшее значение среди философских школ индуизма, имеет идеалистическая система веданта в её нескольких вариантах. Конечной и высшей основой бытия в веданте провозглашается духовная реальность – Брахман, конкретный же эмпирический мир объявляется неистинным, видимостью, иллюзией (майя), игрой Брахмана; поэтому подлинный смысл жизни состоит в постижении этого духовного абсолюта, в слиянии с Брахманом индивидуальной души, которые якобы едины, но из-за незнания, невежества считаются большинством самостоятельными реальностями. С этой позиции веданта считает практическую религию также неистинной, заблуждением, однако она находит и оправдание для неё, считая её уделом непосвящённого ума, одним из способов (низшим) приближения к абсолюту, одним из возможных путей его постижения: через эмоциональную преданность и любовь к богу, через знание, размышление об истинных принципах бытия, даваемое ведантой, наконец, через мистическую медитацию, достигаемую с помощью йогической практики. В религиозной же философии индуизма выдвинута идея триединства (тримурти): имеющий абстрактный характер – Брахман (в качестве бога его культ в Индии почти неизвестен) и два главных бога индуизма – Вишну и Шива, где первый выступает творцом Вселенной, второй – её охранителем, третий – её разрушителем.
Конечные цели духовной практики индуизма:
а) осознание единства с богом;
б) возвращение в его обитель;
г) осознание единства всего бытия;
д) осознание своего истинного «я»;
е) достижение совершенного умиротворения;
ж) полная свобода от материальных желаний.
По учению индуизма, мы живём в период, когда на смену эпохе Рыб приходит эпоха Водолея. Для материалистической науки это мало что значит, в эзотерических же кругах этому факту придаётся большое значение. Считается, что астрологическая эра влияет на тонкий психологический план человечества, определяя духовные и нравственные ориентиры. Это приводит к изменениям в религиозных воззрениях и распространению новых религиозных культов. Так на эпоху Рыб приходится становление христианства и ислама, а запомнилась она религиозным догматизмом, слепой верой и тоталитаризмом, что и привело к появлению в эту эпоху такого феномена как религиозные войны.
На смену эпохе веры приходит эпоха знания. Эра Водолея должна привести к научному переосмыслению древних сакральных знаний, породить синтез всех религий и освободить умы от невежества и иллюзий. Некоторые старинные тексты прямо пророчествуют об этом. Так в священной книге каббалистов «Зохар» сказано: «Все небесные сокровища и тайны, над разгадкой которых бились многие поколения, будут найдены и разгаданы в эру Водолея». Наука и Религия, разделившиеся в эпоху Рыб на два антагонистических лагеря, снова сольются в одно мировоззрение.
Древнее течение мысли, сочетающее в себе одновременно и научные и религиозные представления о мире, часто называют ведизмом, а цивилизацию, обладавшую этими знаниями, ведической.
2) зороастризм (12 – 8 вв. до н. э.) – религия, основанная на свободном нравственном выборе человеком благих мыслей, благих слов и благих деяний. Зороастризм содержит как монотеистические, так и дуалистические черты, являясь на самом деле оригинальной попыткой унификации политеистической религии под культом единого верховного бога. Священная книга зороастризма – Авеста. В духовной практике требуется пятикратная (в сутки) молитва. Учение зороастризма содержит девять основ:
а) вера в Мудрого господа, как Благого Творца;
б) вера в Заратуштру, как единственного пророка;
в) вера в существование двух духов (Святого и Злого);
г) вера в изначальный Вселенский закон праведности и гармонии, на поддержание которого должны быть направлены усилия человека, избравшего добро;
д) вера в человеческую сущность (вера, совесть, разум);
е) вера в семь ступеней развития и раскрытия человеческой личности;
ж) вера во взаимопомощь;
з) вера в святость природных стихий и живой природы;
и) вера в чудодейственное преображение бытия, победу Добра над Злом под началом Спасителя мира.
Бог – творец духовного и физического миров. «Дух» в зороастризме – это «мысль». Есть два изначальных духа – добрый и злой. Злой – главный враг Бога. В итоге Бог разобьет все силы Зла, воскресшие люди пройдут через огонь – все злые сгорят, а добрые войдут в мир совершенства.
2) буддизм – мировое религиозно-философское учение о духовном пробуждении. Буддизм возник в 6 веке до н. э. Считается, что это одна из древнейших мировых религий, признанная самыми различными народами с совершенно различными традициями. Без понимания буддизма невозможно понять и великие культуры Востока – индийскую, китайскую, не говоря уж о культуре Тибета и Монголии.
Основатель буддизма непальский принц Сиддхартха Гаутама (Будда) главными принципами морали считал духовное совершенствование, отрицание крайностей в поведении (поиск “срединного пути”) и самоограничение. Будда утверждал, что его учение не является божественным откровением, а получено им через медитативное созерцание собственного Духа. Учение не является догматом и результаты зависят от самого человека. Адресованный всем людям “упрощенный” буддистский нравственный кодекс содержит всего пять принципов (Панча Шила), которые перекликаются с заповедями Моисея: «Воздерживайся от убийства, воровства, блуда, лжи и возбуждающих напитков». Провозгласив любовь ко всему сущему, индуизм и буддизм предвосхитили космическую этику: «Человек, достигший совершенства, не делает различия между душою и всемирной природой, между собою и другим человеком». В последующие века буддизм распространился по всем странам Южной и Восточной Азии, приняв своеобразную форму «религии без Бога».
Буддийская космология рассматривает в первую очередь духовные миры, которые не всегда имеют материальный эквивалент. Описание мироздания содержит много элементов мифологии. Буддизм никогда не воспринимал эти описания буквально, все картины имели скорее метафорический смысл. В то же время, миры Высших Духов (так называемых, Высших богов, дэвов) – это сложное построение множества сфер и конкретного «качества» Духов с точным указанием их размеров и времени существования. При этом, в систему буддийской космологии были вписаны индуиские ведийские представления. Буддизм в полемике с другими школами не отрицает их учения, а четко указывает место их представлений в буддийской иерархии миров.
Миры, в которые попадают после смерти в результате перерождений, или во время медитаций, или миры характеризующие состояния сознания, определяют вертикальную систему сфер. Каждый уровень соответствует определенному состоянию сознания. При этом существа могут физически находиться в одном и том же месте, но принадлежать разным мирам (например, люди и животные). Не обязательно более высокий уровень «лучше» или ценнее более низкого. Многие сферы считаются бесполезными или тупиковыми; нередко наивысшая сфера является препятствием для достижения определенных целей. Особо ценится сфера, когда человек имеет возможность принимать решения и выбирать правильный путь.
Хотя «формально» сферы связаны с «перерождением души после смерти», речь все-таки идет о мгновенных состояниях сознания, которые могут меняться и в течении жизни, потому что буддизм не признает понятия вечной души.
Буддийская космология времени поясняет, каким образом возникает и разрушается Вселенная. Как и во всех индуиских космологиях, предполагается, что время бесконечно и циклично.
В целом, буддийское учение очень сложное, многослойное, изменчивое, поэтому трудно воспринимаемо в каком либо одном, каноническом изложении.
В отличие от монотеистических религий в буддизме:
а) нет всемогущего Бога-творца, или Бога-личности;
б) нет сотворения мира. Вопрос – есть ли у мира начало, считается не имеющим ответа;
в) нет вечной души;
г) нет искупления грехов;
д) нет безоговорочной веры, в том числе в сверхестественные силы;
е) нет религиозной организации, аналогичной церкви;
ж) нет общих и непререкаемых догматов;
з) нет провидения;
и) число миров считается бесконечным.
Буддизм считает, что поклонение богам является пустой тратой времени. Некоторые известные ученые считали, что буддизм и наука близки друг другу, что из нынешних мировых религий именно буддизм наиболее отвечает современным научным представлениям.
4) христианство (1 век нашей эры) – самая крупная мировая религия, как по числу приверженцев (около 3 млрд. человек), так и по географической распространенности: в каждой стране мира есть хотя бы одна христианская община.
Христианство развивалось на основании иудаизма (10 в. до н. э.) – религии евреев. В иудаизме видимо впервые появляется понятие «Святой Дух» – как действующая сила Бога (дыхание самого Бога), которой Он все делает и творит. Роль Бога-отца была первостепенной (и единственной) в Ветхом Завете. Появление Бога-Сына совпало с написанием Нового Завета (1 в. н. э.). Учение о Святом Духе в христианстве было принято в 4 в. н. э. и является основным для современной церкви. Разногласия в понимании Святого Духа стали одной из причин Великого раскола христианской церкви в 1054 г. на западную (католическую) и восточную (православную). В 16 веке из католической церкви выделилась протестанская, а позже еще стало образовываться множество независимых христианских церквей.
Христианская религия основана на жизни и учении Иисуса Христа. Христиане верят, что Иисус из Назарета есть Мессия, Сын Божий и спаситель человечества.(Иудаизм не признает Иисуса Мессией).
Христианство признает ветхозаветную, восходящую в Аврааму традицию почитания единого Бога, творца Вселенной и человека. Вместе с тем, христианство привносит идею Троицы: Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Святой Дух, единых по своей божественной природе.
Основные положения христианского учения почти полностью взяты у индуизма:
а) Бог это абсолютно совершенный Дух, не только в абсолютном разуме и всемогуществе, но и в абсолютной благости и любви;
б) абсолютная ценность человеческой личности, как бессмертного духовного существа, созданного Богом по своему образу и подобию;
в) идеальное назначение человека – в бесконечном, всестороннем, духовном усовершенствовании;
г) воскресение плоти вместе с их душами в просветленном, вечном материальном мире;
д) Богочеловек Иисус Христос – Сын Божий, воплотившийся в человека для спасения людей от греха.
г) полное господство духовного начала над материей. Бог вручил человеку миссию – через материальное тело и в материальном мире осуществить свое идеальное назначение;
5) ислам (мусульманство) – мировая религия, возникшая в 7 веке нашей эры. Основатель ислама – Мухаммед (570 – 632 гг.). До него арабам уже были известны монотеистические религии – иудаизм и христианство. Под воздействием этих религий в 610 – 614 гг. начались религиозные проповеди Мухаммеда, которые были оформлены в виде священной книги – Корана, как откровения единого бога – Аллаха. Коран был призван восстановить в первоначальной чистоте веру в единого бога, частично забытую и искаженную иудеями и христианами. В частности, в исламе отвергаются христианские понятия «троицы», «боговоплощения» и «воскресения». В то же время в исламе многое заимствовано из иудаизма и христианства, например, Ной, Авраам, Моисей. Иисус считается не сыном Бога, а пророком, как и Мухаммед. Ислам верит в ангелов, воскрешение людей в Судный день и др. В исламе нет церкви, как института, нет, в строгом смысле слова, и духовенства, поскольку ислам не признает какого-либо посредника между Богом и человеком: богослужение в принципе может совершать любой член общины. У ислама отличные от христианства условия культа:
а) вера в пророческую миссию Мухаммеда;
б) ежедневная пятикратная молитва («салам»);
в) пост («саум») – раз в году в месяц рамадан;
г) добровольная очистительная милостыня («закат»);
д) паломничество в Мекку – хотя бы раз в жизни («хадж»).
Из предписаний и запретов Корана образовался канонический закон – шариат, который остается одним из источников законодательства многих мусульманских стран. Как и христианство, ислам постепенно разделился на ряд самостоятельных течений: сунниты, шииты, суфиты, ваххабиты и др. Философские представления ислама во многом заимствованы (с искажениями) у Демокрита и Эпикура: например, движения и изменения в неисчислимом множестве атомов (не материальных) происходят только в результате воздействия на них активной роли Аллаха. Аллах представляется не только как творец Вселенной, создавший ее из ничего, но он находится в состоянии непрерывной творческой деятельности, создает одни атомы и уничтожает другие, определяя, таким образом, рост и развитие живых организмов. В исламе закономерность и вечность мира отрицается, так как по Корану мир был создан во времени и погибнет в результате светопреставления после Страшного суда.
Бог вдохнул в человека Дух, но что такое Дух ислам не дает ответа, так как считается, что наш ум не в состоянии постичь сущность Духа, как и Бога.
1.2 Дух и Душа
Тексты той или иной религии, представленные в священных книгах, подчас недоступны пониманию простых людей. Кстати, то же самое можно сказать и о научных книгах. Поэтому представляет большой интерес попытки выдающихся писателей изложить их в художественной форме.
Например, с огромной художественной силой описал А.Куприн красивую библейскую историю («Песнь Песней Соломоновых») любви простой еврейской девочки Суламифь и еврейского царя Соломона [1].
Особую ценность представляет интерпретация Т.Манном библейской истории Иосифа-прекрасного в фундаментальном, четырехтомном романе «Иосиф и его братья» [2]. На наш взгляд, это одно из лучших художественных изложений (рассуждений) о взаимоотношениях Духа и Души. Изложить эти рассуждения ярче и интереснее, чем классик мирового масштаба, невозможно. Поэтому приводим отрывок из данной книги с максимальным приближением к оригиналу:
Предание делит мир на три действующих лица – материю, душу и дух, – между каковыми, с участием божества, и разыгрывается тот роман, настоящим героем которого является склонная к авантюризму и благодаря авантюризму творческая душа человека, роман, который, как самый заправский миф, соединяет весть о начале с предвестием конца и дает ясные сведения об истинном месте рая и о "падении". Получается, что душа, то есть прачеловеческое начало, была, как и материя, одной из первооснов бытия и что она обладала жизнью, но не обладала знанием. В самом деле, пребывая вблизи бога, в горнем мире покоя и счастья, она беспокойно склонилась – это слово употреблено в прямом смысле и показывает направленье – к бесформенной еще материи, одержимая желанием слиться с ней и произвести из нее формы, которые доставили бы ей, душе, плотское наслажденье.
Однако после того, как душа поддалась соблазну и спустилась с отечественных высот, муки ее похоти не только не унялись, но даже усилились и стали настоящей пыткой из-за того, что материя, будучи упрямой и косной, держалась за свою первобытную беспорядочность, наотрез отказывалась принять угодную душе форму и всячески сопротивлялась организации. Тут-то и вмешался бог, решив, по-видимому, что при таком положении дел ему ничего не остается, как прийти на помощь изначально существовавшей с ним рядом, а теперь сбившейся с пути душе. Он помог ей в ее любовном борении с неподатливой материей; он сотворил мир, то есть создал в нем, в угоду первобытно-человеческому началу, прочные, долговечные формы, чтобы от этих форм душа получила плотскую радость и породила людей. Но сразу же после этого, следуя своему замысловатому плану, он сделал еще кое-что.
Из субстанции своей божественности он послал в этот мир, к человеку, дух, чтобы тот разбудил уснувшую в человеческой оболочке душу и по приказу отца своего разъяснил ей, что в этом мире ей нечего делать и что ее чувственное увлечение было грехом, следствием которого сотворение этого мира и нужно считать. О том дух и твердит, о том и напоминает без устали заключенной в материю душе, что, если бы не ее дурацкое соединенье с материей, мир не был бы сотворен и что, когда она отделится от материи, мир форм сразу же перестанет существовать. Убедить в этом душу и есть задача духа, и все его надежды, все его усилия устремлены на то, чтобы одержимая страстью душа, поняв эту ситуацию, вновь признала наконец горнюю свою родину, выкинула из головы дольний мир и устремилась в отечественную сферу покоя и счастья. В тот миг, когда это случится, дольний мир бесследно исчезнет; к материи вернется ее косное упрямство; не связанная больше формами, она сможет, как и в правечности, наслаждаться бесформенностью, и значит, тоже будет по-своему счастлива.
Задача духа в этом мире форм и смерти, возникшем благодаря бракосочетанию души и материи, обрисована совершенно ясно и четко. Миссия его состоит в том, чтобы пробудить в душе, самозабвенно отдавшейся форме и смерти, память о ее высоком происхождении; убедить ее, что она совершила ошибку, увлекшись материей и тем самым сотворив мир; наконец, усилить ее ностальгию до такой степени, чтобы в один прекрасный день она, душа, полностью избавилась от боли и вожделенья и воспарила домой, – что незамедлительно вызвало бы конец мира, вернуло материи ее былую свободу и уничтожило смерть. Бывает, однако, что посол заживется в чужой вражеской державе и, растлившись, погибнет для собственной: приглядываясь, приноравливаясь и привыкая понемногу к чужим обычаям, он настолько порой проникается интересами и взглядами врага, что уже не может защищать интересы своей родины, и его приходится отозвать. То же самое или примерно то же происходит и с выполняющим свою миссию духом. Чем больше он ее выполняет, чем дольше он занят дипломатией здесь внизу, тем заметнее таково уж тлетворное влияние чужбины – какой-то внутренний надлом в его деятельности, надлом, который вряд ли замалчивался бы в высшей сфере и, по всей вероятности, привел бы к отозванию духа, если бы не так трудно было решить вопрос о целесообразной замене. Нет ни малейшего сомнения, что по мере того как игра затягивается, дух начинает не на шутку стыдиться своей роли губителя и могильщика мира. Приноравливаясь к окружающей среде, дух меняет свою точку зрения на вещи до такой степени, что теперь он, считавший своей задачей уничтожение смерти, ощущает себя, наоборот, смертельным началом, несущим миру смерть. Это в самом деле вопрос позиции, точки зренья, решить его можно и так и этак. Только надо знать, какой взгляд на вещи тебе к лицу и отвечает твоей задаче, иначе с тобой произойдет то, что мы, не обинуясь, назвали растленьем, и ты не выполнишь естественного своего назначенья.
Тут обнаруживается известная слабохарактерность духа, ибо своей славой смертельного начала и разрушителя форм – славой, которой он к тому же обязан главным образом собственной натуре, собственной, оборачивающейся даже против себя самой воле к рассуждению, – этой славой он очень тяготится и считает делом своей чести избавиться от нее. Не то чтобы он умышленно изменял своему долгу; но, поддаваясь этой тяге к рассуждению и порыву, который можно назвать недозволенной влюбленностью в душу и в ее страсти, он говорит совсем не то, что собирался сказать, поощряет душу и ее увлеченье и, прихотливо глумясь над своими чистыми целями, защищает формы и жизнь.
Идет ли на пользу духу такое предательское или граничащее с предательством поведение; не продолжает ли он все равно, даже и таким способом, служить цели, ради которой послан, то есть уничтожению материального мира изъятием из него души, и не отдает ли себе в этом полнейшего отчета сам дух, а значит, не ведет ли он себя так лишь потому, что, в сущности, знает, что может себе позволить подобное поведенье, этот вопрос остается открытым. Во всяком случае, в этом глумливо-самоотступническом слиянии воли духа с волей души можно найти объяснение той иносказательной формуле учения, согласно которой "второй посланец" есть второе "я" светочеловека, посланного побороть зло. Да, вполне возможно, что в этой формуле скрыт пророческий намек на тайные решения бога, показавшиеся нашему учению слишком священными и неясными, чтобы сказать о них прямо. Если все как следует взвесить, то о "грехопадении" души или изначального светочеловека можно говорить только при чрезмерной нравственной скрупулезности. Согрешила душа, во всяком случае, только перед самой собой – легкомысленно пожертвовав своим первоначально спокойным и счастливым состоянием, но не перед богом, – нарушив, к примеру, его запрет страстным своим порывом. Никакого запрета, по крайней мере согласно принятому нами учению, от бога не исходило. Если же благочестивое предание и упоминает о запрете, о том, что бог запретил первым людям есть от древа познания "добра и зла", то, во-первых, речь здесь идет о каком-то вторичном и уже земном событии, о людях, возникших при творческом содействии самого бога, в результате познания материи душой; и если бог действительно подверг их этому испытанию, то можно не сомневаться, что ему был наперед известен его исход, и непонятно только, зачем это богу понадобилось, установив запрет, которым наверняка пренебрегут, вызывать злорадство у ангельского своего окружения, настроенного в отношении человечества весьма недоброжелательно. А во-вторых, поскольку слова "добро и зло" несомненно представляют собой, как всеми и признано, глоссу и добавление к чистому тексту и на самом деле речь идет просто о познании, следствием которого является не нравственная способность различать добро и зло, а смерть, – то вполне вероятно, что и само упоминание о "запрете" тоже представляет собой благонамеренную, но неудачную вставку. В пользу этой догадки, помимо всего прочего, говорит то, что бог не разгневался на душу за ее любострастное поведение, не отрекся от нее и не подверг ее какой-либо каре, более жестокой, чем ее добровольное страдание, возмещавшееся как-никак удовольствием. Наоборот, при виде увлечения души он явно проникся к ней если не симпатией, то, уж во всяком случае, жалостью, – ведь он сразу, не дожидаясь зова, пришел к ней на помощь, он лично вмешался в ее познавательно-любовное единоборство с материей, создав из материи смертный мир форм, чтобы они доставляли наслаждение душе, а при таком поведении бога границу между симпатией и жалостью провести и впрямь очень трудно или даже вообще невозможно. Говорить о грехе, подразумевая под грехом неуважение к богу и выраженной им воле, в данном случае не вполне правомерно, особенно если учесть своеобразное пристрастие бога к племени, возникшему благодаря совокуплению души с материей, к человеческому роду, с самого начала явно, и притом не без основания, вызывавшему ревность ангелов.
"Строгость" присуща не столько богу, сколько его окружению, от которого он, конечно, не в решающей мере, но все же до некоторой степени зависит, если, опасаясь препятствий с этой стороны, не сказал о своей затее всей правды, а кое-что предал огласке и кое-что скрыл. Но не указывает ли это скорее на то, что сотворение мира отвечало его желанию, чем на то, что оно произошло вопреки его воле? Значит, хотя и нельзя сказать, что бог прямо-таки толкнул душу на ее авантюру, действовала душа все же не наперекор ему, а лишь наперекор ангелам, которые с самого начала относятся к человеку недружелюбно. То, что бог сотворил этот мир добра и зла и принимает участие в нем, представляется ангелам барской причудой и вызывает у них обиду, так как они – и, наверно, не без основания – подозревают, что богу просто наскучила их величальная чистота. Изумленные, полные упрека вопросы, вроде: "Что есть человек, господи, и какой тебе от него прок?" – не сходят у них с языка, и бог отвечает ангелам осторожно, уклончиво, примирительно, но иногда вдруг раздраженно и в явно оскорбительном для них смысле.
Не так-то просто, конечно, объяснить низвержение Семаила, очень важного лица среди ангелов, судя по тому, что у него было двенадцать пар крыльев, а у священных животных и у серафимов всего по шести, но между его падением и этими разногласиями существует прямая связь. Именно Семаил всегда подзуживал ангелов против человека или, вернее, против того пристрастия, какое бог питал к человеку; и когда однажды господь повелел рати небесной поклониться Адаму за его разум и за то, что он назвал вещи их именами, все, хоть и пряча усмешку или насупив брови, повиновались этому приказу, и только Семаил его ослушался. С безумной откровенностью он заявил, что это нелепость, что незачем сотворенным из сияния славы божией падать ниц перед тем, кто создан из праха земного, – и тут-то как раз он и был низвергнут, что издали походило на паденье звезды. Хотя остальные ангелы, разумеется, испугались и с тех пор зарубили себе на носу, что с человеком нужно держаться крайне осторожно, все-таки совершенно ясно, что всякое усиленье греховности на земле, такое, например, как перед потопом или в Содоме и Гоморре, – это очередное торжество для святой рати и очередная незадача для творца, который вынужден в таких случаях производить ужасную чистку – не столько по собственному почину, сколько под моральным давлением небес.
Но если все эти догадки справедливы, как же обстоит дело с задачей "второго посланца", духа? Действительно ли он послан затем, чтобы уничтожить материальный мир, освободив из его плена душу и вернув ее в родные пределы?
Можно предположить, что это не входит в замысел бога и что на самом деле, вопреки своей славе, дух был послан к душе вовсе не для того, чтобы стать могильщиком мира форм, созданного ею при дружественном пособничестве бога. Тайна тут, возможно, другая, и ключ к ней, возможно, дают слова учения о том, что второй посланец – это все тот же посланный прежде на борьбу со злом светочеловек. Мы давно знаем, что тайна вольно обращается с грамматическими временами и вполне может употребить прошедшее, имея в виду будущее. Слова о том, что душа и дух были едины, возможно, должны означать, что некогда они будут едины. Да, это тем более вероятно, что дух сам по себе представляет собой в основном принцип будущего, утверждение "будет", "должно быть", меж тем как душа, находясь в плену форм, благочестиво верна прошлому, священному "было". Где тут жизнь и где смерть, трудно сказать; обе стороны – и слившаяся с природой душа, и находящийся вне мира дух, принцип прошлого и принцип будущего, – обе стороны, каждая по-своему, претендуют на званье живой воды и обвиняют друг друга в содействии смерти – и обе правы, потому что ни природу без духа, ни дух без природы, пожалуй, не назовешь жизнью.
Тайна же и тихая надежда бога состоит, вероятно, в их слиянье, в настоящем приходе духа в мир души, во взаимопроникновенье обоих начал, в том, что они, оставив друг друга, станут человечеством, благословенным свыше благословением неба и снизу благословением бездны.
Вот, быть может, каков тайный, сокровеннейший смысл этого ученья, хотя сомнительно, чтобы уже известное нам, самоотверженно-угодливое поведение духа, вызванное чрезмерной его чувствительностью к упреку в служении смерти, было верным путем к вышеобрисованной цели. Сколько бы дух ни старался наделить немую страсть души своим остроумием, чтя могилы, называя прошлое единственным источником жизни, а себя самого выставляя злодеем-фанатиком, губительно притесняющим жизнь, – кем бы он ни прикидывался, он все равно остается самим собой: напоминающим гонцом, тем принципом осужденья, противоречия, непоседливости, что, выбрав среди довольных и ублаженных кого-то одного, родит в его груди тревогу сверхъестественно огромной беды, гонит его из ворот состоявшегося и данного в авантюрно-неведомое и уподобляет камню, который, покатившись, кладет начало необозримому множеству перемен и свершений.
Приведенные выше рассуждения Т.Манна, поражают не только своим высокохудожественным изложением, исключительно тонким чувством юмора, но также глубиной проникновения в сущность проблемы. Здесь прослеживается и двойственность Духа, и его миссия, как цель задуманная богом, и сложность осуществления этой цели из-за «упрямства» материи.
Естественно, с точки зрения Науки, данные рассуждения надо воспринимать как метафорическое представление истинного состояния космогонической проблемы – причины Всего Сущего. В этом смысле, подход Т. Манна роднит его, с одной стороны – с буддизмом, а с другой – с современными представлениями космологии. Было бы очень полезным обратить внимание выдающихся писателей (если они еще остались) на возможность аналогичной попытки художественно (а не научно-популярно) описать ситуацию в современной науке.
1.3 Религия и Наука
Проводя анализ, рассмотренных выше религий, мы пытались уловить элементы эволюционного развития представлений религии о Духе. К сожалению, такого элемента эволюционности в религиозных учениях мы не обнаружили, поэтому прогресса в понимании сущности Духа здесь не наблюдается, а значит, в них нет главного связующего звена, позволяющего понять цель Религии.
Основные идеи о природе Духа уже были заложены в самых древнейших религиях, а более поздние религии приспосабливали эти древние знания под свои, чаще всего политические, задачи. К сожалению, полное содержание индуистско-буддистской философии до сих пор нам не известно. Отдельные попытки приоткрыть завесу над этой интригующей тайной, пока не дали ощутимых результатов, но все же производят определенное, на уровне мистики, впечатление. Например, вызывает искреннее изумление способность Е.Блаватской, обыкновенной женщины без особых природных задатков и образования, самостоятельно написать солидные религиозно-философские трактаты по буддизму, содержащие огромный объем знаний из разных областей науки и религии. Сама Е.Блаватская признавалась [3], что все ее книги продиктованы ей Свыше. Хотя понятие Духа у Е.Блаватской занимает центральное место, но его сущность так и осталась нераскрытой (с точки зрения современной науки). К тому же, религиозно-философские представления буддизма находятся в резком антагонизме с монотеистическими религиями.
Серьезные попытки найти точки соприкосновения Религии с Наукой неоднократно предпринимались в христианском учении. Причем аргументы в пользу Религии менялись в прямом соответствии с добытыми наукой, все новыми и новыми фактами. Эту тенденцию нетрудно проследить даже на небольшом отрезке времени, связанным с фундаментальными научными открытиями в 20-ом столетии.
Например, архиепископ Лука (в миру – В.Ф.Войно-Ясенецкий) в своих лекциях «О Духе, Душе и Теле» (начало 20-го столетия) так представлял «победу» Религии над Наукой: в 19 веке царила безусловная вера в догматы науки и только избранные умы видели трещины в величественном здании классического естествознания. Но вот великие открытия в самом конце 19-го и начале 20-го столетия неожиданно раскачали устои этого здания. И далее Лука все, действительно революционные, научные открытия приписывает пророческим откровениям Библии. При этом, оставаясь на уровне достижений науки (физиологии) того времени, он представляет сердце, как орган высшего познания: «концепции, изобретенные разумом, работающим попусту и в пустоте, не могут быть ничем иным, как пустыми химерами, годными лишь для удовлетворения «профессоров философии»; мозговая кора анализирует не чувства, а ощущения».
Справедливости ради следует отметить, что рассуждения Луки о Духе и Душе более соответствуют современным воззрениям: «Дух человеческий есть дыхание Духа Божьего и уже поэтому он бессмертен, как все бестелесые, ангельские духи. В ряду земных существ человек первое и единственное духовное существо, и были люди, являвшие очень высокие степени духовности, почти достигшие при жизни освобождения духа от тела. Весь мир живых существ, даже вся природа, являет великий закон постепенного и бесконечного совершенствования форм, и невозможно допустить, чтобы высшее совершенство, достигнутое в земной природе, духовность человека, не имело дальнейшего развития за пределами земного мира. Что мешает допустить, что небесные тела служат местом обитания бесчисленных живых и разумных существ, высших форм интеллектуальности – это бесплотные духи не нуждающиеся в физических условиях жизни. Существование различных существ, отличных от людей, имеющих совсем иной тип организации, чем человеческий – это не только возможно, но и в высшей степени вероятно».
Сравним эти, где-то даже пророческие, высказывания Луки с современными представлениями профессора Московской Духовной Академии А.И.Осипова (лекции «Путь разума в поисках истины»): «теперь, когда естественные науки убедительно свидетельствуют о том, что все уровни микро-, макро– и мега-мира: материальный, биологический, психический, нравственный и духовный – все вместе и каждый в отдельности настолько разумно организованы и так соотносятся между собой, что фактически не остается сомнений в антропном принципе устройства мира – естественнонаучная апологетика как никогда достигает своей цели, показывая, что наука и религия не только не враги, но каждая из них своими средствами открывает человеку существование высшего Разума – Бога. Таким образом, религия ставит своей целью такое раскрытие христианской веры, которое позволило бы каждому человеку, ищущему смысла жизни, увидеть, что христианство это не слепая вера, но религия действительно отвечающая основным жизненным запросам человеческого бытия. Этим объясняется и специфика богословской науки, заключающаяся, прежде всего в том, что она обращается не только к Библии и святоотеческому учению, но и к нехристианской религиозной и философской мысли, к достижениям естественных и гуманитарных наук, к истории, искусству – культуре в целом».
А.И.Осипов так определяет основные истины религии: Первая – это исповедание духовного, совершенного, разумного личного начала – Бога, являющегося Источником (Причиной) бытия, всего существующего, в том числе человека и всегда активно присутствующего в мире. По христианскому учению Бог есть Любовь. Он наш Отец, мы Им живем и движемся и существуем. Бог есть реально существующий и неизменный, личностный идеал добра, истины и красоты и конечная цель духовных устремлений человека. Этим, в частности, христианство, как и другие религии, принципиально отличается от иных мировоззрений, для которых высший идеал реально не существует, а является лишь плодом человеческих мечтаний, рациональных построений и надежд.
Вторая – это убеждение в том, что человек принципиально отличается от всех других видов и форм жизни, что он есть не просто существо биологически высшее, но и в первую очередь духовное, обладающее не только телом, но и душой, носительницей ума, сердца (органа чувств), воли, самой личности, способной вступать в общение, единение с Богом, с духовным миром. По христианскому учению, человек есть образ Божий. Эта истина религии неразрывно связана с более или менее развитым в отдельных религиях учением о посмертном существовании человека. В христианском Откровении находим большее – учение о всеобщем воскресении и вечной жизни человека (а не одной лишь души), благодаря чему его земная жизнь и деятельность приобретает особенно ответственный характер и полноценный смысл.
Третья – это вера в Откровения Бога и необходимость для человека праведной жизни, соответствующей догматам и заповедям религии. Также вера в бытие мира сверхестественных ангелов и демонов (бесов), вступая в контакт с которыми (своими поступками) человек в большой степени определяет свою жизнь.
Очевидным элементом любой религии является культ, то есть совокупность всех его внешних богослужебно-обрядовых форм действий и правил».
А.И.Осипов признает, что спор Религии с Наукой сводится к одному, главному вопросу: есть Бог, или Его нет? Аргументы Религии в пользу существования Бога следующие:
а) космологический аргумент – основан на причинности, как всеобщего закона бытия. Исходя из этого закона, делается вывод, что должна быть первопричина и самого бытия. Таковой причиной, естественно, может быть лишь сверхбытие, которое ничем не обусловлено и существует вечно. Это сверхбытие и есть Бог.
б) телеологический аргумент – основан на разумности, совершенстве наблюдаемого мира – устройство мира, как в отдельных частях, так и в целом (познанном) поражают своей гармоничностью и закономерностью, свидетельствующими о сверхразумности и всемогуществе силы, его создавшей. Таковой может быть только Бог. Ценность телеологического аргумента состоит прежде всего в том, что он ставит человеческое сознание перед альтернативой: признать ли Разум источником целесообразно устроенного мира, или же, – «что-то пока неизвестное»? Первое открывает человеку высокий и святой смысл жизни. Второе оставляет его в полной внутренней растерянности и безысходности.
Заметим, что когда аргументы религии выходят на эмоциональный уровень – «верю не верю», ссылаются на общепризнанные авторитеты, например, А.Эйнштейна: «моя религия – это глубоко прочувствованная уверенность в существовании Высшего Интеллекта, который открывается нам в доступном познанию мире».
в) психологический аргумент – поскольку идея Бога как Существа всесовершенного, вечного присутствует в человеческом сознании, а таковая идея не могла ни от впечатлений внешнего мира, ни как результат чисто мыслительной деятельности человека, его психики – следовательно, источник ее принадлежит Самому Богу.
г) исторический аргумент – нет племени столь дикого, нет человека, настолько потерявшего сознание о нравственных обязанностях, душу которого не освещала бы мысль о богах. Истории не известно ни одного атеистического племени.
д) нравственный аргумент – исходит из факта присутствия в человеке нравственного чувства и из идеи нравственного и духовного совершенства человека, как высшей цели, к которой стремится нравственное существо.
В итоге, не смотря на то, что практически все аргументы взяты из арсенала Науки, Осипов утверждает, что Религия и Наука – это две принципиально разные области человеческой жизнедеятельности. У них разные исходные посылки, разные цели, задачи, методы. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не опровергать одна другую.
По нашему мнению, современная Религия развивалась (вернее, становилась) не эволюционным путем, а скорее – антиэволюционным. Веря в духовное начало Всего Сущего, религиозно-философские концепции с самого начала ограничивались догматом некоего Бога (носителя этого духовного начала), Верховного Творца, приготовившего Мир в конечном виде. Причем концепция Бога не возникла в результате трудного и длительного пути познания, а была заложена изначально. Более того, даже в гениальных, глубоких, разносторонних прозрениях древних религиозных философов не была заложена цель, которую ставил перед собой Бог: а любая деятельность без цели, бессмысленна. Видимо поэтому Религия выродилась в ряд догматических учений, правда сохранивших, к счастью, главную идею – духовного начала. В этом смысле история Религии напоминает историю Математики, которая тоже не смогла сформулировать цель своего развития и сейчас состоит из огромного числа различных математик (алгебр), как неких правил игры, из которых можно выбрать «по вкусу» то, что кому-то больше нравится. И только благодаря Физике, имеющей свою четкую цель (единая теория всех полей и частиц), некоторые разделы математики получили свое реальное приложение.
Не случайно, по-видимому, в последнее время Религия стала обращать все больше внимания на достижения Космологии. В частности, особый интерес вызвали попытки физиков-космологов построить картину рождения нашей Вселенной. И здесь католической священник, аббат Ж.Леметр (1927 г.), внес крупный вклад в решение данной проблемы, предложив теорию Большого взрыва.
Теория Большого взрыва согласовывалась с экспериментальным открытием Э.Хабблом (1929 г.) «разбегания» галактик, согласовывалась с, полученными А.Фридманом (1925 г.), решениями уравнения А.Эйнштейна (1916 г.), но детальный анализ этих теорий оставлял большое количество нерешенных проблем. Теория Ж.Леметра дала толчок к интенсивному поиску правильной теории возникновения и эволюции нашей Вселенной. Главное же заключается в том, что идея Большого Взрыва содержит необходимый элемент эволюционности. Именно эволюционность поможет, с нашей точки зрения, объединить усилия Науки и Религии в поисках цели и смысла жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.