Раздвоение ВВП
Любители отечественной истории знают о концепции «двух Иванов», разводящей противоречия личности и дел Иоанна Грозного на два хронологических периода. Был-де «ранний» Иван, который делал одно, а был «поздний», который делал совсем другое. На мой взгляд, «двух Иванов» никогда не было, но вспомнились мне оба в связи с тем, что события наиновейшей истории наводят на вопрос: а не наблюдается ли зато у нас «двух Путиных»?
Если они есть, то условно их можно поделить на «Путина первого срока» и на «Путина второго срока». Первый пришел к власти с баснословным обещанием «мочить» террористов «даже в сортире», второй за год до ухода с поста президента исполнил танец с саблями под дудку доброжелательных саудитов.
Полноте, может ли это быть один человек? Когда же взял он назад собственные свои обвинения в том, что эти-то гостеприимные страны и финансировали бандформирования в Чечне? Или не в Катаре укрывался от правосудия преступник Яндарбиев? Или больше не деятельности «благотворительного» фонда «Катар» Дагестан обязан вторжением ваххабитов? Или прежние проблемы радикально устранены? Что-то поменялось внутри еще недавно «реакционных арабских режимов»? Тогда отчего нам ничегошеньки не известно о столь отрадных переменах?
Между тем нечто действительно переменилось, вот только не Средний Восток. Он-то как раз остался тем же, что и раньше. Не изменился, надо думать, и президент. Быть может, он просто сдался?
Визит на Средний Восток – отнюдь не демонстрация смены правительственного курса, скорее, он стал неким логическим завершением определенного этапа, веха. Курс же, по мнению многих, сменился где-то между октябрем 2002 и сентябрем 2004. С осени 2004 года мы не пережили ни одного масштабного террористического акта. Но радоваться рано: источник терроризма не иссяк, и находится он не в Чечне. Задумаемся о том, что организация такого акта – вербовка и обучение шахидок, гонорары прочих участников, материал, оружие, транспорт, содержание баз и т. д. и т. п. стоит огромных денег. Денежные деревья в горах Чечни не растут. Это не я, а В. В. Путин говорил о том, что деньги в Чечню поступали из «реакционных арабских» стран, прошу прощения, от их «реакционных» режимов. А теперь вот не поступают. Терроризм ослаб потому, что не финансируется, во всяком случае, в прежнем объеме. Потому и члены бандформирований вдруг осознали необходимость вернуться к мирному и созидательному труду.
Русла денежных потоков между тем переместились. Экспансия не остановилась, она приняла «мирные» формы. Но не получен ли мир в обмен на широко распахнутые перед всевозможными организациями ворота в Россию? Всевозможные исламские университеты, благотворительные фонды, культурные центры растут, как грибы после дождя, причем растут бесконтрольно. Что на самом деле происходит в их стенах, мы знаем? Или мы просто полагаемся на благородство и добрую волю тех, для кого не предосудительно спланировать нападение на родильный дом? Я не спорю, да и глупо было бы спорить, что в деятельности (точнее – в официальной ее части) всего перечисленного в самом деле участвуют законопослушные и искренние люди, и хорошо бы судить по ним.
Нет, не хорошо. Потому что все эти достойные российские мусульмане позволяют делать от своего лица вполне экстремистские заявления господам Идрисову, Аширову, Гайнутдину, Каландарову… Гайнутдин – глава Совета муфтиев России, Идрисов – председатель ДУМ Нижегородской области, Аширов – сопредседатель того же Совета муфтиев, Каландаров – член ОП, Султанов – депутат ГД, словом все – люди в своем кругу не последние. Покажите мне хоть одного мусульманина, из тех, во всяком случае, кто на виду, который бы призвал того же Аширова уважать герб России? В Австралии, между прочим, недавно мусульмане сами окоротили своего собрата, заявившего, что эта превосходная страна должна принадлежать мусульманам, а не каким-то там потомкам английских каторжников. У нас же подобные высказывания звучат без помех.
Хотя упомянутый визит президента и не особенно нас удивил, нельзя не отметить усиления экспансивной агрессии российских исламистов, явившейся безусловным откликом на него. Так, К. Каландаров продолжает настаивать на открытии молельных пунктов на московских рынках. (Сторонникам необходимости мигрантского труда стоило бы тут задуматься, почему же духовный лидер не призывает обустраивать такие пункты, к примеру, на заводах?) Ему вторит Идрисов:
«Это практикуется во всем исламском мире, когда во всех общественных местах есть молельные комнаты. Например, в Египте, Иордании, Саудовской Аравии. Почему же у нас им не быть, если мы обращаемся к исламскому миру, считая себя частью его».
Вот так вот, нас без нас женили. Высказывание прямо-таки подкупает нетипичной для восточного человека прямотой.
Правда, с ним слегка спорит, кажется Р. Гайнутдин: не нужны-де нам сараюшки для приезжих, а нужны нам большие шикарные мечети для тех, кто здесь уже прочно обосновался.
Но милые бранятся – только тешатся. Надо думать, все сестры получат по серьгам. Тем паче, у Гайнутдина есть и иные заботы. Например, он желает переписывания школьных учебников истории.
«Нас не могут не беспокоить попытки придать новые оценки российской истории, связанные с возвеличиванием одного народа и принижением роли других», – заявляет Гайнутдин. Хотелось бы обратить внимание уважаемого муфтия на то, что во всей своей многовековой истории Россия никогда не являлась конфедерацией гипергельвецианского образца. Пройденный страной путь со всеми вехами свершений был до XX века путем развития в русле доминирующей религии. Нам любят напоминать о том, сколь замечательным было в дореволюционной России мирное сосуществование православия и ислама. Вот только те, кто о тогдашнем мире ностальгирует, должны хорошенько вспомнить, что его гарантом являлось естественное доминирование православия и русской нации.
«Не принижайте нашей роли! Не записывайте нас в „младшие братья“!» – говорит он. Так как же должны выглядеть, по Гайнутдину, «хорошие» учебники по русской истории? «Татарско-русская армия, победившая Наполеона под руководством этнического татарина Кутузова…»? Смешно? А разве мы уже не слышали об «этническом татарине Минине»? Под столь мощным натиском приходится вновь и вновь повторять очевидное: русский народ, как всякий великий народ, исторически многокровен, и «русскость» определялась во все времена языком и верой. Наряду с теми, кто был, говоря модным словцом, в мейнстриме, в России всегда жили религиозные и национальные меньшинства, сохранявшие свою идентичность. Но они были именно меньшинствами и потому действительно влияли на ход русской истории в значительно меньшей степени, нежели титульная нация. Это объективный факт, который «принизить» никого не может.
Мне уже доводилось говорить: только доминирование титульной нации является в нашей стране гарантией мира и стабильности для всех ее составляющих! Выбить эту основу из российской жизни – и страна погрузится в хаос и смуту. А кому выгоден «демонтаж» русской нации и православия? Да всем. США – потому, что они, в слепоте своей, хотят расшатать Россию до хаоса и распада. Исламскому миру – потому, что он претендует сделаться наследником наших территорий, вписать нынешнюю РФ во всемирный халифат. Понимая, что оба не могут быть удовлетворены одновременно, они, тем не менее, часто выступают попутчиками. Покуда их цели общие. Так, против ОПК высказываются и Познер и Гайнутдин. Случается и вовсе странное совмещение гения и злодейства, когда некоторые доктора наук и трудятся в американском центре Карнеги, и всячески содействуют исламским экстремистам.
Около года назад большинство православных и русских, ведомых ложной идеей, дружно осудило датчан с их карикатурами. Изначально искусственным было противопоставление любой, лишь бы «религиозной» духовности и «бездуховносветского» западного общества. Среди представителей духовенства тогда сделались модны рассуждения о совместном «авраамическом» противостоянии секуляризму. Ну и какое «спасибо» мы сегодня слышим? Правильно, демонстративный, оскорбительный наскок на ОПК.
Так, вдохновленный наведением «мостов с Востоком», Н. Аширов сравнил ОПК ни много ни мало с… «Майн кампф». Напомним, повод-то ничтожен: родители учеников школы при нашем посольстве на Кубе захотели введения этого предмета. Очень, кстати, разумно: детям, растущим в другой стране, необходимо энергичнее прививать чувство патриотизма, чем их сверстникам на родине. Теперь Аширов грозит этой школе судебным преследованием, шантажирует власти немедленным «расколом страны» в случае неудовлетворения требований экстремистов. Н. Аширов, как и год назад, продолжает разыгрывать карту «секулярности». На самом деле, нельзя не видеть, что игра состоит из двух частей, хотя покуда нам предъявлена только первая. Выглядит она так:
«У нас светское общество, необходимо удалить из общественной жизни все, связанное с христианством».
Эта часть игры рассчитана не столько на внутреннюю, сколько на внешнюю аудиторию, на политкорректных «лохов» из Евросоюза, искренне готовых видеть в парижских бунтах «социальное явление», а в экстремистах – борцов за достижения демократии.
Спустя некоторое время после достижения первой цели, нам предъявят и вторую часть плана. (Тем паче, что с толерантными деятелями из Евросоюза тогда можно будет не считаться). Вот тогда нам скажут:
«У нас в стране столько верующих людей, мусульман. Почему государство остается светским? Такая форма уже не соответствует потребностям общества! А ну-ка демократию – на помойку, а равнение – на симпатичный Средний Восток!»
Понимает ли кто-нибудь, что ОПК нужны сейчас не только верующим, но и всем, заинтересованным видеть Россию завтрашнего дня Россией? Как принижены были русские перед Великой Отечественной войной, кто-нибудь помнит? Кем считали тогда Минина и Пожарского? «Подумаешь, они спасли Расею, А может, лучше было не спасать?» – восклицал пиит, предлагавший «расплавить памятник». Всякое проявление «русского духа» и православия было жестоко преследуемо. Вот только в свете германского нашествия пришлось срочно открывать церкви и снимать фильмы об Александре Невском и Суворове. Без русского патриотизма России не жить.
Но все ли хотят, чтобы она жила? Претензия на официальное объявление России страной двух равных религий является, так сказать, промежуточной претензией. Всем, кто способен смотреть хотя бы на шаг вперед, ясно, что остальным религиям и конфессиям, на которые сегодня еще энергично кивают экстремисты, отводится малопочетная роль фигового листочка для исламской экспансии. Поэтому что-то и не видно, чтобы католики, протестанты, ламаисты и иудеи восторженно приветствовали такую борьбу мусульман за равноправие. Им явно предпочтительнее жить в православной стране, чем в халифате.
Пожалуй, никогда в нашей общественной жизни все акценты не были расставлены так четко, как сегодня. Сказано, собственно, все. «От этого (от взаимодействия со Средним Востоком. – Е. Ч.) будет огромная польза российским мусульманам, мусульмане обретут уже достаточно высокий статус в нашем обществе, ибо смогут уже однозначно сказать: „Мы являемся наблюдателями в Организации Исламской Конференции – значит, наша страна не является лишь православной, монорелигиозной страной, но также и мусульманской страной“.»
Как говорится, имеющий уши да услышит.
И еще одно наблюдение на заметку. В действиях всей этой команды прослеживается постоянное манипулирование странной цифрой «20», которая обозначает то 20 % мусульман от общего населения России, то 20 миллионов мусульман, проживающих в ней же, что не совсем одно и то же, но, надо думать, они еще не выбрали, что внушительнее звучит. И то, и другое равно фантастично, так что выбирать можно спокойно, без пошлой привязки к статистике. Риторический вопрос: что же будет, когда благодаря деятельности некоторых общественных палаточников миграционная политика канализирует в Россию недостающие 10–15 миллионов?
Возможны, впрочем, и другие сценарии, которых не ждут ни наша толерантная власть, ни экстремисты. Гитлер Аширову вспомнился не столь уж случайно. Хорошо бы, чтобы муфтий вспомнил заодно, что чудовище нацизма было вскормлено унижением германской нации. Кондопога показала, что терпение русских не беспредельно. Уроков из карельских событий власть не извлекла. Что же, пока их еще возможно, при желании, не извлекать. Но договориться с властью, еще не значит – договориться с народом. А если Кондопог будет сто? Что, если в ответ на действия, вернее, на бездействие власти вспыхнет русский бунт, бессмысленный и беспощадный? Пострадают, конечно, не Аширов и не Каландаров. Пострадают невинные, как бывает всегда. Спрашивается, на кого же ляжет тогда ответственность?
Что толку нам в правоте мюнхенских высказываний, если отстаивающая свои интересы Россия отстаивает их не для русских? Средневосточный курс сулит России возможные тактические выгоды и несомненное стратегическое поражение.